Текст книги "Я, Рейван"

Глава 5. Дуин

24

Сэтого момента Гнидд сотрудничал с нами почти без фокусов. Только иногда проскочит искорка надежды… и тут же погаснет.

Как я узнал, что Кадил покорился по-настоящему? Просто чувствовал, Великая Сила всё охотнее даровала мне понимание других разумных. Как перк «Эмпатия»: нужные строчки в диалогах подсвечиваются синим или красным. Наверное, не очень корректное сравнение, ведь никаких готовых «строчек» никто мне не подсовывал. Я просто чувствовал, как следует строить разговор, чтобы попадать в нужные реакции любого собеседника.

Впрочем, вряд ли совсем уж любого: сомневался я, что и Каламита получится вот так же уболтать. Или даже Совет дзингаев на Дуине, куда я подумывал направиться сразу после побега с Сартума.

Но сперва надо было осуществить этот самый побег.

Мы записали приветственное послание лорду Каламиту, в котором Кадил демонстрировал, что на борту «Чёрного коршуна» действительно находится пленная Астила, и отправили холовидео на флагман Каламита «Люцифер». Я понятия не имел, с какого перепугу корабелы далёкой галактики называют свою продукцию именами падших ангелов из земного Ветхого Завета… Главное, что мы оказались достаточно убедительными: на «Люцифере» купились, скинули пакет с новыми кодами доступа (те, которые так и не успел ввести Удутт, уже устарели) и потребовали немедленной стыковки.

Мы запросили два часа на то, чтобы забрать с Сартума ещё нескольких пленников.

«Люцифер» отказал. В грубой форме. И пригрозил выслать звено истребителей.

Мы плюнули на осторожность и приказали Кадилу передать мой словесный портрет, не забыв уточнить, что я – «пленник» и нахожусь в бессознательном состоянии.

«Люцифер» молчал, очевидно, пока просьба не дошла до Каламита, затем согласился предоставить нам дополнительный час времени. Стало ясно, что Тёмный лорд хиссов опознал по описанию своего бывшего господина, Рейвана. Я представил себе лязгающий, торжествующий смех Каламита и содрогнулся.

Скованный Кадил отправился в грузовой отсек. «Чёрный коршун» метнулся к знакомому космодромчику. Астила оказалась пусть не блестящим, но вполне грамотным пилотом. Я смотрел на её уверенное обращение с пилотским пультом и думал, что она далеко не дура. И понимает, на что клюнул Каламит. И понимает, что я, отправляя на «Люцифер» свой словесный портрет, прекрасно знал, какую наживку подсовываю лорду хиссов. А это могло означать только одно: не такая уж у меня и амнезия.

Нет, я вполне сумел бы убедить девушку, что считаю себя вовсе не Рейваном, а каким-нибудь известным героем войны, сумевшим насолить Каламиту настолько, что тот… В общем, сумел бы. С момента попадания я уже наврал больше, чем за всю предыдущую жизнь. И даже Сила не помогла бы дзингайке распознать ложь: в этом смысле моя собственная Сила, кажется, превосходила все прочие, как банкор шизку.

Можно было бы соврать Астиле. Но мне не хотелось ей врать, отчаянно не хотелось.

– Не он, – сказал я, поймав очередной осторожный и настороженный взгляд девушки.

– Что? – спросила она, отворачиваясь к пульту.

– Я – не он.

– Ты о чём? – сказала Астила.

Я слышал нотку неуверенности в её голосе. И чувствовал червоточину страха в её душе: Сила показывала мне слабости собеседника, словно кровеносные сосуды на картинке из анатомического атласа. Насколько же, оказывается, легко тянуть за эти дрожащие струны!.. Чувствовать, как живое, разумное, наделённое собственными мыслями и желаниями существо реагирует на еле заметное воздействие в ключевых точках, уступает ничтожному по сути давлению, поддаётся твоей воле! Как же опьяняет эта… власть?

«Абсолютная власть»?

Я вспомнил, как оборвалось у меня сердце при виде падающей в бездну тележки, и мысленно влепил себе пощёчину.

– Астила… – обратился я, хватаясь за подлокотник пилотского кресла, чтобы не упасть при очередном манёвре. – Ты спрашивала, кто я…

В тесной кабине «Коршуна» мы были одни. Я видел, как дрожат руки Астилы, и надеялся, что это всего лишь вибрация форсируемых при крутой посадке двигателей яхты. Мне впервые пришло в голову, что Рейван, настоящий Рейван, внушал очень многим разумным не просто страх, а подлинный, глубокий, беспредельный ужас. Тот сон, где Астила сражалась в сером тумане… Тот страх, который глухо пылал в ней… И сейчас она находилась в полуметре от источника своих кошмаров, могла чувствовать моё дыхание на своих душистых растрёпанных локонах…

– Я знаю, о чём ты думаешь, – сказал я, внезапно охрипшим голосом.

Дзингайка строго поджала губы… Пусть: во сне ли, наяву ли – она привыкла побеждать свой страх.

– И сам постоянно об этом думаю. Но я – не он.

Астила бросила на меня быстрый взгляд:

– Как ты можешь знать…

– Никто. Никто не может знать. Ты уверена, что досконально знаешь себя?

– О да, – вскинула голову девушка. – Я дзингай.

– Он тоже. Он тоже был дзингаем. Умным, храбрым, могущественным. Гордым… как ты сейчас.

– Не знаю, что ты задумал, – произнесла девушка, прожигая меня взглядом, острым настолько, что мне непроизвольно пришлось отодвинуться, – но если ты рассчитываешь, что Каламит…

– Нет! Никакого… Я не отдам Каламиту ни тебя, ни себя. Я собираюсь забрать ребят с Сартума. А затем отправиться на Дуин. И предстать перед Советом. Как можно быстрее.

Забавно: теперь, когда Астила знала, что я «вспомнил», полёт на Дуин превращался из возможности в неизбежность. Если раньше можно было попробовать отсидеться где-нибудь в отдалённом уголке галактики… Впрочем, кому я вру? Не было у меня такой надежды, никогда не было. С самого начала я понимал, что обречён на главную роль в этом спектакле… Потому что такова воля Силы? Вот уж кого не получится ни заболтать, ни обмануть. Так или иначе, Тёмным или Светлым, хоть тушкой, хоть чучелом, ты сыграешь предопределённую роль. Даже если таких ролей несколько, ты всё равно выберешь предсказанную последовательность действий, произнесёшь заранее написанные слова… И может, к финальному акту сохранишь живыми чуть больше друзей, которым иначе суждено было погибнуть. Разве это не стоит того, чтобы как следует потрепыхаться на сцене?..

«Чёрный коршун» выпустил посадочные опоры и сел на площадку. Астила всё ещё нервничала: касание получилось довольно жёстким. Я начал открывать рампу заранее и чуть не выкатился за борт.

Машинально отряхивая полы плаща, я смотрел, как от сервисных сооружений к нам торопятся Гарр, Данерус, Мессия и Ластар. И малыш Дватри – 23–44.

Ратиса с ними не было.

25

– Позже! – нервно прокричал Гарр, едва успев забежать на аппарель. – Всё объясню позже! Взлетаем!

Взлетали в страшной спешке: дарованный нам час истекал, как анамезон. Ухо невыносимо зудело, я выковырял из него давным-давно сдохшую рацию и отбросил липкий шарик в сторону.

Данерус с Ластаром тут же кинулись перебирать принесённые железяки: за время нашей операции на «Коршуне» их прибавилось, Вольго явно распотрошил старые заначки. Ватекка увела робота в коммуникационный отсек разбираться со схемами управления, маячками и прочим электронным наследством прежнего владельца. Гарр чуть ли не силой выгнал из кабины Астилу и уселся в пилотское кресло сам.

– Он тут вот что передал… – задумчиво сказала девушка, выходя в центральный холл и протягивая мне холодиск.

Смотреть запись я начинал без особого интереса. Как-то больше думалось о том, почему космическая цивилизация с двадцатитысячелетней историей до сих пор не перешла на твердотельные накопители. Ведь диски – это механика, а где механика, там механический износ, ненадёжность, потери информации… Где-то в каноне упоминались ещё и «ленты» с «кассетами» – вот уж совсем маразм! То есть я, конечно, знал про всякие чипы, дата-палки и прочие холокроны. Но не понимал, почему в мире «Глубокого космоса» твердотельные накопители не вытеснили механические носители полностью.

Кстати, вот бы найти настоящий холокрон… настоящего Рейвана. Насколько я помнил, эта игрушка сейчас находилась в ликатанском храме на планете Ликон. Забавно получилось бы: пообщаться с «самим собой». Интересно, признал бы меня Хранитель холокрона?

А Звёздные Голоса – признают?

Чёрт… А Шестерня? Звёздная Шестерня, огромная космическая станция, крепость и оружейный цех небывалой мощи. Ведь как-то же «я» ею управлял. Если отобрать у Каламита такое оружие, война закончится гораздо быстрее и куда меньшей кровью.

– Проклятый Каламит!.. – прошептала Астила, кусая губы.

И я вернулся от фантазий к просмотру холозаписи. Так, жилой комплекс, где мы прятались… Это же квартира Маалала. А это… Ох ты чёрт.

На записи, снятой камерой наблюдения, маленькие фигурки в тяжёлой хисской броне разбегались по коридорам. Запись шла без звука, фигурки бежали в полной тишине и оттого казались особенно целеустремлёнными.

– Они знали, что делают, – раздался голос Наси. – Вот смотри… Видишь? Просто блокируют двери и идут дальше.

Да. Все двери, кроме…

– Они забрали Лого, – сказал Гарр. – Проклятый патруль хиссов. Они пришли и забрали Лого.

Я смотрел, как солдаты штурмовым зарядом вышибают дверь в квартиру Маалала, двумя двойками врываются внутрь, как выводят покорного, с заплетающимися ногами Ратиса… и стреляют в грудь выбежавшему вслед взволнованному литонианцу.

– Откуда… запись? – спросил я, сглатывая внезапную горькую слюну.

– Дватри скачал из домовой сети, – отозвался Гарр. – Прости, Мак, я знаю, как ты заботился о напарнике… Мы были на космодроме и вернулись за ним слишком поздно.

– По наводке, – сказал я. – Они пришли по наводке. В нашу комнату они даже не сунулись.

– Это не местный патруль. Это десантная группа с «Люцифера». Смотри: шевроны на броне. Если Лого жив…

– Он жив, – резко оборвал я. – Я бы почувствовал.

– Он жив, – подтвердила Астила. – Просто так десантников не присылают. Каламит сейчас хватается за любой источник информации, который поможет ему найти… меня.

Мы с девушкой обменялись быстрыми взглядами: теперь, после намёка на выжившего Рейвана, приоритеты Каламита должны были круто поменяться. Гарр, если что и заметил, не смог бы понять источника напряжённости. Ему хватало существующих проблем.

– Конечно, он жив, – уверенно отозвался Наси. – Я ввёл новые коды, корабль на автопилоте. Через четверть часа выходим на траекторию посадки.

– Какой посадки? – в недоумении спросил я.

– На «Люцифер», – пояснил Гарр таким тоном, словно говорил о вещах предельно очевидных и давно решённых. К моему удивлению, Астила согласно кивала. – Значит, предлагаю зайти на нижнюю посадочную палубу, так будет ближе пробиваться к тюремному блоку. Ратис должен быть в комнате допросов, хиссы не станут терять время. Но до высших офицеров дело ещё дойти не могло, значит, охрана будет не слишком…

– Гарр! Гарр! – воскликнул я. – О чём ты вообще говоришь?!

Мгновение он смотрел на меня пустыми глазами, затем продолжил как ни в чём не бывало:

– Вольго с Ластаром пойдут первой двойкой…

– Нет, с Ластаром пойду я, – азартно возразила Астила. – Наше главное преимущество – скрытность, бластеры придётся использовать только в случае обнаружения. Вы с Вольго прикрываете нас огнём, робот обеспечивает взлом систем корабля. Мак с девочкой остаются на «Коршуне»…

– Лого не сможет передвигаться самостоятельно, потребуется госпитальный робот…

– Растягивать штурмовую группу недопустимо…

– Концентрация огня…

– Тёмные дзингаи…

– Камуфляж…

– Великая Сила…

Это было самое бредовое военное совещание в моей жизни. Причём активное участие в нём приняли и подтянувшиеся вскоре Вольго с гоки, и Мессия, и даже Дватри что-то там подсвистывал на двоичном. Лица у всех, кто их имел, были такие суровые и одухотворённые, что я поневоле вспомнил фильм «Место встречи изменить нельзя».

– «Верю, ждёт нас удача, – пробормотал я. – На святое дело идём: друга из беды вызволять».

Тут только гениальные стратеги вспомнили и обо мне.

– Что? – спросил Гарр. – Ах да… ведь Лого твой напарник, и ты отличный мечник! Ты пойдёшь в штурмовой двойке с Астилой! Затем…

– Два плазменных меча…

– Генераторы поля…

– Скорострельный бластер…

– Нижняя палуба…

– Пи-пи, фьють-фьють…

– Хиссы…

– Великая Сила…

– Великая Сила! – возопил я, вскакивая из-за стола. – Народ! Да что с вами со всеми?!

Пять пар глаз и бинокуляров с недоумением уставились на меня.

– Вы что?! – громыхал я. – Гарр, твою налево!.. Астила, Вольго – вы же опытные бойцы! Что вы несёте?! Какой штурм, какая высадка на «Люцифер»?!.

– Я никогда никого не бросал на заданиях и не собираюсь начинать, – задирая подбородок, продекларировал Наси.

– «Никогда ещё Воробьянинов не протягивал руку!» – огрызнулся я. Разворачивающееся безумие бесило настолько, что я не стеснялся цитировать заведомо чуждые этой вселенной источники. – Это что, по-вашему, компьютерная игра? Комикс? Китайский порномультик? Впятером атаковать линкор?!

– Эй!.. Фьють-фьють!.. – синхронно возмутились Бао и Дватри: каждый полагал, что именно его я не включил в подсчёт.

– Нет, впятером, – сказал я. – Потому что я в массовом помешательстве участвовать не собираюсь. И вам, идиотам, не позволю!

– Я командую миссией! – резко заявила Астила. – Да, мы рискуем! Но риск – благородное дело.

– Риск – это когда есть шанс победить. А у нас такого шанса нет, по крайней мере, сейчас нет.

– Мы не можем оставить Лого в лапах Каламита… – растерянно откликнулся Гарр.

– Можем. И оставим. Ратис – солдат, он по определению готов оказаться в плену. На «Вершине Зендера» он собирался погибнуть, чтобы задержать врага. Теперь ситуация ничем не отличается… кроме того, что Ратису не обязательно умирать.

– Но мы способны победить!

– Кого? Каламита, Медана, ещё неизвестно сколько форсеров? Боевых роботов, несколько тысяч хисских солдат? Как ты собрался побеждать, плазмы-то хватит? Расскажи для начала, как ты будешь преодолевать переборки. Что? Ты знаешь не хуже меня: первое, что сделают на линкоре, – заблокируют проходы между отсеками. И пустят газ. Или откачают воздух. И сделать с этим мы не сможем ничего, потому что мы не в игре, Гарр, мы не в игре!..

– С нами Астила!

– Отлично! Прекрасный подарок для Каламита. Напоминаю, именно за Астилой он и охотится.

Или охотился до того, как узнал про меня-«Рейвана». Два подарка вместо одного. А сам Наси – на сладкое адмиралу Золлу Раказу.

Команда смотрела на меня зло и как-то… озадаченно, словно на их глазах по кирпичикам разбирали прежде незыблемую и очевидную для них логическую конструкцию. Хуже всего, что для меня-то идея нападения на «Люцифер» выглядела откровенно тупой, приводимые ребятами доводы тоже казались нелепыми, а от этого и мои собственные контр аргументы звучали как-то по-идиотски! Невозможно спорить с дураком и не поглупеть, невозможно воевать с троллями и удержаться от превращения в такого же тролля…

Я подумал, что опять сломал какую-то предопределённую ветку сюжета: ну не бывает так, чтобы четверо разумных разумных плюс один робот одновременно сошли с ума и стали считать нападение на флагман хисского флота совершенно естественным шагом. Диалоги в «Рыцарях глубокого космоса» мне всегда нравились, и только сейчас я задумался о том, сколько же алогичного было заложено в поведение персонажей игры ради внешней драматичности.

Хорошо, что потихоньку-полегоньку, но градус воодушевлённого маразма спадал. Лица ребят вытягивались, глаза остывали, мозги включались в самостоятельную, внесюжетную работу.

– И всё-таки мы должны что-то придумать, чтобы спасти Ратиса, – нахмурилась Астила, очевидно съедаемая грузом ответственности.

Кто бы знал, как сильно эта тяжесть давила на меня самого…

– Лучшее, что мы сейчас можем сделать, – ответил я, – это не позволить Каламиту следующим ходом выиграть войну. Пока Республика держится, не всё ещё потеряно.

– Республика не выстоит, если позволит себе разбрасываться своими лучшими солдатами, – с какой-то тусклой пафосностью в голосе и позе заявил Наси.

– Гарр прав… – неуверенно подтвердила Астила.

– Тогда скажи, что я не прав. – Я склонился к дзингайке. – Зная то, что ты знаешь, скажи, что я не прав.

– Ты прав… Мак прав, отряд. Мы должны найти другое решение.

Ластар проревел печальные слова сожаления. Ватекка приуныла. Гарр пригорюнился. Робот притух. Астила скисла.

– И что мы будем делать? – спросил Данерус, которому синонимов не хватило.

Команде срочно требовалась новая цель: природа разумных не терпит пустоты целеполагания. Но прежде чем я открыл рот, запиликал встрепенувшийся Дватри. Гарр метнулся в кабину.

– Орбита! – крикнул Гарр из пилотского кресла. – Пятнадцать стандартных минут до посадочной глиссады.

– Ты сможешь уйти в гипер, делая вид, будто… – начал я, но Наси и без того уже дёргал тумблеры на пульте.

– Дуин? – спросил он, на глазах наполняясь привычным оптимизмом.

– Нет, – ответил я. – Не Дуин.

26

Отследить точку выхода из гипера по вектору прыжка – плёвое дело. По крайней мере, для локационных станций такого монстра, как «Люцифер». Направься мы прямиком в Анклав дзингаев, флот хиссов очень скоро прибыл бы следом. И тихий, мирный Дуин повторил бы судьбу Сартума.

Которая ещё не решена.

– Слушай, Гарр, – начал я, лихорадочно обдумывая новую идею. – У нас на борту есть такая штучка… ну, вроде буя? Чтобы можно было выбросить в космос и улететь, а она сама передаст холосообщение?

– Конечно, – уверенно ответил Наси. – Я бортовой реестр ещё не смотрел, но уж маячков-то на любом корыте полно.

– Астила! – заорал я. – Бегом в эту… ну, отсек, где вечно Мессия ошивается!

Это я от нервов, конечно: нигде ватекка не «ошивалась». Просто девочка пока не успела освоиться на корабле. А сейчас попала под горячую руку.

– Снимай, – сказал я. – Нет, просто стой здесь… Ну да, остановишь запись, когда я скажу «Прощай, Каламит», ясно? Астила, а ты делай вид, будто… Точно, именно вот так. Готовы, девочки?

Я поглубже спрятал голову в капюшон, глубоко вздохнул, откашлялся и кивнул ватекке.

– Каламит, Каламит, Каламит, – низким голосом проговорил я, глядя в объектив холокамеры. – Узнаёшь меня? Старый ученик… старый друг. Ты действительно думал, что меня так легко убить? Действительно думал, что способен занять место настоящего Владыки?

Я говорил подчёркнуто холодно и спокойно, а теперь поз волил себе короткий презрительный смешок. От этого звука ватекка даже вздрогнула, и я счёл своё актёрствование достаточно убедительным. Следовало торопиться, Гарр сейчас вёл радиообмен с «Люцифером», пытаясь выиграть немного времени, и я продолжил:

– Ты знаешь, какой будет кара за предательство… Но не сейчас. Нет. Я желаю, чтобы твоё ожидание было страшнее самого наказания. Я вернусь, Каламит, очень скоро вернусь с новой ученицей. Астила, поприветствуй будущий труп.

– Привет, будущий труп, – слабым голосом сказала дзингайка и снова уронила голову в безвольной покорности.

«Молодец, девочка», – с удовольствием подумал я. С каждым таким эпизодом, с каждым проявлением живого человеческого куража вместо серого дзингайского догматизма Астила нравилась мне всё больше. Наверное, члены команды и в самом деле постепенно подстраивались под своего лидера, то есть меня.

– Ты хотел величия, Каламит, – получишь забвение. Ты жаждал власти – я отсеку тебя от Силы. Очень скоро я вернусь с новым оружием и новым флотом. И уничтожу Сартум. Сотру на этой жалкой планете каждое здание, каждое растение и живое существо. Сартум жестоко заплатит за поддержку, которую оказал тебе.

Я перевёл дыхание. Важно было говорить ровно, не повышая голоса и вкладывая в слова подлинную ненависть и злобу. Если честно, я этих эмоций не испытывал, потому что меня-то с Каламитом ничего не связывало. А вот у настоящего Рейвана воспоминаний и эмоций должно было быть выше крыши – ну, их я и отыгрывал.

– А потом я приду за тобой, – очень отчётливо сказал я, склоняясь ближе к объективу. – Прощай, Каламит.

Впечатлённая представлением Мессия на мгновение замешкалась, но тут же спохватилась и вырубила камеру.

– Ну? – спросил я. – Как?

– Ну, знаешь ли, – с восторгом откликнулась Бао. – Ну, вообще! Знаешь, Мак, если б я не знала…

– Почему мне всё время приходится изображать рабыню?.. – пробормотала Астила, поправляя робу и пытаясь выглядеть ещё строже, чем обычно.

– Потому что любой мужчина мечтал бы иметь тебя в своей собственности, – ляпнул я прежде, чем успел подумать: кураж выветривался не сразу.

Астила окаменела.

– Кроме меня! – поспешно уточнил я. – Лично я готов рассматривать тебя исключительно в роли своей повелительницы и госпожи.

Ватекка фыркнула и сбежала из отсека. Астила раздула ноздри и очаровательно порозовела.

– Нет страстей, – любезно подсказал я, – есть безмятежность.

– И снова ты прав, Мак, – с показным спокойствием в голосе признала девушка. – Так что мы собирались делать с записью?

Я чертыхнулся, схватил камеру и помчался к Вольго. По крайней мере, на запись хватило одного дубля: времени оставалось совсем чуть.

Нам повезло, всё прошло гладко. Не знаю, что позволило нам скрыть приготовления к прыжку. Может, «Люцифер» не ожидал подвоха, может, Гарр удачно встал на фоне восходящего над Сартумом солнца… Наси до последнего забалтывал диспетчеров, а мы с Данерусом отстрелили радиобуй с записью, и «Чёрный коршун» сразу ушёл в гипер.

Не к Дуину.

К Наннете.

Я рассудил, что это единственная планета, которую Каламит гарантированно не станет подвергать бомбардировке. Несмотря на всю ярость, которую, как я надеялся, вызовет у него просмотр нашей милой видеооткрытки. Дело в том, что Наннета являлась единственным источником крайне необходимой обеим противоборствующим сторонам субстанции – парамеда. Без этого лекарства санитарные потери и хиссов, и Республики возросли бы до неприемлемых высот… Воевали в далёкой-предалёкой галактике чуть менее разумно, чем на Земле в Первую мировую, но кто я такой, чтобы оспаривать «факты канона»?

В общем, я надеялся, что на нейтральной Наннете Каламит злобу срывать не станет. Как выяснилось позднее, так и произошло. Более того: Сартум… Впрочем, не будем забегать вперёд.

Мы вышли из гипера в системе Наннеты, но садиться не стали. Я знал, что приметы «Чёрного коршуна» уже известны Каламиту и наш кораблик будут активно выслеживать по всему Внешнему кольцу. Особенно теперь, после того как я лично и крайне вызывающе подтвердил своё присутствие на борту. Кроме того, если бы мы сели в единственном космопорте единственного на планете города, электронная сигнатура корабля осталась бы зафиксирована в памяти здешних компьютеров. А это позволило бы Каламиту отследить наш следующий прыжок.

Поэтому мы не стали садиться. А сразу снова ушли в гипер.

К Гюйдену.