Текст книги "Я, Рейван"

27

Из всего, что удалось мне в тот период «попадания», больше прочего горжусь спасением Сартума. Нет, мне тогда многое удавалось, даже как-то слишком. Наверное, если бы я остановился и задумался о причинах своего везения, удача покинула бы меня, ужаснувшись своей щедрости.

Но я ни о чём таком не думал. Просто пытался выжить, вот и всё. И большинство моих действий так или иначе, в той или иной форме было связано с этой необходимостью. Выживание, бегство… врастание в чужую шкуру. Никакое знание канона не могло подготовить меня к столкновению с реальностью далёкой галактики, даже если считать эту реальность чем-то условным. Лишь значительно позже начал я понимать, как много делал ошибок тогда, сколько лишних телодвижений совершил, сколько возможностей упустил.

Но главное – главное мне удавалось! Я удержал Каламита от бомбардировки Сартума!

Конечно, я не знаю, что и как на самом деле происходило «по ту сторону баррикад». Жизнь, в отличие от компьютерной игры, не предоставила мне симпатичного ролика в 3D-графике с красивыми ракурсами и ёмкими диалогами, глубоко раскрывающими мотивацию и поступки враждебных нам персонажей. Поэтому произошедшее на мостике «Люцифера» я реконструирую по редким воспоминаниям разумных, хоть как-то причастных к событиям. Объяснить побудительные мотивы Каламита и его адмиралов мне помогает логика. А там, где бессильна даже логика, всегда можно включить фантазию.

Что я и делаю.

Каламит был смертельно напуган моим посланием. Разумеется, угроза разбомбить Сартум тронула его меньше всего, учитывая, что он собирался сделать то же самое, причём как раз всерьёз. Плевать ему было и на гражданских, и на инфраструктуру, и даже на собственный гарнизон. Я и не рассчитывал пронять Каламита подобной угрозой, просто надо же было чем-то угрожать… Кроме того, я надеялся, что, заявив о своих намерениях, спутаю планы хиссов. Ну, как-то глупо бомбить тот же объект, который собирается бомбить противник, верно? Попахивает шизофренией, как у укрофашиков, которые на весь мир визжат, будто донбасские ополченцы сами обстреливают свои дома.

Однако в действительности Каламита спугнула не возможность моего нападения на Сартум, а совсем другая, брошенная вскользь фраза: я обещал «вернуться с новым оружием и новым флотом». Тёмный лорд мог представить единственный путь, которым, по его мнению, пошёл бы настоящий Рейван…

Точно. Каламит решил, что я собираюсь захватить Звёздную Шестерню. И со всей возможной поспешностью метнулся защищать своё главное достояние – верфь, крепость, источник Тёмного могущества… На месте Каламита и я бы напрягся. А на своём – мне и в голову не пришло на самом деле лететь к Ликону – Потерянному Миру. Тем более что я тогда понятия не имел, где этот мир находится.

Но Каламит-то считал, что мне-Рейвану координаты Шестерни известны! И отдал приказ о немедленном отбытии флота во главе с «Люцифером» на защиту Ликона.

Об орбитальной бомбардировке Сартума все забыли. А командующий флотом адмирал Золл Раказ напоминать не торопился. Он был алчной тварью, но далеко не маньяком.

Сартум был спасён.

Просто вдумайтесь: я, я, я! Я сохранил шесть миллиардов жизней!

Просто вдумайтесь. Вдумались?

Вот то-то.

В принципе на этом можно было и остановиться: забиться куда-нибудь в дальний уголок вселенной и до конца жизни гордиться собой. Но героизм – увлекательное занятие, затягивает похлеще героина. Мы отправились к Гюйдену-IV, на орбитальную станцию гениального механика-самоучки ариданца по имени Таникус.

Этот парень жил мелким шулерством и торговлей всяким хламом, который собирал на поверхности лун Гюйдена. В свободное время Таникус мастерил разные самоделки, чинил модное оружие расы ящериц-гагвинов… и отбивался от шандорёнцев.

Дрянной народ эти шандорёнцы. Поголовно бандиты, анархисты, шестёрки Обмена… В «Рыцарях глубокого космоса» спасать от них Таникуса приходилось аж два раза подряд. Я мысленно приготовился к очередной рубке, запасся таблетками от тошноты и головной боли, но Сила была милостива ко мне: для того чтобы спровадить шандорёнцев со станции, оказалось достаточно продемонстрировать им Кадила.

Бывший босс Обмена сыграл свою роль с минимальным инструктажем и максимальной самоотдачей. Величественно вышел из «Коршуна», величественно объявил станцию Таникуса своей собственностью, величественно дозволил струхнувшим шандорёнцам сдристнуть отседова к хиссовой бабушке, гопота малолетняя! И чтоб духу вашего здесь больше…

В общем, от бандитов мы избавились. Кадила упаковали обратно в мета-кандалы и отправили в грузовой отсек. А я, заработав репутацию хорошего-доброго гуманоида, пошёл общаться с хозяином станции.

Отличный он был парень, хоть и ариданец. Сразу как-то мы с ним законтачили, несмотря на видимое отсутствие общих тем. Я ведь даже в покер не играл, а Таникус только картами от скуки и спасался… Но я травил земные анекдоты, копался в развалах оружия и прочем хламе, предлага емом на продажу, и в ходе беседы выяснил, что перепрошивкой электронных сигнатур космических кораблей Таникус занимается регулярно и совсем недорого. Заодно и внешность «Коршуну» можно подрихтовать – отчего не помочь хорошему-доброму гуманоиду?

Я уточнил стоимость работ. И схватился за голову.

Парни выкатили наши трофеи, наскоро обсудили бартер. Сколько-то кредов добавил Вольго. Я страшно корил себя за то, что не успел перед отлётом с Сартума выпотрошить Кадила: сейчас снимать деньги с его счетов означало бы на всю галактику раскрыть своё местонахождение. Уверен, имелись у Гнидда и анонимные заначки, но как гарантировать, что обращение к ним не запустит какую-нибудь программную закладку? Криминальный лорд не мог обойтись без электронных мер предосторожности на подобный случай.

Мы были голодранцами. Даже с «Коршуна», который Кадил как раз собирался отправить на реконструкцию внутренней обстановки, снять было нечего.

Я подумал-подумал, да и продал Таникусу его же орбитальную станцию. А что такого? Ведь после стычки с шандорёнцами она считалась собственностью Обмена в лице Кадила.

По-моему, Таникус изрядно повеселился, «выкупая» собственный дом: ариданцу действительно было скучно отшельничать, а взаимное дружеское мошенничество – это куда забавнее, чем убивать время за пасьянсами.

Он перепрошил нам бортовой компьютер: теперь опознать сигнатуру «Чёрного коршуна» было невозможно. Ещё двое суток ушли на коррекцию формы пилонов, установку фальшконсоли по левому борту и перекраску полученной конструкции в радикально чёрный цвет. Ах да, отныне наш кораблик гордо откликался на имя «Варяг»: ну не смог я удержаться.

Жестяночно-покрасочные работы проводили всей командой. Таникус предоставил инструменты, общее руководство и неиссякаемый оптимизм. Кроме того, он нас ещё и кормил всё это время: мы даже жратвы толком не запасли перед отлётом с Сартума.

– Слушай, Тан, – сказал я, рассматривая «Варяг». – Ты ведь понимаешь… В общем, спасибо тебе. Не думай, мы очень скоро прилетим, и я заплачу по-настоящему.

Маленький ариданец привстал на цыпочки и обнял меня за плечи.

– Нормально-хорошо, Мак, – продудел он в дыхательную трубу. – Ты хороший-добрый гуманоид. Прилетай скоро-быстро.

Мне послышалось, будто Таникус негромко хрюкнул, но я не знал, что означает этот звук у ариданцев. Он протянул зелёную ладонь и вложил мне в руку небольшой, но увесистый мешочек, вроде кисета.

– Что? Не надо, Тан, зачем…

– Бери, Мак. За станцию. На сдачу.

Мы попрощались. И улетели.

На сдачу от «продажи» станции мне достались два кристалла для плазменного меча. Я не знал, что с ними делать, и отложил до лучших времён.

Которые приближались стремительно и неотвратимо: мы наконец-то прыгали к Дуину.

28

– Кто ты, Мак?

За последнее время я слышал этот вопрос столько раз, что уже перестал воспринимать его всерьёз. Какой смысл напрягаться, подбирать аккуратные слова и обтекаемые ответы, если собеседник изначально готов поверить в любую твою ложь, лишь бы не столкнуться с правдой?

– Не знаю, Гарр, – апатично ответил я. – А ты как думаешь?

– Вот об этом я и собирался с тобой поговорить, – заявил Гарр, решительно усаживаясь на соседнюю койку.

Неудачный момент он выбрал для серьёзного разговора: я очередной раз пересматривал запись похищения Ратиса. И честно скажу, грустил. Сила говорила мне, что напарник жив и здоров… точнее, что его состояние за прошедшее время не ухудшилось. Моя связь с членами команды становилась всё прочнее и, как бы это сказать, осознаннее. Я уже мог примерно чувствовать их местонахождение и даже настроение, а когда Мессия порезала ногу во время тренировки с виброклинком, «услышал» её боль так отчётливо, словно поранился сам.

Астила говорила, что так и должно быть: для Великой Силы не существует ни преград, ни расстояний. Ну, как для любой приличной магии в любом прилично прописанном каноне. Поэтому я был уверен, что правильно оцениваю происходящее с Ратисом: по крайней мере, его не пытали… пока. Вероятно, в суматохе переброски «Люцифера» на защиту Звёздной Шестерни о пленнике временно просто забыли.

Теоретически можно было продолжить подбрасывать Каламиту ложные цели, организовать такое информационное давление, чтобы Тёмный Лорд и дальше не нашёл времени заняться допросом Лого. Но я не знал ни где взять необходимые для этого ресурсы, ни как вообще подступиться к подобной задаче. Из институтских лекций по пиару ничего подходящего вынести мне не удалось, «Реклама в социальных сетях» тоже не подходила, а смысл курса «Высококонкурентная информационная деятельность» не понимал, кажется, сам лектор, доцент Канунников… Да и будь я даже спецом по всем этим «инфовойнам», как адаптировать земные подходы к далёкой галактике? Как обмануть форсера, и не абы кого, а самого Каламита?

Попросить совета у дзингаев? Но эти ребята, похоже, всю свою историю только тем и занимались, что сливали информационные войны: хиссам, регионалам, зачастую самим себе…

Это был момент слабости, один из тех моментов, когда ты остро сожалеешь о собственной неистребимой порядочности. Насколько проще всё было бы на Тёмной Стороне Силы! Раз-два, прокачался, нахапал плюшек, ништяков и роялей, благо, сюжетные убер-артефакты более-менее известны, – и пошёл месить Каламита. Замесил, уселся в тронном зале Шестерни, слева Астила в ошейнике, справа холокроны с порнухой… Красота!

Но не будет этого никогда. Потому что ты в сотый раз смотришь, как Ратиса уводят, а бедняге Маалалу стреляют в грудь, и сердце сжимается от тоски, и ясно, что частью этого зла ты стать просто не сможешь…

– Что? – переспросил Гарр.

– Да так… – отозвался я. – Говорю, Маалала жаль. Нормальный был мужик…

– Мак, – деликатно сказал Наси. – Я читал твоё досье на «Вершине Зендера». Там было написано, что ты понимаешь множество чужих языков. Что по-литониански означает Маалала?

– «Журчание ручья, поцелуи цветов», – не задумываясь перевёл я. Понятия не имел, что знаю литонианский… И замолчал.

– Это женское имя, – отчеканил Гарр. – Чисто женское. Тебя не смутило, что Маалала так охотно ухаживала за Ратисом? Она была самкой, Мак.

Да. Это я прокололся. И ведь Гарр наверняка подметил прокол с самого начала, но столько времени не подавал виду. Присматривался? Рассчитывал меня использовать, несмотря на явную подозрительность? Умный мужик, хоть и неврастеник. Бывалый.

– Поэтому я снова спрашиваю, – надавил умный бывалый неврастеник. – Кто ты такой, Мак?

Интересно, почему он всё-таки решил «заострить»? Логичнее было бы поднять вопрос моей идентификации уже после того, как он доставит меня в Анклав дзингаев: там кругом верные республиканцы, рыпнуться мне будет некуда.

Или Гарр действительно ко мне прикипел, проникся, убедился, что я свой… и теперь рассматривает дзингаев не как защиту от «замаскированного хисского лазутчика», а как возможную угрозу для меня?

А ведь у Наси, хоть и молодо он выглядит, сын чуть младше меня. Попробовать зайти с этой стороны? Ох и противно манипулировать друзьями… Астила поняла, что я – Рейван и при этом – не Рейван. Но Астила – дзингайка, для неё чудо – обыденность. А Гарр… Гарр не поймёт: он не Одарённый и загадочные пути Силы рассматривает сугубо гипотетически. А упомяни я слово «Рейван» – отреагирует сугубо практически. Кобура-то на поясе.

Прости, солдат. Очень скоро ты узнаешь правду. Но сейчас я предпочту воспользоваться преимуществами перка «Эмпатия»: не зря же я его столько времени прокачивал.

– Гарр, – твёрдо сказал я, поднимая голову. – Я не знаю, что ты хочешь услышать. И не знаю, что тебе ответить. Я полон ответами! Полон ответами на самые разные вопросы, понимаешь? Кроме этого. Я не знаю, кто я, кем был и кем стану. За этим-то знанием я и лечу на Дуин. И мне необходима твоя помощь, Гарр.

– Как я могу помогать тебе, если даже не знаю, с кем имею дело?!

– Мы прошли через столь многое… Ты всё ещё не научился доверять мне?

– Дело не в тебе, – упрямо выдавил Гарр. – Я вообще никому не верю, и у меня есть на это причины.

– Я – не он, – мягко сказал я.

– Что?

– Я не Золл Раказ.

Краска в один миг слетела с лица Наси. Думаю, в тот момент он всерьёз собирался схватиться за пистолет. Но мудрость возраста и опыта победила гнев растерянности.

– Откуда ты знаешь? – сдавленно спросил Гарр.

– Я полон ответами, – повторил я. – Пойми: всё, что мне известно, станет и твоим тоже. Оно уже принадлежит тебе! Надо только извлечь эти знания из моей головы. И тогда мы сможем спасти Республику.

– И что же у тебя там… в голове? – спросил Гарр.

Теперь сомнения боролись в нём с верностью республиканским идеалам, и последняя с очевидностью побеждала.

– Для этого мне и нужен Совет, – ответил я.

Строго говоря, я ведь не врал: найти по-настоящему полезное применение моему знанию канона и сюжета игры было бы невозможно без помощи дзингаев. Конечно, я не собирался раскрываться перед ними полностью. Что ни говори, эти ребята отличались редкой твердолобостью в некоторых вопросах… даже когда война уже по темечку их долбила. И кстати, настоящему Рейвану, когда он спасал галактику от кандаморцев, помогать не торопились. И может, тем и подтолкнули на Тёмную Сторону. И даже после этого так ничего и не поняли.

Ох, твою ж налево… Это что, мне теперь и Советом придётся вот так же манипулировать? Макс, Мак, недо-Рейван – а не заигрался ли ты?

– Мак, – хмуро проговорил Гарр. – Если ты пытаешься играть с нами…

– Кто за штурвалом?

– Астила, учит Бао пилотировать. А что вдруг?

– Гарр, – очень серьёзно обратился я. – Обещай мне одну вещь. Нет! Дай клятву республиканского солдата.

Я понятия не имел, существует ли такая клятва. Но на Наси подействовало.

– Какую? – спросил он, подбираясь телом и костенея лицом.

– Поклянись, что позовёшь меня с собой, когда придёт время вытаскивать твоего сына. Я не хочу, чтобы ты отправился на спасение Найила без меня.

Гарр откинулся на переборку, хватая ртом воздух.

Согласен: перебор. Слишком сильное лекарство я применил. И в непомерно большой дозе. Наси ведь был уверен, что его сын погиб во время бомбардировки Лесты-IV флотом адмирала Раказа. А тут такая радость: и я не Золл, и Найил жив…

Ладно. От инфарктов в далёкой галактике не умирают, тем более от счастья. Зато до самого Дуина Гарр был тих, задумчив и общественно бесполезен. Я сказал, что точное местоположение Найила узнаю позже, в Аклаве, и счастливый снова отец от реальности временно отключился.

Даже «Коршуна», извините, уже «Варяга» на маленький, закрытый от посторонних космодром сажала Астила. И сразу после приземления потащила меня в Совет дзингаев. Пыталась заставить умыться и поменять одежду, но я, хоть и умылся, так и попёрся в пыльном чёрном плаще: нравилось мне, как я в нём выгляжу – солидно, весомо, даже в чём-то грозно. Прям почти как настоящий хисс.

Приёма в Совете ждать пришлось совсем недолго: Астила загодя известила наземные службы Анклава о нашем прибытии. Растворились двери, мы спустились по широким ступеням на гладкий мраморный пол зала. Астила явно волновалась и пропустила меня вперёд. Я как-то неожиданно для себя самого тоже заволновался, даже потрогал для уверенности рукоять меча, которую так и носил в правом рукаве плаща.

– Уважаемый Совет! – возвестила девушка, останавливаясь за моей спиной. – Вот. Это он…

Я смотрел на Гроссмейстеров Ордена. Все четверо стоят полукругом на живописном фоне оконных проёмов, колонн, раскидистых местных деревьев… Мастер Ваялик, ватекк Шад Беден, маленький «чебурашка» Тиодар, темнокожий Ок. Все в сборе. Стоят и смотрят. Вроде и приветливо, но как-то очень уж пристально… Неужто не могут разобрать под капюшоном черты моего лица? Или и в самом деле… боятся?

Я шагнул вперёд, поднял голову и громко заявил:

– Я – Рейван! Я вернулся!

Глава 6. Анклав дзингаев

29

Всё-таки очень хорошо, что дзингаи не убивают своих пленников. А то ведь и в самом деле убили бы на фиг.

Астила потом рассказывала, что я продолжал смеяться, даже когда уже потерял сознание. Но как тут удержаться: уж очень смешные сделались лица у членов Совета в тот момент, когда я объявил себя вернувшимся Рейваном.

А за обморок мне не стыдно. Кто угодно потеряет сознание, если его начнут избивать сразу пятеро дзингаев. И если Астила хоть не особенно усердствовала, то эти сволочи Гроссмейстеры работали от души. Я и не предполагал, что в арсенале Светлых форсеров такое количество разнообразных (и очень действенных) силовых приёмов.

Потом, уже в тюремном лазарете, я даже проверял лицо: боялся, что стал выглядеть как Палпатин после встречи с Винду. Но нет, всё обошлось, а сломанные рёбра и челюсть мне заживили тоже с помощью Силы, даже следа не осталось. Светлые. Что с нас взять.

Пока я валялся в лазарете, Астила «отмазывала» меня от Совета, подробно рассказывая о событиях на Сартуме. Допросили и остальных членов команды. Это только в игре Гроссмейстеры истуканами стояли в своём живописном зале, выдавая квесты и дожидаясь, когда их разбомбит Каламит. «Мудрецы-идиоты» – довольно стандартный штамп.

А в реальности (или том, что здесь её заменяло) у Совета имелись и разведка с контрразведкою, и собственные параллельные гражданским полицейские силы, и даже некое подобие инквизиции. В узилище которой меня и закатали.

В камере три на три метра делать было нечего. Я пролёживал койку, иногда разминался, три раза в день съедал стандартный рацион. Пользовался удобствами. Охраняли меня сразу четверо рыцарей-дзингаев, крепких ребят, каждый из которых уделал бы меня и один на один без всякой Силы или меча. Позже я узнал, что Анклав, захватив в плен «Рейвана», срочно вызвал подмогу с ближайших планет, где имелось дзингайское присутствие.

В каком-то смысле такое внимание даже льстило. От души похихикал над Советом. Теперь сиди, щупай рёбра и скучай.

Не то чтобы я именно скучал… Я строил планы. Я ведь всегда их строил, глупо было бы отказываться от так хорошо себя зарекомендовавшей привычки. Конкретно сейчас я раздумывал над тем, как бы уговорить Совет на эвакуацию с Дуина. Теперь, когда я раскрылся перед Каламитом, события должны были ускориться, я чувствовал это. Великая Сила говорила со мной… вполголоса, да, слабым насмешливым шёпотом, но говорила, и я знал, что Каламит всерьёз напуган возвращением своего прежнего повелителя. С одной стороны, это было прекрасно: страх ведёт к суетливости, суетливость – к ошибкам, ошибки – к поражению. С другой стороны, суетиться начинала не дворовая кошка, потерявшая котят. И не мелкий гопник, собиравшийся по-лёгкому отжать мобилу, а вместо этого наткнувшийся на к. м. с. по боевому самбо.

Паниковать начинала крупнейшая военная сила в этой части галактики. Причём ядро этой силы составляли разумные, прекрасно знающие и самого Рейвана, и его образ мышления, и стиль ведения боевых действий… Хм. Пожалуй, даже и не так плохо, что я не настоящий Рейван. Будет шанс удивить Каламита и Раказа, когда я возглавлю наступление на…

Стоп, стоп, стоп. Это что же, я теперь и в Верховные сам себя записал?.. Неплохое самомнение для человека, только что пришедшего в себя на тюремной койке. Отчасти можно понять: в игре-то всё вертится вокруг тебя, ненаглядного, – вот и привыкаешь к чувству пупизма.

Впрочем, откуда я знаю? Может, в этой вселенной вне моего поля зрения ничего и не существует? Выгружаются из оперативной памяти пройденные уровни, модели персонажей и космических кораблей, строки диалогов… За стенами темницы – вечный мрак пустоты, и нет больше ни друзей, ни врагов, лишь тиканье программных таймеров, отмеряющих время, необходимое на имитацию допросов команды «Варяга»…

Мягко зашипели генераторы, силовое поле моргнуло и погасло. На пороге камеры стояла Астила Й’йен. Девушка была всё в той же скромной робе, что получила в подарок на Сартуме, и от этого простого наблюдения мне стало неожиданно приятно, и мир снова сделался вполне реальным.

Ну, скучно мне было трое суток в одиночной камере, понимаете? Одинаковое всё, даже силовое поле не моргает. Даже рационы всегда одни и те же. Я со скуки пытался пощупать мозги охранников Силой, но куда там… Без тренировки такие фокусы получались только с ключевыми «персонажами», теми, кто был со мной как-то связан. Да и то получалось слабенько: мыслей читать я не мог, только ощущения типа страха Каламита или… Возбуждения Астилы.

То ли она неверно истолковала взгляд, которым я рассматривал её свежевыстиранную, проглаженную робу, то ли действительно была рада меня видеть… То ли я, проецируя на девушку собственные мысли, принимал желаемое за действительное, а её свежий румянец был вызван совсем иными обстоятельствами.

– Привет, подруга! – сказал я, спуская ноги с койки. – Ты как, в гости или насовсем?

– Я за тобой, – строгим голосом ответила Астила. – Здравствуй… Мак.

– А. «Мак». Значит, всё-таки расстрел?

– Дзингаи не казнят своих пленников, – отчеканила дзингайка.

Ей вообще нравилось разговаривать прописными истинами и строчками из Свода.

«Свод» – это всего лишь коротенький (и довольно размытый) набор правил, по которым обязаны жить дзингаи. Правил поведения, но в первую очередь – всё же мышления. Понятно, что никакой особой мудрости создатели игровой вселенной изобрести не сумели, поэтому просто надёр гали цитат отовсюду, откуда только смогли: из фильмов, других игр, аниме… А бедным персонажам приходилось соответствовать.

– Спасибо, – прочувствованно брякнул я, хотя и секунды не думал, будто меня ждёт какое бы то ни было «наказание» Совета: в этой истории я и в самом деле ключевая фигура, что по игре, что в жизни. – Знаешь, ты вот сейчас это сказала, и у тебя лицо такое милое-милое… прямо как в аниме.

– Где? – с некоторым подозрением уточнила девушка, старательно игнорируя «милое-милое лицо».

– Хотя ты всегда милая, – сказал я, чувствуя, как после трёх дней в одиночке меня распирает желание трепать языком. – Очень милая. И ни на кого не похожая. Уникальная просто.

– Нет страстей, – очаровательно нахмурившись, сказала Астила, – есть безмятежность.

– Да какая там безмятежность… когда такие дела по всей галактике. Ну, не стой ты там. Садись, рассказывай.

Что мне в Астиле нравится (помимо всего остального), так это что она не ломака. Чувствует, когда цитирование Свода перестаёт работать, а официальное приглашение на Совет дзингаев можно ненадолго отложить в пользу товарищеского разговора на тюремной койке. Вздохнула, одёрнула робу и по-простецки плюхнулась рядом. И снова одёрнула робу: коленки прикрыть. Заметно было, как устала девушка за последние дни.

– Я тебе краткую версию изложу, ладно? – сказала она. – Нам всё-таки скоро уже надо идти. Там такое!..

Изложила Астила вот что.

Все ребята за меня поручились. Вся команда. Примерно одинаковыми если не словами, то смыслом, толком и интонациями. Один из заслуженнейших солдат Республики – и кандаморский наёмник, девочка-беспризорник – и гоки. Рыцарь-дзингай – и робот-хакер.

Их… нет, не допрашивали, разумеется, с ними беседовали. По одному. Никто, кроме Астилы, не знал о «моём» прошлом.

Все догадывались, что я – это не я.

Но никто не раскрыл своих подозрений Совету.

Никогда я настоящий в прошлой жизни не считал себя лидером или вожаком, даже в классе или институтской группе, нигде. Да, общался со всеми ровно, легко заводил приятелей… Но чтобы люди, знающие меня меньше месяца, оказались так единодушно готовы отстаивать меня на Совете дзингаев, сверхавторитетной в этом мире организации?..

Ладно бы Данерус, который совсем недавно воевал против Республики, да и плевать хотел на авторитеты. Или Ластар, который вообще гоки. Но Гарр? Астила?..

По некоторым оговоркам я понял, что Совет прекрасно разобрался в том, кто на самом деле рулил миссией, формально порученной Астиле. Разумеется, дзингайка даже не пыталась скрывать или искажать правду. И про плен, и про утерю меча, и про то, как мы выбирались с Сартума. И про всё-всё-всё.

Я надеялся, что хотя бы о своих чувствах ко мне девушка Совету не рассказала… Ну и ещё надеялся, конечно, что эти чувства на самом деле существуют. Пусть даже в виде смутных подозрений о том, что безмятежность страстям не помеха.

Впрочем, не думаю, что даже это могло теперь повредить моему свежесозданному образу.

В описании членов команды я представал средоточием всех и всяческих достоинств. То ли ребята выгораживали своего атамана, решив, будто мне действительно грозит жуткая опасность, то ли в самом деле поверили в мою исключительность.

В их представлении я был прекрасным бойцом, который мог схватиться с любым количеством (и качеством) противников, демонстрировал способности как к скрытной работе, так и к массовой рубке.

Я был благороден: всеми силами избегал схваток, которых можно было избежать.

Милосерден: всегда предлагал противнику мир, отпускал сдавшихся. Наверное, это про Корда с Удуттом.

Я был мудр: крайне грамотно организовывал засады и вообще проявлял недюжинный тактический талант.

Могуществен в Силе. Угу. И силён в Могуществе.

Отважен, хладнокровен и рассудителен. Без комментариев… Хотя чёрт его знает, отвага ведь разная бывает. Как и всё остальное.

Честен. Вот эта характеристика меня просто убила. Ведь каждый член команды прекрасно видел, какими методами я пользуюсь в общении с врагами… да и с друзьями тоже. Оказывается, вполне можно считаться порядочным человеком, если врать уверенно, постоянно, крайне бессовестно – но ради доброго же дела!..

В общем, снаружи я по всем параметрам соответствовал образу Светлого дзингая. Ну, такого, паладина, с нимбиком и сиянием вдоль всего организма. И самое главное – я соответствовал образу Рейвана-до-падения.

– Тогда чего они боятся-то? – спросил я в недоумении. – Я ж для твоего Совета – просто находка!

– Конечно, боятся, – со вздохом ответила Астила. – За тебя. Личность Мака, республиканского солдата с отдалённой планеты, создавалась объединёнными усилиями всех Гроссмейстеров Анклава. Кто может знать, что осталось под ней? Когда я… Когда ударная группа дзингаев захватила тебя, твой мозг был мёртв. И да: группа действовала под моим командованием!

– Я знаю, – кивнул я. – Не помню, но знаю. Твоей вины в том, что случилось, нет, только заслуга. Подвиг. Ты всё делала правильно, иначе меня здесь не было бы. Я знаю, что ты спасла мне жизнь с помощью Силы. Говорить «спасибо» сейчас было бы глупо, да?

– Да, – эхом откликнулась девушка.

– И… Астила, мне жаль твоих погибших товарищей.

– Они были дзингаями. Их убил не ты, а…

– Тар Рейван. – Я выделил голосом слово «тар».

И тут же осознал, почему противопоставляю его имя своему: потому что теперь имя Рейвана действительно становилось моим.

– Я понимаю, почему они так боятся твоего возвращения на Тёмную Сторону Силы… – проговорила Астила, имея в виду Совет. – Очень хорошо понимаю.

Руки девушки лежали на одеяле. Я осторожно накрыл её тонкие пальцы своей ладонью:

– Некуда мне возвращаться. И незачем. Всё, что мне нужно, сейчас рядом.

Она чуть вздрогнула и убрала руку. Тут же подскочила с койки, повернулась ко мне:

– «Я – Рейван!.. – негромко воскликнула дзингайка, передразнивая моё пафосное самопредставление в Совете. – Я вернулся!..» – И улыбнулась: – Пора, Мак. Гроссмейстеры ждут.

– Слушай, они правда так сильно напугались? – спросил я, шагая рядом с Астилой по коридорам Анклава.

– Не напугались. Дзингай не ведает страха.

– Но напряглись?

– О да. А как ты думал? Влетаешь в зал Совета, хватаешься за спрятанный меч, кричишь громким голосом…

– Так что ты им сказала о тех моих словах? Ну, когда… «Я – Рейван!..»

– Что-что… Сказала, что нет в тебе ничего от Тёмной Стороны. Никакой ты не хисс. Просто дурак.