Электронная библиотека » Дарья Доцук » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Невидимый папа"


  • Текст добавлен: 20 апреля 2017, 01:49


Автор книги: Дарья Доцук


Жанр: Детская проза, Детские книги


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

4. Филипп

Полночи я изучаю страничку Филиппа – его оказалось совсем нетрудно найти, фамилия у него до сих пор папина. Красиво звучит – Филипп Востриков, как будто граф какой.

Я просматриваю все его фотографии, все видео, прослушиваю почти все песни и читаю «стену» за несколько прошлых лет. Но разве можно иначе, когда выясняется, что у тебя есть старший брат? Мне хочется знать о нём абсолютно всё.

Наутро я вскакиваю совершенно невыспавшаяся, умываюсь и без завтрака – сразу к Женьке. Мне не терпится ей рассказать.

Женькина бабушка угощает нас пышными сырниками с изюмом. Как же они тут вкусно живут, у Женьки! Я бы к ним с удовольствием переселилась. Хотя бы на каникулы.

После сырников мы запираемся у Женьки в комнате и я огорошиваю её новостью: у меня есть старший брат. Произношу это, а самой не верится. Как будто это не со мной происходит, а с кем-то из книжки, из фильма. Женька таращит на меня глаза – вот уж чего-чего, а такого она точно не ожидала.

Теперь мы уже вдвоём изучаем Филиппа. А на подоконнике тем временем, как всегда, сидит норвежский кот Юля. Глядит поверх домов: может быть, за ними норвежский лес? Я Юлю понимаю. Невозможно жить и не знать, кто твоя семья. И вдруг – брат. Кто он? Какой? Так хочется выяснить – до мурашек, до дрожи.

У Филиппа нет ни одной неудачной фотографии, на каждой он выходит поразительно хорошо, даже когда не позирует. Мне бы так. Удивительно, до чего мы похожи: у нас одинаковые ореховые глаза, и широкие брови, и тёмно-русые непослушные волосы, которые вьются и не желают расчёсываться.

Филипп улыбается уголком рта – точь-в-точь как папа в молодости. Я храню в дневнике единственную папину фотографию, остальные мама куда-то спрятала, а то и вовсе порвала.

Мы листаем альбом за альбомом – вот Филипп с гитарой, вот он с друзьями играет в бильярд, а вот – в «Манчкин»; вот он в обнимку с какой-то очень симпатичной девушкой, невероятно похожей на мою любимую Анну-Софию Робб – ту, которая из «Уинн-Дикси», «Моста в Терабитию» и «Сёрфера души». Мы рассматриваем, как он заливается смехом, сидя на школьном подоконнике, как уплетает пиццу, как собирается прыгнуть с пирса в море, как жарит на даче в беседке шашлык, как возится с собакой и как ведёт по площадке баскетбольный мяч.

Я уже, похоже, люблю его, моего старшего брата. И как можно говорить, что мы не родные, если я чувствую, вот всем сердцем чувствую это родство?

– Ну? – спрашиваю я у Женьки.

– Симпатичный, – признаёт она, и меня охватывает небывалое чувство гордости и торжества: это она про моего брата, это мой брат – симпатичный!

Мы знаем о нём не много, но всякая крупица информации кажется мне важной и существенной. Итак, нам известно, что ему пятнадцать, день рождения у него первого августа, учится в школе 1627. И живёт, скорее всего, где-то поблизости. Мы выясняем, что эта школа от нас далековато, чуть ли не на другом конце города, но расстояние меня не смущает – я тут же прикидываю, что на метро это всего одиннадцать остановок и даже без пересадки.

Слушает он в основном рок и блюз, я такую музыку не люблю, но, с другой стороны, может, я в ней просто не разбираюсь? Зато он тоже любит страшное кино! У него «Сияние» в любимых фильмах и сериал «Ходячие мертвецы». Про зомби мне, вообще-то, не нравится, но «Сияние» – это же классика! И это только начало, у нас наверняка обнаружится ещё много общего – недаром ведь мы брат и сестра.

– То есть ты хочешь ему написать? – почему-то удивляется Женька.

– Ну да! Он же мой брат.

Как непривычно и здорово звучит: «мой брат»! Охота повторять и повторять – сердце так и танцует.

– А он об этом знает? Вы же никогда не виделись.

– Ну и что? Вот и увидимся.

Мне не нравится то, каким тоном Женька произносит это – как будто сомневается, что Филипп, мой собственный брат, захочет со мной познакомиться. Он, как и я, единственный ребёнок в семье, и я ни за что не поверю, что он никогда не мечтал о брате или сестре. Я вот мечтала, и теперь у меня есть брат. А у него – сестра. Разве он может просто взять и отвернуться?

Но Женька никак не хочет разделить моего восторга. Ей кажется неудобным и странным писать вот так, с бухты-барахты, незнакомому человеку. Так и говорит: «незнакомому»! Мол, ты его совсем не знаешь, я бы на твоём месте ничего писать не стала.

– Да почему нет?

Я никак не могу понять: что тут такого?

– Ну-у… – тянет Женька, – у него своя жизнь, свои дела… Вдруг он тебе не понравится? Или сам не захочет отвечать, и тогда ты расстроишься… Вдруг вы очень разные? У вас ведь такая разница в возрасте…

Разница! Всего два года. Я уже закипаю от злости – ищет какие-то глупые причины. У меня брат есть, а она – «странно, неудобно». Как нарочно хочет обидеть и помешать. Я её даже не узнаю.

– Почему ты не можешь просто за меня порадоваться? – спрашиваю я холодно и встаю.

– Жень, да я рада, только…

В дверях я на мгновение оборачиваюсь, чтобы сказать напоследок:

– Ну и что, что разница в возрасте? На то он и старший брат, чтобы старше быть! И, знаешь, я ему всё равно напишу!

Так мы и расстаёмся.

5. Письмо

Я всё прокручиваю в голове Женькины слова – «не захочет отвечать», «у него своя жизнь…» Зачем она всё это наговорила? Вот зачем? Я теперь сомневаюсь.

И ведь не пишет, не извиняется. Может, ей вообще не стыдно? А может, завидует? Или настроение плохое было? Ведь не может так случиться, чтобы Филипп не захотел, не ответил. Не может, и всё.

Мне охота избавиться от этих мыслей, вынуть их из головы и отложить куда-нибудь, потому что сейчас нужно сосредоточиться на другом – на письме брату. Я достаю дневник и записываю всё, что произошло у нас с Женькой. Мама говорит, что гнетущие мысли, которые некогда или не хочется сейчас обдумывать, можно оставить в дневнике на потом. Освободить в голове место для чего-нибудь хорошего и радостного. Она так всегда делает, с пятнадцати лет. У неё целая полка дневников. Они стоят толстые и набухшие, как намокшие книжки, на каждом корешке значится год. Я пробовала тайком читать, но у мамы почерк – это что-то. Как будто алхимик на латыни написал. А мне так интересно – ведь там, наверное, и про папу есть.

Когда маме грустно, она выбирает какой-нибудь дневник наугад и перечитывает с любого места. Конечно, она только делает вид, что наугад – чаще всего это что-то школьное или институтское. И ещё она любит год, когда я родилась. И хотя с папой они, по-моему, уже тогда не ладили, маме нравится зачитывать вслух отрывки про маленькую меня.

Когда наш с Женькой разговор перенесён в дневник, мне и правда становится легче, но не совсем легко, всё равно горьковато. Как будто Женька мне чужая – вот как она себя повела. Зачем она так?

В дневнике между страниц папина фотография. Я иногда, вот как сейчас, подолгу её рассматриваю. На ней папа студент. У него весёлые, озорные ореховые глаза. Счастливые.

Папа наверняка обрадуется, если узнает, что его дети познакомились, подружились, как и положено брату и сестре. Может быть, Филипп что-нибудь знает о папе?

Я открываю «сообщения» и приступаю. О Женьке подумать ещё успею, а сейчас – письмо. Сколько всего мне нужно ему сказать! Но, глядя, как посреди белой пустоты мигает курсор, я вдруг теряюсь: с чего же начать?

«Здравствуйте, Филипп. Извините за беспокойство, но мне нужно сообщить Вам кое-что очень важное. Вы, наверное, ужасно удивитесь, как удивилась я, когда узнала, что…»

Нет, слишком официально, надо как-то сразу по-дружески начать. Удаляю и пробую заново:

«Привет, Филипп. Можно на “ты”? Пишет тебе твоя сестра…»

Нет, пожалуй, писать «сестра» не совсем верно, нужно уточнить. Всё-таки сёстры бывают разные: родная – не то же самое, что двоюродная. А кто Филиппу я? Какая сестра? Я лезу искать, как это правильно называется – по-моему, сводная?

Нет, сводная – это с которой нет никакого родства, дочь мачехи или отчима от прежнего брака, а мы с Филиппом, оказывается, единокровные. Как хорошо, что не сводные! «Сводная сестра» звучит как «злая мачеха», а единокровные – красиво, значительно. Как из «Маугли»: «Мы с тобой одной крови».

«Здравствуй, Филипп, – начинаю я в третий раз. – Надеюсь, ты не очень обидишься, что я вот так сразу к тебе на “ты”. Дело в том, что вчера я узнала, что мы с тобой приходимся друг другу единокровными братом и сестрой. У нас общий папа – Дмитрий Востриков. Я его дочь от второго брака. Меня зовут Женя.

Папу я совсем не помню. Я живу вдвоём с мамой, но мама о нём говорить не любит, а мне очень интересно. Может быть, ты что-нибудь знаешь? Вчера мама проболталась, что у меня есть старший брат, и я тут же решила тебе написать. Мне бы очень хотелось с тобой познакомиться. Надеюсь, ты будешь не против.

Женя».

Я перечитываю письмо, как контрольное сочинение – дважды: сначала по содержанию, а потом исправляю ошибки и опечатки. Только почему-то волнуюсь я гораздо сильнее, чем когда сдаю сочинение, так что на всякий случай решаю перечитать ещё разок.

Ну, вроде ничего. Мне вдруг приходит в голову, что Филипп может засомневаться в нашем родстве. Нужны какие-то доказательства, а то решит ещё, что я самозванка. На всякий случай я сканирую папину фотографию и прикладываю к сообщению. Всё, готово.

Однако я снова медлю, снова спрашиваю себя: «А вдруг и правда не ответит?» Но вот смотрю на папину фотографию и уговариваю себя, что ничего не потеряю, если отправлю это сообщение. Ещё вчера у меня не было брата, а теперь есть. Ну не ответит и не ответит. Всегда стоит попробовать. И я нажимаю «Отправить».

В ожидании ответа я пытаюсь чем-нибудь себя занять: немного читаю, листаю новости друзей, рисую на тетрадном листочке девушку в старинном платье, с длинными волнистыми волосами, но ни на чём не могу толком сосредоточиться. В конце концов я просто сижу и, как робот, каждую секунду обновляю входящие сообщения. Вдруг Филипп уже прочитал? Мне страшновато, что он не ответит до вечера – я же тогда ни за что не засну, так и просижу у экрана до утра. А может, он не ответит вовсе.

Я перечитываю своё письмо – какое глупое и детское! «Мне бы очень хотелось с тобой познакомиться»! Надо было всё написать по-другому.

Так, ладно, вдох-выдох. В окно заглядывает рыжее закатное солнце, как бы поддерживая меня, обещая, что всё будет хорошо.

Где-то через полчаса наконец приходит ответ. Я одновременно счастлива и страшно напугана.

Открываю нерешительно сообщение и читаю медленно-медленно, чуть ли не по слогам – боюсь, что там будет совсем не то, что мне хочется прочитать.

«Привет, Женя! Вот это новости! Не каждый день получаешь такие сообщения. Сижу себе с другом в кафе, ем бургер, и тут – БАМ! Взрыв мозга! Ты не подумай, это я в хорошем смысле. Просто я такого вообще не ожидал. Мне мама про тебя никогда не рассказывала. Ну оно и понятно. Про папашу она тоже не особо распространяется. Но кое-что я из неё всё-таки вытянул, я настырный. Встретимся – расскажу. Ты территориально где? А вообще, это здорово, что ты написала.

Твой новоиспечённый брат».

Я вскакиваю со стула и хожу по комнате – от счастья и волнения мне хочется подпрыгнуть. Он ответил! Он рад! Удивлён, ошарашен, но всё-таки рад! Даже встретиться готов, и, более того, ему что-то известно о папе. Все Женькины слова, все мои страхи меркнут на фоне этого письма. Теперь у меня точно, совершенно точно есть старший брат.

6. Встреча

Я переминаюсь с ноги на ногу возле школьных ворот. Жду. Позади бесятся на площадке четвероклашки, в «вышибалы» играют. Верещат, как воробьи, которые мельтешат и чирикают в большом, голом ещё сиреневом кусте. Их там штук сто, наверное. И уж как они кричат, но наши четвероклашки всё равно громче.

Погода уже совсем сухая, весенняя. Ветерок – и тот потеплел, вот они и повыскакивали – четвероклашки и воробьи.

Снег почти сошёл, земля покрыта прошлогодней травой, скоро набухнут почки, проклюнется первая зелень. И так приятно дышать солнцем. Солнцем и тёплым ветерком. Скорей бы каникулы!

Школа стоит на маленькой неприметной улице, всё равно что в переулке или тупике. Тут почти никто не ходит, даже машины проезжают редко. Я переживаю, что Филипп не найдёт. Мы договорились, что он встретит меня после школы и мы пойдём где-нибудь погуляем, выпьем кофе. Вообще-то, я кофе не пью. Мне нравится запах и само слово «кофе», но вкус – не очень, даже с молоком и сахаром. Но когда это предлагает он, мой старший брат, мне тут же нестерпимо хочется кофе. Я готова за один присест столько кофе выпить, сколько за всю жизнь не пила.

Внутри у меня всё трепещет, как подумаю, что вот-вот увижу брата. Сейчас, уже совсем скоро он покажется из-за угла, помашет мне: «Ну, здравствуй, сестра!» А может, «сестрёнка» или «сестричка». Я гадаю, как именно он меня назовёт. Я же впервые для кого-то сестра. Женя, сестра Филиппа. Звучит почти так же удивительно и необычно, как Женя Вострикова.

Жаль только, что Женька уже ушла, мне хотелось, чтобы она подождала со мной, я бы познакомила её с Филиппом. Но она сказала, что ей надо идти – бабушке по дому помочь. Обманывает, конечно. Я что, Женькину бабушку не знаю? Ни за что на свете она не попросит о помощи. Ей всё нравится делать самой: и квартиру убирать, и еду готовить, и гладить, и стирать, и на шкаф лазить, и даже потолки белить. Только гвозди не забивает и огурцы не солит – это дедушкино. И тут вдруг – помочь! Бабушка Женьку ничего делать не заставляет. Всегда говорит: «Ты, Женечка, главное, учись хорошо и рисуй, а уж условия мы тебе создадим». Слышала бы это моя мама. А то мне и учись, и готовь, и каждый день в комнате прибирай.

А я-то думала, что после сообщения от Филиппа мы с Женькой помиримся.

«Видишь, – сказала я ей. – А ты боялась!» – Словно Филипп – её брат и это ей пришлось понервничать, ответит он или нет. Но Женька не то что не обрадовалась, она как будто даже огорчилась:

«Ну здорово, расскажешь потом».

Прозвучало это уныло и кисло, как будто речь не о моём брате, а о какой-нибудь Лене Кураповой, честное слово.

В общем, я стою у ворот одна. Слушаю, как пищат четвероклашки. Хорошо, что они такие громкие – Филипп пойдёт на крики и сразу найдёт школу. Мне грустно оттого, что Женька меня бросила, и вместе с тем радостно, что увижу брата. Странно, как они оба во мне уживаются – весёлый Филипп и печальная Женька. Как будто льдина посреди весенней цветущей лужайки.

А вот и он! Идёт в чёрном пальто нараспашку. Сумка через плечо, на шее – большие наушники. Волосы вьются и закрывают уши. Он замечает меня, поднимает ладонь и улыбается уголком рта, как ожившая папина фотография. Мне такой улыбки почему-то не досталось, я умею только как клоун, во весь рот. Что я и делаю.

– Привет тебе, сестра! Так вот ты какая!

– Привет! А ты – вон аж какой!

Он высокий, на две головы выше меня, а ведь я и сама роста немаленького.

– А то! Сборная по баскету! Ну что, по кофейку? За знакомство нужно выпить! Я там возле метро «Шоколадницу» приметил, пойдём?

Мы смеёмся и идём в сторону метро. Я чувствую спиной чей-то пристальный взгляд и на мгновение оборачиваюсь. Ну конечно, знатная троица – Мельник-Луговая-Курапова, вечно за всеми шпионят в поисках сплетен. Застыли и следят шестью одинаково жирно накрашенными глазищами. Лица у них обычно серые и брезгливые, как будто они учатся не с людьми, а с тараканами, а тут вдруг такой интерес. Разве что рты от удивления не разинули. Ну всё, теперь начнётся! Что это за парень у Жени? Кто такой? Откуда? Ну и пускай погадают-помучаются! Как-нибудь, может, и расскажу.

С Филиппом с первой же минуты так легко, что, кажется, мы знакомы с детства и выросли в одной семье. Но, с другой стороны, чему тут удивляться? Разве может быть иначе между родными людьми? Честно говоря, я немного переживала, что Филипп заскучает со мной и нам не о чем будет поговорить. И вот мы сядем и будем молчать, а потом разойдёмся и никогда больше не увидимся. Но всё идёт отлично!

Говорит в основном Филипп, рассказывает про баскетбол и друзей, а я улыбаюсь, мне приятно слышать его голос, немного хриплый, потому что ломается.

По случаю знакомства мы ни в чём себе не отказываем. Я беру ягодный десерт со взбитыми сливками и кофе с шариком ванильного мороженого, а Филипп – американо и нью-йоркский чизкейк. Говорит, что хочет когда-нибудь уехать в Штаты и стать знаменитым блюзменом. Или баскетболистом. Или и тем и другим.

– В отпуск поеду сёрфить на Гавайи, я уже решил, – говорит он с серьёзным лицом. – А потом рвану на Аляску – буду гонять там на пикапе по лесам, оленей смотреть, медведей, китов. Ну и, конечно, прокачусь по Миссисипи – это же родина блюза!

Мне нравится, что мечты у него такие большие, яркие, как разноцветные воздушные шары, которые поднимаются над зелёными лугами (где-то мне попадалась такая картинка). Мне одинаково легко представить его и на баскетбольном матче, и на гребне волны. Я ни на минуту не сомневаюсь, что у него всё получится – всё, что он загадает. И мне даже как-то неловко, что я не умею мечтать так широко и красиво. Надо решиться, попробовать. Я киваю и думаю: а вот послушала бы Женьку, и не было бы у меня такого потрясающего старшего брата.

– Ну а у тебя какая мечта? – спрашивает он. – Кем хочешь стать, когда вырастешь большая-пребольшая?

– Не знаю пока, – честно признаюсь я, но, чтобы он во мне не разочаровался, тут же добавляю: – Мы с подружкой ведём книжный блог. Нам нравятся страшные истории. Ну, знаешь, про ведьм, призраков и всё такое. Я пишу, а Женька, мы с ней тёзки, делает иллюстрации.

– Круто! Молодцы! Кинь мне обязательно ссылку.

Мы ещё немного говорим об увлечениях: Филипп слушает «тонну музыки», осваивает акустическую гитару и укулеле – сам, по обучающим видео. Тренируется пока на вечеринках у друзей и на школьных концертах – как праздник, так его просят что-нибудь исполнить.

– Но настоящий блюз, вроде Слепого Уилли Джонсона и Мадди Уотерса, у нас мало кто понимает. Они хотят что-нибудь весёленькое и заводное, типа Рея Чарльза. Ну что, приходится играть.

Через некоторое время Филипп наконец заговаривает про папу:

– Я же обещал тебе рассказать. Ты совсем ничего не знаешь, да? Ну да… Я на самом деле тоже не знаток его биографии, слышал только, что он сейчас в Египте. У него там бизнес – возит русских туристов по Красному морю на яхте. Они там купаются, рыбачат, загорают. А он целый день ходит в шортах. И вилла у него вроде как на побережье. Неплохо устроился, да?

Это звучит почти фантастично – наш папа в шортах рассекает на яхте по Красному морю.

– Это тебе мама рассказала?

– Да. Есть там у них одна общая знакомая, она маме периодически докладывает. Вот зачем? Мама сразу ругается. Яхта у него, говорит, хоть бы копейку прислал! Ну что тут скажешь? Я за него рад. Действительно, чего ему тут с нами возиться, когда есть Красное море! – усмехается Филипп и становится ясно, что он ни секунды не рад. – Ну да ладно! Ты какое кино любишь?

– Ужасы, – отвечаю.

– Серьёзно? – загорается Филипп. – Прям ужасы-ужасы? Про зомби, про чудовищ всяких, про маньяков?

– Ну, скорее, про призраков и сверхъестественное, – сознаюсь я.

– Мистику, значит, – кивает Филипп. – О’кей, сегодня посмотрю, чего у нас такого мистического сейчас показывают. Ты же со мной пойдёшь?

– Пойду, – разумеется, соглашаюсь я.

Филипп кивает и улыбается.

7. Паранормальное явление

В нашем классе и в обоих параллельных творится что-то невероятное, давненько не было такого оживления. Кажется, все только и говорят что о моём брате. Конечно, никто не догадывается, что это мой брат: неделю назад у меня никакого брата не было, а братья ведь не берутся из ниоткуда, тем более старшие. Ха! Ну пусть ещё немного помучаются.

Особенно весело наблюдать страдания Мельник-Луговой-Кураповой. Ух как оно злится, это Шестиглазое чудовище! Брови сдвинуты, возмущения полные джинсы: «Что?! У этой вошки Касаткиной такой парень? Да что он в ней нашёл? Слепой, что ли?»

Теперь эта троица больше не в центре внимания. Раньше вокруг них на переменах собиралась приличная толпа девчонок-воздыхательниц, которые готовы бесконечно слушать про косметику и наряды в надежде перенять бесценный опыт Мельник-Луговой-Кураповой. А эти и рады стараться. Вернее, им даже стараться не приходится – они просто обожают демонстрировать лейблы и рассказывать, где, что и, главное, за какие деньги куплено, были бы слушатели!

Как же приятно для разнообразия пройтись по коридору и нигде не наткнуться на Катю Мельник, снимающую небрежно пиджак: «Кензо. Папа из Милана привёз», и не услышать это дружное восхищённое «Ах!».

Ну что ж, в кои-то веки модные платья и пиджаки никому не интересны. Теперь все охотятся за мной и пристают: «Ну кто он такой? Кто он такой?»

Женька всего этого не одобряет:

– Да расскажи ты им уже, а то они такого напридумывают, потом не отмоешься, – и добавляет с намёком: – Он же старше тебя.

– Ой, да ладно! Весело же, как их корчит! – смеюсь я и подзадориваю: – Завидуешь моей популярности?

Женька почему-то обижается:

– Нет, не завидую.

– Жень, ну это же шутка! Ты чего?

Но Женька заходит в класс и рисует всю перемену. Когда она рисует, с ней говорить бесполезно: она никого и ничего не замечает. Она вся там – в карандашных вампирах, призраках и готических замках.

А меня тут же окружают девчонки – слетаются, как голуби на хлебные крошки:

– Жень, ну расскажи! А где вы познакомились? А сколько ему лет? А вы встречаетесь, да? Официально? У вас всё серьёзно?

– Извините, это личное, – отвечаю я и удаляюсь.

«Личное» – звучит значительно. Это не детские секретики, а настоящий секрет, и ещё больше распаляет их любопытство. Они чуть не визжат. Приятно всё-таки, когда за тобой вот так все бегают. И Шестиглазое куда-то попряталось – совсем хорошо. Никто не язвит, не поддевает – прямо райская жизнь!

Как-то раз после обеда случается неслыханное: в коридоре ко мне подходит Шестиглазое собственной персоной. Не подзывает небрежно, а само подходит.

– Женя, привет. Хочешь жвачку? – вежливо и дружелюбно предлагает Катя Мельник. Она как будто лицо и голос поменяла, и вообще, в неё, похоже, вселился инопланетный разум. Или просто разум.

– Да нет, спасибо.

Но Катя не теряется. У Шестиглазого, конечно, всегда есть запасной план, а может, даже два или три. Мельник ласково глядит на мой свитер, как если бы у меня на шее повисла маленькая коала.

– Ой какая уютная кофточка! Тебе синий так идёт! – говорит. Остальные две головы поддакивают. – Нам, брюнеткам, синий вообще очень идёт. Кстати, я давно хочу у тебя спросить, ты каким шампунем пользуешься? У тебя очень хорошие волосы. – Она осторожно берёт двумя пальцами прядь моих волос и пробует на ощупь, как ткань в магазине. – Такие густые, волнистые. Как ты добиваешься такого эффекта?

Мама верит в чудодейственную силу касторового масла, она помешана на натуральной косметике, но Шестиглазому об этом, конечно, знать не обязательно. Тут как в американских детективных сериалах: «Всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде».

Мне отчётливо видится, как Катя поджимает губы и подхихикивает: «Касторовое масло! Девочки, вы слышали? Она голову касторкой мажет!» Пусть уж лучше думает, что у меня от природы волосы такие и шампуни тут ни при чём.

– Ну, когда как, – пожимаю плечами я. – Мне, в принципе, любой подходит. Просто выбираю тот, который для нормальных волос.

Для Шестиглазого это почти оскорбление. Говорить ему в лицо, что у тебя что-то нормально?

«У этой вошки шампунь для нормальных волос?» Куда правильнее сказать: «Ох, как я с ними мучаюсь, с этими лохмами! Как они пушатся – это просто ужас! Ни уложить, ни в косу заплести. Я всё перепробовала. Катя, помоги! Без тебя никак!»

И тут Шестиглазое заулыбается, пожалеет, подскажет: «А ты попробуй то-то и то-то. Моей двоюродной сестре – у неё тоже ужасные волосы – очень помогло»

Нет уж, на это я не поведусь.

Катя Мельник расплывается в противной деланный улыбочке:

– Повезло тебе.

Она похожа на змею, которая вопреки своей природе пытается подружиться с мышью. Как, должно быть, Катю бесит, что настали времена, когда её господство напрямую зависит от меня, какой-то там «вошки», и моей тайны. Я-то всё прекрасно понимаю: если Мельник удастся выведать что-нибудь про моего «парня», к ней тут же все снова потянутся.

Катя настроена решительно. Без победы она не уйдёт. Она снимает с головы ободок с мелкими серебряными цветочками и пристраивает у меня в волосах.

– Вот, примерь-ка! Это настоящие кристаллы Сваровски. Тётя подарила на Новый год, купила на фабрике Сваровски в Инсбруке.

Две придаточные головы в шоке – видно, никто из них не удостоился высокой чести примерить корону из Инсбрука.

– Тебе очень идёт! – воркует Катя. – Если хочешь, возьми на неделю. Твоему парню наверняка понравится.

Я хочу вернуть ободок и объяснить, что это не мой парень, но Шестиглазое улепётывает по коридору.

– Эй, стойте! – кричу я, но они взбегают вверх по лестнице и исчезают.

Не проходит и дня, как по школе проносится счастливая весть: «Мельник теперь дружит с Касаткиной! Катя дала ей свой ободок. Да, тот самый, Сваровски! Касаткина уже Кате всё рассказала про своего парня! Пойдёмте спросим!»

Шестиглазое снова в почёте. Ещё бы. Теперь оно якобы не только в курсе моей тайны, но ещё и помогает мне советами и выручает своими дурацкими ободками. Нельзя было к нему даже притрагиваться, к этому ободку. Это всё равно что блесна. Теперь я у Шестиглазого на крючке.

И вот я пытаюсь влезть в голову преступника и понять, что же Катя Мельник станет про меня болтать. Ей же ничего не известно. Неужели и правда напридумывает, как предупреждала Женька? Но Мельник оказывается хитрее. Она не врёт, а только перетягивает на себя мою тайну и ведёт себя точно так же, как я!

Я подслушиваю, спрятавшись возле раздевалки, где у Шестиглазого секретное собрание с девочками.

– Послушайте, Женя доверилась мне, как подруге! Что она подумает, если я вам всё расскажу? Это её личное дело. Она не хочет, чтобы все знали, как они с её парнем проводят время. Она даже имени его не называет для надёжности. – Катя понижает голос, чтобы держать публику в напряжении: – Я не уверена, но, по-моему, у него есть другая девушка, и поэтому им с Женей приходится скрывать свои отношения, вот она и молчит.

Я просто ушам своим не верю!

Перед звонком, когда все уже расходятся, я подлавливаю Шестиглазое и чуть не набрасываюсь на него:

– На, забери свой идиотский ободок!

Шестиглазое сама невинность:

– Ой, привет, Жень! Ну как у вас дела с МЧ?

– Не твоё дело! И перестань болтать всякую чушь!

– А что мы такого сказали? Только поделились с девочками своими опасениями. Не хочешь рассказать, что между вами на самом деле? А то у нас ещё много всяких опасений, да, девочки?

Придаточные головы самодовольно скалятся. Я колеблюсь. Такое ощущение, что меня загнали в угол. А ведь я просто хотела… Ох, теперь я уже сама не уверена, чего хотела. Зато я точно знаю, чего мне совершенно не хочется – чтобы больные фантазии Шестиглазого распространились на всю школу.

– Это мой брат, единокровный. У нас один отец, но до прошлой недели мы даже не знали о существовании друг друга.

У всех троих глаза лезут на лоб.

– Вот это да! – Лена Курапова потрясена.

– Такое разве бывает? – хмурится недалёкая Рита Луговая.

Катя Мельник расцветает на глазах, и я тут же соображаю, что она опять что-то задумала. В сделке с Шестиглазым невозможно остаться победителем, оно всё развернёт в свою пользу.

– Познакомишь? – интересуется Катя, нахлобучивая свой ободок, и становится понятно, что у этой просьбы принудительный характер.

Ну вот, теперь Кате всё ясно. Она снова на коне. Всё точно как она и предполагала: ни за что на свете такой парень, как Филипп, не заинтересуется такой вошкой, как Касаткина. Катя Мельник подходит ему гораздо больше. Она, ясное дело, влюблена в моего брата. Они тут все в него влюблены. А когда остальные узнают правду, на него начнётся настоящая охота.

Сегодня мы с Филиппом идём в кино на очередное «Паранормальное явление». Из мистики больше ничего не идёт. Есть два типа фильмов про призраков, которые мне катастрофически не нравятся, – японские ужастики и псевдодокументальные в духе «Паранормального явления». Какие-то они скучноватые и некрасивые. Там нет туманных пейзажей, старинных домов и семейных тайн. Я бы предпочла «Явлению» какой-нибудь новый мульт, но Филиппу это вряд ли будет интересно. Но не отказываться же от встречи, так что я морально готовлюсь к двухчасовому «Явлению».

Филипп ждёт меня у школьных ворот, потому что «мало ли какие маньяки тут бродят». Мне, конечно, приятно, что он за меня волнуется и готов спасать меня от маньяков, но сегодня лучше бы нам встретиться возле кинотеатра, потому что за мной по пятам следует любопытное Чудовище, да к тому же влюблённое, и я чувствую себя его дополнительной головой, которая ещё не совсем приросла, но уверенно к этому движется.

– Привет! – Филипп здоровается с нами.

Я представляю их друг другу:

– Филипп, знакомься, это Лена и Рита. А это – Катя.

Катю я называю отдельно, «особым» голосом, как она меня научила на перемене, мы долго репетировали. Катя довольна, светится и блестит, как кристаллы на её ободке, – видно, я всё сделала как надо.

К счастью, на Филиппа мой «особый» голос не оказывает никакого «особого» действия. Во мне просыпается злорадство.

– Приятно познакомиться! – улыбается он всем троим, ничуть не выделяя Катю, и обращается ко мне: – Ну что, идём?

Извините, девушки, у нас фильм начинается в пятнадцать-сорок.

Шестиглазое провожает Филиппа томным взглядом. Я специально не оборачиваюсь, чтобы не видеть этого ужаса. Подумать только, я познакомила его с Шестиглазым, а с Женькой – нет. Ну хорошо хоть, Филипп Катю проигнорировал. Ей полезно иногда покидать свой розовый дворец в кристаллах Сваровски и спускаться на землю.

Когда мы отходим на порядочное расстояние, Филипп говорит:

– Жень, я тут подумал, ты лучше обо мне пока не рассказывай, ладно? Вдруг до учителей дойдёт, а они твоей маме передадут? Это ей вряд ли понравится, да и моя тоже начнёт возмущаться. Надо их как-то к этому подготовить, только я пока не знаю как.

– Извини, я и сама не хотела, это случайно вышло. Я только этим троим сказала. Они увидели тебя и началось: кто такой, кто такой? Тут все в тебя влюблены.

– Да, я так и понял, что тут что-то нечисто, – смеётся Филипп.

– Но у тебя же есть девушка, да? – выспрашиваю я, намекая на Анну-Софию Робб.

– Да нет… ну, то есть всё сложно, – отвечает.

Что-то я не пойму.

– Так есть или нет?

– Скорее да, чем нет. Посмотрим, что из этого выйдет. Короче, рано пока говорить.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации