Текст книги "Фейсконтроль на главную роль"

– Че надо?

– Извините, там, впереди, разворот.

– И че?

– Пропустите меня, пожалуйста.

– Че?

– Мне надо повернуть.

– И че?

– Сейчас поток тронется, я не сумею выполнить поворот, подождите пару секунд, я встану перед вами.

– Офигела, что ли? Я тороплюсь.

– Всего несколько мгновений! Поеду перед вами только до разворота.

– Научись шоферить, а потом за руль лезь! – гаркнул мужик и закрыл окно.

Я вздохнула. Автомобили впереди ожили, хам ринулся вперед. Ну вот, теперь придется ехать до другого разворота…

Внезапно «газель» в левом ряду поморгала фарами. Я высунулась в окно – водитель, белобрысый парень, замахал руками. Полная благодарности к юноше, я перестроилась, развернулась и полетела назад в Киряевку.

Очень хочется думать, что Нина скоро поправится, но от Оксаны я хорошо знаю: даже если Лаврентьевой удастся благополучно вынырнуть из комы, восстановление займет месяцы. Это только в кино человек, пролежавший десять лет без сознания, открывает глаза, выдергивает трубки, катетеры, капельницы и начинает на глазах у рыдающих от счастья родственников плясать джигу. В действительности такой больной похож на младенца, которого нужно заново учить ходить, говорить, есть и пользоваться туалетом. Чем дольше длится беспамятство, тем длиннее путь реабилитации. Так что мне сейчас надо забрать кота Венедикта – я же дала Нине обещание позаботиться о котяре, да вот в суете начисто о нем забыла. Эрик не замечает Веню, а вот Валя откровенно недолюбливает британца, утопит его и заявит:

– Удрал, назад не вернулся.

Глава 9

Путь до Киряевки занял считаные минуты (в ту сторону пробки не было), поэтому я нажала на газ и полетела птицей.

Дом Лаврентьевых оказался заперт – скорей всего Эрик и Валя поехали в больницу. Держа в руках тканевое одеяло, которое обычно лежит на дне багажника моей машины, я растерянно топталась у крыльца. Я очень хорошо знаю, что на открытой веранде есть стол, а на нем громоздится здоровенный подсвечник, и если поднять его, то найдешь под ним два ключа от дома…

И тут в кустах мелькнула черная тень.

– Веня! – огорчилась я. – Значит, Валентина уже выперла тебя. Иди сюда… кис-кис-кис…

Кот вышел из кустов и издал странное шипение. Подобный звук можно услышать, если капнуть холодной водой на раскаленную сковородку.

– Поедем в Ложкино, – засюсюкала я, – временно…

Венедикт прижал уши к голове, но я оказалась быстрой, словно молния. В мгновение ока руки набросили на кота гобеленовую накидку, я схватила вырывающееся животное и поволокла в машину, ласково воркуя по дороге:

– Венечка, мы же хорошо знакомы! Почему ты, всегда спокойный и апатичный, превратился в гиену? Мальчик, тихо…

Наверное, Венедикт узнал мой голос, потому что затих. Я положила спеленутое животное на заднее сиденье и решила ехать прямо в Ложкино. В конце концов с Дегтяревым можно поговорить и дома. На часах восемь, полковник наверняка уже едет домой. Пока я доеду до родных пенат – начнется программа «Время». Сумасшедший июльский день пролетел с невероятной скоростью.

Подкатывая к дому, я с радостью отметила, что у Дегтярева в окне горит свет. Значит, Александр Михайлович и правда вернулся. Оставив машину прямо у парадной двери, я, благополучно ни с кем не столкнувшись, влетела без стука в просторную спальню толстяка, увидела открытую балконную дверь и крикнула:

– Ты здесь?

С балкона донеслось покашливание.

– Речь пойдет о сокровище, – я решила сразу заинтриговать толстяка. И, медленно подходя к двери, продолжила: – Оно спрятано в тайнике и представляет собой невероятную ценность. Коллекция стоит миллионы в валюте. Самое интересное, что никто не верил в его существование, но оно уже обнаружено! Представляешь? Миллионы! Осталось лишь… Ой! А где Дегтярев? Вы кто?

Широкоплечий мужчина, стоявший на балконе, откашлялся и произнес:

– Я Витек, здрассти.

– Как вы сюда попали?

– Ну… типа… вышел… курнуть…

– Курнуть? – в изумлении повторила я. – Простите, но у нас дома не курят.

– Сеструха разрешила тута пристроиться.

– Кто? – еще больше растерялась я.

– Дык, она… ну… грит… вали на воздух… того… самого… Леська уся позеленела, я и сбег. Понятно? Во, сеструха! Привет! Тока не орите! Я ж на воздуху!

Мой нос уловил аромат знакомых духов, и тут же за спиной раздался голос Ольги:

– Ну сколько раз нужно повторять? Курение вызывает рак легких. А непогашенный окурок может стать причиной пожара. Даша, ты же обещала бросить курить!

– Это он, – ткнула я пальцем в мужчину. – Вот, смотри, у меня нет никаких сигарет в руках.

– Раки хороши к пиву, – невпопад заявил Витек, потом швырнул окурок в сад. – Опаньки! И у меня ничего нету. Не злись, сеструха! Мужикам надо прощать, а то бобылкой останешься.

Я заморгала. Значит, Витек – брат Зайки? Ну и ну… Интересно, как Ольга отреагирует на поведение родственника?

– На минуточку… Мужик мой! – визгливо заявила маленькая женщина, вкатываясь в спальню Дегтярева. – И нечего к нему приматываться! Эка беда, покурил. На улице стоял, не в доме стены коптил. Больно ты, Ольга, вредная. Один раз за скока лет приехали, и сразу гонором давишь… Пользуешься, што нам деваться некуда? Ох, предупреждала ж мамонька: не связывайся с богатыми, они вас за человеков не посчитают, олимдархи.

– Олигархи, – по преподавательской привычке поправила я, удивляясь странному поведению Зайки – та стояла, опустив глаза в пол.

– Жизню тебе спасли, и че? Каковскую благодарность ты выразила? – завершила выступление тетка.

– Хорош гундеть, – оборвал ее Витек, – спать охота, пошли. Спокойных вам снов.

– Доброй ночи, – старательно играя роль гостеприимной хозяйки, ответила я, – надеюсь, вам будет удобно на новом месте.

Когда странная парочка исчезла в коридоре, я не удержалась и спросила Ольгу:

– Это кто?

Зайка села на кровать Дегтярева.

– Сразу и не объяснить. Я ведь росла в Москве, мама уже потом в Киев переселилась. А папа – в смысле родной, а не отчим, который меня воспитал, – уехал в маленький город, закрытое поселение с оборонным заводом. Мама с бывшим мужем сохранила хорошие отношения, да и отчим с ним нормально общался. Папа умер, когда мне исполнилось десять, и пока я была маленькой, меня отправляли к отцу на лето. Замечательное место, кстати, очень спокойное – охраны больше, чем жителей, лес, река и снабжение продуктами намного лучше московского. Дети одни везде бегали, кроме территории завода, конечно. Ну вот, однажды мы купаться пошли, а мне семи лет не было. Знаешь, какие речки на Урале? Быстрые и очень холодные, местные ребятишки к ним привыкли, а я из Москвы… В общем, шагнула в ледяную воду, на камнях поскользнулась, упала, меня и понесло течением. Что дошкольники могли сделать? Кричали, а взрослых никого поблизости нет. Видно судьба была мне утонуть… И тут откуда ни возьмись Леша Парамонов, ему четырнадцать стукнуло, по местным меркам совсем взрослый. Он меня вытащил, да еще искусственное дыхание сделал. Короче говоря, спас. Вот папа потом торжественно и объявил: «Вы теперь родственники».

– Ясненько, – протянула я. – Но ведь твоего спасителя звали Алексеем, а к нам прибыл Витя.

– Это его брат, – пояснила Зайка. – Лешик давно в Америке, бизнес там организовал, иногда звонит, а Виктор захотел в Москву съездить, жене столицу показать. Мне трудно Алексею отказать и…

– Не надо ссориться с человеком, который спас тебе жизнь, – улыбнулась я. – Витя милый, он просто не знал, что у нас в доме не курят. Кстати, где Дегтярев?

– В Питер уехал, – пояснила Ольга, – его Тема с собой взял, на неделю.

– Зачем? – изумилась я.

Зайка скорчила гримасу.

– Оказывается, полковник ни разу не был в Эрмитаже.

– Думаю, толстяк не очень страдал по этому поводу, – опрометчиво заявила я.

– Человек обязан культурно развиваться! – возмутилась Ольга, – Александр Михайлович закоснел, никакого умственного прогресса, думает лишь о работе!

– Полагаю, ты ошибаешься насчет умственного прогресса, – вступилась я за приятеля. – Кто-кто, а полковник постоянно совершенствуется по службе.

– Речь идет о духовном развитии, – тряхнула белокурыми локонами Ольга. – Дня три назад пришла к нам в гости моя приятельница, Роза Гаврилова, ну и зашла беседа о литературе. Розка возьми да и спроси у Дегтярева: «Нравится ли вам Коэльо?» Знаешь, каков был ответ?

– Сомневаюсь, что Дегтярев видел хоть одну книгу писателя, – вздохнула я. – Но Александр Михайлович не стал от этого хуже, Коэльо не Библия, нет необходимости всем его читать. Равным образом вовсе не все поголовно должны восхищаться Малевичем, лично я, например, не нахожу в «Черном квадрате» ничего выдающегося. Даже больше скажу: нарисовать геометрическую фигуру способен каждый, а вот изобразить мишек в лесу гораздо труднее.

– Ужасно! – закатила глаза Зайка. – Надеюсь, ты шутишь?

– Нет, – покачала я головой, – просто не понимаю, почему до сих пор никто не начертил красный круг или синий треугольник.

– Ладно. В конце концов, каждый имеет право на собственное мнение. Однако хоть ты и не понимаешь творчество Малевича, но хоть слышала его фамилию, – улыбнулась Зайка. – И не назовешь Коэльо композитором!

– Конечно, нет, – согласилась я. – Правда, я не разделяю восторга по поводу его книг. На мой взгляд, они скучные и скомпилированные.

– Детективы веселей, – Заюшка не упустила момента меня подколоть. – Но речь идет не о тебе, а о Дегтяреве. Полковник услышал вопрос Розы и заявил: «Коэлью? Не хочу никому портить аппетит, но я не люблю блюда, в которые намешивают одновременно курицу, мясо, рыбу и рис с креветками. Лучше по отдельности эти продукты поглощать. Не желаю коэлью, предпочитаю обычные котлетки!»

– Толстяк перепутал фамилию писателя с национальным испанским блюдом паэлья, – констатировала я, – что ж, с каждым может случиться.

– Действительно, – фыркнула Зайка. – А еще встречаются люди, твердо уверенные, что Кутузов победил Наполеона – слопал целый торт, и войне конец.

– Ну это уж слишком. Сравнила Наполеона и Коэльо.

– В общем, получилось ужасно, – покраснела Ольга. – Тема ахнул, начал отца расспрашивать, и тут такое выяснилось! Полковник ни разу не читал «Войну и мир», не слушал оперу «Борис Годунов» и никогда не посещал Эрмитаж. Прожил жизнь пнем!

Я опустила глаза. У меня за плечами гуманитарный вуз, я изучала русскую, советскую, зарубежную литературу, сдавала кучу экзаменов и зачетов. Но, рискуя потерять ваше уважение, признаюсь: «Войну и мир» я прочитала не целиком, полностью пропустила главы, посвященные сражениям, потому что не люблю описание батальных сцен. На оперу «Борис Годунов» меня в детстве отвела бабушка, и маленькая Дашенька опозорилась на весь Большой театр. Когда зазвучала ария про «кровавых мальчиков», я судорожно зарыдала, и капельдинер попросила Афанасию вывести ребенка из зала. Больше я не делала попыток побывать на этом спектакле. Что же касается Эрмитажа, то я бродила по его залам со школьными экскурсиями, но, убей бог, не помню ни одного предмета искусства, и что хранится в великом музее, не скажу. Самое яркое впечатление на меня произвели местные кошки, которые тогда беспрепятственно разгуливали по залам. Наша классная руководительница терпеть не могла животных и стала возмущаться при виде мурок, но смотрители ей объяснили: «В дворцовом здании полно крыс, вывести их практически невозможно, кошки спасают фонд от грызунов. Они считаются сотрудниками Эрмитажа, им даже выписывают деньги на медицинское обслуживание». Помнится, я очень зауважала после того случая кошек и, приезжая в последующие годы в Эрмитаж, жалела, что их более не видно.

– Нельзя жить неучем, – вещала ничего не подозревавшая о моих мыслях Зайка, – вот Тема и повез полковника в Питер.

– Очень некстати! – вырвалось у меня.

– Почему? – осеклась Ольга. – Отличная погода, лето…

– Ты права, – поспешила я согласиться.

В конце концов, не стоит унывать, у меня есть знакомые в лаборатории.

На следующее утро, едва встав с постели, я схватилась за телефон.

– Волкова, – холодно и официально прозвучало в трубке.

– Аллочка, привет!

– Здорово, Дашута, – без особого энтузиазма отреагировала знакомая.

– Как дела? – завела я светскую беседу.

– Хорошо.

– Петя здоров?

– Мы развелись!

– Ой, прости, я не знала.

– Год назад, – язвительно уточнила Алла.

– Неужели я тебе так долго не звонила?

– Получается, как минимум восемнадцать месяцев, – с ментовской обстоятельностью уточнила Алла, – уже год разрыву, а до него с января по июль бракоразводный процесс тянулся.

– Ага, – растерялась я.

– Что тебе надо? – конкретно спросила Алла.

– Сущий пустячок, чистая ерунда.

– Нет! – отрезала Аллочка.

– Ты даже не выслушала меня до конца.

– Не хочу.

– Но почему?

– Есть же нахалки на свете! – возмутилась Алла.

– Ты меня имеешь в виду?

– Нет, английскую королеву. Если уж ты делаешь гадости, то потом не жди помощи, – сквозь зубы процедила Аллочка. – Кто Петьке машину давал?

– Прости, ты о чем?

– Не притворяйся.

– Ей-богу, не понимаю.

– Мой бывший муж просил у мадам Васильевой тачку! А она ему не отказала, выдала ключи. Только не ври сейчас, что не помнишь.

Я судорожно порылась в памяти.

– Было дело, но вы тогда состояли в браке. Петя позвонил, сказал: «Мы собрались на дачу, а мой „жигуль“ сдох, одолжи машину».

– И ты, добрая фея, не отказала? – перебила меня Алла. – Круто вышло! Я в командировке, а Петька с любовницей на фазенду покатил. Ну спасибо, удружила! Не звони мне никогда!

Из трубки полетели частые гудки. Мне стало обидно. Петя ни словом не обмолвился о том, с кем собрался за город, а я наивно посчитала, что он едет на дачу с Аллой. Конечно, на первый взгляд ситуация выглядит некрасиво, но если подумать, то понятно – я не виновата. И что делать? Дегтярев в Питере, Аллочка обозлена до предела.

Вздыхая, я спустилась в столовую и увидела около буфета Лесю. Наша гостья зачем-то переставляла чайный сервиз.

– Ищете блюдечко? – спросила я.

– Ой! – взвизгнула тетка. – Фу, напугала! Я никого не ожидала увидеть.

Действительно странно: приехала пожить к чужим людям, а тут хозяева по дому шастают!

– Я решила вам помочь, – зачастила Леся. – Пылищи в горке – целый метр! Надо отплатить за гостеприимство, приберусь тут.

– Я попрошу Ирину, и она наведет порядок, – попыталась я погасить боевой энтузиазм Леси.

– Чужой человек хорошо не сделает, – подбоченилась Леся, – а я родня. Уж постараюсь! Или боишься, сопру чего?

– Ну что вы! – испугалась я. – Даже мыслей таких не было. Просто, думаю, вам лучше отдохнуть.

– Мне уборка лучший расслабон, – заверила Леся. – Ну че, можно? Или за брюлики трясешься?

– Если хотите, то пожалуйста, – быстро согласилась я. – Но действуйте вместе с Ирой, кухня ее епархия.

– Здесь кто-то ишо живет? – напряглась Леся. – Вроде вчера я всех пересчитала: Ольга, ты, девчонка и мужик с бабой. Еще зять. Че за Евпархия? Бабка?

– Шутка, – улыбнулась я. – Нас здесь не много: Ольга, Маша, Аркадий, Александр Михайлович, да Ира с Ваней. Ну и собаки с кошками…

– Один черный кошак в джакузе сидит, – скривилась Леся. – Написал в рукомойник, охламон! Я его по лбу тапком отдолбасила, впредь побоится. Так он меня за ногу цапнул.

Я постаралась сохранить на лице дружелюбное выражение.

– Кота зовут Венедикт, он здесь временно, пережил огромный стресс. К тому же я совершила оплошность – не поставила ему лоток, а в наполнитель для Фотины и Клепы он ходить не захочет. Сделайте одолжение, не воспитывайте животных своими методами. А если хотите навести порядок – то пожалуйста, развлекайтесь!

– Уже начала! – обрадовалась Леся. – Сервиз так не ставят. Ща исправлю…

Забыв про меня, Леся начала вытаскивать из буфета чашки, я же побежала в ванную первого этажа, зажгла свет и позвала:

– Веня!

В ответ не раздалось даже шороха.

– Кис-кис, иди сюда!

– Мяу, – долетело из-под умывальника.

Я наклонилась и зашептала:

– Венечка, не сердись, будь другом, выползай…

Кот медленно вытек из-под Мойдодыра.

– Подожди тут, – велела я и опрометью бросилась в кладовку.

Хорошо помню, что в комнатенке под лестницей хранятся разноцветные пластиковые лотки. Насыпав в пластмассовый короб наполнитель для туалета, я посадила на него Веню.

– Нравится?

Кот стал придирчиво обнюхивать комочки.

– Аромат лаванды, – объяснила я. – Впрочем, наверное, тебе сначала надо поесть. Пошли на кухню! Или ты привык кататься на хозяйке? Я осведомлена о твоей лени, но перевоспитывать не стану.

Подхватив Веню, я отволокла британца к миске и, решив сделать ему приятное, открыла банку с куриными консервами. Венедикт бросился к плошке и, громко урча, слопал содержимое в пять секунд.

Я изумилась.

– А Нина жаловалась на твой плохой аппетит!

Веня прищурился, потом подошел ко мне вплотную и вдруг, присев, обнял мою ногу передними лапами. Я погладила кота по голове.

– Говоришь «спасибо»? Кушай на здоровье, с удовольствием дам тебе ужин, а сейчас иди поспи! В качестве подушки можешь использовать Хуча. Или лучше Снапа, он любит, когда у него на голове храпят кошки. И не злись на Лесю, хоть она и странная. Вчера лезла в драку, а сегодня решила уборку в чужом доме затеять.

Мирное общение с Веней прервал телефонный звонок, я взяла трубку.

– Алло.

– Можно Дашу? – прозвенел девичий голосок.

– Слушаю вас.

– Меня зовут Карина, или просто Кара.

– Очень приятно, – поддержала я разговор.

– Я могу вам помочь.

– Простите?

– Вы обращались к Алле Львовне Волковой.

– Да, а откуда вам это известно?

Карина издала тихий смешок.

– Мы в одной комнате сидим. Она вас часто поминает злым словом, вроде вы ее семью разрушили, помогали бывшему мужу с любовницей встречаться.

– Неправда! – вскипела я. – Вранье!

– А сейчас Алка так расшумелась… – продолжала Карина. – Полялякала с вами и ну орать: «Сыщица хренова! Вечно своим носом в замочные скважины лезет. Хамка! Из-за нее я Пети лишилась! Еще имеет наглость звонить мне и об услуге просить! Думает, раз она с Дегтяревым спит и полковник у нее из рук ест, то ей все можно? Фиг ей, а не анализы!»

– Александр Михайлович мой старинный друг, – начала я оправдываться. – Да, действительно, я давала Пете автомобиль, но не знала, для каких целей он его хотел использовать. И потом, если муж Аллы собрался поехать с любовницей на фазенду, значит, роман он завел до обращения ко мне. Не стал бы Петя сначала брать тачку, а потом искать девушку. А вы, собственно говоря, зачем мне звоните?

– Мне нравится Александр Михайлович, – сказала Карина. – Не волнуйтесь, я имею в виду – как специалист.

– Мы всего лишь друзья, – тупо повторила я.

– Я очень хочу работать в его группе, – призналась Карина, – но у нас не принято напрашиваться в чужой коллектив. У полковника сплоченная команда, но сейчас возникла вакансия… в общем, вы хотели Алку о чем-то попросить?

– Ну да, – призналась я, – надо отпечаток пальца с предмета снять, по базе проверить. И на лоскут материи взглянуть.

– Приезжайте, – деловито велела Карина, – я закажу вам пропуск.

– Думаю, не стоит.

– Из-за Алки? – угадала Кара. – Волкова уехала, до завтра не вернется. Я вам помогу, но в ответ рассчитываю на ваше хорошее отношение. Скажите Дегтяреву: «Есть в лаборатории приятный человек, Карина, присмотрись к ней». Идет? По-моему, это будет по-честному.

– Откуда вы узнали мой номер?

Карина издала легкое покашливание.

– Цифры на аппарате определились, – пояснила она.

Глава 10

Карина оказалась старше, чем я определила по голосу. На вид ей было лет тридцать пять. Маленькая, востроносая, с быстрыми движениями, она напоминала мышь, но не простую, а лабораторную, очень умную. Этакий грызун-специалист.

– Ну что у нас? – деловито осведомилась Кара и раскрыла пакет со звонком.

– Можно снять отпечаток? – заволновалась я.

Кара взяла пушистую кисточку.

– Кнопка большая, гладкая, на ней, вероятно, остался даже не фрагмент, а… Здорово! Отличный экземпляр!

– Есть? – обрадовалась я.

– Ага, – подтвердила Кара. – Тут еще какие-то следы, типа жира, совсем чуть-чуть… крем, что ли? Хм, странно.

– Что?

– Это мизинец, – пожала она плечами.

– Вы так сразу определили?

Карина посмотрела на меня поверх больших пластиковых очков, закрывавших большую часть лица.

– Какой палец? Легко.

– В чем же странность?

– Как правило, люди тычут в звонок указательным, – объяснила свое недоумение Кара.

– Никто не запрещает пользоваться мизинцем! – протянула я.

– Тоже верно, – согласилась Кара и включила компьютер. – Придется вам подождать…

– Есть еще лоскут, – напомнила я.

Эксперт посмотрела на розовый обрывок.

– Тут нужен другой специалист. Таня! Ау, Татьяна!

– Здесь, – донеслось из-за большого шкафа, перегораживавшего помещение. – Чего тебе?

– Глянь на тряпку.

– Уно моменто, – пообещала Таня.

За шкафом что-то звякнуло, скрипнуло, и появилась симпатичная девушка.

– Показывайте, – не поздоровавшись, велела она.

Я протянула пакетик:

– Вот.

– Шелк, – объявила Таня, – искусственный. Недорогая вещь, сразу видно. Какая стоит задача?

– Выжать из обрывка ткани информацию о том, кто носил одежду, – попросила я и тут же поняла глупость сказанного. Сейчас Таня задаст единственно возможный в данной ситуации вопрос: «И как я это сделаю?»

Но Таня отреагировала иначе:

– Хорошо, – кивнула она и скрылась за шкафом.

Кара заулыбалась.

– Танюшка моя лучшая подруга, ясно? Только за десять минут ей ничего не выяснить.

– Часа за три-четыре я справлюсь, – прощебетала Таня из-за шкафа. – Может, раньше, как пойдет.

Компьютер издал тихий гудок.

– Супер, – обрадовалась Кара, – есть совпадения. Вам повезло: женщина уже оказывалась в поле зрения милиции, поэтому ее отпечатки имеются в базе. Вот только… Вы давно храните звонок?

– Со вчерашнего вечера, а что?

– Странно!

– Вы снова про мизинец?

– Нет, – покачала головой Карина, – я о другом. «Пальчик» принадлежит Софье Сигизмундовне Скавронской, задержанной за мошенничество. Дело было в конце шестидесятых, бабульке тогда восемьдесят стукнуло, и ее отпустили, по возрасту. Подробностей тут нет. Старуха небось давно покойница. Год ее рождения тысяча восемьсот восемьдесят восьмой. Ну никак она не могла дотянуть до нашего времени. Звонок на чьей двери висел? Его сколько лет не трогали?

– Вы уверены, что правильно определили хозяйку отпечатка? – пробормотала я.

– Компьютер не ошибается! – воскликнула Кара. – Все точно, Софья Сигизмундовна Скавронская.

– Может, это совпадение? Встречаются два человека с одинаковыми узорами?

– Нет, это невозможно. Даже у близнецов есть отличия! – зачастила Кара. – Раньше, до появления электронной аппаратуры, считалось, что однояйцовые близнецы идентичны, но теперь, с развитием технологий, стало ясно: полного сходства не существует. Едва сыщики научились «читать» отпечатки (кстати, для идентификации человека годятся не только пальцы, но и губы, уши, радужка глаз), преступники стали уродовать руки – срезали кожу, жгли подушечки кислотой. Так вот сейчас можно в ряде случаев восстановить узор и…

– Скавронская Софья Сигизмундовна? – перебила я Карину. – С ума сойти! Еще чуть-чуть, и я поверю в существование привидений. Что говорит криминалистика о призраках?

– Я с ними не сталкивалась, – на полном серьезе ответила Карина.

– Полозковых помнишь? – вдруг подала голос Таня.

– Ну там же сын поработал, – ответила Кара.

– Вы о чем? – насторожилась я.

– Надежда Полозкова покончила с собой после смерти мужа, – пояснила Карина, – но у Дегтярева зародились в этом сомнения. Он выяснил, что к Надежде пару раз приезжали психиатры, ей мерещился голос супруга…

– Короче, сынок мамульку убил, – оборвала ее Таня, – парень компьютерщик, устраивал матери спецэффекты. Вроде умерший муж по квартире бродит и ее на тот свет приглашает..

– Чего только люди не напридумывают, – вздохнула Карина. – Да, Дегтярев ему помешал. Александр Михайлович человек огромного ума! И красавец!

Я с изумлением посмотрела на Карину. Может, я не оцениваю толстяка по достоинству? На мой взгляд, полковник совершенно не похож на Аполлона. Вот с головой у приятеля точно порядок, жаль только, что он зануда.

– Узнать подробности про Скавронскую? – неожиданно предложила Карина.

– А можно? – обрадовалась я.

– Легко, – заверила она и выскользнула за дверь.

Некоторое время я посидела молча, слушая, как из-за шкафа доносится шуршание, потом спросила:

– Таня, наверное, лоскут очень маленький?

– Платье из него не сшить, – согласилась она, – но понятие размера относительно. Три волоса в супе слишком много, три волоса на голове – мало. Не волнуйтесь, мне материала хватит. А что у вас с полковником? Болтают, вы вместе живете, имеете пятерых детей.

Мне стало смешно.

– Ну если посчитать мопса Хуча, то количество совпадет. Дети есть, их двое, но они не от Дегтярева. Да и не мои они в общепринятом смысле этого слова. История длинная, за пять минут не рассказать. Мы правда живем в одном доме, но в разных комнатах. С Александром Михайловичем мы друзья. Очень близкие, но всего лишь товарищи.

Таня высунулась из-за шкафа.

– Правда?

– Стопроцентная!

– Карина влюблена в Дегтярева, – пояснила Татьяна.

– Я уже поняла.

– Потому и вам помогает, – добавила эксперт, – надеется подругой стать. По-моему, лучше честно ей сказать: «Отвали от моего мужика». Кара порядочная, в чужом огороде клубнику воровать не станет. Не обнадеживайте ее, переболеет и забудет.

– Мы с полковником на самом деле только приятели!

– Ну-ну… – кажется, не поверила мне Таня. – Если так, то у Кары лапки развязаны!

Завершить разговор нам не удалось, Карина вернулась в лабораторию.

– Вот, – протянула она мне бумагу.

Я схватила листок и стала читать. Скавронская Софья Сигизмундовна родилась первого января тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года в селе Киряевка. Отец, Сигизмунд, – помещик. Имя матери – Теодора, не работала, скончалась в тысяча девятисотом году. Братьев, сестер не имеет. Незамужняя. получила среднее медицинское образование, во время Великой Отечественной войны работала в госпиталях, с тысяча девятьсот сорок шестого года трудилась в больницах. Дочь – Марта Ивановна Скавронская. Внучку зовут Вероникой.

Далее шел список медицинских учреждений. Похоже, долгожительница нигде подолгу не задерживалась. Насколько я помню, в советские времена к людям, часто менявшим место работы, относились настороженно. Их называли «летунами» и никогда не брали на ставку начальника.

В пятьдесят пятом Софья ушла на пенсию, а в шестьдесят восьмом на нее поступило заявление в милицию. Некая Авдотина Марина Дмитриевна сообщала, что Софья Скавронская занимается нелегальной медицинской деятельностью, в частности, вызывает у женщин выкидыши и получает за аборт хорошие деньги.

Авдотина решила прибегнуть к услугам Скавронской, та поила Марину Дмитриевну отварами и обещала стопроцентный успех предприятия. Да только ничего не получилось. Беременность Авдотиной не прервалась, а гинекологи отказались от операции, срок был уже слишком велик.

Марина родила нежеланного ребенка и решила отомстить знахарке. Дело спустили на тормозах. Мошеннице было уже за восемьдесят, и никто не пожелал сажать ее в тюрьму. Скавронскую просто припугнули, дали ей небольшой срок, амнистировали в зале суда и отправили восвояси.

Софья Сигизмундовна прожила невероятно длинную жизнь. Она похоронила дочь Марту и последние годы жила с внучкой Вероникой, которая была прописана на проспекте Мира.

– Внучка так там и обитает, по прежнему адресу, – ткнула пальцем в листок Кара. – Можете к ней съездить и спросить, что там за ерунда с мизинцем бабушки? Но я еще одну странность заметила.

– Какую? – заинтересовалась я.

– Вероника Скавронская проживает в тридцать девятой квартире, а Марина Авдотина занимала сороковую. Соседский междусобойчик! – воскликнула Карина.

– Огромное спасибо, – поблагодарила я. – Даже не представляете, как вы мне помогли.

– Я очень люблю свою работу и готова пахать для хороших людей, – с жаром заявила Кара. – Мы с Александром Михайловичем родственные души, жаль, что никто ему про меня не рассказал.

– Едва полковник вернется из Питера, я непременно исправлю сию несправедливость, – пообещала я.

Карина слегка покраснела.

– Спасибо. Позвоню вам, когда Танюха лоскут обработает.

Я села в свою машину и набрала номер Вероники Скавронской. Карина оказалась очень старательной: добыла адрес, телефон, даже приписала внизу «внучка портниха, работает дома». Александру Михайловичу нужны такие сотрудники. И что плохого, если Кара понравится полковнику? Хватит толстяку жить бобылем, с коллегой по работе у него найдется много общих тем для бесед. Глядишь, и дети у них родятся…

Перед моим взором возникло видение. В гостиной на диване лежит Дегтярев, его лицо прикрыто газетой, из-под нее раздается мощный храп, а вокруг носятся с визгом малыши – крохотные, толстые лысые мальчишки. Один галопирует на Банди, второй оседлал Снапа, третий тискает Хуча, четвертый пытается скрутить в узел старуху Черри. Кошки залезли на книжные полки, забившись под потолок, одна йоркшириха Жюли с лаем кружит по комнате. Ее острых, словно иголки, зубов сыночки полковника должны побаиваться.

Я потрясла головой. Может, не стоит заботиться о личном счастье Александра Михайловича? В принципе, ему и сейчас хорошо…

– Слушаю, – прозвучало в трубке нежное сопрано.

Я вернулась к реальности:

– Позовите Веронику Скавронскую.

– Я у телефона.

– Очень приятно, ваш номер мне дала… э… Ольга Воронцова. Помните такую?

– Нет, – ответила внучка колдуньи.

Я обрадовалась – тест на честность дама выдержала. Могла ведь, чтобы заполучить клиентку, защебетать: «Олечку? Конечно, помню. Мы сто лет знакомы!»

– У меня много клиентов, – продолжала тем временем Скавронская. – А что вы хотели?

– Платье сшить.

– Извините, я сейчас занята.

– Еще костюм, брюки, плащ и пальто для дочери, – я решила соблазнить портниху большим заказом. – Вещи понадобятся только к осени. Я завтра улетаю, вернусь в сентябре. Давайте, вы снимете мерки, мы выберем фасон, я оплачу работу и буду спокойна.

– Ладно, – согласилась Вероника.

– Так я еду?

– Хорошо, – подтвердила Скавронская. – Адрес знаете?

Дом, где уже много лет жили Скавронские, походил на океанский лайнер – серый, громоздкий, монументальный, с овальными окнами. Наверное, жильцы, делавшие так называемый евроремонт, разорились на нестандартных стеклопакетах. В просторном подъезде за столом дремал древний дед.

– Вы куда? – встрепенулся он, услыхав мои шаги.

– К Скавронской, – ответила я.

Старичок побагровел.

– К Софье?

– К Веронике, – уточнила я.

– Зачем? – не успокаивался охранник.

– В гости.

– Неча время зря терять, работать ступай! – заорал дед.

Я попятилась. Хоть пенсионер и выглядел дряхлым, но вполне был способен швырнуть в меня стулом!

– Уходи! – злился консьерж. – Пошла вон!