Текст книги "Коронный номер мистера Х"

Глава 8

– Здрассте, мне ваш номер дала Лена, – произнес ломающийся голос подростка.

Меня охватила незамутненная детская радость. Последний раз я испытывал такое ликование лет в семь, когда отец привез мне из Германии большую книгу сказок с объемными иллюстрациями, на которых героев можно было двигать, дергая за картонные полоски.

– Вы Толя?

– Ага!

– Давайте встретимся. Прямо сейчас, я приеду куда скажете, – заверил я.

– Зачем? – хмыкнул мальчик.

Моя радость слегка притухла.

– Вы не в курсе? Надо следить за компьютерной игрой.

– Ленка объяснила, – остановил меня паренек. – У вас определился мой телефон, сбросьте пароль, ник – и все будет о’кей.

– Нам не надо видеться, чтобы передать вам «Спасение»? – уточнил я.

Мальчик хихикнул:

– Не-а. Скачаю ее, и готово.

Я припарковался в неположенном месте, выполнил его просьбу и попросил:

– Вы мне звякните, когда игру получите, жду от вас вестей.

– Уже прилетело, – сообщил Толя, – ща, закач идет. Йес! Вошел. Разберусь. Оплату за работу сбросьте на карту, номер я выслал. Можно и на телефон. Через Киви-кошелек.

Поскольку киви в моем представлении – это сочный фрукт или давно исчезнувшая с лица Земли птица, на свою беду тоже оказавшаяся деликатесом для человека, я не понял, о чем ведет речь мальчик, и ответил:

– Вам на карточку кинут.

– Ок. Две тыщи в день. Сегодня одну, потому что уже вечер.

– Недешево, – вздохнул я.

Мальчик отреагировал спокойно:

– Не навязываюсь, до свидос.

– Нет, – испугался я, – не в укор вам сказал, извините. Сейчас заплачу.

– Нет проблем, – раздалось из трубки, – в игрушке у вас встроенные покупки. И стоит подтверждение. Если что надо мне для проходки, покупать? Или вам за разрешаловом звонить? Океить мани?

Я не понял смысла сказанного, а Толя, похоже, сообразил, что я попал в затруднительное положение, и пустился в объяснения:

– Люська в пустыне застряла. Нужно построить мост через пропасть. Необходим топор. Чтобы его получить, надо сыграть в лавину, это долго, можно до ночи просидеть. Тогда тот, кто с вами соревнуется, вперед ускачет и первым свадьбу своей Люси устроит. Проще топор купить. На кристаллы. Мне у вас разрешение на заскоки в магаз спрашивать?

– Нет, сами решайте, что брать, – одобрил я.

– Ок! – донеслось из телефона. – Пожелания есть?

– Ни в коем случае не играйте свадьбу.

– Ок! Во дворец втащить или на улице оставить?

– В зал приведите, но церемонию не устраивайте, – объяснил я.

– Ок. Все?

– Да, – вздохнул я и услышал короткие гудки.

Я включил поворотник и увидел, как мимо меня торжественно прокатилась машина, регистрирующая тех, кто паркуется в неположенных местах. Значит, мне придется платить штраф. Телефон блямкнул, прилетело эсэмэс «С вашего счета списано десять рублей на оплату игры…» Так, Толя приобрел топор. Снова раздался тот же звук. «С вашего счета списано десять рублей на оплату игры…» Мальчик начал расширять инвентарь. Не успел я влиться в толпу машин, как услышал очередной звук. «С вашего счета списано двенадцать рублей на…» Я уставился на сообщение, удивился, опять припарковался у запрещающего знака, нашел в телефоне номер Толи и набрал его.

– Чего-то не так? – сразу спросил мальчик.

– Вы покупаете вещи…

– Я спросил разрешения.

– Да, конечно, но в игре кристаллы, а мне приходит уведомление об уменьшении рублевого счета. Как такое возможно? Вы же не знаете никаких сведений, позволяющих пользоваться моей картой, – удивился я.

– Кристы вы все потратили, – вздохнул паренек, – и вашими мани в банке распоряжаться я не могу. Но я играю через ваш вход, как будто я это вы, пароль-то ваш введен. Игрулька данные первого платежа запомнила и теперь окно выбрасывает, когда я в магаз иду «Купить – не купить». Когда соглашаюсь, она автоматом у вас баблошки сжирает.

– Интересно, – пробормотал я.

– Не волнуйтесь, ваш банк-клиент, пароль и номер мне неизвестны, в принципе я могу их узнать, но я не ворую, – успокоил меня Толя. – И автоматическое снятие актуально только в этой игре и лишь на время ее действия. Закончится «Спасение» – и все, конец, трясти карточку больше никак не получится. В банкомате я ни фига не получу.

– Понятно, – протянул я, – извините неофита.

– Ниче, сам когда-то комп впервые увидел, – засмеялся Толя и отсоединился.

Я опять удивился: неужели подросток знает слово неофит? Я нажал на газ, трубка вновь зазвонила, но на этот раз деньги на счете остались целы, меня разыскивала Косова.

– Иван Павлович, – сильно акая, спросила она – что поделываете?

Фамильярность вопроса меня удивила: не столь близко мы знакомы, чтобы звонить друг другу просто так.

– Еду в направлении зоомагазина.

– У вас есть кошечка?

Я решил прекратить никчемный разговор.

– Простите, Варвара, движение плотное, не хочу отвлекаться от дороги. У вас какое-то дело ко мне?

– Да. Давайте встретимся сейчас.

– Мы с вами договорились на завтрашнее утро, – напомнил я.

– Иван Павлович, пожалуйста, – заныла Косова, – очень надо.

В ухо ворвался новый звук, я посмотрел на экран. Час от часу не легче. Меня разыскивает маменька.

– Расскажу кое-что интересное, – заинтриговала Варвара.

Блям-блям! Я снова глянул на дисплей. «С вашего счета снято четырнадцать рублей…»

– Упадете, когда узнаете то, что стало известно мне, – не утихала собеседница.

Желание избавиться хоть от одной докуки оказалось столь велико, что я сказал:

– Хорошо. Приезжайте через час в кафе «Огурчик» на улице Дремина. Номер дома не помню, но вы его легко найдете. Здание длинное, трехэтажное, справа расположены ветеринарная клиника, аптека, зоомагазин, слева небольшой ресторанчик.

– Супер, – обрадовалась Варвара, а я услышал новый вызов от маменьки и переключился на Николетту.

– Слушаю!

Матушка забыла поздороваться.

– Где Люси?

– Бежит по пустыне, – честно ответил я.

Блям-блям. «С вашего счета списано двенадцать рублей…»

– Вава! – повысила голос Николетта, и тут, на счастье, связь прервалась.

Блям-блям. «С вашего счета списано десять рублей». Нет, мне это надоело! Я порылся в контактах и нашел нужный номер.

– Банк «ЕКР», – сурово сказала женщина, – работаем для вас. Слушаю.

– Не хочу больше получать эсэмэс о тратах, отключите эту услугу.

– Имя, фамилия, отчество, клиентский номер, кодовое слово, – на одном дыхании выпалила служащая.

– Кодовое слово? – смутился я. – Забыл его.

– Выполнение вашей просьбы дистанционно невозможно. Завтра с девяти утра до восемнадцати приезжайте в отдел АА, – отрезала тетка.

Я запихнул телефон в держатель на торпеде. Блям-блям. «С вашего счета списано…» И тут я догадался отключить мобильник. В машине воцарилась восхитительная тишина. Чувствуя неземное блаженство, я включил музыку и под звуки хора монахов Валаамского монастыря под управлением регента Германа Рябцева поехал дальше.

Глава 9

– Сюда! – закричала Варвара, размахивая руками. – Я у двери в кафе. Жду вас.

По правде говоря, я собирался сначала зайти в зоомагазин и не испытал ни одной положительной эмоции при виде крепкой фигуры в пуховике, но светское воспитание заставило меня наклеить на лицо приветливое выражение и сказать заведомую ложь:

– Рад встрече.

– Ой, здорово, думала, вы разозлились, что я перенесла свидание на вечер, – выпалила Варвара, – замерзла до соплей.

Я галантно пропустил даму в дверь. Даже если ваша спутница упоминает про сопли, она все равно остается женщиной, и нужно соблюдать приличия.

Гримаска счастливой обезьянки не покидала лица Косовой, пока она изучала меню и делала заказ. Наконец официантка отошла от столика, и я спросил:

– Что вы хотели мне рассказать?

Косова открыла огромный кожаный мешок, украшенный брелком в виде буквы «Д», и начала в нем рыться. Я терпеливо ждал, пока сей процесс завершится. Отлично знаю, что дамский ридикюль черная дыра, в которой вещи имеют обыкновение исчезать. Даже крохотный клатч может поглотить губную помаду, расческу, чего уж ждать от необъятной кошелки? Ну почему некоторые дамы приобретают столь уродливые и неудобные аксессуары?

– Вот он, – ликовала Варвара, вынимая телефон. – Смотрите, Иван Павлович, что это, по-вашему?

Я уставился на снимок.

– Какая-то крупинка, вроде рисинки… или… не пойму.

Косова увеличила снимок.

– А так?

– Это не рис, – пробормотал я. – К чему эта загадка? Объясните.

Косова убрала телефон.

– Знаете, как телеведущие работают? Иногда на экране видно, что у звезды что-то засунуто в ухо.

– Да, – кивнул я, – это связь с режиссером, тот диктует ведущему вопросы или другую информацию.

– Во-во, – подхватила Косова, – на снимке такая аппаратура.

– Она крохотная, – возразил я, – сразу выпадет. Телеустройство по размеру с фалангу мизинца, хотя, наверное, существуют разные модификации. Но такое маленькое устройство мгновенно потеряется.

– Нет, никуда оно не денется, потому что его внедряют под кожу, – округлила глаза Косова. – Это новейшая разработка, используется спецслужбами, устанавливается с помощью прибора, смахивающего на шприц. Микрофон вводят за мочку. Вот сюда! – Варя отогнула свое розовое ушко. – Гриша, эксперт, ничего об устройстве не знал, он его бы и не заметил, не прикажи я ему по вашей просьбе детально уши покойной изучить. Григорий о таких примочках только слышал, вживую ни разу не сталкивался. А вот эфэсбэшники о них могут знать. У вас там приятелей нет?

Я мгновенно вспомнил Максима Воронова и сказал:

– Нет. Был друг со связями, но он погиб[5]5
  О том, что случилось с Максимом Вороновым, написано в книге Дарьи Донцовой «Авоська с Алмазным фондом», издательство «Эксмо».


[Закрыть].

– Жалко, – вздохнула моя собеседница. – Если узнаем, кто имплантировал аппаратуру, станет ясно, кому пришла в голову идея довести Светлану до суицида. Надо выяснить, на каком расстоянии прибамбас активен, где должен находиться преступник. Сидеть в кафе за соседним столиком? Или можно отъехать на километр?

Я налил из чайника темно-коричневый напиток в стаканы. Вот что имела в виду Варвара, говоря: «Эксперт нашел голос».

– Я хотела вам поскорее про феньку рассказать, поняла, что до утра изведусь, лучше вечером сообщить, – призналась Косова.

Я сделал глоток чая.

– Значит, Донелли не была сумасшедшей. Она на самом деле слышала чьи-то слова. Незадолго до того, как впервые в ее голове стали раздаваться призывы к самоубийству, Светлане приснился кошмар. Будто она спит, а в комнату проникает здоровенный мужик и делает ей укол за ухом. Прямо туда, куда вы недавно показали пальцем. Донелли испугалась, рассказала отцу. Генрих успокоил Свету, объяснил, что у людей случаются ночные кошмары, ее просто укусил комар.

– Сон был явью, – перебила меня Варвара. – Иван Павлович, помогите, пожалуйста.

– Всегда готов оказать услугу даме, но некоторые просьбы не могу выполнить, – осторожно заметил я, – не владею волшебной палочкой.

– Иногда лучше обладать самой феей и постоянно пользоваться ее магическими способностями, – усмехнулась Варвара. – Помогите мне справиться с этим делом.

– Неужели ваша начальница выделит деньги на частного детектива? – усомнился я. – Профессионалы не очень жалуют любителей.

– Насчет оплаты вы правы, – пригорюнилась Варя. – Может, будем сотрудничать на бартерной основе?

Мне стало смешно.

– Что вы предлагаете в обмен на мои услуги?

Косова прижала ладонь к груди:

– Себя.

– Спасибо, не надо, – вырвалось у меня.

Варвара заметно смутилась.

– В смысле предлагаю свои возможности. Я крохотный винтик в системе, но могу раздобыть информацию, к которой у вас нет доступа, например, личные сведения об интересующем вас человеке, вычислю владельца машины или телефона по номеру. Вам на такие поиски понадобится много времени, а мне пара минут. Предлагаю взаимовыгодный союз, а совсем не то, о чем вы подумали.

– Ничего плохого я не имел в виду, – начал оправдываться я, – вы действительно можете оказаться мне полезной, но я-то вам зачем?

Варвара легла грудью на стол.

– Нина, шеф моего отдела, сказала: «Смерть Донелли суицид, баба с глузду съехала и из окна сиганула». Я попыталась ее переубедить, мне показалось, что дело не такое уж простое. Но с шефиней спорить – как против ветра плевать. Над ней стоят два босса, один ее поддерживает, другой терпеть не может – спит и видит, как ее уволить. Я на службе недавно, мужики в отделе к Варе как к глупой канарейке относятся. Почему меня на суицид отправили? Потому что дело ясное, тупое, как пень, не карьерное. Неохота нашим мегапрофи с таким возиться, бумаги долго оформлять и в результате ничего не получить. Для такой работы девчонка-новичок есть. Настоящие герои сыска возьмут что поинтересней!

Варя выпрямилась и стала собирать со скатерти крошки.

– Угон детской коляски из подъезда, кража кошелька у пенсионерки, разбитое окно квартиры на первом этаже… Вот дела, которые мне поручали. Все с блеском раскрыты. Коляску спер вечно пьяный сосед, ее на водку обменял. Бабка портмоне в собственной квартире нашла, стекло случайно расколошматили дети. Круто, да? Теперь вот суицид доверили.

– Похоже, Светлану до самоубийства довели, – подсказал я.

Варвара кивнула:

– Но никто об этом не догадывается. Я специально сегодня с Ниной при всех поругалась, довела ее до истерики, сказав: «Чувствую, что Донелли сбросили». Нинка заорала: «У эксперта другое мнение, она сама прыгнула. Оформляй самоубийство. Заткнулась и делай, как я велю». И отвалила в аэропорт. Пока язвы нет, я хочу доказать, что Светлану убили, и боссу, который Нинку терпеть не может, свой отчет предъявить. Он обрадуется, это ему на руку, можно Нину вон послать. Трифонова всем подчиненным сказала, будто в командировку летит, но я знаю: она соврала. Выпросила у начальника, который к ней хорошо относится, отпуск на недельку, с мужем в теплые края рванула. Некогда ей было с каким-то летуном разбираться, решила…

– Ясно, дальше можно не продолжать, – остановил я вдохновенную речь Косовой. – Нина получит выговор, вас похвалят, но ваша жизнь лучше не станет. Не стоит конфликтовать с непосредственным начальством. Шеф, который на горе, далеко, а маленький босс рядом, он может сделать вашу жизнь невыносимой.

Варвара прищурилась.

– Нинку весной провожают на пенсию, поэтому она бесится. На ее место сядет Виктор. Если я сейчас себя проявлю, меня повысят. В противном случае смерть Донелли сочтут суицидом, убийца останется на свободе. Разве это честно по отношению к Светлане?

– Нет, – признал я.

– Вы перед ней виноваты, – пошла в атаку Косова.

– В чем? – удивился я. – Едва знаком был с Донелли.

– Она вам прямо говорила, что ее хотят убить, а вы приняли Свету за психованную, – напомнила собеседница. – Если бы поверили, она могла бы остаться в живых.

Я вспомнил бледное лицо Светланы, покрытое красными пятнами, узкую ладонь, которой она стучала по уху, и сказал:

– Вы правы. Не следовало отпускать женщину, которая показалась мне психически нестабильной. Я допустил преступный промах.

Варвара стукнула кулаком по столу.

– Ну так давайте вместе найдем мерзавца, который пел ей в уши.

– Хорошо, – после недолгого размышления согласился я, – мне, право, очень не по себе, чувствую вину перед Донелли.

– Если человек умирает странной смертью, то первыми под подозрение попадают его родственники, – изрекла старую истину Косова.

– Верно, – согласился я.

Варвара достала из сумки айпад.

– Кое-что я успела наскрести. Светлана дочь Генриха Генриховича Донелли и Анфисы Семеновны Заварской. Пара разошлась давно, дети остались с отцом. Мать от них официально отказалась.

– Стойте, – удивился я, – Светлана заявила, что женщина, подарившая ей жизнь, скончалась вскоре после рождения дочери от какой-то тяжелой болезни. Ей об этом рассказал отец, когда девочка стала его расспрашивать, куда подевалась мать.

– Отец придумал сказку, чтобы не травмировать ребенка, – предположила Варвара, – неприятно знать, что вылупилась от кукушки. Светлана могла, став взрослой, начать искать мать. Генриху это было не нужно, и он соврал доченьке. Нет, Анфиса Семеновна жива, она москвичка, прописана в доме на проспекте Мира. Надо бы с ней поболтать. Как считаете? Иван Павлович, вы с убийствами сталкивались?

– Случалось, – кивнул я, – занимаюсь частным сыском много лет, меня хорошо натаскала Элеонора, у которой я служил секретарем.

– Тогда быть вам в нашей паре главным, – предложила Варвара. – Я до сих пор лишь поисками детских колясок занималась. Задора через край, а опыта нет, буду пристяжной лошадью.

Я улыбнулся.

– Хорошо. Давайте начнем с классических вопросов. Почему кто-то решил довести Светлану до самоубийства? Зачем было нужно, чтобы она спрыгнула с большой высоты? Каков мотив? Ненависть? Ревность? Месть? Огромное наследство?

– Сомневаюсь, что у дочери Донелли были большие деньги, – отвергла одну версию Варвара. – Откуда им у нее взяться? Она была ассистенткой отца, солидного дохода не имела. Родственников у нее, кроме брата и отца, нет.

– А мать? – напомнил я.

Косова показала пальцем на экран своего айпада.

– Анфиса не в юные годы детей родила, подгнившим персиком уже была. Генрих Донелли моложе жены на пять лет всего, но, наверное, он бабу любил, раз захотел от нее наследников.

Я не стал спорить с Варварой, хотя хорошо знаю, что подчас дети появляются на свет безо всякого желания со стороны родителей.

– Сначала родился Анри, потом Светлана, – продолжала тем временем Косова, – Анфиса быстро размножаться начала. Госпожа Заварская официально отказалась от родительских прав, когда дочери исполнилось два года, а сыну пять. Еще пикантный штрих. Брак Заварской и Донелли зарегистрирован незадолго до развода. Глупо как-то.

– Такое случается, – кивнул я. – Пара живет гражданским браком, один партнер, чаще всего мужчина, не горит желанием брать на себя ответственность за семью, отказывается ставить штамп в паспорте. Но случается, что женщина не хочет вешать на себя ярмо брака. Возможно, Анфиса из их числа. Генрих настоял на оформлении отношений, но ничего хорошего из этого не вышло, жене надоели пеленки-кастрюли, и она ушла. Мать-кукушка не такая уж редкость.

– Донелли остался один с двумя детьми, – продолжала Варвара. – После бегства супруги он решил завести бизнес.

– Понятно почему, – кивнул я. – Артисты зарабатывают концертами, часто ездят на гастроли, но, когда у тебя двое малышей на руках, не станешь надолго покидать дом. Маленькие дети – большие расходы.

– Ну это вы перегнули палку, – улыбнулась Варвара, – со школьниками траты намного круче.

Глава 10

Я начал ковырять вилкой в пасте болоньез. Готов спорить, что Косова бездетна, поэтому не представляет, сколько всего требуется крошкам. Они растут, значит, постоянно покупай новую одежду, а частые болезни младенцев требуют наличия опытного доктора. Только не говорите о полисе медстрахования: врачу всегда нужно сунуть «барашка в бумажке», в противном случае он не проявит к пациенту должного внимания. Игрушки, книги, хорошее питание, занятия иностранными языками, музыкой, спортом, поездки на море, дабы укрепить иммунитет ребенка… У меня нет детей, но не так давно я обзавелся двортерьером Демьяном, который неожиданно оказался Демьянкой и осчастливил хозяина одиннадцатью отпрысками. Знаете, сколько всего потребовалось купить кормящей матери и ее щенятам, которые сейчас еле-еле научились ходить? Мой счет похудел на внушительную сумму, а сегодня станет еще «стройнее», так как после этой беседы я пойду в зоомагазин, владелец которого, чтобы не упустить ни одного клиента, установил круглосуточный график работы.

– Надо бы пообщаться со старухой, – сказала Варя.

– Анфисе не сто лет, она не древняя дама, – возразил я, – сейчас женщины в ее возрасте работают, ведут активный образ жизни, ездят по заграницам.

Косова намотала спагетти на вилку.

– Ну, это вы российских пенсионеров, еле-еле на господачку выживающих, с иностранными рантье перепутали, у тех накопления есть, деньжата в банках затырены. А нашим приходится или до смерти пахать, или детям на шею сесть, или поживее на тот свет рулить. Каждый российский гражданин должен принести пользу своей стране, а именно помереть до того, как ему начали платить пенсию. Но у Анфисы, наверное, есть пузатая копилочка, она владелица чайного бутика. После развода с Генрихом в брак более не вступала, детей не заводила, хозяйка двухкомнатной квартиры и малолитражки. Ух ты!

– Что? – встрепенулся я.

– Тетка живет над своим магазином, – пояснила Варвара. – Прямо как в Европе, на первом этаже лавка, на втором апартаменты. В Москве это редкость.

– Не надо делать скоропалительных выводов, – остановил я свою «напарницу», – мы понятия не имеем, как обстоит дело с владельцами мелких торговых точек в столице. Надо работать с фактами, а не с фантазиями.

– Судя по бумагам из налоговой, она в плюсе, – возвестила Косова, – сверхприбылью ее деньги не назовешь, но на жизнь одинокой мадам остается достаточно, она может каждый месяц новую сумку покупать.

Я усмехнулся про себя: все женщины, с которыми у меня складывались близкие отношения, были инфицированы «сумочно-туфельной» болезнью, мимо магазинов с платьями-косметикой-парфюмерией они еще худо-бедно могли пройти не задержавшись, но при виде витрин, заставленных ридикюлями и обувью, застывали как загипнотизированные коброй кролики. Я покосился на торбу Косовой, украшенную позолоченной буквой «Д». Жуткая вещь! Похоже, Варвара заражена тем же вирусом, что и большинство дам.

– Иван Павлович, вы здесь? – окликнула меня собеседница. – Сидите с таким видом, словно на лодке далеко уплыли.

Я вынырнул из своих мыслей.

– Крайне внимательно вас слушаю. Если в паспорте у человека нет штампа о браке, это вовсе не свидетельствует, что он одинок. Кое-кто не оформляет отношений. А что у Генриха Донелли с деньгами?

Варвара снова заглянула в свой айпад.

– После развода он открыл магазин «Страна чудес», сначала это была крохотная лавчонка. Сейчас дело разрослось, магазин увеличился, при нем существует «Школа волшебников», где за определенную плату ребенка или взрослого человека научат делать фокусы, продадут необходимый инвентарь. Кроме того, Донелли и его сотрудники работают иллюзионистами на праздниках, у него на сайте есть прайс и описания номеров артистов. Например, маг Вильгельм может распилить человека, глотать шпаги, выдыхать огонь, работает с картами. Есть и категория «18 плюс», цитирую дословно: «Ассистентка мага Леона, победительница конкурса красоты, может работать в разных костюмах по желанию заказчика, от наряда сказочной принцессы до восхитительно сексуального мини-бикини». Фокус плюс стриптиз в одном флаконе. Наверное, пользуется успехом на мальчишниках и корпоративах. Анри тоже пашет в фирме отца, у него разные трюки, требующие сложной аппаратуры, вот тут указано, что Генрих Пятый не работает в помещениях площадью менее ста квадратных метров. Наверное, там всякие приспособления поставить негде. Светлана – ассистентка отца, акробатка, а еще трансформер. Это что такое?

– Мгновенное переодевание, – пояснил я. – На сцену выходит актриса в красном платье, жонглирует мячами, скрывается за ширмой на сцене, через секунду выходит снова, но на ней уже брючный костюм, а в руках булавы. Молниеносная смена наряда и инвентаря повторяется несколько раз, потом ассистент складывает ширму и все видят: за ней ничего нет. Куда подевались платья, которые фокусница скидывала, где оставленные ею мячики, кольца?

– А и правда, как у нее это получается? – заинтересовалась Варвара.

– Ни малейшего волшебства в этом нет, – заверил я, – номер базируется на дорогостоящем оборудовании. Платье не снимается, оно трансформируется в другое после нажатия на кнопки, скрытые в одежде. С инвентарем так же. Надо быть предельно внимательным, иначе произойдет казус: на ногах брюки, сверху мини-платье, на голове кепка. Хотя в цирке это удивления не вызовет, публика решит, что специально такую нелепицу собрали, чтобы народ повеселить. Кстати, когда я сегодня находился в магазине у Донелли, видел, как один из служащих подобным образом выступал перед покупателями. Но там было все просто: костюмы животных, медведь становился белкой. Примитивный трюк и не особенно дорогой, у Морелли Мими его проделывала и ни разу не ошиблась, куда пальцем нажимать надо.

– Кто такая Мими? – мгновенно полюбопытствовала Варвара.

Я понял, что ляпнул лишнее: не собираюсь вываливать перед полузнакомой дамой детали своей биографии. Незачем ей знать о моем долгом путешествии с бродячим цирком и о том, что Мими – самая умная на свете обезьяна. Впрочем, это единственный близко знакомый мне примат. Вероятно, они все такие.

Косова захихикала.

– Иван Павлович, когда вы задумываетесь, у вас лицо делается зверское, брови сдвигаются, нижняя челюсть выпячивается. Вам больше идет, когда вы улыбаетесь.

– Что еще вы выяснили про семью Донелли? – вернул я девицу к основной теме беседы.

Та развела руками.

– А ничего. Есть сведения об их цирковой династии, все предки работали на арене, женились на девушках своего круга, супруги становились у мужей ассистентками. Традицию нарушил Всемогущий, он отвел в загс Анфису, жительницу Подмосковья, которая работала уборщицей в санатории «Лесное чудо». Может, он туда отдыхать приехал и влюбился?

– Немолодая поломойка из богом забытого места и циркач, – пробормотал я. – Похоже, Генрих просто потерял голову от Анфисы. Сомневаюсь, что его родня пришла в восторг от такого мезальянса. Люди арены настороженно относятся к чужакам, своими за кулисами считают только тех, кто родился в тырсе.

– Где? В тыкве? – не поняла Варвара. – При чем тут овощ?

– В старину арену засыпали смесью из опилок и песка, она называлась тырса, – пояснил я. – Если про члена труппы говорят: «Он родился в тырсе», это означает, что человек появился на свет в семье циркачей и ему предстоит продолжать дело отцов и дедов.

Варвара отодвинула пустую тарелку.

– Она числилась уборщицей до заключения брака, и нет сведений о том, кем работала, будучи замужем за Генрихом. Что же касается родных, которые могли попытаться разбить неравный брак, то их не было. Генрих давно сирота. Его родители скончались, когда ему исполнилось девятнадцать. После ухода жены Донелли более отношений не оформлял. Сомневаюсь, что он жил монахом, но в официальный брак не вступал. Заварская тоже до сих пор одинока.

– Однако странно, – удивился я. – Уборщица из подмосковного дома отдыха не зарабатывает миллионов. Откуда средства на чайный бизнес?

– Генрих дал, – пожала плечами Косова.

– За что? – усмехнулся я. – За брошенных ребят? По какой причине он должен поддерживать бывшую супругу, которая отказалась от родительских обязанностей? За время работы я несколько раз сталкивался с подобными особами, все они изменяли мужьям и удрали к любовникам, которые не имели желания тянуть на горбу чужих детей. Вероятно, и с Анфисой та же история.

Варвара возразила:

– Анфисе мог дать средства тот, к кому она ушла. Или у нее была заначка!

– Сделайте одолжение, озвучьте всю биографию Заварской, – попросил я.

Варвара откашлялась.

– Она родилась в Москве, отец писатель Семен Заварский, мать актриса. Что-то я о таких не слышала. Имеет высшее образование, окончила журфак МГУ, работала литературным секретарем у поэта Брохина. Потом стала уборщицей. Последнее место службы – санаторий «Лесное чудо» в пяти километрах от МКАД. Затем дети, замужество, развод, приобретение магазина. Самой ей на «чайный домик» не заработать. Наверное, любовник помог. Какая нам разница, откуда у бабенки пиастры? Прошло двадцать с лишним лет с тех событий. Зачем нам вообще эта Анфиса?

Я взял с блюда пирожок с мясом.

– Должность секретаря у какого-либо писателя – синекура. Как правило, один литератор звонит другому и говорит: «Слушай, возьми к себе на работу мою жену (дочь, сестру, маму), надо, чтобы у нее трудовой стаж шел». Коллега соглашался, оформлял договор, но зарплату не платил. Женщина считалась работающей, в трудовой книжке имелась нужная запись, но на самом деле она занималась чем хотела. Думаю, с Анфисой дело обстояло так же. Потом Брохин по какой-то причине уволил ее, и дамочка пристроилась в санаторий. Сомневаюсь, что она там со шваброй бегала, просто оставила в кадрах трудовую книжку. Светлана могла узнать, что ее мать жива, и решила с ней познакомиться.

– С женщиной, которая ее бросила в раннем детстве? – фыркнула Варвара. – Я бы никогда с такой даже здороваться не стала!

– Давайте я завтра съезжу к Анфисе Семеновне и попробую вызвать ее на откровенность, – предложил я.

– Ладно, – кивнула Варвара, – хотя уверена, что вы зря потеряете время. Ничего мадам про дочь не знает.

Я подозвал официантку и расплатился.

– Вы домой? – спросила Варвара.

– Сначала в магазин для животных, – пояснил я, – надо кое-что купить.

– Можно мне с вами? – заныла Косова. – Обожаю ходить по таким лавкам. В Париже есть набережная, где торгуют щенятами-котятами, это недалеко от Нотр-Дама. Мне там очень нравится.

– Часто бываете в столице Франции? – удивился я.

Косова опустила глаза.

– Нет. Один раз слетала туда туристкой на пять дней. Почему вы решили, что я постоянно бываю в городе любви?

– Сказали «мне там нравится», – объяснил я, – так обычно говорит человек, который регулярно катается на родину трех мушкетеров, в противном случае скажут «понравилось».

– Любите вы к словам придираться, – надулась Косова. – Если не хотите, чтобы я с вами отправилась, так прямо и скажите.

– Ну что вы, мне приятна компания красивой молодой девушки, – соврал я.

А у вас бы получилось ответить приставучей мамзели иначе? Хорошее воспитание весьма неудобно для того, кто хорошо воспитан, и комфортно для тех, кто вас хорошо воспитал. Уж извините за тавтологию. Считается, что эгоистом и хамом быть плохо. Меня же давно мучает вопрос: а кому не удобно, если вы учитываете лишь свои интересы? Вам или окружающим? Кому нужно сие хорошее воспитание? Тебе, любимому, или тем, кто тебя окружает? Кому легче жить? Хаму, жестко отстаивающему свои интересы? Или удобному в общении человеку? Ответь я Варваре: «Нет, я терпеть не могу таскаться за покупками в компании даже очень близких людей, а уж с вами и подавно», то мирно бы отправился за вольером для щенков в блаженном одиночестве. Но во мне сработала программа, заложенная отцом и отшлифованная маменькой. Ну и каков результат? Сейчас, обреченно улыбаясь, я плетусь в лавку с Косовой. Так быть или не быть хорошо воспитанным? Ощутив себя почти Гамлетом, принцем Датским, я открыл дверь магазинчика, вошел внутрь, услышал злобный лай и шарахнулся в сторону. Прямо у порога стояла здоровенная белая псина с широко разинутой клыкастой пастью.