Текст книги "Закон молодильного яблочка"

Глава 10

Не успела я выехать на шоссе, как мне позвонил Степан.

– Чего поделываешь?

– Пытаюсь добраться до Эммы к шести вечера, – пояснила я, – опаздывать неприлично.

– Эмма? – повторил Дмитриев. – Впервые слышу от тебя это имя.

– Сама его узнала не так давно, – вздохнула я и рассказала Степе про звонок Вали.

– Ну молоток Федякина, – крякнул Степан, – надо же, уломала тебя. Просто мастер переговоров. Значит, она открыла агентство по найму персонала? А почему в свой офис не позвонила, не велела сотрудникам найти домработницу? Тебе следовало сказать ей: «Валентина, я не занимаюсь поденной работой. При всем уважении к тебе, не готова на черный труд. И у тебя есть фирма. Почему мне трезвонишь?»

– Не сообразила как-то, – грустно призналась я, – сразу не пришло в голову.

– Тухлый ты кролик, – разозлился Степа. – Хм, согласилась не пойми у кого полы мыть… Забыла, что ты известная личность, Арина Виолова? Черт-те что прямо! Ну, Валентина, ну, погоди, я вернусь, услышишь ты тогда ласковое слово…

– Сама могу с человеком сурово побеседовать, разберусь с Федякиной! – воскликнула я.

– Ага, уже разобралась, – не успокаивался Степа. – Швабру с собой везешь или на месте выдадут?

– Лечу на ней, – хихикнула я.

– О! Удобно, пробок нет, – процедил Дмитриев. – Вот как тебя одну оставить? Мигом глупостей натворишь!

– Эмма инвалид, – остановила я Степана, – прикована к креслу. У нее есть компаньонка с необычным именем Франция Германовна, которая ухаживает за госпожой Крамовой, но с шести до десяти вечера сиделки нет. Поэтому на это время ей требуется домработница – чай подать, например, что-то купить сбегать. Я решительно отказывалась от роли, которую навязывала мне Федякина, но когда Валя сказала, что парализованная Крамова останется одна, а вдруг пожар…

– Дальше можешь не продолжать, – остановил меня Степа.

– Это всего будет пару раз, – забубнила я. – А еще мне сегодня пришлось дважды давать показания полицейским. Один оказался полным идиотом, второй произвел хорошее впечатление.

– Ты украла в трамвае кошелек, а когда тебя высадили, спустилась в метро, начала стрелять в окружающих чернилами из водяного пистолета и была задержана? – предположил Степан.

– Хорошая идея. И почему она мне раньше в голову не пришла? – парировала я. – Нет, повод был другой. Я зашла в кафе, за соседним столиком мужчина пил эспрессо, потом он вышел на улицу и умер. Похоже, у него инсульт.

– М-да, – долетело из трубки.

Я продолжила:

– А еще женщины в архиве решили полакомиться конфетами. Сотруднице Елене внезапно стало плохо, и ее увезли в больницу. Когда я вернулась из кафе, у заведующей библиотекой начался отек Квинке. К ней тоже приехал доктор. Я вышла в коридор, беседовала с Валентиной, а Вера Васильевна за это время умерла. Лена тоже не выжила.

– Надеюсь, ты конфеты не пробовала? – забеспокоился Степан.

Я повернула направо и притормозила у шлагбаума, который закрывал въезд во двор.

– Не сочти меня снобкой, но я не ем конфеты, в составе которых есть пальмовое масло, соевый лецитин и еще куча всяких удивительных составляющих. Мне нравится шоколад, в котором какао-масло, какао-бобы и больше никаких других ингредиентов. Ну еще, может, немного сахара. Ой, а заведующий архивом, Андрей Николаевич Шлыков! Это просто нечто!

Охрана во дворе дома Крамовой оказалась на редкость нерасторопной, шлагбаум долго не поднимали, и я успела подробно рассказать Степе о том, как странно ведет себя Шлыков.

– Похоже, у него и впрямь с мозгами беда, – сказал мой будущий муж, – на шизофрению похоже. Опасно около такого больного находиться, ведь неизвестно, что ему в следующий момент в голову взбредет. А если у человека еще есть и коллекция стрелкового оружия, то это совсем стремно. Сейчас позвоню Игорю, пусть он узнает, не лечится ли где сей тип. Вилка, если выяснится, что он псих, ты немедленно покинешь архив. Хорошо? Не хочу, чтобы моя жена от сумасшедшего пострадала. Ты мне дорога как память о детстве. И не смей со мной спорить!

– Собственно, я даже не собиралась, – вздохнула я, – самой некомфортно рядом с неадекватным дядькой. Но сейчас можно посещать психиатра в дорогой клинике анонимно. Хотя Шлыков не похож на человека с деньгами.

– Даже если он ходит на сеансы анонимно, Игорь все раскопает, – пообещал Степа.

Наконец красно-белый шлагбаум медленно поднялся.

– Приехала, – доложила я жениху, – давай попозже созвонимся.

– Напряженный, однако, у тебя сегодня денек выдался, – заметил Степан, – надеюсь, вечер будет не столь хлопотным. Звякну в пол-одиннадцатого по Москве. Думаю, ты как раз закончишь полы мыть.

Я положила трубку в сумочку и вылезла из своей малолитражки. Сама понимаю, что совершила глупость, согласившись на эту авантюру, но Валентина может уговорить кого угодно и на что угодно.

Я повертела головой, осматриваясь. Хм, а госпожа Крамова явно не испытывает финансовых затруднений – дама живет в доме, где совсем не дешевые квартиры.

– Вы к кому? – спросил секьюрити.

– В сто пятую квартиру, – ответила я.

Охранник показал на маленький коридор.

– Лифт там.

– Вроде подъемники справа, я прекрасно их вижу, – улыбнулась я.

– Вам в пентхаус, – объяснил секьюрити, – там своя кабина. Код знаете?

Из сумки послышался тихий звон – прилетела эсэмэска. Я вынула трубку и прочитала: «Нажми 5614. Пароль. Лифт». Федякина очень вовремя прислала код.

– Пять, шесть, один, четыре, – озвучила я цифры и поспешила в указанном направлении.

Кабина доставила меня к двери, которая открылась, едва я решила нажать на звонок.

– Вы домработница от Федякиной? – спросила худенькая, похожая на воробья пожилая дама, сидевшая в инвалидном кресле.

– Здравствуйте, меня зовут Виола, – представилась я.

– Эмма, – назвалась старушка. – Без отчества. Терпеть его не могу. Мне срочно нужен арбутус. Сию секунду. Глаза ломит. Можете купить?

– Арбутус? – переспросила я.

– Глаза ломит, – повторила хозяйка, – прямо жжет. Арбутус вы найдете в аптеке в супермаркете. Доступно вам объяснила?

Я улыбнулась. Понятно, Эмме необходим альбуцид, хорошие, давно придуманные глазные капли. К сожалению, они сильно щиплются, но прекрасно борются с инфекцией.

– Да, я все поняла.

– Пожалуйста, дорогая, не стойте, – поторопила меня хозяйка, – вот.

Я взяла протянутую кредитку.

– Код четыре единицы, – пояснила Эмма. – Не задерживайтесь! Ох, чуть не забыла… Дайте ваш номер телефона, сброшу на ватсап сообщение, получите мой контакт.

Я написала Эмме номер и ушла в глубокой задумчивости. Хозяйка впервые увидела домработницу, не проверила у нее паспорт, не задала каких-либо вопросов, вручила незнакомой тетке платежный документ, сообщила код доступа к нему и отправила в аптеку. Это редкостная беспечность или безграничное доверие людям? Если верно второе, то госпожа Крамова достойна восхищения.

Сама-то я поняла, что далеко не каждый человек честен, в семь лет, когда меня отправили за молоком.

– Смотри не потеряй деньги, – строго велела тетка Раиса, – купюра крупная, внимательно проверь сдачу.

Я побежала в магазин, крепко сжимая кошелек, и вернулась домой в слезах. У кассирши не нашлось сдачи, она ласково сказала мне:

– Девочка, погуляй минут десять, я наберу денег и отдам.

Наивная семилетка вышла на улицу и ровно в указанное время вернулась. В кассе сидела другая работница. На мои робкие слова:

«Тетенька, а где другая тетенька? Она мне сдачу не отдала», – последовал ответ:

– Хватит врать. Смена закончилась, кассирша деньги сдала, все ровно совпало. Ах ты, маленькая пакостница, решила, что тебе поверят? Шагай отсюда, пока по заднице не получила!

Раиса тоже заподозрила меня во лжи, решила, что я потеряла сдачу, и от души наподдавала мне тумаков.

Воспоминания заставили меня поежиться, я вошла в торговый центр, потом в аптеку и приблизилась к прилавку.

– Добрый вечер. Мне нужен альбуцид.

– Для наружного или внутреннего применения? – лениво спросила фармацевт.

Я растерялась. Ну, во-первых, я не знала, что капли можно пить. А во-вторых, как правильно ответить? Глаз находится снаружи, значит, он определенно не внутренний орган. Но, когда капаешь, лекарство оказывается внутри того, что снаружи.

– Ау! – окликнула меня девушка в белом халате. – Как доктор прописал использовать медикамент? Глотать, жевать, растираться им, колоть его?

Маловероятно, что аптекарша никогда не слышала про альбуцид. Она что, смеется надо мной? Я посмотрела на щекастое лицо девушки, поняла, что та недавно закончила училище, и решила быть снисходительной.

– Мне нужны капли в глаза.

Глава 11

Фармацевт открыла ящик и начала выбрасывать на прилавок упаковки, без устали рассказывая о них.

– В синей коробочке супермегараствор. Подходит всем, не щиплется, устраняет сухость, резь, ощущение песка под веками, смягчает и увлажняет глаза.

Я взяла упаковку. Все хорошо, кроме слова «смягчает», думаю, мягкий глаз Эмме не нужен. Органу зрения необходима упругость, он же не булочка с корицей. Хотя я не офтальмолог, вероятно, ошибаюсь.

– Устраняет близорукость, косоглазие, астигматизм, – пела красавица, – бережет глаза от удара.

Я заморгала.

– Да ну? Всегда полагала, что если вам заехали в светлые очи бейсбольной битой, то ничего не спасет от этого.

Провизор сложила руки на груди.

– Начнете капать, глаз напитается витаминами, расширится, выпучится, станет твердым. И никогда не выпадет при травме.

– Впервые слышу, что глаза человека могут вывалиться, – заметила я.

– Вы не в материале, – заявила девушка, – а я тут за неделю работы насмотрелась кошмаров. Чего тока народ не рассказывает! Капли суперские, не сомневайтесь. Но есть засада: если их применять начали, то придется ими до конца жизни пользоваться. Менять нельзя.

– Почему? – спросила я. – А если доктор спустя время другое средство пропишет?

Фармацевт вынула из ящика прилавка листовку.

– Читайте! Руководство к применению. Весь текст не изучайте, голову себе не рушьте. Самое интересное – в конце.

Я взяла бумажку и увидела несколько строк, выделенных красным шрифтом. «Внимание! Капли устраняют косоглазие, отит, ангину, диарею, регулируют давление, подавляют излишний аппетит, убирают избыточный вес, устраняют беспокойство. Эффективны при гриппе, аппендиците, плоскостопии, кори, свинке и других заболеваниях, облегчают период отвыкания от табака. Для достижения наилучшего эффекта капли «Окомастерлинза» нужно применять вместе с гелем для умывания, лосьоном, сывороткой для век и кремом для глаз, которые выпускает «Окомастерлинза». При желании потерять вес надо добавить к косметической линейке нашей фирмы биовитамин «Окомастерлинзаминускг». Внимание! Стопроцентно эффективная продукция нашей фирмы является экологически чистой, без ГМО, холестерина, глютена, лактозы, пальмового масла, консервантов, красителей, сахара. Вследствие своей натуральности наши продукты несовместимы с теми, что производят другие фирмы, так как они используют химические составы с хлоркой, запрещенной в ЕС, США, Африке и др. Приобретайте изделия «Окомастерлинза» и станете здоровы, красивы, проживете более ста лет, а ваши дети начнут отлично учиться. Тому, кто купит всю линейку, полтора процента скидки на общую сумму чека и подарок – упаковка наших прекрасных бумажных платочков с ароматом лесного садового апельсина».

Бумажка выпала из моих рук.

– Люди это покупают?

– Конечно, – кивнула провизор, – прямо нарасхват берут. По телику только и говорят, что пенсионеры бедные, а они все эти капельки по десять тысяч хапают.

Я не поверила своим ушам.

– За маленький флакончик надо оставить столько денег?

– Да, лекарство не дешевое, – согласилась провизор. – Но вон там стоит полоскание за двадцать рублей, так хоть искупайся в нем, а не поможет.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Кошке понятно: что мало стоит, то из барахла сделано, – отрезала девица. – Им, значит, не вылечишься, только еще сильнее здоровье укокошишь.

В крохотную аптеку втиснулась полная женщина, державшая в руке здоровенную коробку с тортом. Она поставила свою ношу на прилавок, вытащила из сумочки листок и прочитала по слогам:

– «Живохудейстопроцентно». Есть такой?

Фармацевт сняла с полки большую пачку.

– Вот. Полный курс на три месяца. С вас две тысячи сто.

– Да? – процедила посетительница. – А чего такой дешевый? Соседка моя брала по пять тысяч на двадцать один день.

– Российское производство, – пустилась в объяснения провизор, – сделано в каком-то сибирском городе на местных травах.

– Понаехали в Москву, понавезли своего товару! – возмутилась покупательница. – Нам, коренным столичным жителям, ни вздохнуть, ни охнуть, отняли у нас рабочие места. Меня вот выгнали, в нищете живу. Дайте что подороже, импортное.

Я молча слушала разговор. Человек, на самом деле испытывающий финансовые трудности, не станет требовать «чего подороже». Наоборот, он попросит самый дешевый товар, да еще осведомится о скидке. И навряд ли таджик, который метет двор, отнял у этой москвички рабочее место, сомнительно, что она была дворничихой. Если же она размахивала метлой, то, скорей всего, делала это очень плохо, прогуливала рабочие смены, хамила прохожим. Если человек усердно трудится и на «отлично» справляется со служебными обязанностями, его никто не вытурит с работы.

– Есть «Аппетитонон», – предложила провизор, – он на двадцать один день, а стоит три тысячи. Тоже сделано в деревне, но село в Мьянме[7]7
  Мьянма – государство в Юго-Восточной Азии. Прежнее название – Бирма.


[Закрыть]. Понятия не имею, где это.

– Надо было в школе хорошо учиться, – заметила тучная дама, – я в курсе местоположения государства, оно в Европе в районе Парижа. Качество подходит, цена тоже. Дайте-ка глянуть.

Девушка достала ярко-красную коробку и протянула покупательнице.

– Вот то, что надо, – одобрительно кивнула та. – Состав натуральный, в основе этилбетилгидроксилсульфат… ох, не выговорить. Но, главное, написано: постный продукт, халяль, кошерный. Со всех сторон супер! Беру.

Я подождала, пока любительница импортных лекарств уйдет, и снова сказала девушке:

– Мне нужен только альбуцид. Другого ничего не надо.

– Нету, – заныла та.

– Странно, что в аптеке отсутствует недорогой, но хороший препарат, – заметила я.

– Здесь не аптека, – отрезала девушка.

– А что? – удивилась я. – Повсюду лекарства, вы в белом халате.

Девушка опустила голос до шепота.

– У нас аптечный киоск. Он по площади маленький и не всем торговать имеет право, например, наркотическими веществами никогда.

– Альбуцид – обычные глазные капли, – уперлась я, – недорогие. К средствам особого хранения он не причислен.

– Ой, как же вы мне все надоели! – рассердилась красавица за прилавком. – Может, и лежит где ваш альбуцит, но я не знаю. Вообще-то я училище закончила, диплом имею, работаю на фирме «Окомастерлинза» в отделе продаж. Тут тухну, потому что мама заболела, ларек ей принадлежит. Ой, здрассти! Если вам что нужно, то берите исключительно «Окомастерлинза»…

Я посмотрела на мужчину, вошедшего в магазинчик, и быстро ушла.

Альбуцид нашелся в аптеке у метро, женщина за кассой попросила:

– Введите пин-код.

Я нажала четыре раза на цифру один и увидела надпись «Негодный код». Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, пришлось звонить Эмме.

– Кто там? – спросила дама.

– Виола, ваша новая домработница. У меня небольшая проблема – код карты неверен.

– Да? Я могла перепутать, – ответила Эмма, – купите нужное на свои деньги, я мигом верну.

Я посмотрела на ценник, расплатилась за флакон и вернулась в пентхаус.

– Деточка, что вы приперли? – пропела дама в коляске, глядя на упаковку.

– Альбуцид, капельки, – объяснила я.

– И зачем они мне?

– Вы просили их купить.

– Я?

– Вы.

– Когда?

– Минут сорок назад.

– Зачем они мне?

– В глазки капать.

– В чьи?

– В свои, – терпеливо поддерживала я глупый диалог, понимая, что Эмма не совсем дружит с головой. – Хотите чайку? Могу заварить.

Хозяйка пентхауса надула губы.

– Детонька, если я сижу в кресле, это означает лишь то, что я временно не могу ходить. Неделю назад я вешала занавески и навернулась с лестницы, сломала ногу. Вообще-то я бегаю быстрее вас. К чему я об этом говорю? Если человек рулит в инвалидке, то сие лишь свидетельствует о немощи телесной, а с умом у меня все в порядке. Куда и зачем капать альбуцид, я отлично знаю, но мне он без надобности, потому что…

Эмма вытащила из-под пледа диктофон и нажала на него. Прихожая наполнилась голосом хозяйки, который летел из звукозаписывающего устройства:

«– Мне срочно нужен арбутус. Сию секунду. Глаза ломит. Можете купить?

– Арбутус?

– Глаза ломит, прямо жжет».

Морщинистая рука, похожая на куриную лапку, выключила аппарат.

– И что я хотела получить? Альбуцид?

– Арбутус, – вздохнула я.

– Но вы притащили альбуцид.

– Верно, – признала я свою ошибку.

– Почему?

– Ну… я подумала, – забормотала я, – э…

– Не тушуйтесь, ангел мой, – засмеялась хозяйка пентхауса, – не конфузьтесь. Ладно, облегчу ваши страдания. Вы решили, что бабуля, рассекающая в коляске, выжила из ума, ей нужен альбуцид. И поспешили в аптеку. Но в какую?

Я воспряла духом.

– В ларек в торговом центре. Вы сами меня туда направили.

– Ан нет, – отрезала Крамова и снова включила диктофон.

«Арбутус найдете в аптеке в супермаркете. Доступно вам объяснила?

– Да. Я все поняла».

Эмма ткнула пальцем в кнопку.

– Вы сказали «да» и поскакали к метро. Вывод: или вы не умны, или считаете меня дурой, а себя весьма разумной особой.

Я растерялась.

– Я пошла в торговый центр и…

– А вам велели в супермаркет, – повысила голос хозяйка. – Считаете, что магазин с продуктами и скопище лавок со шмотками – одно и то же?

– Нет, – ответила я, чувствуя себя полнейшей идиоткой. – Извините, я решила, что вы перепутали название глазных капель. В торговых центрах всегда есть супермаркеты, а там аптеки.

– А в том, что около моего дома, его нет, – улыбнулась Эмма. – Вы продемонстрировали весьма распространенное явление: самонадеянность вкупе с мышлением штампами. Смотрит человек на фрукт желтого цвета, который на прилавке лежит, и в его голове выстраивается цепочка: это определенно лимон. Что еще может иметь такую форму, окрас и продаваться в Москве? Небось он кислый, просто вырви глаз, а мне хочется сладкого, куплю апельсин. Но! Оранжевый плод может оказаться кислее своего желтого приятеля. А то, что вы приняли за лимончик, на самом деле экзотический фрукт, например, марула или лонгконг. Внешне оба вроде цитрусы, а по вкусу вовсе не кислые. Мораль: сначала думайте, лишь потом принимайте решение. И слушайте собеседника внимательно. Супермаркет – не торговый центр. Арбутус – не альбуцид. То, что я просила вас принести, – растение. Оно еще известно как земляничное дерево. Аптека в супермаркете – не фармация. Это название цветочного магазина.

– Аптека – место, где торгуют растениями? – удивилась я. – И земляника – это кустики.

– Ну вот опять! – усмехнулась Эмма. – Только что эту тему обсуждали. Земляничное дерево – не земляника, ничего общего у них нет. А насчет аптеки… Слышали про Аптекарский огород в Москве?

– Да, – кивнула я.

– Там растут таблетки? – развеселилась хозяйка.

– Нет, – вздохнула я, – кусты, цветы и травы.

– Именно так, – ответила Крамова. – Человеку дан мозг, его надо включать и мыслить самому, а не пользоваться чужими конструкциями.

Я попыталась хоть как-то оправдаться.

– Вы говорили: «Глаза ломит, прямо жжет».

Эмма скорчила гримасу.

– Вновь наступаем на те же грабли. Раз «глаза ломит», то они болят?

– Как еще интерпретировать эту фразу? – пожала я плечами.

Крамова поманила меня пальцем.

– Шагайте за мной.

Я поспешила за катящейся по коридорам коляской и в результате оказалась в библиотеке, набитой книгами. Эмма подъехала к балконной двери, открыла ее и въехала на большую террасу.

– Гляньте налево!

Я повернула голову и зажмурилась.

– Ага, – обрадовалась пожилая дама. – Поняли? У вас тоже глаза заломило?

– Как будто я ослепла, – пожаловалась я, поворачиваясь спиной к месту, откуда бил до невозможности яркий свет. – Там включили прожектор?

– Нет, сделали крышу для балкона из пластика, покрытого золотой краской, – объяснила Эмма, – она расположена почти вровень с моей террасой, а слева, вон там, фонарь видите? Его лучи падают частично на крышу, отражаются от нее и попадают прямо в глаза тому, кто туда смотрит. Я загородилась от света растениями и очень радовалась. Но позавчера земляничное дерево, которое закрывало просвет между туями, погибло из-за Кукусика. Он написал в кадку.

– Ясно, – кивнула я. – Простите мою глупость. Прямо сейчас рвану в аптеку, которая цветочный магазин.

Эмма махнула рукой.

– Дубль два. Хорошо. Но сначала заварите мне чай. Сумеете?

– Надеюсь, что да, – улыбнулась я.

– Топайте в столовую, – приказала Эмма, – а я к вам через пять минут присоединюсь.

Пока я насыпала в фарфоровый чайник заварку, хозяйка чем-то шуршала в коридоре. Потом она крикнула:

– Ну как? Можете уже идти?

Я вышла в холл и почуяла неприятный запах.

– Конечно. Чай на столике у плиты.

– Отлично, – одобрила Эмма, – берите свою сумку, и ать-два.

Я наклонилась, подняла ридикюль, который поставила на маленькую табуретку у вешалки, и чуть не задохнулась – от сумки несло смрадом.

– Что случилось? – спросила Крамова.

Я зажала нос рукой.

– Ничего.

Эмма подъехала ко мне, взяла кожаную торбочку и скривилась.

– Фу-у-у! Кукуся написал! Решил пометить чужую вещь. Так… Ладно, магазин отменяется, возвращайтесь в столовую. Не переживайте. Я все улажу.