Текст книги "Блог проказника домового"

Я оторвался от сумбурного текста.

– Это наши тайные прозвища, – прошептала Эмма, – папа Мурзень, мама Мурзелька. Роб не мог сделать то, что ему приписывают. Невозможно это. Знаете, даже консервные банки я сама открываю. Муж вечно открывалку не так ставит, ломает ее или пальцы режет. Роберт замечательный человек, лучший отец и супруг, но он не способен ничего руками делать. Есть мужчины, которые сами люстру вешают, шкафы чинят… А у нас этим я занимаюсь, научилась дрелью профессионально орудовать. Зато Роб, как с работы придет, сразу детей в охапку. Уроки он с ними делает, книги они вместе покупают, готовят. Муж кулинарные рецепты собирает, роскошно буженину запекает, ребята мясо чесноком шпигуют. По выходным мы всегда то в музей, то в парк, то в театр ходили. Понимаете, гвоздь вбить или шуруп в дюбель ввернуть я могу, на крайний случай мастера позову. А где такого отца детям найти?

Эмма молитвенно сложила руки:

– Вы же нам поможете? Найдете настоящего бандита, того, кто взрыв устроил?

– М-м-м, – протянул я.

– Он точно связан с банком, – вдруг сказала Эмма и чихнула.

– Почему вы так решили? – заинтересовался я.

Она начала теребить край рукава.

– У нас хороший дом, но стоит на отшибе, район не самый благополучный. Консьержка есть, но она, скажу прямо, ленивая. Придет утром, когда все на работу бегут, посидит пару часиков и куда-то смоется. Вернется часам к четырем. К сожалению, в подъезд заходят вандалы. Они регулярно ломают домофон, а еще поджигают почтовые ящики.

Эмма открыла сумку и вынула файл, в котором лежал обгоревший листок.

– Вчера опять кто-то со спичками баловался. Вот что я нашла.

Я взял протянутый файл. «Роберт невиновен. Его подставили. Преступник в банке…»

– Дальше все сгорело, – пояснила Шмидт.

– Вы показывали это следователю? – спросил я.

– Нет, – ответила Эмма, – нашла вчера перед сном. Роб уже был в больнице. Я к Боронову ни за что не пойду. Он уверен, что мой супруг виновен. Помогите нам.

– Следователь говорил с Масловым? – уточнил я.

– Да, – прошептала Эмма, – а тот сказал: «Шмидт врет. Все неправда. В вип-зал я его не посылал. Пакет не давал. Про конкурс никогда не слышал. Кредит ему не давал».

– Надо побеседовать с Масловым, – вздохнул я.

– Не получится, – еле слышно пролепетала собеседница, – я не успела вам еще рассказать. Он погиб.

– Умер? – уточнил я.

– Его грабитель убил, – пояснила Эмма. – Сейчас объясню. По телевизору об этом в программе про криминал рассказывали. Игорь Кириллович позвонил жене, сказал: «Сейчас поставлю машину в гараж и приду, грей ужин, я голоден как волк».

Супруга поспешила к плите, муж все не появлялся, а его мобильный почему-то оказался выключен. Сын начальника департамента пошел к гаражам и увидел тело отца. Полиция ни на секунду не усомнилась, что тот стал жертвой угонщика. Игоря ударили сзади по голове тяжелым округлым предметом, возможно, палкой. Бедняга умер почти мгновенно. У него были вывернуты карманы, пропали часы, золотой нательный крест, платиновый зажим для галстука, кошелек, мобильный. И гараж оказался пуст, новый автомобиль угнали. Ужасно! Его бедная жена теперь вдова.

Шмидт чихнула, я сделал то же самое.

– Простите, я так отреагировал на запах духов, который плавает в воздухе.

– Вы тоже его ощущаете? – оживилась главбух. – Ужасный аромат. Какие-то модные духи, ими многие обливаться стали. У нас в бухгалтерии их Нина купила, так все взмолились: «Не пшикайся на работе». Тяжелый парфюм, въедливый, от него вмиг голова болеть начинает. А в последнее время им то в магазине, то в метро, то в подъезде воняло, когда я обгорелое письмо вынула. У меня от стресса обоняние шалит и нервы ни к черту, мне стало казаться, что в спину чьи-то глаза смотрят. Роб сейчас без сознания, но он специально в себя не приходит, потому что понимает: как только очнется, следователь его хвать! Муж очень умный, поэтому и не хочет очнуться. Но когда вы найдете настоящего преступника, тогда я приеду в клинику и скажу: «Мурзень! Клеймо преступника с тебя сняли. Настоящий мерзавец за решеткой». Вот тогда он сразу глаза откроет, и мы вместе уедем к нашим детям, которым папа очень-очень-очень нужен. Да? Верно я говорю?

В глазах Эммы горела такая надежда, такая вера в выздоровление мужа, такая уверенность, что, услышав о своем оправдании, ее любимый Мурзень мигом вскочит с больничной койки, что я не нашелся что ответить. Я впервые за свою карьеру детектива растерялся и лишился дара речи.

Слава богу, что именно в этот момент из коридора послышался голос:

– Эмма! Куда ты подевалась? Софья Абрамовна приехала!

Шмидт вскочила:

– Простите, я вынуждена уйти.

Дверь хлопнула, а в моем кармане запищал сотовый. Я достал его. «Ваня, ответь же! Время уходит. Как павлин какает?» Меня охватило удивление. Номера в контактах нет, но человек меня знает, обращается по имени. Но ведь можно поменять набор цифр и забыть сообщить об этом приятелям. Ну почему многие люди не подписывают эсэмэски? Они думают, что по фамилии, которая высветится на экране, я пойму, кто меня беспокоит. Но может ведь получиться, как сейчас!

Я быстро написал: «Добрый день, кто вы? Представьтесь, пожалуйста. Иван Павлович». Ответ прилетел мгновенно: «После всего, что у нас было, и после твоих слов «Я всегда приду на помощь, только позвони» вопрос про имя меня удивляет. Леночка. Надеюсь, ты помнишь, кто я? Ответь скорей: как какает павлин?»

Я почесал в затылке. Леночка! И у нас с ней что-то было! Что именно? Мы вступали в интимные отношения? Я напряг память. Слава богу, я пока не попал в цепкие когти склероза, помню всех, с кем состоял в более или менее длительных отношениях. И есть среди них Елена, но она предпочитает отзываться на Элен, давно уехала жить с мужем в Испанию, и ее точно не интересуют фекалии птицы с роскошным хвостом. Однако, как у большинства лиц сильного пола, у меня случаются и мимолетные встречи. Сразу оговорюсь: я не любитель беспорядочных связей, не гоняюсь за каждой юбкой, но порой… М-да! Грешен. Один раз вообще предавался греху в машине. Понимаю, в это трудно поверить, но было. Как звали ту женщину?

Я тяжело вздохнул: Таня, Маша, Аня, Катя… Может, Лена? Убей бог, не помню. Все произошло очень быстро, я вышел из театра, лил сильный дождь, поэтому я остался под козырьком подъезда. Рядом оказалась дама, которая тоже смотрела спектакль. Пару минут мы беседовали с ней о катаклизмах природы, потом она пожаловалась:

– Не принято в театр с большой сумкой ходить, я взяла клатч. Зонтик в него не влезает, подумала, дождя синоптики не обещали. И вот, пожалуйста! Стоять мне тут до утра.

Как должен поступить мужчина, которому адресовались сии слова? Естественно, я предложил:

– Могу довезти вас до метро.

Она обрадовалась, сняла туфли, я накинул на голову новой знакомой свой пиджак. Через несколько секунд мы очутились в моей машине. И тут на платье незнакомки на спине лопнула молния. Я попытался ее починить… Вот как-то так и получилось. Потом я довез даму до метро. Все. Да! Молнию мне удалось исправить. Может, это она? И где находился мозг господина Подушкина, когда он диктовал незнакомке свой телефон? Явно не в голове, а значительно ниже. О господи! Лена! Лена! Это же сестра художника, который пригласил Николетту с мужем к себе на выходные. Владимир, мой отчим, живо нашел причину отказаться, маменька потащила с собой меня. Мы провели в деревне три дня и две ночи. У живописца гостила ближайшая родственница, звали ее Лена. Краткосрочный роман завершился, когда я уехал в Москву. Похоже, это она сейчас задает странные вопросы. Не мог я дать контакт даме из театра, да и она, скорей всего, не желала его знать, помнится, на пальце у нее было обручальное кольцо.

Дверь открылась, в кабинет вошел Семен.

Глава 4

– Что скажете, Иван Павлович? – поинтересовался владелец магазина.

Я решил быть откровенным:

– Если все обстоит так, как описала Эмма, то возникают сомнения в виновности Роберта. Но есть некоторые нестыковки в ее истории. И учтите нюанс: почти все родственники преступников уверяют, что их близкие ни в чем не виноваты, арестованы и осуждены по ошибке, сидят на зоне за чужие грехи, так как у семьи денег на взятки не нашлось. Но сие неправда. Да, случается, что в бараке оказывается тот, кто не совершал преступления, но основной контингент получает по заслугам. И мужья порой не выкладывают женам все до последней капли. Вероятно, Роберт очень хотел получить новую квартиру для своей семьи, поэтому и решился на преступление. Но…

Я замолчал.

– Но? – повторил Семен.

– Письмо, – продолжал я. – Вы его читали? Оно очень искреннее, понятно, как автор нервничал. Зачем лгать перед смертью? Обычно на краю могилы люди говорят правду, хотя… Я знаю и иные случаи.

– Вы сомневаетесь в виновности Роберта? – обрадовался Занавесин.

– Не хватает информации, чтобы делать выводы, – объяснил я. – Я выслушал пока одну сторону, признаю, не самую объективную. Зададим вопрос: мог ли Шмидт один спланировать взрыв, осуществить его, а перед этим похитить драгоценности и продать их? Неужели все ключи от депозитария и ячеек валяются где попало? Уж, наверное, их хранят в надежном месте. Имеет ли возможность клерк средней руки добыть пропуск в зал вип-ячеек? Если я правильно понял, ювелирные изделия Шанхаева уникальны, сбыть такие не просто, в ломбард их не понесешь. Чаще всего эксклюзивные украшения крадут под заказ. Вызывает настороженность смерть начальника департамента, который пригласил Роберта участвовать в конкурсе. Его убили вскоре после взрыва. Да, Москва – город, где высок уровень уличной преступности. Но смерть Игоря Кирилловича… Может, она не связана с происшествием в банке?

– Меня удивило, что взносы Роберт приносил Маслову наличными, – добавил Семен. – Я выплачивал кредит на машину. Иногда приходил с рублями в кошельке, но всегда шел в кассу. Я давно пребываю в уверенности, что современные финансисты купюры только в банкоматах видят, когда лично им казначейские билеты нужны. На работе у них деньги виртуальные, они со счета на счет переползают.

– Предположим, Роберт соврал про конкурс и на самом деле взорвал ячейки, но тогда у него был сообщник, – предположил я, – человек, который стоит выше на служебной лестнице, имеет доступ в депозитарий и к ключам. А квартира – плата за преступление. Если же Шмидт говорил правду и Игорь Кириллович обманул его, то возникает подозрение, что самого Маслова убил не простой грабитель. В этом деле есть еще кто-то. В любом случае в «Кросе» работает некто из организаторов взрыва. Об этом написано в анонимке, которую получила Эмма, да и я начинаю так думать. Неизвестный пока участник преступления забрал украшения. Роберта использовали втемную или он состоял в сговоре? Ответа на сей вопрос я не знаю. Но думаю, что организатор преступления на свободе. Вопрос: нужно его искать или нет?

– Конечно, да, – без задержки заявил Занавесин. – Тогда в случае вины Шмидта, раз соучастников много, Робу меньший срок дадут.

– Нет, – возразил я, – наоборот, нарушение закона в составе группы утяжеляет наказание. Преступление не сосиска, оно не становится меньше, если много едоков.

– Неужели? – удивился владелец магазина. – Я думал иначе. Иван Павлович, вы беретесь за эту работу? Я оплачу все счета.

Я на секунду задумался.

– Не гарантирую успех, не обещаю, что смогу стопроцентно доказать невиновность Шмидта. Вдруг получится наоборот, и я выясню, что клерк замешан в деле?

– Нужна правда, – отрезал Занавесин.

– Попробую ее откопать, – сказал я, вынул из кармана звонивший мобильный и, не глядя на экран, приложил его к уху: – Лена, добрый день. Понятия не имею, как какает павлин. Не могу дать ответ на ваш вопрос.

– Вава, ты сошел с ума? – ехидно осведомилась Николетта. – Перегрелся на пляже?

Учитывая, что за окном промозглая московская зима, вопрос про пляж прозвучал весьма уместно.

– Прости, Николетта, не думал, что это ты.

– Немедленно прекрати думать! – велела маменька. – Купи вещи по списку. Сию секунду!

Послышался гудок, в трубке повисла тишина.

– С удовольствием, – улыбнулся Семен.

– Простите? – не понял я. – Вы о чем?

– Вы сказали: «Понятия не имею, как какает павлин», – пояснил Семен. – Подсказываю правильный ответ: «С удовольствием». Это старая загадка из серии «Из какой посуды никто не ест? Из пустой».

– Спасибо, – обрадовался я, и тут опять пришло эсэмэс от Елены:

«Ваня, как какает павлин? Ну, пожалуйста! Ты же обещал помочь!»

«С удовольствием», – ответил я.

Обсудив с Занавесиным условия нашего договора, я сел в машину и открыл сообщение от Николетты.

«Вава! Срочно! Хрустальный шар с подсветкой. Клетка с совой. Карты Таро. Магические камни. Черный кот. Свечи. Коврик пяти волшебств. Денежный веер. Перья лысого ежа. Сделай фото витрины, скажу, какие брать. Быстрее. Люди уже идут».

Я давно смирился с капризами Николетты. Не стану роптать, если маменька отправит меня в три утра за мороженым, просто поеду в круглосуточный супермаркет. Я с младых ногтей уяснил: лучше выполнить приказ маменьки, чем пытаться объяснить ей глупость распоряжения. И тут раздался звонок.

– Вава! Ты заснул? – заорала Николетта. – Поехал за покупками?

– Нет. Потому что…

– Меня не волнует, по какой причине ты не сдвинулся с места. Включи свой мотор на пятую скорость! – заголосила родительница.

– У меня его нет, – вздохнул я, – у людей двигатель отсутствует.

– Отлично знаю, как ты умеешь деликатно хамить, – сменила крещендо на шипение маменька. – Помню, как в субботу Нюка Шерметова-Шанхаева показала пальцем на твою позорную дворнягу с простонародно-лапотным именем Геракл и спросила: «Вава, чем ты лечишь его блох?» И что ты ответил? «Зачем им лекарства? Блохи моей собаки ничем не болеют».

Я молча слушал Николетту. Похоже, она забыла, что моя «позорная дворняга» ранее считалась ее любимцем, элитным кобелем по кличке Людвиг Ван Иоганн Вольфганг Цезарь Брут Ницше. А потом, когда выяснилось, что родословная поддельная, мне пришлось забрать псинку, поелику моя добрая маменька решила усыпить животинку. Вскоре я выяснил, что Людвиг et cetera[2]2
  Et cetera (лат.) – и так далее.


[Закрыть] женского пола. Кстати, зовут ее теперь Демьянка. А Геракл не имеет никакого отношения к простонародью и лаптям, это полубог, сын Зевса и земной женщины Алкмены.

– Вава! Ответь! – взвизгнула трубка.

– Укажи адрес магазина, – попросил я.

– Какого?

– Где нужно сделать покупки.

– Езжай, куда надо.

– Так куда?

– Туда!!! Немедленно. Неужели не понятно?

– Прости, нет.

– Боже! За что мне это? Сто раз повторила! Двести! Триста. Центр гадального мастерства «Четвертый глаз».

– Ты не путаешь? – удивился я. – Может, третий?

– Кто?

– Глаз.

– Третий?

– Экстрасенсы считают, что он у человека во лбу, – пояснил я.

Из трубки раздалось кряканье, связь прервалась.

Я вбил в строку поиска: «Магазин «Четвертый глаз» и, к своему удивлению, выяснил, что он торгует по всей России аксессуарами для предсказания будущего и располагается в паре минут езды от места, где стоял мой автомобиль.

Телефон снова затрезвонил.

– Вава! Нельзя быть таким дремучим, – зачастила маменька. – Нюка Шерметова-Шанхаева хозяйка школы, где учат гадалок…

Однако далеко зашел прогресс! Ранее предсказательницы не обременяли себя получением диплома, они, не имея образования, бегали по вокзалам, прося у наивных людей «позолотить ручку», и весьма ловко уговаривали прохожих немедленно снять порчу, которую на них навели с помощью денег. Надо было отдать цыганке всю наличность и вмиг станешь здоровым и выносливым, как помесь белого медведя со среднеазиатским верблюдом. А теперь существует школа гадальных наук и снимания порчи?

– Нюка Шерметова-Шанхаева… – тараторила маменька.

И тут меня осенило!

– Николетта, как зовут мужа Нюки?

– Он не гадает.

– Имя назови, пожалуйста.

– Зачем? Не собираюсь болтать о глупостях. Есть дела поважнее.

– Будь добра, продиктуй телефон Нюки.

– Вава! Она не пойми кто. Происхождение бабы неизвестно. Даже твой Геракл более родовит, чем она. Красивую фамилию «Шерметова» она сама придумала. Шанхаевой по мужу стала. Кто родители пейзанки, покрыто мраком. Возможно, их вовсе не было! Никогда!

– Николетта, я пришел в магазин «Четвертый глаз», – остановил я фонтан негодования.

– Ну так быстро покупай все по списку! Зачем мне мешаешь? – возмутилась маменька. – Нюка не нашего круга. Она принята в хороших домах исключительно из-за денег Вениамина Шанхаева. Он несметно богат! Владеет коллекцией драгоценностей! Нюка не пойми кто. Ты понял? Не смей к ней приближаться! Она тебе не пара! Старая кочерыжка без роду-племени-денег! Даже не смотри в ее сторону. Ходят слухи, что у нее с Шанхаевым разрыв. Нюка ищет нового дурака. Ты понял?

– Да, – подтвердил я, – буду объезжать ее на велосипеде за три километра.

Глава 5

За прилавком магазина стояла кудрявая черноволосая цыганка с черными очами.

– Здравствуйте, – нараспев произнесла она. – «Четвертый глаз» вас ждет. Знаю, Саша, зачем вы пришли.

– Причину моего появления в вашей лавке назвать легко: мне нужны аксессуары для гадания, – парировал я. – Но вы немного ошиблись. Я по паспорту не Александр.

Цыганка оглушительно чихнула. Один глаз у нее стал голубым.

– Не Саша?

– Нет, – улыбнулся я. – У вас линза выпала.

– Не ношу их, – соврала торговка.

– Гляньте в зеркало, которое у вас за спиной висит, – посоветовал я.

– Оно магическое, демонстрирует ваше будущее, – мигом начала расхваливать товар тетушка. – Хотите увидеть, каким вы станете через десять лет?

Не дожидаясь моего ответа, фальшивая ромала, моргая разноцветными глазами, водрузила передо мной довольно большое зеркало в псевдобронзовой раме и просюсюкала:

– Кто там? Чье отражение?

– Мое, – вздохнул я.

– Вай, умница! Герой. Теперь переворачиваю… Раз, два, три, смотри.

Я снова увидел отражение, но на сей раз на меня смотрело другое лицо.

– Нравится? – поинтересовалась торговка.

– В принципе да. Но несколько неожиданно, – сдавленным голосом признался я.

– Конечно, дорогой, ты постареешь, – запела ромала. – Хочешь, брошу магические камни? Они точно скажут, что тебя ждет впереди.

– Понимаю, что возраст наложит печать на мою внешность, – мирно сказал я, – просто удивился своей трансформации в молодую негритянку.

– Нет, дорогой, это невозможно, – развеселилась продавщица, – время многое изменит, но сделать из белого мужчины чернокожую девушку оно не способно.

– Я тоже так считал, – согласился я и поставил зеркало лицевой стороной к торговке.

– Это чего? – выпав из роли цыганки, отреагировала тетка.

– Мое будущее, – возвестил я и отвернулся к окну, чтобы не демонстрировать улыбку во весь рот.

– Вероника Сергеевна! – закричала продавщица. – Опять эта хрень не работает.

– Эсмеральда, не шуми, – прозвучал неожиданно хорошо знакомый голос.

Из двери в стене вышла худощавая дама в черном платье.

– Вава! – поразилась она. – Какими судьбами?

– Добрый день, Нюка, – тоже удивился я. – Николетта просила купить здесь по списку вещи, сейчас прочитаю…

– Лучше отправь мне на ватсап, – велела Шерметова-Шанхаева. – У тебя есть номер?

Я покачал головой.

– Записывай, – приказала дама. – Эсмеральда! Исчезни. Приведи свою внешность в порядок. Сама обслужу вип-покупателя. А вот и эсэмэс. Зеркало уже, вижу, на прилавке…

– Надеюсь, оно врет, – заметил я. – Отражаюсь в нем, как юная гражданка Ганы или Замбии. Не хочется мне стать таким спустя десятилетие.

Нюка рассмеялась.

– Вава! С тобой этого не случится. Сейчас все для Николетты соберу.

– Вы работаете в магазине? – не выдержал я.

– Он мне принадлежит, – засмеялась Нюка, – разве Николетта тебе не сказала?

– Нет, – пробормотал я и решил издалека подбираться к нужной теме: – Я слышал, что у вашего мужа случилось большое несчастье.

– Да? – обернулась хозяйка магазина. – Скорее расскажи, порадуй меня.

– Вы не в курсе? – осторожно уточнил я.

– Если в Интернете еще не сообщили, то нет, – пожала плечами Нюка. – Веня попал под машину? Выпал из самолета?

– У него украли коллекцию драгоценностей, – пояснил я, – взломали депозитарий.

Нюка махнула рукой:

– Ах это! Переживет! Ваня, ты очень милый, скажу тебе правду. Жить с Вениамином невозможно. Он всем недоволен. Нальешь ему чашку кофе, первый вопрос: «Почему не две?» Вене всегда хочется больше, чем он имеет. Мы с ним прожили три года, он меня постоянно улучшать внешность отправлял, требовал импланты вшить, зубы винирами закрыть, сделать нос прямым. Но я на это не соглашалась. Наш брак треснул из-за характера Вени. На развод он пока не подал, а я и не настаиваю. Знаешь, у меня активирован четвертый глаз. Не путай с третьим, тот во лбу, а следующий по счету в кончике носа.

Нюка пару раз дернула ноздрями.

– Чую запах больших хлопот. Тебе предстоит заниматься серьезными вопросами. Вава! Есть предложение. Ты же владелец детективного агентства?

– Очень маленького, – быстро сообщил я. – Фирма состоит из двух человек: меня и моего секретаря Бориса.

Нюка схватила с полки кубик и кинула его на прилавок.

– Скажи, какая цифра выпала?

– Двойка, – ответил я.

– Понятно, да? – кокетливо пропела владелица торговой точки.

– Нет, – признался я.

– О! Ты не учил нумерологию, – расстроилась моя собеседница. – Ну ничего. Я задала сейчас вопрос духу Банди: «Как помочь Ваве стать владельцем мегаогромного бизнеса?» И выпала двойка. Ответ ясен: тебе нужна партнерша. Я готова взвалить на себя обязанности твоей помощницы.

– Дух Банди может ответить на любые вопросы? – осведомился я.

– Хочешь, он скажет, сколько песка в море, – заявила Нюка.

– Хорошо иметь связь со всемогущим помощником, – заметил я, – наверное, он поможет господину Шанхаеву отыскать баснословно дорогие ювелирные изделия, которые у него из сейфа сперли.

Нюка облокотилась о прилавок.

– Вава, поскольку мы с тобой теперь партнеры, могу поделиться секретиком. Поклянись, что никому его не сообщишь!

Я поднял правую руку.

– Обещаю молчать.

Нюка понизила голос.

– Марта, первая жена Вениамина, ему рога наставила и за границу с американцем свалила. Куда она подевалась, Шанхаев так и не узнал, хотя искал ее упорно. На мне он женился спустя много лет после побега Марты. Я один раз полюбопытствовала: «Почему вы разбежались?» Он так ответил, что повторить не могу. Понятно мне стало: прошел не один год, а до сих пор мужику обидно. Я закрыла тему. Про коллекцию уникальных украшений, естественно, я знаю, но видела ее всего один раз. В прошлом году, когда у Вени случился юбилей, он пир на весь мир закатил, народа тьму позвал. Негоже жене юбиляра бедненько выглядеть. Веня со мной в банк порулил, сейф открыл. Я обомлела от того, что увидела. Прадед Шанхаева, дед, отец – все мужчины в семье были ювелирами, Веня первый, кто ничего не делает! Фрилансер! Он прикидывается художником. Только картин его никто не видел! В банке у Вени истинные раритеты. Мне он на юбилей дал ожерелье и диадему. Не передать словами, какая красота. За мной четыре охранника ходили, их страховая компания ко мне приставила. Ночью уникумы назад в сейф легли. Веня серьезно заявил: «В следующий раз достану что-то отсюда, когда сто лет отмечать буду». Через неделю к нему приехал Вадим Брунов, они в кабинете заперлись. А я…

Нюка кокетливо взглянула на меня.

– Совершенно случайно мимо кабинета шла, дверь была неплотно закрыта, я услышала рычание: «Какого хрена свою бабень в диадему вырядил? Хорошо, что моя клуша заболела и не пошла на тусню. Охренел фальшак светить?» Веня ему в ответ: «Когда я тебе украшение продавал, предупредил: раз в году оно может «погулять» выйти. Забыл? Объяснил, что это надо для успокоения страховщиков, чтобы не дергались. На месте диадема, на голове у моей жены. Оценку они уже провели, второй раз ее делать не станут. И чего ты запыхтел? Скажи жене: украшения парные. То, что у нее, принадлежало графине Боголюбской, а то, что у Нюки, ранее носила ее сестра княгиня Марковская. Партнерам не моргнув глазом брешешь, а бабе не можешь соврать? Не смеши».