Текст книги "Гимназия неблагородных девиц"

Глава 9

– Да, я обслуживаю тех, кто навынос еду берет. Меня Кларой зовут. История с кунжутом? – поморщилась симпатичная брюнетка. – Звонила сюда его жена! Орала! Артистка, блин!

– Можете рассказать мне, что случилось? – попросила я.

– Делать мне больше нечего, – фыркнула официантка.

Я открыла сумку.

– Буду вам очень благодарна. Я не имею отношения к полиции, просто предлагаю небольшое вознаграждение.

Клара одернула слишком узкое форменное платье.

– Ладно, топаем в подсобку.

Мы устроились в крохотной комнатушке, Клара начала говорить, не дожидаясь моих вопросов:

– У нас все проходит через компьютер. Легко проверить, что я приняла заказ и отослала его на кухню. Напротив салата есть пометка: «Внимание! Аллергия на кунжут». Я четко свои обязанности выполняю. Кухня может напутать, и тогда эта запись будет моим оправданием, в случае чего я ответственности не несу. Аккуратно предупредила поваров, о чем есть запись. Но ведь сколько неприятностей случается! У нас один клиент прямо за столиком умер, у него тромб оторвался. Не моя вина с салатом! Знаете, что я думаю?

– Нет, – ответила я.

– Давайте деньги, расскажу, – отрезала официантка.

Я открыла кошелек и вытащила купюру.

– Мало! – деловито сказала Клара, глядя на ассигнацию. – Увеличьте вчетверо.

– Дорого, – в тон ей ответила я.

Мы поторговались и в конце концов договорились, я услышала интересную историю.

«Букетто» пользуется популярностью у обеспеченной публики, посетителей за столиками всегда много, а вечером так и вовсе не протолкнешься. Клару до бесконечности бесят люди, которые приходят в трактир в час пик и заказывают еду навынос. Они что, не понимают, что у сотрудников аврал, надо обслужить тех, кто сидит за столиками, да еще подать заказы любителям гурманствовать дома!

– Бегаю, как вошь на гребешке, – злилась официантка. – А меня на рецепшен зовут. «Клара, собери мне с собой». Вот докука-то! Если собрались жрать на собственной кухне, купите хавку заранее, суньте в холодильник, все равно греть придется. А уж какие капризные попадаются! Кое-кто за столик никогда не садится. Жадины. Если клиент стол занял, ему придется чаевые оставить. А те, кто еду навынос заказывают, полагают, что меня благодарить не за что. Не обслуживала я их. Ага! На кухню сообщи, потом жрачку принеси, отдай, поклонись, улыбнись и… фига в кармане!

Клара обиженно засопела.

– Клиентку, которая тот салат без кунжута брала, я распрекрасно знаю. Она часто прикатывает, звать ее Верой. Мы с ней однофамилицы, и по возрасту похожи. Только у нее не жизнь, а шоколад, машина роскошная, одевается она модно, а я за две копейки промеж столиков ношусь и на метро катаюсь. Богачка всегда еду только навынос берет, в зале не сидит. Уж будьте уверены, я давно выучила, что у ее мужика аллергия.

– Визит Веры вас не удивил, – констатировала я.

– С чего бы? – пожала плечами девушка. – Она приперлась, как всегда, в брендах, сапоги-сумка новые. Раньше я у нее таких не видела. А я никак на куртку не накоплю.

– Может, вас что-то насторожило? Как-то не так себя постоянная клиентка вела? – не сдавалась я.

Клара начала грызть ноготь на указательном пальце.

– Ну… как правило, она набирает тысяч на шесть-восемь. Лобстера, салаты с крабами, десерты с манго, свежими фруктами, перепелок в соусе. Представляете? Отсчитает в кассу гору денег, а мне сотняшки не даст. Не хотели наши ее обслуживать. А кто на кухню заказ отправлял, коробки забирал, в пакет ставил, улыбался, кланялся? Некоторые наши, зная, что гость скупердяй, в суп ему плюнут, но я таким никогда не занимаюсь. А мне даже рваного полтинника от Галкиной не перепадало. «Спасибо!» И ушла, звеня брюликами. «Спасибо!» На это ее «спасибо» куртку не купишь.

– Вера брала много еды, – прервала я стенания Клары. – Как развивались события в тот день?

– Объявилась, как водится, вечером в самый час пик, народу лом, за каждым столиком по четверо, я с ног сбивалась, – зачастила официантка. – И, алло, здрассти! Галкина! «Быстро мне с собой…» Заказала печенку с яблочным соусом. Велела: «Не смейте туда кунжутное масло лить! Слышали?» Я киваю, улыбаюсь. Думаю, совсем ты дура, в печень его не полагается. Потом заказ ей отдала. Она отругала меня, что долго их Величество жрачку ожидало, и утопала. Гляжу, через минут десять назад чешет. «Я салат взять забыла».

Клара оперлась спиной о узкий стеллаж.

– Вот вы спрашивали, не было ли чего странного? Да все сначала было нормально, потом пошло что-то не так. У Веры фишка, она никогда перчатки не снимает, такие для автомобиля. У нее их много, все дорогие, летом белые, розовые. Зимой черные. А тут! С голыми лапами второй раз. Хотя, когда она в первый приходила, как всегда, руки были прикрыты. Глянула я на ее ручонки! Ха!

Клара захихикала.

– Понятно стало, чего она их прячет. Я-то думала, баба брезгливая до сумасшествия. Два последних раза Вера скандалы закатывала, ей еду положили в пакеты, на которых снаружи были пятнышки, она истерила: «Не желаю грязь домой тащить!» А мне и невдомек упаковку осмотреть. Внутри она чистая, ну попала случайно капля масла на внешнюю сторону, и что? Но когда Верка без перчаток появилась, сообразила я: не в том дело, что баба маниакальная чистюля. Если на лапы глянуть, ей хорошо за шестьдесят. Кожа на внешней стороне кисти – мама родная! Вся морщинистая, сухая. А вот тут…

Клара показала на внутреннюю часть запястья правой руки.

– Фуу! Родимое пятно с волосами. Меня чуть не стошнило. Денег полно, чего она его не удалит? Бее! Я на нее даже злиться перестала за жадность. Все уродины злобины. Фиг с ним, что денег нет. Зато руки у меня какие?! Конфетки. А еще она очки темные нацепила. Здоровенные такие, «стрекоза» называются. Во дура! Хотя в тот день солнце выглянуло ненадолго. Но в первый-то раз она без очков приперлась. И гудит: «Салатик забыла!» Меня смех разобрал. Склероз у барыни! Уже взяла куриную печень. Но я ничего, конечно, говорить не стала, спросила:

– Вам какой хочется?

Она в ответ:

– «Тайскую песню» давайте! И еще какой-нибудь!

Клара стрельнула глазами.

– Я не выдержала, напомнила: «Вы вообще-то любите закуску из куриной печени». Она заморгала: «Да? Несите и ее». Вот ржачка! Правда у нее в башке компот! От жадности маразм начался. Притаранила я ей пакет. А она чаевые дала! Я чуть не рухнула! Не пожалела десятку. Монеткой. Во как. И еще пахло от нее иначе. Духи поменяла. Фу!

– Нехороший аромат? – поинтересовалась я.

– Парфюм дорогой, – поморщилась Клара, – с моей зарплатой им не побалуешься. Но даже, если кто их подарит, не обпшикаюсь. Каждая вторая им пахнет. в общем стаде пошагала? Раньше Галкина им не душилась. И первый раз ничем не воняла! Забрала баба хавчик, и ку-ку!

Клара замолчала.

– Это все? – спросила я. – Или еще что-то помните?

Официантка оттопырила карман платья.

– Наговорила много, а где конфетка? Если положите, еще кой-чего узнаете.

Я засунула в карман купюры.

– Салат она выбросила! – радостно сообщила официантка. – За полторы штуки еду в помойку отправила. Во дура!

– Кто вам сказал, что клиентка от салата избавилась? – удивилась я.

– Валера, – пояснила Клара, – парковщик. Приносит пакет с улицы, наш, фирменный, говорит: «Стою на углу, гляжу, бабень из постоянных подходит к урне, и хренак. Потом поперла в торговый центр. Наверное, повар начудил. Барахло приготовил, клиентка недовольна. Ты ребят на кухне предупреди потихоньку. Чтобы знали, как оправдываться, если на них наедут». Смотрю я, на мешке написано: «Печень Галкиной». И что я подумать могла? Решила, как Валерка: чего-то со жрачкой не то, не поленилась на кухню пойти, отдала все Егору, шефу по закускам. Он открыл коробку. Не тронута еда была вообще, декор из гранатовых зерен не порушен, его вензелем выкладывают. Какого, спрашивается, рожна она салатик вышвырнула? Когда Верка в первый раз печень брала, то гаркнула: «Кунжутное масло не лейте». А его в закуску отродясь не добавляют, там соус из печеного яблока. Во второй приход она схватила еще одну печень и «Тайскую песню», про кунжут молчала. До того визита она от всей тайской еды всегда нос воротила. Туда часто кунжутное масло льют. А тут заказала, про аллергию молчок. Может, она кому другому хавку везла, не мужу. Но я на всякий случай значок поставила: «Аллергия на кунжут». Салатик по-другому заправили.

Клара постучала по карману.

– За выступление гонорар платят.

– Только если песня спета до конца, – заметила я.

– Больше мне нечего рассказать, – приуныла Клара, которой понравилось получать деньги.

– Если объясните, где можно найти Валерия, то можете рассчитывать на добавку, – пообещала я.

– У двери снаружи он стоит, – зачастила Клара, – или за углом, курить туда бегает. Перед рестораном хозяин служащим дымить запретил, а клиентам можно! Где справедливость?

Под неумолчные стоны Клары о неудавшейся жизни я попятилась к гардеробу, забрала свой пуховичок, вышла на улицу и обнаружила мужчину в красной униформе и фуражке.

– Машинку поставить некуда? – оживился он. – Давайте ключик, загоню во двор. Но там за плату. Сотняшка. Мне лично. Если дорого, ищите место на улице. Там за стоянку вас обдерут по полной. В этом районе двести в час тариф.

– Мой автомобиль стоит в подземном паркинге магазина, – объяснила я, выуживая из кошелька очередную купюру, – но вы можете заработать.

– Че надо делать? – осведомился Валера. – Не за все возьмусь. Вчерась одна хотела, чтоб я чужую машину поцарапал. Нет! Не готов на такое даже за пять тысяч! Вот за десять соглашусь. Но не меньше.

– Никакого вредительства, – успокоила я парковщика, – расскажите, как пакет с салатом в мусоре нашли.

– Тю! Оно вам интересно? – удивился мужик. – Ну, значит, стою, курю. Баба подваливает. Из клиенток. Значит, вижу ее часто. На красивой машине, а сама-то, поглядеть, значит, некуда. Типа рыбка в томате, тощая, значит, страхолюдина.

Мне пришлось терпеливо ждать, пока Валерий, беспрестанно повторяя «значит», «типа», изложит сведения. Парковщику не разрешено дымить у входа и запрещено уходить от подъезда ресторана в форме. Валера тайком носится курить за угол, фуражку он снимает, а красный камзол прикрывает длинной курткой, из-под которой только брюки торчат. Если в процессе курения он увидит кого-то из посетителей «Букетто», тех, кто ему сотни не жалеет, он вмиг верхнюю одежду сбросит, головной убор нахлобучит и бегом. Но когда Валерий заметил Веру, он к ней не ринулся, узнал посетительницу, которая никогда не дает чаевых. Если на площадке у трактира нет мест, дама звонит управляющему, тот приказывает открыть ворота и впустить клиентку во внутренний двор. Как вы понимаете, Верочка никогда ни копеечки Валере не дает, он лишается ста рублей. Да весь ресторан знает, что жадность появилась на свет раньше Галкиной. Не было случая, когда она хоть грош оставила, всегда молча забирает пакеты и уходит с гордым видом.

Валера побаловался сигареткой, вернулся на рабочее место. Спустя некоторое время Вера, задрав нос, вышла из трактира, прошла мимо него, как всегда, не поздоровалась и уехала. Представьте удивление Валерия, когда через пять минут от торгового центра, который стоит вблизи «Букетто», пошагала… Вера. Несмотря на темные очки, которые теперь появились у нее на носу, парковщик сразу узнал даму. Она вошла в «Букетто», провела там какое-то время, потом покинула ресторан. Валера вместе с остальными сотрудниками хихикал над скаредностью женщины, поэтому представьте его удивление, когда Вера подошла к расположенному неподалеку мусорному баку и швырнула туда пакет. Парковщик опешил, но потом вспомнил, что управляющий уволил его сменщика за то, что тот не помог одному клиенту закрыть бак, сказал:

– Крышка тяжелая, еще пальцы пораните, сейчас сам захлопну.

И тут случилась вторая странность. Когда Валера взялся за верх контейнера, Вера сказала: «Спасибо» и сунула в карман его камзола монету.

Когда Галкина удалилась, Валера вытащил ее пакет и отнес его в ресторан. Парковщик дружит с ребятами, которые служат на кухне. Им не разрешают ставить свои тарантайки ни во дворе, ни на площадке для клиентов. Валера занимает для приятелей часть бесплатного паркинга торгового центра и приглядывает за автомобилями. Денег он за услуги не берет. За хорошее отношение работники кухни выносят ему каждый вечер сумку с едой. Многие клиенты не съедают все, что заказали. Зачем выбрасывать вкусные котлеты или салат? Парковщик очень дорожит дружбой с поварами, поэтому он и отдал выкинутый пакет Кларе, сказав ей:

– Похоже, наши накосячили. Галкина пакет в утиль отправила, она точно управляющему настучит. Пусть ребята проверят и договорятся заранее, чего, значит, сказать, когда им вломить захотят.

– Вы точно узнали Веру? – спросила я.

– А то! – воскликнул Валерий. – Она постоянно хавку берет.

Глава 10

Сев в машину, я позвонила Степану и рассказала все, что услышала от Клары и Валерия.

– Мда, – буркнул муж, – интересно. Наш компьютерный гений порылся в архиве, нашел историю болезни Николая. Там ситуация с салатом описана так. Коле стало плохо дома, он сам вызвал «Скорую». Откуда Римма взяла соседа доктора, который помог зятю, непонятно. Веры дома не было. Мужу ее повезло, бригада приехала быстро, Воробьева отвезли в клинику. Когда он слегка оклемался, его начали расспрашивать о произошедшем. Николай объяснил, что он пришел домой, увидел в холодильнике пакет с салатом. Раньше жена такой не покупала: овощи, мясо, все в остром тайском соусе. Коле надоел до тошноты пресный салат из печени, который всегда заказывала Вера, он вмиг съел содержимое контейнера. То, что в еде находится сильный аллерген, он не почувствовал, салат был щедро сдобрен острыми приправами, ему быстро стало плохо. Врач велел Коле быть бдительным, не заказывать готовые блюда, употреблять только домашнюю пищу. Ни о чем криминальном эскулап не подумал.

Послышалось тихое позвякиванье.

– Теперь рапорт Леонида Баркина, начальника охраны клиники, чьи сотрудники разнимали драку в палате Воробьева.

– Николай с кем-то повздорил? – удивилась я.

– Очнувшись, Воробьев звякнул жене, – пояснил Степа. – Ничего не предвещало выплеска бурных эмоций. Камеры охраны, которые понатыканы в больнице на каждом сантиметре, запечатлели, как муж с женой мирно переговариваются. И тут появился врач, он напомнил, что Воробьеву категорически нельзя употреблять кунжут, в виде масла тоже.

– Я никогда не покупаю ничего с этими семенами, – воскликнула Вера.

– Я съел салат, который ты принесла, и чуть на тот свет не уехал, – сказал муж.

– Куриную печень? – удивилась супруга. – Она с печеным яблоком, ты ее всегда лопаешь. Туда масло не добавляют.

– Нет, – возразил Коля, – в коробке были овощи, очень вкусные, с мясом и специями.

– Я это не брала, – удивилась жена.

– Я в холодильнике нашел, – упорствовал муж. – Может, на кухне перепутали? Всучили тебе чужой заказ.

– Я что, дура? – покраснела Вера. – Отлично знаю, повара кретины. Поэтому внимательно проверяю заказ. Не было в пакете салата с кунжутным маслом.

– Я это придумал? – возмутился Коля.

– Не знаю, что, где и с кем ты ел, – огрызнулась любимая жена.

– На что ты намекаешь? – разъярился Коля.

– Вам нельзя нервничать, – вступил врач.

– Готовить надо дома, – заорал муж, – только плохие хозяйки из харчевни ужин притаскивают.

– У тебя ко мне претензии? – напала на него Вера.

Тихая перебранка превратилась в громкий лай, он перешел в ор, Коля кинул в Веру бутылку минералки. Доктор велел медсестре немедленно вызвать охрану.

А в палате тем временем бушевала война. Коля обвинил Веру в неумении вести хозяйство, она упрекнула мужа, что тот мало денег зарабатывает, поэтому ей приходится много вкалывать.

Николай швырнул в жену подушкой, Вера схватила с тумбочки книгу и огрела ею Воробьева по голове. Перед их дракой померкла Липецкая битва тысяча двести шестнадцатого года, в ней победили новгородцы. Тут появился главный секьюрити, пристыдил пару, и на этом сражение завершилось.

– Глупо отрицать покупку салата, когда тебя официантка видела, – подчеркнула я.

Степан подвел итог:

– Вера купила еду, а потом вернулась еще за двумя салатами, «Тайскую песню» с кунжутным маслом оставила, а печеночный выкинула.

– Зачем? – удивилась я.

– Чтобы Коля съел вредную для него еду, – пояснил Степан. – Когда муж скончается от аллергии, всегда можно свалить ответственность на ресторан. Дескать, там, несмотря на ее строгое предупреждение, налили кунжутное масло. Печенку она вышвырнула. А второй салат поставила в пустой холодильник. Расчет был прост: голодный Коля точно все слопает.

– Ну, – протянула я, – странно. Зачем два раза-то в «Букетто» приходить? Могла сразу «Тайскую песню» взять. И зачем ей куриная печень? С едой что-то непонятно.

– Кстати о еде! Очень вкусный у тебя суп получился, – мечтательно протянул Степан. – Может, еще раз такой сделаешь? В кафе идти некогда, работы выше крыши. Заказывать пиццу неохота, надоела. Повтори свой кулинарный подвиг!

Я вспомнила, как из блендера к потолку стартовал фонтан куриного пюре, и быстро возразила:

– Зачем же одно и то же есть?

– Ты умеешь еще что-то готовить? – восхитился Степан.

Лучше всего мне удается блюдо под названием «Вскипятить чайник», но я бойко соврала:

– Конечно!

– Ух ты! – обрадовался супруг. – Вот же повезло мне. Помнишь тетю Лену Кордвикину из нашего двора?

– Очень даже хорошо, – сказала я, – она единственная не судачила с тетками во дворе, не орала на своего сына и не ругала никого из ребят. Очень добрая, ласковая. Когда у Ереминых дочка пропала, она им так сочувствовала, пироги пекла, носила их бедным родителям.

– Я к ней в гости постоянно забегал, – продолжал Степан, – Кордвикина делала очень вкусный холодец! Из мяса! С хреном! Умеешь такой готовить?

Я вспомнила, как тетка Раиса варила под Новый год в большой кастрюле кусок говядины, потом раскладывала его по мискам, заливала горячим бульоном, ставила в холодильник… И выпалила:

– Ничего трудного!

– Сделай, а? – заныл Степан. – Последний раз ел домашний студень лет в четырнадцать. Потом только в гостях холодец пробовал, но все не то!

– Представляю, как ты расстроился, когда тетя Лена вдруг решила квартиру сменить, – засмеялась я.

– Квартиру сменить, – повторил муж.

– Мне исполнилось семь или восемь лет, когда она куда-то перебралась, – вспоминала я. – Я долго горевала. Мне тетя Лена часто конфеты давала. Она вроде на фабрике работала, кондитерской. А Раиса соседку терпеть не могла, запрещала мне с ней общаться, говорила: «Не бери ее сладости, они отравлены». Глупости, конечно, кто же ребенка ядом угощать станет.

– Дурочка, – мягко сказал Степан, – я не знал, что она к тебе подкатывала.

– Мы с Олей Ереминой ей нравились, – продолжала я, – тетя Лена нас называла «подружки-лопотушки». Но Оля ей больше по сердцу пришлась, ей она давала шоколадную конфету, а мне соевый батончик. Но мне он невероятно вкусным казался. А тебе, значит, холодец доставался?

– Добрая тетя Лена много лет назад убила соседского ребенка, – отрезал Степан, – ее признали сумасшедшей, лечили. Выйдя на свободу, она переехала в наш дом и через некоторое время взялась за старое. Кордвикина заманила твою подругу Олю в подвал и задушила.

– Не может быть, – ахнула я, – она так сочувствовала ее родителям, пекла им пироги.

– Похоже, следующей ее жертвой предстояло стать тебе, – безжалостно сказал муж, – но, по счастью, Елену арестовали и опять поместили в психиатрическую лечебницу.

– Она и тебя могла лишить жизни, – ахнула я.

– Нет, – не согласился Степан, – тетя Лена только по девочкам специализировалась. Оказывается, у нее была дочь, ее убил в раннем возрасте какой-то урод. Кордвикина помутилась рассудком, но внешне вела себя как все, она убивала только девочек-дошкольниц, не мучила их, просто душила. Почему? Боялась, что они попадут в руки жестокого преступника, как ее дочка. Тете Лене казалось, что она спасает таким образом малышек.

– Бред, – поежилась я.

– Психическое отклонение, – грустно сказал муж, – мальчиков она не трогала, тем более подростков. Меня угощала по доброте душевной.

– Ужас, – передернулась я.

– Значит, сваришь холодец? – спросил муж.

И что мне оставалось делать? Пришлось ответить: «Да».

– Теперь о деле, – продолжил Степан. – Странно ситуация с салатом выглядит. Сначала Вера покупает куриную печень. Затем вдруг возвращается, повторяет заказ и прихватывает «Тайскую песню». Я залез в меню «Букетто» на сайте, вот слушай. «Вас пленит тонкий вкус овощного блюда «Тайская песня». Помидоры, огурцы, обжаренные баклажаны-кабачки, зеленый горошек, хрустящие крутоны, нежная телятина, и все это с заправкой из лучшего кунжутного масла с обилием местных приправ». Если у тебя муж аллергик, ты даже близко к этому яству не подойдешь. Но именно оно оказалось в холодильнике. Вопрос. Вера купила и в первый раз, и второй печень. Один салат прямо у «Букетто» выбросила. Куда делся второй?

– Коля его съел, – предположила я, – не насытился и слопал еще и «Тайскую песню».

– Нет, – возразил муж, – во время ссоры в палате, которую записала камера охраны, Вера говорила: «Я поставила в холодильник коробку с куриной печенью». КоробкУ! В единственном числе. Коля вопил: «Нет! На полке только овощи были!» И куда вкусняшка делась?

– Понятия не имею, – призналась я.

– Что-то тут не так, – протянул супруг, – еще один штрих. История с Рябовым.

– С парнем, который из окна выпрыгнул? – уточнила я.

– Да, – подтвердил Степан, – сначала Веру считали виновной в его смерти. Решили, что она в состоянии наркотического опьянения выкинула любовника из окна. Экспертиза оправдала Галкину. Но исследование за час не сделаешь. Прошло несколько суток, пока подозрения с нее сняли. В милицию успели примчаться родственники Анатолия, мать и тетка. Им рассказали, при каких обстоятельствах погиб юноша, женщины были в шоке. Татьяна Михайловна, мать Анатолия, потребовала Веру расстрелять! Кричала долго в кабинете. Потом ее сестра увела. Проходит пара дней, результатов экспертизы пока нет. Появляется тетка погибшего и заявляет: «Мы не хотим возбуждения дела. Прекратите следствие». Ей объяснили, что так нельзя. Тетка ушла, через пару часов появилось заключение эксперта: Рябов сам упал. У меня возникли вопросы. По какой причине патологоанатом, отбросив все дела, ухватился за Анатолия? Почему его ближайшая родственница попросила прекращения дела? Может, Вера таки спихнула парня? Давай теперь вспомним, что у лучшей подруги Риммы Галины Воробьевой любовник служит в ФСБ, занимает ответственный пост. Мог он, используя свои связи, нажать на начальника отделения? Мог. Способен ли тот пошептаться с экспертом? Да. Могла ли Римма заплатить родне Рябова, чтобы та не требовала крови ее дочери? И снова ответ положительный. Что, если Вера уже убила одного мужчину? Может, она не впервые любимого человека жизни лишает? Думаю, надо поговорить с Галиной. Воробьева насмерть разругалась с невесткой, если ее хахаль помог тогда Вере избежать наказания, свекровь может сейчас в этом признаться.

– Вообще-то мы хотели доказать, что Вера не виновна в убийстве супруга, – напомнила я, – но пока наоборот получается.

– Мы пытаемся узнать, где спряталась дочь Риммы Олеговны, – вздохнул Степан, – мать не в курсе. Очень часто родители многого не знают, дети, тем более взрослые, с ними не откровенничают. А вот друг отца или матери порой становится их конфидентом. Пообщайся с Галиной, возможно, она подскажет, где скрывается Вера. Невестка могла упоминать при свекрови о подругах, про которых Римма и не слышала.

– Хорошо, – согласилась я.

– Тебе перезвонит Фаина, даст телефон Воробьевой, – пообещал муж.