Текст книги "Царевич с плохим резюме"

Глава 10

На ресепшене у входа сидела девушка азиатской внешности.

– Добрый день, – заулыбалась восточная красавица. – Вы к кому записаны?

– К доктору Банкину, – объяснила я.

В речи девушки слышался легкий акцент, но она выглядела и вела себя как москвичка.

– Присядьте, пожалуйста, – попросила секретарь и убежала.

Не прошло и минуты, как в холл вышел крепкий молодой мужчина в голубой шапочке, халате и в маске.

– Дарья? – осведомился он. – Прошу вас в кабинет.

Мы миновали коридор, в него выходило несколько дверей. Вокруг царила тишина. Войдя в кабинет, я решила пошутить:

– У вас хорошая анестезия, не слышно криков.

– Времена, когда посещение стоматолога превращалось в пытку, давно миновали, – серьезно ответил врач. – Моя задача обезболить пациента так, чтобы он получил возможность отдохнуть, поспать в кресле.

Я уставилась на бормашину. Отдохнуть, поспать в кресле? Я скорее там от ужаса описаюсь.

– Садитесь, – предложил врач.

Я опустилась на круглую белую табуретку. Стоматолог показал на кресло.

– Вам туда, этот стул мой. Вы впервые на приеме у дантиста?

Я не ответила на его вопрос.

– Я записывалась к Роберту Анатольевичу.

– Он перед вами, – спокойно ответил мужчина.

Я вынула из сумки телефон.

– Ваша фамилия Банкин?

– Именно так, – подтвердил эскулап.

Я показала дантисту экран мобильного.

– Это сайт клиники. Там есть фото врачей. Вы на них в шапочке, на лице маска, вас не рассмотреть.

– Никак не пойму, что вы хотите? – стал терять терпение стоматолог. – Зачем вы пришли? Если у вас проблема с зубами, милости прошу. Если есть желание поболтать от скуки, то, простите, я занят, в коридоре очередь.

– За дверью никого нет, – отмахнулась я, – и если вспомнить, как мгновенно меня записали на прием в удобное для меня время, то предполагаю, что пациенты сюда не спешат. А со снимками на вашем сайте странность. Вот это кто?

– Наш хирург, Николай Иванович Костюков, – ответил эскулап. – Да в чем дело?

– Господин Костюков прямо близнец не очень популярного актера Федора Медведева, – заметила я и протянула «Роберту» свой телефон, – вот его снимок. Такого сходства порой и у родных братьев нет. На сайте десять специалистов, из них большинство – двойники мало кому известных лицедеев, снимки взяты из интернета. Всего несколько человек с «родными» лицами, вас среди них нет. Все как на подбор темноволосые, кареглазые, смуглые. Неславянской внешности.

– Вы расистка? – разозлился доктор. – Ненавидите евреев?

– Моя ближайшая подруга иудейка, – ответила я, – вопрос вашей национальности меня не волнует, а вот ваша квалификация – да, беспокоит. Не хочется попасть к коновалу, который мои зубы испортит. И вы не похожи на семита, другой тип лица. Могу предположить, что вы приехали из Казахстана. Посмотрите еще на снимок женщины, она у вас числится медсестрой по имени Мария Иванова. Но внешне девушка скорей уж Гульнара.

Доктор прищурился.

– Прощайте. Я не намерен выслушивать ваши бредни. Ну и глупости вам приходят в голову. Записаться к дантисту, прийти в клинику, а потом обвинить опытного врача в том, что он малограмотный казах.

– Слов «малограмотный казах» я не произносила, – возразила я, – в Казахстане много прекрасных врачей. Но мало кому из них придет в голову работать под чужим именем. Вы не Роберт Банкин, похожи на него, как мышь на велосипед. Вот фото владельца клиники.

Самозванец уставился в мой телефон, где появился снимок брата Лидии. Я продолжила:

– Роберт, как и вы, брюнет, и глаза у него тоже карие. Но они близко расположены, брови другой формы, нос длинный, прямой, а такие губы, как у стоматолога Банкина, в народе называют лягушачьими. Теперь посмотрим на вас. Ваши глаза широко расставлены, брови почти сошлись, нос короткий, рот большой. Мне на самом деле надо уходить. Но, выйдя на улицу, я сразу позвоню Анатолию Петровичу Банкину, который купил эту клинику для своего сына, и скажу ему, что под именем Роберта прием пациентов ведет другой человек, вероятнее всего, нелегальный эмигрант из ближнего зарубежья.

Я встала.

– Подождите, пожалуйста, – уже другим тоном сказал мужчина, – на самом деле я имею диплом о медицинском образовании. Можете пройти в мой кабинет?

– Чай, кофе не предлагайте, – предупредила я, шагая по коридору.

Стоматолог открыл дверь.

– Я не подсыпаю яд женщинам.

– Привычка угощать мужчин стрихнином тоже не моя, – подчеркнула я.

– Присядьте, пожалуйста.

Я опустилась на стул. Незнакомец достал из сейфа паспорт и диплом, продемонстрировал их мне и сказал:

– Поверьте, перед вами не самозванец, не мошенник, я окончил вуз с отличием, работал несколько лет стоматологом. Потом наш дом сожгли.

– За что? – спросила я.

– Отец русский, – грустно ответил доктор, – всю жизнь хирургом работал. Мама казашка, преподавала математику в школе. Девушка, под чьим фото на сайте написано «Мария Иванова», моя сестра Гуля. Она окончила медицинское училище. У нас большая семья, мы жили в провинциальном городке, дружили с соседями. И вдруг нас все дружно возненавидели, стали кричать: «Николай оккупант». Потом сожгли наш дом, написали на воротах: «Русские, убирайтесь». Вот такой поворот. Отец и мать погибли в огне, а мы с Гулей спаслись только потому, что уехали по делам. Мы с ней смогли добраться до Москвы. Мы в России на законных основаниях, у нас есть регистрация. Но наши казахские дипломы здесь просто бумажки. Меня нигде на работу не взяли, ее тоже. В конце концов…

Врач замолчал.

– Сергей Николаевич, объясните, почему вы работаете здесь под именем Роберт? – спросила я.

– Мой отец, Николай Воронин, родился в Тамбове, – уточнил дантист, – его после окончания института по распределению отправили в Казахстан. Отец хотел отработать два положенных года, вернуться домой, но встретил маму, а ее семья поставила ему условие: молодые живут с родителями жены или браку не бывать. Папа остался в Казахстане. В то время никто и помыслить не мог, что Советский Союз развалится. Казалось, что он вечен. А уж то, что русских будут изгонять из национальных республик, даже писатели-фантасты придумать не могли.

Воронин убрал свои документы.

– Роберт оказался единственным, кто взял нас на работу, но выдвинул свое условие: я – это он, а Гульнара должна представляться Марией Ивановой. Клиника расположена в районе компактного проживания гастарбайтеров. Вы правы, часть снимков врачей на сайте – фейк. Здесь в реальности работают два дантиста, пара медсестер. Но для солидности приписали еще персонал. Пациенты у нас небогатые, дохода клиника не приносит. Я не понимаю, почему она держится на плаву, но очень рад, что нас с сестрой пока не гонят.

– Кто вас познакомил с Банкиным? – поинтересовалась я.

– Не поверите, – улыбнулся Сергей, – он ответил на мое объявление. От отчаянья я завел профили во всех соцсетях, выставил там фото диплома, написал свою историю, сообщил: «Ищу работу. Готов быть медбратом». Неделю никто не реагировал, потом прилетело в личку сообщение от Банкина.

– Вы как-то общаетесь с Робертом? – не утихала я.

– Да, он звонит мне каждый день вечером, – объяснил Сергей, – я отчитываюсь ему о делах.

– В каких отношениях вы с Банкиным? – спросила я.

Сергей снял с головы шапочку.

– Он нас с Гульнарой сюда привел, все показал. Потом велел мне самому нанять врача, такого, как я. Опытного стоматолога, беженца из ближнего зарубежья, которого нигде на службу не берут, медсестру ему в пару, и работать. Как к владельцу клиники у меня к нему претензий нет. Все необходимое для работы поставляется бесперебойно, качество материалов отличное, нормальная анестезия. Оборудование неплохое, есть рентген, зубной техник, армянин. На ресепшене сидит его жена, она представляется Галиной.

Я решила разобрать все по косточкам.

– Роберт сюда не заглядывает?

Сергей не успел ответить, в кабинет постучали, дверь открылась, появилась администратор.

– Роберт Анатольевич, пришел Геннадий Максимов с острой болью.

– Говорил ему: надо удалить зуб, имплант поставить, а он испугался, – вздохнул врач, – сейчас им займусь.

Девушка исчезла, Сергей встал.

– После того как я начал работать, хозяин приезжал сюда один раз. Неожиданно, без звонка. Облачился в халат, вымыл руки, взял пациента. Мне велел идти в другой кабинет. Гульнара осталась с ним. Потом она прибежала, зашептала: «Сережа, лучше постой около владельца клиники, он не очень понимает, что делает». Я без приглашения вошел в кабинет, мигом понял, что Роберт неправильно работает, мягко его отстранил. Банкин не стал спорить. И тут появляется мужик, входит без стука. Я хотел его отправить в коридор, а Роберт воскликнул:

– Папа? Какими судьбами?

– Мимо ехал, решил взглянуть, как дела идут, – ответил незнакомец.

– Нормально. Вот Сережа попросил посмотреть на его пациента, – ответил Роберт.

В ту же секунду Гуля возникла на пороге:

– Простите, Роберт Анатольевич. Но Петров сбежал.

Я стою, ничего не понимаю. Какой Петров? Что за Петров?

Банкин очень натурально удивился:

– Удрал? Я же ему анестезию сделал.

– Испугался, – прошептала Гуля, – прямо трясся весь.

– Он все равно вернется! – воскликнул Банкин. – Спасибо. Идите на ресепшен.

Гуля убежала, Роберт взял отца под локоть.

– Вот ответ на твой вопрос, как дела. Иногда так. Запаниковал пациент и сбежал. Пошли ко мне в кабинет. Не стоит мешать Сергею, он без меня теперь прекрасно справится.

Где-то через полчаса Роберт и его отец уехали, я отпустил пациента, вышел в холл. Там было пусто, одна Гуля сидела за стойкой. Она мне пять тысяч показала.

– Смотри, что мне хозяин дал за то, что я по его просьбе спектакль разыграла.

Только она похвасталась, как у меня в кармане телефон звякнул, в нем сообщение: «Кабинет номер два, средний ящик стола, возьмите конверт, он ваш. Спасибо». Я получил месячный оклад. Не спрашивайте, почему Роберт заранее предупредил сестру, а мне ничего не сказал. Не знаю. Но я сообразил: Банкин хочет, чтобы его отец не сомневался, что он весь день провел с бормашиной в руках.

Глава 11

– Роберт дантист только по диплому? – осведомился Сеня.

– Похоже на то, – ответила я. – В тот день, когда в клинику неожиданно приехал старший Банкин, Гульнара, которая ассистировала Роберту, прибежала к Сергею с просьбой помочь. Владелец заведения что-то неправильно сделал.

– Брат Лидии, получив диплом медвуза с помощью своего отца, стал владельцем стоматологической лечебницы, – начал Сеня, – но сам работать не хотел, нанял врачей, которые никак не могли устроиться в Москве. Платить таким докторам можно копейки, а на прием к ним с удовольствием придут граждане стран ближнего зарубежья.

– Роберт не имеет опыта как дантист, – перебил его Кузя, – чем он занимается, непонятно. Отец без предупреждения нагрянул к нему. То ли заподозрил неладное, то ли из родительского любопытства решил посмотреть, как на самом деле у сына идут дела, вот и не сообщил ему о своем визите. Но кто-то узнал о планах старшего Банкина и предупредил младшего. Сын сломя голову примчался в свою клинику и разыграл для отца спектакль. Зачем?

Я удивилась вопросу.

– Ответ понятен. Анатолию Петровичу нельзя знать, что сынок занимается чем угодно, но не орудует бормашиной, наверное, дипломированный стоматолог даже не помнит, как она включается.

Сеня стал ходить по комнате.

– Мне все больше и больше кажется, что Лидии вовсе не глупость пришла в голову. Что-то со Смирновым не так.

– Если вспомнить, какой бизнес затеял Никита, – подключился к беседе Кузя, – то, возможно, Лида не зря встревожилась, Андрей Владимирович попросил Орлова организовать ему «случайную» встречу с Софьей. Предварительно он с помощью того же Орлова устроил викторину и получил от дочери Банкина ответы, которые помогли Смирнову понравиться девушке. Есть и другие настораживающие моменты. В интернете об Андрее Владимировиче мало сведений. Да и понятно почему, он не медийное лицо, народу неинтересен. Есть его биография. Она чистая. Тяжелое детство, но трудолюбивый парень смог получить образование, стал автомехаником, честно работал. Потом на волне перестройки смог основать свой бизнес и взлетел ракетой к богатству. Вполне реалистично. Но я решил поискать о Смирнове сведения там, куда обычному, даже продвинутому, пользователю никогда не влезть. И выпал из шкафа скелет. Когда Андрею исполнилось восемнадцать, его задержали у одной гостиницы за фарцовку. Он покупал и выменивал у иностранных туристов банки с икрой, палехские шкатулки, иконы на джинсы, сигареты, жвачку. Смирнова закрыли в следственном изоляторе, там он просидел год, потом его освободили в зале суда. Вот почему он не служил, уголовников в те годы в армию не призывали. Аллергию на треску он выдумал, чтобы ответить на вопрос: почему его не призвали.

– Странно, что он скрывает прошлое, – хмыкнул Сеня, – фарцовка в анамнезе у многих ныне богатых россиян. Не такой уж великий по нашим сегодняшним разумениям грех. В советские же времена это было серьезное преступление. Странно, что Смирнова не посадили.

– Да его на ерунде взяли, – пояснил Кузя, – мелочовка типа блока сигарет и жвачки. Небось судья просто пожалела парня. Решила: хватит, что он год в Бутырке провел. Кстати, его там очень сильно избили, кости лица сломали, нос. С Робертом мы по условиям договора поговорить не можем. Никита мертв. История со сватовством Смирнова перестает мне нравиться. Зачем Софья Андрею? Он богат, материальная выгода отпадает, – вернулся к прежней теме Собачкин.

– Любовь! – вздохнула я. – Страсть!

– Смысл затевать такой спектакль? – продолжал недоумевать наш повелитель ноутбуков. – Можно просто познакомиться с девушкой!

Сеня перестал мерить помещение шагами.

– Софья не любительница вечеринок, шумных сборищ и отвязного веселья, интернет она использует исключительно для продвижения своего магазина. При нем есть мастерская, где работают несколько человек. Одни изготавливают стельки, другие шьют ботинки-туфли, сама она тоже тачает обувь.

– Неужели кому-то может нравиться возиться с чужими ногами! Фу! – изумился Кузя. – Сеня прав. В интернете у сестры Лидии только реклама того, как приобрести продукцию ее мастерской, снимки обуви. Ничего так, симпатичная, наверное, удобная. Но это не гламурное занятие для девушки.

– Софья врач, у нее нет брезгливости по отношению к больным, – возразил Сеня, – меня удивляет другое. У Банкиных отличное материальное положение. Родители купили всем детям по однокомнатной квартире.

– Точно, – согласился Кузя, – и, как говорила Лидия, они, чтобы избежать зависти среди наследников, приобрели всем одинакового метража норки в одном районе.

– Дорогие подарки! – пробурчал Сеня. – Откуда злато и серебро?

Я пожала плечами.

– Старшие Банкины прилично зарабатывают, отец психотерапевт, мать кандидат наук, они владеют клиникой реабилитации. Знаешь, сколько стоит час у известного душеведа?

Кузя погладил «мышку».

– Ты повторила сведения, которые сообщила Лидия. А я полазил в Сети. Полина Владимировна на самом деле имеет кандидатское звание. Анатолий Петрович психотерапевт с профильным образованием. У них все тип-топ. Никаких трений с законом, все чисто, прозрачно. Муж работает в клинике, которая является их с супругой собственностью. Пациенты платят не ему, а в кассу. Доктору отстегивается процент. Это обычная практика. Судя по налоговой декларации, глава семьи нормально зарабатывает. Клиника супругов не банкрот. Если родители аккуратно распоряжались своими деньгами, то вполне могли скопить на жилье для детей. Банкины не шикуют. Машины у всех средней ценовой категории. Родители приобрели загородную недвижимость, но продали московские хоромы. Особенно придраться не к чему. Есть только одна маленькая шероховатость.

– Какая? – хором осведомились мы с Сеней.

Кузя запустил пятерню в волосы.

– По словам Лидии, старшие Банкины познакомились, когда Полина открыла кабинет, который опрометчиво назвала массажным. И правдивость слов Лиды косвенно подтверждается датами. Свадьба состоялась через год после того, как возникло предприятие Поли. Через пять месяцев родился Роберт.

Сеня включил кофемашину.

– Интим до брака в наше время не является чем-то предосудительным.

Кузя потянулся.

– Согласен. Через год после рождения сына у Банкиных появляются Софья, потом Лидия. Они как из пулемета стреляли.

Я потянулась к вазе с печеньем.

– Хотели много детей, решили с этим не тянуть. Когда у братьев-сестер нет большой разницы в возрасте, у них сходные интересы, крепкая дружба.

Кузя перестал теребить волосы.

– Почти сразу после рождения Лиды Банкины меняют квартиру.

Сеня поставил перед собой чашку с кофе.

– Небось тяжело с тремя малышами жить в маленькой квартирке.

– Можно поспорить со словом «маленькая», – возразило наше компьютерное чудо, – у Полины была двушка, у Анатолия трешка. Но резон в твоих словах есть. Дом, где они жили, был старый. Апартаменты на первом этаже выходили окнами на шумную улицу. В двух шагах были вход в метро, остановки автобусов. Для кабинета Полины весьма удачное место, пациенты любят, когда им не надо далеко идти до подземки. Госпожа Банкина начала свой бизнес в то время, когда люди еще массово не владели собственным автотранспортом, это была эпоха Горбачева.

– Удобно для пациентов, плохо для детей, и спокойной жизни нет, – остановила я Кузю. – Первый этаж, мимо течет толпа, машины. Понятно, почему они оттуда решили съехать. И куда отправились?

– В Кратино, – ответил Кузьма.

– В Подмосковье? – удивился Сеня. – Сколько от него до столицы?

– Два часа примерно, – сообщил наш ходячий справочник.

– А как они на работу ездили? – изумилась я.

– Никак, – сказал Кузя, – продали все: жилье мужа, кабинет жены, у них еще машина была, вот куда колеса делись, не знаю. Тарантайка, похоже, была полной развалюхой, принадлежала Полине. «Мерседес» выпуска семьдесят второго года. Такие тогда из Германии пригоняли.

– Небось она на ходу развалилась, – развеселился Сеня, – у меня похожая карета была, только «Фольксваген». Когда я покупал его, автомобиль выглядел прилично, пробег был маленький, мне в уши насвистели, что «немец» много лет в гараже стоял. Потом мне объяснили, что километраж скрутили. Дедушка германского автопрома кряхтел, сопел, пукал, но ездил. В один «прекрасный» день из него выпала какая-то штука, и «динозавр» умер. Начало девяностых на дворе, тогда народ творил что хотел. Бандитское время. Я своего «дедулю» просто на обочине бросил, номера свинтил и ушел. Сегодня бы меня живо поймали, камеры повсюду висят. А тогда проблем не возникло.

Я доела последнее печенье.

– Долго они в области жили?

– Вернулись в столицу через несколько лет, – отрапортовал Кузя, – купили квартиру, открыли клинику.

– Откуда деньги на медцентр? – удивилась я.

– Хороший вопрос, – похвалил меня Сеня. – Чем они занимались в Кратине?

Кузя оттолкнулся ладонями от стола и отъехал к чайнику.

– Тайна, покрытая мраком. Никаких сведений, кроме прописки, нет.

– Работали? – задала я свой вопрос.

Кузя открыл холодильник.

– Официально нет. Но давай вспомним, о каких годах мы говорим. Вся страна занималась черт-те чем: торговала китайскими шмотками, старыми автомобилями, продуктами ужасного качества. Повсюду были стихийные рынки. Заплатил местному смотрящему, ставь лоток, отчисляй ему процент. И все. Какие кассовые аппараты? Где старшие Банкины деньги получали, выяснить невозможно.

У меня зазвонил телефон, я взяла трубку и услышала смутно знакомый голос:

– Дашенька, мы вас завтра ждем с нетерпением.

– Вы кто? – поинтересовалась я.

– Не узнали? – изумилась женщина. – Елена Васильевна. Организатор викторины из самого лучшего в мире центра похудения «Сто семь бегемотов». Уточните, когда вы приедете?

С языка едва не слетело: «Никогда», но я вовремя сцепила зубы и защебетала:

– Большое спасибо за чудесный приз.

– Рады услужить, – обрадовалась Елена. – Так во сколько вы появитесь? Семь? Восемь утра? Позднее не советую.

– Навряд ли смогу воспользоваться вашим предложением, – заныла я, – у меня много работы.

Из трубки донесся плач.

– Елена Васильевна, – испугалась я, – что случилось?

– Наша хозяйка сказала: «Если Васильева не появится, ты уволена», – всхлипнула женщина. – А у меня ребенок без отца! Он с голоду умрет!

Глава 12

– Дашенька, вы прибыли! – закричала Елена, бросаясь ко мне на парковке.

– Да, как обещала, – уныло ответила я.

– Отлично! – обрадовалась массовик-затейник. – Прямо к обеду. Конечно, лучше бы к завтраку, но…

– Еле-еле отпросилась с работы, – соврала я, – у нас очень строгий начальник. И есть я совсем не хочу.

Последнее заявление чистая правда. Памятуя о полднике, которым меня угостили первый раз, я основательно поела перед выездом. А в сумке у меня есть небольшой запас всякой вкуснятины, маленький чайничек, упаковка одноразовых стаканчиков. Я подготовилась по полной программе.

– Нельзя идти в столовую без посещения нашего любимого доктора, – промурлыкала Елена, – вы останетесь всего на одни сутки. Но надо прожить их по всем правилам, прочувствовать всю прелесть пребывания у нас. Ваш день расписан по минутам. Погнали к Игорю Петровичу.

Устроительница викторин схватила меня за руку, потащила вперед и через пару минут втолкнула в кабинет, где за столом сидел мужчина неопределенных лет. Доктор был запредельно худым, на лице его проступали все кости, цвет кожи напоминал много раз постиранную простыню. Шея походила на куриную. А капюшон черной толстовки, который эскулап натянул на голову, сделал его похожим на смерть. Именно так ее любили изображать художники прошлых веков.

– А вот и мы! – ликующим голосом заявила Елена.

«Смерть» моргнула.

– «Мы» тут неуместно. Оставь пациентку и покинь мой кабинет.

– Она победительница нашего конкурса… – начала Елена.

– Да хоть чемпион по тараканьим бегам на приз Дракулы, – отмахнулся доктор. – Уйди.

Моя сопровождающая насупилась, но вышла в коридор. Доктор сбросил капюшон, тот лег складками вокруг шеи Игоря Петровича. Подкладка у башлыка была белого цвета. И врач стал смахивать на дряхлого грифа: совершенно лысая голова на тощей шее торчала из толстовки, которая напоминала оперение птицы, любительницы падали.

– Изложите свою проблему, – проскрипел врач. – Коротко. Рассказывать о пятом любовнике матери не надо. С этим идите к психологу. Мне о еде.

– Все хорошо, – разочаровала я специалиста.

«Гриф» взял очки со стола и нацепил их на переносицу.

– Встаньте на весы.

– В одежде? – уточнила я.

– Зачем мне раздетая пациентка, – протянул «гриф» и показал рукой на стену: – Туда.

Я увидела небольшую платформу и встала на нее.

– Не шевелитесь, – зевнул «гриф», – стойте смирно, не дергайтесь, измеряю…

И вдруг на мою макушку упала книга. Судя по звону в ушах, это был «Толковый словарь живого великорусского языка» авторства Владимира Ивановича Даля. Да не один том, а все четыре сразу.

– А-а-а! – заорала я.

– Метр шестьдесят четыре, сто два кило, – меланхолично сказал «гриф». – Зачем так кричать? Я предупредил вас: «Не дергайтесь, измеряю».

– На меня что-то упало, – стала оправдываться я.

– Это не повод для истерики, – прогудел «гриф», – садитесь.

Я попыталась сойти с весов, но не смогла. Чья-то сильная рука вдавила меня в платформу, не давала пошевелиться.

– Садитесь перед столом, – повторил Игорь Петрович.

– Не могу, – пропищала я, – не пускает.

Послышалось шуршание, груз отпустил мою макушку, я обрела свободу действий, сошла с платформы и посмотрела вверх. Из стены торчала толстая палка.

– Эта жердь меня треснула? – осведомилась я.

Врач закрыл глаза, потом приподнял одно веко.

– Дожив до старости, вы никогда не видели измеритель роста?

– Вы просили меня взвеситься, – сказала я.

– Лично мной сконструированный аппарат выполняет одновременно две функции, – оживился врач, – рычаг определения длины тела опускается на голову пациента, вжимает ее в пол. Весы, на которых стоит человек, указывают точное количество килограммов.

Я притихла. С одной стороны, мне очень хотелось посмотреть, как голова может вдавиться в пол. Любопытно, куда денутся ноги и туловище? С другой – возник вопрос: верна ли цифра на весах, если вас сильно в них вдавливают?

– Сто два кило многовато для вас, – скрипел Игорь Петрович, – секунду.

Послышалось шуршание, из принтера вылез лист.

– Получена индивидуальная программа, – объявил «гриф», протянул мне бумагу, накинул капюшон и вновь стал похожим на смерть.

Я углубилась в текст: «Пациентка N. Возраст – примерно семьдесят пять лет. Рост метр шестьдесят четыре, вес сто два. Диагноз: ожирение вследствие пищевой распущенности. Диета номер один. Нагрузки в зале номер один. Кровать номер один. Массаж номер один. Психическое состояние: ожирелая истеричность. Поведение: нестабильное. Жалобы: отсутствуют из-за неадекватной самооценки. Процедуры: водная феерия, термально-нафтаговое погружение. Досуг – шахматы». Нижняя челюсть у меня медленно отпала.

– Идите, идите, – недовольно произнес Игорь Петрович, – вам пора заниматься собой.

– До семидесяти пяти мне еще жить и жить! – возмутилась я.

– Можно и не дожить. Кто знает, что нас ждет через пять минут, – философски заметил доктор, – в этом исследовании оценивается не паспортный возраст. Ментальный.

– И как вы его определили? – изумилась я.

– Не первый год женат, – прошептал Игорь Петрович. – У меня глаз – алмаз. Опыт не убьешь.

Дверь приоткрылась.

– Можно Дашеньку забрать? – спросила Елена.

– Она твоя навеки, – прохрипел доктор.

В состоянии, в боксе называемом «грогги», я выпала в коридор.

– Правда, он прелесть, – запрыгала Елена, – душка, лапочка, профессор. Получили направление?

Я отдала ей листок.

– Вот. С весом неурядица. Он у меня намного меньше, сорок пять кило.

– Забудьте, – беспечно махнула рукой Елена, – измеритель частенько зависает. Побежали! Нас ждет насыщенная программа. До вкуснейшего полдника надо успеть в спортзал.

Я вздрогнула и попыталась воспротивиться:

– У меня формы с собой нет.

– Не проблема. В раздевалке много костюмов.

– Не хочу надевать то, в чем занимались другие, – отбивалась я.

– Господи! – всплеснула руками Елена. – Как вы могли подумать, что мы дадим вам обноски! Новенькая форма. Только что из печки. Ха-ха. Шутка.

Организатор вечеринок потянула меня по коридору. В конце концов мы оказались у большой двустворчатой двери. Моя спутница открыла ее и заверещала:

– Обожаю фитнес! А вы, Дашенька?

– Угу, – кивнула я, давным-давно один раз переступавшая порог спортзала и поклявшаяся больше этого никогда не делать.