Текст книги "Милашка на вираже"

Глава пятая

Чернов сообщил свои соображения:

– Дорога узкая, освещения нет, поворот крутой. В таком случае положено ехать с ближним светом. Но полно придурков, которые включают дальний. Плевать им на то, что встречным по глазам бьют. На бетонке есть несколько мест с крутыми поворотами, один раз я сам чуть в кювет не улетел. Рулил поздним вечером и ведь знал, что впереди надо резко влево уходить, кто-нибудь точно меня ослепит. Но все равно вздрогнул, когда прямо в глаза луч ударил. Теперь представьте, что вы Савелий. Едете спокойно, подкатываете к опасному месту, сбавляете скорость, начинаете входить в поворот, и тут вам прямо в морду фейерверк! На встречной полосе тоже крутой вираж, его пролетал идиот с дальним светом. Ночь на дворе! Может, кретин думал, что никого на дороге, кроме него, нет. А может, ничего и не мыслил, просто пер танком. Небось знаете таких: «Мне надо, вот и качу как хочу, пьяный за баранку сяду, уколюсь, нанюхаюсь, море мне по колено». Если на вас прожектор внезапно направить, вы инстинктивно руль повернете! Ноябрь, уже подмораживало, машину повело. Если хотите знать мое мнение, то урод на «Жигулях» – убийца. И должен ответить за содеянное. Вот я уверен, что он пьяный или обдолбанный машиной управлял.

Рябов замолчал, уставился на меня, потом поинтересовался:

– Есть вопросы?

Я пожала плечами.

– Их несколько. Ты обратился ко мне как к Арине Виоловой, как к писателю? Предлагаешь сюжет для новой книги? В чем смысл моей встречи с Антониной Колывановой, секретарем из издательства «Страус»? С какого боку тут наша одноклассница, а по совместительству твоя жена Ира? И ее брат Василий?

Рябов пододвинул ко мне корзинку.

– Попробуй, у них лучшая фокачча в Москве. Иришка дружила с Настей. Вернее, они были как сестры. Их мамы жили в одном подъезде, вместе воспитывали девочек. Настя с Ирой в детстве были как пальцы на одной руке. Когда Тихонова вышла замуж, они стали редко встречаться, да и понятно почему. Семейная жизнь не способствует длительным тусовкам с подругами. Лично мне хочется видеть после работы супругу дома, а не читать эсэмэс: «Вернусь поздно, мы пошли в кино». Полагаю, что у Меркулова было такое же мнение. Но мы всегда получали приглашение на день рождения Анастасии. Как правило, устраивался пышный прием в дорогом ресторане. Иногда Тихонова звонила Ирке, предлагала:

– Приезжай скорей, Никита в командировке. Попьем кофейку, поболтаем.

Когда Анастасия впервые пригласила Иру в поместье, та обрадовалась, понеслась к любимой подруженции. Вернулась притихшая. Я спросил:

– Что-то не так?

Иришка заверила:

– Полный порядок, просто я устала.

Но, побывав у Насти несколько раз, супруга призналась:

– Мне у Меркуловых некомфортно. Дом огромный, много прислуги. Только не подумай, что меня плохо принимают. Наоборот! Угощение роскошное, горничные в пол кланяются, повар специально обед приготовил, а кондитер испек торт. Никогда так вкусно не ела. Садовник шикарный букет для меня принес. Настя при отъезде подарки дарит. Сегодня сумку вручила от фирмы «Шанель». Цена у нее заоблачная. Все прекрасно, но я себя в их дворце чувствую нищенкой-побирушкой.

Заплакала и убежала. После того разговора она больше к Анастасии не ездила, хотя та приглашала. Я понимал: Тихонова состоянием мужа не кичится, считает Иру родней. Но моя супруга уперлась: «Она богатая, а мы бедные. Конец истории». В конце концов Тихонова сообразила, что с ней решили разорвать отношения, и перестала нам звонить. Потом пришло сообщение о ее гибели. Иришка чуть в больницу не попала, рыдала:

– Я обидела Настюху! Не ездила к ней. На самом деле я очень завидовала подружке. У меня ничего, а ей деньги некуда девать! Теперь Настюша умерла. И я ничего не могу ей сказать!

А тут еще ее брат Вася умер.

Очень Ира переживала, потом горе как-то приутихло.

Рябов позвал официантку, заказал еще кофе и продолжил:

– Ириша работает в благотворительном фонде, который основал один миллиардер. Она директор на зарплате, прямо скажем, мизерной. Фонд рад любому пожертвованию, благодарит даже за крохотную сумму. Милосердных людей, которые готовы помочь бедным, больным, инвалидам, немало, да они чаще всего расстаются с небольшими деньгами. Но порой появляется человек, который жертвует миллионы, с такими Ира встречается сама. Некоторое время назад к ней в кабинет привели богатую бизнесвумен, владелицу фирмы – Ольгу Сергеевну Николаеву. Лет ей чуть больше, чем Ире, года на три она жены старше. Родом из какого-то захолустья, когда-то приехала в Москву поступать в институт. Уж не знаю, кто она по образованию и как начинала. Это вообще-то не важно. Главное: нынче Ольга Сергеевна имеет несколько фабрик, где производят разнообразные товары для детей, магазины, сайт – рекордсмен по посещаемости и количеству рекламодателей. Николаева живет за границей, но часто прилетает в Россию, все производство и торговля у нее здесь. Она приехала к Ире с рядом предложений. Когда Ольга Сергеевна вошла в кабинет и увидела его владелицу, на лице бизнес-дамы появилось странное выражение. Повисла секундная пауза, потом женщины начали разговор, к нему присоединились другие сотрудники фонда. Совещание прошло плодотворно, но на следующий день позвонил помощник Николаевой и сказал:

– У Ольги Сергеевны изменились планы. Увы, наше сотрудничество пока откладывается.

Ира расстроилась, она недоумевала, почему бизнесвумен решила не связываться с ее фондом. Где допущен просчет? Кто из сотрудников сказал что-то не то? Может, косо поглядел на Ольгу Сергеевну, которая пришла с выгодным предложением.

Ирина решила разобраться в ситуации. Она попросила показать ей видеозапись разговора. Да-да, в фонде во всех больших и малых переговорных есть камеры. О них не знают ни сотрудники, ни посетители. Информацией владеют лишь начальники.

Ирина изучила видео, но не заметила никаких косяков. Ее люди говорили правильные вещи, предлагали интересные решения. Жена проглядела запись несколько раз, устала, решила поехать домой, поужинать и еще раз углубиться в материал. Она остановила видео и вдруг заметила то, что ввергло ее в шок. На застывшем кадре виднелось запястье левой руки Николаевой. Ирина вздрогнула, она долго смотрела на картинку и в конце концов убедилась: нет, ей не показалось, она видит руку умершей Насти.

Рябов замолчал.

Глава шестая

Я удивилась.

– Каким образом спустя годы можно узнать человека по запястью?

Эдуард положил на стол айпад и открыл его.

– Посмотри на фото.

Я уставилась на снимок.

Рябов показал пальцем на свою руку:

– Видишь, там, где кисть прикрепляется к лучевидной и локтевой костям, если провести прямую линию от мизинца к запястью, торчит бугорок?

– Да, – согласилась я, – он у всех есть.

– А на этом снимке где?

Я присмотрелась.

– Ой! Нету, там впадинка. Но, не обрати ты на это мое внимание, я никогда бы не заметила, что запястье странное.

– Согласен, – сказал Эдик, – Ирка в процессе переговоров тоже не заметила этой детали, если бы не видеозапись, которую она случайно остановила в тот момент, когда мелькнуло запястье, жена тоже осталась бы в неведении. И еще, когда мы с Иришкой стали внимательно изучать изображение внешней стороны кисти той же руки… Замечаешь пятнышко?

– Если Ира умудрилась разглядеть его на видео, то у твоей жены глаза орла, – вздохнула я, – на мой взгляд, это просто неровность кожи. С возрастом такое случается почти со всеми женщинами, да и с мужчинами тоже. Сначала возникают мелкие дефекты, потом они темнеют, появляется так называемая «гречка». Мелкие пигментные пятна.

– А если посмотреть в увеличении? – протянул Эдуард. – Я показал снимок классному специалисту, он сказал: «Там было родимое пятно. Раньше такие иссекали, оставался шрам. Сейчас есть разные методы, шлифовка лазером, например. Но порой встречаются очень «упорные» отметины. Они сначала исчезают, но возникают заново. Чтобы их закамуфлировать, придумали простой, но, на мой взгляд, не совсем безопасный метод. С помощью тончайшей иглы на месте пятна под кожу вводят, грубо говоря, краситель, который маскирует дефект, держится долго, он же под кожей, не соприкасается ни с водой, ни с чем-либо еще. Но нет ничего вечного, слой «макияжа» тускнеет, его необходимо обновлять. На фото видно, что пятно начинает проступать. Но заметно это лишь человеку с очень острым зрением. Если женщина подкорректирует пятно, оно опять исчезнет».

– Ну и что? – спросила я.

Эдуард провел пальцем по экрану, появился еще один снимок.

– Качество не ахти, – посетовал Рябов, – взят из школьного альбома, который вам на выпускном вечере выдавали. У тебя тоже такой есть.

Я промолчала. Одноклассник ошибается, за альбом требовалось заплатить. А у Раисы, которая меня воспитывала, на момент окончания мною школы не было денег. Поэтому для ученицы Таракановой альбом не делали.

– Тут масса снимков, – говорил тем временем Эдик, – нам удалось найти на них руку Анастасии. Вот, смотри. Там, куда сейчас введен «краситель», было родимое пятно.

– Угу, – пробормотала я, – на основании сказанного тобой я делаю вывод: Ирина считает, что богатая благотворительница Ольга Сергеевна на самом деле ожившая Настя Тихонова.

– Да, – коротко подтвердил Рябов.

Я удивилась:

– Ты же сам только что рассказал о взрыве, о том, что Анастасия уехала куда-то вечером с шофером, который тоже исчез. А теперь она снова жива? Прости, так даже в самых дешевых детективных сериалах не бывает. И давай включим логику. Почему, обретя вторую жизнь, Настя не помчалась назад к любимому мужу?

Эдик допил чай.

– Я тоже абсолютно уверен, что жена Меркулова погибла. Но рука Николаевой очень похожа на Настину. Лет в шесть, еще до школы, девочка неудачно упала, повредила руку, та неправильно срослась, ее ломали. И опять неудачно. В результате действий неумелых врачей запястье приобрело такой вид. И родимое пятно у Насти чуть ли не с рождения. Его убрали, а с костью ничего сделать нельзя. И насчет твоего вопроса о возвращении к Никите… Я тоже задал его жене. Ответ меня убил. Иришка заявила: «Так он женат на другой».

– И когда Меркулов сменил статус вдовца на звание счастливого супруга? – осведомилась я.

Эдик закрыл планшетник.

– Точно не отвечу, но довольно быстро после аварии.

Я допила чай.

– Резюмирую. По мнению Иры, Анастасия пролежала энное количество времени в могиле, потом вылезла на свет божий. Ожившая покойница раздобыла новый паспорт, занялась бизнесом, добилась успеха и пришла к Титовой, с которой знакома с детства, чтобы договориться о пожертвовании? Давай на секунду забудем об абсурдности предположения об ожившей покойнице. Но зачем симпатичная зомби потопала именно в сие учреждение? Ольга Сергеевна не навела справки о директоре фонда? Ее не насторожила фамилия в сочетании с именем?

– Ирина теперь Рябова, – остановил меня Эдуард, – короткая заминка, которая случилась, когда Николаева увидела хозяйку кабинета, говорит о растерянности Ольги Сергеевны. Ее помощники провели предварительную работу, подтвердили добропорядочность фонда, бизнесвумен поехала на совещание. Она не ожидала увидеть подругу детства. А отказ от совместной работы только укрепляет уверенность, что Ольга – это Настя.

Я решила влить хоть каплю разума в океан глупости.

– Да что с тобой? Включи мозг. Настя жена очень богатого человека, у нее есть все, что душа пожелает. Тихонова жила так, как другие и не мечтали. Какой смысл ей всего лишаться? И, уж прости, идея с воскрешением погибшей абсурднее некуда. Зомби-Анастасия вылезла из гроба, сделала пластическую операцию и превратилась в успешную предпринимательницу?

– Да, да, – закивал Эдик, – ты повторяешь слова Иры.

– И ее не смущает, что машина Насти взорвалась и сгорела? – задала я вопрос.

– Ну, тут есть свой резон, – пробормотал Рябов. – Тел-то не нашли!

Вот тут мне стало понятно, что муж и жена одна сатана. Вроде безумие воздушно-капельным путем не передается, но вдруг? Непонятно, кто кого заразил: Ира мужа или он ее, в конце концов это неважно. Главное другое: супругов следует немедленно отправить в психиатрическую лечебницу!

Глава седьмая

– Мда, – крякнул в телефон Степан, после того как выслушал мой рассказ.

– Сначала Эдуард показался мне таким же ненормальным, как и его жена, – призналась я, – но потом впечатление поменялось, потому что Рябов попросил:

– Пожалуйста, пообещай Ире: «Я непременно попрошу мужа разобраться в ситуации». А потом, через недельку, успокой ее: «Ириша, нет повода нервничать. Анастасия и шофер погибли в банальном ДТП. Мы все узнали, Николаева сломала в детстве руку. У нее была такая же травма, как у Насти». И она успокоится.

Я ответила ему:

– Я уверена, что Анастасии нет в живых, но врать Ире не стану.

– И какова была реакция Эдуарда на твое заявление? – поинтересовался муж.

Я стащила со спинки дивана плед и закуталась в него.

– Он повел себя адекватно, сказал, что не надеялся на другой ответ. Потом объяснил, что любит жену, беспокоится о ней, а после того, как Ирина повстречалась с Ольгой Николаевой, она стала очень невнимательной, попадает в патовые ситуации. Эдуарду понятно: все, что происходит с женой, результат ее мыслей о «воскрешении» Анастасии… Погоди, у меня другой звонок, я очень его жду. Сейчас сделаю конференцию, слушай тихо.

– Хорошо, – согласился Степа.

Я переключилась на новый вызов.

– Вилка! – закричал веселый голос. – У меня шесть пропущенных вызовов от тебя. Извини, я тухла на совещании, звук у телефона отключила. Что случилось?

– Привет, Ксюшик, – обрадовалась я, – все отлично. У меня просьба. Дай мне мобильный телефон Антонины Колывановой, она вроде секретарь генерального в вашем «Страусе».

Ответом послужило молчание.

– Ау, ты здесь? – осведомилась я. – Или связь отключилась?

– Да, Антонина сидела в приемной у генерального, – сказала Ксюша.

Меня кольнуло беспокойство.

– Сидела? Теперь она в другом месте работает?

– Зачем тебе Тоня? – задала свой вопрос Ксюня. – Вы с ней в каких отношениях?

– Учились в одном классе, – объяснила я, – потом не виделись, я понятия не имела, что Колыванова работает в «Страусе». Мне надо с ней побеседовать. Ксю, почему ты употребила глагол «сидеть» в прошедшем времени? С Антониной произошло что-то плохое?

– Ну… да, – вздохнула приятельница, – она умерла.

– Как? – ахнула я.

Послышался звук шагов, потом снова голос Ксюши:

– Я вышла на улицу, ты меня на первом этаже поймала. Я забирала кое-что на общей рецепшен. Ты же знаешь о хобби нашего коммерческого директора? А?

– Если имеешь в виду его любовь к полным брюнеткам, то да, – ответила я.

– Федор спал с Тоней, – продолжала Ксения, – потом она ему надоела, он положил глаз на другую. Но Федя не гад, он своих обожэ всегда хорошо пристраивает. Антонина работала на общей рецепшен, а он ее устроил помощницей генерального. Там оклад намного выше, статус вообще эксклюзивный. Тоня ухватилась за такую возможность, пахала без отдыха. Некоторое время назад у нее сломалась машина, ехать на метро, а потом в автобусе домой она не хотела и попросила Романа, шофера Виктора Михайловича, ее до дома подбросить, знала, что водитель в соседнем с ней доме живет. Рома ее послал. Он проталкивал на место секретаря свою жену, да Федор ему кислород перекрыл. Пришлось Тоне городским транспортом воспользоваться. Ну и… Сейчас пришлю тебе видео, посмотришь, позвони.

Через секунду мне на ватсап прилетело «кино». Я мигом переслала его мужу и уставилась на экран.

– Антонина умерла. Ксения прислала запись, давай вместе посмотрим, пересылаю тебе видео, – объяснила я Степе и нажала на экран.

– Новость часа! – закричал противный женский голос.

Я вздрогнула и тут же увидела блондинку, которая бесновалась в студии:

– Виктор, расскажите нам, что произошло?

Экран разделился пополам. В левой части появилось изображение лохматого парня, который затарахтел как отбойный молоток:

– Я стоял на остановке, ждал маршрутку. Неподалеку топталась хорошо одетая женщина. Я подумал: «Чего она тут делает? Села бы в такси». И тут подъехал микроавтобус. Дамочка бегом к нему, а у двери давка. Все хотели влезть, люди в очереди орали. Маршрутка уехала, и тут крик… Я вам видео отправил. Лариса, покажите. Старался ради наших любимых зрителей, добыл эксклюзив. Я мегапрофессионал, у меня всегда камера наготове.

Экран снова стал единым, теперь я увидела улицу, маленький автобус и ораву людей, которые его штурмовали.

– Хорош, отошли, – заорал водитель, – местов нет! Вы че? Опупели? Ща другая маршрутка подойдет.

– Он врет! – завизжала какая-то женщина. – на перекрестке авария, движение встало. Если на этой не уедем, до метро придется пехом переть.

– Эй, поднажми, все влезем, – завопили из толпы.

– Отвалите! – кричал водитель. – Нельзя ехать стоя.

– На колени друг другу сядем, – ответил кто-то.

– Уроды, – выругался парень за рулем и уехал.

В ту же секунду раздался визг:

– Убили!

Изображение на экране затряслось, наверное, корреспондент побежал к месту происшествия. Картинка на экране сменилась, появилось развернутое удостоверение, и раздался голос журналиста:

– На остановке умерла Антонина Колыванова, секретарь издательства «Страус». Всегда рад сообщить телезрителям интересную новость.

Видео закончилось. Я связалась с Ксюшей и подсоединила к разговору Степана в качестве слушателя.

– Ужас, да? – сказала та. – Федор и Виктор Михайлович были шокированы. Полиция сочла инцидент несчастным случаем. Наши боссы не поверили, наняли детективов. Я с ними в контакте находилась, сыщики скинули мне это видео, объяснили: «Мы разложили все по кадрам, удостоверились: Антонина пыталась сесть в автобус, ее отталкивали. Маршрутка уехала, Колыванова упала. Никто ее не толкал, она просто свалилась. На вскрытии обнаружили: у нее оторвался тромб. Смерть наступила почти мгновенно. Нам жаль вашу сотрудницу, но в ее кончине нет ничего криминального».

– Когда это случилось? – осведомилась я.

Ксюша назвала дату, и тут кто-то закричал:

– Королеву видели? Ее Вадим ищет.

– Ой, прости, совещание начинается, позвони вечером после одиннадцати, – быстро произнесла подруга и отсоединилась.

– Степа, ты все слышал? Антонина погибла через неделю после того, как у Ирины побывала Ольга Сергеевна Николаева, – подчеркнула я.

Степан кашлянул.

– Тромб мог оторваться в любой момент. Посадка на маршрутку проходила нервно. Антонина лезла вперед, ее отталкивали. Возможно, это просто совпадение. Смерть Колывановой никак не связана со встречей директора фонда с благотворительницей. А может, и наоборот. Колыванова в детстве дружила с Настей и Ириной? Эдуард ухаживал за кем-нибудь из этих девушек?

– Титова и Анастасия росли как сестры, Тоня с ними везде ходила, – напомнила я, – давняя дружба тихо сдулась после того, как Настя стала богатой женщиной. В Ирине взыграла зависть, у нее хватило мужества признать это. Она поняла, что справиться с черным чувством не может, и решила дистанцироваться. Про Тоню Ира мне ничего сейчас не говорила. Эдуард в школе с мальчишками время проводил, с девочками не гулял.

– Ты их хорошо знала? – спросил муж.

– Настю, Иру, Тоню и Эдика? – уточнила я. – Часто классы бывают разделены на группы. Хорошо, если они откровенно не враждуют. У нас соблюдалась толерантность. Рябов мне никогда не нравился, он постоянно глупо подшучивал надо мной. Ирина и Тоня дружили с Настей. Со мной они здоровались, могли позвать погулять, но я понимала: расположение ко мне вызвано желанием получить помощь на контрольной. У меня весь класс списывал домашние задания и просил решения задач на проверочных работах. Твоя жена всегда хорошо училась. Если коротко ответить на твой вопрос, я знала о девочках лишь то, что они все богаче меня, что Ира может получить по русскому в понедельник пятерку, а во вторник двойку. Тоня прекрасный математик, у нее великолепная память, она всегда побеждала на разных конкурсах, пела, танцевала, рисовала, получала высокие отметки и в придачу была красивой. Про Настю ничего, кроме как середнячок, сказать не могу. Тихая, если не сказать забитая. Молчаливая. Скромная. Никакими талантами не блистала. Троечница. Когда я узнала, что Тихонова вскоре после школы вышла замуж, то совсем не удивилась. Из Насти должна была получиться верная жена. После получения аттестата я с ними не виделась. То, что Колыванова работала в издательстве, выяснила сегодня. Может, я бы и узнала ее при встрече. Хотя навряд ли, многие женщины с годами здорово меняются: цвет волос иной, чем в детстве, косы отрезали, похудели-потолстели. Но мы с Антониной не пересекались. Да, «Страус» входит в холдинг «Элефант», но мои книги выпускает основное издательство. А Тоня служила в «Страусе», оно находится в другом здании.

– Рябов сказал тебе, что с Ириной после общения с Николаевой произошли какие-то странные события. О чем речь? – спросил муж.

Я пустилась в объяснения.

– После того как она встретилась с Ольгой Сергеевной и узнала в ней Настю, в жизни Иры стартовали неприятности. Началось все с небольшой бандероли, которую прислали в фонд, которым руководит Ира. На пакете была надпись: «Лично директору. Просьба другим не вскрывать». Но Катя, секретарша Иры, не обращает внимания на подобные указания. Девушка всегда проверяет любую корреспонденцию, которая адресована начальнице. Более того, слова «Только для Ирины Алексеевны» всегда вызывают у помощницы настороженность. Екатерина не хочет, чтобы директора отравили, прислали ей какую-нибудь заразу или шокирующую фотографию. Да и сама не желает все это получить. Поэтому Катя надела противогаз, натянула на руки резиновые перчатки, развернула бумагу, открыла коробку и… в секретаршу ударила петарда. Кому-то применение противогаза покажется смешным и глупым, но он спас лицо Кати. Найти отправителя не удалось. На посылке указали существующую улицу, дом. Но квартиры двести двенадцать в нем не оказалось. Отправитель – ООО «Свежесть навсегда». На почте такая бандероль удивления не вызовет. Но фирма «Свежесть навсегда» тоже фикция.

– Так, – протянул Степан.

– Через неделю примерно Ирина поехала к крупной благотворительнице в больницу. Та сломала ногу, лежала на вытяжке. Титова привезла букет, конфеты, навестила даму, двинулась домой, и на платформе метро в тот момент, когда из тоннеля вырвался поезд, ее кто-то сильно толкнул.

– Ух ты! – пробормотал Степан.

– К счастью, Ирина не упала на рельсы. Ее удержал мужчина, который видел, что она потеряла равновесие.

– У Титовой нет машины? – удивился Степан.

Я сказала:

– Есть. Она на иномарке приехала в клинику. Догадываешься, что медучреждение одно из самых дорогих в России и парковка при нем есть? Но Ирину на стоянку не пустили. Оказалось, что та предназначена только для тех, кому больной заказывает пропуск на машино-место. Титовой пришлось бросить колеса на улице. Когда она вернулась, все четыре покрышки были проколоты.

– Чем больше шишек, тем толще белки, – протянул Степан.

– Петарда службу безопасности фонда не удивила, – продолжала я, – да и саму Ирину тоже. К сожалению, благотворительная организация не может помочь всем. Кое-кому сразу отказывают, потому что находят в документах неточность. Или человеку предлагают бесплатное лечение в России, готовы хоть сейчас уложить его в больницу, а он упирается: «Нет! Хочу оперироваться только в Германии. Немецкие врачи гениальные, а наши все косорукие».

В этом случае фонд материальную помощь не оказывает. Он протягивает руку помощи тем, кто находится в безвыходном положении. Тяжелым инвалидам, которые на свою пенсию не могут купить новую квартиру на первом этаже, чтобы выезжать на улицу на коляске. Приобретает специальные матрасы и памперсы для тех, кто вынужден лежать, обеспечивает их продуктами. Ну, и так далее. И денег на руки просителям не дают, им предоставляют все необходимое. А тот, кто требует немалые суммы, слышит: «Мы можем купить нужное, но деньги вам на карточку не переведем», – и приходит в ярость. Сотрудники фонда сталкиваются с агрессией, слышат угрозы в свой адрес. Петарда, конечно, из ряда вон выходящий случай, она возмутила коллектив. Ирина решила, что посылку отправил кто-то из тех, кому отказались дать энную сумму наличными. Служба безопасности благотворительного фонда занялась поисками хулигана, но…

– Можешь не объяснять, – остановил меня муж, – знаю, кто там работает, они никого не нашли.

– Проколотые колеса тоже не вызвали у Иры радости, – продолжала я, – но она подумала, что ее новая машина вызвала приступ зависти у кого-то. Попросила помощницу остаться в автомобиле, дождаться эвакуатора, отправить машину в сервис и поспешила на метро. Решила, что в подземке быстрее куда надо доберется. Да и не любит Титова такси, за рулем часто сидят иногородние, плохо знающие Москву. Ирина не уверена в их водительском мастерстве. Случай в метро Титову напугал, но ей опять в голову не пришло, что кто-то решил ее убить. Люди на платформе толкаются, многие ведут себя так, словно их жизнь зависит от того, влезут они в вагон или нет.