Текст книги "Курятник в пентхаусе"

Глава седьмая

– Что зажать? – не поняла Надя. – Кулаки на удачу?

– Это не помешает, – засмеялась Люда, – я имела в виду челюсти. Чтобы не выплюнул.

– Альберт Кузьмич прекрасно воспитан, – обиделась Бровкина, – он никогда не плюется.

– Сколько раз вы коту за его жизнь медикаменты давали? – поинтересовалась Люда.

– Сегодня впервые собираемся, – ответила Рина.

– Вот и проверите, как он отреагирует, – хихикнула врач. – Удачи вам!

Все посмотрели на меня, потом Дюдюня велела:

– Танюша, командуй!

Я попыталась отвертеться от роли главного специалиста в запихивании таблетки в британца.

– Не имею четкого плана действия!

– Я открываю ему пасть, – запрыгала Риччи, – кто-то туда зашвыривает лекарство, я защелкиваю кошачьи челюсти и держу их сомкнутыми. Все, несите самые толстые кухонные варежки.

– В доме полно еды, – возмутилась Бровкина, – у нас готовит Ирина Леонидовна. Остальные к плите не приближаются.

– А я и не собиралась кашеварить, – успокоила помощницу по хозяйству Риччи, – терпеть не могу возиться с кастрюлями-сковородками. Я создана для любви, а не для готовки, стирки, уборки. Варежки нужны, чтобы кот меня не оцарапал, не укусил.

– Альберт Кузьмич не такой, – рассердилась Бровкина.

– Дайте Риччи защиту для рук, – распорядилась я, поняв: если не начать руководить этим коллективом, ничего хорошего не получится.

Рина кинулась на кухню и мигом примчалась назад с варежками.

Я продолжала исполнять роль главнокомандующего.

– Риччи надевает рукавицы и открывает коту пасть. Никита забрасывает в нее лекарство. Рот захлопывается. Димон подсовывает сачок под филейную часть Альберта Кузьмича. Все поняли?

– Почему я швыряю таблетку? – осведомился Никита. – Вдруг кот на меня бросится? Страшно как-то!

Я едва не расхохоталась. И это говорит парень, который неделю назад гнался по крышам за вооруженным до зубов мужиком, а тот пытался пристрелить преследователя, но так и не попал в цель! Похоже, ужаснее кота для Никиты Павловича никого нет!

– Ты чемпион по метанию дротиков, – объяснила вместо меня Рина, – а если я пилюлю кину, то попаду в глаз, да не коту, а тому, кто его держит.

– Понял, – кивнул парень.

– Начали, – скомандовала я. – Никита берет лекарство, садится на кровать. Риччи…

– Да все уже сообразили, – остановила меня Ада. – За работу, товарищи!

Менее минуты хватило нам, чтобы произвести все действия. Риччи закрыла морду Алберта Кузьмича варежкой, он сидел на удивление тихо.

– Наверное, можно его отпустить, – занервничала Надежда Михайловна. – Вдруг он задохнется?

Риччи убрала руку. Альберт Кузьмич продолжал молча сидеть на сачке, который подсунул под него Димон. Никита прищурился.

– Котик, ты как, а?

В тот момент, когда парень произнес: «а», британец выплюнул лекарство. Белый кругляш вылетел из пасти и угодил прямо в раскрытый рот Никиты. А тот, похоже, не понял, что произошло, потому что сделал глотательное движение.

– Он его съел! – закричала Риччи.

– Молодец, котик, – обрадовался Никита.

– Таблетку слопал ты, – сдавленным голосом произнес Димон и расхохотался. – Ой, не могу!

– Я? – удивился детектив. – Ты ошибаешься! Я забросил его в кота. И попал.

– Попал, попал, – согласилась Ирина Леонидовна, – Никитос меткий швырятель.

– Когда девушка убрала руки, Альберт Кузьмич выплюнул пилюлю, – продолжила Рина, – а ты ее ам, и готово!

– Ирина Леонидовна, я очень вас люблю, безмерно уважаю, но сейчас вы странное говорите, – сказал Никита Павлович. – Зачем мне лопать таблетку для пописа, которую выплюнул кот? Проблем с почками у меня нет, и дожирать за Альбертом Кузьмичом я ничего не стану. Только не подумайте, что я плохо отношусь к британцу, он замечательный. Но у меня правило: никогда не есть то, что кто-то недожевал. Человек ли, кот ли, без разницы.

– Никитос, ты рот открыл, сказал: «А?» Альберт плюнул, таблетка в тебя влетела. Ну и ты ее проглотил, – объяснил Димон.

Лицо бравого сотрудника особой бригады вытянулось.

– Вы шутите, да?

– Нет, – хором ответили все.

Никита побледнел:

– И что теперь?

– Побегаешь в туалет, – пожала плечами Ирина Леонидовна.

– Навряд ли, – вставила свои пять копеек Риччи, – кот весит от силы десять кило.

– Одиннадцать двести, – озвучила точную цифру Надежда Михайловна.

– А Никита намного тяжелее, на него маленькая доза не подействует, – сказала девушка, – забудь! Ерунда! Дайте вторую таблетку. Следующий дубль!

Никита встал:

– Я больше в процессе не участвую. Хватит с меня одной порции лекарства. Пусть теперь Димон им швыряется.

– Что у нас происходит? – спросил знакомый голос, и в спальню заглянул Иван Никифорович.

– Ты вернулся, – обрадовалась я, – думала, мы через пару дней увидимся.

Муж засмеялся:

– Мне повезло, не попал в пробку, быстро до Варшавской доехал. Но ты права, теперь в Москве можно несколько суток в заторе провести.

Я молча слушала супруга. Похоже, у меня от постоянных попыток похудеть хоть на кило все же сократилась одна часть тела. Но не та, о которой вы подумали! У меня скукожился мозг. Вчера вечером, услышав от Ивана фразу: «Рано утром еду на «Варшавскую», я решила, что муж улетает в Варшаву. А он имел в виду станцию метро! И кто я после этого?

– Ваня! – заговорила Ирина Леонидовна. – У нас беда…

Альберт Кузьмич фыркнул, встал, отряхнулся…

– Лови его! Держи, не отпускай, – закричала Риччи и попыталась схватить британца.

Тот ловко вывернулся из ее рук и прыгнул на столик. Блюдечко с остатками масла от шпрот упало на мою подушку и опрокинулось.

– Не ловите парня! – радостно закричал Димон. – Он пописал!

– Нам повезло, – ликовала Рина.

– Слава богу, – пришла в восторг Бровкина. – Димочка, аккуратно поднимай сачок, не разлей миску.

– Э… э… э… – забормотал Коробок, – ну… понимаете… короче… не очень получилось… вот! Он пустой!

Я посмотрела на сачок и удивилась:

– А где миска?

– Забыл поставить ее в сачок, – признался Димон, – все так суетились, разговаривали, друг друга перебивали. Я не способен к интеллектуальной работе в таких условиях.

– Что делать? – пригорюнилась Надежда. – Попис вылился на одеяло Тани и впитался в него!

– Нет, там лужица! – прошептала Рина. – Не шевелитесь. Сбегаю за пипеткой, соберу мочу, хватит на анализ.

Все замерли, моя свекровь унеслась в коридор.

– Ничего не понимаю, – удивился муж. – Почему в спальне воняет рыбой?

– Блюдечко, в котором лежала шпротина, упало на подушку, – объяснила я.

– Ты ела в кровати? – опешил Иван.

– Нет, этим занимался Альберт Кузьмич, – ответила вместо меня Бровкина, – он может умереть!

– Кот заболел? – спросил супруг. – А вы хотели его вылечить с помощью шпрот, и он их лопал в постели?

– Суть понята верно, – согласилась Дюдюня, – наша главная цель – вернуть коту пошатнувшееся здоровье. Надя сейчас отнесет пипетку в лабораторию, а мы сядем выпить чайку и все тебе объясним.

Глава восьмая

– Как спалось? – спросила Рина, когда мы с Иваном сели завтракать.

– Всю ночь мне снился странный сон, – признался Ваня, – будто я работаю на сейнере, стою на конвейере и закрываю крышками банки с рыбными консервами.

Мой телефон звякнул, примчалось эсэмэс от Димона: «Посмотрела подарочек?» Я вспомнила про презент, который вчера вручил мне Коробков, вернулась в спальню, вытащила из упаковки пластиковую тубу и удивилась. Лекарство? Незнакомое мне средство под названием Edimvse. И записка: «Тань! Ты прекрасно выглядишь. Но если маниакально хочешь похудеть, то используй это средство. В России его нет, оно из Германии. Зайди на их сайт, почитай отклики – и вперед. Отправил тебе ссылку!» Я открыла ноутбук и нашла нужную страницу.

«Edimvse разработан великим русским ученым Иваном Павловым незадолго до его смерти в тысяча девятьсот тридцать шестом году. Блокатор калорий не только тормозит набор веса, но и расщепляет жировые клетки, выводит лишнюю воду. В России эта пищевая добавка не снискала популярности. Советские люди жили на грани голода. А вот в сытых европейских странах Edimvse оказался востребован. В среднем он дает потерю пятнадцати-двадцати кг в месяц при неизменном режиме приема еды и ее количестве…»

– Тань, ты куда запропастилась? – закричала из глубины квартиры Рина.

Я быстро проглотила одну красную пупочку. Спасибо, Димон. Мне нравится терять вес, лопая куриную лапшу, любимую жареную картошку на второе и мороженое на десерт. Вдруг БАД поможет? А теперь надо поторопиться, нехорошо опаздывать. Если велела всем приехать к девяти, то и самой надо явиться на службу вовремя.

Когда я вошла в офис, там сидела короткостриженая брюнетка с бездонными, почти черными глазами. Одета незнакомка была в простые джинсы и самый обычный серый пуловер. На лице почти не было косметики, украшения отсутствовали.

Я удивилась и поздоровалась со всеми, потом спросил у гостьи:

– Вы к нам?

– Мне вчера велели утром приехать к началу работы, – ответила брюнетка.

Я села на свое место. Где мы встречалась с этой дамой? Почему мне знаком ее голос?

– На повестке дня биография Тамары Владимировны… – начал Коробок.

И это было для меня еще большим удивлением, чем незнакомка в офисе.

– Подожди, – остановила я Димона и обратилась к посетительнице: – Как к вам обращаться?

– Риччи, – ответила та.

Я на секунду прикрыла глаза. Мало того что Дима попытался начать беседу на рабочую тему в присутствии брюнетки, так еще ее и зовут, как нашу новую сотрудницу. У меня есть подруга Евлампия, имя нынче забытое. Лампа – так к ней обращаются близкие. «Риччи» тоже не у многих в паспорте указано. Какова вероятность, что за двое суток вы познакомитесь с парой девушек, которые откликаются на Лампу? Да нулевая. А на Риччи? И вот, пожалуйста, еще одна Риччи. Впрочем, в паспорте у нашей новенькой стоит Ричибальда. Очень я удивилась вчера, когда вечером смотрела ее анкету.

– Слушаю вас, – сказала я и спохватилась, – ко мне можно обращаться Татьяна, без отчества.

– Это я уже усекла, – ответила незнакомка.

– Тань, перед тобой наша Риччи, – объяснил Никита.

– Я сообразила, что вчера моя внешность показалась вам эпатажной, – промурлыкала девушка, – и изменила образ.

– Она как Марта, – неожиданно сказал Димон.

Марта?! Я вздрогнула, меня мигом забросило в прошлое. «Когда не ожидаешь от жизни ничего хорошего, плохое не заставляет себя ждать»[2]2
  С этой фразы начинается книга «Дарьи Донцовой «Старуха Кристи отдыхает», первый детектив, где главная героиня Татьяна Сергеева.


[Закрыть]. Вот я в очередной раз не понравилась инспектору в отделе персонала, не получила работу, в слезах вышла на улицу и увидела, как машина сбила дедушку. Я бросилась к старику, не подозревая, что через пять секунд у меня начнется новая жизнь. Я познакомлюсь с Димоном, Мартой, Гри. Гри… Ко мне придет любовь, я стану сотрудницей особой бригады. Никому не нужная толстуха Таня внешне не изменится, останется полной, но бесповоротно преобразится внутренне. Спустя не один год после того, как я кинулась помогать пенсионеру, я получила лучшего мужа на свете. Димон до сих пор работает с нами. Марты и Гри нет. Где они? Вопрос без ответа.

Я потрясла головой и выплыла из неожиданных воспоминаний. Если Димон полагает, что Риччи похожа на Марту, то от такой сотрудницы будет много пользы и на порядок больше головной боли.

– Я ее вообще не узнал! – восхитился Никита.

– Хорошая трансформация, – похвалила Ада Марковна.

– Я приняла тебя за новую клиентку, – подключилась я к беседе, – браво!

– Спасибо, – улыбнулась Риччи. – Я поняла, что не понравилась тебе, и постаралась произвести сегодня другое впечатление. Очень хочу остаться в бригаде. Наверное, ты никогда не искала службу, поэтому не можешь понять, как плохо без работы.

Я потупилась. Отлично знаю, как неприятно слышать слова: «Спасибо, мы вам позвоним», и уходить, понимая, что тебя вежливо выставили вон. В прошлой жизни со мной это не раз случалось.

– Итак, – заговорил Димон, – что мне удалось нарыть о Тамаре Владимировне Ефимовой? Дама страдала алкогольной зависимостью, часто уходила из дома, исчезала на несколько дней, жила в бараке в селе Совино. Это совпадает с тем, что сообщила нам Инесса.

– Как ты добыл эти сведения? – удивилась я. – Прошло много лет!

– Да просто, – улыбнулся Димон, – сначала узнал, кто в те годы был участковым инспектором в микрорайоне. Им оказался Леонид Мартынов, он тогда только срочную отслужил и устроился в милицию. Двадцать один год был парню. Сейчас он владелец небольшого бизнеса. В органах честно отслужил, ушел на заслуженный отдых с хорошей должности на Петровке в звании полковника. Память у него цепкая. О службе в отделении Совино вспоминает с улыбкой: «Как молоды мы были». Хранит все свои книжки участкового, куда педантично записывал разные сведения.

– К вам посетитель, – произнес голос Юры, – забыл, как его звать, мужик, короче!

– А вот и он сам, – обрадовался Коробок, – не хотел по телефону говорить, пообещал до полудня приехать, сказал: «В вашем районе завтра буду по делам».

– Впустить? – спросил Юра.

– Конечно, пусть мужик, короче, зайдет, – ехидно велела я и вскоре увидела высокого, подтянутого лысого человека.

– Салют, – сказал он. – Дима тот, кто за компьютером?

Коробков помахал рукой:

– Он самый! Наш начальник – Татьяна Сергеева – сидит слева от меня.

Я улыбнулась:

– Добрый день, рядом Ада Марковна, напротив Риччи, а слева от нее Никита Павлович. Присаживайтесь, пожалуйста.

Гость сразу приступил к делу:

– Вас интересует Тамара Владимировна Ефимова…

Он открыл сумку и вытащил записную книжку.

– Была такая. Барак на перекрестке у храма – моя головная боль. Сейчас понимаю, почему его за салагой закрепили. Никто из «стариков» не желал иметь дела с местным контингентом. Население барака четко делилось на две группы. Одни устраивали пьянки и драки каждый день. Купить пожрать у них денег не было, а на выпивку всегда наскребали. Эти граждане не брезговали воровством. А другая часть радовалась водочке лишь в выходные и праздники. Поскольку большинство мужиков принадлежало к первой категории, а баб ко второй, то бурные выяснения отношений случались постоянно. И всегда завершались вызовом участкового. Состав жильцов менялся часто. Одного убили, другие сбежали от алкоголика, третьи устроились на постоянную работу, перебрались в дом поприличнее, но таких было мало. Барак – дно жизни. Порой я находил там беглого зэка, которого одинокая мадам приголубила. Отстой, короче. Мало было комнат, где я ни разу не бывал, протокол не составлял, лекцию о правильном образе жизни не читал. Вернее, такая была одна – четырнадцатая, просто луч света в алкогольно-наркотическом мраке. В ней жила приличная семья: муж, жена и девочка. Илья Петрович Листов, Тамара Владимировна Ефимова и Инесса Ильинична Листова. Приехали они, когда девочке три годика исполнилось. Произвели очень хорошее впечатление. Никаких проблем с ними до поры до времени не возникало.

– Вы уверены, что девочке исполнилось три года, когда ее родители появились в бараке? – уточнила я.

Мартынов показал на записную книжку.

– Кое-кто их не заполнял. Раз в неделю сядут, пару слов черкнут, и ладно. Я аккуратный, понимал: сведения могут мне пригодиться. Записи делал ежевечерне, переписывал документы. Инессе три года было на момент прописки в бараке и четыре, когда они выписались с отцом.

Я задумалась. Выходит, Инесса соврала про два года? Но зачем? Похоже, она просто забыла свой тогдашний возраст.

Глава девятая

– Значит, пара жила тихо? – перевел беседу в другое русло Димон.

– Да, жаль их мне было, – кивнул Леонид, – они приехали из деревни Ошурково. Он работал на вредном производстве, лаки там делали, краски, в Москву ездил. Супруга дома сидела, за девочкой смотрела, та всегда была чисто одета, причесана. Приятные люди, воспитанные, непьющие. Тамара, если видела, что я на своем велике прикатил, из окна высовывалась, говорила:

– Леонид Алексеевич, зайдите, чаем угощу с пирогом.

Полковник засмеялся.

– Я был пацан, только демобилизовался, все звали меня Лёней. А Ефимова всегда обращалась по отчеству. Каюсь, грешен, забегал к ней поесть. Так Тамара еще и с собой сверток давала. Комнатка метров десять, жили трое, один из них ребенок, а там всегда был порядок. Оазис в болоте пьянства. Но потом ситуация вдруг изменилось. Илья меня поймал, когда я в очередной раз по вызову в адское место прирулил, зашептал:

– Леонид Алексеевич, беда у нас, Тома опять запила.

Я так удивился!

– Опять?

Илья кивнул.

– Да. Она после похорон родителей быстро в алкоголичку превратилась. Я нашел врача-гипнотизера, тот Тому закодировал. Как отрезало ей ханку жрать. Мы поэтому из деревни уехали. Там жену пьяной знали, не уважали. Решили на новом месте другую жизнь вести. Тамара забеременела, мы в Москву подались, снимали комнату в коммуналке. Дочка родилась, нас попросили съехать. Ребенок маленький, кричит. Мыкались по разным углам, с деньгами было туго. Жена пока не работает, на мою зарплату выживаем. Вот и нашли, где подешевле, в барак перебрались. И мать Тамара прекрасная, и жена хорошая. Не знаю, что произошло, возвращаюсь один раз домой, а она нетрезвая. Я с ней работу провел, не помогло. И сейчас у нас… Давайте лучше покажу!

Зашел я в комнату. Грязь, вонь, девочка не мытая, не причесанная, в одежде, которую месяц не стирали. На кровати спит баба, грязная и вонючая. Я Тамару не узнал, спросил:

– Это она?

Илья рукой махнул:

– Сам глазам своим не верю. Леонид Алексеевич, можете где-то отметить, что она в таком состоянии? Хочу жену лишить материнских прав.

Поглядел я на отребье, удивился, что водка с хорошей бабой за короткий срок сотворила, а Илья словно мысли мои прочитал.

– Я поговорил с гипнотизером, который ее лечил. Он объяснил: «Во второй раз мой метод не сработает, я предупреждал вас об этом. И еще: раз Тамара после лечения запила, то больше к трезвому образу жизни не вернется. Если вам нужен мой совет, то он такой: возьмите ребенка и уезжайте. Оставьте алкоголичку». Я заикнулся было: «Мне ее жалко, она одна быстро умрет». Доктор разозлился: «А на дочку тебе наплевать? Хочешь заботиться о пьяной морде, которой ни до кого дела нет? Ну, продлишь ты ей жизнь на пару лет. И что? Знаешь, чем твоя благотворительность обернется? Баба все равно умрет. А девочка старше станет, в школу пойдет, лет в четырнадцать попробует в компании вино и начнет квасить. Пример мамаши перед глазами был, в голове установка закрепилась: ничего плохого в водке нет, вон мама пила, так папа о ней заботился, не злился. Хочешь иметь дочку алкоголичку? Ты ее получишь! Спасай малышку».

Мне Илью так жалко стало, я посоветовал:

– Сейчас напиши заявление, что Тамара, находясь в неадекватном состоянии, на тебя напала с ножом. Я оформлю все, как надо.

Он внял моему совету. Через пару недель меня в барак вызвали, Ефимова буянила. Пока доехал, местные сами проблему решили. Простые там люди, по шее бабе надавали и в комнату затолкали. Я вошел, Тамара на полу спит. Лица под грязью и синяками не видно. Ни дочки, ни мужа нет. Спросил соседей:

– Где Илья?

Кто-то ответил:

– Уехал с девочкой. Куда, не знаем. Оставил нам шалаву, каждый день зажигает, матерится, в драку лезет, сумасшедшая она, заберите ее в психушку.

А времена были какие! Не имели права больного с упавшей крышей без его согласия в дурку положить. Это, видите ли, нарушение прав алкоголика. А то, что люди должны терпеть пьянь рваную, это как называется? О правах соседей подумали? Да, они сами выпить любят, но Тамара все границы перешла. Я решил что-то с алкоголичкой делать, но не знал, как от нее людей избавить. А потом Ефимова сама куда-то делась, пропала. У меня в то лето были две исчезнувшие бабы.

Леонид полистал книжку.

– Вторую звали Ларисой Мазаевой. Эта женщина жила в кирпичном доме с пожилой матерью Ольгой Сергеевной. Приехала к старухе, когда я уже работал участковым. Мать принесла заявление о пропаже дочери, начал я бабушку опрашивать, а та давай рыдать! Сообщила такую историю. В юности Лариса сделала аборт, через какое-то время пошла на осмотр, врач ей заявил:

– Не ждите беременности, плохо вас прооперировали.

Случилось это все в студенческие годы, а когда Лариса вернулась домой с дипломом, то никто, даже мать, понятия не имел, что она с кем-то согрешила и избавилась от ненужного ребенка. Мазаева вышла замуж, ничего супругу не сказала. Спустя несколько лет муж стал задавать вопрос:

– Почему у нас нет детей?

Настоял на визите к доктору. И вот тогда выяснилась правда, супруг подал на развод, Лариса начала пить и быстро опустилась. С работы ее попросили, алкоголичка стала выносить вещи из дома. Когда то, что можно обменять на бутылку, закончилось, воровать принялась. Ее ловили, били, да без толку. А теперь она пропала, две недели дома не показывается.

Я сообразил: Мазаеву убили. Почему я так решил? Сейчас!

Наш гость опять перелистал книжечку.

– Вот! Семнадцатого июля Вадим Гудов, местный олигарх, сообщил о краже у него постельного белья. Вадим, по слухам, бывший бандит. Дом купил каменный в селе, особняк построил Нефедов, но его посадили и коттедж на торги выставили. Вадик его и приобрел. Появился он на моем участке примерно за полгода до отъезда Ильи Листова. Новоселье устроил, народ местный угостил. Его сразу и полюбили. Ну и, как водится, местные бабы давай сплетничать: «Знаем, знаем, он из бывших солнцевских, богатый теперь». Откуда у теток эта информация? Одна придумала, другая подхватила, третья дальше понесла, да от себя еще перца насыпала. Месяца не прошло, как Вадим королем деревни сделался. Мне интересно стало, откуда у него столько денег? Знаю, какая сумма за дом отдана. Выяснил следующее. На авторитета Вадим не тянет, обычный оболтус. А вот отец его в прошлом был большой человек в мире криминала. Очень большой, но вовремя слился, ушел в легальный бизнес, миллиардами ворочал. Умер не так давно. При жизни он сынка в зубах нес. То одно дело ему подарит, то другое. Потом, похоже, перестал дурака тянуть, остался Вадим без ничего. Жил он в Москве, вроде работал в конторе типа «Рога и копыта», может, просто числился. Потом Олег Михайлович умер, и вскоре Вадим приобрел коттедж. Думаю, отец ему кой-чего оставил. В Совине Вадим пальцы веером не распускал, быстро женился на первой красавице Елизавете, у той папаша тоже при хороших деньгах был. Со мной Вадим вежливо здоровался, по имени-отчеству величал. Я, если с ним сталкивался, всегда останавливался на пару минут о ерунде поговорить. Но никогда Гудов в отделение не приходил. И тут здрассти! Белье у него сперли! Смех, да и только! Сел Вадим напротив меня, смущенно речь завел:

– Леонид Алексеевич, вы меня знаете, плевать я хотел на тряпки. Эти?.. Новые куплю и забуду. Это ваще не моя забота, баба займется, но тут случай особый. Клавка, домработница наша, видела, как Ларка бельишко …! В сумку поклала и!..

Я проблему не понял.

– Раз есть свидетель, Мазаеву можно за кражу запереть. И всем будет хорошо. Ларису на зоне пить отучат.

Гудов на меня посмотрел.

– Романтик вы, Леонид Алексеевич. Это смотря куда она попадет. А то еще познакомят с дурью и герычем. Ларка – крестная дочь моей тещи, Лизка, супруга моя, на Мазаеву зубы наточила. Та к нам постоянно приходит, рука ковшиком: «Дай на опохмел». Елизавете моей Клавка уже в уши надула, кто бельишко …! Жена ща войну устроит. Не один день мне в мозгах тоннели прогрызает.

– Отправь Ларку куда подальше, она мою маму позорит! Хороша крестная дочь, пьянь голимая.

Я ей объяснял:

– Лариска там только шибче за воротник заливать будет, помрет живо. Или натворит делов таких, что я ее не отмажу. Здесь бабенка у нас на глазах. Ну да, похвастаться такой родней трудно, но в каждой семье по уроду есть.

Лизка побухтит и уходит. А сейчас вона что. Сопри Ларка бельишко у кого чужого, то, конечно, … полная! Хотя я заплатил бы пострадавшим столько, что они еще ковры новые к простыням купили бы. Но она обчистила родню. А это ваще никуда! Уж поищите ее. Сам браться не хочу, боюсь, что найду шалаву и наподдам за все проделки не по-детски. Точно не сдержусь. Беда случится. Рука у меня тяжелая. Вы ее найдите и суток на пятнадцать закройте в холодной, полежит на шконке, протрезвеет краса наша, и я поговорю с ней. Права Лизка, надо сеструху куда-то сбыть. Прямо позорище, свою семью обнесла! Денег вам не предлагаю, знаю, в морду мне их назад сунете. А вот дружбу мою примите. В гости к вам ходить не стану. Но если нужен буду, сразу помогу!

И ушел.