Текст книги "Ступа с навигатором"

Глава четвертая

Едва за Зубаревой закрылась дверь, как Дегтярев постучал карандашом по столу.

– Давайте обсудим то, что узнали. У нашей клиентки умер муж.

– Верно, – согласился Кузя, глядя в ноутбук, – Валерий Николаевич ну очень богатый человек. Начинал как ресторатор, открыл кафе, оно быстро превратилось в сеть. Затем начал производить замороженную еду, готовые блюда, потом основал онлайн-трактиры. Заходишь на сайт, там меню, выбираешь, например, котлеты, тебе их привозят. Сейчас таких заведений много, но Валерий оказался одним из первых. Следующий его проект: производство мебели.

– Он же ресторатор, – напомнила я.

– Согласен, – улыбнулся Кузя, – но нет закона, который запрещает повару делать стулья! Потом неугомонный мужик затеял торговлю одеждой, чаем-кофе, конфетами, постельным бельем, кухонной утварью. Оцените мощь дяденьки, он все производил сам, понастроил фабрик по России. Возродил предприятия в небольших городах, где плохо с работой, туда народ ломился, кушать всем хочется. Условия работы – рабские, оклад не ахти. Но деньги выдают бесперебойно. Куда деваться женщине лет сорока с двумя детьми-школьниками, если случился развод? Супруг обязан платить алименты, а если муженек нигде не служит? А если он умер? А если, а если, а если… Такие тетеньки с радостью на любой завод Зубарева прибегут, обрадуются даже копейкам. И это жителям мегаполисов оклад мизерным кажется, а в глубинке на скромные деньги жить можно.

– М-да, – крякнул Дегтярев, – если у него одно дело прогорит, плакать мужик не начинает. Кто наследники?

– Сыновья и дочь, – ответил Кузя, – им все, что связано с бизнесом.

– А жена? – удивилась я.

– Ей усадьба, – пояснил Семен, который смотрел в свой ноутбук, – особняк, гостевое здание, домик, где живет управляющий Василий, гараж с машинами, бассейн, теннисный корт. И все, что внутри. А там коллекция картин, редких книг, раритетный фарфор. Плюс квартира в Москве.

– Если хочешь, пришлю тебе на почту завещание, – предложил Кузя, – оно очень длинное. Если вкратце, то банковские счета тоже детям. Но они обязаны оплачивать все коммунальные услуги, медстраховки, свои и матери, выдавать заработную плату тем, кто работает в поместье, и управляющему Василию. Кстати, он…

– Подожди, пожалуйста, – остановила я парня, – давай сначала разберемся с завещанием. Что в нем еще интересного?

– Детям все, жене усадьба со всем содержимым, столичная недвижимость, это квартира в центре столицы. Дом постройки начала двадцатого века, из окон виден храм Христа Спасителя. В апартаментах десять комнат, они расположены на двух этажах. Всего в доме три жильца. Третий-четвертый, пятый-шестой, седьмой-восьмой уровень. Зубаревы посередине. На первом-втором консьерж с постоянным проживанием, фитнес-клуб, плюс огромный двор, паркинг. Страшно представить, сколько денег стоит данное жилье! Сейчас его арендует посольство для своего сотрудника. Документ Зубарев составил в первую волну ковида, когда, заболев, угодил в больницу. Мужчина выздоровел, но ничего в завещании менять не стал.

– Кто, кроме семьи, еще обитает в поместье? – заинтересовался Дегтярев.

– Василий Львович Суханов, – доложил Кузя, – родители неизвестны. Младенца подкинули к двери дома малютки. Имя, отчество и фамилия от директрисы заведения, ее звали Валентина Львовна Суханова. Окончил школу с хорошими отметками, поступил в автодорожный институт, получил диплом. Коим образом попал к Зубаревым, неизвестно, живет в небольшом доме на территории поместья. На постоянном окладе в имении всего два человека. Управляющий Суханов и Юрий Березов, охранник у ворот, тот обитает в здании у шлагбаума. В распоряжении Василия небольшой домик.

– Всего два сотрудника? – повторила я. – Хочешь сказать, у них нет домработниц, кухарок, дворников, шоферов, множества охраны?

– Нет, – ответил Кузя.

– Странно, – пробурчал Дегтярев, – хотя из рассказа Алевтины понял, что готовит она.

– Есть женщины, которые обожают кашеварить, – донесся из прихожей голос Марины, жены полковника, – семья невелика. Нетрудно супчик сварить.

– Зубарева работает, – напомнил Александр Михайлович, – где ей время на танцы у кастрюли взять?

– И что? – не сдалась супруга. – У меня сеть кафе. А еще блог по кулинарии, там несколько миллионов подписчиков. Но я с удовольствием становлюсь в Мопс-хаусе у плиты.

– Ладно, – сдался толстяк, – допустим, Алевтина любит исполнять роль повара. Но кто убирает особняк? Территорию? Следит за машинами? Почему в качестве охраны лишь Юрий? Один Василий не способен за всем углядеть! Сколько земли у Зубаревых?

– Четыре гектара, – вмиг сообщил Кузя, – но большая их часть – лес.

– За ним тоже надо ухаживать, – заметила я, – следует побеседовать с Сухановым.

– Леня, можешь выяснить подробности смерти Зубаревых, отца и дочери? – попросил Собачкин.

Наш эксперт молча кивнул. Леня не птица Говорун.

– Здравствуйте, Василий, – громко произнес Кузя.

– Добрый день, – ответил из ноутбука приятный баритон, – чем могу помочь?

– Вас беспокоят из детективного агентства полковника Дегтярева, – продолжил наш компьютерный гуру.

– К вам обратилась Алевтина Федоровна, она предположила, что захотите со мной пообщаться. Могу приехать где-то через час, – предложил Василий.

– Прекрасно, спасибо, адрес вам на телефон скину, – пообещал Кузя и демонстративно посмотрел на часы: – Что-то поесть захотелось.

– Марина, – закричал полковник.

Супруга толстяка всунула голову в офис.

– Я здесь.

– Мы сегодня обедать станем? – поинтересовался толстяк.

– Все готово, – сообщила жена, – идите в дом, Нина на стол накрыла.

Мужчины быстро двинулись в прихожую.

– Есть проблема, – прошептала подруга, когда мы остались вдвоем.

– Что случилось? – насторожилась я.

– Дегтярев хочет развод, – затараторила Марина.

– Маловероятно, – хихикнула я, – ты очень вкусно готовишь!

– Тоже так думала, – понизила голос Марина, – а неделю назад он заявил, что жена надоела ему хуже тараканов, ее поведение мешает ему отдыхать.

Мне стоило больших усилий не расхохотаться и сказать:

– Он сам так храпит, что никто из наших животных не желает устраиваться на ночь в вашей спальне.

– Если уж кто и не спал почти до утра, то это я, – пожаловалась подруга, – но говорить Саше правду бесполезно. Знаешь, мне намного лучше здесь, в гостевом доме, где раньше жила. Три комнаты наверху, своя ванная. После Дегтярева в нашем санузле словно Мамай прошел.

– Ну так возвращайся в свое гнездышко, – заулыбалась я.

– Именно так и сказала в тот день мужу, – закивала наша кулинарка, – утром пошла после него в душ. Мама родная! Зеркало в зубной пасте! Два скомканных полотенца на полу. Мыло на бортике раковины. Шампунь не закрыт. Ну и классика жанра: круг на унитазе поднят! Но это ерунда! Испугало иное.

Глава пятая

Марина села на пуфик.

– Сообщила супругу: «Твое решение жить нам в отдельных комнатах разумно. Переберусь в гостевой дом!» Угадай реакцию полковника?

– Александр Михайлович непредсказуем, не способна предположить, что он сказал, – засмеялась я.

Марина покачала головой.

– Сначала сделал вид: не понимает, о чем речь, затем начал возмущаться: «Я? Настаивал на разных спальнях? Такого никогда не говорил!» Собрала в кулак все свое терпение, начала объяснять: «Вот уже несколько дней подряд вечером подхожу к нашей комнате… и голос мужа: “Марина, исчезни, оставь меня в покое”. Когда в первый раз услышала такое, оторопела, а ты продолжил: “Надоела мне хуже тараканов. Сказано: «Отвали! Пропади». Ан нет, ты здесь постоянно. Моргаешь ночью, спать мешаешь!” Вот если Феликс подобным образом заговорит, как отреагируешь?

– Неприятно услышать такие речи, – честно ответила я, – подойду к мужу, предложу поговорить на эту тему. Попрошу честно объяснить, чем раздражаю супруга. Изменю свое поведение, посмотрю на его реакцию. И, если пойму, что несмотря на все мои старания, Феликса наличие супруги бесит, предложу пожить отдельно. Ты же знаешь: я много раз выходила замуж и каждый раз удачно. И расходилась всегда со счастливой улыбкой. Нет ничего хуже, чем жить с человеком по привычке или ради квартиры, денег, из-за детей. Ребенок быстро поймет: меж родителей нет любви. Лучше расстаться. Но и рубить сгоряча брак не следует. Просто поживите врозь, и станет понятно, сможете вы друг без друга или нет.

– Полностью с тобой согласна, – кивнула Марина, – толкнула похожую речь, а Дегтярев такие глаза сделал! Кот из мультфильма «Шрек» отдыхает! Чуть не заплакал.

– Мариночка! Ты решила меня бросить?»

Я обомлела.

– Только что слышала, как муж велит жене исчезнуть.

Так он начал клясться.

– Ничего такого не говорил! Как я без тебя жить стану? Вещи в шкафах не найду. И все рубашки, которые жена купила, – лучшие. А омлет с грибами и помидорами? Нина его не сделает. И вообще, так, как ты, ни одна баба готовить не способна.

Мне стало смешно, а подруга продолжила:

– Спросила у мужа. Нужна тебе как человек или как повар, гладильная доска, домашняя хозяйка?

Саша в ответ:

– Конечно, как самая лучшая на свете женщина, которая так готовит, что вместе с тарелкой слопать можно.

Я не выдержала и расхохоталась.

– Честный ответ!

– Ладно, простила его, – вздохнула подруга, – наш разговор состоялся в среду. В пятницу опять вечером подхожу к двери и слышу: «Маринка дрянь. Зачем с тобой связался? Кучу денег на тебя потратил! Какая польза мне?»

Я впала в изумление:

– Уверена, что верно услышала?

– Записала выступление. Теперь полковник не сумеет сказать, что не произносил такое. Слушай! – велела подруга, вынула телефон, нажала на экран.

Голос толстяка наполнил холл:

«Маринка дрянь. Зачем с тобой связался…»

– Офигеть, – только и сумела произнести я, когда поток грубостей иссяк, – ты ему дала послушать запись?

– Да, – мрачно подтвердила женщина, – угадай, как полковник отреагировал?

– Упал на колени, попросил прощения? – предположила я.

– Нет! Опять превратился в кота из «Шрека»: «Такое не говорил!»

Я начала закипать:

– Глупо отрицать очевидное, голос-то его.

– Ага, – согласилась Марина, – но наш полицейский всегда найдет ответ, заявил: «Ты просто хочешь меня бросить, ищешь повод, чтобы на мужа вину свалить, виноватым его за развал семьи сделать! Сама речь толкнула».

– Голос-то его! – повторила я.

Марина вскочила.

– По версии полковника, я закачала некую программу, сама наболтала, а получилось, что полковник все произнес! А он о таком даже не думал.

Я обняла подругу.

– Надо поговорить с Леней. Может, Дегтярев заболел? Сейчас позову его сюда.

– Только тихо, чтобы никто не догадался, зачем эксперт нам нужен, – попросила подруга, – заварить тебе чаю? Пошли наверх.

Минут через десять Леонид оказался на втором этаже гостевого домика, выслушал запись и начал рассуждать вслух.

– Я не психиатр. Да, имею некоторое представление о диагностике, профилактике и лечении острых психических расстройств. Если человек быстро забыл, что говорил, то причины разные. Возможна начальная стадия болезни Альцгеймера. Но не могу поставить диагноз. Полковника следует показать специалисту.

Марина заморгала.

– Если Саша занедужил, никогда его не брошу. Пусть болтает, что хочет! А этот Альц… мейц таблетками забросаем.

Леня сделал глоток чая.

– Деменцию вылечить нельзя, она не насморк. Однако облегчить состояние, притормозить процесс возможно. Но самая большая проблема в том, что больные считают себя здоровыми. Привести такого человека к психиатру невероятно сложно. А зная полковника, уверен: он никогда к врачу не обратится.

– И что нам теперь делать? – растерялась Марина. – Кто лучший по этой проблеме?

Леня смутился и вынул телефон.

– Не моя тема. Сейчас попытаюсь узнать. Алло, Света, подскажи, к кому обратиться с подозрением на деменцию? Профессор Войлоковский? Сбрось его контакт. Да, понимаю, что не по ОМС, заплатят по полной программе. Он на дом выезжает? Отлично. Спасибо. Слышала?

Последнее слово адресовалось мне.

Я кивнула.

– Пригласим доктора, представим его Дегтяреву и всем остальным как приятеля Маневина. С Феликсом договорюсь.

– Бедный Сашенька, – заплакала Марина, – а я не жена, ехидна мерзкая! Обозлилась на несчастного! Ой как стыдно!

– Перестань посыпать голову пеплом, – велел Леня, – диагноза пока нет! И с деменцией можно прожить долго в относительно нормальном состоянии. Кузя мне написал: приехал кто-то, сидит в офисе.

– Это Василий, – спохватилась я и побежала в гостевой дом.

Глава шестая

– Кто постоянно работает в усадьбе? – повторил мой вопрос мужчина. – Ответ: Василий. И еще Юрий, он стоит на воротах.

– Вы один на хозяйстве? – удивилась я.

Гость улыбнулся.

– Нет. Валерий Николаевич… ну… не доверял посторонним, говорил: «Сколько волка ни корми, а он всегда в лес смотрит. Из какого источника СМИ черпает грязь про селебрити и обеспеченных людей? Кто главный информатор о жизни известного человека? Тот, кто всегда рядом. Горничные, личный водитель, парикмахер. Если человек работает в доме, да еще вхож в личные помещения, он непременно узнает о членах семьи все. Те, кто служат на одном месте много лет, имеют высокие оклады, и хозяева часто помогают таким работникам. Устраивают в вузы их детей, оплачивают лечение, если оно, не дай бог, понадобилось, дарят машины, квартиры. А прислуга держит рот на замке, потому что понимает: ну разболтает она всякое-разное телевидению, получит некую сумму. И что? Хозяева тут же выгонят болтуна, тот потеряет отличную зарплату, возможность обрести помощь. А вот если кого уволили за воровство, сплетни, скандалы с другими работниками или хозяйка поняла: горничная мужу, сыну понравилась, – и живо красавицу за ворота выставила, вот тут у бывшего слуги язык развяжется. Он не только про все известные ему домашние тайны выложит, но еще и приврет с три короба. Валерий Николаевич личную жизнь от чужих глаз берег. О нем в интернете только краткая биография. Родился, учился, женился. Есть супруга, трое детей. Все. Что же касаемо работы в усадьбе, то несколько раз в неделю приглашается бригада из агентства. Условия: поломойки всегда новые. Они приводят в порядок помещения. Я за ними слежу лично. Садовники весной-летом так же работают, они тоже не на окладе. Ремонтники, те, кто обслуживает отопление, генератор, электрики и все прочие проводят раз в два-три месяца проверку, тоже подвергаются ротации. Но в основной дом не входят, заглядывают лишь в технические помещения. Ни хозяев, ни их детей не видят. Шофера Валерий Николаевич не нанимал, сам за рулем всегда. Его машины на ТО я отгоняю, автопарк обслуживается в одном техцентре, но владельцев там никто не видит. Заберу авто, отъеду чуть-чуть и проверю машину на наличие «жучков».

– Чего так боялся Зубарев? – удивилась я.

Василий пожал плечами.

– Валерий Николаевич не хотел стать пищей для так называемых журналистов.

– Работаете на постоянной основе, – напомнила я, – сколько лет служите у Зубаревых?

– Через пару лет исполнится двадцать, – улыбнулся Василий, – пока восемнадцать!

– Вам же тридцать пять? – удивилась я.

– Верно, – не стал спорить гость, – окончил школу и сразу к ним попал, высшее образование получил, когда уже стал управляющим. Я воспитывался в детском доме, никогда не видел своих родителей, имен отца-матери не знаю. Много лет тому назад Валентина Львовна Суханова, заведующая домом малютки, нашла рано утром у входной двери картонный ящик. В нем лежал недавно рожденный младенец, завернутый в новые пеленки. Тот, кто меня подбросил, старательно замел следы. Тара не имела никаких надписей, а «одежда» прямо из магазина, но непонятно из какого. Самые обычные такие прямоугольные куски байки плюс марлевые подгузники. Когда мне исполнилось десять лет, спросил у Анны Константиновны, воспитательницы, есть ли у меня шанс найти родителей. Куприна ответила.

– Нет. В свое время пытались это сделать. Когда тебя Валентина Львовна нашла, то обратилась в полицию, там запросили сведения из роддомов. И оказалось, что в ту ночь ни в одном из них не появился на свет мальчик с твоим весом и ростом. Да и все новорожденные находились при своих мамочках. Доктор, который тебя осматривала, предположила, что роды проходили дома.

А еще она посчитала, что я плод любви несовершеннолетних. Девушка ухитрилась скрыть беременность от всех, парень тоже держал язык за зубами. Наверное, это он, когда все завершилось, отнес ненужного сына на крыльцо приюта. Я никогда не видел родителей, не тосковал по ним. В нашем детдоме воспитанников любили, не обижали, не били, голодом не морили. Кое-кого усыновляли, но на меня потенциальные родители внимания не обращали. Один раз, когда я уже учился в школе, к нам впервые приехала Алевтина Федоровна. Она, милосердный благотворитель, стала потом постоянно бывать у сирот. Привозила книги, игрушки. Потом, уже став взрослым, узнал, что Зубарева много чего покупала детям: постельное белье, одежду, устраивала елки с подарками. Это она, прекрасная, добрая, уговорила мужа взять Василия. А служа у них, я получил высшее образование. И мне всегда обидно…

Василий замолчал.

– Слушаю вас внимательно, – улыбнулась я, – чем вас хозяйка оскорбила?

– Вы неправильно поняли, – быстро возразил управляющий, – обида моя не за себя, за Алевтину Федоровну. Когда начал у Зубаревых служить, мне было семнадцать. Павлу двенадцать, Сергей и Нина ненамного его моложе, но все ходят в школу. Как-то раз прохожу мимо большого дома. На улице тепло, май, окна открытые. Валерий Николаевич фанат свежего воздуха, он и зимой стеклопакеты распахивал. Дети в школе. Услышал я разговор супругов. Муж говорит.

– Хватит дома сидеть. В понедельник выходишь на работу. У тебя диплом есть.

Супруга испугалась:

– Так никогда не служила по специальности.

Хозяин засмеялся.

– Станешь книги выдавать в библиотеке. На такую службу даже у кошки ума хватит. И не заводи песню про детей. Они в школе до пяти. А у тебя в шестнадцать конец смены. Успеешь и по хозяйству все сделать, и за ребятами присмотреть. Я все решил! Точка.

Василий сдвинул брови.

– Вот она на плечах и тащит все хозяйство, а дети ей не помогают. Павел и Сергей маму за домработницу считают. Нина… О покойных плохо не говорят.

– Жаль девушку, – вздохнула я, – талантливая художница, и такая ранняя кончина.

В глазах Суханова вспыхнул и тут же погас злой огонек.

– Нина не Репин. Самомнения у нее имелось три вагона. Да, она могла намалевать цветочки, сделать надпись «С Восьмым марта». Все сделать на компьютере. Если поставите у себя нужную программу, то же самое легко проделаете. Нине следовало маме ноги мыть и воду пить потом. Кабы не Алевтина Федоровна…

Василий замолчал.

– Любая мать любит свое дитя, считает его гениальным, – улыбнулась я.

– Я рос в доме, где имелось много ребят, чьи родители их даже видеть не желали, – отрезал Василий, – пожалуйста, не говорите с Зубаревой о дочери. Всю нужную информацию можете получить у меня.

– Спасибо, – обрадовалась я, – девушка много болела?

– Похмелье считается недугом? – прищурился Василий.

– Нина пила? – уточнила я.

– Еще косячком не брезговала, – добавил управляющий, – ладно. Мне не следовало говорить правду, но все сейчас вам расскажу. Валерий Николаевич мертв, бояться некого. Хозяин стопроцентный эгоист. Он у себя на первом, втором, третьем… десятом месте. Остальные где-то в хвосте. Детьми отец не занимался, скинул их на мать. Учтите, няни не имелось. Денег у Зубаревых, когда родился Павел, первый сын, уже полно. Но объяснил же вам, почему бизнесмен терпеть не мог посторонних в доме. Поэтому с Пашей мать управлялась лично и с Сережей, и с Ниной тоже. Домашнее хозяйство тоже на ней. Когда дети подросли, Валерий Николаевич приказал супруге выйти на службу, а сыновья и дочь на продленке посидят, женщина их заберет, когда после рабочего дня домой отправится.

– Почему так? – не выдержала. – С деньгами проблем не имеется, мать способна сама младшее поколение воспитывать.

Василий усмехнулся.

– Валерий Николаевич хотел, чтобы супруга всегда прекрасно выглядела. Маникюр, укладка и всегда улыбка на лице. О каких-либо проблемах дома хозяин даже слышать не желал, повторял: «Мои дети гениальны, если у них плохие отметки, то в этом мать виновата. Не проконтролировала выполнение домашнего задания!» У Зубарева всегда супруга крайняя. А та никогда не возмущалась.

Василий на короткое мгновение замолчал, потом дополнил:

– Прилюдно хозяйка всегда улыбается. А уж как она себя одна в спальне вела, то посторонним неизвестно. Муж обращался с женой как с рабой. А женщина ради супруга в лепешку расшибалась, служила ему как собака. Дети не имели никакого уважения к матери, обращались с ней по примеру папы. Принеси, подай, пошла вон. А насчет смерти Нины… Зубарева никому правду не доложит. Ее дочь пьяница и наркоманка, двойная зависимость у любимой девочки. Мама ее умоляла лечь в клинику, а Нина только смеялась.

– Давно взрослая, ты можешь на колени встать, но не поможет.

Один раз…

Василий отвернулся к окну.

– Я за беседкой сажал цветы, тот, кто по дорожке идет, меня не видит. Услышал чьи-то шаги, скрип ступенек, потянуло дымом с характерным запахом. Понятно стало: Нина там попыхать устроилась. И опять кто-то идет, он в беседку поднялся, слышу голос хозяйки.

– Доченька, брось эту гадость.

– В ноги мне поклонись, – засмеялась наглая девица.

– Если это поможет, то, конечно, – ответила мать.

– Ну, начинай, – велела Нина.

Раздался скрип и хохот.

– Теперь целуй туфли. Может, тогда денек без самокрутки проведу.

Василий посмотрел на меня.

– Хорошая доченька! Да?

Я молчала.

– Для Алевтины главное сохранить незапятнанной свою семью, – тихо объяснил мужчина, – режьте ее на мелкие кусочки, никогда не признается: Нина наркоманка и поэтому у нее сердце отказало. Кабы Дарья столько пила, гуляла, курила, по ночам везде шлялась, днем спала, а проснувшись, кричала: «Мамахен, неси пузырь шампусика», то госпожа Васильева тоже могла умереть внезапно в том возрасте, когда организм еще не одряхлел. Смерть Нины для семьи неудивительна. А вот то, что творится со здоровьем Алевтины, настораживает. Она ведет правильный образ жизни. Никаких сигарет, бутылок, сбалансированное питание, фитнес. Почему хозяйка в обмороки падает? Хотите, выскажу свое предположение.

– Конечно, – кивнула я.