Текст книги "Тормоза для блудного мужа"

Глава 9

Я вытащила мобильный, набрала домашний номер Орловых и услышала звонкий женский голос:

– Алло.

– Здравствуйте, Алена, – сказала я.

– Это Наталья Петровна, – прозвучало из трубки.

Я решила подольститься к старухе.

– Ох, простите, у вас голос юной девушки, поэтому я обозналась!

– Жаль только, что внешность карги, – отрезала пенсионерка, – кто звонит?

– Даша Васильева, ведущая шоу «Истории Айболита», – представилась я, – хочу поговорить с Костей.

– На предмет чего? – поинтересовалась собеседница.

– Вера не пришла на съемку, – зачастила я, – нам сообщили, что она вроде простудилась, мы беспокоимся, как там наша замечательная героиня?

Наталья Петровна всхлипнула.

– Ох, Дашенька, простите, я держалась из последних сил, но, похоже, они исчерпались. У нас горе!

– Вера! – испугалась я. – Что с ней?

Свекровь Орловой заплакала.

– Невестка снова в коме.

– Не может быть! – закричала я. – Вчера Вера выглядела здоровой, разговаривала, смеялась, была полна планов! Не верю!

Старушка издала протяжный стон.

– Кома – малоизученное явление. В первый раз Вера погрузилась в нее тоже на безоблачном фоне. Прилетела из командировки, стала в кабинете заниматься делами и уснула на пять лет.

– Но Костя пару часов назад говорил о простуде, – не утихала я, – сообщил мне о легком недомогании жены.

Наталья Петровна взяла себя в руки.

– Извините, милая, не могу ничего объяснить. Вчера вечером мы с Аленой, приехав со съемок, сразу легли спать, даже не поужинали, так устали. Вера же задержалась в студии, затем отправилась по делам. Не хочу показаться равнодушным человеком, которому наплевать на невестку, но я никогда не лезу в бизнес Верочки, не делаю ей замечаний типа: «Почему ты разъезжаешь по ночам, бросаешь моего сына одного дома?» Я отлично понимаю: Вера нас содержит, мы захребетники, поэтому никаких претензий не высказываю, наоборот, говорю исключительно слова одобрения и восхищения. Вы считаете меня конформисткой?

– Конечно, нет, – ответила я, – вы умная, тактичная женщина, хотите счастья сыну.

– Утром мы с дочерью очень рано уехали в медцентр, – продолжала мать Константина. – Я проходила плановое обследование, анализы сдавала, поэтому не завтракала и захотела к полудню есть. Мы с Аленой зашли в кафе, планировали спокойно посидеть и ехать на съемку, как раз по времени получалось. Веру должны были с десяти до двух снимать без нас, потом обеденный перерыв, а с пятнадцати общая съемка, мы все хорошо с дочкой рассчитали, не любим опаздывать. Пьем кофе, и тут звонит Костя с ужасным сообщением. Вера проснулась совершенно разбитой, жаловалась на головную боль, сын решил, что у нее простуда, отменил съемку, напоил супругу чаем с малиновым вареньем, укутал одеялом и успокоился: Верочка мирно заснула. Через полчаса сын пошел ее проведать и увидел: жена в коме. Понимаете, он знает, что это такое, пять лет провел у кровати больной.

– С ума сойти! – воскликнула я. – В какую больницу поместили Веру?

– Не успела спросить, – прошептала старуха.

– Наверное, туда, где она находилась раньше, – предположила я.

– Понятия не имею, – простонала пенсионерка, – но сомневаюсь. Лечащий врач Веры Эдуард Михайлович уехал по контракту за границу, остальной медперсонал в том центре неприятный. Я понимаю, что вам необходимо снять программу, но сейчас это потеряло смысл: Вера опять в коме, ее пример никого не может вдохновить!

В ухо полетели короткие гудки, я соединилась с Сергеем Морозовым.

– Жесть! – заорал продюсер, услышав новость. – Великий и ужасный взбесится! Он сам утвердил график съемок! Надерет мне задницу! Уроет на хрен! Выгонит вон!

Ксюша, которой я позвонила чуть позже, отреагировала иначе.

– Беда! – воскликнула она. – Несчастная Вера! Почему судьба к ней так жестока?

– Не знаю, – вздохнула я, – а еще говорят про снаряд, который в одну воронку дважды не попадает. Невероятно жаль Орлову. До слез.

– Чем ей помочь? – шмыгнула носом Ксю.

– А можно? – эхом отозвалась я.

– Букет надо послать, коробку конфет, – оживилась Ксюша, – пусть знает, что мы от души желаем ей поскорей выздороветь.

– И мягкую игрушку, – раздался голос Таты, – Мишку плюшевого, его приятно тискать!

– Девочки, – сказала я, – человек в бессознательном состоянии не способен наслаждаться вкусом шоколада, он не может гладить игрушку. Сильно сомневаюсь, что такой больной воспринимает запахи.

– Ты не права, – заспорила Ксюша, – вспомни, как Вера говорила в студии: «Никогда не покидайте тех, кто вроде лежит без рефлексов, не считайте их овощами! Я слышала абсолютно все, понимала смысл слов, но не имела возможности ни ответить, ни пошевелиться».

В ту же секунду трубку у сестры выхватила Тата.

– Пожалуйста, Дашенька, сделай одолжение, мы не можем уйти из монтажной, купи за наш счет розы, самые красивые, коробку шоколада и отвези Вере. Пусть она ощутит аромат цветов, конфет, скажи ей: «Верочка, ждем вас, вы непременно поправитесь, мы снимем чудесную программу, вы, как и хотели, поможете многим больным!» Мы обязаны поддержать Веру. Господи, как же все ужасно!

Я подавила тяжелый вздох. Вчера вечером в кафе телецентра Орлова мне призналась, что пять лет пролетели для нее словно миг. Она не понимала, сколько времени провела в забытьи, выпала из жизни. Во время записи Верочка соврала из благих побуждений. С одной стороны, хотела сделать приятное родным. А с другой… Люди, которые справились с тяжелой болезнью, как правило, делятся на две части: одни не хотят даже думать о перенесенном недуге, накладывают вето на любые разговоры о нем, другие, наоборот, при каждом удобном случае восклицают: «Люди, я выздоровел, и вам удастся выкарабкаться, посмотрите на меня: две руки, две ноги, одна голова. Чем я от вас отличаюсь? У Бога вип-клиентов нет! Если я справился, то и вы сможете. Никогда не отчаивайтесь».

Вера принадлежит ко второй группе, поэтому и соврала про свои ощущения. Орлова хочет, чтобы родственники не отключали аппаратуру, дали шанс человеку выйти из комы, верили в его благополучное выздоровление.

Но не стоит говорить об этом Ксюше и Тате. Сестры эмоциональны, они всегда сопереживают чужой беде. Даже работа на телевидении не сделала их циничными и жестокими.

Я еще раз вздохнула.

– Конечно, я доставлю розы и конфеты. Вот только доберусь до Кости, чтобы узнать, куда он поместил жену. Насчет денег не волнуйтесь.

– Поделим расходы на троих, – предложила Тата, – всем хочется поучаствовать.

– Идет, – согласилась я, – продиктуй адрес Орловой. Думаю, Костя не станет беседовать по телефону, съезжу к нему.

Несмотря на февраль, на лавочке у подъезда, где жила семья Орловых, сидела замотанная в шарфы и шали тетушка с детской коляской. Я вышла из машины, осмотрела парковку, поняла, что шикарного «коня» Константина нет, и заколебалась. Вероятно, он держит дорогое авто в гараже или еще не вернулся из больницы? Стоит ли мне подниматься наверх? Очень не хочется беспокоить лишний раз Наталью Петровну.

– Набирайте номер квартиры, – неожиданно сказала тетка, – у нас не кодовый замок, а домофон. Я лифтер. К кому хотите попасть?

– Я думала, вы няня, – улыбнулась я.

Консьержка покачала коляску.

– Вот, гуляю со Славиком. Мне все равно, где сидеть, от подведомственного подъезда не удаляюсь. Через час Славочку заберут, вынесут Катюшу, потом настанет очередь Маши и Гали.

– Вам не холодно? – удивилась я. – В феврале не очень комфортно целый день торчать на улице.

Дежурная вытянула ногу.

– Валенки теплые, ноги газетой обернула, тулуп зять с военного склада принес, под ним свитер, жилет, водолазка шерстяная, варежки пуховые. Мне даже жарко! Дочь на меня пять платков намотала! Пенсия у меня маленькая, а детям помочь хочется. Отдаю сыну зарплату, а дочке доход от прогулок. Так вы к кому?

– Хочу встретиться с Костей Орловым, не знаете, он уже вернулся? – спросила я.

Из коляски донеслось кряхтение, консьержка начала ее трясти.

– Умотал в тот момент, когда мне Петю вынесли. Малыш все успокоиться не мог.

– Наверное, его «Скорая помощь» испугала, – предположила я, – выла сиреной, носилки тащили. Крошечные дети остро чувствуют несчастье. Жаль, что, вырастая, делаются жестче.

– Какая «Скорая»? – не поняла старушка. – Сегодня в доме вообще ничего интересного не происходит! Тишина! Вот прошлый понедельник выдался разнообразным. Сначала Еремины поругались и подрались, так вопили, что из шестнадцатой милицию вызвали, пришел наряд, натоптал у лифта. Едва менты удалились, в тридцать девятую реанимация прикатила и увезла хозяина в больницу. Вот мне удивительно, до чего странно дома строят, даже такие шикарные! Лифты у нас роскошные, с зеркалами, а носилки туда не входят. Хозяйка из тридцать девятой полкорпуса обежала, искала мужиков, чтоб помогли больного по лестнице стащить. В «Скорой» врач пигалица, вес, как у кошки, и фельдшерица ей под стать, а...

– Сегодня врачи наведывались в дом? – перебила я словоохотливую старуху.

– Нет, – с достоинством ответила она.

– Вы уверены? – переспросила я. – Может, не заметили?

Она принялась поправлять платки.

– Белый автобус с красным крестом? Знаете, как он подъезжает? С шумом. Врачи в подъезд войдут, через минуту шофер прется и ругается во весь голос: «Что за люди! Натыкали по всему двору иномарок! Не встать, не развернуться! Почему место для муниципального транспорта не отгородили?» А я при чем? Сижу у лифта за деньги. Пожарные тоже хороши, вечно вопят, что им подход к гидранту перекрыли, аварийщики злятся, что на их люках запарковались, и все ко мне с претензиями. А я что могу? Кто из жильцов мне подчинится, если я велю им убрать тачки со двора?

– Вы ходили обедать? – вклинилась я в ее речь с очередным вопросом.

– Я ем на рабочем месте! – гордо заявила консьержка. – Вообще не отлучаюсь! Не было сегодня у нас докторов.

Сзади послышались торопливые шаги, затем раздался вежливый голос:

– Здравствуйте, Дарья Валентиновна.

Старуха, оказавшаяся моей тезкой, бойко ответила:

– И вам, Константин Петрович, всего хорошего.

Я обернулась. В шаге от скамейки стоял Орлов с пакетами из дорогого супермаркета.

– Дарья? – безо всякой радости воскликнул он. – Вы кого-то ищете?

– Вас, – ответила я, – приехала от лица съемочной группы. У нас просьба.

Орлов покосился на лифтершу, которая от желания услышать чужой разговор вытянула шею, быстро переложил пластиковые сумки в одну руку, схватил меня за плечо, бесцеремонно подтолкнул к своему шикарному автомобилю и с чувством произнес:

– Есть же предел бесцеремонности. Я не хотел принимать участие в ваших съемках, не желал делать из семейной трагедии шоу, но сотрудники телецентра уговорили Веру. Жена после выздоровления испытывает желание помочь больным, впавшим в кому, и разумные доводы вроде того, что не стоит на весь мир трубить о своих проблемах, не помогают. Вера отработала съемки, что вам еще надо? Заявились без приглашения с новыми предложениями?

Я облокотилась о дверь седана.

– К сожалению, канал, для которого делаются «Истории Айболита», не принадлежит к числу центральных и, как вы выразились, «весь мир» о Вере не узнает. И программа с вашей женой не выйдет в эфир, потому что мы не сняли финал. Я приехала уговорить госпожу Орлову поработать сегодня пару часов в студии.

– С ума сошли? – зашипел Константин. – Супруга лежит в постели, у нее грипп! Я полгорода обежал, пока необходимые лекарства нашел.

Я изобразила настоящую блондинку.

– Может, вы зря искали таблетки в продмаге? У вас в руках фирменные пакеты. Лучше было пойти в аптеку.

Константин моргнул.

– В супермаркете есть аптечный ларек. До свидания! Верочка спит, – Орлов явно попытался отделаться от меня.

– Дома? – уточнила я.

– Нет, на коврике в подъезде, – взорвался Орлов.

– Однако, странно, – протянула я, – ваша мать плачет в телефонную трубку, говорит, что невестка снова в коме, жалеет вас, ведь вы снова повезли жену в больницу. А вы спокойно закупаете продукты и говорите о гриппе. Можно взглянуть?

Воспользовавшись тем, что Костя растерялся, я бесцеремонно засунула нос в сумки, которые он нес домой, и порылась в покупках.

– Сыр с голубой плесенью, копченая колбаса, баночка красной икры, бутылка элитного коньяка, коробочка клубники, очень дорогая для февраля ягода!

– Вот, блин, дура, – выпалил Костя.

Я очаровательно улыбалась.

– Может, я и не отличаюсь особым умом, зато у меня хорошее зрение и не менее острый слух. Где лекарства для Веры? Не вижу противовирусных препаратов, витаминов, капель в нос. Неужели, «обежав полгорода», вы не нашли ничего для внезапно занедужившей жены? И где она? Если дома, то почему Наталья Петровна говорит о коме? Если вы увезли жену в клинику, то каким образом доставили ее в больницу? «Скорая помощь» у подъезда сегодня не останавливалась. Дарья Валентиновна ни на шаг не покидает свой пост, и она не видела машину с красным крестом. Что с вашей супругой? Советую ответить откровенно, наши режиссеры Ксюша и Тата крайне обеспокоены, очень нервничает продюсер Сергей Морозов, я тоже волнуюсь за Веру. Если я не получу от вас объяснений, то подниму тревогу. Да, вы обеспеченный человек и можете при помощи денег решить многие проблемы. Но у меня финансовых возможностей не меньше, а у телевидения огромные связи. Поверьте, поднимется большой шум. Он вам нужен?

Константин тупо молчал. Я решила выдернуть из рукава козырную карту и указала на пакеты.

– Знаете, ваши покупки удивительно напоминают приобретения Саши. Тот тоже любит сыр типа рокфор, твердую колбасу, коньяк. Правда, сегодня вы не прихватили конфет. Не потому ли, что не планировали свидания с любовницей? Затарились на ужин одному себе, любимому?

Константин прикинулся дурачком.

– Саша?

– Вы правильно расслышали имя, – кивнула я, – тот самый ловелас, который сначала рассекал на эксклюзивном оранжевом «Порше», а затем пересел на тюнингованный «Мерседес», Саша давал кассирше Наде драгоценности для изготовления копий по их образцу. Яцек замечательный мастер, таких, как Потоцкий, в Москве больше нет, никто не может изготовить подделку так, чтобы она не отличалась от оригинала. Последнее, что сделал для Саши Яцек, это кольцо, тот самый талисман, который чересчур заботливый муж не разрешил снимать с пальца жены в клинике. Круг замкнулся. Саша и Костя одно лицо. Хотите, я расскажу, как разыгрывались события? Вера лежала в коме пять лет. Это большой срок, вы считали, что супруга не выздоровеет. Вслух вы говорили другое, но в душе были уверены: жена умрет. Ваши личные заработки невелики, а хочется красиво жить, гулять с любовницами, пить элитный коньяк, вот вы и придумали хороший ход. Брали драгоценности Веры, заказывали дубликаты, фальшивки клали в коробочки, оригиналы продавали. Думаю, не стоит уточнять, куда утекли деньги. Сегодня утром Вера беседовала с Надей и выяснила правду. Что она вам сказала, прикатив домой? Обвинила в воровстве? Уличила в измене? Вы убили жену?

Глава 10

Константин открыл машину.

– Садитесь.

– Нет, – не согласилась я. – Поднимаемся в вашу квартиру.

– Там мать и сестра, – воскликнул Костя, – при них я не могу говорить.

– Тогда поговорим в магазине, – сказала я, – вон в том торговом центре непременно отыщется зона отдыха.

– Пошли, – неожиданно охотно согласился Костя, и мы направились к многоэтажному зданию, украшенному гирляндами разноцветных лампочек.

Прямо у входа нас встретил огромный плакат «Скоро День святого Валентина».

– Вам не кажется, что четырнадцатое февраля следовало бы назвать «День продажи задорого дешевого товара»? – спросил Костя. – Или «День покупки ненужной дряни»?

– Лучше поговорим о Вере, – предложила я, – сядем неподалеку от сервис-центра и пообщаемся.

– Здесь шумно, – возразил Костя, – поищем более укромное местечко.

– Не сегодня, – отрезала я.

Орлов остановился.

– Вы считаете, что я способен обидеть женщину? Я из тех мужчин, что восхищаются дамами, даже если те бесцеремонные и настырные хамки.

– Где Вера? – перебила его я. – Зачем вы наврали матери про ее кому?

Костя опустился в кресло, я села на небольшой диванчик.

– Измена жене – это не преступление, – торжественно произнес Орлов.

Я навалилась на подлокотник.

– Забудем про заповедь «не прелюбодействуй» и признаем: подавляющее большинство мужчин не хранит верность своим женам. Это, как вы выразились, не преступление. А вот желание избавиться от опостылевшей супруги посредством ее физического устранения является уголовно наказуемым деянием.

Костя закатил глаза и вздрогнул, из кармана его куртки полетела бравурная мелодия. Орлов вытащил мобильный. Я нагло заглянула через его плечо и успела прочитать на дисплее «Балалайкин».

Муж Веры чуть отодвинулся и сказал:

– Да, Петр Сергеевич! Хорошо. Извините, я сейчас занят. Перезвоню.

Едва Орлов завершил беседу, как я показала на его телефон и вкрадчиво спросила:

– У вас ответственная работа, требующая постоянного присутствия в офисе?

Костя положил ногу на ногу.

– Да, приходится вертеться. Постоянно дергают, не оставляют в покое.

– Петр Сергеевич Балалайкин шопоголик, – остановила я новый поток лжи, – всегда сидит без копейки, поэтому, нарыв инфу, мигом тянет ее клиенту, выгрызает у того деньги и спустя десять минут тратит их на приобретение ботинок. Принято считать, что на туфлях помешаны женщины. Но встречаются и парни, скупающие обувь коробками.

Константин отпрянул в сторону, я по-голливудски улыбнулась ошарашенному собеседнику.

– Москва большая, но одновременно и маленькая. Сначала вам не повезло с Потоцким – я хорошо знакома с Яцеком и вчера отправила к нему Веру, когда та расстроилась, не найдя своего кольца в гримерке. На вашу беду я знаю и Балалайкина. Петр Сергеевич, человек с веселой фамилией, держит агентство частного сыска, он не гнушается нарушать закон, готов добывать нужные клиенту сведения любым путем, берется за выполнение крайне деликатных поручений и не раз имел дело с полковником милиции Дегтяревым. Но мой ближайший друг Александр Михайлович излишне мягкосердечен, поэтому Петр Сергеевич разгуливает на свободе. У многих чешутся руки наподдавать пакостнику, но тот всегда выныривает чистеньким из болота. Утром, когда я вам звонила, вы вначале приняли меня за одну из сотрудниц Балалайкина. А я, услышав его фамилию, удивилась: ну зачем Орлову частный сыщик с репутацией койота? Что для вас делает этот нечистоплотный человек?

Константин захрустел пальцами, я поморщилась:

– Перестаньте, отвратительный звук. Потоцкий подтвердит факт беседы с вашей женой. А еще есть кассирша Надя, которую вы из непонятных соображений пристрастили к кокаину. Она тоже не станет держать рот на замке.

– Все не так, как вы думаете! – с отчаянием воскликнул Константин. – Вы неверно трактуете события, из-за вас Веру убьют. Мне велели не ходить в милицию, не рассказывать о похищении ни одному человеку. Я просил вас отправиться в укромное кафе не потому, что хотел причинить вам вред, а из страха быть увиденным преступником. Если он решит, что я поделился с вами информацией, Вера покойница.

В торговом центре работали мощные кондиционеры, на улице дул пронизывающий февральский ветер. Мне было зябко, а на лбу Константина выступила испарина, цепочка мелких капель блестела и над его верхней губой. Я посмотрела на его подрагивающие пальцы, встала и громко сказала:

– Константин, поскольку Вера больна гриппом, то на вопросы анкеты для нашего сайта придется отвечать вам. Давайте сядем в тихом месте?

Орлов кивнул, вскочил и почти бегом кинулся в глубь торгового центра. Похоже, он не первый раз посещает этот магазин и знает, где тут можно поговорить без свидетелей. Я двинулась за ним, внимательно поглядывая по сторонам. Никто из покупателей не заинтересовался нами, ни один человек не поспешил следом, а в крохотной закусочной, где было всего четыре столика, мы оказались вдвоем. Если за Костей и следили, то «недремлющее око» проявило беспечность.

История, рассказанная Орловым, звучала как плохой, нашпигованный штампами детектив. Вчера после съемок Вера не сразу поехала домой. Костя думал, что она отправилась на работу, и не волновался. Правда, пару раз он пытался соединиться с женой по телефону, но слышал фразу про недоступность абонента. «Убитый» мобильный не насторожил мужа: Вера не любит отвлекаться во время совещаний, она всегда отсоединяет сотовый от сети и часто повторяет:

– До сих пор никто не радовал меня словами: «Верочка, я принес миллион евро, возьми его себе». Наоборот, обычно я слышу фразу: «Вера, дай денег». Если кому-то очень нужно, он меня и после совещания отыщет.

Около полуночи Костя спокойно лег в кровать. У них с женой разные спальни, муж хочет полноценно отдыхать ночью, да и после четверти века совместной жизни сексуальный пыл у него поутих. Костя посмотрел телик и задремал.

Проснулся он от резкого звонка мобильного. На экране высветилось «абонент неизвестен». Вот тут надо сделать отступление и кое в чем признаться. Константин очень любит Веру, гордится ее успехами в бизнесе, восхищается работоспособностью супруги, но... постоянно ей изменяет.

– Женщинам следует топить близких подруг, – откровенничал он. – Едва завелась у тебя закадычная приятельница – в воду ее. У всякой бабы непременно возникает желание заграбастать чужого мужа. Приходит девушка в семейный дом, юбка по самое не хочу, декольте до пояса, и начинает глазками стрелять. Кто же откажется от бесплатного ужина?

Костя особенно не стеснялся, укладывал в койку подружек жены, коллег по работе и пару раз получал от своей матери нагоняй.

– Вера гордый человек, – предостерегала сына Наталья Петровна, – поймает тебя с поличным и уйдет.

– Мать, не лезь в нашу жизнь, – смеялся Костя. – Верке некуда идти. И она никогда не догадается о моих шалостях.

– Не связывайся с одинокими бабами, – советовала Наталья Петровна, – ходи налево исключительно с замужними, они будут тайну хранить, не захотят свою семью разрушать.

Костя лишь махал рукой. Он отлично знал, что мать его прикроет, и не особенно стеснялся.

Когда Вера неожиданно стала получать большую прибыль, Орлов присмирел. Жена, свободно ворочающая миллионами, это не скромный репетитор, стаптывающий каблуки в погоне за десятью долларами. Богатая баба увидит мужика с другой и уйдет со всем своим капиталом.

Константин стал тщательно соблюдать меры предосторожности, а номер очередной любовницы вбивал в свой мобильный под именем «абонент неизвестен». Если баба звонила в неподходящий момент, а Вера спрашивала:

– Кто такой наглый, в выходной день в одиннадцать вечера беспокоит? – Костя показывал телефон и равнодушно отвечал: – Номер скрыт, я таким не отвечаю.

К слову сказать, Орлов научился выбирать временных спутниц, воспользовался советом матери, перестал заводить связи с неокольцованными дамами. Когда Вера впала в кому, супруг искренне переживал за ее жизнь, ездил в клинику, сидел у койки, читал жене вслух книги. Но назовите мужчину, который сохранит верность полутрупу?

– Поймите, я был уверен, что Верочка не сегодня завтра скончается, – каялся он. – Она уже была мертвой, жизнь поддерживалась аппаратами. Мне требовались деньги. Где их взять? Я привык ездить на хорошей машине, пересесть на «Жигули» невозможно! Снова покупать одежду в секонд-хенде немыслимо! У меня нервная работа, значит, нужен хороший отдых во Франции, Испании, а не поездка в далекое Подмосковье на берег речки Вонючки.

– Косметолог, спа-процедуры, рестораны, – кивнула я, – вы стареющий плейбой, который вот-вот превратится в плейдеда. Полагаю, дамы пятидесяти лет не очень привлекают вас. Тянет к молодым, а они хотят любви с богатым и симпатичным.

– Чушь! – воскликнул Костя. – Я никогда не покупал женщин, они сами вешаются мне на шею. Да, я щедр и тщательно слежу за собой, но разве это плохо?

– Вера на пять лет выпала из жизни, – сказала я. – Никто из Орловых у руля ее бизнеса не встал. Наталья Петровна больна диабетом, было бы странно, сядь она в кресло руководителя, ваша мать занимается домашним хозяйством. Забот ей хватает. Но Алена? Или вы? Почему не захотели управлять кондитерскими?

Константин побарабанил пальцами по столу.

– Сестра – психотерапевт, она не собирается менять род деятельности. Я увлечен своей профессией, с трудом могу представить себя в роли владельца сети дешевых кофеен-кондитерских.

– Но бизнес Веры развивался, – заметила я, – и приносил вам доход, вы отлично жили за счет тех самых дешевых кофеен-кондитерских.

– Роман старался, – пояснил Константин, – Вера оказалась намного умнее и предусмотрительнее, чем я полагал. У жены было несколько хороших адвокатов, они составили кучу бумаг, предусмотрели любой форс-мажор. Вера написала завещание, а еще подготовила документ, объяснявший, как следует действовать в случае временной нетрудоспособности основательницы дела. Во главе бизнеса встал Роман. Кислов управлял всем и выдавал нашей семье положенные деньги! Размер суммы колебался в зависимости от прибыли, но ее хватало на безбедное существование и на прихоти. В случае смерти Веры Кислов терял свои полномочия. Упоминался ли он в завещании, никто не знал, оно хранилось в адвокатской конторе и не озвучивалось.

– Так я и думала, – кивнула я, – у вас не хватало денег на любовниц, поэтому пришлось запустить руку в драгоценности жены. Думали, что ничем не рискуете, Вере никогда не встать, а она очнулась.

– Яцек гений, – уныло сказал Костя, – он делал потрясающие копии, их не отличить от подлинников. Вера не усомнилась в них. И она украшения редко носила, приобретала как инвестиции, вкладывала деньги.

– Почему вы не разрешили снять с руки больной жены дорогое кольцо? – недоумевала я. – По какой причине не положили его в шкатулку?

Константин насупился.

– Это мамина блажь. Через некоторое время после того, как Веру устроили в палате, Эдуард Михайлович сказал:

– Заберите перстень, он мешает больной.

Я хотел его снять, и тут мама коршуном налетела:

– Нельзя трогать талисман, это оберег семьи. Костя жене много лет назад его на палец надел, Вера никогда не расстается с кольцом. Константин, не молчи!

И что мне оставалось делать? Спорить с матерью? Пришлось исполнять навязанную роль, я заявил:

– Никто не прикоснется к украшению, оно хранит Верушку.

Медсестра, которая присутствовала в палате, растрогалась и разнесла по коридорам новость: у больной Орловой есть особое колечко, муж его считает талисманом. И пошло-поехало!

– Давайте вернемся к событиям сегодняшней ночи, – предложила я. – Вы проснулись от звонка скрытого абонента. И как поступили?

– Разозлился, – честно ответил Костя. – У меня сейчас отношения с Катериной, женой одного спортсмена, тот часто укатывает на сборы, соревнования.

– Удобно, – кивнула я, – почти командир подводной лодки, отсутствует дома большую часть года.

– Я строго-настрого велел ей не звонить в поздний час, – зачастил Константин, – объяснил, что мне напряги с женой не нужны. Так нет! Очень меня ее поведение возмутило, я набрал номер Катерины и сказал ей:

– Русского языка не понимаешь? Спасибо тебе! Перебудила весь дом, дура! Не хочу более с тобой дела иметь!

Слава богу, по имени ее не назвал, потому что вдруг услышал в ответ мужской голос:

– Че? Какая «дура»? Какой номер вы набирали?

Я сразу сообразил, что Катин муж неожиданно вернулся, она не могла звонить. Пришлось выкручиваться, извиняться:

– Номером ошибся.

Спортсмен успокоился, а я пошел проверить, спит ли Вера. Теперь уже на себя злился, следовало удержаться от звонка Катерине. Конечно, в нашей квартире толстые стены, дубовые двери, звук далеко не улетит, но, тем не менее, тревога в душе появилась.