Текст книги "Костюм Адама для Евы"

Глава 9

Дверь на мой звонок открыл молодой человек лет двадцати, опиравшийся на костыли – левая его нога была закована в аппарат Илизарова.

– Вы из поликлиники? – быстро спросил он. – Жуть, как бабушка капризничает! Сделайте ей укол, пожалуйста.

– Очень сочувствую, но я пришла к Катерине Дроздовой, – сказала я.

– Она в Питере, – ответил хозяин.

– Когда же она успела уехать? – удивилась я.

– Неделю назад отправилась. А что? – спросил парень.

– Не может быть, – возразила я, – вчера я видела Катю с дочкой, разговаривала с ними.

– Олежка, кто там? – проскрипел из недр квартиры старческий голос. – Опять твои приятели? Ногу сломал, теперь шею покалечить решил? Нет моего разрешения на твой уход! Я умираю! Не вздумай бросить тяжелобольного человека!

– Успокойся, ба. Тут Катю ищут, но что-то перепутали, – ответил Олег. И снова обратился ко мне: – Катюха в командировке, и детей у нее нету.

– Девочка, – уточнила я, – по виду лет семи-восьми. А еще Катя владелица «Рено».

– Машина есть, – кивнул Олег, – а ребенка нет.

– Но я вчера видела и Катю, и Алину, – повторила я.

– Алина? – переспросил парень. – Значит, Катька опять подружке тачку отдала. Вот зараза! А мне набрехала, что машина в ремонте. Почему бабы такие вруньи?

– Потому что они нахватались плохих привычек от мужчин, – ответила я. – С кем поведешься, от того и наберешься! Кому Дроздова одолжила машину?

– А почему я должен отвечать? – скривился Олег.

Я достала из сумочки бордовое удостоверение, помахала им перед носом парня и холодно произнесла:

– Автомобиль, оформленный в собственность Екатерины Дроздовой, сегодня рано утром насмерть задавил пешехода. Еще вопросы будут?

– Нет, нет! – быстро сказал Олег. – Но Катька правда в Питере, это легко можно проверить, она в гостинице живет. У нее есть подруга, Верка, а у той дочь Алина, маленько придурковатая. Сестра Веру жалеет, то денег ей сунет, то колеса одолжит. Вы стопудово с Верой говорили.

– Дай ее телефон и адрес, – потребовала я.

– Олег, немедленно закрой дверь! – заскрипела бабка. – Убить меня решил? Дует! Вот мать придет, все ей расскажу!

– Добрая у тебя бабушка, – не удержалась я от комментария.

– Сегодня она еще мирная, – улыбнулся Олег, – ничем не швыряется. Адрес и телефон Веры я не помню, но могу рассказать, как ее найти. Идите по нашей улице до конца. Увидите последнее здание, там на первом этаже кафе, называется «Лейла», войдете в подъезд, Верка живет на чердаке.

– Где? – удивилась я.

Олег округлил глаза.

– Я в чужие дела никогда не лезу, но иногда кое-что случайно слышу. Катька с Веркой часто по телефону болтают. Скворцова с мужем развелась – она ему изменила, а тот узнал и выгнал бабу. Правильно сделал! Вроде Веркин супруг художник, он ей и дочке свою мастерскую отдал.

– Фамилия Веры Скворцова? – уточнила я.

– Ага, – кивнул Олег. – Прикольно получилось: моя сестра замуж вышла и стала Дроздовой, подружка у нее Скворцова, а наша с Катей мать до кучи по мужу Валентина Петровна Воробьева. Угореть, сплошные птички!

– Или ты дверь захлопнешь, или я тебя в окно выкину! – громогласно пообещала бабушка.

– Зоопарк у нас, – засмеялся Олег, – притон умалишенных. Нормальных в семье нет, все с прибабахом. Кроме меня.

Я ничего не ответила парню и отправилась искать кафе «Лейла».

Вера Скворцова открыла дверь и схватилась за косяк.

– Что вам надо?

– Здравствуйте, – сказала я. – Сегодня на улице хорошая погода, солнце светит.

– Как вы узнали, где я живу? – нервно спросила хозяйка.

– Открыла третий глаз и увидела, – без тени улыбки ответила я. – Я талантливый экстрасенс, могу, например, сообщить, как Вера Скворцова провела сегодня раннее утро. Она, сидя за рулем автомобиля своей подруги Кати Дроздовой, задавила насмерть Егора Кострова.

– Вы чего? – попятилась Вера. – Я не знаю такого!

– Совсем не обязательно дружить с тем, кого сбиваешь машиной, – парировала я. – Есть свидетель, он видел вас, одетую в красную куртку и кепку, за рулем зеленого «Рено».

Скворцова начала отступать в глубь темного узкого коридора. Я пошла за ней, не забыв захлопнуть входную дверь. В конце концов мы очутились в очень странной комнате.

Небольшое помещение являло собой симбиоз кухни-ванной-туалета-спальни-детской. У стены располагались двухконфорочная плита, скромного размера холодильник и умывальник, около которого висели мыльница и стаканчик с зубными щетками. Левее я увидела душевую кабинку, за ней шли полки с книгами, игрушками и всякими мелочами, дальше находились кронштейн с одеждой, кровать, застеленная пледом, кресло, комод и манеж, куда мамы кладут малышей. Но сейчас вместо младенца в нем сидела Алина. Увидав мать, девочка заколотила кулачками о пол и заорала:

– Нет, нет, нет!

Вера протиснулась к столу, занимавшему центр помещения, взяла из тарелки очищенную сырую морковку и сунула дочери. Алина начала сосредоточенно грызть овощ.

– Ну, нравится тебе у меня в гостях? – с вызовом поинтересовалась Скворцова.

– Тесно у вас, – вздохнула я, – и окна в потолке не слишком удобная вещь.

– Зимой снегу навалит, в комнате совсем темно делается, – произнесла Вера, – электричества на большие деньги нагорает. Бывший муж постарался, отомстил нам с дочкой по полной. Я никуда утром не ездила. Алину одну оставить невозможно, даже в булочную не сбегать. Родственников у нас нет, денег на няню тоже. Да и никто не хочет с Алиной сидеть, как ее увидят, уходят. Одна, правда, согласилась… за пять тысяч долларов. Хватило совести у бабки сюда войти и нереальную сумму запросить. Машину я у Кати брала. Но только чтобы к Григорию Гудкову съездить. И идея к нему отправиться Катина. Я не хотела, но она настояла.

– Как же вы на работу уходите? – изумилась я. – Алину в садик отдаете?

Вера усмехнулась.

– Таких, как моя дочь, к обычным детям не возьмут. Для нас два варианта – коммерческое или особое муниципальное заведение. В первом хорошо, там питание нормальное, педагоги внимательные, одна беда – цена. У меня даже близко столько нет, сколько там хотят. А в городской центр очередь на годы, Алина состариться успеет, пока ее в группу запишут. Я пыталась дома работать, на компьютере, сайты делать, но заказов нет. Живу вся в долгах, впору из окошка сигануть, да оно в крыше, мне не долезть. В общем – повсюду облом. Чаем угостить не могу – нету. И хлеба у нас полбатона до пятницы осталось. Получу Алинкино пособие, затарюсь пшеном.

Я проглотила колючий комок, подступивший к горлу.

– Неужели вам подруга не может помочь?

Вера подошла к полкам, взяла толстый блокнот и подала мне.

– Вот, читайте. Там до копеечки записано, сколько я должна Катюше. Куда ж еще брать?

– Одевайте Алину, – решительно приказала я, – пойдем в магазин и купим продуктов.

– Нет! – уперлась Скворцова. – Пусть я нищая, но милостыню не прошу. Катерина мне не посторонняя, а вас я не знаю. Спасибо за предложение, но нет. Я найду работу. Просто мне пока не везет. Катя сказала…

Вера замолчала.

– Что предложила Катерина? – спросила я.

Скворцова опустила голову.

– Ну… это неинтересно. Григорий умер, рассчитывать мне вообще не на кого. Я, когда к Гудкову ехала, думала, хорошая идея подружке в голову пришла. А позвонила в дверь и испугалась: что я ему скажу? Да он и не поверит, что Алинка его дочь, выпрет меня со скандалом. И вдруг женщина дверь распахнула. Извините, я нахамила вам от растерянности – как-то не подумала, что Григорий не один живет. И зачем я туда поперлась? Назад ехала и так плакала, что даже Алинка балбесничать перестала, сидела тихо. А она молчит, только когда ест. Ох, я дура! Вам бы вот понравилось иметь дочку с больной головой? Только честно!

– Не знаю, – смутилась я. – Девочка очень на Гришу похожа – цвет волос, родинка под подбородком. У Гудковых детей не было, может, Григорий бы и обрадовался Алине. Он вам не помогал?

– Он не знал о рождении дочери, – вздохнула Вера. – Я одна во всем виновата. Устроила дамский роман, из-за любви к Алеше старалась. А вышло – хуже некуда. Зачем я эту кашу заварила? Ну, жили бы вдвоем, так нет, повелась на подначки свекрови.

– Алексей – это ваш бывший муж? – попыталась я внести ясность.

– Единственный, самый любимый человек! – воскликнула Вера. – Для меня существует один мужчина на свете – Леша.

– Зачем тогда вы завели интрижку на стороне? – бесцеремонно спросила я хозяйку.

– Я никогда не приближалась ни к одному парню, кроме Алексея, – торжественно заявила Вера.

Я кивнула в сторону сосредоточенно грызущей морковку Алины.

– Извините, я не верю в непорочное зачатие. До сих пор оно удалось лишь одной женщине, и то в ее случае непонятную роль играл архангел Гавриил.

Вера села за стол, и полился сбивчивый рассказ, но я поняла суть истории.

…Вера, девочка из так называемой неблагополучной семьи, рано поняла, что в жизни ей никто не поможет, поэтому надо рассчитывать исключительно на собственные силы. Больше всего Верочке не хотелось повторить судьбу матери, продавщицы затрапезного гастронома, которая знала лишь один вид развлечения – литробол. Пьяная женщина на полу – вот образ, который возникал перед глазами Веры, едва она слышала слово «мама».

Благодаря своему трудолюбию и упорству девушка попала в институт, начала изучать компьютерные технологии и познакомилась с Алексеем Скворцовым, за которого в конце концов и вышла замуж.

В отличие от Веры Алеша рос любимым, избалованным и совершенно несамостоятельным человеком. За парня все решала его мать, Ангелина Федоровна, которая сразу невзлюбила избранницу сына.

Если посмотреть на ситуацию отстраненно, то ее можно понять. Ну-ка скажите, вам захочется в невестки нищую девушку без крыши над головой? Мать Веры на момент поступления дочери в институт ухитрилась продать московскую квартиру, поселилась в сарае в Подмосковье и лихо пропивала полученный за жилплощадь капитал. Вера на паях с двумя однокурсницами снимала в Лобне комнату, и чтобы успеть на занятия, ей приходилось вставать в четыре утра. Из одежды у нее имелись куртка, джинсы, футболка, пуловер и платье. Из обуви – туфли из клеенки и зимние сапоги. В кошельке почти всегда зияла пустота, после занятий Вера подрабатывала в сетевой харчевне, где платили мало, но зато в еде не ограничивали. Правда, через месяц юную кассиршу стало тошнить при виде гамбургеров и картошки фри.

Когда Алеша привел Веру к себе домой, та чуть не расплакалась, увидев красиво накрытый стол. Ангелина Федоровна, женщина умная, не стала устраивать гостье допрос, а потихоньку навела о подруге сына справки. Ужаснувшись тому, что узнала, сказала отпрыску:

– Лешенька, она тебе не пара! Посмотри, вокруг столько достойных девочек из хороших семей. Вера даже ножом пользоваться не умеет, зажимает его в кулаке…

Но обычно мягкий и послушный Леша неожиданно уперся и впервые в жизни пошел наперекор воле матери, заявил:

– Я люблю Веру, мне нужна только она.

Ангелина Федоровна сделала все, чтобы разлучить пару. Она прикидывалась больной, заставляла Лешу все выходные и праздники сидеть около своей постели, устроила ему, молодому художнику, заказ на роспись кинотеатра в Екатеринбурге и отправила парня на четыре месяца на Урал. Но ничто не помогло, сын по-прежнему смотрел исключительно на Веру.

В конце концов Ангелина Федоровна потеряла самообладание и произнесла сакраментальную фразу:

– Выбирай, Алексей, или я, или она!

От всей души советую вам никогда не говорить подобные слова. Загнанный в угол мужчина может принять совсем не то решение, на которое вы рассчитывали.

Леша взял сумку и ушел к Вере. Через три дня опухшая от слез Ангелина Федоровна приехала в институт к «гадкой девчонке из плохой семьи» и взмолилась:

– Деточка, дорогая, пожалуйста, не бросайте меня. Я без вас, мои любимые, умру. Сыграем красивую свадьбу, соберем гостей.

– Мы вчера поженились, – радостно сообщила Вера.

Свекровь схватилась за сердце, но сумела изобразить бурную радость. Скворцовы перебрались в родные пенаты Алеши и зажили счастливо. Вернее, незамутненно счастливым чувствовал себя только художник, в бочку меда Веры постоянно вливались ведра дегтя. Ангелина Федоровна открыто не конфликтовала с невесткой, но так умело поворачивала все ситуации, что та постоянно ощущала себя полной дурой, косорукой неумехой, неспособной даже яичницу пожарить.

Вскоре после свадьбы Ангелина стала вздыхать о внуках.

– Вот умру скоро, так и не полюбуюсь на наследника, – вкрадчиво говорила она. – Понимаю, вам еще погулять хочется… Тогда родите и отдайте мальчика мне. Я его воспитаю наилучшим образом.

– А вдруг будет девочка? – один раз спросил Алеша.

– Еще лучше! – воскликнула Ангелина. – Вы только озаботьтесь ребеночком. Разве трудно? Ни хлопот, ни забот не увидите, у вас есть я. Подумайте о здоровье Верочки, ей уже не двадцать, пора рожать, иначе может быть поздно.

Скворцовы решили, что мать права, перестали предохраняться, но желаемая беременность никак не наступала.

– Опять ничего? – трагическим шепотом осведомлялась свекровь каждый месяц.

– Пока нет, – смущенно отвечала невестка.

– Умру, не дождавшись малыша, – стонала потенциальная бабушка.

Потом тон бесед изменился, Ангелина Федоровна принялась зачитывать вслух статьи из псевдонаучных журналов. Ну, например, «Как быстро зачать ребенка» или «Диета для наступления беременности».

Вере активность свекрови очень не нравилась, и она сказала Алексею:

– Попроси свою мать прекратить разговоры о детях, а то у меня ощущение, что она с нами третьей в кровати лежит.

Алеша оскорбился и устроил жене скандал. Ангелина Федоровна услышала шум, кинулась в комнату к детям, и свара разгорелась еще сильней.

Помирились Скворцовы лишь через несколько дней, но у Веры осталось ощущение, что между ней и мужем возникает стена. Раньше молодая женщина обожала супруга, а теперь к этому чувству подмешивалась обида. Ну почему Алеша позволяет матери постоянно давить на нее? Апогея недовольство Веры достигло после того, как Ангелина Федоровна за ужином достала газету и, сотрясая ею в воздухе, заявила:

– Вот тут компетентный человек, кандидат наук, пишет, что женское бесплодие бывает в двух случаях. Либо женщина делала в юности аборты, либо она испытывает неприязнь к мужу. Вера, ты к какой категории относишься?

Глава 10

Невестка обомлела. Свекровь начала зачитывать материал вслух, Алексей спокойно ел макароны.

Ночью Вера разрыдалась и спросила супруга:

– Почему ты меня не защищаешь?

– От кого? – уточнил Леша.

– От своей матери, – выпалила жена. – Сегодня она меня впрямую назвала проституткой.

– Ну, не надо преувеличивать, – протянул художник, – мама и слов-то таких не знает. Но она права в одном: нам нужен ребенок. Почему у нас не получается? Ты вообще как ко мне относишься? Может, не собираешься малыша иметь? Я тебя из нищеты выдернул, одел-обул, поселил в прекрасной квартире. И теперь тебе неохота заботы иметь?

Вера трепетно относилась к Алексею, поэтому не отвесила ему пощечину, не собрала вещи, не ушла от него, а кинулась утром к лучшей подруге Кате с вопросом: «Что делать?»

В процессе совместного мозгового штурма родилось неординарное решение. Вере надо пройти полное обследование, и, если выяснится, что у нее патологии нет, надо согласиться на оплодотворение от анонимного донора. Почему она не отправилась к доктору вместе с Алексеем? Вера категорически не хотела, чтобы муж узнал о ее инициативе. Если анализы выявят бесплодие жены, Ангелина Федоровна сживет невестку со свету, сделает все, чтобы сын развелся и женился на другой. А если откроется, что ребенок не получается из-за проблем со здоровьем Алексея, то свекровь никогда не поверит в ущербность сыночка, начнутся разговоры, что невестка заразила мужа непонятной инфекцией, Вера снова окажется виноватой, Леша разорвет брачные узы и начнет подыскивать другую супругу.

Катерина устроила все наилучшим образом. Вере крупно повезло: ее закадычная подружка закончила медвуз, получила специальность гинеколога и работала ассистентом у своей мамы, Валентины Петровны, которая служила в частной клинике Сереброва. Воспользоваться услугами донора спермы недешевое удовольствие, но Катерина обстряпала дело бесплатно.

Через короткое время Вера объявила о беременности и увидела на лице Ангелины Федоровны горькое разочарование, которое свекровь быстро замаскировала счастливой улыбкой.

«Обломалось нас развести, – подумала невестка. – Теперь мы с Лешей будем жить счастливо. Удавись от злости, жаба!»

И счастье, на которое рассчитывала Вера, не заставило себя ждать. Когда она была на четвертом месяце, свекровь неожиданно познакомилась с приятным мужчиной Иозефом, русским, давно проживающим в Германии, скоропалительно выскочила за него замуж и укатила в город Киль.

Вере от радости хотелось петь. Иозеф, как большинство европейцев, оказался скуповат. Деньги на поездки жены в Россию он тратить не собирался, в Германию Алексея и Веру не звал. Более того, прямо дал понять супруге – та должна заниматься исключительно своим мужем, домом и садом, российская родня не желанна в его особняке. Счета за телефон Иозеф проверял скрупулезно, Интернета в доме не было. Ангелина Федоровна могла только писать сыну письма, в которых жаловалась на жадность спутника жизни и сетовала на несбывшиеся надежды. Уезжая в Германию, она рассчитывала совсем на другое житье-бытье. Вера лишь злорадствовала про себя, когда Леша читал вслух мамочкины жалобы. Свекровь, похоже, получила по полной программе за травлю невестки, она теперь мучается в городе Киль, а Верочка абсолютно счастлива в Москве.

Алина родилась точно в срок, имела правильный вес, стандартный рост и рыжий пушок на голове. Все, кто приходил к Скворцовым в гости, в один голос восклицали:

– Надо же так походить на отца!

Первые месяцы своей жизни Алина провела, купаясь в любви и ласке, но потом стало понятно: с девочкой что-то не так. Она поздно начала держать голову, не гулила, отставала в физическом развитии. Диагноз «умственная отсталость» Алине поставили в три года. К сожалению, у девочки случались припадки ярости, она была непослушной и агрессивной.

Надо отдать должное Алексею – он не ушел из семьи, никогда не упрекал жену в рождении неполноценной дочери. Вот только Ангелине Федоровне сын правду сообщать не стал. По счастью, та не горела желанием узнать подробности о внучке, вспоминала о ней в одном письме из десяти, задавала дежурный вопрос: «Как поживает Алина?» – и продолжала строчить жалобы на свою жизнь. Вере давно стало ясно: свекровь требовала внуков лишь по одной причине – желала развести сына с женой, потому и цеплялась за отсутствие у них детей.

Несмотря на проблемы с Алиной, Дроздова была счастлива до тех пор, пока полтора года назад Ангелина Федоровна не свалилась, как камень на макушку, в семью Алексея. Иозеф оформил развод и выгнал жену в Россию. Понятное дело, бабушка сразу увидела умственную ущербность внучки. Ее переполняли злость и разочарование из-за своего неудачного брака, негатив требовалось куда-то слить, и свекровь рьяно принялась сживать со света невестку.

– Глаза у Алины как у Веры, и форма носа-рта девочке от матери досталась, – постоянно твердила Ангелина. – Где гены Леши?

Однажды Вера, оставив дочку с бабушкой, побежала по магазинам, а вернувшись, лишилась дара речи. Ангелина Федоровна вымыла внучке голову оттеночным шампунем, волосы малышки приобрели каштановый цвет.

– Смотри, Алешенька, – заявила свекровь, когда сын вошел в дом, – у девочки от тебя лишь цвет волос, остальное Верино. Думаю, алкоголизм матери твоей жены испортил генетическую картину. В нашем роду кретинов не было.

Тут даже аморфный сын возмутился и крикнул:

– Мать, немедленно замолчи! Алина мой ребенок, я люблю ее, несмотря на диагноз!

Но даже зная, как свекровь ее ненавидит, Верочка не могла себе представить, что та затеет спустя некоторое время.

Вера решила устроить дочку в коммерческий центр, где занимались обучением детей с проблемами в развитии, Алексей полностью поддержал идею супруги, дал ей денег, и она поехала подавать документы. Вернулась домой очень воодушевленной: специалисты сказали, что случай Алины не самый тяжелый, если с девочкой упорно и правильно заниматься, она сможет получить образование, овладеть простой профессией.

– У меня прекрасные новости! – с порога закричала Вера. – Вы где?

Ответом послужило гробовое молчание. Удивленная Скворцова отправилась искать свекровь и мужа. Родственники обнаружились на кухне – они сидели у стола и смотрели на Веру.

– Прекрасные новости! – ликующе повторила Вера. – Алиночка…

– А у нас плохие новости, – ледяным голосом перебил жену Алексей. – Мы больше никогда и ничего не желаем слышать об этом чудовищном ребенке.

– Что случилось? – опешила Вера.

Ангелина Федоровна постучала пальцем по листку бумаги на скатерти.

– В семье Скворцовых никогда не было умственных заболеваний. Я сделала анализ ДНК. Алина не является дочерью Алексея.

Вера чуть не упала замертво и лишь пролепетала:

– Разрешите объяснить…

– К чему слова? – не стала ее слушать Ангелина Федоровна. – Ты изменила мужу. О чем нам беседовать?

– Нет, – закричала Вера, – никогда!

– ДНК, – коротко произнесла свекровь, – наука не врет.

– Зачатие было от анонимного донора, – заплакала молодая женщина.

Ангелина Федоровна закатила глаза:

– Единожды солгавшей, кто тебе поверит?

Алексей сухо сказал:

– Твои вещи сложены, уходи.

– Куда? – охнула Вера.

– К анонимному донору, – язвительно предложила свекровь.

Алексей протянул жене ключи.

– На. Это от моей мастерской.

– Ты слишком добрый! – возмутилась мать. – Неверную жену в старину гнали голой по улице и забивали камнями!

Алексей встал.

– Я не варвар. С Верой нас связывает совместное прошлое, мы не один год провели вместе. Переоформлю на нее помещение студии, возьму на себя хлопоты и расходы. Но это все. Если подашь на алименты, мой адвокат продемонстрирует в суде анализ ДНК, и вопрос отпадет сам собой. У тебя есть час, чтобы покинуть наш с мамой дом.

– Но обучающий центр… – с трудом выговорила бедная Скворцова. – Он дорогой, а я без работы… Как нам жить? На что кормить и учить Алину?

– Назови хоть одну причину, по которой мы должны заботиться о гулящей девке и ее отпрыске! – воскликнула Ангелина Федоровна.

– Нет рук, значит, нет и конфеток, – зло заявил Алексей и удалился из кухни.

Вера кинулась за мужем, но тот заперся в ванной. Ангелина Федоровна демонстративно отворачивалась от невестки. Маленькая Алина истошно кричала – ей не дали вовремя поесть. Скворцова схватила в охапку ребенка, сумку с пожитками и убежала к Кате…

– Вы потом не пытались объясниться с мужем? – спросила я.

– Алексей не шел на контакт, – пояснила Вера. – На суд вместо него приехал адвокат, дома к телефону всегда подходит Ангелина, мобильник Леша сменил. Но он не обманул, переоформил на меня студию. Правда, шикарное место? Едим, спим, моемся и ходим в туалет в одной комнате.

– Зачем же ты поехала к Грише? – не поняла я. – Он-то с какого боку в этой истории?

Вера отвела глаза в сторону.

– Григорий Гудков тот самый анонимный донор.

– Умереть не встать… – прошептала я. – Ты не путаешь? Как узнала имя? Сведения о тех, кто сдает сперму, не разглашаются.

Она исподлобья посмотрела на меня.

– Я бы с голода сдохла, но, спасибо, Катя денег давала. Только сколько ж можно у нее камнем на шее висеть? В Одинцове есть интернат для таких, как Алина, он платный, но не запредельно, как другие заведения. Там хорошие условия, детей учат. Катя давно, еще когда меня Леша выгнал, дала мне координаты Григория, сказала: «Сходи к Гудкову, покажи девочку, попроси помочь. Может, он даст денег на интернат хоть на первое время. Устроишь Алину, пойдешь на работу, потом сама начнешь по счетам платить. Девочка ему дочь, вдруг он сжалится?» Но я не ожидала ничего хорошего от незнакомого мужчины и не поехала к нему. О какой его ответственности могла идти речь? Он донор, и, кстати, ему обещали полную анонимность. Я полагала, что найду службу на дому. Но нет! Теперь в доме шаром покати, нам с дочкой есть нечего, и снова к Кате обращаться у меня совести не хватит. Вот я и решила вчера поехать к Григорию. Хотела на колени встать, просить в долг на интернат. А он, оказывается, умер. Катя этого еще не знает, она в Питер уехала. Зря я год назад к Гудкову не приползла! Зря подругу вовремя не послушалась!

– Очень плохая идея пришла в голову твоей Кате, – промямлила я. – Ты понимаешь, что могла разрушить чужую семью? Вдруг бы жена Гриши отреагировала, как твой муженек и его мамахен, – заподозрила супруга в измене?

Вера прижала кулаки к груди.

– Поверь, о том, что у донора может быть семья, я подумала, лишь когда увидела тебя. До того и мысли о супруге не возникало.

– Интересно, почему меня это не удивляет? – сердито буркнула я.

– Ей-богу, край настал, – всхлипнула Вера, – в доме одна морковка, больше ничего. Поверь, я не собиралась грабить Гудкова, но больше мне обратиться не к кому. Одолжила у Кати автомобиль, потому что с Алиной в метро невозможно ехать, она орать будет. Когда-то у меня своя машина была, я водить умею.

– Где «Рено»? – спросила я.

– В «ракушке», на пустыре, – пояснила Скворцова.

– Мне нужно осмотреть иномарку и желательно увидеть документы на нее, – сказала я.

Вера встала, взяла с полки небольшую сумочку и протянула мне.

– Там мои права, техталон, страховка и доверенность от Кати.

– Отлично, – кивнула я, записывая в телефон цифры с буквами номерного знака и название цвета «бирюзовая лагуна». – Теперь двигаем к гаражам.

– Ладно, – подчинилась Вера, – только Алину одену.

Через час, буквально ощупав руками капот, передние крылья и бампер «Рено», похожие по цвету на колье из бирюзы, которое когда-то носила моя мамочка, я выпрямилась и сказала:

– Тут где-нибудь поблизости есть кафе? Хочется чаю выпить.

– В торговом центре, через дорогу, – подсказала Вера, – там полно ресторанчиков. Ну что, убедилась? Железки не погнуты, ни вмятин, ни царапин нет.

– Нет, – эхом отозвалась я. – Надо признать, случилось мистическое совпадение. Ты была в кепке, красной куртке и на «Рено», а Егора сбил именно автомобиль французского производства, за рулем которого сидела блондинка, одетая почти так же. Пошли, попьем чайку, угощу тебя и девочку.

– Я не нищая! – гордо воскликнула Скворцова.

– Ты временно сидишь без денег и демонстрируешь редкостную глупость, – вздохнула я. – Если человек предлагает сходить в кафе, значит, он просто приглашает тебя вместе отдохнуть. В моем случае это способ извиниться. Я заподозрила тебя в убийстве Егора и теперь хочу попросить прощения за доставленное неудобство. Не делай из похода в забегаловку проблему.

– Мы с Алиной, – пробормотала Вера, – а она крик поднимет, если, не дай бог, игрушки увидит. И тоже есть попросит.

– Ну и отлично! – ответила я. – Мне нравятся дети с хорошим аппетитом.