Текст книги "Фанатка голого короля"

Глава 5

Похоже, кафе «Парус» находилось на грани разорения. Сегодня в небольшом зале снова не было никого, кроме официантки, которая при виде меня зафонтанировала словами:

– Здрассти! Это вы вчера нашли мертвую Наташку? Правда, что ей голову отрезали?

– Неправда, – сурово ответила я. – Кто такие глупости болтает?

– Так Ирка Васина с утра прибегала, – разоткровенничалась девушка. – Я ей остатки с кухни для свиньи отдаю, вот она и натрепала. Ой, такого наговорила! Зашла она, говорит, в магазин, чтобы купить Вовке шоколадку. Хотя, если подумать, это уже брехня! Ирка сыну зимой снега не даст. Вы и не представляете, какая она жадная. Хуже Васиной только Наташка была. Она свою дочь голодом морила. Уехала жить в Москву, замуж вышла за богатого. Я с ней давно не виделась, потом столкнулась случайно. Мать моя родная, Натка – как скелет! И дочка ее рядом бредет – чистый Освенцим! Вы представляете, а? Сама из экономии не жрала и девчонке не давала, жадина!

У меня от трескотни официантки закружилась голова. Решив проигнорировать поток сплетен, я села за столик и решительно произнесла:

– Кофе, пожалуйста.

В ту же секунду в забегаловку вошел мужчина в сильно помятых светлых брюках и голубой рубашке с короткими рукавами. Он быстро оглядел зал и двинулся в мою сторону. Я постаралась не измениться в лице. Нет, только не это! И все же случилось именно «это». То есть я видела перед собой своего бывшего мужа Олега Куприна. Господи, сделай так, чтобы он просто ехал мимо, решил перекусить и совершенно случайно оказался в кафешке!

Олег взялся за спинку стула и без особой радости произнес:

– Привет. Как дела?

– Замечательно. А у тебя? – отбила я подачу.

– В порядке, – хмыкнул Куприн. – Женился и счастлив.

Я улыбнулась.

– Поздравляю. И на работе, надеюсь, все хорошо?

Олег раскрыл сумку.

– Ну, сама знаешь, ничего хорошего у нас не бывает. Меня перевели в особую бригаду, занимаюсь теперь наиболее опасными преступниками.

– Всегда знала, что ты опытный профессионал, и считала, что сделаешь прекрасную карьеру, – совершенно искренне сказала я.

Олег положил на стол лист бумаги, ручку, диктофон и тяжело вздохнул.

– Для быстрого продвижения по службе мало быть замечательным специалистом, в придачу надо иметь еще некоторые качества, коих я лишен начисто. Не умею хвататься за так называемые карьерные дела, не приучен выдавать чужие заслуги за свои, не бегаю по начальству, не нашептываю ему в уши про то, какая у нас обстановка в коллективе.

– Но тем не менее тебя продвинули по служебной лестнице, – напомнила я, – значит, оценили по достоинству.

Олег скривился.

– Ну да. Спецбригадой руководил мой бывший однокашник Валера Сергиенко. Он собрал прекрасный коллектив, я был последним, кого он к себе взял. К сожалению, Сергиенко умер от инфаркта. Вместо него пришел полковник Алексей Люпин, а из того сыскарь, как из слона балерина. Мужик – редкостный дурак, но отличный подхалим. И удачно женился на дочери крупного политика, депутата. Наши Люпина сначала нормально встретили, а когда он начал руководящие указания раздавать, все сразу стало понятно. Итог: трое ушли, вместо них Алексей взял себе подобных. Хотя нет. Люпин подобрал таких, чтобы на их фоне выглядеть Наполеоном. Остальные, еще Валеркой набранные, зубы стиснули и пытаются работать. Я у Люпина как кость в горле, потому что спорю на каждом совещании. Начальничек давно от меня избавиться мечтает, да повода нет. Вчера вызвал меня Петр Михайлович Венедиктов… Помнишь его?

Я кивнула. Олег продолжил:

– Состоялся у нас с ним интересный разговор. Высокий начальник откровенно сказал: «Олег, мы с тобой вместе с самого дна поднимались, звания и репутацию заработали честно. А Люпин в мутной воде всплыл. Понимаешь, что никогда в ней не тонет? Сплю и вижу, как от Алексея избавлюсь, но он прочно тестем прикрыт. Какие-то у нашего верховного босса с папашей Алешкиной жены дела, депутат генералу нужен, поэтому Люпин себя чувствует вольготно и нацелился на мое место. Если он меня спихнет, ваша спецбригада превратится в гнездо дураков, а ты окажешься на улице. Ежели я Алешку уберу, ты станешь начальником подразделения. Выбирай: хочешь быть до конца жизни охранником в захудалом банке, открывать шлагбаум на парковке или предпочитаешь служить обществу как руководитель элитного подразделения?»

– Выгодное предложение, – усмехнулась я. – Венедиктов вербует себе сторонников. Похоже, ваш Люпин может сместить его и в нагретое кресло сесть. И что тебе надо делать, дабы Петра Михайловича прикрыть?

У Олега опустились уголки рта.

– Вечно ты в людях отрицательные черты подмечаешь… Шеф заботится не о себе, а обо мне!

– И где он был, когда ты в райотделе сидел? – взвилась я. – Венедиктов давно в начальниках. Почему раньше тебе не помогал? Он лишь тогда о друге вспомнил, когда у самого хвост задымился.

Олег потер затылок, поморщился, и я поняла, что у него болит голова. А он продолжал:

– Придя к нам, Люпин похоронил дело, которое вел Валера Сергиенко. В Москве орудовал маньяк, убивал примерно раз в три месяца. Жертвы совершенно разные по возрасту, полу, месту жительства. Между собой никак не связаны. Валера перерыл кучу информации и пришел в выводу: убитые никогда не пересекались, не имели ничего общего. Наверное, потому никто и не мог понять, что это серия. Только Сергиенко догадался. Валерка выстроил версию: убийца один, но разобраться с ним не успел, умер. Люпин же повернул все так, будто Сергиенко действовал непрофессионально, сделал неверные выводы. Короче, никакого маньяка нет, убийства между собой не связаны. Чик-брык, все утряс, руки о брюки вытер, и готово. Понимаешь, Алексей только-только в кабинете воцарился, не хотел, чтобы его первый отчет начальству звучал так: «Я не смог завершить дело, начатое Сергиенко, хотя имел в распоряжении все его наработки. Не хватает у меня ума и опыта». Нет, он предпочел заявить: «Покойный начальник бригады подтасовщик, истолковал факты в пользу придуманной им версии, хотел с помпой закрыть карьерное дело, метил, дражайший Петр Михайлович, на вашу должность. Но я во всем разобрался: Москва может спать спокойно, никакого серийного убийцы и в помине нет». Но он есть! Венедиктов поручил мне втихую заняться маньяком. Если я докопаюсь до истины, Люпина уволят. А не смогу выйти на его след, выкинут вон и меня, и его. В общем, у нас война не на жизнь, а на смерть.

– Тебе не позавидуешь, – вздохнула я. – Однако я очень надеюсь, что непростая рабочая обстановка все же не помешает тебе найти того, кто убил Лену и Наталью. Постой-ка! Ты сказал, что занимаешься только особо опасными преступниками. Почему же тогда тебя сюда прислали? Вроде происшествие в магазинчике местными пинкертонами квалифицируется как простое ограбление?

Олег прищурился.

– Венедиктову звонил генерал, а того тоже кто-то дернул. Мне приказали, вот я и работаю. Петр Михайлович правда сразу предупредил: «Тело обнаружила твоя бывшая ненаглядная. Неймется ей, вечно в истории влипает. Не баба, а телеканал, сплошные известия про преступления».

Я отодвинула пустую чашку из-под кофе на край стола.

– Думаешь, ты можешь обмануть женщину, которая жила с тобой, майором, не один год?

– Я получил звание подполковника, – обиделся мой экс-супруг.

– Прекрасно, поздравляю. Но человек не меняется из-за количества звезд на погонах, – сказала я. – Если ты не мог ударить собаку ногой в дырявых ботинках, то не сможешь пнуть пса, натянув сапоги из крокодила. Материальное положение, карьера, семейные обстоятельства – многое может измениться, но сущность человека очень редко меняется. И уж совсем невозможно справиться с тиком, подергиванием, нервной почесухой, привычкой грызть ногти. Олег, когда ты врешь, непременно прищуриваешь правый глаз. И еще вопрос. К чему ты рассказал о маньяке, а?

– Ну… ты спросила, я поделился проблемой, – забубнил Олег. – Увидел тебя, и сработала старая привычка сообщать жене о своих делах. Я никогда не имел от тебя тайн, плевать хотел на инструкции, запрещающие говорить с супругой о работе. Ты всегда была в курсе моих идей, мыслей.

– Не всегда, – отрезала я, – кое-какие планы ты осуществил без совета со мной, и мы разошлись. Так почему ты примчался на простое ограбление? Ага! Снова правый глаз прищурил. Ты собрался сообщить мне новую фантазию? Ладно, не стану задавать неуместные вопросы. Попрошу Костю звякнуть генералу и разузнать правду.

– Не вздумай! – испугался Олег. – Генерал вообще не в курсе. Он позвонил Петру и сказал: «Надо направить в захолустье толкового человека. Местные менты не справятся, опыта работы у них пшик, процент раскрываемости плачет горючими слезами. Имей в виду, Константин Фокин тот еще фрукт, у него денег куча, связей миллион. Не выполним его просьбу, получим с самого верха пендель. Давай, Петр Михайлович, постарайся, брось в Брендино лучшие кадры, там вчера какую-то бабу шлепнули, вроде подругу Фокина. Да, вот тебе последняя радость. Газету «Лупа» видел? Она принадлежит Константину Константиновичу. Опозоришься, станешь главным героем их публикаций».

Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. «Лупа»? Костя владелец этого пакостного листка? Быть того не может!

– Когда Петр узнал подробности происшествия, – как ни в чем не бывало повествовал бывший супруг, – он понял, что это подарок. Маньяк опять вышел на охоту!

– Рада, что смерть двух женщин является для кого-то подарком, – съязвила я. – Значит, Наташу и Лену убил серийный преступник? Почему вы так решили?

Олег вытащил из сумки блистер, выщелкнул из него таблетку, проглотил ее и поморщился.

– Ладно. Слушай.

Я откинулась на спинку стула и незаметно включила крохотный диктофончик, лежавший в кармане моего сарафана.

Преступник, за которым охотился покойный Валерий Сергиенко, убивал своих жертв одним метким выстрелом в лоб. Оружие всякий раз было разным, но маньяк его у тела не бросал, как обычно делают профессиональные киллеры. Во всем остальном он действовал так, словно прошел подготовку в особых структурах, где учат заметать следы. До вчерашнего дня маньяк лишил жизни четырех человек. Веру Робертовну Мазаеву двадцати девяти лет, учительницу младших классов, Леонида Ильича Волкова, пенсионера, ранее работавшего водителем трамвая, Николая Андреевича Иншакова, учащегося девятого класса, и Алену Михайловну Ваткину, тридцатидвухлетнюю домохозяйку.

Мазаева была симпатичной блондинкой с длинными волосами, голубыми глазами и прекрасной фигурой, занималась спортом, пользовалась успехом у сильного пола, обожала путешествия и часто летала за счет любовников в экзотические страны. Ваткина весила под восемьдесят килограммов, коротко стригла темно-каштановые волосы, чуралась общения с посторонними, жила вместе с мужем и свекровью и никогда не бывала за границей. Волков страдал запоями, а после выхода на пенсию неожиданно решил вести праведный образ жизни. Леонид Ильич посещал клуб «Здоровье», ездил по всей Москве, разыскивая в магазинах биологически чистые продукты. Более того, он переселился в Подмосковье, завел огород, курочек, корову и развелся с женой, которая не хотела хоронить себя в глуши. Коля Иншаков был гордостью родителей – талантливый математик, отличник, победитель многих олимпиад. Подросток знал, что его с нетерпением ждут в самых престижных вузах столицы. Мальчик рос в прекрасной семье, где мать и отец искренне любили друг друга и сына.

Теперь понимаете, почему сотрудники полиции, занимавшиеся этими убийствами, не заметили между ними сходства? Как правило, серийного преступника привлекает определенный тип жертвы. А в данном случае у погибших было разным все: возраст, пол, внешность, привычки, социальная среда и материальное положение. Их только убили одинаково – выстрелом в лоб, чуть повыше бровей. Почему же Валерий заподозрил, что в городе орудует маньяк? Сергиенко поручили искать того, кто убил мальчика, – эксперт, осматривавший труп, сообщил, что в кармане рубашки подростка обнаружен клочок бумаги с нарисованным квадратом.

Глава 6

Сначала находка не удивила Сергиенко. Коля собирался стать математиком, вероятно, он сам начертил простую геометрическую фигуру и сунул бумажку в карман. Может, Иншаков решал какую-то задачу? Но после детального изучения обрывка стало понятно: это ценник из магазина, где погиб паренек. Ручка, которой изобразили квадрат, была самой обычной шариковой, какие миллионами продаются в России и за границей (специалистам не составило труда определить и страну изготовления, и марку). Другой полицейский мог махнуть рукой на улику, посчитать ее пустяком, но Валерий призадумался.

Он знал, что при убитом нашли рюкзак с книгами и три ручки, причем заправленные чернилами. Сергиенко опросил родителей Иншакова, и те сообщили, что сын никогда не писал ни гелевыми, ни шариковыми, ни какими-то другими ручками. Коля предпочитал делать заметки не особо популярными ныне перьевыми.

– Он говорил, что от чернил по-особому пахнет, – плакала его мать, – и это помогает ему сосредоточиться. Николаша и не прикоснулся бы к шариковой ручке. Да и где ему ее взять?

На этот вопрос у Валерия был ответ.

В Николая выстрелили в магазинчике на окраине Москвы. Каждый понедельник, среду и пятницу Иншаков ездил через весь город к своему репетитору, профессору Габриляну, очень педантичному человеку. Всякий раз, выходя от преподавателя, мальчик заглядывал в местный мини-маркет, где в поздний час практически не было покупателей, покупал два шоколадных батончика и съедал их по дороге домой. Родители тщательно следили за здоровьем сына, не позволяли ему лакомиться дешевыми вредными, по их мнению, сладостями, и Коля, в отличие от большинства подростков, не закатывал им скандалов. Он покупал конфеты и ел их тайком.

Продавщица хорошо запомнила вежливого подростка, который три раза в неделю навещал ее точку. Грошовые шоколадки в маркете были всегда. Коля входил, громко говорил: «Здравствуйте», затем шел в глубь стоек и спустя короткое время возникал у кассы. Вот только в день его смерти заведенный порядок был нарушен. В роковой вечер Коля поспешил к своим любимым сладостям, потом подошел к продавщице и заявил:

– А батончиков нет!

– Не может быть, – возразила женщина, – на полке была целая коробка. Пойдем покажу.

Через пару секунд, увидев пустое место вместо картонной упаковки с товаром, кассирша возмутилась:

– Украли! Давно говорила хозяину, что надо повесить камеру, а он жадничает. Мальчик, не уходи, я на склад сбегаю.

– Конечно, – кивнул Коля. – Не беспокойтесь, я не тороплюсь и за магазином в ваше отсутствие присмотрю.

Продавщица отсутствовала минут десять, а когда вернулась, Николая у кассы не было. Она подумала, что парню надоело ждать, и села на табуретку читать книгу. Следующий покупатель зарулил в магазин где-то через час. Он сразу направился в отдел, где стояли бутылки с пивом, и вдруг закричал. На полу, между стеллажами, он обнаружил труп Коли.

Бумага с нарисованным квадратом оказалась ценником на пиво. А квадрат был начертан ручкой, взятой из держателя, торчавшего по соседству. Было непонятно, как Иншаков оказался у стеллажей с бутылками, ведь парнишка никогда не прикасался к спиртному и пива не употреблял.

– Николаша не мог взять ценник и использовать его в качестве бумаги для записей, – категорично заявил старший Иншаков. – Во-первых, он не так воспитан, а во-вторых, у сына при себе был рюкзак с блокнотом и тетрадями.

Если верить родителям, то выходило, что квадрат изобразил убийца, и Сергиенко сделал стойку.

Происшествие с Николаем не походило на случайное ограбление. Кошелек, часы, крестик на золотой цепочке, мобильный телефон – все осталось при мальчике. И навряд ли наркоман-алкоголик, желавший во что бы то ни стало раздобыть денег на дозу или выпивку, смог бы точно выстрелить жертве в лоб – у этих людей, как правило, трясутся руки.

На следующий день после убийства Валерию позвонила продавщица.

– Не знаю, может, я вас зря беспокою, – промямлила она, – но батончики нашлись.

– Какие? – не понял Сергиенко.

– Ну, те, что с полки пропали, – объяснила тетка. – Сегодня уборщица зал мыла и обнаружила упаковку, которая вчера исчезла. Ее кто-то запихнул под стеллаж с бытовой химией. Это вообще в другом конце магазина. Вам мое сообщение поможет найти мерзавца, застрелившего паренька?

Валерий поблагодарил женщину и понял: Николая лишили жизни намеренно. То, что на Иншакова напал не маргинал, Сергиенко уже знал. Во-первых, при убитом остались ценности, а во-вторых, отморозок не стал бы оставлять послание, а просто убежал бы. Значит, Коля не случайная жертва, преступление тщательно спланировано. Некто следил за Иншаковым, знал, что он три раза в неделю заглядывает вечером в мини-маркет и покупает эти батончики. И еще. Николаша заходил в лавку всегда в одно и то же время после занятий. Выходит, незадолго до появления подростка преступник спрятал коробку с конфетами под стеллаж с бытовой химией. Зачем он так поступил? Негодяй не сомневался: Николай, человек привычки, непременно попросит принести из подсобки новую упаковку, и продавщице придется на несколько минут покинуть торговый зал. А посетителей в мини-маркете в столь поздний час нет, потенциальные покупатели давно сидят дома у телевизора.

Сергиенко вызвал продавщицу на допрос, и та подтвердила:

– После девяти вечера у меня пустыня. Редко кто зайдет. Алкаши не заглядывают, ведь крепким спиртным я не торгую, в ассортименте одно пиво, оно им утром требуется. Через дорогу ближе к метро стоит другой маркет, вот там водку в обход закона в любое время суток продадут. Поэтому у них выручка больше и народу полно. Ко мне заходят за хлебом, молоком, крупой, стиральным порошком, в основном женщины, когда с работы несутся, я их почти всех в лицо знаю. Коля же приходил в двадцать два пятнадцать, по нему можно было время проверять.

– Если вы помните постоянных покупателей и утверждаете, что в районе девяти уже почти никого в торговом зале нет, то, наверное, заметили незнакомого человека. Он должен был появиться незадолго до Коли.

Торговка призадумалась.

– Заглядывала девочка-подросток. Я еще подумала: наверное, ей лет пятнадцать, а лицо как у куклы размалевала. Небось в гости собралась, мать ей велела одеться соответственно возрасту, и дочурка послушалась, а косметикой в подъезде разукрасилась. Тортик она хотела купить, а кондитерка в холодильном прилавке у кассы. Девчонка долго выбирала, спрашивала, что вкуснее, я ее проконсультировала. Потом она деньги отсчитывала, прямо как замороженная, все мусолила купюры, еле шевелилась. Но она по залу не бродила. Я видела, как девица от двери к прилавку шла и тем же путем удалилась. Не могла она батончики спрятать, все время на моих глазах находилась. А больше никого не было.

Несмотря на полное отсутствие зацепок, Сергиенко решил не сдаваться. Валерий разослал коллегам запросы, просил сообщить, не сталкивался ли кто с преступлением, жертва которого была убита одним выстрелом в голову и имела при себе бумажку с нарисованным квадратом. Вскоре пришел ответ от следователя Игоря Гречанинова. У него повисло дело о смерти Веры Робертовны Мазаевой. Учительница скончалась от ранения в голову, ее застрелили, когда она возвращалась домой после фитнеса. В кармане несчастной обнаружили клочок бумаги, оторванный от наклеенного на углу дома рекламного плаката, но только на нем нарисована была карандашом прямая линия.

Следующим пришло сообщение о гибели пенсионера Леонида Ильича Волкова. Пуля в голове, в кармане брюк бумажка с треугольником.

И тут Сергиенко решил, что это не геометрические фигуры, а счет. Прямая линия – единица, квадрат – четыре, треугольник – три. Убийца таким образом нумерует жертв. Где-то есть тот, кого лишили жизни вторым.

Спустя неделю ему поступило известие об Алене Ваткиной. Домохозяйка погибла, когда вытряхивала в бачок мусор. Карманов в домашней одежде женщины не было, бумажку преступник положил в одну из ее туфель. Клочок был оторван от обертки печенья. Наверное, на помойке же киллер нашел и фломастер, которым провел две параллельные линии.

Но когда Валерий получил все дела и сравнил их, он понял: геометрические фигуры не номера, они не совпадают с очередностью преступлений. Вопрос, зачем преступник их чертил, вновь повис в воздухе.

Сергиенко объединил эти четыре дела в одно, но вскоре умер. После его кончины обязанности начальника временно исполнял Куприн. Олег начал действовать, но выяснил немного, потому что в отделе появился новый руководитель, который живо отправил дело в архив, заявив:

– Не знаю, что тут Сергиенко увидел. Его предположение, будто киллер нумерует жертв, ошибочно. Бумага разная, накорябано не одно и то же, убитые ни в чем не схожи. Видно, Валере заниматься было нечем, вот и искал чего нет.

Куприн замолчал.

– Нечто общее у погибших все же имелось, – тихо сказала я.

– Что, по-твоему? – сразу заинтересовался Олег.

– Они все, вероятно, отличались пунктуальностью, – пояснила я. – Мальчик в одно и то же время заходил в магазин, учительница шла с фитнеса, полагаю, тоже в определенный час. Домохозяйка Алена, несмотря на примету, запрещающую выносить мусор вечером, потопала к бачкам на ночь глядя. Ты не спрашивал ее мужа, не было ли у нее привычки ходить на помойку по твердо установленному графику?

– Нет, – признался Олег.

– А Волков? – не успокаивалась я. – Тот где погиб?

– У себя на огороде, – протянул Куприн. – Листок нашли в кармане брюк. Для «записки» использовали старую фотографию, взятую у него в избе. Пустая рамка осталась, отпечатков на ней не обнаружили.

– Не похоже, что преступник стрелял в случайных людей, – пробормотала я. – Леонид Ильич переселился в Подмосковье. Зачем убийце ехать так далеко? В столице полно людей. Нет, ему требовались именно Мазаева, Иншаков, Ваткина и Волков. Ты обратил внимание? Киллер не приносит с собой бумажку с заранее нарисованной фигурой, использует то, что можно обнаружить на месте убийства: ценник, плакат, обертку от печенья, снимок. Он знал, что на доме, возле которого застрелит учительницу, висит реклама, значит, готовился, заранее посещал место, изучал его. Он – профессионал.

– И уносит с собой оружие? – фыркнул Олег.

– Зато использует всегда новое. А старое бросает в реку, топит в коллекторе, разбирает на части и раскидывает. Короче, не хочет оставлять экспертам никаких зацепок, – предположила я.

– А треугольник, квадрат и прочее? Профи таким не занимаются, – справедливо отметил Куприн. – И наемник редко подписывается на серию. Обычно он прибывает в Москву по вызову, организует убийство и сматывает удочки. Нет, у нас серийщик. Эксперт считает, что стрелял один человек из разных, не новых, но нигде не засветившихся пистолетов. Жертвы подпускали его достаточно близко. Вот тебе еще один вопрос: почему никто не пытался бежать? Ладно, Коля и Леонид Ильич мужчины. Но женщины? По следам получается, что Вера Мазаева спокойно шла, потом остановилась. Переулок темный, поздний вечер, отчего учительница не побежала, увидев рядом какого-то человека? Она занималась спортом, могла хоть попытаться скрыться. И Алена Ваткина стояла у бака, как будто спокойно ждала выстрела. Почему они позволили киллеру вторгнуться в их личное пространство?

– Может, мерзавец был в форме полицейского, спасателя, пожарного? – выдвинула я новое предположение. – Представители каких профессий могут не вызывать подозрений?

Куприн начал вертеть в руках вазочку с бумажными салфетками.

– Вилка, если тебя почти ночью в глухом проулке окликнет полицейский, ты как поступишь?

– Живо возьму ноги в руки и дам деру, – призналась я. – Уж извини, не хочу обидеть тебя, честного представителя закона, но некоторые твои коллеги способны на разные подвиги. И форму можно купить через Интернет.

– А Ваткина и Мазаева стояли, – протянул Олег. – Вчерашняя жертва, Наталья Миронова, тоже не занервничала.

– Погоди! – воскликнула я. – Ты считаешь, что…

– Тот же выстрел в лоб, в вырез платья засунут чек, на оборотной стороне которого изображен пятиугольник, – перебил меня Олег. – Это он. Но последнее преступление все же отличается от предыдущих. Жертв двое.

– Ленка! – ахнула я. – Она случайно оказалась там. Киллер ошибся, в лавочке появился свидетель. Господи, в смерти Макеевой я виновата! Не нужно было отпускать ее в проклятую лавку.

– Не уверен, – вздохнул Куприн. – У нее тоже нашли за пазухой чек с нацарапанным пятиугольником.

Я уронила на пол чайную ложку.

– Врешь!

– Не претендую на звание самого честного мента, – безо всякой обиды произнес бывший муж, – но я сказал чистую правду.

– Этого просто не может быть! – категорично заявила я. – Лена приехала в Брендино спонтанно, потому что хотела посоветоваться со мной. Она никогда ранее не бывала здесь.

– Ты уверена? – спросил Олег.

– В чем? – занервничала я.

– В том, что подруга позвонила спонтанно?

– Да, – сказала я. – У Лены возникли сложности в семье, Юра побил жену. Я собиралась отвезти ее к Алле, на дачу Фокиных, где сама сейчас отдыхаю. Хотела накапать Лене валерьянки, а сама смотаться в город и спокойно объяснить Макееву: его жена, конечно, бывает занудой, но это не повод распускать руки. Если не желаешь жить в браке, разводись. Я решила пригрозить ему приводом в полицию. Но о своих намерениях я ничего ей не сказала. Лена обрадовалась предложению поехать на дачу и решила купить в подарок хозяйке конфет. Понимаешь? Мысль пойти в торговую точку возникла у нее внезапно.