Текст книги "Избранные лучшие детективные истории"

Она сделала вид, что щупает сонную артерию Светланы.

– Ты ударил ее вазой, это я поняла. Но, по-моему, она не дышит! Ты ударил ее по голове?

– Ну не по заднице же! – рявкнул Дибич.

Он был огромный, сильный, такой страшный в эту минуту! Мила подумала, что ему ничего не стоит пришибить и ее, как свидетельницу. Может, признаться пока не поздно, что все это – розыгрыш? Но Светлана ее не простит, никогда. И тогда придется отдать шубу.

– Виталий… Она… она умерла!

В ту секунду, когда Мила произносила эту страшную фразу, ей и самой показалось, что ее подружка мертва.

– Ты что?! Щупай хорошенько! Ну?

– Возьми в ее сумочке зеркальце, поднесем к губам и проверим. Но она не дышит! Это же ясно! Смотри – грудь не поднимается!

Виталий дрожащими руками принялся потрошить сумочку жены. Достал пудреницу, отдал Миле, та открыла ее и поднесла зеркальцем к губам Светланы. Конечно, не так близко, как надо бы.

– Вот, смотри… не запотело! Что же ты наделал, Виталий?! Ты убил ее, понимаешь?!

– Этого не может быть… – прошептал он и сел прямо на пол, рядом с женой. Сначала хотел взять ее за запястье, но потом, видимо, испугавшись, что она действительно мертва, отдернул руку.

– Что теперь делать, Мила?! Я не хотел! Мне позвонили и сказали, что она… что у нее другой мужчина и она встречается с ним у тебя дома.

– Ты же работаешь в банке, Виталя! Вспомни, скольким людям мы отказывали в кредите? У нас много врагов, – не растерялась Мила. – Надо звонить в милицию…

– Стой! Какая еще милиция?! Я не могу! Ты только представь, что будет, если мы вызовем милицию? Меня же посадят! Моя жизнь кончится в ту же самую минуту! Я не для того так много работал, чтобы завершить свои дни в тюрьме!

Мила выдержала довольно долгую паузу, словно ей понадобилось время для того, чтобы придумать план.

– Виталя… Есть один выход. Тем более что убийство произошло в моей квартире.

– Выход? Интересно… Какой же?

– Я скажу коротко. Мне нужны деньги. Ты сейчас уходишь и приносишь мне деньги. Миллион долларов, наличными. Уверена, что у тебя этих миллионов не один и не два. Оставляешь мне деньги, я при тебе вытираю отпечатки твоих пальцев и обуви везде, где только можно, и ты уходишь. А остальное – дело техники.

– Что ты задумала?! Мила…

– Я избавлюсь от тела. Это моя забота. А ты позаботься о том, чтобы раздобыть в ближайший час миллион долларов.

– Так… Стоп… Подожди! Ты хочешь сказать, что ты за миллион готова взять убийство на себя?!

– Еще чего?! Нет. Просто я уничтожу все следы. Ты займись своим алиби. Тебя здесь не было, понимаешь? У тебя просто пропала жена. Ты подашь заявление в розыск. А дальше – веди себя естественно. Ищи жену, переживай, убивайся. Но ее никто и никогда не найдет.

– Куда ты ее… денешь?

– Тебя это не касается. Есть у меня на примете одно место…

– Миллион… Это много, зайка… очень много! – Он смотрел на нее, буквально впившись взглядом в ее лицо. – Это очень большие деньги.

– Тогда звони в милицию. Сам увидишь, что тут начнется. Мало тебе не покажется.

Они долго торговались. Как на базаре. Сошлись, как и предполагала Светлана, на пятистах тысячах долларов.

– Ты жмот, но я согласна. Привезешь деньги.

– Ну уж нет! Мы поедем вместе. Но предварительно уничтожим следы моего пребывания в твоей квартире.

– Нет, так не пойдет, господин банкир! Ты сотрешь все отпечатки, а потом твои люди хлопнут меня где-нибудь в темном месте? Нет, ты сам привезешь мне деньги.

– Тогда поедем вместе. Чтобы ни тебе, ни мне не было обидно. Один мой друг, Алик, может дать мне деньги. Я только позвоню ему.

* * *

Они вернулись лишь через три часа. На улице стемнело, в комнатах пришлось зажечь свет. Мила прижимала к груди пакет с деньгами. Да, Светлана была права: ничего особенного ей и не пришлось делать. Сейчас они уничтожат следы пребывания Виталия, и он отправится к своим друзьям, будет пить всю ночь. Светлана приведет себя в порядок, позвонит Никите, и они проведут ночь любви здесь, в этой квартире. А Мила с деньгами, накинув на плечи новенькую шубу, отправится в гостиницу «Берлин» – отсыпаться. Все, план сработал!

– Главное, обтереть эту вазу, – говорил Виталий, натягивая на пальцы белые хирургические перчатки. – Дай-ка мне тряпку.

* * *

Они вытирали ручки двери, косяки, все, к чему мог прикоснуться Виталий.

– А теперь ты оставь свои пальчики на вазе, – вдруг потребовал он.

– Да пожалуйста! – Она схватила вазу обеими руками. – Еще где-нибудь оставить? Ты пойми, это же моя квартира, здесь полно моих отпечатков.

– Ладно, Людмила. – Дибич перешагнул через бездыханное тело своей жены и, стягивая на ходу перчатки, направился к выходу. – Сделай все как следует. Господи, прости меня!

Он перекрестился и вышел.

Мила вернулась в гостиную.

– Все, Светик, можешь вставать. Маскарад окончен… ну же! Тебе помочь?

Она взяла Светлану за руку и вдруг поняла, что она совсем холодная.

– Ты замерзла, вот черт! Может, ты сознание потеряла? Этот жлоб так сильно ударил тебя? Ну же, Света, вставай!

Она с трудом перевернула ее и, увидев лицо, обрамленное грубо сделанным париком из белых волос, закричала.

Это была совершенно другая женщина. И она была мертва!

* * *

Мила достала ключи и отперла дверь. Вошла. Удивилась, увидев вместо грязного, убогого жилища, которое она оставила, когда ее забирали в наручниках, как убийцу, чистую ухоженную квартиру: все блестит, нигде ни пылинки… Она включила свет. В углу гостиной стояла наряженная пушистая елочка. Что это?! Камерный сон? Плод ее воспаленного, болезненного воображения? Откуда здесь взяться елочке?

Самое невероятное заключалось в том, что стол был накрыт. На две персоны. Бутылка вина, фужеры, салаты, торт… Что же это за волшебник? Кто так постарался встретить ее после целого года отсутствия?

– Мила…

Она услышала этот голос. Резко повернулась и вздрогнула…

– Не бойся. Я хотела устроить для тебя праздник. В честь твоего возвращения.

Светлана в черном открытом платье появилась, как призрак.

– Прости меня, прошу тебя! Я тебе все-все объясню. И отблагодарю тебя за все… за все.

– Да ты вроде уже сделала это. – Каждое слово давалось Миле с трудом. – Помнишь ту шубу? Я даже не знаю, где она сейчас. Да и была ли она? Не приснилась ли?

– Нет, она на месте. Висит в твоем шкафу.

Светлана подошла к ней, и Мила отпрянула, словно действительно поверила в то, что перед ней – призрак.

– Как ты вошла в мой дом?

– У меня были твои ключи, разве ты забыла? Ты же сама мне их давала, в тот день.

– Я не хочу тебя видеть.

– Прошу тебя, прими ванну, надень что-нибудь красивое – я позаботилась о том, чтобы ты, вернувшись, могла принарядиться. Открой шкаф.

– Ты действительно думаешь, что после всего, что мне пришлось из-за тебя вынести, я смогу успокоиться при виде новой кофточки или платья? Ты думаешь, что меня можно купить за какие-то шмотки?!

– А деньги… Где твои деньги?

– Это ты меня спрашиваешь?!

* * *

Светлана была права. Чистая, красивая, в дорогом платье и сверкающих бриллиантах, она являла собой разительный контраст с бывшей «зэчкой» Милой.

Мила поплелась в ванную комнату. Боже, как же она мечтала поскорее забраться в свою любимую ванну, до краев полную теплой душистой воды!

* * *

Светлана вошла еле слышно. Присела на краешек ванны.

– Я постараюсь объяснить тебе в двух словах, что же произошло на самом деле. Да, мы поступили с тобой скверно. Но так иногда случается в жизни – ты предаешь самых близких.

– Кто та женщина, чей труп нашли в моей квартире? – сухо спросила Мила.

– Виталик сбил двух маленьких детей и уехал с места преступления. Дети остались живы, но их сильно покалечило. Эта женщина была свидетельницей наезда. Она шантажировала Виталия.

– И что?

– Она обнаглела, заявилась к нам домой, угрожала рассказать все в милиции. И он убил ее. Ударил по голове вазой. Примерно такой же, хрустальной, как и твоя. Надо было что-то предпринимать. Куда-то подкинуть труп. И мы придумали эту историю.

– Ерунда какая-то! Зачем, если вы могли просто вывезти ее за город?

– Если бы ее нашли, началось бы следствие, и на Виталика вышли бы. Он хотел, чтобы за это убийство отсидел конкретный человек, и мы подумали, что им можешь стать только ты.

– Но почему?

– Потому что только с тобой можно было договориться.

– А ты не боишься, что я тебя убью? По-настоящему! За всю эту подлость, за все, что вы со мной сделали?!

– Я понимаю тебя, – кивнула Света.

* * *

Странное дело, но злости Мила почему-то уже не испытывала – она устала злиться, строить планы мести. Остались лишь апатия и усталость.

– Как и когда вам удалось подкинуть в мою квартиру тело этой женщины? – Ей все еще было любопытно.

– Ты ездила в гостиницу, покупала шампанское. Времени было много. Мы завернули труп в ковер, привезли на машине, подняли в твою квартиру и спрятали под кроватью в спальне. Помнишь, ты еще говорила, что в квартире дурно пахнет? Виталик убил ее еще вечером, и целую ночь труп пролежал у нас дома.

– Значит, вся эта история с шубой… Спектакль?

– Мила… У нас не было другого выхода! К тому же, будь ты поумнее, плюс если бы не реакция соседей на наши крики… Кто бы мог подумать, что мы с Виталиком настолько увлечемся, что станем орать друг на друга так, что перепугаем всех твоих соседей? Это они вызвали милицию. А если бы они ее не вызвали и если бы ты не растерялась, то сделала бы все. Как вы и договаривались с Виталиком.

– В смысле?!

– Постаралась бы надежно спрятать тело этой женщины. Вот и все.

– Но почему? Почему я, а не вы, должна была это сделать?!

– Да потому что он тебе заплатил, дуреха! Ведь он же дал тебе деньги? Дал?

– Мы поехали с ним к его другу, Алику, Виталий взял у него деньги, и мы вернулись ко мне. Там я на его глазах вытерла отпечатки его пальцев, где только было можно. С вазы тоже.

– Это была уже другая ваза, Мила. Это была наша ваза! Со следами крови той женщины.

– Значит, это не вы вызвали милицию? – переспросила Мила.

– Нет, не мы. Это твои соседи. Когда, кстати, приехала милиция?

– Сразу после ухода Виталия, когда я затормошила тебя… вернее, тот труп. Я-то думала, что это – ты.

– Могу себе представить, как ты удивилась!

Мила смотрела на Светлану и спрашивала себя: как вообще земля носит таких людей? Таких уродов?

– И вы, зная, что меня загребла милиция, продолжали сохранять полное спокойствие?

– А чего нам-то было бояться, если ты собственноручно стерла отпечатки наших следов и припечатала свои пальчики к вазе, к орудию убийства? Мы к этому не имели никакого отношения! К тому же мы знали: если ты начнешь давать показания и расскажешь о том, что было на самом деле, тебе никто ни за что не поверит. Будь спокойна! Насколько мне известно, ты и на суде не проронила ни слова, не говоря уже о следствии. Ты купилась на шубу и на обещанные тебе полмиллиона долларов – в этом и был наш основной расчет. Жаль, подружка, что ты так и не успела потратить эти денежки и тебя сразу же упрятали за решетку.

– Да, жаль. Света, мне надо вылезти из ванны. Надеюсь, ты не собираешься меня утопить?

– Нет. Я выйду.

Мила выбралась из ванны, накинула халат и заперлась изнутри. Замерла, прислушиваясь к звукам, доносившимся из глубины квартиры. Она услышала, как заработал телевизор.

Подошла к стиральной машинке, открыла ее.

Денег, которые она успела спрятать (завернув пачки в пододеяльник) перед появлением в квартире работников милиции, не было. Да уж, глупо, предельно глупо было на что-то рассчитывать. Глупо! Она села на краешек ванны и заплакала.

* * *

Мила не помнила, сколько времени она провела, запершись в ванной. Быть может, целых полчаса.

Вернулась в гостиную и нашла Светлану в кресле. Завернувшись в плед, та плакала. Услышав шаги, она подняла мокрое красное лицо. Хотела что-то сказать, но Мила опередила ее:

– Послушай, дорогуша, по-моему, тебе надо убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Вот только ответь мне на последний вопрос. Как получилось, что меня выпустили? Неужели твой Дибич сам пришел в милицию и покаялся? Рассказал, как все было? И его посадили, а меня выпустили?

– Нет, все было не так. Но тебя это не должно волновать. Ты же искала деньги. Спрятанные тобой в стиральной машинке в тот злополучный день, ведь так? Я видела, как изменилось твое лицо, когда ты вышла из ванной. Деньги… Их не нашли, то есть не украли. Представляешь, они так и лежали в машинке! Долгое время. Пока я не стала время от времени приходить сюда – ностальгировать. Ты думаешь, что я такая черствая, что я дрянь, сволочь? Наверное, ты права. Но мне так не хватало тебя, наших с тобой посиделок, разговоров, шатаний по магазинам… Мне было с тобой спокойно, комфортно. И, главное, не одиноко. Я знаю, что со мной может быть скучно, но я такая, ничего не поделаешь. Я, в сущности, лентяйка, жила в полное свое удовольствие, нигде никогда не работала, пользовалась всеми благами, которые мне предоставлял Виталий. Я, как могла, старалась помочь тебе, чтобы ты почувствовала себя почти ровней мне. Глупо, правда? Но я все делала для тебя искренне, ничего не требуя взамен. Ты была мне как сестра!

– Зачем ты мне все это говоришь? Что ты задумала на этот раз? Где спрятала очередного покойника? И что ты там сказала про мои деньги? Ты забрала их?

– Понимаю твой тон. Я его заслужила. Понимаешь, я приводила в порядок твою квартиру. Решила перестирать постельное белье. И обнаружила в машинке полмиллиона долларов. Я, честно говоря, думала, что Виталик даст тебе фальшивые. Но они были настоящие, я проверяла.

– И ты пришла сказать мне, что…

– Я привезла их тебе. Вот они.

Светлана поднялась и принесла из передней большую хозяйственную сумку. Открыла ее и высыпала на стол пачки долларов.

– Они твои. Но предложение у меня к тебе было. Да, было… Думаю, ты бы все равно его не приняла.

– Любопытно. – Настроение у Милы заметно поднялось. Она с трудом это скрывала, хотя и понимала, что так просто деньги не возвращают. Светлане снова что-то от нее понадобилось!

– Я хотела бы вернуть наши отношения. Чтобы все стало как прежде.

– Ты хочешь купить нашу дружбу?

– Грубо говоря, да. Я понимаю: сегодня не самый удачный вечер для подобного разговора. Но я осталась совсем одна.

Мила ждала подвоха. Она напряглась, а потом, пользуясь молчанием Светланы, принялась укладывать деньги обратно в сумку.

«Я заслужила их, заслужила, заработала! Тюремной отсидкой!»

– Ладно. Я пойду. Все испортила! Я ничего не умею, даже нормально разговаривать. И деньги принесла, и извинилась вроде… Не знаю, что дальше делать, как себя вести. Разве что рассказать тебе настоящую правду?

– Сегодня прямо вечер откровений! – Усмехнувшись, Мила унесла сумку в спальню и вернулась.

Светлана плеснула себе коньяку.

– Он меня обманул! В смысле, соврал про двух маленьких детей, которых он вроде бы задавил. И эта женщина… Словом, недавно я узнала, что она – не простая шантажистка. Что это – Катя! Да, ту женщину, кстати, звали Катя. Так вот, она была вроде бы как второй женой Виталия. Забеременела. Стала настаивать на нашем с ним разводе. Словом, стала вести себя как настоящая истеричка. Заявилась к нам домой! Между ними произошел, видимо, серьезный разговор, дело дошло до потасовки, вот он и ударил ее вазой. Я узнала об этом случайно и совсем недавно. О том, что она была его любовницей, почти женой. Поэтому-то я его и сдала! Нашла твоего адвоката, того, молоденького, и все-все ему рассказала. Он ведь долго не мог понять, почему ты молчишь и ничего не говоришь в свое оправдание. Вот я ему и объяснила, какую мы состряпали с Дибичем историю. Потом принесла рубашку Виталия с каплями крови этой Кати. Понимаешь, в твоем случае полностью отсутствовал мотив. По моему настоянию следствие было возобновлено, появилось много новых фактов, я постаралась их предоставить. И в результате мой Виталик теперь в камере, ждет суда. И не любил он меня никогда! Никогда!

Светлана встала, отряхнулась, словно ее платье было в крошках, улыбнулась печально и направилась к выходу.

– Да, чуть не забыла. С Рождеством тебя, дорогая подружка!

* * *

Мила сидела за столом, подперев лицо ладонями, и смотрела на дверь, за которой скрылась Светлана. Непостижимый человек! Удивительный! Она так до конца и не поняла, что они сотворили вместе. Другая бы просто исчезла и никогда не появлялась, а эта… Пришла, привела в порядок квартиру, накупила каких-то вещей, накрыла стол… Деньги принесла, сохранила!

Мила раза три порывалась встать и догнать Свету, схватить за плечи и сказать: «Подожди! Не уходи!» Но так и не остановила бывшую подругу.

Минутами Миле казалось, что она только что разговаривала с той, прежней Светланой, которую любила по-своему, к которой была привязана. Но только не с той, сыгравшей с ней такую злую шутку и посадившей ее за решетку.

Еще подумалось: расскажи она кому-нибудь эту историю – никто не поверит. Хотя недаром же говорят, что предать тебя могут лишь самые близкие люди.

* * *

Мила оделась и вышла из дома. Повсюду ощущался праздник: в окнах сверкали огни новогодних елок, из распахнутых форточек доносились голоса, смех, музыка. Под ногами поскрипывал снег, такой чистый, упругий, голубоватый.

Мила шла в красивой дорогой шубе, но ничего вокруг нее не происходило: никто не бросался к ней со словами восхищения, ничто не менялось, и новая жизнь словно и не начиналась. Она была свободна, богата, относительно здорова (если не считать хронического нервного расстройства), ей было куда вернуться, что поесть и выпить. Только не было той, чьей тенью она была последние годы, чью жизнь она сопровождала, не думая о быстротечности времени, о необратимости своих собственных ошибок.

«Я осталась одна. Совсем одна».

И вдруг в воздухе словно произошло какое-то движение, и дышать стало необыкновенно легко. «Я одна. Я никому ничем не обязана! И мне совершенно необязательно подчинять ритм своей жизни той женщине, которой я служила».

* * *

Ей захотелось домой. К себе домой. И чтобы никого не было. Только она и ее мысли о будущем. А будущее у нее непременно будет!

* * *

В подъезд она почти вбежала, поднялась на лифте на свой этаж и чуть не столкнулась с каким-то человеком.

– Привет! – сказал молодой мужчина, и видно было, как он обрадовался, увидев Милу. – Вы меня не узнаете?

Это был ее молодой адвокат. С бледным веснушчатым лицом.

– Узнала… Да-да, я вас узнала!

– Я знал, что вы сегодня… вернетесь. У меня – вот! – Он покачал в руке коробку с тортом, горлышко от бутылки шампанского высовывалось из кармана его куртки. – Подумалось, что вам будет скучно одной после всего, что вам пришлось пережить. Да и просто… Так хотелось вас увидеть… Поговорить. Я же знал, всегда знал, что вы были ни при чем!

Мила зажмурилась, потом открыла глаза – видение не исчезло.

Молодой человек продолжал держать торт и улыбаться, радуясь их встрече.

Она снова зажмурилась… открыла глаза и улыбнулась в ответ.

Дарья Донцова
Моя незнакомая подруга

По улицам ходит огромное количество наших друзей, просто мы с ними еще не познакомились.

Около шести вечера я, трясясь от холода, натягивала на себя восьмой по счету сарафан. Семь предыдущих валялись на стуле в примерочной кабинке. Клацая зубами, я одернула подол и уставилась в зеркало. Легкое недовольство превратилось в раздражение. Опять не подходит! Ну по какой причине в наших магазинах продают модели, рассчитанные лишь на очень юных девочек? Почему я, дама, так сказать, элегантного возраста, не могу подобрать себе хорошее летнее платье? Да, я сохранила девичью фигуру, и все эти крошечные лоскуты на лямочках великолепно сидят на мне, но я не хочу щеголять в юбочке размером с ладонь и корсете, из которого почти полностью вываливается бюст! Я же не собираюсь искать на улице клиентов, я не торгую собственным телом, мне нужен простой наряд, прикрывающий колени и не обтягивающий грудь. Но я захожу уже в пятый магазин, и везде взгляд натыкается на одно и то же: тонюсенькие тесемочки, к которым прикреплен кусок ткани размером с носовой платок! Кстати, у меня тридцать восьмой размер одежды, но большинство из представленных в торговых залах моделей мне безнадежно малы. Если учесть, что в России женщины в основном носят вещи сорок восьмого размера, а многие девушки имеют пышный бюст, то остается лишь недоумевать, где они покупают обновки. Неужели все ездят за границу?

Я сняла сарафан и торопливо начала натягивать свою одежду, купленную в Париже. Вот вам еще один вопрос: почему в торговых центрах сейчас царит почти минусовая температура? На улице июльская жара, под раскаленными лучами солнца плавится асфальт, продажа мороженого и газированной воды побила все рекорды, люди разделись почти до неприличия. Но стоит войти в магазин, как попадаешь в Арктику. Я могу понять, когда в супермаркете от прилавков с быстропортящимися продуктами веет холодом, и, отправляясь за молоком и колбасой, всегда, даже в жару, прихватываю с собой шерстяную кофточку, но зачем включать кондиционер на полную мощь там, где висят шмотки?! Платья, юбки и брюки не прокиснут!

Обозлившись, я посмотрела в зеркало и решила причесаться.

– Пустите, – тихо сказал женский голос, – я с вами не пойду.

Я вздрогнула и обернулась, в кабинке никого, кроме меня, не было.

– Отстаньте, – прошептали сбоку.

– Шевелись, – приглушенно произнес мужской голос.

– Мне больно!

– Будет еще хуже!

– Не трогайте меня, пожалуйста, я боюсь!

– Молчи!

– Не надо, не надо!

– Заткнись, гадина!

Повисла тишина, и я, поняв, что не очень-то любезный диалог доносится из соседней кабинки, выглянула в узкий коридорчик. В ту же секунду из расположенной рядом кабинки вышла пара: девушка лет двадцати пяти и шкафообразный парень. Молодая женщина была очень симпатичная, рыжие мелко вьющиеся волосы падали на узкие плечи, лицо с молочно-белой кожей покрывали яркие веснушки, а глаза имели изумрудный оттенок. Вдобавок ко всему незнакомка элегантно одета: белое платье с коротким рукавом и темно-синим поясом, а на ногах – дорогие босоножки, состоящие из одних ремешков. Естественно, я тут же обратила внимание на ее модный педикюр. Ярко-розовый лак подчеркивал красивую форму ногтей, не каждая женщина может похвастаться идеальной формой ступни, но это был как раз тот самый редкий случай, когда большой палец является самым длинным, а остальные постепенно уменьшаются.

– Вам помочь? – спросила я.

Девушка резко остановилась.

– Чё надо? – пробасил парень и поднял на меня мутный взгляд.

Красавица стояла молча, опустив глаза в пол.

– Мне показалось, что она звала на помощь, – решительно заявила я.

– Нет, – еле слышно сказала незнакомка, – вы неправильно поняли. Все нормально.

– Правда? – не успокаивалась я.

– Нам некогда болтать, – с угрозой в голосе произнес «шкаф», – мы торопимся! Дома дети ждут. Вам чё, заняться нечем? Пристаете к людям!

И тут девушка наконец-то оторвала глаза от ковра, который устилал коридорчик, и посмотрела на меня. Я вздрогнула, во взгляде незнакомки был даже не страх, а подлинный ужас.

– Вы уверены, что все хорошо? – повторила я.

Она быстро закивала.

– Если кто и позовет сейчас охрану, так это я, – зашипел «гардероб», – вроде дорогой бутик, а сумасшедших пускают.

– Вам лучше уйти, – прошептала девушка, – спасибо, я в порядке.

– Как вас зовут? – не успокаивалась я.

Девушка беспомощно посмотрела на мужчину.

– Ну ваще! – обозлился тот, – тетя, отвали от моей жены!

– Какая у вас красивая сумочка, – цеплялась я за последнюю надежду затеять разговор.

Неожиданно девушка обрадовалась.

– Да, вещь дорогая. Такими торгуют только в «Алонсо», но вам подобную не продадут. Я в бутике постоянная клиентка, этот клатч был сделан по спецзаказу именно для меня, и он существует в единственном экземпляре. Впрочем, загляните в «Алонсо», вам там предложат массу интересного.

– Я не понимаю, мы тут чё, до нового года простоим? – взвился ее спутник. – Дорогая, шевелись! Нас ждут.

С этими словами парень схватил девушку за плечо и толкнул вперед. Я смотрела им вслед, в конце коридорчика рыжая дама обернулась, зеленые глаза, в которых теперь к ужасу добавилось еще и отчаяние, стали наполняться слезами…

– Охрана! – закричала я, кидаясь вперед. – Сюда, скорей, на помощь!

В ту же секунду парень и девушка вышли из коридорчика и смешались с толпой. Я выбежала в торговый зал и растерялась. Повсюду сновал народ, сегодня стартовал сезон скидок, и огромное количество как женщин, так и мужчин решили пополнить свой гардероб. Рыжеволосой девушки нигде не было видно.

– Не подошло? – спросила, материализуясь около меня, продавщица.

Я сообразила, что до сих пор держу в руке сарафан, и быстро ответила:

– Нет.

– Жаль, – искренне расстроилась девушка, – вещь с семидесятипроцентной скидкой.

– Тут не проходила красивая женщина с ярко-рыжими волосами? – перебила я собеседницу. – Она мерила одежду в соседней со мной кабинке.

– Где?

– В маленьком коридорчике, – пояснила я.

– Вы своя? – вдруг спросила продавщица.

– Простите? – не поняла я.

– Родственница кого-то из персонала?

– Нет. Обычная покупательница, а почему у вас возникла мысль о моем родстве с кем-то из сотрудников центра?

– Там вообще-то наша комната отдыха, – улыбнулась девушка, – ее на время сейлов высокой ширмой перегораживают, притаскивают зеркала, и получаются еще две дополнительные примерочные. Вам повезло, что туда попали, об этих помещениях только свои знают, основная масса покупателей вон там толкается!

Девушка указала рукой в сторону очереди, змеившейся в противоположном конце зала. Я глянула на бейджик, который украшал форменное платьице приветливой продавщицы, и спросила:

– Скажите, Стелла, вы не видели здесь рыжеволосую девушку?

– Нет, – помотала головой продавщица, – тут полно народу. А кто вас отвел в примерочную для своих?

– Сама случайно ее обнаружила, – улыбнулась я, – сначала приуныла, когда поняла, что в очереди придется долго стоять, потом решила не тратить времени, хотела отобранные вещи назад повесить, пошла к стойкам и увидела, как из этого коридорчика девушка с вешалками выпархивает.

Стелла засмеялась:

– Вам за аккуратность повезло! Клиенты, как правило, если передумают шмотки мерить, швыряют их где стоят, а вы на место понесли и наши хитрые кабинки обнаружили.

– Девушка! – заорали сбоку. – Эй ты, хватит болтать! Где тут сорок второй размер?

Стелла метнулась в сторону, а я вышла на улицу, села в машину и призадумалась.

Рыжеволосая незнакомка явно боялась своего спутника, и она не ответила на мой вопрос об имени. Почему? Никакого труда не стоило сказать: «Меня зовут Даша».

Но парень фактически запретил своей спутнице представиться, а она подчинилась. Я ошибаюсь, или в глазах красавицы на самом деле плескался ужас? Она сначала молчала, потом робко поддержала парня, с живостью заговорила лишь о сумке из бутика «Алонсо». Если дама столь охотно рассказывает об аксессуаре, да еще хвастается тем, что он существует в единственном экземпляре, вряд ли ей грозит смертельная опасность. Хотя… Дашутка, ты идиотка, а вот девушка оказалась настоящей умницей, она надеялась, что я правильно ее пойму и попытаюсь помочь.

Руки схватились за руль, я очень хорошо знаю, где находится «Алонсо», пару раз покупала там туфли и приобрела Зайке сумку в подарок.

В отличие от торгового центра, в «Алонсо» стояла приятная прохлада, а в уютном зале не было ни одного посетителя. Витрины бутика не украшал плакат: «У нас скидка», и народ не рвался в магазин. Людей можно понять, даже в тот момент, когда по всей Москве цены стремительно обваливаются, ассортимент «Алонсо» остается безобразно дорогим.

– Здравствуйте, Дарья, – живо застрекотал высокий худой парень, одетый, как привидение, во все белое. Мне оставалось лишь позавидовать цепкой памяти юноши, я не являюсь их постоянной клиенткой, заглядываю сюда не так уж часто, но консультант запомнил мое имя.

– У нас новая коллекция, – начал обхаживать меня парнишка, – обратите внимание на зеленые туфли!

– Очень милые, – кивнула я.

– А какие сумочки! – закатило глаза «привидение». – Жаль, что я не могу такие носить.

– Кстати, о сумках, – обрадовалась я, – видите ли… э… простите, как вас зовут?

– Антон, – галантно поклонился юноша.

– Так вот, Антон, моя знакомая купила у вас клатч, темно-синий с белыми вкраплениями и золотым замком, на длинном тонком ремне.

Антон прищурился и ничего не сказал.

– Это рыжеволосая, очень симпатичная девушка, ваша постоянная клиентка, – продолжала я, – сумка была в одном экземпляре, она сделана по просьбе покупательницы. Очевидно, вы регистрируете такие заказы?

Продавец замялся, потом приложил руку к груди и закатил глаза.

– Дарья, поймите меня правильно, если клиент приобретает вещь по своему эскизу, мы не имеем права ее тиражировать. Это невозможно. Но вы, если пожелаете, можете придумать свой вариант, я охотно вам помогу!

– Мне не нужна сумка, – ляпнула я, – мне нужна девушка!

Антон заморгал:

– Простите, не понимаю.

– Скажите мне, пожалуйста, имя и фамилию клиентки, заказавшей клатч, а еще хотелось бы иметь ее адрес и телефон, – нежно пропела я.

– Извините, – растерялся консультант, – подобная информация не подлежит разглашению.

Я вынула кошелек, достала из него купюру, положила на прилавок и сказала:

– Буду очень вам благодарна.

– Уберите деньги, – занервничал Антон, – за нарушение правил я могу лишиться работы. И потом, вы только-только сказали, что девушка ваша знакомая.

– Неправильно выразилась, я видела красавицу только издали. Сделайте одолжение, помогите.

Антон покачал головой.

– Нет, и не просите.

Я оперлась о прилавок.

– Наша семья достаточно состоятельная.

– Знаю, – кивнул консультант.

– Естественно, я не хочу, чтобы в нее затесались проходимки, охотницы за богатыми женихами.

– Вас можно понять, – согласился Антон.

Я приободрилась и стала врать с утроенной силой.

– Мой старший сын нашел замечательную жену. Она, кстати, ваша клиентка. А вот младший мальчик, Игорек, постоянно связывался… э… с легкомысленными особами. Естественно, я его не одобряла и, наверное, перегнула палку. Игорь прекратил приводить девиц в дом. Не так давно моя подруга сказала, что Игорька постоянно видят на разных тусовках с яркой рыжеволосой девушкой, явно обеспеченной, но ведь деньги не главное! Мне удалось выяснить, что красавица ваша постоянная покупательница, вот поэтому я и пришла в «Алонсо». Поймите материнское сердце! Я вся извелась, не сплю ночами, мучаюсь, кто на этот раз подцепил моего наивного, но очень богатого мальчика! Умоляю, помогите!

Антон шумно вздохнул, выдвинул из-под прилавка ящик, вытащил из него толстую тетрадь, раскрыл ее и сказал:

– Вы, прямо, как моя мама! Она пытается все обо мне окольными путями узнавать!