Текст книги "Горячая любовь снеговика"

Глава 9

Я хорошо знаю, что качественную вещь ни одна фирма в подарок не преподнесет. Издательство «Элефант», например, выпустило шариковые ручки, кепки и футболки, все с логотипом своей конторы, и раздает их в качестве презентов. Так вот, стержни не пишут, бейсболка под дождем разваливается, а маечка держится до первой стирки – в воде она чудесным образом меняет цвет с темно-вишневого на грязно-малиновый и садится на три размера.

Я поставила коробку на стол и сказала Лео:

– Как думаешь, что там?

Котопес фыркнул.

– Конфеты? – предположила я.

Лео лег на диван.

– Или, может, ежедневник? – продолжала я, аккуратно развязывая ленточки. – Накануне Нового года их не дарит только ленивый.

Под крышкой оказался темно-синий пакет, а внутри него что-то перекатывалось. Содержимое было легким и упругим одновременно.

– Мармелад, – решила я, – нечто вроде жуков из желе. Жуткая гадость! Ба, на дне коробки лежит инструкция! Мне еще до сих пор не попадались конфеты с руководством. Наверное, товар прибыл из Америки или Германии. Знаешь, милый, иностранцы окончательно помешались, подают в суд за малейшую ерунду! Одна девица, входя в кафе, споткнулась о высокий порог, упала и разорвала юбку. Мадемуазель не растерялась, побежала к адвокату и содрала с хозяина ресторации пару миллионов за моральный и физический ущерб. Ясное дело, теперь у них везде инструкции, предупреждения, объявления.

Продолжая молоть языком, я взяла большие ножницы, разрезала бумагу и вытряхнула содержимое в вазочку для конфет. Как я и предполагала, это оказались жуки из мармелада – длинные, толстые. Но не разноцветные, как положено сладостям, а светло-коричневые, что делало их до противности похожими на настоящих.

– Уфф, – сказал Лео.

– Фу, – подхватила я, – какая мерзость! Интересно, много ли найдется людей, способных засунуть себе в рот такое кондитерское изделие? Хотя недавно в одном магазине я видела леденцы с гусеницами внутри. Но…

Язык прилип к небу, я уставилась на вазочку. Мне показалось, или одно тело шевельнулось? А теперь дергается второе, третье… Они живые! Я взвизгнула, схватила Лео и, в два прыжка преодолев коридор, оказалась на лестничной клетке. Больше всего на свете я боюсь насекомых. Хотя можно ли отнести жуков к их семье? Не знаю, мне внушают ужас не только те, кто летает, но и те, кто ползает.

Лео чихнул, закрыл глаза и мирно задремал у меня на руках. Я позавидовала здоровой нервной системе котопса и трезво оценила ситуацию. Убегая, я забыла взять ключи, но слава богу, дверь в мою квартиру не захлопывается. И что прикажете теперь делать? Позвонить никому не могу, мобильный остался на кухне, а я ни за какие пряники не войду в помещение, где находятся отвратительные твари.

В полной растерянности я села на ступеньку. И тут загрохотал лифт. Двери подъемника открылись, оттуда вышел сосед Андрей Звягинцев и, не заметив меня, подошел к своей двери. Потом остановился.

– Господи! – вдруг громко сказал он. – Вот жалость! Не повезло бедняге!

– Андрюша, – тихо попросила я, не вставая с места, – вы не могли бы мне помочь?

Сосед вздохнул, обернулся и спросил:

– Кто тут?

Я выглянула из-за шахты лифта и помахала ему рукой:

– Добрый вечер!

Звягинцев уронил портфель и судорожно заморгал.

– Не узнал? – заулыбалась я. – Виола Тараканова. Как дела?

Андрей взвизгнул и начал звонить в свою дверь, затем он забарабанил в нее руками и ногами, а когда его жена Наташа наконец приоткрыла створку, ввалился в квартиру со скоростью кошки, за которой гонится пчелиный рой. Я лишь изумленно присвистнула, недоумевая, что случилось с воспитанным, интеллигентным, всегда приветливым соседом. Может, он переутомился на работе? Никогда не замечала за Андреем ничего странного!

Раздался скрип, из своей квартиры высунулась Наташка.

– Эй, – шепотом сказала она, – есть тут кто? Отвечай немедленно, а то милицию вызову!

Я вышла из-за лифта.

– Добрый вечер.

Наташа перекрестилась.

– Ты живая?

– Отличный вопрос, – хмыкнула я. – В принципе, да. А что, у тебя есть в этом сомнения?

Соседка стала тыкать пальцем куда-то вбок.

– Там… стоит…

– Кто? – удивилась я.

– Сама посмотри.

Прижимая к себе храпящего Лео, я сделала пару шагов и увидела венок из еловых ветвей, прислоненный к противоположной стороне шахты лифта.

– На ленте написано, что он для тебя, – перешла на напряженный шепот Ната.

– Мне подарок привезли, – попыталась объяснить я, – на Новый год от подруги…

– Похоронный венок? – подпрыгнула Наташа. – Однако у вас, писателей, все так странно… А ты точно живая? Честно? А то Андрюша очень испугался. Он в метро в газете прочитал про твою кончину.

– Не понимаю, о чем идет речь, – удивилась я.

– Секундочку! – воскликнула Ната и шмыгнула назад в квартиру. А через мгновение вернулась с «Желтухой». – Вот, вечерний выпуск.

Я выхватила у нее газету. «Великая Арина Виолова убита нынче ночью своим любовником», – значилось на первой полосе. В горле будто заворочался острый нож. С трудом проглотив его, я впилась глазами в текст. «Наша любимая детективщица Арина Виолова пала жертвой рук маньяка. Смерть настигла обожаемую народом писательницу в канун Нового года, в ее день рождения. Ничто в то утро не предвещало беды. Арина готовилась к празднику, который запланировала устроить для тысячи приглашенных в самом элитном ночном клубе Москвы. Красный „Феррари“ привез именинницу, одетую в ярко-синее платье от Роберта Бовалли, босоножки от Луччи и драгоценности ювелирного дома „Кривалов“, ровно в семь часов, оркестр сыграл туш. Вечеринка завершилась под утро. Арина и ее бойфренд Евгений Растов уехали в новые, только что купленные нашей самой модной писательницей апартаменты. И там случилась трагедия. В припадке ревности Растов убил лучшую детективщицу Европы – задушил ее голыми руками и убежал. Преступник до сих пор не пойман. Мы просим всех, кто что-нибудь знает о происшествии, позвонить в издательство „Элефант“. Похороны Арины Виоловой планируются в космосе, корабль поднимет урну с прахом над землей, действо можно будет наблюдать с Красной площади, билеты на церемонию приобретайте в том же „Элефанте“.

Я икнула, потрясла головой и сказала:

– Тут нет ни слова правды!

– Сейчас канун Нового года, – дрожащим голосом заявила Наташа.

– Верно. Но мой день рождения приходится на лето, я не справляла его в клубе, не звала тысячу гостей и не надевала дорогих нарядов! Только посидела с парой приятелей в небольшом ресторане. Была вечеринка накануне Нового года, и все! Кстати, Женя арестован, и он признался в убийстве.

– Чьем? – впала в еще большее изумление соседка.

– Виолы Таракановой, – не подумав, ляпнула я.

Наташа взвизгнула, присела на корточки и прошептала:

– Так ты мертвая?

Я наклонилась к соседке.

– Живее всех живых. Погибла моя тезка, отсюда и путаница.

– А ты не врешь? – поинтересовалась соседка.

Я прислонилась к лифту и, опустив некоторые подробности, рассказала Звягинцевой, как прошел мой вчерашний день.

Наташа встала.

– Чего на лестнице прячешься? – сердито спросила она. – Андрюшка чуть инфаркт не получил! Сначала статью прочитал, потом венок увидел.

– Жуков боюсь, – произнесла я.

На лице Наташи появилось выражение крайнего удивления.

– Кого?

– У меня на кухне жуки. Можно попросить Андрюшу их выбросить?

Наташины глаза стали круглыми.

– Твой муж рыбак, – затараторила я. – Он же не испугается симпатичных жуков? А? Пожалуйста!

– Дюша, живо сюда, – позвала мужа соседка.

Когда Звягинцев очутился у лифта, Наташа попыталась растолковать ему суть проблемы:

– Вилка живая, «Желтуха» все наврала, венок – подарок на Новый год.

– Ну-ну! – обалдел Андрей.

– Зайди к Таракановой и забери жуков, – приказала Наташа.

Звягинцев кашлянул, затем переспросил:

– Жуков?

– Да, – подтвердила я.

– Их много? – уточнил сосед.

– Ну… я не считала. Лежат в вазочке для конфет, в кухне на столе.

Андрюша взъерошил волосы и забормотал:

– Она не умерла, еловые лапы с лентой – сувенир под елку, а на столе, на тарелочке, жуки?

– В вазочке, – поправила я.

– Может, нам в «Скорую» позвонить? – предложил сосед.

– Пожалуйста, сначала загляни в мою квартиру, – взмолилась я, – а потом можешь сдать меня в психушку.

– Ну ладно, – вздохнул Андрюша, – пойду проверю.

Несколько минут мы с Натой стояли молча, потом перед нами возник страшно довольный Андрей с хрустальной «лодочкой» в руке.

– Слушай, где ты их откопала? – радостно закричал он. – Суперэкземпляры!

– Ой, ну и мерзость, – отскочила от супруга Наташка.

– Их мне прислали в качестве презента, – хмуро сообщила я.

– Прикольно! – заржал Звягинцев. – У тебя классные приятели: то венок, то насекомые. Можно я их себе заберу?

– Пожалуйста, – кивнула я, направляясь домой, – спасибо огромное за помощь.

– Вилка! – крикнул Андрей. – Если еще такое притащат, я живу рядом.

– Надеюсь, что данный случай единичный, – ответила я и вошла в свою квартиру.

Так, где телефон?

– Владимир, – слишком бойким для ночного времени голосом отозвался менеджер.

– Виола Тараканова, – заорала я, – ваш курьер оставил венок на лестнице.

– Да, да. Нет смысла таскать композицию, – зачирикал парень, – мы, естественно, завтра доставим вам торт, а веночек решили подарить. Пусть он вас радует!

Я набрала полную грудь воздуха:

– Кому пришла идея прислать мне жуков?

– Понравился сувенир?

– До жути! Теперь хочу знать, кто у вас в фирме такой креативный человек.

– Вы получили кумусов. За ними народ в очередь пишется!

– Кого я получила?

– Кумусов.

– Это кто такие?

Владимир засмеялся.

– Удивительные создания. Вытряхиваете их на своих шести сотках, кумусы расползаются по кустам и деревьям, пожирают вредителей, в результате вы собираете богатейший урожай. Настоящие кудесники! Кстати, они дорогие и не всегда бывают в продаже. Но я решил, раз мы слегка провинились, то вы должны получить самое лучшее из нашего ассортимента. Я прав? Кумусы – лидеры среди заказов.

– Спасибо, – сквозь зубы процедила я, – очень мило, но впредь я не хочу получать никаких милых пустячков. Идет?

– Вам не понравилось? – чуть не заплакал Владимир.

На глупого парня невозможно было долго злиться.

– Замечательные жучки, просто мне их негде использовать.

– А на даче? – приободрился менеджер.

– У меня нет фазенды.

– У всех есть шесть соток.

– Очевидно, я исключение.

– Хорошо, понял. Торт приедет завтра вечером.

– Мерси, – вздохнула я и отправилась спать.

Будильник прозвенел в семь, я с огромной неохотой выпуталась из одеяла и посмотрела в окно. Дождь лил стеной! Очевидно, на Новый год не будет сверкающих под солнцем сугробов. Зевая, я пошла на кухню, покормила Лео, выпила кофе, оделась и побежала к машине. Клязино, где провела детство Оля, находится не так далеко от Москвы, но дорога может занять несколько часов – ситуация на шоссе у нас непредсказуемая.

Самые худшие мои ожидания оправдались полностью. До небольшого поселка, отупев от пробок, я добралась около одиннадцати. Припарковалась возле магазина, вошла внутрь и спросила у продавщицы, полной девушки в футболке, расшитой золотыми нитками:

– Простите, не знаете ли вы Нину Тараканову?

Продавщица абсолютно не удивилась вопросу. Обернулась и заорала пронзительным дискантом:

– Тетя Нина, выйдите!

Из подсобного помещения показалась симпатичная, совсем не пожилая смуглая кареглазая шатенка и строго сказала:

– Ты зачем, Алла, так кричишь? Я не глухая.

– Вас спрашивают, – Алла бесцеремонно ткнула в меня пальцем.

– Вы Нина Тараканова? – растерялась я.

Нет, так не бывает! Вот так сразу нашла тетку Оли!

– Да, – кивнула женщина.

– Нина Ефремовна? Сестра полковника Олега Ефремовича?

Глаза женщины сузились.

– Допустим, – коротко ответила она. – А вы кто?

Я искоса глянула на Аллу, которая, приоткрыв рот, самозабвенно слушала не предназначенную для ее ушей беседу, и попросила:

– Лучше нам поговорить с глазу на глаз.

– Пойдемте в кабинет, – предложила Нина и посторонилась.

Сев за письменный стол, женщина положила перед собой руки и спросила:

– Ну?

– Вы знаете Виолу Тараканову? – Я решила постепенно подготовить родственницу к печальному известию. – Правда, она представляется всем Ольгой.

– Конечно, она моя племянница. А что случилось?

Я замялась.

– Говорите! – потребовала Нина.

– Оля скончалась, – выдавила я из себя, – примите мои соболезнования.

Нина взяла лежавшую на краю стола папку с бумагами, открыла ее, потом захлопнула и спросила:

– Вы кто? Что случилось с моей племянницей?

Я вынула паспорт.

– Вот.

– Однако… – покачала головой Нина, изучив документ. – Очень редкое совпадение.

– Отчество и год появления на свет у нас разные, – уточнила я. – Работаю помощником следователя, мне поручили заниматься убийством Ольги.

Нина встала и открыла окно, в крохотную комнату хлынул свежий воздух.

– Как она погибла?

Я рассказала о палке для занавесок и звонке на мобильный телефон.

– Нет, нет, – сразу отреагировала Нина, – мать Оля звать не могла. Это исключено.

– Почему? Многие люди в момент опасности совершенно машинально произносят: «Мама!», – не согласилась я.

Нина снова села в кресло, потерла виски руками и спросила:

– Вы же не имеете права рассказывать посторонним то, что узнаете в процессе расследования?

– Информация распространяется только среди специалистов, а они умеют держать язык за зубами, – мигом ответила я.

Нина поежилась.

– Конечно, неохота перед вами грязное белье перетряхивать. С другой стороны, вы начнете проверять семью и наткнетесь на правду. Ладно, все покойники, хуже им уже не будет, а мне все равно. Никогда сплетен не боялась, ради Оли молчала. Слушайте…

Глава 10

Олег Ефремович никогда не был полковником, более того, он даже не служил в армии. Еще в призывном возрасте у него обнаружилось плоскостопие, что в советские годы было веской причиной для получения белого билета. Но юноша совсем не обрадовался. Олег мечтал вырваться из деревни, а солдатская форма была пропуском в большую жизнь. Когда в Клязине устроили проводы новобранцев, брат сказал Нине:

– Все равно я отсюда убегу.

– А как же мама? – напомнила сестра.

– И что, мне теперь из-за старухи в навозе гнить? – окрысился Олег. – Жениться на какой-нибудь местной дуре, настрогать детей, спиться и умереть лет в сорок? Ну уж нет! Хочу в Москву!

– Так тебя там и ждут, – фыркнула не по годам рассудительная Ниночка.

– Посмотрим, – на полном серьезе ответил Олег.

Осенью парень, к огромному изумлению Нины, уехал в столицу учиться.

– Как ты вступительные экзамены сдал? – поразилась сестра, узнав о его поступлении. – Одни тройки в аттестате.

– Надо знать, куда с документами соваться, – засмеялся счастливый первокурсник. – На медсестер одни девки поступать идут, любого мужика, если он ближе чем на десять метров к двери училища приближается, хватают. И экзамены для таких – просто формальность.

– Здорово, – улыбнулась Нина, – теперь будет кому маме давление мерить и уколы делать.

– Я устроился жить в общежитии, – поспешил сообщить Олег. – Не мотаться же каждый день в Москву!

Олег собрал вещи и пропал – несколько лет от него не было ни слуху ни духу. Нина не знала, где носило брата, и не имела понятия, чем он занимался. Жила своей жизнью – похоронила маму, стала в магазине продавщицей и совсем не бедствовала. В деревне работящему человеку невозможно с голоду умереть. У Нины были огород, корова, коза, кролики, она разводила цветы и торговала ими на станции. Продавец на селе уважаемая личность, поэтому Ниночка считала свою жизнь удавшейся. Вот только семейное счастье не сложилась. Но никаких горестных размышлений о судьбе старой девы в голове у сестры Олега Тараканова не возникло, она любила читать, смотрела телевизор, вышивала картины и никогда не горевала об отсутствии наследников. Стоило посмотреть на соседскую молодую поросль, бездельников, отнимающих у стариков-родителей последние копейки, чтобы понять: одной жить намного лучше.

Как-то раз зимним вечером, около десяти, что по клязинским понятиям является глубокой ночью, в дверь Нины постучали. Стоял сильный мороз, Нина растопила печь, пила чай с конфетами, смотрела одним глазом в телик, а другим в вышивание, и тут, нате, кому-то она срочно понадобилась.

Нина накинула на плечи пуховый платок и, отодвигая щеколду, закричала, решив, что поздний посетитель будет просить ее открыть магазин:

– За водкой не пойду! Не лекарство, не помрете до утра! Ступайте к Машке, берите там самогон!

Примерзшая створка наконец-то открылась, Нина примолкла. На пороге стояла маленькая худенькая женщина с крохотной девочкой на руках. Неожиданные гостьи были экипированы явно не по погоде. На матери было городское пальто – дорогое, из драпа, с натуральным меховым воротником. Очень красивая одежда для того, чтобы быстро добежать от работы до метро, но совершенно непригодная для деревни. Кожаные ботинки на каблучках не годились, чтобы ходить по сугробам, а перчатки были слишком тоненькие.

– Заблудились? – вежливо спросила Нина. – Из Ерофеевска на станцию идете? Так уж опоздали, последняя электричка просвистела. Поезда до полуночи ходят, но в Клязине останавливается лишь тот, что в двадцать один пятьдесят идет, другие мимо проскакивают.

– Здрассте, – прошептала женщина, – я Светлана.

– Нина, – представилась удивленная хозяйка.

– Можно войти? – спросила поздняя гостья. – Мы до костей продрогли.

И что было делать? Отказать женщине с малышкой было не по-людски, и Нина пригласила путников в дом, предложил им чай.

– Переночевать разрешите? – попросила Светлана, опустошив пятую чашку. – Нам с девочкой некуда идти.

Нина глянула на заснувшую прямо в кресле крошку и, скрывая раздражение, кивнула:

– Хорошо. Ребенок пусть тут останется, а вы идите на чердак, там раскладушка есть. Я вас в шесть разбужу, к первой электричке.

– Спасибо. Я заплачу… – засуетилась Светлана. – Сколько?

– Тут не гостиница, – остановила женщину Нина, – я денег за постой не беру.

Без пяти шесть Нина поднялась под крышу и крикнула:

– Эй! Поднимайтесь!

Ответа не последовало.

Хозяйка добавила громкости в голос:

– Пора на станцию!

Тишина.

– Просыпайтесь, электричка уйдет! – обозлилась Нина. – Следующая будет только в полдень! Или вы здесь навсегда поселиться решили?

Не услышав опять ни звука, Нина решительным шагом подошла к раскладушке и вздрогнула. То, что она издали приняла за крепко спящего человека, оказалось скатанным одеялом. Постоялица исчезла.

Сначала Нина решила, что женщина пошла в туалет. Хозяйка спустилась в комнату, обнаружила там мирно спящую девочку и побежала на кухню, где висел рукомойник. Первым, что бросилось в глаза, оказался исписанный листок бумаги на кухонном столе. Нине стало дурно, в душе возникли нехорошие подозрения. Она схватила послание, шлепнулась на табуретку и стала читать строчки, написанные красивым, почти каллиграфическим почерком.

«Дорогая Нина!

Ты так ласково приняла нас с Виолой, с таким радушием приютила посторонних, что я чувствую себя неблагодарной скотиной. Но прочитай мою исповедь до конца и тогда поймешь, что поступить иначе я просто не могла. Мы с тобой близкие родные, меня зовут Светлана Петровна Тараканова. Я жена твоего брата Олега. Нашему браку семь лет, но поверь, я не знала, с каким мерзавцем живу. Клязино недалеко от Москвы, слух о нашем позоре мог уже дойти до твоих ушей. Олег вор, его посадили за кражу. Он никогда не думал о семье, не заботился о ребенке и не любил меня, свою жену. Нас связывала лишь общая комната. Я наивно считала, что Виоле нужен отец. Но теперь задаю себе вопрос: хорошо ли девочке иметь отца уголовника? Я еще молода и могу найти свое счастье. Мне не хочется посвящать свою жизнь преступнику, поэтому я решила уехать. К сожалению, у меня нет денег и работы, я отправляюсь буквально в никуда, но попытаюсь устроиться. Виолу не могу взять с собой, ребенку нужны хорошие условия и уход. Доверяю дочь тебе временно, как только обустроюсь на новом месте, тут же заберу девочку. Извини, я прихватила твои валенки и ватник. Оставлю вещи на станции у кассира. Метрика Виолы на столе под сахарницей. Мой муж урод, пьяница, бабник и вор. Несчастная Света».

Можете себе представить, как «обрадовалась» Нина! Продавщица сначала растерялась, потом покормила крохотную девочку и спросила у нее:

– Где ты живешь?

– Дома, – спокойно ответила малышка.

Похоже, крошка была очень уравновешенной, увидев, что мамы нет, она не стала плакать, с аппетитом выпила молока и обрадовалась печенью.

– Можешь сказать название улицы? – попыталась узнать адрес Нина.

Девочка молча набивала рот, и на секунду Нине показалось, что ребенок долгое время не ел досыта, но она отмела это предположение.

В деревне слухи разлетаются мгновенно. Стоило девчушке первый раз выйти во двор погулять, как к Нине тут же прибежала соседка Раиса, вроде как за солью. Получив просимое, Рая без всякого стеснения спросила:

– Откуда у тебя девочка?

– Дачницу я взяла, – улыбнулась Нина.

– Зимой? – поразилась Раиса. – Такую маленькую? Без родителей?

– Шучу, – быстро изменила «показания» Нина. – Это моя племянница, дочь Олега.

– Ну надо же! – всплеснула руками Рая. – То-то смотрю, она с тобой на одно лицо. А как там твой брательник?

– Замечательно, – лихо соврала Нина, – живет отлично!

– Чего же девчонку прислал? – не отставала соседка.

– Жена Олега бросила, второй раз замуж вышла, дочь ей не нужна, – объяснила Нина.

Раиса потерла подбородок.

– Сирота, значит, получилась. Ой-ой-ой, достанется же ей в жизни колотушек! Без мамочки родной трудно. Ой-ой-ой!

Малышка, до той поры сидевшая тихо, вдруг чихнула и заревела в голос.

– Ты соли хотела? – разозлилась Нина.

– Ага, – кивнула Рая.

– Получила? Вот и уходи, у меня дел полно, – отрезала Нина и бесцеремонно вытолкала любопытную Раису.

Через час все Клязино знало новость, в избу к Нине потянулись люди. В деревне мало развлечений, а тут такой поворот…

Спустя неделю, оставив подкидыша на попечение болтливой, но доброй и ответственной Раисы, Нина подалась в Москву.

– Девочку Олег в дорогу собирал, – объяснила она соседке. – Сунул в пакет одни трусики да запасную футболку, ни колготок, ни платья, ни игрушек не положил. Надо мне вещи племянницы забрать.

– Ну, мужики, – укоризненно произнесла Рая, – безголовые совсем! Слушай, не езди никуда! У меня на чердаке чемодан стоит, там Ленкины вещи детские, постираешь, и носите на здоровье. Куклы еще остались, правда, поломанные, но какая дитю разница!

– Спасибо, – поблагодарила Нина, – только я все равно съезжу.

Координаты брата Нина выяснила легко – обратилась в Мосгорсправку и буквально через полчаса получила листочек с названием улицы и номером дома. Настороженная таким везением, женщина приехала по указанному адресу, поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Если верить письму Светы, Олег сидит в тюрьме. Но, может, невестка наврала? Дверь открыла седая старуха, одетая в белую шелковую блузу, назвалась она Полиной Федоровной и устроила деревенской жительнице форменный допрос. Вопросы сыпались из бабули, словно горох из порванного мешка: кто такая, как зовут, зачем приехала… Нина спокойно отвечала, показала паспорт. В конце концов Полина Федоровна смилостивилась, впустила гостью, провела ее в крохотную кухню и рассказала малопривлекательную правду об Олеге.

– Его посадили, – сообщила старуха, – за мелкое воровство. Ну никогда бы не подумала, что Олег Ефремович жулик! Они со Светой тут два года жили. Он не пил, не курил, на работу по часам уходил, в одно и то же время возвращался. На жену голоса не поднимал, девочку любил. Замечательный муж. Зарабатывал, правда, не ахти, Светка постоянно у меня деньги до получки одалживала, но как-то выкручивались.

– А что брат украл? – опустив голову, спросила Нина.

– Кошелек у женщины стащил, – пояснила пенсионерка. – Да так глупо действовал! В троллейбусе к ней в сумку залез и попался. Дали ему по первости три года. А кто тебе про его дела рассказал?

– Светлана, – ответила Нина. – Говорила, что муж неделями пропадал, обижал ее, потому они с дочкой и сбежали.

– Вот сволочь! Прости, Господи, за бранное слово… – возмутилась старуха. – Светка хитрее кошки. Свою вину на мужа перекинула! Знаешь, что мне кажется? Он из-за жены в тюрьму попал. Это она его посадила.

– Как? – поразилась Нина.

Полина Федоровна поправила воротник блузки.

– Света с виду маленькая, хрупкая, нежная, просто цветок, а на самом деле злая, как акула. А вот слушай… Работать она не хотела, все повторяла: «Я Виолу воспитываю, не сдавать же девочку в ясли». Только некоторым детям лучше находиться в госучреждении, чем при родной матери.

Едва Олег уходил на работу, Светлана закрывала комнату и упархивала. Виолу она оставляла одну, девочка с самого раннего детства привыкла обходиться собственными силами. Она никогда не плакала, не требовала к себе внимания, не капризничала, могла ползать по комнате в мокрых штанишках и не переживать по поводу неудобств.

Полине Федоровне было жалко ребенка, иногда она кормила малышку кашей или наливала ей супу. Светлана готовила редко, впрочем, и хорошо, что мамашу не тянуло к плите – еда у нее получалась на редкость гадостная. В основном Таракановы питались колбасой и сосисками. Гастрономия – не дешевое удовольствие, вести хозяйство Света не умела, поэтому денег в доме никогда не было. Однако молодая женщина не отказывала себе в модной одежде и обуви.

Один раз соседка продемонстрировала Полине Федоровне новые ботиночки и спросила:

– Красивые?

– Приятные, – одобрила приобретение пенсионерка. – Кажется, на натуральной коже.

– Самые модные, – причмокнула губами Света, – его прямо из Парижа привели.

– Кто? – удивилась бабуля.

– Фарца, – загадочно ответила соседка.

Полина Федоровна не поняла смысла слова. Она не знала, что в столице существует особая каста людей, как правило, молодых парней, которые спекулируют одеждой, парфюмерией и косметикой. У фарцовщиков можно было приобрести все: дорогое шампанское, французские и американские сигареты, дубленки, магнитофоны… Полина Федоровна была далека от мира женщин, желавших во что бы то ни стало приобрести роскошную сумочку и шикарное белье, поэтому старуха решила, что «фарца» – необычная фамилия подруги Светы, которой посчастливилось съездить в недоступную для простого человека Францию.

– Сколько стоит обувка? – проявила неприличное любопытство бабушка.

Света вытянула вперед правую ногу, любуясь обновкой, и хвастливо ответила:

– Сто двадцать рублей.

– Сколько? – ахнула соседка. – Это ж больше моей пенсии!

– И что? – усмехнулась Светлана.

– Такие деньги – на баретки, – укоризненно сказала Полина Федоровна. – Вот уж неразумный поступок! Можно ведь подешевле полусапожки купить.

Света ткнула пальцем в сторону вешалки:

– Вроде ваших говнодавов?

– Вполне приличные ботинки, – обиделась старуха. – На резиновом ходу, устойчивые, теплые.

– Лучше умереть, чем такие носить! – воскликнула Света. – Я не привыкла в дерьмо одеваться!

– Эх, милая, – протянула Полина Федоровна, – этак ты постоянно в долгах ходить будешь. Сама не работаешь, один кормилец – муж, и девочка подрастает. Лучше бы ты ребенку новую шубку справила, старая ей совсем мала.

– Незачем девчонку баловать, – отрезала Светлана, – и так походит. А насчет кормильца вы правы, Олег должен больше работать, чтобы обеспечить семье приличное содержание.

Полина Федоровна только вздохнула. Встречаются же на свете такие вертихвостки!