Текст книги "Маскарад любовных утех"

Глава 8

– Пирожное! – напомнила Киса, когда мы подошли к машине.

Я открыла заднюю дверь.

– Залезай скорей. Знаешь, что я подумала? Эклеры-корзиночки ты съешь и быстро о них забудешь, а игрушка останется надолго. Давай-ка поедем в торговый центр на станции и купим тебе подарочек.

– И пирожное, – прибавила девочка.

– Ладно, – согласилась я.

– В кондитерской, – уточнила Киса.

– Там ничего хорошего нет, – отмахнулась я, – твою любимую «картошку» невкусно делают.

Дорога много времени не заняла.

* * *

– Пошли за пистолетом, – предложила Киса, когда мы вошли в большой торговый центр.

– Может, лучше купим куклу? – предложила я.

– Пистолет.

– Лялю ты будешь одевать и причесывать… – попыталась я изменить настрой Кисы. Но та оказалась непреклонной:

– Пистолет.

– Оружие любят только мальчики. Вот мне бы не понравилось играть с пистолетом, – упорствовала я.

– А ты и не будешь с ним играть, – резонно возразила девочка. – Смотри, куда надо идти, написано «Детские товары».

Встав у прилавка, Киса начала рассматривать разнообразные игрушки, а у меня зазвонил телефон. Я увидела на экране знакомый номер и в первый момент испытала желание сбросить вызов. Но потом подавила порыв и ответила:

– Добрый вечер, солнышко.

– Лампуша, – зашептал тихий голос, – я ошибалась. Это все из-за таблеток, которыми меня Григорий пичкает. От лекарств в голове мутно. Но я их пить бросила.

– Милая, тебе нужно принимать прописанные средства, – начала я уговаривать женщину.

– Не говори со мной так! – рассердилась та. – Называй по имени!

– Хорошо, – тут же согласилась я. – Подскажи, как лучше к тебе обращаться?

– Дружим сто лет, и ты до сих пор не знаешь, кто я? – всхлипнула собеседница.

Ответ был у меня заготовлен заранее.

– В последнее время память подводит, уж извини.

– Даша Морозова, – представилась собеседница, – обо мне сегодня по телевизору говорят.

– Привет, Дашенька, – фальшиво бодро продолжила я. – Как дела?

– Я выкинула таблетки, которые Григорий дал, – зашептала женщина. – Они мне не нужны! Под язык их спрятала, а потом в туалет пошла и выплюнула.

– Дашенька, – защебетала я, – так поступать нехорошо. Дай честное слово, что будешь пить лекарства.

– Я ничем не больна! – запальчиво заявила собеседница.

– Конечно, нет, – заверила я, – ты здорова, но от пилюль отказываться нельзя.

– Их только психи глотают, – возразила женщина.

Я старательно изобразила удивление.

– Почему? Я всегда по утрам пью пилюли. После завтрака принимаю, например, гинкго.

– Зачем? – заинтересовалась больная.

– Для улучшения мозгового кровообращения, – пояснила я, не упоминая, что препарат не является лечебным средством, это пищевая добавка.

– Я тоже такой хочу, – обрадовалась собеседница. – Хочу пить твои таблетки, а не те, что Гриша сует.

Мне стало грустно. Увы, Соне Грушиной – так на самом деле зовут мою собеседницу – никакие БАДы не помогут, ей необходимы лекарства от психиатра.

С Грушиной я познакомилась несколько месяцев назад, когда сестра жены Володи Костина попала в неприятную историю, связанную с убийством[2]2
  События, о которых вспоминает Лампа, описаны в книге Дарьи Донцовой «Матрешка в перьях», издательство «Эксмо».


[Закрыть]. К сожалению, о том, что произошло, узнала пресса и заинтересовалось телевидение, поднялся совершенно не нужный никому из нас шум. Хорошо хоть, он продлился всего пару дней. Когда внимание папарацци перекинулось на другие объекты, я включила свой мобильный, и тут же раздался звонок от женщины, которая, назвавшись хорошо знакомым мне именем, сказала, что полиция арестовала не того человека, на самом же деле убийца именно она, и нам необходимо увидеться. Конечно же, я помчалась на встречу. Но не одна, а с Костиным. Причем Володя уверял меня, что на свидание никто не явится.

– Это глупый розыгрыш! – злился он. – Номер не определился, кто-то решил развести тебя, и ты попалась на крючок.

– Женщина показалась мне очень взволнованной, – отбивалась я. – Сыграть такое настроение способна лишь профессиональная актриса.

– Или мошенница, которая…

Договорить Костин не успел – к нашему столику со словами: «Это я вас вызвала» – подошла дама.

Через десять минут и мне, и приятелю стало понятно: собеседница не в себе. Володя извинился и, незаметно взяв ее сумочку, вышел якобы в туалет, я же продолжала разговор с новой знакомой, не заметившей похищения ридикюля. Вскоре Костин вернулся, а минут через двадцать в кафе примчались мужчина и девушка. Последняя увела «убийцу», а ее спутник, представившись Григорием Грушиным, стал извиняться:

– Простите, Соня больна. Она не агрессивна, совершенно не опасна и, когда принимает лекарства, ведет себя нормально. Но осенью и весной у жены случаются обострения. Мне повезло, что вы, господин Костин, полицейский. Поэтому вы по паспорту, найденному в сумке, выяснили, кто супруг Софьи. Не могу описать меру моей благодарности. Спасибо, что отыскали меня.

– Что за диагноз у Софьи? – полюбопытствовала я.

Григорий помрачнел.

– Супруга с детства мечтала стать актрисой, и у нее явно есть талант. Но родители, люди далекие от искусства, велели ей навсегда забыть о сцене и поступать в педагогический. Отец Сони был директором школы, мать преподавала русский язык и литературу. Как послушная дочь, Соня получила диплом, работала в училище, где готовят медсестер, вышла за меня замуж. Пять лет назад родители жены погибли в авиакатастрофе, и нервная система Сонечки не справилась со стрессом. Через две недели после похорон мне позвонили из отделения полиции, я приехал и услышал невероятную историю. Оказалось, что вместо работы Соня в этот день отправилась к представителям закона и заявила, что она – Елена Чайкина, убийца трех малолетних детей, это о ней утром говорили в новостях, а женщину, чье фото показали на экране, арестовали по ошибке. Спасибо дознавателям: понимающие неравнодушные люди не выставили мою бедную жену вон, а взяли у нее паспорт и нашли меня.

– Ваша супруга прикидывается преступницей, о которой узнает из прессы, – догадалась я.

– К сожалению, да, – подтвердил Григорий. – Сначала Соня ходила сдаваться в полицию, но потом сообразила, что каждый ее визит в отделение заканчивается моим приездом, и стала действовать изощренно. СМИ называют не только имя преступницы, но и фамилии жертв. Несколько раз супруга находила родственников убитых и связывалась с ними. Она отыскивала их адреса с помощью Интернета и ехала к ним.

Я поежилась.

– Да уж!

У Григория начало дергаться веко.

– Трудно представить, в каком я оказывался положении, когда мне звонили эти несчастные. Огромное им всем спасибо, ни один из них не обидел явно больную женщину, не ударил, не вытолкал вон. Все проявляли понимание, подыгрывали ей, обещали сообщить об «убийце» прокурору и просили показать паспорт. Сонечка давала его. С одной стороны, она сообразительная, а с другой… Жена действует как ребенок, не думает о том, что в удостоверении личности указано ее настоящее имя. Я не знал, как благодарить близких погибших, а те как один твердили: «Мы понимаем, как вам тяжело». Святые люди! Слава богу, обострение бывает два раза в год, не чаще. Осенью-весной я утраиваю бдительность, но Соня очень хитрая. Простите нас.

Мы с Володей заверили Григория, что не держим зла ни на него, ни на Софью, и уехали. С той поры Грушина стала мне часто звонить, почему-то считая меня своей подругой. Несколько раз она приезжала к нам в гости, подружилась с мопсами и Кисой. Сонечка любит детей, а еще она прекрасно вяжет, поэтому у Кисы появились симпатичные свитера, шапочки, варежки. В нормальном состоянии Грушина представляется Софьей, с ней можно нормально общаться, она адекватна, разумно оценивает происходящее. Работает она в библиотеке. Но временами ее вдруг переклинивает, Соня прекращает пить таблетки – и вот уже перед вами преступница, глубоко раскаивающаяся в содеянном, желающая, чтобы ее наказали, а невинно якобы арестованную убийцу выпустили.

Интересно, что в момент, когда начинается очередной приступ болезни, Грушина не путает своего супруга с другими мужчинами, не принимает меня за иную женщину или не узнает кого-либо из своих знакомых. Она не пытается выйти на улицу голой, не наносит себе увечий, не глотает гвозди. Нет, она выглядит совершенно нормальной, делает покупки в магазине, готовит Григорию обед, ходит на службу, но… на имя «Соня» категорически отказывается откликаться.

В библиотеке Грушину любят, поняв, что она вновь вошла в роль убийцы, переводят ее с абонемента во внутреннее помещение на работу с каталогом. Григорий сам дает бедолаге пилюли, через несколько дней супруга опять становится Сонечкой, и все идет хорошо… до следующего обострения.

А теперь самое интересное. Познакомившись со мной, Софья перестала терзать несчастных родственников жертв и бегать в полицию. С той поры она обращается только ко мне. Вот и сегодня позвонила, назвавшись Дашей Морозовой. Понятия не имею, что совершила настоящая Дарья, но раз именно в нее Соня перевоплотилась, она точно является преступницей.

Кое-как закончив неприятный разговор, я посмотрела на Кису, которая упоенно рассматривала игрушки. Затем набрала номер Грушина и предупредила, что у его жены очередной задвиг.

– Не знаю, что бы делал без тебя… – рассыпался в благодарностях Григорий.

Тут вдруг в зале супермаркета прогремел оглушительный залп. Бабахнуло с такой силой, что у меня заложило уши, я рванулась к Кисе, схватила ее и, не выпуская ребенка, быстро села под прилавок.

Девочка начала вырываться.

– Сиди тихо, – шепнула я, – не шевелись.

– Почему? – полюбопытствовала малышка.

– В магазине что-то случилось, – пояснила я, – похоже на взрыв. Сейчас оценю обстановку, и мы с тобой осторожно, ползком, двинемся к двери.

– Неправильно хочешь поступить, – заспорила Киса. – Пол грязный, люди в мокрых ботинках ходят, мы испачкаемся.

– Тише, солнышко, – шикнула я, приподнялась и увидела продавца, перегнувшегося через прилавок.

– Алло, тетя, вам плохо? – спросил он. – Воды дать?

– Нет, с нами полный порядок, – ответила я. – Что взорвалось?

Парень ухмыльнулся.

– Ничего.

– Это я из пистолета стрельнула! – громко заявила Киса, дергая меня за куртку.

– Обалдеть… – только и сумела вымолвить я. – Однако мощное оружие.

Глава 9

– Суперское! – ликовал торговец. – Полная имитация настоящего «Альфа-бета-луча», мощнейшего бронебоя, который способен пробить сейфовую дверь толщиной в полметра.

– Еще он пуляется плазменными шариками, которые убивают крокодавлей, – добавила Киса.

Я потрясла головой.

– Кого?

– Крокодавлей, – повторил продавец. И пояснил: – Они живут на планете Вурку в созвездии Брошка.

Я схватилась за прилавок.

– Где?

– Вы что, кино не смотрите? – с презрением спросил юноша. – Неужели фильм «Монстры из Облакомо» не видели? Самая кассовая лента!

Я потерла уши в надежде, что после сего нехитрого действия пройдет звон в голове.

Торговец выложил на прилавок коробку.

– Сколько зарядов к бронебою будете брать? Упаковку?

– Сто! – заявила Киса.

Я попыталась спорить:

– Лучше купить вон ту куколку. Ее можно купать, причесывать…

Продавец неожиданно пришел мне на помощь:

– Мама права, пистолет тебе быстро надоест. Расстреляешь гранаты, и что дальше делать? Придется новые приобретать. К тому же оружие всего лишь бабахает. А куклу будешь наряжать, для нее платьев полно, их лучшие дизайнеры шьют. Подружки в садике от зависти сдохнут.

– Она такая красивая! – запела я.

– Шикарная! – вел свою партию юноша. – Всего одна на всю Москву. Эксклюзив. Сделана в Нью-Йорке знаменитым художником. Послушай мамочку, она плохого не посоветует.

Киса уставилась на разрекламированную нами принцессу. И в этот момент я увидела ценник, который выглядывал из-под платья, щедро украшенного золотым шитьем и кружевом. На нем стояла цифра двенадцать, а за ней несколько нулей.

– Недешевая ляля! – выпалила я.

– Она коллекционная, – зачастил продавец, – выпускается одна в год. Сейчас за нее хотят сто двадцать тысяч, но через пару лет цена возрастет втрое, впятеро, вдесятеро. В момент инфляции это крайне выгодное вложение денег.

– Сколько? – ужаснулась я.

– Стольник и еще двадцатка! – восторженно выкрикнул торгаш. – Коробка бесплатно.

– И правда красивая… – протянула Киса.

– Немедленно уберите игрушку с прилавка, – прошипела я.

– Почему? – прикинулся дураком консультант. – Пусть девочка рассмотрит эту прелесть как следует.

– Пистолет лучше, – занервничала я. – Киса, завтра принесешь его в садик и убьешь всех инопланетных монстров. Купим к нему кучу гранат.

– Ладно, – согласилась малышка, – кукол дома много.

Продавец поскучнел.

– Ошибочку совершаете. Через десять лет увидите эту лялю на аукционе за пару миллионов долларов и сгрызете руки до коленок.

– Сколько за оружие? – спросила я, вынимая кошелек.

– Четыреста рублей. И пятьдесят за дополнительные боеприпасы, – разочарованно процедил юноша.

* * *

Вручив Кису Розе Леопольдовне, я все-таки решила пойти в кондитерскую. Путь недалекий, на дворе приятный морозец, заодно подышу свежим воздухом.

Не успела я выйти за калитку, как ко мне с отчаянным лаем кинулся крохотный черный пуделек в красном комбинезоне.

Я присела на корточки.

– Привет, милый!

Собачка замолчала, потом медленно приблизилась ко мне. Я погладила ее по голове.

– Рикки! – воскликнула полная дама, появляясь из-за поворота аллеи. – Ах ты вредина! Удрал! Не пугайтесь, Рикуша не кусается, просто ворчит.

– Я не боюсь собак, – улыбнулась я, – у нас живут два мопса.

Незнакомка прищурилась.

– Вы купили дом Кутузова?

– Да. Как вы догадались? – удивилась я.

– Ну, мы же стоим прямо у его калитки, – засмеялась собеседница. – Вчера, гуляя с Рикки, я видела, как на участок, принадлежавший Андрею Николаевичу, заносят вещи, а потом из машины выскочили два мопса: черный и бежевый.

– Муся и Фира, – кивнула я. – А меня зовут Евлампия.

– Рада знакомству. Марина Бородулина, – представилась дама, – живу в «Кроте» со дня его основания. Заглядывайте ко мне на кофеек, улица Малиновая, дом восемь. И прихватывайте Фиру с Мусей, Рикки обожает играть с собаками, он приветливый. Как устроились?

– Пока на коробках, – вздохнула я, – ничего найти не можем. В основном доме ремонт, мы временно поселились в гостевом коттедже.

На лицо Марины наползла тень.

– В маленьком домике расположились?

– Да, – подтвердила я. – Что-то не так?

– Надеюсь, не в угловой комнате второго этажа спальню устроить решили?

– Там очень уютно, окно большое, – сказала я.

– Да уж, окно там большое… – протянула Бородулина. – Даже слишком. Мы с вами впервые видимся, мои слова могут показаться странными, но… не надо в той комнате спать.

– Маринка, ты где? – заорал высокий голос. – Замерзла тебя ждать!

– Бегу уже! – крикнула Бородулина. – Евлампия, сегодня мы с подругой на четыре дня уезжаем на свадьбу, поэтому приходите ко мне в понедельник. Тогда все и объясню. И, пожалуйста, послушайтесь моего совета, смените спальню. Вас в угловой комнате замучают кошмары. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю, там точно живут привидения.

Помахав мне рукой, Марина, подхватив пуделя, свернула в аллею. Пребывая в недоумении, я миновала шлагбаум у въезда в поселок, добралась до кафе-кондитерской и вошла внутрь.

Зал оказался пуст. Я постояла пару минут у стеклянных витрин, полюбовалась на красивые булочки-пирожные, потом увидела на прилавке звонок и нажала на него.

– Секундочку! – донеслось издалека. – Сейчас появлюсь, ватрушечки из печи вынимаю… Посидите пока, пожалуйста.

Минуты через две из глубины помещения показалась женщина с противнем в руках. Она поставила его на специальную подставку и улыбнулась.

– Творожнички получились супер! Здравствуйте.

– Добрый день, – ответила я. – Где у вас пироги? Не вижу их что-то.

– Есть яблочные с корицей на слоеном тесте, курага с изюмом на дрожжевом, чернослив с песочным, – быстро перечислила кондитерша. – Вы у нас впервые, вот держите…

Я посмотрела на белую коробочку размером с чайное блюдце, которую продавщица поставила на прилавок.

– Что это?

– Давайте познакомимся, – предложила женщина. – Меня зовут Зинаида Калинина, я владею этой кондитерской. Покупатели всегда спрашивают, каковы наши изделия на вкус. Но ведь каждый любит свое, поэтому я поставила дегустационный сет из мини-тортиков. Каждому новому покупателю один раз коробочка в подарок. Попробуете все и определите, что вам больше всего нравится. Мини-пирожные есть всегда, их можно купить, они удобны для вечеринок и детских праздников.

– Спасибо, – поблагодарила я. – У меня дома любят пироги с ягодами, особенно с черникой.

Зинаида обвела рукой стеклянный прилавок.

– Я не готовлю ничего из полуфабрикатов и никакие замороженные или импортные ингредиенты не использую. Сейчас зима, свежей черники нет. Есть яблочный пай, он сегодня удался, начинка из российской антоновки, она долго хранится без холодильника.

– Вы утром не пекли сдобу с черникой? – уточнила я.

– Нет, – ответила Зинаида. – Если хотите именно такой пирог, испеку для вас эксклюзивно, но имейте в виду: ягоды в нем будут импортными, очень дорогими и не особо вкусными. Я не советую вам его, но гляньте на фото.

Передо мной очутился каталог, я машинально перевернула несколько листов и обрадовалась:

– Вот, очень похожий!

– «Черничное счастье», – улыбнулась Зина. – Это стандартная форма пирога с ягодами, верх всегда решеткой. Можно выложить полоски теста в виде сердца или инициалов. Но такой лучше летом печь. Вы случайно в кондитерскую завернули или живете рядом?

– Приобрели дом в «Кроте». На Ягодной улице, желтый с красной крышей, в ближайших соседках у нас Горская.

– Чудесная женщина, добрая фея нашего городка, – засмеялась Зинаида. – Зубная фея, как мы ее зовем. Муж Ирины Леонидовны, давно покойный, был прекрасным стоматологом. Я не так давно кондитерскую открыла, и Горская меня очень поддержала. С прежней владелицей у нее отношения не сложились. Она полагала, что Ксения Фролова при производстве выпечки использовала дешевое пальмовое масло, и никогда не ела ее пироги-пирожные. Во мне Ирина Леонидовна не сомневается, частенько забегает, у нее единственная претензия, что я не пеку обожаемые ею пироги с черникой. Зато делаю яблочный пай, он Горской нравится, ее домработница Марфуша постоянно за ним заходит. Наша добрая фея не богата, поэтому я ей иногда подарки делаю. Испеку пирожные или кекс и загляну к ней, поставлю в прихожей на консоль.

– Сегодня Ирина Леонидовна принесла мне в подарок пирог с черникой, купленный у вас, – пробормотала я.

– Нет, вы ошибаетесь, – возразила Калинина. – Я говорила, что зимой такие не пеку, только в сезон.

– Изделие было упаковано в вашу фирменную коробку и завязано лентой с надписью «Мадам Маффин», – сказала я.

– Удивительно, – поразилась хозяйка. – Хотя… Видите вон там шкаф?

Я кивнула.

– Никогда его не запираю, – пояснила кондитер, – там хранится тара, картонки, фирменные пакеты, тесьма. В принципе любой может взять, что пожелает. Я часто ухожу из торгового зала в помещение с печами. Надо нажать на звонок на прилавке, и я сразу вернусь. А сейчас черничный пирог можно купить в пекарне, в торговом центре на станции. Однако странно, зачем Горской его в мою тару перепаковывать? Ирина Леонидовна редко из поселка выезжает, за покупками у нее Марфа ходит.

Я посмотрела на ватрушки, невольно сглотнула слюну и продолжила:

– У полученного в подарок пирога решетка была в виде переплетенных букв «М». Похоже на ваш фирменный знак «Мадам Маффин».

– Нет у меня никаких знаков, – отрезала Зина. – И теперь я знаю точно: из пекарни со станции ваше угощеньице. Делает его фирма «Маша и Медведи». Хозяева врут, что все у них натуральное, из российских продуктов, а на самом деле они у немцев замороженную дрянь по дешевке скупают, в свои коробки раскладывают и продают. Жулье, не ходите к ним. Значит, в «Крот» перебрались? Представляю, как вы намучились, пока покупку дома оформляли. Как вы устроились? Наверное, устали, заключая договор купли-продажи. Это так утомительно – бегаешь между риелтором и нотариусом, собираешь кучу документов, тащишь в зубах гору денег, закладываешь их в ячейку… Мрак! И когда только сделки с недвижимостью будут цивилизованно проводиться?

– В нашей семье важные вопросы всегда решает муж, я думаю о хозяйстве, – улыбнулась я. И призналась: – Не занималась приобретением жилья.

– От всей души вам завидую, – отозвалась кондитер. – Мой супруг успешный бизнесмен и милейший человек, ни на кого из родных, даже на свою тещу, голоса не повысил. Мама, женщина своенравная, порой прямо-таки нарывалась на скандал, а не получилось Федора до агрессии довести. Но в бытовом плане Федя беспомощен, как новорожденный щенок, не догадается сам холодильник открыть. А если, паче чаяния, сообразит, где припасы хранятся, то не заметит ни супа, ни котлет, схватит батон колбасы и им пообедает.

– Мой муж такой же, – засмеялась я. – Чтобы Макс увидел кастрюльку с борщом, та должна стоять на полке точно на уровне его глаз, выше или ниже он не посмотрит.

Зинаида расхохоталась.

– А Федору надо, чтобы кастрюля с первым не просто бросалась в глаза, а бегала с истошным воплем: «Суп здесь, здесь!» Я называю мужа своим третьим мопсом в стае. Хотя Альфред с Заком могут лапой открыть шкаф и вытащить пачку печенья, Федя же на такой подвиг не способен.

– У вас мопсы! – обрадовалась я. – Мальчики?

– Альфред и Зак, – повторила хозяйка кондитерской.

Я вынула телефон и открыла фото.

– Знакомьтесь, мои Фира и Муся.

– Ой! Они очаровательны! – восхитилась Зина. – Как приятно встретить владелицу мопсих. Давайте выпьем кофе? Или, учитывая вечерний час, лучше фруктовый чай. Ватрушечки попробуете?

– Сдоба вредна на ночь, – благоразумно заметила я.

Зина окинула меня взглядом.

– Только не для вас! Садитесь за столик.