Текст книги "Однажды в Мидлшире"

Дарья Эпштейн
Однажды в Мидлшире

Страшно уютные истории

© Эпштейн Д.Ю., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1
Приключение

Мидлшир, 1804 год, июль

Девушка бежит по коридору, прижимая к груди сверток. Замок затих после бала, хозяева ложатся спать, а слуги убирают бальный зал. Свечи давно погасли, и коридор черен и бесконечен. Но она так часто ходила здесь, что ей не нужен свет. Никого нет, никого не может здесь быть, и все же она оглядывается на бегу и едва не оступается. Собственное дыхание кажется ей оглушительным. Сердце бьется у самого горла, заходясь от бега, ужаса и восторга.

Она это сделала! Она сделала даже больше! Ее пальцы сжимают сверток так, что его содержимое впивается в ладонь. Но девушка этого не чувствует. Что-то ОН скажет, когда увидит это? Когда поймет, на что она способна ради него!

Ей остается совсем немного до двери, когда на улице раздаются выстрелы. Это за ней! Ей конец!

Девушка вжимается в стену и старается не дышать. Ей бы добежать до конца, выскользнуть в ночь и исчезнуть, но страх лишает ее сил. Она ждет. Идут минуты. Ничего не происходит. Девушка отваживается сделать шаг. Тишина. Тогда она перехватывает сверток одной рукой, а другую вытягивает вперед.

Шаг. Еще шаг. Ну же!

Пальцы касаются дверного полотна. Она дергает ручку, но дверь не подается. В панике она хватается за ручку обеими руками. Сверток звонко падает на каменные плиты. В отличие от выстрела, этот звук отрезвляет, как пощечина.

Щеколда! Конечно! Девушка подбирает сверток, отпирает дверь и выскальзывает во тьму.

Выбралась!

В ночи раздается последний выстрел.

Мидлшир, наши дни

– Кто это?

– Кто это?

– Но кто же это?

Жители Мидлшира прилипли носами к оконным стеклам своих домов, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Им мешала полночь, туман и свет фонарей, но они изо всех сил напрягали глаза и воображение.

По главной улице Мидлшира шел автомобиль. Он был похож на алого зверя, то ли раненого, то ли заблудившегося в незнакомом лесу. Зверь крался, медленно, зарываясь тупым носом в белесый ночной воздух, иногда совсем замирал, иногда взрыкивал мотором и ускорял свой бег.

– Большая машина, – сказала миссис Андерсон, крутясь у окна так и этак и проклиная живую изгородь.

– Не обязательно, – бросил ее муж поверх газеты. – Скорее, просто мощная.

Свет фар мазнул по окну, и миссис Андерсон отскочила в сторону, проворно задернув занавески. Мистер Андерсон спрятал улыбку в усы.

Зверь прошел мимо и повернул за угол.

– Кто это там в такой час? – Анна-Лиза, в одной ночной рубашке, замерла у окна.

Свет торшера красиво ложился на ее каштановые волосы, проходил сквозь тонкую ткань рубашки и подсвечивал плавные изгибы ее фигуры. Если бы рядом был ее нынешний кавалер, он бы непременно сбегал за камерой и заставил ее замереть вот так минимум на час. Но кавалера рядом не было, Анна-Лиза была одна. Только старая кошка спала на кресле и, когда девушка заговорила, подняла голову.

– Наверняка мужчина. Красивый, богатый и молодой.

Анна-Лиза вздохнула. Фары заглянули и к ней, но не обратили на нее никакого внимания. Зверь крался дальше. Он обнюхивал скрытые туманом сады, прислушивался к ночным шорохам, он искал.

– Ух ты, кому это не спится?

Родерик Уизерман придержал полы своего тяжелого халата и наклонился к окну. У него не было живой изгороди, смутных надежд и богатого воображения. У него был яркий уличный фонарь и везение. Как раз в тот момент, когда автомобиль крался мимо их дома, туман на мгновение расступился.

– Красный «Ягуар»! В полночь! Вот так дела! Неужели выискались наследники лорда?

Из глубины комнаты фыркнули. Урсула Уизерман, его мать, отложила вязанье и развернула инвалидное кресло к окну.

– Вряд ли они бы заявились к нему в полночь, Род. Скорее, кто-то наконец приехал в старый особняк Михлича.

И она была права. Впрочем, как и всегда.

«Ягуар» в последний раз повернул и замер возле больших кованых ворот. Из него вышел мужчина.

Он был относительно молод, умеренно красив и на самом деле далеко не богат. Но у него был ключ. Алый зверь вкатился в сад, закрыл глаза и застыл.

Виктор Эрскин оглядел свой новый дом.

«Сегодня я буду делать что захочу».

Озорная бунтарская мысль этим утром юркнула сразу в две головы. Два человека в Мидлшире проснулись и позавтракали с этим решением. Одному из них было восемь. Другому восемьдесят восемь. Для обоих это решение было трудноосуществимым.

– Мам, я собираюсь гулять! – сказал Джо в маленьком домике садовника.

– Я собираюсь пройтись после завтрака, Стеттон, – сказал лорд Диглби в старинном родовом замке.

Оба встретили некоторое сопротивление. Оба были предоставлены самим себе с некоторыми условиями.

– Не уходи далеко! И ни в коем случае не заходи в лес! И…

– Сьюзан, оставь мальчишку в покое. – Старый садовник улыбнулся дочери. – Это же Мидлшир. Здесь ничего не может случиться.

* * *

– Вы позволите составить вам компанию, сэр? – спросил дворецкий.

– Благодарю вас за беспокойство, Стеттон, но не стоит тратить на меня свой законный выходной. Я не собираюсь заходить далеко. Да и что со мной может случиться?

– Вы можете упасть, сэр.

Старый лорд улыбнулся:

– Но могу и не упасть.

Дворецкий подавил вздох. Он служил у лорда всю свою жизнь, и, хотя они оба сохраняли видимую субординацию, их отношения давно переросли в крепкую дружбу, которая редко бывает даже между отцом и сыном.

– Возьмите с собой хотя бы Грету.

Старая гончая, единственная оставшаяся из когда-то огромной охотничьей своры, подняла голову и тявкнула.

Лорд Диглби вышел из замка.

Джо выбежал из домика.

Оба они, не сговариваясь, направились именно туда, куда им было нельзя.

Что делать в лесу в начале зимы, когда листья уже облетели, воздух пахнет прелой травой, но холод и снег еще не заглянули сюда, чтобы прикрыть неблаговидную слякоть? Что делать в лесу, когда птицы уже улетели на юг и вместо их кружевных голосов только шорох ветра и стылая, хрустальная тишина?

Он не пойдет далеко. Он только послушает. Только подышит. Только посмотрит на яркие ягоды брусники, которые еще не успели осыпаться и скрыться под листьями. Побудет на самом краешке, потому что это так страшно и так прекрасно – нарушать запрет и делать то, что хочется.

Джо с замиранием сердца шагнул между деревьев. Потом еще раз. И еще. А потом, переполненный радостью, высоко подпрыгнул и побежал. Коснулся шершавой, в морщинах, дубовой коры, подпрыгнул еще выше, чтобы сорвать желудь, да не этот, а вот тот, который сложнее, дотянулся, оступился, упал на спину и засмеялся.

Где-то залаяла собака. Джо приподнялся на локте и оглянулся на звук. Все в порядке, совсем близко были люди, а вон то дерево, от которого начинается тропинка. Он не заблудился.

Мальчик снова лег, нагреб полные пригоршни листьев и подбросил их в воздух. Тяжелые, набрякшие, они без всякого изящества падали на его оранжевую куртку, на землю, на лицо. Джо жмурился, смеялся и бросал снова и снова. В городе не было ничего такого. В городе был только маленький парк, и листья в нем сгребал и сжигал толстый дворник. А здесь…

– Эй, привет! Привет!

Голос шел из-за деревьев. Джо вздрогнул, сел и вгляделся.

– Привет!

Голос был мальчишеский. Неужели здесь есть кто-то еще? Еще один мальчик его возраста? Вот так везение!

– Привет! – крикнул Джо.

Голос засмеялся. Ну точно, мальчишка!

– Ты где? – спросил Джо.

– Я здесь! Здесь!

Джо завертел головой. Впереди за деревьями ему почудилось какое-то движение. Он вскочил на ноги.

– Иди сюда! Давай поиграем!

– Давай! – откликнулся голос. – Иди сюда!

Джо побежал. Но у дерева никого не оказалось.

– Эй! Ты где?

– Я здесь! Здесь! Вот, смотри!

Впереди из-за толстого шишковатого ствола вынырнула и исчезла голова в зеленой шапке.

– Ну так иди сюда! – сказал Джо.

– Иди сюда, – передразнил мальчишка и снова рассмеялся. – Иди сюда!

Джо оглянулся и приметил знакомые деревца. Вот его дуб, вот то, раздвоенное, у тропинки. Все в порядке.

– Ну, ладно, – сказал он и побежал дальше.

Лорд Диглби и Грета медленно шли по полю. Напитанная дождем земля мягко пружинила под ногами лорда и холодила подушечки на собачьих лапах. Поникшая трава была скользкой, и Стеттон счел бы ее слишком опасной для прогулки в одиночку, но эта земля принадлежала семье Диглби веками и помнила, кто ее хозяин. Она не позволила бы старику поскользнуться.

Старая Грета то забегала чуть вперед, то снова жалась к коленям. Она тоже многое помнила. Воспоминания в ее длинной узкой голове сохранялись в виде запахов, звуков и желаний, и сейчас она то и дело принюхивалась, застывала в стойке и порывалась бежать, сама не зная, куда и зачем. Человек должен был знать, человек должен был отдать команду, и псица преданно заглядывала в его лицо в ожидании. Но человек молчал. Он был рядом с ней и в то же время далеко-далеко. Он тоже катался на машине времени, но в его памяти у запахов и звуков были имена.

Лорд Диглби вспоминал свою первую охоту на лис. Конные охотники в красных и черных рединготах, свора легких, как ветер, собак, и его отец с сигарой в зубах и кнутом в руке. Вот девушка подносит ему кубок на счастье, и он выпивает его залпом и со стуком возвращает на поднос. Трубит рог. И вот они все, прекрасные в своем азарте и жуткие в своей цели, срываются с места и скачут, скачут через поле в лес…

Он тогда не смог убить лису, хотя эту честь оставили для него, пятнадцатилетнего мальчишки. Он смотрел на искусанное, обезумевшее от ужаса и ярости животное и просто не мог. Будущий лорд видел, как скривился егерь, который перед этим выхватил лису у разгоряченных собак, видел, как мать делала ободряющие жесты, и когда на плечо легла тяжелая рука отца, был готов расплакаться от собственной трусости и беспомощности. Отец набрал полную грудь воздуха, и мальчик зажмурился.

– Джеймс Диглби помиловал лисицу! – проревел отец. – Ура милосердному Диглби!

– Ура! – отозвались полсотни глоток.

Кто-то хлопнул его по спине. Собак убрали, и лисица смогла уйти. Джеймс смотрел, как она, подволакивая лапу, исчезает в кустах, и испытывал небывалое облегчение и радость пополам с чувством вины. Позже, уже во время войны, когда он многократно докажет свою храбрость себе и окружающим, он снова испытает это чувство. Когда подбитый им вражеский самолет утонет в облаках за секунду до того, как выстрелит в ответ…

Грета залаяла, и лорд Диглби вынырнул из воспоминаний. Неужели лисица? Гончая насторожила уши, принюхалась, но вместо того чтобы рвануть за добычей, вдруг развернулась к лорду Диглби и уперлась лапами ему в колени. Лорд покачнулся.

– Грета, Грета, осторожнее!

Но собака уже снова встала на все лапы и теперь лаяла, повизгивая и требуя идти за ней.

– Ну что там? Ну, беги, беги! Я не могу, ты же видишь.

Лорд махнул ей рукой, и Грета сорвалась с места. Но у кромки леса вдруг развернулась и понеслась обратно. Она обежала лорда вокруг, схватила за край куртки и потянула за собой. Лорд снова чуть не упал.

– Ладно, иду, иду. Только не беги так, шальная…

Грета тявкнула и потрусила вперед. Лорд поплелся следом. Все-таки ему было восемьдесят восемь.

Когда Джо понял, что что-то не так, было уже слишком поздно. Сквозь деревья перестало проглядывать поле, тропинка совсем пропала, а приметных знаков не было. Теперь черные древесные стволы возвышались бесконечной колоннадой, холодной, мокрой и незнакомой, в какую сторону ни глянь. Мальчишка в зеленой шапке перестал отвечать. Какое-то время Джо еще слышал его смех, но потом и он исчез.

– Эй! Это плохая шутка!

Джо старался бодриться и не поддаваться панике. Ведь не мог же этот мальчишка уйти далеко и просто бросить его здесь? Он наверняка где-то рядом, спрятался за деревом и ждет, когда Джо станет по-настоящему страшно. Тогда он, конечно, выйдет из-за деревьев и скажет: «Ну что, хорошо я тебя напугал? Меня зовут Эймос. Идем домой».

Почему именно Эймос, Джо не знал, но в голове всплывало именно это имя. И еще обязательно веснушчатое лицо и рыжие волосы под зеленой шапкой.

– Эй! Где ты? Мне нужно домой! Мама будет меня ругать!

Тишина. Ветер. Только теперь это уже была недобрая тишина и совсем другой, зловещий ветер. Даже запах осеннего леса стал более холодным и землистым. Джо подышал на руки. Ну, так и есть – изо рта вырвалось и тут же растаяло облачко белого пара. Значит, не показалось и действительно похолодало. Плохо, очень плохо! Он же замерзнет в лесу! А может, Эймос его все-таки бросил и убежал домой?

– Эй! Я не знаю дороги!

Ему ответило хриплое карканье. На ближайшее дерево села толстая ворона и теперь любопытно таращила на мальчика маленькие черные глазки.

«Она ждет, когда я умру», – подумал Джо и закричал во всю силу легких. Теперь он уже не пытался докричаться до мальчика в зеленой шапке, он кричал вообще, от страха, усталости и голода. Лес ответил слабым эхом.

Джо посмотрел вверх. Голые кроны деревьев тянулись в белое зимнее небо и медленно покачивались на ветру. Им не было дела до Джо.

На лоб мальчику упала первая снежинка.

* * *

– Эй, пап, ты видел Джо? – Сьюзан вернулась из магазина, поставила на пол пакеты и оглядела дом.

Она изо всех сил старалась не быть матерью-наседкой, но ничего не могла с собой поделать. Мидлшир был родным для нее, а не для Джо. В последний раз он был здесь, когда ему было пять, и не запомнил ничего, кроме огромной елки в дедушкином доме. Теперь, когда они перебрались сюда и Джо предстояло осваиваться в деревушке, Сьюзан вспомнила все опасности из собственного детства. Лес, хлипкий мостик через реку, внезапная глубина моря у самого пляжа, извилистые улицы-лабиринты – все то, что казалось приключением в семь, сейчас, через призму взрослости, виделось ей жутким. Сперва она и вовсе не отпускала Джо от себя, а потом, поддавшись на ласковые уговоры отца, стала разрешать ему гулять возле замка. Сегодня Сьюзан впервые отлучилась, пока сын был на прогулке. В конце концов, рядом был дедушка, так?

Старый садовник занимался починкой какой-то сложной деревянной игрушки. Он нашел ее на барахолке, с горящим взглядом разобрал на части и теперь потихоньку собирал обратно, пытаясь выявить проблему.

– Час назад Джо видели Андерсоны, – ответил он, не отвлекаясь от своего дела. – Он гулял по полю.

– Час назад? Пап, я встретила Андерсонов в супермаркете, а дотуда больше часа!

Старик захлопал глазами и уставился на дочь:

– Ох, Сьюзан! А сколько сейчас времени?

– Половина шестого, пап. Так где Джо?

Он посмотрел на часы и отложил инструменты.

– Ты вот что, не волнуйся, готовь ужин. А я пойду его поищу. Готов поспорить, он будет очень голодным!

Сьюзан вымученно улыбнулась. Старик набросил тяжелую стеганую куртку и вышел за дверь.

Джо сжался в комок. Он очень устал, горло саднило от криков, на щеках остались красные полоски – соленые слезы и ветер кусали тонкую кожу. Хотелось есть.

«Я только немного отдохну, – думал Джо. – Отдохну и пойду дальше, потому что этот лес должен когда-нибудь закончиться. И когда-нибудь, может, завтра, я из него выйду. Но выйду обязательно. А потом я найду того мальчишку в зеленой шапке и как следует его поколочу. Может, даже ударю его в нос, хоть мама и не разрешает так делать после того случая с Бронвин…»

Джо закрыл глаза. Только на минуточку.

Черные деревья безучастно качали кронами над его головой. Ветер укладывал снежинки на его шапочку. Джо спал.

– Грета. Грета, постой, я больше не могу. Куда ты меня тащишь?

Они уже зашли довольно далеко в лес, и лорд Диглби начал всерьез беспокоиться. Это явно была не лисица и не мертвый олень. Собака услышала что-то более серьезное, и если бы лорд понял это раньше, он бы позвал кого-нибудь на помощь. Если там в лесу лежит кто-то раненый, толку от старика будет мало. Разве что оказать первую помощь, на это он еще был способен. А вот что дальше?

Ноги начали дрожать от усталости, и лорд присел отдохнуть. Он достал из кармана заботливо приготовленную Стеттоном флягу и сделал большой глоток. Виски с имбирем побежал по жилам, возвращая телу тепло и силы. Как перед охотой на лис…

Собака подошла к нему, ткнулась в колени и виновато поджала хвост.

– Что такое, а? Ну, что?

Лорд погладил ее по голове. К нему вернулось подозрение, что это все-таки была лиса или, того хуже, воспоминание Греты о лисе. Он поднял собачью морду и внимательно всмотрелся во влажные глаза.

– Ты что же, обманула меня, а, подруга?

Грета тявкнула.

Ну нет. Из всей своры эта была самой лучшей. Она могла учуять добычу, когда остальные собаки только бесполезно крутили головами по сторонам, и услышать мышь, копошащуюся на соседнем поле. Когда пришлось продавать собак, лорд Диглби оставил ее себе, хотя именно за нее назначали самую большую цену. Слишком много воспоминаний было связано с Гретой, слишком хорошим она была другом.

– Потеряла, да? Ну, ничего, ничего. Давай, Грета, нюхай, нюхай. Слушай. Ты найдешь, девочка. Если кто найдет, то это ты.

Грета встала в стойку и долго стояла, не шевелясь. Снежинки оседали на ее пятнистой шкуре. Она была похожа на очень красивую статую. Лорд Диглби ждал и постепенно выравнивал дыхание. Вот сердце и легкие почти пришли в норму, вот перестало колоть в боку. Ничего. Еще поживем.

– Не нашла? Ну, Грета?

Собака повернулась к нему, качнула хвостом и неуверенно указала мордой налево.

– Ну пойдем. Пойдем, хорошая.

И лорд с кряхтением, потому что никто не слышал, поднялся и пошел за гончей.

Джо снилась яичница с беконом. Он сидел за столом, рядом была мама, и он очень хотел есть, но почему-то у него не было вилки. Когда он спросил об этом маму, она только развела руками и ответила, что вилок у них в доме больше нет и яичницу придется есть прямо так, руками, с горячей сковородки. А когда он возмутился, что ничего не получится, мама наклонилась и стала сильно трясти его за плечи.

– Эй, мальчик! Эй! Давай, проснись…

Джо открыл глаза. Над ним стоял старик в твидовой кепке и заглядывал ему в лицо. Рядом с ним вилась удивительная собака.

– О! Это гончая! – сказал Джо спросонок, а потом проснулся окончательно. – Вы меня спасли!

– Еще нет, малец, еще нет, – ответил лорд Диглби. – Нам еще нужно отсюда выйти.

– А вы знаете, как?

– Грета знает, – отозвался старик и указал на собаку.

Джо вскочил на ноги. В животе у него громко заурчало. Он ужасно смутился.

– Голодный? Ну, тогда погоди, присядь…

Лорд похлопал себя по карманам и извлек сверток с сэндвичами. Грета и мальчик синхронно сглотнули слюну. Лорд усмехнулся. Он усадил мальчика обратно на бревно, расстегнул куртку и укрыл ребенка полой. Грета легла у ног Джо, прислонившись теплым боком, но сделала это скорее из надежды получить кусочек, чем из желания согреть. Мальчик доел оба сэндвича почти до конца, потом опомнился и отдал остатки собаке. Она с достоинством приняла угощение.

– Теперь идем.

Грета возглавила процессию. На лес начали опускаться сумерки, и без собачьего нюха лорд и мальчик ни за что не нашли бы дорогу. Они шли медленно и осторожно, чтобы не споткнуться.

– Как ты здесь оказался? – спросил лорд.

– Да какой-то дурак меня завел.

Лорд остановился. Неужели детей в лесу было двое?

– Какой дурак?

– Не знаю, я его так и не увидел. Только шапку. Зеленую такую. Он меня все время звал, звал, а я бежал, бежал… а потом он ушел, а я заблудился.

– А как звал? Что говорил?

Джо потер нос и развел руками:

– Да просто «Иди сюда», «Привет»… и все. Странный такой. Увижу – поколочу!

Лорд Диглби покачал головой. На губах у него появилась грустная улыбка. Он махнул рукой, предлагая идти дальше.

– А вы его что, знаете? – спросил Джо.

– Кажется, знаю. Встречал в детстве. Вот уж не думал, что он еще здесь…

– Да не, он не старый! Я ж говорю, мальчик, как я!

– Они долго живут и долго взрослеют, – объяснил лорд. – Для них один век как для нас – год.

– Да вы про кого?

– Это лесной дух. Древнее существо. Кельты им поклонялись, а потом кельты исчезли, а духи так и остались в лесах. Они могут выглядеть как люди или как деревья. А какие они на самом деле, никто не знает. Говорят, очень страшные.

Мальчик вытаращил глаза:

– Ого! Живой кельтовский дух! Не шутите?

– Да вот не шучу, правда кельтский дух. Я его однажды встретил, когда был почти такой, как ты. Только тогда он меня не завел в лес, а, наоборот, вывел. Я тоже думал, что это просто мальчик в зеленой шапке. А потом мне дед про него рассказал. Он его звал лесным хранителем, или лесовиком.

– Вот здорово! – Джо тут же забыл все свои страхи и приключения. – Расскажу Финли, когда вернусь, он обалдеет!

– Финли – твой друг?

– Ага, из города. Мы с мамой там раньше жили. А сейчас тут живем, с дедушкой.

– А как зовут твоего дедушку?

– Огастес Бартоломью Бушби.

– О!

Лорд Диглби повернулся и внимательно посмотрел на мальчика:

– Так ты, выходит, Джо?

– А откуда вы знаете? – подозрительно спросил мальчик.

Лорд улыбнулся и успокаивающе коснулся его макушки.

– Твой дедушка – мой садовник. Я Джеймс Диглби. Лорд Диглби.

– Ух ты! Вот это день! – Мальчик широко развел руками. – Заблудился, встретил настоящего лесовика и взаправдашнего лорда! Финли никогда не поверит!

Лорд Диглби засмеялся. Смех у него был глухой, суховатый, немного похожий на уханье совы. Из леса ему в ответ раздалось воронье карканье. А Джо продолжал тараторить:

– А вы живете в замке? А там есть подземелье? А можно будет как-нибудь прийти и посмотреть?

– Подземелий нет, но есть погреб. И если ты как-нибудь зайдешь меня навестить, я буду очень рад и с удовольствием тебе все покажу. Правда, сейчас в замке уже не так красиво, как было раньше, но, я думаю, тебе понравится. Будет что рассказать Финли, – добавил лорд и подмигнул.

– Точно! – ответил Джо.

И тут лорд Диглби упал.

– Сэр, лорд Диглби, вы в порядке?

Лорд пошевелился. Боль взметнулась по ноге и схватила за горло, мешая дышать. Из глаз брызнули слезы.

– Да… да, все нормально, Джо.

– Вы обманываете. Зачем вы обманываете?

Лорд Диглби попытался сесть. Джо кинулся ему помогать. Его тонкие руки неожиданно сильно обхватили плечи старика. Лорд Диглби заметил, что у мальчика нет варежек, и в пелене боли это почему-то показалось ему важным. Глаза мальчика были огромными от страха и сочувствия.

– Все хорошо, Джо.

Лорд говорил спокойно и мягко. Он достал из кармана носовой платок и медленно вытер лицо от слез и растаявших снежинок.

– Только, знаешь, дальше тебе придется идти одному. Грета тебя выведет.

– Ни за что!

– Джо, послушай. Я не смогу встать. А ты выйдешь из леса и позовешь кого-нибудь на помощь. Я подожду вас здесь.

– Нет! – Джо топнул ногой. – Вы здесь замерзнете, я знаю! Я читал Джека Лондона!

Легкая улыбка промелькнула на лице старика. Он протянул мальчику руку.

– Ну уж нет. Посмотри, видишь, как тепло я одет? И здесь не Аляска. Ну же, Джо, иди. Доверься Грете.

Гончая вертелась рядом и нервно облизывалась. Она проскользнула между Джо и лордом и ткнулась носом хозяину в лицо. Лорд погладил теплую собачью голову. Грета, Грета, умница…

– Иди, Джо.

– Пусть идет Грета.

Лорд Диглби посмотрел на собаку, потом на мальчика. В лесу быстро темнело, температура падала. Первые заморозки, которых так ждал уставший от слякоти Мидлшир, выбрали именно этот вечер, чтобы заявить о себе. Сможет ли восьмилетний городской мальчик пройти по темному лесу вслед за собакой? Хватит ли у него сил и упрямства? И тут внутри у лорда похолодело – он вспомнил о лесовике. Если тот решил всерьез взяться за мальчика, не собьет ли он его с дороги снова? Тогда, когда их найдут, будет уже поздно…

Лорд Диглби не боялся смерти – ему было восемьдесят восемь и он был солдатом. Но мальчик такого не заслужил. Так что же делать?

– Да. Ты прав. Пусть идет Грета.

Но собака не сможет ничего рассказать. Как же дать понять, что ее послали люди? Лорд Диглби потянулся к шее и снял тяжелый медальон на толстой цепочке. Медальон был семейной реликвией, его украшал герб Диглби, и все знали, что лорд всегда носил его на себе. Он застегнул медальон поверх собачьего ошейника и взял собачью голову за уши.

– Слушай, Грета. Нам нужна помощь. Люди, – сказал лорд и добавил: – Стеттон. Приведи Стеттона. Поняла?

Собака тявкнула. Это могло значить все что угодно, но лорд Диглби верил в сметливость давней подруги. Он позволил собаке лизнуть себя в лицо. Потом хлопнул ее по поджарому боку.

Грета сорвалась с места и понеслась через сумеречный лес…

Виктору Эрскину не понравился дом. Старинный особняк, построенный в те времена, когда георгианский стиль только начал входить в моду, был слишком большим для одного человека. Даже сейчас, когда исторический облик сменился современным и массивные дубовые панели уступили место нежно-голубым обоям, он сохранял аристократическую чопорность. Она проявлялась в деталях. Широкая лестница на второй этаж с коваными перилами, полукруглые окна, из которых сквозило, даже несмотря на стеклопакеты, высокие потолки, которые требовали массивных люстр, а не тех милых светильников, которыми украсила их тетушка, – все это говорило о его истинном характере. Виктору дом казался чужим, и он слишком долго пустовал. Одиночество и уныние копились в нем годами, заполняя комнату за комнатой, этаж за этажом, и теперь, потревоженные вторжением живого дышащего существа, превращались в пыль и сырость и оседали на коже ощущением то ли меланхолии, то ли ностальгии. Все утро и почти весь день Виктор выгонял их из дома. Он вымыл пол, открыл окна и, сам не понимая почему, но твердо зная, что именно так и нужно, громко пел, расхаживая из комнаты в комнату и вытирая пыль.

Дом встряхивался и потягивался, просыпаясь от летаргии. К шести часам он уже походил на обитаемое жилище, и Виктор с гордостью оглядывал плоды своих трудов, стоя посреди гостиной. Со временем он найдет здесь место, где ему будет уютно, устроится там с ноутбуком и наконец напишет настоящий роман.

Виктор улыбнулся. Именно так все и будет. Где, как не в доме Михлича.

В животе у него заурчало. Виктор вспомнил, что в последний раз ел утром и это были отвратительные блинчики из придорожного супермаркета. Интересно, есть ли в Мидлшире приличные кафе? Уж бар-то точно есть.

Полный надежд и предчувствий и готовый встретить все, что предложит ему Мидлшир, Виктор вышел за ворота.

И оказался лицом к лицу с миссис Андерсон, которая случайно проходила мимо уже четвертый раз. Ее широкие ноздри раздулись, глаза засверкали, тонкий бледный рот сложился в хищную улыбку.

– Добрый день, молодой человек! Вы – новый хозяин? Или снимаете? Надолго к нам?

– О… я тут живу, – ответил ошарашенный таким напором Виктор и добавил: – Добрый день.

Он попытался ее обойти. Она попыталась этого не допустить.

– А вы надолго к нам? Кстати, я – ваша соседка, миссис Адель Андерсон.

– Виктор Эрскин. Простите, мадам, но я спешу.

Он снова попытался ее обойти. Миссис Андерсон захихикала.

– Ну надо же, «мадам»! Мы здесь люди простые, мистер Эрскин, вы можете звать меня просто Адель. А я могу звать вас Виктор? Вы очень похожи на моего сына, он механик. А вы чем занимаетесь?

Виктор с досадой подумал, что, пожалуй, все-таки стоило поехать на машине. «Ягуар», конечно, тоже привлекал внимание, но в нем можно было ни с кем не разговаривать. Он посмотрел миссис Андерсон прямо в лицо и бесцеремонно положил руки ей на плечи, мешая двинуться с места.

– Прошу прощения, мадам, – сказал Виктор, крутнулся, словно в танце, и оказался позади миссис Андерсон. – Но я правда очень спешу.

И он быстро зашагал прочь. Миссис Андерсон осталась стоять посреди улицы с приклеившейся к губам дружелюбной улыбкой. Через пару мгновений она опомнилась, посмотрела вслед Виктору и покачала головой:

– Все-таки грубиян.

Виктор ничего не услышал. Он быстро свернул за угол и пошел по главной улице, выискивая, где бы перекусить, и разглядывая место, в котором оказался.

Тетушка ничуть не преувеличила, когда описывала Мидлшир как заевший тумблер в машине времени. Сейчас, когда зимние сумерки скрадывали приметы современности, Виктору казалось, что он вернулся на пару веков назад. В деревенских домах зажигали окна, и теплый оранжевый свет выплескивался на улицу сквозь закрытые шторы. Иногда вместе со светом, как сквозь портал, прилетали обрывки разговоров, смех и музыка из телефильма. Иногда – и от этого желудок начинал ныть – запахи свежей выпечки. Виктор вертел головой из стороны в сторону и смаковал все это, как хорошее вино.

«Я сейчас бродяга, – думал Виктор. – Без дома, без рода, без имени. Никто обо мне ничего не знает. Наконец-то».

Он набрел на крошечный магазинчик. Хозяйка собиралась закрывать, но взглянула на Виктора и снова вернулась к кассе. При других обстоятельствах Виктор бы задержался здесь надолго – магазинчик явно тоже путешествовал во времени назад, но ему не хотелось задерживать владелицу дольше необходимого. Он быстро купил домашний пирог с мясом и кое-что на завтра и пошел дальше.

Где-то на середине улица делала крутой поворот и уходила к морю. Над морем высилась черная громада старинного замка Диглби. Виктор читал о нем и знал, что семья Диглби живет здесь уже четыреста лет и даже сейчас замок обитаем. Правда, нынешний лорд так и не женился и наследников у него не было, что очень огорчало местных. Они дружно молились за его здоровье и надеялись, что замок не перейдет в руки застройщиков, которые превратят Мидлшир в череду одинаковых безвкусных домиков или, того хуже, построят здесь отель.

Интересно, а можно ли как-то завести с ним знакомство и посмотреть замок изнутри? Или, может быть, есть какие-то экскурсии для туристов?

Виктор задумчиво отломил кусок от пирога и направился в сторону замка, чтобы взглянуть на него поближе.

Джо никто не видел. Сьюзан металась от дома к дому, заглядывала в лавки, расспрашивала прохожих – ничего. Отец уже побывал здесь и теперь спустился к морю, чтобы поискать мальчика там, но Сьюзан должна была удостовериться сама. Мысль, которую она всеми силами гнала от себя прочь, наконец достучалась до нее и обрушилась со всей силой реальности.

Джо нарушил запрет. Он ушел в лес и заблудился. Других вариантов нет. Если, конечно, он не вернулся домой и не сидит сейчас у камина, отогревая замерзшие нос и руки. Это надо же было уйти из дома без варежек…

Сьюзан прибавила шаг. Домик садовника, в котором они жили, стоял возле замка и был едва ли не таким же древним, как он. Бушби всегда служили Диглби, Диглби всегда помогали Бушби. Даже сейчас, когда у старого лорда не осталось почти ничего от былого величия, Огастес Бушби работал в его саду. Конечно, в свои семьдесят семь он уже мало что мог, но все-таки…

Сьюзан озарило. У лорда Диглби была собака. Гончая. Она была старой, но отец говорил, что собака все еще очень хороша. И Стеттон, его дворецкий, наверняка не откажет в помощи.