Текст книги "Витязь без шкуры"

Глава 3

Дина на вызов не отвечала. Анжела набрала номер подруги раз, другой, третий. Бесполезно. Телефон был выключен. Потом Анжела позвонила Дине на домашний номер, но никто не ответил и там. Это было вообще странно. Ведь после развода с мужем Дине пришлось вернуться домой, к маме. Жили они в коммунальной квартире, где кроме них двоих обитали еще сосед дядя Володя и старший брат Дины Гермес, до сих пор не удосужившийся устроить свою личную жизнь и служащий мишенью для постоянных нападок сестрицы, обозленной на всех мужиков, включая своего родного брата.

Так что кроме Дины в квартире обитало еще три человека.

– Куда же они все подевались?

Анжела положила трубку, избегая смотреть на своих посетительниц. Она знала, что если поднимет глаза и встретится взглядом с этими женщинами, то не выдержит и примется им помогать. Поедет вместе с ними к Дине, будет дожидаться подругу, потом разговаривать с Диной, а от одного этого можно поседеть, потому что вытянуть из Дины что-то, когда она не хочет это давать, дело весьма нелегкое. А Анжеле почему-то казалось, что Дина не захочет говорить про то, что интересовало этих двух встревоженных женщин.

– Ну что? – не выдержала та светленькая, которую, как помнила Анжела, звали Лесей. – Вы нам поможете?

– Пожалуйста! – взмолилась и рыжая. – Помогите нам!

У Анжелы было огромное желание ответить отрицательно, но она не смогла. Неожиданно перед глазами у нее встала мордашка рыженького мальчугана, который был так похож и на свою маму, и на отца. А вдруг с его папашей и впрямь случилось что-то неладное? Вдруг сейчас от того, как поведет себя Анжела, будет зависеть жизнь этого человека? Она вот сейчас останется дома, все для нее на этом и закончится, но сможет ли она простить себя потом?

Голос разума требовал от Анжелы, чтобы она осталась дома, никуда не совала свой нос и просто жила себе спокойно, как жила до сего дня. Но другой голос (и откуда он только взялся!) требовал от Анжелы, чтобы она оторвала свой очаровательный упругий зад от стула и помогла этим женщинам.

– Хорошо, – произнесла Анжела. – Подождите, я только оденусь – и отвезу вас к Дине. Может, она и впрямь знает больше моего о том, куда собирались отправиться дальше ваши мужчины.

Она выпалила эту фразу и тут же удивилась тому, как легко вдруг стало у нее на душе. Создавалось такое впечатление, что она сделала именно то, что и должна была сделать для того, чтобы все снова стало хорошо.

Но одеваясь в ванной, Анжела уже снова проклинала себя за мягкосердечие и бурчала себе под нос:

– И зачем я в это впутываюсь? Оно мне надо? Их мужики, пусть бы сами их и искали!

Однако оделась она очень быстро. Краситься вовсе не стала. Волосы захватила на голове блестящей заколкой и мысленно порадовалась тому, что матушка природа наделила ее такими густыми, чуточку жесткими волосами, которые, может, кому и напоминают солому, зато не нуждаются ни в каком особом уходе за ними. Такие волосы что причесывай, что не причесывай, эффект все равно один и тот же.

– Все! Я готова! Пошли!

Анжела взяла ключи от своей машины, но оказалось, что у ее новых знакомых есть своя – очень красивый светло-синий «Гольф», на боку у которого красовалась аэрография – заснеженный зимний лес: по дороге между вековых елей мчится тройка, а в санях сидит улыбающаяся девушка в цветастом платке и шубке, которая не сводит сияющего взгляда со стройного парня, правящего тройкой.

Но у Анжелы не было времени, чтобы насладиться хорошенько этой мастерски нарисованной картинкой, ее спутницы уже сидели в машине и с нетерпением поглядывали на нее.

– Поедем скорее. Тут далеко?

– Не очень. Несколько автобусных остановок. Можно и пешком пройтись, но это займет около получаса.

Так долго ее спутницы ждать были не намерены. Им хотелось как можно быстрее добраться до свидетельницы, которая могла сказать, куда подевались их мужчины. За рулем сидела рыжая, которую, если Анжела правильно запомнила, звали Кирой. И надо сказать, что, хотя Анжела и сама любила быструю езду, так лихо она никогда по дорогам города не гоняла.

Беленькой Лесе тоже было страшно.

– Потише! – попискивала она на подругу. – Мало толку, если до места доедут только наши трупы.

– У нас полно времени, – подтвердила и Анжела, вцепившаяся обеими руками в сиденье. – Дома у Дины по-прежнему никого нет.

Но Кира их не слушала. Она двигалась в плотном дорожном потоке, умело лавируя между другими автомобилями, проезжая на красный свет и не обращая внимания на возмущенное гудение автомобилистов.

Лишь в исключительных случаях Кира высовывала свою рыжую голову в окно и кричала:

– Я очень тороплюсь! Извините меня!

И проезжала дальше под неумолчное гудение чужих сирен. С Анжелы с непривычки и от страху сошло семь потов. Она уже всерьез жалела, что согласилась помогать этим женщинам. Ведь чувствовало же ее сердце, что это потребует от нее немалых сил.

Наконец они добрались до дома, где жили Дина, ее мама, брат и сосед. В квартире было три комнаты: в одной проживал сосед, в другой брат, и третью, самую большую, занимали Дина с матерью. Но хотя комната и называлась большой, ее площадь не превышала восемнадцати метров, так что двум взрослым женщинам было в ней тесновато.

Но, несмотря на трудности, жили Дина с матерью дружно, душа в душу. Мама у Дины вообще была замечательная, во всяком случае так считала она сама лично. А считала она так потому, что детям своим позволяла решительно все, такова была ее главная педагогическая идея. Правда, когда мама Дины пыталась озвучить эту идею в школе перед классной руководительницей, которая вызывала женщину к себе по поводу неудовлетворительной успеваемости ее чад, то получила жесткий отпор:

– Детей надо воспитывать, а вы их распускаете! У вас отличные дети, они обладают способностями, но вы позволяете им лениться, а это до добра еще никого не доводило.

Разумеется, учительница моментально стала врагом номер один для матери Дины, а сама Дина и ее брат оказались полностью предоставленными самим себе и своим прихотям. Если раньше им позволялось почти все, то теперь они могли делать абсолютно все что хотели. Двойки, замечания и даже выговоры, появляющиеся в дневниках детей, их мать объясняла всегда одинаково и очень просто: ее детям досталась ужасная, просто катастрофически бесчувственная и жестокая училка, которая ровным счетом ничего не понимает в педагогике.

Тот факт, что двойки и замечания появлялись по всем предметам, а классная вела только математику, Динина мама тоже могла объяснить. Ясное дело, противная баба просто подговорила своих коллег-учителей, чтобы те цеплялись к двум замечательным детям и специально занижали им оценки. Проверить, насколько ее обвинения соответствуют правде, и хотя бы разок взглянуть в тетрадки своих обожаемых чадушек женщине и в голову не приходило. Зачем? И так все ясно.

Хотя Анжела иногда думала, что, возможно, Людмила Петровна отнюдь не была такой уж дурой. И в тетради и дневники своих детей не заглядывала потому, что просто боялась увидеть там нелицеприятную правду. Кто его знает, как там было на самом деле, но в итоге Дина и ее брат выросли на редкость распущенными созданиями, которые были твердо уверены лишь в одном, а именно в том что эта планета крутится исключительно для того, чтобы было хорошо им.

Анжела и сама не могла толком объяснить, как получилось, что они с Динкой в последнее время так крепко сдружились. В школе были в одной компании, но близкой дружбы между ними не водилось. Да и после школы их пути-дорожки разошлись в разные стороны. Но вот в последние годы они ни с того ни с сего взяли и сдружились. Особенно на этой дружбе настаивала Дина, которая после развода с мужем, оставшись одна, очень хотела ситуацию изменить и потому рассчитывала в этом плане на Анжелу.

– Возле тебя постоянно куча мужиков крутится, – так объясняла она подруге свою позицию. – Может, кто-нибудь из них обратит на меня внимание. Ты ведь не будешь возражать? Отдашь мне хоть кого-нибудь? Конечно, не самого паршивенького. Паршивых и у меня самой в избытке!

Анжела бы с радостью пожертвовала любым из своих кавалеров или даже ими всеми, лишь бы ее подруга была счастлива. Но вот странная штука, если на Анжеле все эти мужчины были готовы жениться хоть завтра, то когда Дина заводила речь о том, что сама не прочь прогуляться к алтарю, мужчины немедленно слепли, глохли, а наименее стойкие так и вовсе пускались в бега.

Так что, несмотря на все свои старания, Анжела так и не сумела выдать Дину замуж ни за одного из своих ухажеров.

Обо всем этом Анжела думала, пока они втроем сидели на деревянной лавочке, кем-то из жильцов заботливо поставленной прямо напротив дверей квартиры Дины, и дожидались возвращения ее обитателей. До сих пор поговорить с самой Диной им так не удалось. Но ее мама, до которой Анжела в итоге все же дозвонилась, сообщила ей, что сейчас расплачивается на кассе, говорить не может, но будет дома минут через пять-десять, тогда они и поговорят.

И вот теперь они сидели и ждали. Десять минут давно прошли, а Людмилы Петровны все не было.

Анжела уже поняла, что рыженькая Кира и блондинка Леся – не просто подруги по несчастью, сошедшиеся на почве совместных поисков загулявших мужей, они и сами по себе тоже подруги, и к тому же подруги давнишние. Обе они жили в коттедже, который купили на двоих, где-то в пригороде, в местечке под названием «Чудный уголок». И если было правдой все, что рассказывали девчонки о том, как была устроена жизнь у них в поселке, то он и впрямь полностью соответствовал своему названию.

– А вот и я!

Анжела услышала шум лифта, затем шаги на лестнице, а через несколько секунд появилась и сама Людмила Петровна, тяжело влекущая по ступеням свое монументальное тело, в котором даже в пору строжайшего поста и диеты все равно никогда не бывало меньше центнера живого веса.

– Анжелка, привет, – произнесла она, запыхавшись, хотя ей пришлось всего лишь спуститься на один пролет от остановки лифта до лестничной площадки, на которой находилась ее квартира.

– Здравствуйте, Людмила Петровна. Скажите, а где Дина?

– Не знаю. Дома разве ее нет?

– Думаю, что нет. Мы звонили, никто не открывает.

– Ну, значит, нету, – решила женщина и полюбопытствовала: – А кто это с тобой?

– Это… Это мои приятельницы. Они мужей ищут.

– А-а-а, – безнадежно вздохнула Людмила Петровна и, оценивающе взглянув на Киру с Лесей, вынесла неутешительный вердикт: – раньше вам, девоньки, об этом думать надо было. Пока помоложе были, был у вас еще шанс. А теперь… Вы уж меня извините, что я с вами так начистоту, но иногда лучше самая горькая правда, чем сладкая ложь.

Кира с Лесей оторопели. Но Анжела успела вмешаться раньше, чем ее новые знакомые кинулись объяснять, что пришли сюда в поисках своих собственных мужей. У Анжелы был на это определенный резон. Она знала, что Людмила Петровна по вполне понятной причине, имея на руках разведенную дочь, очень болезненно воспринимала даже упоминание о том, что у кого-то есть законные мужья. Женщину денно и нощно грызла зависть. Она завидовала тому, что другие молодые женщины как-то выходят замуж, а некоторые так даже очень удачно выходят, в то время как у ее драгоценной Дианочки никого и на примете нет.

– Тетя Люда, а где может быть Дина?

– Откуда я знаю? У тебя надо спросить, вы же с ней вместе вчера город покорять отправлялись.

– Что же, она еще не возвращалась?

– Отчего же? Прибегала. Пару часочков поспала, перекусила, что я ей оставила, и снова убежала.

– А куда?

– Сказала, что вчера познакомилась со стоящим претендентом. И мне кажется, что на сей раз мужчина на Диану серьезно запал.

– Почему вы так думаете? – машинально поинтересовалась Анжела, пока пыталась в уме прикинуть, с кем же это они вчера могли познакомиться.

Вроде бы ни с кем, кроме рыжего и блондина, не знакомились. А они не сказать, чтобы запали на Дину.

– Кто же вам такое сказал?

– Да уж сама Динка мне так сказала.

Анжела продолжала недоумевать. Кого же удалось очаровать вчера ночью Дине?

И Анжела решила немного прояснить:

– А кто он, этот новый поклонник? Этого Дина вам не сказала?

– Тебе видней. Это ведь благодаря тебе Дине удалось с ним познакомиться.

– Благодаря мне? Как это?

– Ну ты же у нас ничего не боишься, боевая лошадь. Не то что моя Дианочка, которая всего на свете боится, от куста и то шарахается. Ты с тем мужчиной познакомилась, где вы там вчера ночью шлялись, я не знаю, да только мужчина этот на тебя внимания не обратил, одной лишь Дианочкой моей и заинтересовался. Ее пригласил, а тебе, выходит, отставка.

Анжела внимательно слушала и понимала, что Дина, скорее всего, наврала своей матери с три короба. Да, водился такой грешок за ее подругой. Своей матери она врала постоянно, иногда виртуозно, иногда, когда было лень придумывать хоть сколько-нибудь правдоподобную историю, лепила что придется, Людмила Петровна верила всему. Как уже говорилось, Людмила Петровна обожала свою дочь, а где любовь, там здравому смыслу нет места.

Разговаривать с Людмилой Петровной о ее дочери было бесполезно. Но Анжела знала еще одного человека, который хотя и был Диане тоже очень близок, разбирался в характере девушки куда лучше. Речь шла о Гермесе – брате Дины.

– Тетя Люда, а можно…

– Да вы заходите, – перебила Анжелу женщина. – В ногах правды нет. Да и мне кульки поможете занести.

Кульков у нее было немало, даже странно, как она все их дотащила. Но охота пуще неволи, а до покупок Людмила Петровна была большая охотница. Причем покупала она обычно все, на что только глаз упадет, не разбираясь, стоящая вещь или не очень. Также Людмиле Петровне было не столь важно, нужна ей эта вещь или нет, были бы деньги, чтобы их потратить. Наверное, будь у Людмилы Петровны много денег, она в одиночку могла бы поднять экономику какой-нибудь небольшой области, скупая на корню все, что производили там.

Подхватив пакеты с покупками, Анжела невольно подумала, как тут много всего.

– И зачем она все это купила? – пробормотала Анжела, занося покупки в дом.

Вопрос этот вырвался у нее чисто рефлекторно. Ведь сейчас Анжелу интересовало не это, куда больше она хотела узнать, как скоро вернется домой Гермес – брат Дины.

Наверное, и без лишних объяснений уже понятно, что матушка двух этих замечательных детей питала неискоренимое пристрастие к античным мифам, так что Диана получила свое имя в честь древнеримской богини-охотницы, которая была девственницей, предпочитая компанию существ одного с ней пола, мужчин же просто использовала в своих целях. Так что Диана – имя далеко не идеальное для девочки, которая хочет удачно выйти замуж, а потом отлично и безбедно жить до конца своих дней.

Гермес тоже был личностью в мифологии известной. Покровительствовал этот вестник богов торговле и прибыли. Но почитали его и воры. Имена заставляли Дину и Герика идти узкой дорожкой, никуда с нее не сворачивая.

Первый раз Гермес попался на краже, когда ему было всего восемь лет, стырил у одноклассницы понравившуюся ему ручку. Кража была слишком мелкой, чтобы вызвать серьезное отношение к ней общественности, Гермесу она сошла с рук. Ручка была красивой, он загнал ее кому-то из учеников, а на вырученные деньги купил себе три порции мороженого – шоколадное, сливочное и крем-брюле, которые с удовольствием и проглотил, ни с кем не поделившись. Мороженое Гермесу понравилось. То, что оно отдавало ворованным, его не смутило. И следующая кража была уже более значительной.

Постепенно одноклассники просекли, кто у них ворует, сообщили об этом учительнице. Мать Гермеса вызвали в школу, но так как к этому времени она уже прочно утвердилась во мнении, что школа населена одними злобными ведьмами, которые к ее детям просто цепляются, то удовольствовалась объяснениями сына о том, что он невиновен аки агнец и что его специально оговаривают злые люди.

Так что к четырнадцати годам Гермес был уже опытным воришкой, иной раз покушавшимся и на другой бизнес – мелкое мошенничество, гоп-стопы или даже откровенный грабеж. Но когда он, угрожая ножом своему однокласснику, отнял у него сотовый телефон, терпение учителей лопнуло и к делу была привлечена милиция, родители ограбленного ребенка написали заявление с просьбой наказать грабителя.

Людмила Петровна немедленно начала активную работу по обелению репутации своего сына, она писала прокурору, писала в РОНО, она писала всюду, куда только могла, кляузничала, что ограбленный ученик часто болеет, страдает приступами головной боли, сомнамбулизма и вообще шизик и нуждается в специальном лечении. И как ни удивительно, но дело против Гермеса было прекращено. Родители ограбленного ребенка сами забрали свое заявление, чтобы оградить мальчика от тех потоков грязи, которые, не стесняясь, выливала на его голову Людмила Петровна.

Гермес вновь избежал наказания и окончательно уверовал, что может творить все, что ему заблагорассудится. В дальнейшем ему не раз предстояло убедиться, что это далеко не так, но прежний опыт подсказывал ему, что процент неудач все же существенно ниже, так что стоит рискнуть.

Вот этого типа и надеялась повидать Анжела, потому что точно знала: уж от кого от кого, а от любимого братца у Дины тайн точно не бывает. И не потому, что она все выбалтывала ему сама. Нигде не работающий Гермес обладал массой свободного времени, обожал шпионить за сестрицей, и кроме того, он был неглуп и умел критично смотреть на сестрицу, так что Дине нечасто удавалось обвести своего проницательного брата вокруг пальца.

– Тетя Люда, а где Гермес?

– Он-то тебе зачем? – удивилась женщина.

Гермес и Дина родились в один день и по логике вещей должны были пойти в одну школу и даже в один класс. И первые два года Гермес проучился вместе со своей сестрой и, соответственно, с Анжелой, но затем учительница взвыла и попросила перевести трудного ученика в другой класс. С тех пор Гермес так и странствовал из класса в класс.

В душе Анжела тоже недолюбливала Гермеса, потому что в ее глазах он был личностью не только пропащей, но даже опасной. Да Дина и сама не была в восторге от своего братца, уверяя, что у других людей братья – бизнесмены, помогают своим незамужним сестрам, ищут им женихов среди деловых партнеров.

– А у этого что за партнеры? Одни уголовники!

И все же Дина по-своему любила своего непутевого братца. И когда тот угодил на зону, регулярно таскала для него посылки на почту, правда, не забывая проклинать его при этом на чем свет стоит. Гермес не оставался в долгу, придумывая для Дины кучу всевозможных обидных прозвищ. И все равно они дружили между собой – эти странные брат с сестрой.

Людмила Петровна продолжала вопросительно смотреть на Анжелу:

– Зачем тебе понадобился мой Гермеска? Вы же с ним никогда не ладили!

Пришлось Анжеле соврать. Она подняла Людмилу Петровну из-за стола, за которым женщина торжественно поедала четырехсотграммовую упаковку мороженого. В семье Дины все были сладкоежками, но особенно сама тетя Люда, которая и передала своим детям эту любовь к неумеренному потреблению сладостей. Своим гостьям тетя Люда тоже положила по кусочку, по очень-очень маленькому кусочку, которые не шли ни в какое сравнение с той порцией, которую наворачивала сама хозяйка.

Впрочем, ни у кого из молодых женщин душа не лежала к угощению. Анжела к сладостям была равнодушна. А Кире с Лесей и вовсе было не до мороженого, так что они даже к нему не притронулись.

Что в свою очередь вызывало у тети Люды целую бурю возмущения:

– Ешьте, чего кочевряжитесь? Вкусно ведь.

Анжела все же заставила тетю Люду оторваться от сладкого, отойти с ней в сторону и там жарко зашептала ей на ухо:

– Эти две девушки, что со мной пришли, – они очень богатые. Может быть, одна из них придется Гермесу по вкусу, тогда вся ваша семья, и вы, и Дина, будете как сыр в масле кататься.

– Это как же?

Валяться как сыр в масле – это было заветной мечтой тети Люды, поэтому теперь, утерев рот, она слушала Анжелу очень внимательно, жадно впитывая каждое слово.

– А так… Мои знакомые мужей себе подыскивают. Увидели фотографию Гермеса, и обеим он так понравился, что сразу же захотели с ним познакомиться.

– Как про его судимости узнают, небось мигом передумают, – нерешительно произнесла женщина, но при этом явно чувствовалось, что ей самой этого бы очень не хотелось.

– Я их предупредила о судимостях.

– А они что?

– Они сказали, что всякий может оступиться.

– Да, и не один раз! Ты им об этом тоже скажи.

– Я сказала.

– И чего?

– Они все равно хотят.

– Ну и дуры!

И все же Людмила Петровна теперь поглядывала на подруг с куда большей симпатией, чем прежде. Пристроить удачно своих детей – это было ее заветной мечтой.

– Даже не знаю, что тебе и сказать. Гермеска-то у меня нынче вроде как при невесте.

– Да что вы?

– Но девка-то больно никудышная, – по-свойски поделилась с ней Людмила Петровна. – Сдается мне, что она наркоманка. И Гермеску моего, похоже, к этому зелью тоже приучает.

– Тогда надо его спасать! Он же хороший мальчик.

– Да, золотой был ребенок!

Глаза у тети Люды увлажнились. Говорить про своих детей она могла часами. И чтобы не дать ей возможности сесть на любимого конька, стащить с которого женщину будет уже затруднительно, Анжела торопливо произнесла:

– Тетя Люда, как бы нам Гермеса-то повидать?

– Дома его нет. Небось, у нее он… У этой наркоши своей.

– Пожалуйста, черканите нам его телефон. А мы уж его сами разыщем.

– Неужто прямо в притон к ним попретесь? – поразилась тетя Люда. – Не ходили бы! Не надо. Коли невесты жениха в таком болоте увидят, мигом замуж за него выходить передумают. По обеим же видно, какие они фифы!

Анжела успокоила встревожившуюся женщину, сказав, что в притон они не попрутся, а позвонят Гермесу и увидятся с ним в романтической обстановке где-нибудь в кафе или на природе. А еще лучше – в кафе на природе.

– Я знаю одно неподалеку.

– Да уж ты у нас все злачные места излазила, – не упустила случая пустить издевку тетя Люда. – Ни одно не пропустила!

«Вместе с вашей дочерью», – хотелось ответить Анжеле. Но она благоразумно промолчала, а тетя Люда написала ей телефончик своего сына, и они расстались, вполне довольные друг другом.

Напоследок Анжела решила уточнить, не говорила ли Дина, когда собирается вернуться, но Людмила Петровна лишь развела руками:

– Не было меня, когда дочь уходила. Я как в полдень по магазинам ушла, так только сейчас и вернулась.

Сильна же тетя Люда! Почти пять часов шастала по магазинам, но зато и покупок наделала целую кучу. И в голове у Анжелы неожиданно сверкнуло:

– Небось, получку получили, тетя Люда?

– Какая получка, Анжел? Ты чего? Я же на пенсии давно по инвалидности. У меня же и гипертония, и диабет.

Еще бы, столько трескать мороженого, у любого, даже самого здорового, человека сахар повысится… За то время, что они провели у тети Люды, она практически в одиночку умяла целую упаковку. А перед этим загрузила в морозильник еще три внушительных брикета.

Кстати говоря, ныне мороженое стоит денег. Как же успела заметить Анжела, тетя Люда основательно сегодня поистратилась.

И Анжела произнесла:

– Ну, хорошо, что хоть пенсия у вас приличная, на жизнь хватает.

– Кому? – удивилась тетя Люда. – Кому хватает? Мне?

– Вам. Вон вы сколько всего накупили.

«Что нужно и что не нужно», – хотела прибавить Анжела, но поостереглась. Тетя Люда иной раз очень неожиданно реагировала на критику в свой адрес. Но тетя Люда ничуть на Анжелу за ее любопытство не обиделась, а напротив.

– Так я не с пенсии шиковала сегодня! – ухмыльнулась она. – Говорю же, Дианочке моей повезло наконец нормального кавалера подцепить. Это он ей денег отсыпал, а она уж мне в свою очередь на хозяйство несколько бумажек кинула.

Ничего себе! По самым приблизительным подсчетам Анжелы, которая лично наблюдала за процессом выгрузки продуктов из пакетов, тетя Люда только продуктов купила тысяч на пять. И все недешевые: икра, балык, сыр, хорошее сливочное масло, итальянские макароны и еще много всего. А в тех сумках, которые тетя Люда поставила в угол, чтобы разобрать после без помех, явно были какие-то вещи и одежда. Допустим, еще столько же, еще пять тысяч.

Откуда же у Дины взялась как минимум десятка, если еще недавно Анжеле приходилось всюду платить за подругу?

Получалась в высшей степени странная картина. Вернувшись домой, Дина рассказывает о каком-то кавалере, появившемся у нее невесть откуда, потому что сама Анжела ничего такого не наблюдала. И ведь не просто появился кавалер, он еще и денег Анжеле дал. А за какие такие заслуги? И кто этот таинственный доброхот? Неужели, пока Анжела отстирывала пиджак в ванной комнате, Дина за какую-то услугу вытрясла из рыжего и блондина деньги, а матери наврала, что деньги ей подарил щедрый поклонник?

Конечно, тетя Люда – дура и верит всему, что натреплет ей Дина. Но Анжела прекрасно понимала, что вся ситуация выглядит, мягко говоря, очень странно. Даже если у Дины по пути от Анжелы до дома и появился кавалер, то с чего ему тут же дарить Дине деньги? Разве что она сама их у него попросила. Но опять же, когда Дина успела так втереться мужику в душу, чтобы он принялся осыпать ее золотым дождем?

– А когда Дина сегодня вернулась?

– Да уж поздненько, часов десять было.

А от Анжелы она ушла около пяти утра. Где же Дина провела все это время? Это ведь целых пять часов получается! Пять ранних утренних часов… Да еще после бессонной ночи, когда только и мечтаешь, чтобы завалиться спать. Если Дина этого не сделала, значит, у нее был какой-то очень веский повод. И повод мог быть лишь один – мужчина! Перспективный мужчина, ради которого Дина была готова отказаться даже от отдыха.

– Неужели и впрямь шаталась по улицам с каким-то новым кавалером? – рассуждала Анжела сама с собой, когда тетя Люда вернулась к своему мороженому. – Вот шлёндра эта Динка! И когда только успела? И главное, все ноет, что никакой личной жизни. Все мне завидует. А чему завидовать-то? Мне бы ее прыть!

Анжела не знала, что и думать. И откровенно говоря, она теперь сомневалась и в том, что Гермес сможет помочь. Если он ошивается у своей подружки-наркоманки, а дома появляется изредка, вряд ли он был в состоянии проследить за утренними перемещениями своей сестры.