Текст книги "Детонатор для секс-бомбы"

Мариша, пытаясь поудобней устроиться на диванчике, чтобы вздремнуть, в ответ только вздохнула. Наконец прибыл следователь вместе с Вадькой, цвет лица которого потихоньку сравнивался с цветом его белой рубашки. Мишу следователь тоже позвал в кабинет. Прошло еще некоторое время, и из кабинета следователя донеслись рыдания Вадьки.

– Не убивал я ее! Не убивал! Я когда пришел, она уже мертвая лежала!

– Слышишь?! – встревожилась Дуня. – Не признается.

– Да что с того? – зевнула Мариша. – Все против него говорит. Он наследник, ему нужны деньги, он был у Таньки, как раз в то время, когда ее убили. Что тебе еще нужно?

– Вообще-то лучше, чтобы он признался, – с тревогой ответила Дуня.

– Признается, – буркнула Мариша. – Посидит денек в камере и признается.

Но тем не менее в ее душу закралось сомнение. Очень уж правдиво звучал голос Вадьки, наконец не выдержавшего и признавшегося, что да, был он у Таньки в тот роковой вечер. Но голос мужика, рассказывающего, как они договорились с Танькой встретиться у нее дома в половине десятого, дрожал и прерывался. Мариша приникла ухом к двери и отлично слышала весь разговор.

– Да, Танька меня сама пригласила, – твердил Вадька. – Сама мне позвонила накануне и предложила встретиться у нее. Мы с ней договорились, что вечером она подкорректирует время и мы встретимся. Так и было. Мы созвонились, и она просила меня приехать к половине десятого. Но я приехал чуть раньше. Долго звонил, но Танька не открывала. Так как несколькими часами раньше мы созванивались и Танька поклялась, что будет дома, я решил, что она просто заснула. И открыл дверь своими ключами.

– Своими ключами? – переспросил следователь. – И у вас тоже были ключи от квартиры вашей бывшей жены?

– Ну да, – ответил Вадька. – Те самые, которые она мне сама и дала, когда купила новую квартиру.

– Зачем?

– Мы с ней иногда встречались, – сказал Вадька. – И она мне дала эти ключи и сказала, чтобы они побыли у меня. Мало ли что могло случиться. И потом, я же вам уже говорил, что мы с Танькой расстались очень мирно. Я отлично отдавал себе отчет в том, что мне никак за ней не угнаться. По натуре я медлителен, а Тане на месте не сиделось. Она и меня пыталась за собой тянуть. Но это было тяжело и мне, и ей. Так что в конце концов мы расстались. Но сохранили дружеские отношения. Так что ничего удивительного, что у меня сохранились ключи от ее квартиры.

– Ваша мать тоже знала о ключах? – спросил следователь.

– О том, что у меня есть комплект ключей от квартиры Татьяны? – удивился Вадик. – Ну, наверное. Наверное, знала. Хотя вообще-то мы никогда не говорили с ней на эту тему. А что, это важно?

– Когда вы уходили из дома, ваша мать не поинтересовалась, куда вы направляетесь? – вместо ответа спросил у него следователь.

– Нет, ее не было дома, – растерянно ответил Вадька.

– Ну хорошо, – сказал следователь. – О вашей маме потом. Так, и что было, когда вы вошли в квартиру своей жены?

– Я вошел, начал ее искать. А потом зашел в ванну и… нашел ее там, – запинаясь, принялся рассказывать Вадька. – Она лежала в горячей воде и смотрела на меня. Она была не одета, совсем не одета. Я даже сначала решил, что она вдруг решила помириться со мной, потому и пригласила, и дверь не открывала, надеясь, что я войду сам и найду ее. Подошел к ней, а она мертвая. Я как увидел эту полосу на шее, сразу понял, что Танька не жива. Не помню, сколько времени я просидел возле нее. Наверное, долго.

– И что вы сделали потом, когда немного пришли в себя? – спросил у него следователь.

– Понимаете, – смутился Вадька. – Она была совсем голая. И я подумал, что будет неприлично, если ее в таком виде и найдут. Не хотел, чтобы посторонние мужчины глазели на нее. На такую.

– И что вы сделали?

– Я перенес ее в спальню, – виновато ответил Вадька. – Не знаю, что на меня нашло. Но я просто не мог видеть ее там в ванне. Такую беззащитную и голую. Я надел на нее кимоно и уложил в кровать.

– Кимоно, – повторил следователь. – И все?

– Все, потом я ушел, – сказал Вадька. – Зачем мне было ее убивать? Мы с ней и после того, как стали жить отдельно, все равно дружили. И я всегда радовался, что мама познакомила меня с такой замечательной девушкой. Сам бы я никогда не осмелился к ней подойти.

– Это все лирика, – сухо прервал его следователь. – Но почему, обнаружив тело своей бывшей жены, вы не вызвали милицию?

– Конечно, я должен был вызвать милицию. Но я позвонил Катьке. А она велела мне ни к чему не прикасаться и быстро уходить. Катька – это моя подруга. Мы с ней живем. Она тоже хорошая. И я ее тоже очень люблю. Но Таньку я не убивал. С какой стати? Она совсем не мешала мне жить с Катькой. А наша с Танькой любовь осталась в далеком прошлом. Теперь я люблю Катьку.

– Очень хорошо, – похвалил его следователь. – Любите себе на здоровье. Но все же вернемся к нашему расследованию. Выслушав вас, я пришел к выводу, что тело своей жены вы в холодильник не засовывали?

– Что?! – ужаснулся этому предположению Вадик. – Конечно, нет! Как вы могли такое подумать? Что за дикие мысли?

– Потому что тело вашей жены было обнаружено в холодильнике, отсюда и мысли, – сказал следователь.

В ответ Вадик зарыдал так, что пришлось искать нашатырь. После оказания ему медицинской помощи, Вадьку отправили в камеру по соседству с Витьком.

– Вы уверены, что он виноват? – тревожно спросила у следователя Мариша.

– В девяти случаях из десяти убийцей оказывается именно тот, кому выгодна смерть жертвы, – сказал следователь. – Впрочем, если даже найдется таксист, который довез мужа убитой до его дома, это все равно его не оправдает. Он-то говорит, что после пережитого шока не мог ехать на общественном транспорте, потому и вызвал такси. Но ведь шок мог быть вызван и самим фактом убийства.

– И во сколько же он выехал от Таньки?

– Судя по его показаниям, это было где-то около одиннадцати вечера, – сказал следователь.

– Значит, если верить словам Вадьки, за период от одиннадцати до одиннадцати двадцати в квартире Таньки был еще кто-то, – сказала Мариша. – Кто и спрятал тело убитой в холодильник.

– Да, да, – нетерпеливо отозвался следователь. – Но вам не стоит забивать себе этими цифрами голову.

После этого следователь поблагодарил подруг за помощь и вежливо дал им понять, что дальше он обойдется и без их помощи.

– Кстати, – произнес он напоследок, обращаясь к Дуне, – вашего друга мы тоже задержали.

– Что?! – схватилась за голову Дуня. – Как это? Вы задержали Витька? Но за что?

– Кое-что проверить нужно, – туманно пояснил ей следователь. – Да вы не беспокойтесь, теперь у нас есть более реальный подозреваемый. Так что вашего друга мы скоро отпустим.

– Но… – попыталась возразить Дуня, однако следователь резво припустил бежать от нее по коридору.

Подруг за ним следом не пустили. Расставшись со следователем, девушки повели Мишу к Маришиному «Форду». Отправляясь к следователю, Мариша решила, что уже достаточно протрезвела после коньяка и ни за что не соглашалась сесть в другую машину, когда есть собственная. Но несмотря ни на что, Маришу терзали какие-то сомнения. Если честно, то ей казалось, что Витька арестовали зазря. А еще ей казалось, что напрасно следователь не поверил Вадику.

– Слушай, а чем толстый Вадик и Танька занимались, когда он к ней явился, ты не видел? – спросила у Михаила Мариша, садясь в машину. – Было видно, чтобы они ссорились или спорили? Или, может быть, они поели, а потом просто разговаривали?

– А вы знаете, – недоуменно развел руками Миша, – а я вашей соседки рядом с ее гостем, этим ее толстяком мужем, вообще не видел.

– Как же так? – удивленно переспросила Мариша. – Как ты мог не видеть Таньку? Ее что, не было дома?

– Нет, наверное, была, – ответил Миша. – Потому что двумя часами раньше…

– То есть в начале восьмого! – не совсем вежливо перебила его Мариша.

– Да, – кивнул головой Миша. – То есть, вообще говоря, еще раньше.

– Во сколько же? – затеребила его Мариша.

– Около шести часов, – ответил Миша. – Да, так вот, около шести часов я видел, как Таня появилась у себя в спальне. Она причесывалась, красилась и вообще прихорашивалась. Я сразу понял, что она ждет кого-то в гости. Потом она посмотрела в мою сторону, лукаво улыбнулась и задернула шторы в спальне. Понимаете?

Девушки молча кивнули. Танька, задорная и озорная Танька, словно живая, встала в их воображении. Вот она, желая поддразнить Мишу, сначала долго наводит на себя марафет, выбирает одежду посексуальней, а потом смеется и задергивает штору, давая понять, что дальше он может предоставить полет своей фантазии, воображая, что будет происходить за задернутыми шторами в ее спальне.

– С шести до начала десятого прошло больше трех часов, – пробормотала Мариша. – Зачем она так рано оделась для приема гостя, если Вадька появился только после девяти? Скажи, Миша, а Танькина кухня тебе видна?

– Кухня – нет, зато гостиная видна, – сказал Миша.

– А в ней ты вчера кого-нибудь постороннего не видел?

– Так говорю же, видел того полного мужчину, который приходил к Тане и который на поверку и в самом деле оказался ее мужем, – недоуменно сказал Миша. – Он сначала ходил по квартире, а потом я его уже больше не видел. Наверное, он и в самом деле нашел Таню. Только не знаю, была ли она уже мертва к тому времени. Или все же он ее убил.

– А саму Таню когда ты видел живой в последний раз?

– Так я же говорю, что около шести вечера, – ответил Миша.

Подруги переглянулись.

– Все ясно, – вздохнула Дуня. – Подвели мы с тобой под монастырь невиновного человека.

– Кто это невиновный?

– Да Вадька! – воскликнула Дуня. – Все было, как он и говорит. Не стала бы Танька целых три часа маяться в одиночестве, дожидаясь прихода отставного мужа. У нее было на этот вечер назначено еще одно свидание. Часов, я думаю, на шесть или начало седьмого. И она задернула шторы в спальне, потому что собиралась с этим человеком весело провести время до появления Вадьки. И вот этот-то человек и убил ее. А Вадька говорил правду. Когда он пришел, Танька была уже мертва.

– Но почему того, второго гостя, не видел Михаил? – не поверила в Дунины рассуждения Мариша.

– Наверное, они сразу прошли в спальню, – подал голос Миша.

Подруги недоуменно уставились на него.

– Например, я ничуть не удивлен, что не видел Таниного гостя, – пояснил им Миша. – Такое часто случалось. Она встречала мужчину и без всяких предварительных церемоний тащила его в постель. Если в спальне не были задернуты шторы, то мужчину я мог бы рассмотреть.

– На кухне стояли две грязные тарелки, – возразила Дуня. – Вряд ли Танька слопала обе порции в одиночку или у ее убийцы так разыгрался после преступления аппетит, что он умял оба куска мяса.

– Я тебя умоляю! – воскликнула Мариша, у которой тошнота подкатила к горлу, когда она представила себе свежий труп Таньки и ее убийцу, уминающего за обе щеки приготовленный ужин, рядом с ним.

– В чем дело? – удивилась Дуня. – Что ты так разволновалась? Я всего лишь хочу сказать, что они сначала прошли на кухню, там поужинали, а потом уж…

– Кухню мне тоже не видно из моего окна, – подтвердил Михаил.

– Вот видите! – обрадовалась Дуня. – Не такая уж Танька была и озабоченная.

– Если тебя это порадует, то мы никогда ничего подобного про Таньку и не думали, – ласково сказала Мариша.

Михаил ничего не произнес, сделав вид, что увлечен проезжающими мимо машинами.

Доставив мужчину до дома, девушки отправились к Дуне. День уже клонился к закату, а у них было еще полно дел.

– Нужно выручать Вадьку, – озабоченно произнесла Дуня, выложив Браслету на тарелочку полбанки «Вискаса» с курятиной, которую тот принялся поедать, удовлетворенно урча.

У Браслета, как и у всех особей мужского пола, стресс только повышал аппетит.

– Если мы Вадьку помогли засадить за решетку, значит, мы и должны его вытащить, – продолжала развивать свою мысль Дуня. – А для этого нужно найти настоящего стопроцентного убийцу.

– И где будем искать? – поинтересовалась Мариша. – Среди Танькиных хахалей?

– Среди них, родных, – кивнула Дуня.

– А может быть, у Таньки на работе стоит попытать удачи? – предположила Мариша.

– Менты там уже побывали, – пожала плечами Дуня. – Но вообще-то можно завтра съездить к Таньке в офис.

– Так ведь и с Танькиными любовниками менты, наверное, уже тоже поговорили, – предположила Мариша.

– Уверена, что далеко не со всеми, – со вздохом призналась Дуня. – Всех Танькиных любовников не знала даже я. Думаю, даже сама Танька не смогла бы их перечислить, возникни у нее такая необходимость.

– Но она могла их где-нибудь записать, – предположила Мариша.

– С теми, чьих имен нет в записной книжке ее мобильника, Танька уже не общалась.

– Ага, понятно, – удовлетворенно кивнула Мариша. – Значит, у нас с тобой все карты на руках.

– Верней, телефоны, – поправила ее педантичная Дуня. – Звони!

– А что мне им сказать? – всполошилась Мариша. – Нет уж, лучше ты звони. Все-таки ты с некоторыми Танькиными хахалями была знакома. Пусть и заочно. Тебе легче будет с ними говорить. Наверное, они про тебя тоже кое-что слышали от Таньки. Так что не будут слишком удивлены твоему звонку.

– А мне что им сказать? – теперь уже заволновалась Дуня. – Так сразу и выложить, что Таньку убили?

– Нет, думаю, что сразу да еще по телефону не стоит, – пробормотала Мариша. – Лучше при личном контакте. Хоть увидим, как они будут реагировать. Ты вот что! Назначь им свидание, а там уж мы разберемся, что к чему.

– А где?

– Да все равно где! – с досадой воскликнула Мариша. – Только постарайся, чтобы они не все сразу явились. А хотя бы с промежутком в полчаса. Много их вообще?

– Последнее время у Таньки было пятеро постоянных, – буркнула Дуня. – Но это не значит, что у нее не было еще и случайных партнеров.

– Кошмар! – пробормотала Мариша и, увидев, как болезненно исказилось лицо Дуни, поспешно добавила: – Кошмар в том смысле, что работы нам очень много.

– Да уж, ничего не поделаешь, – согласилась со вздохом Дуня и отправилась звонить любовникам Татьяны.

Впрочем, как быстро выяснилось, до всех пятерых уже добрались ребята из милиции. Так что шокового сеанса с ними провести не удалось. Любовники все как один были поражены внезапной смертью Татьяны, но… но и только. Оказывается, вчера днем Татьяна обзвонила их всех и поставила в известность, что больше они встречаться не будут. Что она нашла свою настоящую любовь, которую искала всю жизнь. Так что теперь у нее начинается новый период, и старых любовников она просит остаться друзьями. Видимо, суток этим пятерым вполне хватило, чтобы вполне смириться со своей утратой.

– Потрясающая черствость! – возмущалась Мариша. – Хоть бы скупую мужскую слезу из себя выжали. Так нет же! Соболезнуют они, видите ли! Можно подумать, что смерть Таньки их лично и не касается.

После того как Дуня переговорила с пятью любовниками Татьяны и в очередной раз разочаровалась в мужской половине человечества, наступила очередь тех людей, чьи телефоны высветились в окошке непринятых звонков. Тут дело несколько упростилось. Из пятнадцати звонков одиннадцать принадлежали любовникам Татьяны. Каждый позвонил по два раза, а один даже три.

– Наверное, убийца не стал бы звонить Таньке, зная, что она все равно не возьмет трубку, – предположила Дуня.

– После того как все пятеро дружно сказали, что они не уверены, придут ли на похороны Тани, я уже ничего не знаю, – мрачно ответила Мариша.

Но из четырех непринятых звонков два были с засекреченным номером. И только по двум подруги смогли дозвониться. Один из номеров принадлежал старому приятелю Таньки – Борису.

– Танька! Ты где пропала? Не Таня? А кто? Дуня? – удивился он. – А почему ты звонишь по Танькиному мобильнику?

– А ты ей зачем звонил? – вопросом на вопрос ответила Дуня.

– Так она просила меня достать для нее два билета, – ответил Борис. – Какой-то у нее там новый красавец появился. Так она ради него в лепешку расшибалась. Впрочем, она всегда такой была. Я и сам не могу пожаловаться: пока мы друг друга любили, Танька ничего для меня не жалела.

И он вздохнул.

– Завидую я, честно говоря, тому мужику, – наконец произнес он.

– А что тебе Танька про него говорила? – заинтересованно спросила у него Дуня.

– Да ты что, не знаешь Таньку? – удивился Боря. – Сплошные восторги. Сказала, что он очень обеспеченный, что он безумно ее любит и что она никогда в жизни не встречала такого сильного человека. Да! У нее было назначено с ним на вчерашний вечер свидание.

– В самом деле? – пролепетала Дуня. – А на какой час?

– Не знаю, – ответил Боря. – Но настроена Танька была очень решительно. Она даже собиралась развестись с мужем. Ты знала, что Танька еще замужем?

– Ага, – буркнула Дуня.

– А я вот не знал, думал, что она давно развелась, – посетовал Боря. – Но ради меня она на такую жертву не пошла. А вот ради своего нового хахаля решилась. И знаешь, какая еще странность?

– Какая?

– Она просила меня ей достать два взрослых билета и один детский. Я ей объяснил, что детям до четырех лет отдельное место в поездах вообще не полагается. Можно и бесплатно везти. Но если деньги есть, можно, конечно, и отдельное место купить.

– Детский билет? – растерянно произнесла Дуня. – Но у Таньки детей не было.

– Значит, у ее «великой любви» ребенок имелся! – заявил ей Боря. – Лично я так эту ситуацию понял.

– Слушай, если еще что-нибудь вспомнишь про этого Танькиного хахаля, кроме того, что у него есть ребенок, то позвони, пожалуйста, – попросила его Дуня. – Танькина трубка пока побудет у меня.

– Почему? – немедленно отреагировал Боря.

– Потому что вчера вечером Таньку убили.

– Дурацкие шутки, наверное, от Таньки научилась так глупо шутить! – рявкнул Борис и повесил трубку.

Следующий телефон принадлежал Вадьке. Но трубку взяла девушка.

– Алло, это кто? Вадька, ты?! – закричала она. – Ты вообще где? Мама сказала, что тебя менты забрали. Что случилось?

– Вы Катя? – не растерялась Дуня.

Некоторое время в трубке молчали.

– Ну, предположим, – произнесла Катька. – А вы кто такие? И почему вы звоните на трубку моего Вадика?

– Потому что этот телефон высветился на трубке его жены, – холодно ответила Дуня. – Слышали про такую? Давайте встретимся. Нужно поговорить.

Против ожидания Катька не стала протестовать. А сразу же согласилась встретиться сегодня же вечером у станции метро «Электросила».

– Нам это не очень удобно, – попыталась возразить Дуня.

– Зато мне удобно, – отрезала Катька. – Только так. В конце концов, это вы мне звоните, а не я вам. Значит, вам нужней.

– Да что вы! – хмыкнула Дуня, неожиданно для самой себя разозлившись. – Значит, это нам ужасно нужно узнать, где сейчас Вадим и какое обвинение предъявляют ему менты. Нам, да? А вам это и неинтересно вовсе? Если неинтересно, то можем и не встречаться.

– Не дави ты на нее, – прошипела на ухо своей подруге Мариша. – Черт с ней, на «Электросиле», так на «Электросиле».

Но Катька, услышав про Вадьку, неожиданно быстро сдалась.

– А где вы предлагаете встретиться? – смиренно спросила она.

– На «Спортивной», – мстительно произнесла Дуня, отлично понимая, что из Купчина туда Катьке добираться не ближний путь.

– Не поедет, – резюмировала Мариша, когда Дуня отключила трубку.

– Поедет, – возразила Дуня. – Ты бы слышала ее голос. Такая не только до «Спортивной», она и до Северного полюса дойдет, если ей это нужно.

И она оказалась права. Катька и в самом деле поднялась по эскалатору на станции метро «Спортивная» за минуту до назначенного часа.

– Скажите, за что Вадьку арестовали? – тут же спросила у них Катька, как только подруги представились ей.

– Его подозревают в убийстве жены, – объяснила Катьке Мариша. – Он был у нее вчера вечером.

– Так вот куда он вчера из дома свалил, – даже зашипела от злости Катька. – Ну, сволочь! Пусть только вернется! Я с него всю шкуру спущу! Мало он мне нервов этой Танькой перепортил! Все, уже думала, больше о ней не заикается, небось выбросил наконец из сердца. Так нет же! Поперся, дурак хренов, к этой стерве.

– Она не стерва! – вступилась за честь подруги Дуня.

– Еще какая стерва! – заверила ее Катька. – Она со всеми мужиками подряд спала. Хоть с женатыми, хоть с семейными, ей по барабану было. Она даже с парнем своей лучшей подруги спала!

– Ничего подобного! – возмутилась Дуня. – Ты на Таньку наговариваешь! Я и есть ее лучшая подруга.

– Да мне Вадик такое про свою блудливую женушку рассказывал! – заорала в ответ Катька. – Ему придумывать смысла не было. Точно тебе говорю, она с твоим Витьком спала.

– Не может быть! – тоже повысила голос Дуня, но губы ее подозрительно задрожали.

– Спала, спала! – твердила свое противная Катька. – Можешь у него сама спросить!

– У кого? – слегка опешила Мариша, тоже внимательно слушавшая откровения Катьки.

– Хоть у Вадьки, хоть и у Витька! – заявила Катька. – А Танька ваша, если хотите знать, ни одного мужика пропустить не могла. И Вадика тоже от себя не отпускала. Пользовалась тем, что он ее любил, дурачок. Вот и держала его на веревочке. Мало ли пригодится. Уж сколько я сил положила, чтобы эту веревочку порвать. Думала, что все, отвык он от нее. А нет ведь! Чуть поманила его, как собачка побежал. У, кобель! А по виду и не скажешь, что на какие-то чувства способен. Меня-то он никогда так не любил! Это я для него постоянно выкладывалась.

И Катька зарыдала, видимо, от злости. Мариша задумалась. Дуня, погрузившаяся в свои размышления, ни на что не реагировала. А потом внезапно тоже зарыдала. Так, припав к плечу друг друга, обе обманутые девушки и рыдали, пока Мариша соображала, что же им делать дальше.

– Не ревите вы, – видя, что ни Катька, ни Дуня не желают успокаиваться, а ревут, как царевны Несмеяны, и даже уже намочили слегка каменную плитку в павильоне метро, велела им Мариша. – Тебе, Катька, вообще глупо реветь. Если хочешь знать, Танька позвала Вадика, чтобы поговорить с ним о разводе. Она наконец созрела для этого решения.

– Откуда вы знаете? – изумилась Катька, но реветь перестала.

– От верблюда, – усмехнулась Мариша. – Какая тебе разница? Знаем, и все.

– Надо же, – пробормотала Катька, расцветая, словно роза. – Даже в такое счастье и не верится. Вот мама-то моя обрадуется! Она уж мне сколько времени твердила, чтобы я Вадика либо бросала, либо замуж за него любыми средствами выходила. Говорила, что мужики они такие, поматросят и бросят. А нужно, чтобы женился.

– Конечно, парень-то с деньгами, – поддакнула ей Мариша.

– Кто с деньгами? – очень удивилась Катька. – Вадик?! Да он в жизни, кроме как себе на еду, не зарабатывал. Он и с девушкой-то познакомиться сам бы не смог. Мама для него расстаралась.

– Зато теперь ему после Таньки наследство приличное светит, – сказала Мариша. – Квартира, машина, деньги…

– И еще дача, – внезапно очнулась Дуня, тоже перестав реветь. – Танька как раз прошлым летом закончила загородный дом строить. Старый, который еще ее отец купил, подновила, и теперь он как гостевой домик служит. А в стороне поставила каменный дом. Очень красивый. Благо участок позволял, хоть три таких дома поставить. Там соток двадцать, не меньше. Да еще на побережье Финского залива.

– Ты что, не знала, что муж и дети являются прямыми наследниками? – обратилась к Катьке Мариша. – Детей у Таньки нет, так что наследником остается Вадик.

– А почему ты вдруг вспомнила про ребенка? – задумчиво откликнулась вместо Катьки Дуня.

– Я как-то об этом не думала, – растерялась Катька, не обращая внимания на Дуню. – Нет, я не знала, что мужу все достается, если жена умирает.

– А у тебя самой как с алиби? – поинтересовалась Мариша. – Я к тому спрашиваю, что менты и на тебя тоже подумать могут. Я когда в отделении сидела, вроде бы даже какие-то разговоры на твой счет слышала.

– Ой! – побледнела Катька. – Ну и дела! А когда ее убили-то?

– Нашли ее в одиннадцать вечера, – сказала Мариша. – В одиннадцать двадцать. А убили?.. Может быть, на сорок минут раньше, а может быть, и иначе. Точно еще менты не знают. Вскрытия не производили.

– А! – облегченно вздохнула Катька. – Нет, у меня алиби. Я сутками работаю. Диспетчером на водоканале. И система у нас пропускная. Если не отметишься в карточке, из здания не выйдешь. Так я как зашла на смену, так и сидела на своем месте. Только в туалет да чаю попить и выходила. Так что все подтвердить могут, что я никуда надолго не уходила. И охранник на выходе. Он бы заметил, если кто в неположенное время с работы ушел. Да и не уйти мне. Коллеги следят.

– Ну, тогда тебе повезло, – с некоторым облегчением, что хоть у кого-то оказалось нормальное алиби, вздохнула Мариша.

– Странно, а я вот думала, что после смерти человека по завещанию все распределяют, – продолжила Катька прерванную Маришей мысль. – Да и сами посудите, какой Вадька ей муж? Они и не жили уже несколько лет вместе. Нет, Вадик на Танькины деньги никогда не зарился.

«Ври больше», – подумали про себя подруги.

– Теперь твоя мама приедет к тебе жить? – спросила у Катьки Мариша. – Если Вадик разбогатеет, вполне может теще квартирку купить. Рядом будете.

– Да нет, – вздохнула Катька. – Она свое хозяйство не бросит. Гуси у нее там, ей их жалко оставлять.

– И много гусей?

– Когда как, а обычно около сотни, – равнодушно ответила Катька.

– Ого! А с кормами как? – продолжала проявлять интерес Мариша, ломая между тем голову, как бы ей половчей выяснить адрес Катькиной мамы.

– Так мама моя в деревне живет, – бесхитростно пояснила Катька. – С кормом там проще. Летом птица траву щиплет. А зимой маманя их, конечно, и комбикормом кормит. Не без этого.

– И чего, выгодно птицу держать? – с таким энтузиазмом поинтересовалась Мариша, словно уже сегодня прямо с места в аллюр собиралась мчаться в деревню, чтобы пасти там гусей.

– Если бы не выгодно, не держали бы, – хмыкнула Катька. – А вам-то зачем?

– Бабушка моя родом из деревни, – пустилась в разъяснения Мариша. – Деревня Коротково под Новгородом. Слышала?

– Нет, – покачала головой Катька. – Моя мать под Костромой живет.

– Тяжело добираться? – посочувствовала Мариша.

– Нет, до Костромы ничего, на поезд сел и приехал. А потом автобусом. Редко ходит, но приноровиться можно. А вот от Сусанина, там уже да, плохо. Либо машину ловить, либо пешком.

– А пешком далеко?

– Километров пять будет, – задумчиво ответила Катька. – Наша деревня самая последняя стоит по дороге. Дальше река. Мост через нее сломался, так теперь к нам только в объезд. А в Славине всего семь домов и живут. Да и то летом. Зимой там только моя мама, пара стариков да Сухаревы. Пьяницы, а детей у них целых семь штук. Старшему уже жениться пора, а он даже по складам с трудом читает.

– А как твоей маме Вадька? Понравился, говоришь?

– Ага, – кивнула головой Катя. – Она мне сразу сказала, повезло тебе, Катюха, парень тебе совсем дурак достался, ты его не упускай. Умный на деревенщине вроде тебя ни за что не женится, а этого уговорить можно. И мать его к тебе расположена, что тоже странно. Ну да ладно, с ней мы потом разберемся. А сейчас нам только бы от его женушки избавиться, а так он нам очень подходит.

Мариша с Дуней переглянулись. Катька то ли была полная дура, то ли притворялась, ничего не опасаясь.

– Ну ладно, – не заметив их взглядов, внезапно засобиралась Катька. – Мне еще Наталье Дормидонтовне сообщить нужно, за что Вадьку задержали. Да передачку ему какую-нибудь собрать на завтра. И адвоката, наверное, нужно.

И, помахав девушкам на прощание, она побежала в метро.

– Ты как думаешь, могла она Таньку?.. – задумчиво посмотрев вслед Катьке, спросила у подруги Мариша.

Дуня пожала плечами.

– Сама Катька вряд ли. А вот ее мамашка, которой так хотелось выдать свою Катьку замуж за Вадика, она могла.

– У меня тоже такая мысль мелькнула, когда Катька начала распространяться о матримониальных планах своей матушки, – согласилась Мариша. – Слушай, а что ты там начала про ребенка бубнить, когда я Катьке втирала, что Вадька – самый реальный Танькин наследник?

– Да это я так! – отмахнулась Дуня. – Не думаю, что это имеет отношение к убийству Таньки. Забудь!

– Это ты не горячись! – осадила ее Мариша. – Рассказывай, что ты там надумала про ребенка? Что за мысль?

– Да, в общем-то, ничего особенного, – чуть поколебавшись, все же сказала Дуня. – Говорю же, ерунда. Не могло быть у Таньки никакого ребенка. Я с ней никак не реже раза в месяц виделась. А то и гораздо чаще. Как бы ей удалось от меня свою беременность скрыть? Да никак! Даже если бы по какой-то причине и захотела. Ну еще до пятого-шестого месяца. А потом-то как?

– Но почему ты вдруг про ребенка заговорила? – продолжала настаивать Мариша. – Ведь почему-то же заговорила!

– Да почему? – пожала плечами Дуня. – Просто время от времени Танька покупала какие-то детские вещички. Если мы совершали шопинг по магазинам, то она норовила зайти в «Детский мир» или просто в детский отдел. При мне она только смотрела, верней, присматривалась. А один раз я ее случайно увидела через витрину, как она покупала игрушки, одежду и какие-то конструкторы. А потом зашла в аптеку и купила там детские витамины. Но про самого ребенка, которому она делала эти покупки, никогда не говорила. Я ее еще на следующий день после того раза, как она покупки в детском отделе делала, спросила, кому она покупала.

– А она?

– Мне показалось, что она смутилась, – ответила Дуня. – Но, в общем, она как-то ушла от этой темы. Сказала, что я ошиблась. А когда я стала настаивать на том, что не могла ошибиться и видела все совершенно четко, Танька даже как-то рассердилась. Сказала, что если мне так любопытно, то я и сама могу позвонить и расспросить наших общих знакомых об их младенцах.

– Странно, – задумалась Мариша.

– Танька добрая была, – вздохнула Дуня. – С нее вполне сталось бы помогать какой-нибудь женщине, ну там, подруге или даже соседке, которую муж с маленьким ребенком бросил. А распространяться о своей благотворительности Танька не стала бы… Да просто потому, что не хотела свои добрые дела афишировать.

– Ясно, – помолчав, сказала Мариша. – Но если это был не лично Танькин младенец, то это нам действительно не важно. Значит, остаются Катька и ее мамочка. Так что? Едем мы с тобой в Кострому?

– А у нас что, есть другой выход? – вопросом на вопрос ответила Дуня.

– Вообще-то, кроме Вадьки и Витьки, которых уже и так арестовали, есть еще Наталья Дормидонтовна, – произнесла Мариша. – Про нее мы как-то подзабыли.

– Забудешь тут, когда столько информации! – кисло ответила Дуня. – Ты веришь, что Витька мне изменял с Танькой?

– Да какая тебе теперь разница, – заметила Мариша.

– Не скажи, – ответила Дуня. – Если Витька изменял мне с моей же лучшей подругой, то от подруги я отказаться уже не могу, она все равно мертва. А вот Витьку из своей жизни выставить – вполне.