Текст книги "Фальшивый золотой ключик"

Глава 5

Когда Таня открыла глаза, то обнаружила, что находится в просторной светлой комнате. Несмотря на то что комната была Тане решительно незнакома, первое, что она подумала, как тут все симпатично обустроено. Как специально сделано, чтобы Тане понравилось. Обои были приятного для глаза цвета спелого абрикоса. Мебель из беленого дуба. На окнах занавески в мелкий цветочек. Несколько спокойных пейзажей дополняли общий облик комнаты. Через окно вливался яркий солнечный свет, что придавало комнате еще большую привлекательность.

И все же Таня почувствовала легкий мандраж:

– Где это я?

Попыталась вспомнить и, к еще большему своему изумлению, поняла, что не может этого сделать. Вместо воспоминаний была какая-то черная дыра. Нет, конечно, кое-что Таня помнила. Например, она помнила, кто она такая. Помнила, где она живет. Она даже помнила, что у нее умерла свекровь. Но вот откуда она это помнит, Таня уже не понимала. Какие-то разрозненные воспоминания плавали у нее в голове, но сформировать из них четкую и ясную картину не получалось. Вдобавок голова еще немного кружилась, а затылок ныл.

– Кажется, сюда мы ехали на машине. Или это было не тут?

Несмотря на то что лежать в удобной мягкой кровати было очень приятно, Таня понимала, надо вставать и действовать. Хотя бы осмотреться для начала. Может быть, тогда привередница-память что-нибудь да и подскажет своей хозяйке. Она поднялась с постели, отчего головокружение усилилось настолько, что Тане пришлось какое-то время посидеть, чтобы хоть немного прийти в себя. Зато при этом Таня с радостью убедилась, что вся одежда на ней ее собственная. Отсутствовала лишь обувь. Но и она нашлась. Для Тани были кем-то заботливо приготовлены мягкие тапочки в виде котяток. Сунув в них ноги, Таня даже зажмурилась от удовольствия. Как мягко! Как тепло! Похоже, в этом доме живут люди, знающие толк в таких маленьких приятностях.

А вот содержимое шкафа ничем ее не порадовало. Он был, попросту говоря, пуст. Многочисленные вешалки так и взывали к тому, чтобы на них повесили вечерние платья, мужские костюмы или на худой конец хотя бы плащик. Но, увы, ничего этого у Тани не было. Она даже не знала, где ее уличные туфли. Ящики стола содержали лишь одну брошюру, которая рекламировала мебель от производителя «Белдуб». Судя по фотографиям, именно этой мебелью и была обставлена комната, в которой оказалась Таня.

Выглянув в окно, Таня увидела цветущий сад, полный ярких сентябрьских красок. Роскошные кусты георгинов соперничали по красоте и пышности с цветущими гладиолусами. Тут и там виднелись полыхающие полянки астр. Уже ранние хризантемы начинали разворачивать свои первые бутоны. И розы. Как же прекрасно они цвели! А как пахли! И сколько их было! Почему-то, глядя на этот богатый цветник, Таня окончательно убедилась, что в этом доме живут хорошие люди.

– И пора мне уже с ними познакомиться.

Выйдя из комнаты, Таня прислушалась. Она была несколько смущена тем, что совершенно не помнила, как она очутилась в этом доме. А вдруг она встретит его хозяев, но не вспомнит их? Может, они приехали сюда с мужем? А дом – это гостиница? Тогда логично, что о посетителях так заботятся. Но почему они прикатили сюда без вещей? Внезапно у нее над головой пролетело что-то маленькое и жужжащее. Оно не задело Таню, но женщина почувствовала колебание воздуха возле своего виска.

– Что это? Птичка колибри? Шмель?

Даже для колибри этот объект двигался слишком быстро. А для шмеля он был слишком велик. Но все-таки Таня решила считать его шмелем-переростком. Конечно, сад полон цветущих растений, вот за лето шмель на их нектаре и отъелся до гигантских для своего вида размеров. На этом женщина и успокоилась. В конце концов, у нее полно других проблем, некогда ей думать о всяких там шмелях. Она обошла дом, надеясь, что встретит его хозяев, но, к ее огромному удивлению, он оказался полностью безлюден.

Впрочем, на кухне имелся холодильник, забитый едой. В столовой была заботливо сервирована трапеза для одного человека. Тут имелось все, что нужно для полноценного утреннего завтрака, включая кофейник, заботливо прикрытый специальной термонасадкой, чтобы не остывал. И это был не какой-нибудь там старомодный бабушкин «петух» из ваты или ватина, а современная конструкция, позволяющая сохранять внутри себя тепло чуть ли не сутками. Тут же стояла специальная жаровня, в которой оказался еще горячий омлет. Нарезанный хлеб был свежим, с хрустящей корочкой. Масло на подставке со льдом, сыр и несколько видов колбаски и ветчины. Отличный завтрак. Просто отличный.

Да, но для кого он тут приготовлен? Немного поразмыслив, Таня решила, что, раз в доме никого, кроме нее, не наблюдается, логично предположить, что и завтрак оставлен для нее – родимой.

На всякий случай она еще раз громко окликнула:

– Есть кто живой? Можно мне позавтракать?

Ей никто не ответил. А молчание, как известно, знак согласия. Тане очень хотелось верить, что хозяева не обидятся, если она слопает этот завтрак, есть ей хотелось просто зверски. Сколько же прошло времени с ее последней трапезы? Таня не помнила, когда ела в последний раз. Но, судя по урчанию в ее желудке, это было страшно давно. И, присев к столу, Таня приготовила себе бутерброд и с наслаждением впилась в него зубами. Потом дошла очередь и до омлета. И его Таня тоже навернула с превеликим аппетитом. Кофе она пила уже маленькими глотками, наслаждаясь его вкусом и ароматом. Нашелся тут в вазочке и сахар – тростниковый и белый колотый. Были сливки в крошечном кувшинчике, такие густые и жирные, что, казалось, их можно мазать ножом вместо масла. Тане они так понравились, что она подъела их все.

И за все это время в доме не раздалось ни единого звука.

– Кажусь самой себе Настенькой из «Аленького цветочка».

Таня пыталась шутить, но все же в одиночестве ей было завтракать как-то невесело. Единственный, кто скрашивал ее одиночество, был портрет мужчины в рамке, стоящий на полке над камином. Фотография была сделана в таком ракурсе, что, казалось, мужчина смотрит прямо на Таню. Глаза у него были синие, волосы густые и волнистые, очень симпатичный брюнет в ярко-синей куртке, в цвет его глаз. Вид у него был какой-то нездешний, словно бы и у артиста. Несмотря на то что она была порядочная замужняя женщина, Таня невольно поймала себя на мысли, что не отказалась бы познакомиться с этим человеком поближе.

И все же портрет портретом, но тишина в доме начала действовать на нее угнетающе. Так что, утолив свой голод, Таня решила не задерживаться в доме. Погостила у хороших людей и хватит. Пора и честь знать. Туфли ее стояли в холле возле самых дверей. Тут же висела и ее ветровка. Единственное, что было скверно, Таня нигде не видела своей сумки. А ведь там были ее мобильник, и документы, и банковские карты, и деньги.

– А куда я без денег?

Она снова поднялась наверх, обыскала еще раз всю свою спальню, но сумки так и не нашла. К счастью, в кармане ветровки нашлась бумажка в пятьсот рублей, стираная-перестираная, но все еще годная к употреблению. И Таня несколько приободрилась. Значит, она может покинуть этот дом и отправиться в город на каком-нибудь общественном транспорте.

Таня хотела оставить хозяевам дома какую-нибудь записку с благодарностью, но не нашла ни карандаша, ни ручки. Писать кетчупом «Спасибо!» на светлой столешнице ей показалось весьма сомнительным способом выразить свою благодарность. Ведь потом это «спасибо» придется кому-то отмывать. Поэтому Таня просто оделась и вышла. Калитка была открыта. Через нее Таня и вышла на улицу, отмахнувшись в последний раз от огромного надоедливого шмеля, вздумавшего вдруг провожать ее.

Утром Саша проснулся с тяжелой головой. Щурясь, он посмотрел на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно прикрытую занавеску. Часы утверждали, что уже десять утра. Довольно поздно, но Саша едва сумел к этому времени продрать глаза, которые так и норовили слипнуться вновь. Ничего удивительного в этом не было, вчера Саше удалось лечь в кровать лишь под утро. А все потому, что почти целую ночь следил за Саней, которому вздумалось отправиться на разборки с Захарычем. Саша думал, они съездят туда и обратно. А в итоге сопровождение затянулось, потому что Саня, приехав в Невский район, остановился возле старенькой блочной пятиэтажки и застыл.

Минуты складывались в часы, а Саня по-прежнему не двигался с места. Он решительно ничем не напоминал ревнивого мужа, вздумавшего по-свойски разобраться с соперником. К тому же длинная штука, завернутая в простыню, оказалась телескопом, в который Саня то и дело смотрел куда-то вверх. То ли на окна пятого этажа дома, то ли вовсе на крышу. Наблюдая за приятелем из укрытия своей машины, Саша изнывал. Чего или кого он ждет? И дождется ли?

К трем утра терпение у Саши лопнуло. Он решил, что с него хватит. Сейчас он пойдет к Сане и потребует от него объяснений. Но ровно за секунду до того, как Саша себя обнаружил, его приятель сам вылез из машины и направился к крайнему подъезду дома. Звонить в домофон он не стал. Набрал код, с помощью которого и открыл дверь.

– Бывал тут прежде, – отметил про себя Саша.

Он еще не решил, как ему лучше поступить. Идти следом за Саней или подождать его снаружи. С одной стороны, на разборки Саня отправился без оружия. А с другой – даже голыми руками можно наделать много глупостей, особенно если взяться за дело умеючи. Но пока Саша размышлял, правильно он поступил или нет, в одном из окон пятого этажа вспыхнул свет. Но не ярко, а словно бы горел в прихожей. И спустя несколько минут Саня уже вернулся.

Едва его увидев, Саша понял: беда! У приятеля что-то случилось. Двигался он слишком быстро для человека, у которого все в порядке. Лицо у него было перекошено, а руках он сжимал дамскую сумочку. Саша готов был поклясться на чем угодно, что, когда приятель заходил в дом, обе руки у него были пусты. И вот теперь сумочка. И перепуганный вид. Где Саня взял сумочку? И почему смотрит на нее с таким ужасом, словно это не хорошенькая дамская сумка с цветным декором из собачек, а что-то жуткое и ядовитое?

– Все! С меня хватит загадок!

Саша выскочил из своей машины и преградил путь Сане. Тот не сразу его узнал. Сначала встал в оборонительную позу, попытался отмахиваться, потом понял, кто перед ним, расслабился.

– Ты чего тут делаешь? Следил за мной?

– Чья это сумка?

Словно бы только сейчас вспомнив про сумку, Саня неуклюже попытался спрятать ее за спину.

– Нашел, – буркнул он. – На лестнице валялась.

– А мне кажется или это сумка Тани?

– Тебе кажется.

– А мне вот помнится, Таня хвасталась, что сумка пошита вручную. И мастер поклялся, что второй такой аппликации не встретится уже никогда.

– Вранье. Такие женские сумки на всех прилавках продаются. И рисунки на всех похожи. Кошечки-собачки.

– У одной из собачек на сумке твоей жены был оторван хвостик. Он и тут отсутствует. Это сумка Тани. Где ты ее нашел?

– Хорошо, – сдался Саня, – допустим, это и впрямь сумка Тани. И что с того?

– Где ты ее взял?

– На лестнице.

Саша одним движением выхватил у него сумку и, прежде чем приятель сумел ее отнять, быстро осмотрел. Подробного осмотра не получилось, но все же кое-что сыщик увидел.

– Тут кровь, – строго произнес Саша. – Что произошло?

– Ничего.

– Где ты взял сумку?

Внезапно Саня обмяк.

– Какой же я дурак! – пробормотал он, опустив голову. – Какой дурак! Зачем я только ввязался в эту историю?

Саша молча ждал.

И взглянув на него молящим взглядом, Саня произнес:

– Ты нам поможешь?

– Где Таня? Она там?

И Саша взглядом указал на подъезд дома, из которого выскочил как ошпаренный Саня.

– Нет. Ее там нету.

Только сейчас Саша обратил внимание на то, что Саню бьет мелкая дрожь. У него тряслись руки, дрожала губа и даже голова как-то вибрировала. Но Саше было не до жалости. Он хотел разобраться в том, что произошло.

– В этом доме живет Борис Захарович, – сказал он утвердительно. – Тот самый тип, который увез Таню. Эту сумку ты нашел в квартире Захарыча?

– Это не его квартира, а его тетки. Но она до октября всегда живет на даче, ключи оставила Захарычу, так что да, можно сказать, что это его квартира. Он ею пользуется для своих целей.

– Каких?

– Ну… – многозначительно протянул Саня. – Разных… И потом, он ведь женат. И женат не первый год. И они с женой успели за эти годы изрядно друг другу надоесть. А тут свободная квартира. И деньги платить не надо.

Ага! Вести любовницу в гостиницу – это дорого. Снимать квартиру для свиданий противно. Идеальный вариант – квартира тетки, в которую можно привести случайную подружку, и жена ничего не узнает.

– И давно вы знакомы с Захарычем?

– Вообще-то он знакомый моего отца. А мы с ним скорешились месяца два-три назад. Все лето плотно с ним общались. Познакомились в мае. Так все лето и промаялись.

Теперь понятно, откуда Саня знал возраст и, самое главное, внешность Захарыча. Нечему тут удивляться. Когда общаешься с человеком все лето, внешность и возраст – это самое малое, что ты можешь про него узнать.

– И что у тебя с ним за дела?

– Так… Всякое. По бизнесу главным образом.

И снова Саше показалось, что приятель ему врет. Или не прямо врет, но все же немножко обманывает.

– Ты ведь инженер, – попытался уличить он Саню. – А Борис Захарович предприниматель. Какие у вас с ним могут быть общие дела?

Саня молчал. И молчание это затягивалось. Саня был бледен, дрожал, но говорить не желал.

Тяжело вздохнув, Саша сказал:

– Я не смогу тебе помочь. Ты не до конца со мной откровенен. Разбирайся сам. А я ухожу! Барон, ко мне!

Барон тут же подбежал и встал рядом. Он был полностью готов следовать за своим хозяином куда угодно, особенно домой.

– Нет! Не уходи! Все скажу! – затрясся Саня еще сильней. – Все!

– Говори.

– Понимаешь, он там!

– Где?

– В квартире.

– Борис Захарович у себя дома?

– Да. Он там. И кровь. Много крови. И он в ней лежит.

– Хочешь сказать, что твой знакомый убит? – похолодел Саша.

– Я не знаю. Я побоялся к нему подходить. Но крови много, наверное, он мертв.

И Саня, которого как прорвало, принялся рассказывать. Когда он сегодня услышал от Матвеевны, что Таня могла уехать на машине вместе с Борисом Захаровичем, он сразу же подумал об этой квартире. Сопоставив долгое отсутствие жены и наличие у Захарыча гнездышка для свиданий, Саня решил, что его жена может оказаться тут. Но рубить сплеча он не привык, поэтому для начала решил все разузнать. Взял телескоп, с которым они с братом еще в детстве изучали далекие звезды и космические туманности, и отправился к квартире соперника.

– Но ты долго не решался подняться к ним.

Увы, в самый последний момент Саню охватила робость.

– Я сидел в машине и представлял, что сейчас войду в ту квартиру, увижу там Таню, спящую в кровати этого гада, увижу ее взгляд… и что тогда? Вся моя жизнь в одночасье полетела бы кувырком. Я трус. Я боялся туда пойти.

Саня собирался с духом несколько часов. Но под утро решил, будь что будет. Пусть самая горькая, но правда. Терзаться неизвестностью все равно еще хуже.

– Квартиру эту Захарыч мне показывал, бывали мы тут, так что я знал, куда идти.

– И код ты запомнил?

– Он у них на стенке дома гвоздем нацарапан. Единственное, я опасался, что мне могут не открыть. Запрутся и будут сидеть внутри.

К тому же полной уверенности в том, что Захарыч с Таней находятся внутри, у Сани не было. Сколько он ни следил за окнами интересующей его квартиры, свет там не загорался ни разу. То ли любовники спали, то ли квартира была просто пуста. О третьем возможном варианте Саня на тот момент, само собой, еще не задумывался. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что именно ждет его в той квартире.

Поднявшись на пятый этаж, Саня обнаружил, что дверь нужной ему квартиры открыта. Это одним махом решало все его проблемы. Даже не задумавшись о том, до чего странно, что осторожный и аккуратный Захарыч вдруг взял да и оставил среди ночи входную дверь незакрытой, Саня вошел в эту квартиру.

– Зажег свет в прихожей и сразу же увидел его.

– Бориса Захаровича?

– Его самого! Он там лежал. А вокруг кровь! Много крови! Целая лужа крови!

Заново переживая сейчас те страшные минуты, Саня вновь начал дрожать всем телом. Он повторял одно и то же и производил впечатление если не законченного сумасшедшего, то повредившегося в рассудке человека – это точно. Ничего продуктивного услышать от него не удавалось.

И Саша решил:

– Я должен посмотреть сам.

– Нет! Нет! – запротестовал Саня и на его лице отразился обуревавший его ужас. – Я туда больше не пойду.

– А сумка?

– Что?

– Где ты ее нашел?

– Там лежала. В прихожей. Прямо возле дверей. Я ее в первую очередь и увидел. Зажег свет, гляжу, сумка. Сердце так и упало. Это же ее сумка! Танина! Я ее сразу узнал! Все, думаю, значит, Таня и впрямь здесь. Потом взгляд перевел, а на полу он лежит. И кровь! Много крови! Лужа!

– Тс-с-с! Тихо! Про кровь больше не надо кричать во все горло. Про лужу я тоже достаточно слушал. Значит, Таню ты не видел?

– Только его, – затрясся снова Саня. – В крови. Только…

– Что?

– Если сумка Тани там, наверное, и она сама тоже там. Она ведь без сумки никуда.

На мгновение Саше стало интересно, а когда приятель сообразил про эту связь женщины и ее сумки? Только что догадался или уже находясь в квартире, он понимал, что где-то там может находиться и его жена? Похоже, что сразу. На дурака Саня никак не тянул. Однако вместо того, чтобы разыскивать в той страшной квартире свою Таню, он предпочел просто сбежать.

Но Саша воздержался от осуждения. В конце концов, всякий может хоть раз в жизни сплоховать. Ну, струсил Саня, со всяким бывает. Так у него есть оправдание, прежде ему никогда не приходилось видеть трупы.

– Вот как мы поступим, – сказал Саша. – Сейчас я пойду наверх…

– Нет, нет, я боюсь… Боюсь оставаться тут один.

Вот новая докука!

– Сейчас ты сядешь в машину, – стараясь говорить терпеливо, продолжил Саша, – заблокируешь дверцы изнутри. Барона я оставлю тебе, а я сам поднимусь в ту квартиру и проверю, есть ли там Таня.

– Полицию вызывать будем?

– Позже. Сначала мы должны выяснить, что с Таней.

В глубине души Саша ожидал, что его приятель все же захочет проявить себя с лучшей стороны. Пойдет с ним. Будет искать жену.

Но Саня лишь трусливо забился в машину и уже оттуда сказал:

– Хорошо. Я подожду тебя тут. Иди.

Осуждать его Саша не стал, но и сумку он ему тоже не отдал. Недостоин! По дороге он заглянул в нее. Помимо разной женской мелочовки, которой полно в любой сумочке, тут имелся паспорт на имя Татьяны Егоровой. Правильно догадался Саша, сумка принадлежала Тане. Но где сама Таня? Вот вопрос.

Лужа на полу и впрямь оказалась обширной. Если во взрослом мужчине находится около пяти литров крови, то казалось, что вся она растеклась тут, по полу в прихожей. Саше даже не по себе стало. Он сглотнул и поторопился взять назад все свои худые мысли про оставшегося на улице приятеля.

– Зрелище и впрямь не из приятных. Кровищи-то натекло! Еще странно, что соседи снизу до сих пор не пожаловались.

И Саша выбрал сухой кусочек пола и замер на нем, пытаясь справиться с подкатившей к горлу дурнотой. Сначала Саша подумал, что покойник весь целиком покрыт кровью. Но затем он понял, что это всего лишь красное шелковое кимоно с золотыми драконами, в котором убитый щеголял по дому. Такое же кимоно, по описанию Матвеевны, было у привратника «Ветки сакуры». Впрочем, последнее как раз было и неудивительно. Борис Захарович был хозяином здания, в котором клиника арендовала помещение. Наверное, владелец клиники презентовал Борису Захарычу это кимоно при знакомстве. И все же такая взаимосвязь не могла не настораживать.

Было ясно, что проверять пульс у покойника напрасная трата времени. Ни один человек не может остаться в живых, если из него вытекло столько крови. Да и порез на шее, тянущийся от уха и до уха, говорил о том, что ловить тут нечего. Плюс остекленевший взгляд, устремленный прямо в потолок. И сама поза. Смиренно сложенные руки, в них вставлена ароматическая палочка. Она уже вся давно сгорела, остался лишь жалкий обуглившийся огрызок.

– Все-таки, кто же его так положил?

На руках у Бориса Захаровича виднелись следы веревок. Похоже, перед тем, как полоснуть его по горлу, убийца крепко связал свою жертву. А потом сидел и спокойно наблюдал за агонией убитого им человека. И лишь дождавшись, когда Борис Захарович отдаст концы, развязал ему руки и уложил их таким образом. Потом зажег курительную палочку и ушел.

– Все это сильно напоминает какой-то ритуал. Вряд ли Захарыч сам улегся в своем красном кимоно с золотыми драконами в лужу крови и, мирно скрестив ручки на груди, ждал смерти. Кто-то тут постарался.

И при мысли, каким хладнокровным и жестоким должен был быть человек, провернувший подобное, Саша и сам похолодел.

– Хоть бы с Таней ничего такого не произошло!

Понимая, что пройти в комнаты и не испачкать обуви в липкой бурой жиже никак не получится, Саша разулся. Из тумбочки он достал пару чьих-то тапочек. Они были мягкими, в виде котяток, но ничего не поделаешь, надо было чем-то жертвовать. Этими тапочками Саша и пожертвовал. Надел и прошлепал в них по кровавой луже. Пересек ее, снова разулся и уже в одних носках пошел по квартире дальше.

– Таня! Таня, ты тут?

Никакого ответа. В первой комнате никого не оказалось. Саша заглянул и под широкую кровать, и в шкаф. Пусто. Состояние постельного белья указывало на то, что в кровати кто-то спал. Вероятно, сам Борис Захарович в ней и почивал. Один он был или с подругой, сейчас сказать было невозможно. Больше в этой комнате не было ничего интересного. И Саша прошел в другую. Тут тоже никого не было. Зато на столе имелось кое-что неожиданное.

На покрытом кружевной скатертью круглом столе были поставлены три фотографии. Уголок каждой был перевязан черной траурной ленточкой. В центре была фотография убитого Бориса Захаровича. А вот справа и слева от него стояли фотографии незнакомых Саше мужчин. Он пригляделся к ним, но никого не узнал. Отошел, потом вернулся и даже сфотографировал каждого из мужчин по отдельности и всех троих вместе. На всякий случай.

Перед фотографиями на скатерти стояло сиреневое кашпо с узамбарскими фиалками. Цветочное кашпо, по всей видимости, было принесено откуда-то из другого места. На подоконнике стояло еще несколько растений – каланхоэ, герань, алоэ и фикус, но среди них не наблюдалось ни одного цветка в кашпо. Вода с растений после полива стекала в разнокалиберные блюдечки под ними. К тому же под каждым цветочным горшком наблюдался отчетливый рыжий круг, четко совпадающий с диаметром его блюдечка. Все эти растения стояли тут уже очень долго и выглядели основательно запущенными. На них было полно пыли и засохших листочков. В то время как кашпо и цветок в нем были совершенно чистенькими, они производили впечатление недавно купленных в магазине.

– Убийца зачем-то соорудил алтарь на столе. Он то ли принес скатерть и цветок с собой, то ли нашел их тут же, в квартире.

И Саша вновь взглянул на фотографии.

– С убитым хозяином квартиры все понятно, вот он, на почетном месте в центре.

Совсем немолодой и порядком морщинистый мужчина. Глаза неприятные, хитрые и колкие. С таким только свяжись, сразу ясно, кинет при первой же возможности.

– Но кто эти двое других?

С фотографий на Сашу смотрели два молодых лица. Оба мужчины. Оба еще не достигли зрелости. Но одно лицо уже обрюзгшее, с нездоровой желтизной и тяжелыми набрякшими мешками под глазами. Неприятное лицо неприятного человека. Зато со второй фотографии смотрел настоящий симпатяга. Чистая кожа. Пухлые губы. Широко расставленные синие глаза. Открытый и немного наивный взгляд придавал этому молодому человеку сходство с ребенком. Но и на этой фотографии была траурная ленточка.

Все фотографии были отпечатаны в формате десять на пятнадцать. И вообще, у Саши сложилось такое впечатление, что печатали их в одном и том же месте на одной и той же технике.

– Кто их тут поставил? Хозяин не мог. Он ведь не знал, что его укокошат и его фотографии понадобится траурная ленточка. Значит, фотографии – это снова дело рук убийцы.

Но что за странный персонаж этот преступник! Ходит, убивает, но не просто так, а картинно, вычурно. Создается впечатление, что он точно знал, зачем пришел и что будет делать.

– Это не грабитель. Ценности ему не нужны.

В спальне возле кровати на тумбочке лежали дорогие золотые часы, преступник их не взял. Рядом с часами были еще пухлый бумажник и кольцо с солидным сапфиром. А иные сапфиры могут стоить подороже брильянтов. Но даже дорогим кольцом и деньгами убийца не соблазнился. Он пришел, чтобы убить. И он убил. А потом устроил алтарь с фиалочками.

И единственное, что приходило в такой ситуации на ум, было:

– Маньяк!

Похоже, что в деле орудует настоящий маньяк. Но какова его цель? Как он выбирает свои жертвы? Борис Захарович солидный, очень немолодой мужчина. И он убит. А на двух других фотографиях рядом с ним совсем молодые ребята. Один жирный и противный. Другой выглядит здоровым и очень хорош собой. И какая между всеми тремя связь? Непонятно!

Саше оставалось заглянуть в кухню и санузел. Первая ничем его не порадовала. Зато во втором он обнаружил многочисленные подтеки и полотенце в бурых пятнах. Похоже, убийца принимал тут ванну. Испачкавшись кровью своей жертвы, он решил хорошенько помыться.

– Вот это нервы у человека! – невольно восхитился Саша. – Мыться, когда в прихожей окоченевает труп убитого. А если бы кто-нибудь пришел? И улики! Ведь помывшись, преступник оставил тут полным-полно своих отпечатков и частичек.

Покачав осуждающе головой, Саша внезапно подумал, что лучше бы ему самому подумать о том, чтобы не оставить на месте преступления свои собственные частички и отпечатки. Иначе потом будет очень трудно объяснить полиции, что он делал в этой квартире. Саша вновь обулся в тапочки с котятками, пересек в обратном направлении кровавую лужу, переобулся в свои ботинки и с чувством огромного облегчения покинул жуткую квартирку.

Тани там не было. Это был доказанный факт. И оставаться дольше на месте преступления Саша был уже не в силах. Даже если чего-то он там и не заметил, пускай. Сейчас ему было все равно. Сладковатый запах крови и уже начавшегося разложения туманил ему разум, и Саша чувствовал все нарастающую дурноту. Так что по лестнице он мчался во весь опор. И выскочив на улицу, Саша еще долго бежал прочь. А потом стоял возле машины, жадно вдыхал свежий сентябрьский воздух и лишь мотал головой на все вопросы перепуганного и бледного Сани.

Так что домой они добрались очень поздно. Спать легли еще поздней. А уж заснул Саша и вовсе лишь под утро.