Текст книги "Держи хвост пистолетом"

– И почему это никто у тебя на работе не хотел брать эти путевки? – с невинным видом поинтересовалась я у Мариши. – Просто удивительно. Боевые действия можно было бы наблюдать не на экране телевизора, а лично. А при определенной доле везения, даже удалось бы и поучаствовать в них.

Мариша извлекла изрядно потрепанный проспект, прилагающийся к нашим путевками, и прочла, что нас ожидают прогулки по буковым лесам и горным ущельям, купание в бассейне, свежий горный воздух и местная экзотическая кухня.

– Этого только не хватало, – пробормотала я, приготовившись к самому худшему.

На горной турбазе наш волосатый водитель передал нас не менее волосатому, но значительно более общительному Махмеду, который немедленно распределил нас по домикам и сообщил, что ждет всех к обеду, который начнется буквально через несколько минут. Партия отбывающих в город Д. отдыхающих загрузилась в наш автобус, лица у них при этом были сосредоточенные и задумчивые, словно они не вполне понимали, как они здесь оказались, но давно уже смирились со своей участью и ничего от нее не требовали.

Вещи мы затащили в наш номер с рекордной быстротой, так как по всем ближайшим горам через громкоговоритель разносился голос энергичного Махмеда, призывавшего нас немедленно явиться в столовую. Все опоздавшие будут оставлены без обеда и в профилактических целях без ужина.

– Кому он собирается отдать наш ужин? – фыркнула Мариша.

Мне почему-то припомнился беглый каторжник, прячущийся на торфяных болотах недалеко от Баскервиль-холла. Сопоставив число оставшихся ужинов с количеством прячущихся каторжников, я всерьез загрустила. Но потом припомнила, какие здесь у всех большие семьи, и несколько воспрянула духом. Как бы то ни было, в столовую мы успели вовремя. И сразу стало понятно, что ни один младенец тех вещей, которые нам тут предложили, в рот не возьмет. То есть взять он, конечно, возьмет, дети вечно всякую дрянь в рот тянут, но ни одна трезвомыслящая мать им этого не позволит.

– Что это такое? – спросила у меня Мариша, недоуменно тыкая вилкой в нечто, здорово смахивающее на жесткую подметку, свернувшуюся от старости в трубочку.

Я сверилась с меню и предположила, что это люля-кебаб, во всяком случае, это было самым вероятным, потому что ни на шашлык по-карски, ни на мясо на вертеле эта еда не походила. К этому произведению кулинарии полагались на гарнир макароны, слипшиеся в один сплошной ком.

– Суп я не буду, – поспешно отказалась Мариша, углядев, что налито в тарелки остальных обедающих.

Я тем временем уныло жевала подметку, лежащую у меня на тарелке, и прикидывала, стоят ли минеральные вещества, содержащиеся в ней, того, чтобы остаться без единого зуба. Выпив компот из неизвестных мне ягод, мы удалились к себе в номер обдумывать создавшееся положение. Но на это у нас не осталось много времени, так как очень скоро тот же бодрый голос из громкоговорителя стряхнул нас с постелей. Мы приглашались на прогулку.

На улице было лишь немногим прохладней, чем у нас в номере. Солнце палило как безумное, кондиционеров в номерах не полагалось, телевизоров и холодильников тоже. А потому и электричества не было.

– Может быть, хотите ополоснуться в нашем бассейне? – предложил нам Махмед. – Его скоро чистить будут, поэтому советую поторопиться.

– Ну уж дудки, – буркнула Мариша. – Мы лучше подождем, когда его почистят. Мы не торопимся.

Я ее сомнения целиком разделяла, бассейн мы уже видели и странных извивающихся рыбок в его мутных глубинах тоже.

– Тогда можно искупаться в речке, – бодро заметил Махмед и закричал: – Все желающие собрались?

Особого наплыва желающих не наблюдалось. Клюнули только мы с Маришей, Оксана, муж с дамой на шестом месяце беременности и еще пара женщин, явно занимающихся тяжелой атлетикой. Наш экскурсовод оказался на голову ниже самой маленькой из нас, но никаких комплексов у него по этому поводу не возникло.

– Если бы моя жена увидела меня сейчас, она бы порадовалась, что я иду на прогулку с такими красивыми женщинами, – отвесил он весьма двусмысленный комплимент.

– А если бы вам пришлось вести с собой уродин, то она бы расстроилась? – ехидно поинтересовалась Мариша.

Но Махмед ее ехидства не понял и горячо воскликнул:

– Конечно, она бы сказала: «Зачем ты меня позоришь?»

На это даже Мариша не нашлась, что ответить, и мы тронулись в путь. Уже после первых десятков метров нашего пути я заметила, что горы тут располагаются таким образом, что дорога почему-то все время идет вверх, и поэтому идти по ней было крайне тяжело.

– Сегодня мы пойдем самым простым маршрутом, – порадовал нас проводник, и мы терпеливо ждали, когда же он начнется.

Наконец Маришино терпение лопнуло.

– Где ваши леса? – тяжело дыша, спросила она у проводника, весело порхающего между камней.

– Вот они! – широким жестом обвел вокруг крайне удивленный Махмед.

Мариша окинула недовольным взглядом редкие деревья и больше вопросов не задавала. Потом мы вышли к узкому горному ручью, искупаться в котором не рискнул бы даже каскадер, такими отвесными были его берега. И вот по этим берегам, рискуя каждую минуту сорваться, мы и начали спускаться вниз. Камни из-под ног сыпались в ущелье и исчезали в бурлящей воде. Не успели мы выбраться на относительно ровный участок дороги, как проводник тут же потащил нас на узкую тропочку, идти по которой было значительно сложней, чем по утоптанной дороге.

– В чем дело? – заканючила Мариша. – Почему мы свернули?

– Мины, – пожал плечами Махмед.

– Мины?! – ахнули мы всей толпой.

– Ну да, мины. Остались после того, как войска отошли. Но вы не бойтесь, они могут быть только на тех дорогах, по которым в состоянии проехать боевая техника, а на таких лесных тропках их никто ставить не стал бы. Но все равно смотрите под ноги и не забывайте любоваться природой.

После этих слов единственной природой, которую мы видели, были камни и корни у нас под ногами.

– Следи, куда он встает, и иди след в след, – шипела мне в затылок Мариша, которая шла третьей.

– Я где-то читала, что бывают такие мины, которые взрываются только после давления определенного веса, – уныло сообщила я. – Например, если по такой мине пробежит лиса или заяц, то им ничего не будет, а если встанет человек… Как ты думаешь, Махмед намного легче меня?

– Ты слишком много читаешь, – сердито сказала Мариша. – Я тебе это всегда говорила.

Затем мы вышли к лесному ручейку, который выглядел вполне безобидно. Я имею в виду, что берега у него были относительно пологие, но купаться в нем никто из нас не захотел. Хотя многим пришлось, так как в качестве мостика через него было переброшен ствол молодого деревца. Мне лично не удалось на нем удержаться, я сразу же рухнула в воду, подняв тучу брызг. Вынырнув, я обнаружила, что Мариша плещется рядом со мной и, кажется, очень этим недовольна.

– Ты чего? – удивилась я.

– Как «чего»? – огрызнулась моя подруга. – Я подумала, что ты увидела опасность и решила спрятаться.

– Вот по той тропинке, – махнул рукой Махмед в сторону неприметной тропки, – можно было попасть на дорогу, которая вела прямо к боевикам. Повторяю: было. Теперь бояться совершенно нечего. Сейчас мы с вами пройдем еще несколько красивых ущелий и выйдем к нашему дому отдыха, но только с другой стороны. Отставать не рекомендую, могут случиться разные неприятности.

Отставать никто и не думал, все спешили как можно быстрей попасть обратно в зону отдыха, чтобы в полной мере насладиться ее разминированной территорией. Но, выйдя из леса, мы с ужасом увидели, что Махмед отважно ступил на покрытую асфальтом дорогу и торопливо пошел по ней.

– А мины? – нерешительно спросила одна из теток.

– Плевать, – бросил наш проводник. – Идите следом за мной.

Вскоре из-за поворота вылетел грузовик, и нам стала ясна причина бесстрашного поведения Махмеда. Если по этой дороге постоянно ездят машины, то вряд ли боевики, находящиеся к тому же, по заверениям из телевизора, на сотни километров к югу, каждый день будут приходить сюда с единственной целью – поставить парочку мин. Махмед ускакал далеко вперед и явно не собирался нас дожидаться. Догнать его нам удалось только возле самой турбазы, к которой, оказывается, и вело это шоссе. Если бы мы знали, то не стали бы торопиться. По пути нам попадалось немало тенистых местечек для отдыха. На некоторых, правда, пасся скот, но даже местные быки производили впечатление измученных жарой и вековой несправедливостью животных, которым дела нет до всяких спешащих людишек. А уж ослики и вовсе выглядели просто жалко, и их агрессивности хватало лишь на то, чтобы лупить себя по бокам, стараясь избавиться от докучливых насекомых.

До своего домика мы доползли, не чуя под собой ног. Все тело ломило, а лицо и открытые части тела окрасились в интенсивно розовый цвет. Голова горела от солнца, а в глазах плясали огненные чертики.

– По моему, я умираю, – сообщила мне Мариша, свалившись на кровать. – У меня навязчивая идея пойти и искупаться в бассейне. Может быть, это сократит мою агонию.

Я выплеснула на нее тазик с холодной водой, которая, по счастью, текла из крана возле нашего дома, и она пришла в себя настолько, чтобы поинтересоваться, когда назначен ужин.

– Не хочу упустить ни кусочка из той программы, которая нам предстоит, – пояснила она мне.

На ужин нам предложили мясной салат, состоящий из обеденных остатков мяса и макарон, щедро политых майонезом. Всем также выдали по стакану кефира, который Мариша, не задумываясь, вылила себе на обгоревшие под солнцем части тела. После ужина у нас едва хватило сил, чтобы добраться до кроватей и уснуть.

– Интересно, как там Оксана? – пробормотала Мариша сквозь сон. – Ты ее видела после ужина?

Я машинально ответила, что не видела, и помимо воли начала думать, а видела ли я ее во время ужина. И вообще, вернулась ли она вместе со всеми? Но так как идти и проверять это у меня сил не было, то пришлось убедить себя в том, что я видела, как Оксана заходила на территорию турбазы и даже возмущалась по поводу предложенного нам ужина.

На следующий день нас разбудил все тот же безумный Махмед. Часы показывали восемь утра, и нам предстояла зарядка.

– Где этот тип живет? – мрачно поинтересовалась Мариша. – Не может же он каждый день вставать в шесть утра, чтобы успеть к восьми на работу.

После зарядки, длившейся мучительно долго и после которой я с трудом могла пошевелить конечностями, нам подали завтрак. Так как воду отключили еще с вечера, а включить позабыли, то нам подали яйца всмятку и по стакану подозрительно пузырящегося кефира, который Мариша без долгих колебаний намазала на свою обгоревшую кожу, заявив, что так хоть особого вреда от него не будет. Я же сделала всего один глоток и немедленно горько раскаялась в своем легкомыслии. Кефир явно уже перебродил в нечто, явно не предназначенное для человеческого желудка.

После завтрака у выхода нас встретил наш неугомонный Махмед, которому даже кефир был нипочем, и радостно заявил:

– Сегодня у нас день Нептуна!

Мы недоумевающе на него вылупились и осторожно намекнули, что этот праздник уже прошел по меньшей мере как месяц назад.

– По расписанию он сегодня, – упрямо ответил Махмед и ушел, пригрозив на прощанье, что если кто не захочет участвовать в добровольном мероприятии, то может смело рассчитывать на самые жуткие меры по отношению к себе.

Так как наша группа состояла в основном из молодых женщин, то долго убеждать нас не пришлось. Мы покорно поплелись к себе в домики готовиться к предстоящему испытанию с помощью красок и зубной пасты, которые были тут же нам выданы.

– И не жалейте краски и всяких украшений, – присовокупил напоследок наш тиран. – Вы же помните, что это за праздник.

– Он просто садист, – угрюмо констатировала Мариша, раскрашивая свой живот разноцветными полосами и втыкая в голову местную разновидность репейника, которую я только что с риском для жизни отвоевала у разгневанного таким поворотом событий ишака.

– Ну как? – спросила я у Мариши, закончив приводить себя в порядок.

– Где это видано, чтобы русалки водились в горах? – вместо ответа спросила она у меня. – Без купания праздник не может состояться. А где этот мерзавец собирается нас купать?

Одна и та же мысль пришла нам обеим в голову одновременно, и мы в ужасе уставились друг на друга, понимая, что купания в бассейне наши ослабшие после сегодняшнего кефира организмы точно не выдержат.

– Надо спустить воду, – нерешительно предложила я.

Нерешительность моя была обусловлена только тем, что я совершенно не представляла, как это делается. Но Маришу подобные мелочи никогда не останавливали.

– Точно! – обрадовалась она. – Как мы сразу не догадались это сделать?

После чего мы крадучись выбрались из своего домика и мелкими перебежками направились в сторону бассейна. Сегодня он выглядел еще хуже, чем вчера. За ночь мути в нем прибавилось, и запах исходил от него совсем уж непристойный. Мы задумчиво обошли его со всех сторон, и Мариша произнесла:

– Как ты думаешь, школьные задачи о бассейне и двух его трубах максимально приближены к действительности? Или на самом деле у бассейна значительно больше труб, про которые нам ничего не известно? И если это так, то где они находятся?

Мы еще разок обошли бассейн. Но сколько ни вглядывались в его воды, труб не увидели.

– Не могут же они забираться в него каждый раз, когда надумают спустить воду, – заявила Мариша. – Наверняка у него должна быть какая-то затычка, которую можно вытянуть, стоя на краю.

– Разве что вот это, – ткнула я пальцем в покрытую слоем водорослей плиту, которая уходила глубоко в воду.

Мы дружно ухватились за водоросли с двух сторон и потянули на себя изо всех сил. Единственное, чего мы добились, был клок оторвавшихся водорослей, в котором копошилась разнообразная мелкая живность.

– Кто-то из древних клялся, что если у него будет подходящий рычаг и точка опоры, то он перевернет мир, – припомнила Мариша.

– Что ты на меня так смотришь? – удивилась она. – Я просто думаю, что если мы засунем в эту еле приметную щелочку какой-нибудь металлический прут, то вполне возможно, что дело сдвинется с мертвой точки.

– Кажется, возле кафе я видела что-то подходящее, – припомнила я.

В это время Махмед, осторожно оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет и за ним в окна не следит ничей любопытный взгляд, постучал в дверь Оксаниного номера. Ему никто не ответил, и его и без того смуглое лицо потемнело еще больше. Он стукнул еще пару раз, но не сильно, видимо, опасаясь, что услышат соседи. Результат по-прежнему был нулевым. Махмед пробормотал что-то на своем языке и попытался заглянуть в окошко, но оно было занавешено плотной шторой, сквозь которую невозможно увидеть внутреннее помещение. Тогда он снова вернулся к двери и попытался открыть замок, подбирая ключи из связки, которую захватил с собой.

– Что это ты тут делаешь? – раздался у него над головой удивленный женский голос.

Махмед от неожиданности вздрогнул так, что уронил ключи. Обернувшись, он увидел, что рядом с ним стоит вовсе не хозяйка домика, а одна бойкая дамочка, с которой он коротал прошлую ночь. Теперь она уставилась на него с откровенным подозрением.

– Зачем ты к Оксане ломишься? – все более подозрительным тоном продолжала допытываться у него дамочка. – Мало тебе меня? На свежатинку потянуло?

При этом ее глаза гневно блеснули, и не первый день живущий на этом свете Махмед мигом сообразил, что сейчас последует скандал, а это он не любил.

– Ну что ты, звезда моя, – забормотал он. – Разве можно после встреч с тобой думать о какой-нибудь еще женщине. Если только по долгу службы. А ты же знаешь, что я отвечаю за всех отдыхающих. Вот мне и приходится за всеми следить, ты случайно не видела сегодня эту Оксану? Мне сказали, что она не пришла на завтрак.

– Я тоже не была на завтраке, – лукаво усмехнулась дамочка. – Но это вовсе не значит, что мне было плохо. Напротив, я была бы не прочь не пойти еще и на обед.

При этих словах она небрежно повела рукой, и махровое полотенце, которым она была укрыта, скользнуло вниз, обнажив грудь. Сделав вид, что ничего не заметила, любовница придвинулась вплотную к Махмеду и жарко прошептала ему на ухо:

– Если ты немедленно не пойдешь со мной, я умру.

Махмед был человеком добрым и смерти симпатичной дамочки отнюдь не желал. К тому же он понял, что просто так она не отвяжется, и единственный способ от нее избавиться – выполнить то, что она требует, и поскорей. Смирившись со своей участью, он подобрал ключи и пошел с ней к ее домику, дав себе слово не задерживаться там надолго.

Мы с Маришей за это время успели вытащить из кучи железа два подходящих прута, которые представляли собой часть разобранной декоративной ограды возле успешно разваливающегося кафе, и вернуться к бассейну. Просунув прутья в еле заметную щель, мы нажали на них изо всех сил.

– Налегай! – командовала Мариша. – Она подается, я чувствую.

Плита и в самом деле немного отошла в сторону, и вода с бульканьем начала просачиваться в образовавшуюся щель. Мы толкнули напоследок плиту подобранной по пути деревянной палкой, которая почти сразу же сломалась, но наши старания были вознаграждены, и вода побежала быстрей.

– Отлично! – удовлетворенно заметила Мариша, и мы с чувством выполненного долга отправились приводить себя в порядок, так как от всей этой возни наш грим несколько смазался.

Буквально через час мы были раскрашены с ног до головы разноцветными полосками и чешуйками. На купальники мы нацепили целые букеты травы и цветов, а сверху надели все блестящие предметы, включая пузырьки с лаком и пудреницы, которые имелись у нас с собой. Мариша раскрасила свое лицо на манер американских индейцев, а в ответ на мое робкое замечание, что ей предстоит изображать отнюдь не индианку, а русалку, лишь вызывающе хмыкнула. Наш наряд был довершен двумя огромными венками, которые преподнес нам Батяня. Такие же венки украшали головы всех подведомственных ему русалок. Для сооружения этих головных уборов, боюсь, пришлось всерьез обеднить местную флору.

Сам Батяня выглядел более чем колоритно. У него на подбородке была приделана роскошная борода, сооруженная из нескольких мочалок, а на голове возвышался покрашенный золотой краской гребень. На его груди была нарисована пасть, заполненная зубами, нуждающимися в срочном лечении от кариеса, а плавки стыдливо заменяла длинная синяя простыня, из-под которой выглядывали огромные розовые ласты.

– Класс! – дружно отметили мы, с восторгом оценив его труды.

Оксана на мероприятие не явилась, чем чрезвычайно разгневала нашего мучителя, которому и переодеваться не надо было, так здорово он смахивал на черта.

– Я не всех вижу, – заявил нам Махмед. – Кто-то нарушает режим. Вас сегодня меньше, чем было вчера.

– Сам виноват, – буркнула Мариша, усаживаясь на травку, пока Махмед отправился по домикам в поисках недостающих жертв.

Там он никого не нашел, так же как и связку запасных ключей, которая таинственным образом исчезла после общения с любвеобильной дамочкой. А без ключей проникнуть сквозь запертую дверь он был не в состоянии. Краска на наших телах под воздействием повысившейся температуры угрожала вот-вот поплыть, и размалеванная орда начала дружно требовать начала праздника, разнузданно дергая и щипая бедного Махмеда за разные болезненные части тела. Пришлось ему открывать праздник. Все прыгали словно сумасшедшие, должно быть, мы и правда слегка были не в себе от одуряющей жары и острой нехватки воды.

Наконец пришло время ритуального омовения. Все к этому времени дошли уже до той кондиции, когда особенно не соображаешь, что делаешь. Поэтому мысль о бассейне неожиданно пришлась по вкусу нашим русалкам. Может быть, потому, что они до сих пор не удосужились на него взглянуть. Мы с Маришей в душе поздравили друг друга с удачной, а главное, своевременно проведенной операцией.

– Надеюсь, там уже все вытекло, – догоняя меня, пробормотала Мариша.

– В любом случае в том, что там осталось, купаться они не захотят, – подтвердила я.

Когда мы подоспели к бассейну, самые шустрые из русалок уже стояли возле него, и на их лицах читалось откровенное недоумение. Мы с Маришей взглянули вниз и целиком разделили их чувства. Вместо мутной, чего скрывать, очень мутной и грязной воды бассейн заполняла отвратительная вонючая масса, состоящая из ила и на глазах разлагающихся частей неизвестных насекомых.

– Ну, кто самый смелый?! – жизнерадостно поинтересовался Махмед, подходя к бассейну, но еще не видя сюрприз, который мы ему приготовили.

– Купание отменяется, – мрачно сказал Батяня.

Махмед недоуменно взглянул на него и перевел взгляд на бассейн.

– Что это? – еле слышно прошептал он.

Выглядел он при этом неважно, весь побледнел и затрясся, я никак не думала, что он воспримет потерю воды в этой луже как личную трагедию и будет так переживать. Мне его даже жалко стало, так он страдал.

– Ничего страшного, – попыталась утешить его добрая, в сущности, Мариша. – Скоро дадут воду, и бассейн снова наполнится. А пока его не мешало бы почистить.

Наш инструктор перевел на нее полубезумный взгляд и протянул дрожащую руку в сторону обмелевшего водоема.

– Мне это кажется или все это видят? – спросил он.

– Ну, конечно, – похлопала его по плечу Мариша. – Все видят, а купание отменяется.

– Но там, там! – Он продолжал тянуть руку, которая стала совершать совсем уж судорожные движения. – Рука!

– Рука, – подтвердила Мариша. – Руки у всех есть, ничего страшного. Вам бы полежать немного с холодным компрессом. Вот увидите, вам сразу станет лучше.

– В бассейне чья-то рука, – завизжал Махмед. – Вы что, ослепли?

Его вопль заставил нас вглядеться в дно бассейна. И действительно, спустя несколько минут мы увидели то, что Махмед своим орлиным оком узрел в первый же момент. Из толстого слоя ила торчала перепачканная человеческая рука. Впрочем, сейчас она больше всего напоминала гнилую корчагу, поэтому не было ничего удивительного в том, что мы сначала не обратили на нее внимания. Зато теперь, несмотря на палящее изо всех сил солнце, я почувствовала, как по спине пробежал озноб, и мне мучительно захотелось оказаться как можно дальше от этого места. Мариша, судя по всему, испытывала отличные от моих чувства, потому что она сказала:

– Надо его оттуда извлечь и хорошенько отмыть.

– Зачем? – машинально поинтересовалась я. – Зачем его мыть?

– Чтобы посмотреть, кто это, – любезно пояснила мне моя подруга. – Если он, конечно, еще не целиком разложился. При такой жаре на это много времени не надо, тогда придется определять по зубным коронкам.

Содрогнувшись от такой возможности, я тихо отодвинулась в сторону, пока Батяня организовывал извлечение тела из ила и последующее его отмывание с помощью приготовленного на обед компота, так как другой жидкости на турбазе не оказалось.

– Тело отлично сохранилось, – с триумфом сообщила мне Мариша, которой в отличие от меня происходящее очень нравилось.

– Очень за него рада! – скривившись, как от уксуса, проронила я в ответ.

– Похоже, что оно пробыло в воде не больше нескольких часов, – продолжила Мариша. – Хочешь на него взглянуть? Не бойся, грязь с него уже смыли.

Я хотела сказать, что боюсь вовсе не грязи, а именно того, что под ней было скрыто, но тут я внезапно замерла с открытым ртом.

– Что с тобой? – испугалась Мариша. – На тебе лица нет.

– Несколько часов? – прошептала я. – Тогда выходит, что его убили уже после нашего приезда?

– Сразу уж и убили, – протянула Мариша. – Может быть, он сам свалился. Или у него случился сердечный приступ, или ногу судорогой свело, когда он полез купаться. Зачем сразу думать о плохом? Ну и что с того, что он в одежде? Может быть, он был человеком стеснительным и, опасаясь, что его кто-нибудь увидит голым, купался всегда в одежде. Не надо сгущать краски.

Но, к сожалению, права оказалась именно я. У мертвеца на спине с левой стороны отчетливо виднелось пулевое отверстие, которое и явилось причиной его смерти. Вряд ли он проделал его себе сам. Но это было еще не все. Пересилив себя и взглянув на лицо перевернутого к этому времени покойника, я невольно вскрикнула.

– Что?! – подскочил на месте Махмед, нервы которого пребывали в столь же плачевном состоянии, как и мои.

– По-моему, это тот парень, которого я видела в гостинице, – прошептала я, плохо соображая от ужаса.

В нормальном состоянии я сто раз бы подумала, прежде чем выдавать подобную информацию, но сейчас я за себя не отвечала, и последствия не замедлили сказаться.

– Где именно? – моментально поинтересовался Махмед, глаза которого загорелись дьявольским огнем.

– В соседнем номере, он выходил на балкон, когда был в гостях у Оксаны. – Я продолжала идти по неверному пути, упорно не замечая гримас, которые строила мне Мариша из-за спины Махмеда.

– Так! – многозначительно произнес он и умчался в неизвестном направлении.

Судя по всему, мои слова мигом вылечили Махмеда от шока, в который его поверг вид трупа на дне бассейна. Он отсутствовал очень недолго, скоро мы увидели его мчащимся вниз по каменной лестнице. В это время Мариша сердито объясняла мне, какого я сваляла дурака. Ведь мне же русским языком объяснили, что тот парень, которого мы видели в гостинице, умер, и это официально подтверждено и зарегистрировано. А я снова вылезла со своей самодеятельностью и только Оксану подставила. Последнее было близко к истине, Махмед нам это убедительно доказал.

– Где ваша подруга?

Это было первое, что он спросил у нас, когда немного отдышался после пробежки, и на случай, если мы чего не поняли, прибавил:

– Та аппетитная дамочка с белыми волосами, которая вчера была с нами на прогулке, где она? Это ведь Оксана? Так вот, в номере ее нет и кровать не разобрана. Выходит, что она не ночевала у себя. Это, между прочим, называется нарушением режима и карается снятием с маршрута! – гневно заявил он.

– Мы с ней не живем, – мрачно ответила Мариша. – У вас все номера двухместные, как бы мы втроем там уместились? Спросите у ее соседки.

– Нет у нее соседки! – в полном отчаянии заламывая руки, завопил Махмед. – Она одна попросилась жить. Но вы хоть помните, была она на ужине или нет?

– Какая разница, была или не была, – возразила я. – Если она отстала на прогулке и заблудилась в горах, то надо идти ее искать. А если она пошла в горы ночью, чтобы просто развеяться, то ее опять же надо отправляться искать, потому что в таком случае она явно не в себе и опасно надолго оставлять ее наедине с самой собой. А кстати, вещи ее на месте? Что из того, что убитый и Оксана знакомы? Зачем сразу же такие подозрения? Может быть, ей просто пришелся этот отдых не по вкусу и она отправилась домой?

При этом мы с Маришей дружно и выразительно посмотрели на Махмеда, надеясь, что он извлечет для себя урок из этого таинственного исчезновения.

– А может, тут и раньше случались подобные вещи? – вдобавок поинтересовалась у него Мариша.

– Случались, – нехотя подтвердил Махмед. – Но обычно люди сбегали на третий день пребывания, и трупы знакомых мы после их отбытия не находили.

– Вполне понятно, – шепнула мне Мариша. – Сбегали, когда терпение лопалось и до них доходило, что еще несколько дней в такой жаре и при полном отсутствии воды они не выдержат. Но у нас, похоже, другой случай. Сидеть нам тут до скончания века, пока милиция не найдет убийцу.

– Ее вещи в номере, – спохватился Махмед. – Значит, она никуда не сбежала. Но где же она в таком случае? Неужели и в самом деле в горах? Но как она могла в них заблудиться, если…

На этом месте, заметив жадный взгляд Мариши, с которым она смотрела ему в рот в надежде услышать что-нибудь интересное, он спохватился и произнес:

– Придется идти в горы на ее поиски.

Услышав это, мы с Маришей изъявили горячее желание пойти вместе со спасательной группой искать нашу злополучную новую знакомую, но тут Махмед неожиданно снова показал свой норов, отказавшись взять кого бы то ни было из отдыхающих.

– Мало мне одной потери, так вы собираетесь мне еще нескольких на шею повесить! – верещал он, в праведном негодовании подскакивая на месте. – У меня жизни не хватит всех по горам разыскивать. Пусть сидят в своих домиках, наслаждаются покоем и носа не высовывают до тех пор, пока мы не вернемся. И если им так не терпится поучаствовать в этом деле, то пусть ждут милицию, а потом объясняются с ней.

Чтобы не нагнетать и без того раскаленную, хоть и было еще раннее утро, атмосферу, мы с Маришей сделали вид, что смирились со своей участью, и покорно отправились в свой домик. Из его окошка мы беспрепятственно могли наблюдать за отбытием поисковой группы, состоящей почти из всех работников турбазы.

– Повара тоже с ними, – поделилась со мной Мариша. – Значит, обеда не будет до их возвращения и нечего нам в таком случае тут высиживать. Не доверяю я этим мужикам. Хоть они русские, хоть негры. С них вполне станет добрести до ближайшего тенистого местечка и расположиться там для долгого и всестороннего обсуждения вопроса, где искать беглянку. Потом они утомятся от такой работы и решат немного перекусить. И этот перекусон продлится до вечера. А вечером они вернутся и заявят, что никого не нашли.

Я сразу поняла, куда она гнет, но истина дороже, и я со вздохом согласилась со своей подругой, что такая ситуация не только возможна, но и более чем вероятна.

– Поэтому мы должны проследить за ходом поисков собственными глазами, – подвела неутешительный итог Мариша. – В конце концов, это наш долг перед Оксаной.

Я лично не помнила, чтобы за последнее время одалживала хоть что-нибудь у Оксаны, но прогулка в горы мне казалась предпочтительней той духовки, которую по недоразумению здесь называли номером-люкс. Оставалось только эту прогулку обустроить таким образом, чтобы нас не углядел глазастый Махмед или его не менее глазастые приятели. А для этого следовало снова замаскироваться. Мы внимательно осмотрели друг друга и пришли к выводу, что наша раскраска подходит для этой цели как нельзя лучше. От жары узоры поплыли и краски смешались в некую цветовую гамму, которая удивительно сочеталась по тону с окружающим пейзажем.

– Еще немного зелени, и все будет просто отлично, – прощебетала Мариша, опрокидывая на меня баночку с зеленкой, прежде чем я успела возразить или просто предугадать, что она собирается делать. После этого она щедро насажала зеленых пятен на себя и осталась очень довольна.

– Запасливая ты моя, – злобно размазывая зеленку по волосам, которым досталось больше всего, прохрипела я.

– Немного ярковато, но ничего, сойдет, – критически осмотрев меня, заявила подруга. – Сверху присыплем землицы – и все будет в лучшем виде.