Текст книги "Маленькие шалости примадонны"

Глава 5

Когда кассирша отвлеклась на чайник, потому что решила попить хотя бы чайку для утешения своей нервной системы, растрепанной несправедливостью жизни, Фима наклонилась к Арсению и шепотом спросила:

– Что за бред я сейчас услышала?

– А по-моему, очень даже увлекательная повесть. Если все правда, что мы услышали, то у нас вырисовывается один вполне реальный подозреваемый.

– Кто? Сема?

– Сема – это само собой разумеется, но меня интересует этот хахаль, который увивается вокруг Регины. Если он и впрямь такой всемогущий, что с легкостью лишает Регину возможности делать покупки, то, как знать, возможно, он и от Семы смог избавиться столь оригинальным способом. Почерк-то похож! Регина не может сделать покупки, а ее кавалер выступает в роли палочки-выручалочки. Сему арестовали, нетрудно догадаться, к кому побежит Регина, чтобы плакаться в жилетку.

– Думаешь, это хахаль Регины подстроил дело так, что на Сему пали подозрения?

– А что? Разве не мог?

– Мог! – обрадовалась Фима. – Если этот тип такой ловкий и деньгами готов сорить без меры, то запросто мог!

Но расспросы кассирши относительно внешности щедрого хахаля результатов не дали. Портрет получался очень уж размытым. Высокий, темноволосый, глаза слегка миндалевидные, под описание подходило слишком много народу.

– Деньги он вам на карту скинул, – осенило Арсения. – Покажите имя отправителя.

Кассирша показала, но настроение у нее испортилось окончательно.

– Помогаешь людям, помогаешь, а в ответ шиш с маслом. Чай попить, так даже конфет в доме нет.

– У меня шоколадка есть. Сгодится?

Шоколадка была милостиво принята, раскрошена и тут же съедена. Настроение у кассирши слегка улучшилось. Пока она гоняла чаи с подаренной шоколадкой, Арсений выяснил, кому принадлежит данная карта.

– Отправитель некто Пошляков Олег Васильевич. Узнаете этого гражданина?

И Арсений показал кассирше фотографию Олега, которую моментально обнаружил в одной из своих баз данных.

Свидетельница глянула и кивнула головой:

– Он самый!

Фима наклонилась к Арсению:

– Как они с Региной похожи!

– Неспроста это!

Арсений спросил у кассирши:

– Значит, личность подозреваемого подтверждаете?

– Угу. Что-то шоколадка слишком уж быстро закончилась. Нет ли у вас еще одной?

Но Арсений отмахнулся от настырной тетки. Та хмыкнула и полезла в стол, где у нее, как обнаружилось, хранились такие запасы шоколадных конфет, зефира, халвы, пастилы, печенья и бисквитов, что у Фимы глаза полезли на лоб.

– Вы что, магазин на дому собираетесь открывать? Зачем вам одной столько вкусняшек?

– Я женщина несчастная, если сама о себе не позабочусь, кто обо мне позаботится?

– Зачем о вас кому-то еще заботиться! Вы и сами с этим делом хорошо справляетесь.

– Приходится. Несчастная я несчастная, никто меня не пожалеет, не угостит.

– Если вас еще кто-то дополнительно угощать станет, то вы просто лопнете!

Но тетка не обратила на нее внимания и стала пить дальше свой чай, бормоча, что всяким там замужним или невестам ее не понять. Вид у нее при этом был такой унылый, словно бы она пила не вкуснейший чай с розовыми лепестками и ванилью, а самый дешевый, издающий аромат швабры, веника и уксуса. При этом она находилась в уютном гнездышке со свежим ремонтом, на ней был хорошенький домашний костюмчик из мягкого трикотажа, а в сыто урчащем холодильнике, Фима в этом даже не сомневалась, находились изрядные запасы деликатесов. И все равно тетка была недовольна своей жизнью. Вот уж поистине если человек хочет быть несчастлив, то он обязательно будет.

Арсений между тем проверил какие-то свои догадки и теперь ликовал.

– Все совпадает! Я проверил. Все, как мы с тобой и думали! Пошляков Олег – это родной брат Регины.

– Зачем же он представился ее кавалером?

– Сейчас поедем к нему и выясним, чего ради он затеял всю эту канитель с блокировкой карт своей сестры и прочей самодеятельностью.

– А как мы его найдем? Дома поищем?

– Дома мы его вряд ли застанем. Мне ребята сообщают, что сигнал с его смартфона последние два часа перемещался по городу, а сейчас, в данный момент, зафиксирован на Инженерной улице.

– А там что находится?

– Из тех заведений, которые работают круглосуточно, там находится ветеринарная клиника, аптека и салон цветов. Выбирай, что твоей душеньке угодно.

И всю дорогу они спорили, строили гипотезы и делали ставки, в каком из этих трех заведений обнаружится Пошляков.

– Он в ветеринарке. У него заболел домашний питомец. Собака. Или попугайчик.

– Если верить статьям из светской прессы, то в доме Пошлякова живет всего лишь одно животное – домашний гепард.

– Ничего себе! Зачем он им?

– Пошляков уверяет, что в древности фараоны использовали гепардов вместо охотничьих собак. Эти животные неплохо приручаются, не способны нанести серьезных увечий человеку, а во время загона дичи равных им по скорости в мире животных просто нет.

– С фараонами все понятно, Пошлякову эта дикая кошка зачем?

– Наверное, мнит себя фараоном. Хочет хоть в чем-то с ними сравняться.

Это объяснение Фиму удовлетворило. Люди часто потакают своим желаниям, не имея внятного объяснения их происхождению. Но она заметила, что вряд ли гепарда привезли в клинику в центре города. Если бы такая большая кошка почувствовала недомогание, то врача бы пригласили к ней в клетку.

– Гепард ручной, гуляет по дому и саду где захочет. Миролюбивая зверюга, которая в жизни никогда не была на охоте и все свое время проводит на диване перед телевизором.

– Если ветеринарная клиника отпадает, остается салон цветов. Наверное, Пошляков заказал там букет для своей жены.

– Тогда уж для смазливой продавщицы в этом салоне. Два часа подряд сидит и ждет, когда она освободится и он сможет подарить облюбованный ею букетик.

– А почему не жене?

– Жена от нашего Пошлякова ушла еще год назад. Причиной тому были многочисленные измены мужа, которые он даже не пытался скрывать. Судя по всему, такое положение дел устраивает обоих. Жена забрала с собой детей, которым Пошляков платит приличные алименты. А сам может развлекаться, словно никогда и не был женат.

– Он любвеобилен?

– Как все Пошляковы. Неспроста же они носят такую фамилию.

– Тогда ему прямой путь в аптеку.

– Ничего другого и не остается.

Случайные связи всегда приводят к неприятностям. И как знать, что затеяли суматошные братец с сестрицей, если от одного ушла жена, а другую выгнал муж.

Так сыщики думали и гадали, чтобы скрасить себе путь, но все три раза они промахнулись со своими догадками. Братец Регины отыскался в ресторане, который также находился по этому адресу. Вообще-то официальные часы его работы были закончены, но в ресторане еще горел свет, а в окнах мелькали чьи-то фигуры. Звонок в дверь, требование открыть полиции, и вот уже друзья сидят в компании подвыпивших молодых людей, которые уговаривают их не кукситься и не стесняться, а присоединиться к их застолью.

Фима сразу же узнала среди них Олега. Брат Регины был навеселе, но контроля над собой не терял. Он был красив той же яркой красотой, которая отличала и его сестру. Их фамильное сходство сразу бросалось в глаза. Темные прямые волосы. Сверкающий взгляд черных глаз. Эффектная внешность и темперамент.

– Что празднуете? – поинтересовался Арсений у Олега. – Освобождение вашей сестры от оков брака?

Олег моментально помрачнел, протрезвел и утратил большую часть своего остроумия.

– А это еще тут при чем? Я думал, что вы по поводу сегодняшней драки, которую мы учинили в ресторане. Так мы уже миром это дело решили.

Остальные участники застолья согласно закивали. Но вообще, они все очень быстро забыли и про приезд полиции, и про Олега, и сыщикам без всякого труда удалось вытащить своего свидетеля из-за стола.

– Что вы можете сказать про мужа своей сестры?

– Про Семена? Ничего.

– Как же так?

– Никто из нас с этим нытиком не знаком. Отец с самого начала был против этого брака. Он для Регины хорошего жениха присмотрел, их уже сосватали, дело на мази было, а сестренка вдруг возьми да и заяви, что не пойдет замуж за Тимура. Дескать, он ей изменил, разбил ей сердце, разочаровал и все такое. Ну скажите, разве это повод, чтобы отказываться от свадьбы? Я сам своей жене, тогда еще моей невесте, раз десять изменил. И что? Разве она из-за этого стала рвать наши отношения? Ничуть не бывало!

– А Регина отказалась от свадьбы с неверным женихом?

– При чем тут верность или неверность? Они даже женаты еще не были. О чем она вообще говорит? Отец столько денег на это мероприятие угрохал. Ему этот брак был нужен. У Тимура очень влиятельная семья, да и сам его отец не последняя шишка в нашем городе. И променять его на какого-то Семена, у которого ни рожи, ни кожи, одно нытье и жалкий оклад? Нет, я ее не понимал. И никто из нас поступок Регины одобрить не мог.

– То есть ваша сестра фактически сбежала из-под венца?

– Сбежала накануне свадьбы, а нам заявила, что полюбила другого. И предъявила этого Сему. Только это вранье! Не могла она его полюбить! Я же сестру знаю с колыбельки, и вкус ее мне прекрасно известен. Она в Тимура втрескалась как последняя дура. А когда узнала про его измену, захотела ему отомстить. И отомстила. Отец нам всем сказал, чтобы мы на свадьбу к Регине ни ногой. Мы и не пошли.

– Но свадебное мероприятие вы ей помогли организовать.

– А вы как думали! Все-таки не чужая она нам. Нельзя было допустить, чтобы она выходила замуж, как последняя бродяжка. Что люди бы сказали? Один жених предал, второй нищий? Отец ей препоны не велел чинить. Регина связями нашей семьи воспользовалась, вышло прилично, но на свадьбе у нее никого из нас не было. Отец на нее тогда здорово сердит был.

– А потом? Простил?

– Где-то с месяц назад Регина начала нам первой позванивать. То маме, то мне, то Андрею. Отцу только не звонила. Но и так было ясно, что она ищет примирения. Надоел ей этот Семен, вот что я скажу. Да она и не скрывала, что хочет от него уйти.

– И вы ее приняли?

– У нас в семье решающее слово всегда за отцом. Мы все Регине так и сказали. Она это и сама понимала. Просила, чтобы мы с ним переговорили, подготовили почву для их встречи. Когда все было более или менее на мази, отец с Региной встретился.

– Они помирились?

– Куда там! – уныло отмахнулся Олег. – Мне кажется, еще хуже стало. Регина с места в карьер сказала, что поторопилась с решением, теперь хочет развестись с мужем. А отец ей прямо сказал, чтобы про развод она и думать забыла. По его мнению, развод для женщины – это позор. Лучше такой муж, как этот Семен, чем совсем никакого. Регина психанула, она вообще быстро психует, наорала на него, что ему на нее всегда плевать было, что он только свои деловые интересы блюдет, а что у нее на душе, до этого никому дела нет. Отец тоже разозлился, наорал на нее, в легкомысленном отношении к жизни обвинил, сколько он сил и средств в их брак с Тимуром вложил, Регина в ответ отца упрекнула, что он сам маме тоже изменял и нас с братом таким примером испортил. В общем, ни о каком возвращении Регины в семью речи идти не может.

И, помолчав, Олег добавил:

– А что совсем уж странно, мама тоже категорически против ее развода. Хотя она Регинку любит больше жизни. И я знаю, как много слез мама пролила, когда Регина приняла решение отказаться от Тимура и выйти замуж за этого размазню Сему.

– Но ведь сестра вполне может не послушаться родителей и развестись с мужем?

– Может, конечно. Только отец ей этого не простит. Регина рискует без гроша в кармане оказаться. Весь ее бизнес держится на покровительстве отца. Стоит ему захотеть, и от всех доходов сестры останется лишь пшик. Она это прекрасно понимает, потому что уже на другой день после разговора с отцом она ему позвонила и сказала, что все обдумала, продолжает жить с мужем, которого сама себе выбрала. Отец размяк и пообещал, что когда-нибудь он даже примирится с Семой. И велел Регине рожать от него детей.

– То есть никто из вашей семьи не мечтал избавиться от Семы?

– Разве что сама Регина. Ей-то этот скоропалительный брак был словно кость в горле.

– А вы же с сестрой очень близки?

– Мы с ней погодки. Андрей немного старше был нас, но в детстве даже несколько лет разницы уже играют большую роль. У Андрея были свои интересы, свои друзья. А мы с Региной росли вместе, в одну школу ходили, даже в один класс. Родители специально нас так отдали, считали, что так я смогу защитить сестру от обидчиков, но получилось иначе. Регина всегда была рослой девчонкой, да еще единоборствами занималась, она всех мальчишек у нас в классе колотила, они в мою сторону даже косо посмотреть не решались.

– Сестра вас защищала, а когда ей защита понадобилась, вы что сделали?

– Что?

– Карты банковские ей заблокировали.

– Я не виноват! Это отец устроил! Регина свои деньги в его банке держала, мы все там их держим, ему легко было ей счета заморозить.

– Но зачем?

– Это все из-за Тимура.

– Жениха Регины?

– Женихом он ее когда еще был, а когда она от него отказалась и замуж вышла, он один тоже недолго оставался.

– И что?

– Женился он, вот что.

– Так и при чем тут Тимур?

Олег вздохнул.

– Хоть Регина с Тимуром в свое время и поцапались, но чувства между ними не остыли. И Регину к нему тянуло, и Тимура к ней. Сколько-то они продержались, а потом стали тайно встречаться. Дальше – больше. И как все тайное – это стало явным, и об этом поступке Регины стало известно отцу. Разозлился он на нее, не то слово! Развод для дочери – это позор. Но супружеская измена дочери своему мужу – это вообще ни в какие ворота не лезет. Он так прямо и сказал, что в прежние времена должен был бы Регину своими руками по заднице вожжами отхлестать, чтобы позор с семьи смыть. Но сейчас времена другие, ограничился тем, что перекрыл ей весь финансовый кислород. Сказал, пусть посидит какое-то время без денег, глядишь, одумается и передумает от мужа уходить.

– А что же Тимур?

– Его собственные родители приструнили. Но с ним сложней. Тимур все-таки мужчина и сам по себе тоже чего-нибудь да стоит. Если бы захотел, мог бы и от жены уйти, и с Региной вновь сойтись. Да у той муж, вот в чем дело.

Но муж как раз был в таком случае не помеха. Ведь официально Регина с Семеном не были расписаны. Весь их брак был просто театральной постановкой, любительской и не слишком умелой. Но и зритель тоже был не особо требователен. Итак, родные Регины были не в курсе того, что ее брак с Семой и браком назвать нельзя, так, простое сожительство, которое можно прекратить в один миг и без всяких финансовых потерь. Так мог кто-нибудь из любящих братьев попытаться помочь сестре избавиться от обузы в виде нелюбимого мужа? Ответ напрашивался сам собой: да, мог.

– Ты вчера поздно вечером приезжал к сестре?

– Да, был у нее.

– Вы у магазина встретились?

– Точно.

– Семен там тоже был?

– Нет. Я его не видел. Только Регина была.

– С мартини и яблоками в руках?

– Да. Откуда вы все это знаете?

– И куда вы после магазина пошли?

– К Регине и пошли. Она рассказывала, какой кретин у нее муж. И что при таком скучном муже просто невозможно ей было не встречаться с Тимуром. Часа два мы с ней о том о сем поболтали, мартини выпили, потом она меня выпроводила.

– Вас кто-нибудь вдвоем у нее видел?

– Курьер видел, который нам пиццу привез. И еще один, потому что нам еще и суши захотелось. А почему вы меня об этом спрашиваете?

Арсений не стал ничего объяснять. Он выяснил, в каком ресторане заказывали доставку суши и пиццы, записал и пообещал, что проверит слова Олега.

– Проверяйте, – фыркнул тот.

И было ясно, что с этим у него все в полном порядке. Фима молчала. На нее вдруг нахлынули страшная усталость и разочарование. Столько беготни, столько волнений, а толку пшик. Установить алиби Семена им так и не удалось.

Ее друг держался чуть лучше.

– Ничего страшного, – объявил Арсений, когда они вышли из ресторана и вдохнули свежего морозного воздуха. – Сейчас мы поедем по домам, лично мне спать просто жутко охота.

– А завтра?

– Прямо с утра отправимся с тобой в театр. Раз нам толком так и не удалось установить алиби Семена, возвращаемся к первоначальному плану, ищем настоящего убийцу Евдокии. Когда мы найдем преступника, это и станет лучшим оправданием для Семена.

Остаток ночи прошел спокойно. А вот спозаранку вновь начались звонки от возмущенной родни, все хотели знать во всех подробностях, как получилось, что поход в театр в сопровождении Фимы закончился для Семы тюрьмой и арестом. От всех этих неделикатных людей у Фимы началась головная боль, и она сбежала в театр.

Театр в утренние часы был тих и безлюден. Утреннего представления сегодня в репертуаре не имелось, и без публики театр был совсем не похож сам на себя. Да еще и артисты сновали с растерянными и встревоженными лицами. Вернувшаяся к своим Хризантема-Алечка, против которой у следствия не нашлось доказательств, вовсю делилась с коллегами пережитым ею страхом.

– Всю ночь меня допрашивали. Всю ночь! То один следователь, то другой, то третий. У меня в голове уже мысли стали путаться от усталости, если хоть в чем-нибудь душой бы покривила, обязательно бы прокололась.

– А что спрашивали-то?

– Не что, а главным образом про кого. Про Геннадия чаще вопросы задавали. Про Мусика. И про Никитушку.

– Все ясно, подозревают в убийстве Евдокии ее любовника, мужа и его любовницу.

– Про всех троих мне вопросы задавали, – подтвердила Алечка.

Она выглядела очень довольной, все внимание было сосредоточено на ней одной. Давненько ей не перепадало такой удачи. О судьбе своего кавалера она если и задумывалась, то не слишком часто. И землю рыть, чтобы избавить Сему от заключения в камере предварительного задержания, не собиралась.

– Если невиновен, разберутся и отпустят, – отмахнулась она от вопросов Фимы. – А если он и впрямь впрыснул чего-то старухе, то я тут ни при чем! Я ни о чем подобном его точно не просила. Но если хотите знать мое мнение, то следователь совершенно правильно подозревает этих троих. Да-да! И я от своих слов не откажусь! У любого из этой троицы был свой мотив, чтобы желать смерти старухи! Генку она допекла своими требованиями, чтобы в театре все шло по ее сказанному. Никиту просто достала своей ненасытностью, требовала, чтобы он все время вился возле нее хвостиком и изображал неземную страсть. Ну а насчет Мусика тут и говорить нечего, она спит и видит, как бы ей стать мадам режиссершей. Если бы у них не оказалось алиби, то они бы все трое давно бы уже сидели в кабинете следователя вместо моего дорогого Семочки!

– И что у них за алиби?

– Вот это самое интересное! – оживилась Алечка. – Все они и есть алиби друг друга! Оказывается, после того как Евдокию увезли в больницу, они наведались к ней, выяснили, что жизни ее ничто не угрожает, а после этого отправились в загородный дом Геннадия, где и оставались до утра.

– Втроем?

– Да!

– И больше с ними никого не было?

– Еще Егора с собой прихватили. Но это понятно, куда Никитка, туда и Егорка. Они друг за другом, как нитка за иголкой. Я не удивлена, что Егорка с ними напросился. Другое дело, зачем Гене это было нужно.

– И что же, они среди ночи отправились за город? Наверное, это далеко?

– Ну, загородом это можно назвать с натяжкой. Да, формально это частный загородный дом, но находится он сразу за КАД. Поселок Александровская. Ехать туда от театра по ночному городу не больше сорока минут.

Но это значило, что и оттуда можно было легко и быстро вернуться назад в город и в больницу!

Вслух Фима ничего не сказала, но выразительно посмотрела на Арсения. Увы, он увлеченно слушал Алечку.

– Дом большой, там можно запросто расположиться с комфортом всем четверым. Там четыре спальни, бассейн, сауна и, самое главное, природа. Выйдешь поутру, а там птички поют. Воздух так и звенит. И не скажешь, что город в двух шагах.

– Ты там, в этой Александровской, тоже бывала? – перебила ее Фима.

– Я? – Алечка на мгновение как-то растерялась, но потом все же кивнула. – Да, была один раз.

– В гостях?

– Да, в гостях.

– Не думала, что вы с Евдокией или ее мужем были такие подруги.

– Да мы все у них побывали! Когда Гена с Евдокией этот дом купили, они всех подряд приглашали. Шикарный дом! А записан он на одну Евдокию, так-то вот!

И Алечка убежала по своим делам. Хоть сегодня и не было утреннего представления, но репетицию никто не отменял. И большинство задействованных в вечернем выступлении артистов уже были на сцене. Не хватало лишь Никиты и Егора. Ну и Евдокии, само собой разумеется, но ее никто не ждал. Партию Царицы Ночи должна была исполнять ее дублер Марина Святославовна. Она была очень похожа на Евдокию внешне, обладала богатым и сочным сопрано, но характер имела совсем иной. Никаких интриг она сроду не плела, властвовать над другими не любила, была человеком милым, приветливым и доброжелательным, а потому особого успеха в жизни не добилась. Но ее это, кажется, совсем не расстраивало. И радости по поводу того, что теперь она автоматически становится солисткой, она тоже не проявляла. Даже совсем наоборот. Была вся в тревогах и волнениях.

– Гена, ты не понимаешь, это же такая ответственность! – трепетно шептала она, бродя по пятам за режиссером.

– Ты справишься. Я в тебя верю!

– Геночка, я все понимаю, ты сейчас оказался в безвыходном положении, Евдокия умерла, но я не смогу тебе ее заменить.

– Если бы я не был уверен, что сможешь, не просил бы!

– А если я заболею? Гена! У меня же давление! Вдруг гипертонический криз случится? Тогда придется отменять спектакль!

– И отменим!

– Я всех подведу! Я не могу так! У меня уже сердце колотится, того и гляди из груди выскочит!

Гена покосился на пышную грудь певицы, нашел ее вполне еще подходящей и крепкой и заверил, что ничего у Марины не выскочит, умирать она не будет и болеть тоже поостережется.

– А как только смогу, я найду тебе дублершу!

– Геночка! Умоляю! Сделай это!

– Прямо сегодня этим и займусь!

Решив этот вопрос, режиссер вышел в зал и принялся выстраивать артистов, которые уже стояли на сцене. Фима не понимала, чего он добивается, но сидящая рядом с ней Оливия объяснила:

– Евдокия всегда требовала, чтобы все внимание было сконцентрировано на ней одной. Не важно, исполняла ли она свою партию или просто стояла, все равно свет и массовка должны были быть расположены так, чтобы выгодно подчеркивать только ее фигуру. Но это не всегда оправдано композиционно. Вот Геннадий сейчас и пытается исправить этот просчет.

– Выходит, убитая вредила всем?

– Так уж нельзя сказать, человек она была, без сомнения, талантливый. Но да, любила себя выпятить. С возрастом это стало походить у нее на какую-то манию, словно бы она боялась поделиться даже крохами своего влияния. Все или ничего, человек без компромиссов.

– Странно, как она с такой жизненной позицией столько продержалась.

– Намекаешь, что ее должны были грохнуть раньше?

– Такое желание у многих должно было возникнуть.

– Ну, как-то продержалась.

– А ты в ночь убийства где была?

– Дома. Дрыхла без задних ног. А где же мне еще быть?

– У Гены в Александровской. Разве тебя Никита не пригласил? Удобный же случай. Евдокия в больнице, она не увидит. А Гена не сдаст.

– Ты думаешь, что у меня с Никиткой что-то есть?

– Во всяком случае, было. До того, как им Евдокия не завладела. Все так говорят!

– Кто говорит, тот дурак. Не было у нас с Никитой ничего такого. И не могло быть. Никита просто меня просил, чтобы я его девушку изображала какое-то время.

– Зачем?

– Слух пошел по театру, что они с Егоркой неровно дышат друг к другу. Вот Никитке и пришлось спешно подыскивать себе девушку, чтобы слухи эти опровергнуть. Я ему приглянулась, вот он ко мне и обратился. А я и не против была. Никитка парень прикольный. Мы с ним на всяких мероприятиях вместе светились, типа, мы пара. А потом я к себе домой, а он… он тоже куда-то ехал.

– К Егору?

Оливия не ответила на вопрос, а заговорила совсем о другом.

– Только сдается мне, что мы с Никитосом чуток переборщили, слишком часто перед глазами у Евдокии мелькали, вот она на Никиту глаз свой и положила. Никита со мной «порвал», возле нее стал крутиться. Только если со мной он мог быть ровно столько, сколько сам бы захотел, то с Евдокией этот трюк у него не прошел. Она уж если вцепится своими жвалами, то нипочем человека не отпустит, пока все соки из него не выпьет. Деспот она была и жуткая собственница.

– Но мужа своего она легко сопернице уступила.

– Уступила! Ха! Много ты понимаешь! У них с Генкой договоренность была. Пока Евдокия развлекается со своим очередным фаворитом, Гена может тоже кого-нибудь себе подыскать. Но стоит Евдокии заскучать с очередным мальчиком, Генка должен был в ту же секунду свою очередную фаворитку оставить и перед Евдокией, вытянувшись по стойке «смирно», стоять.

– Как же ей удавалось этого достигать?

– Так у нее, знаешь, какие покровители наверху сидели? О-го-го! Генка прекрасно понимал, стоит ему рыпнуться, не видать ему ни званий, ни премий, ни похвальных отзывов, вообще ничего! Станет он тем, кем и был до встречи с Евдокией. Это же она его наверх вслед за собой протащила. Без нее он бы так и кропал никому не нужные пьески!

Между тем на сцене что-то происходило. Геннадий выглядел недовольным. Рядом с ним крутились помощники, которые выглядели смущенными. Оказалось, что не могут найти Егора с Никитой, которым давно полагалось быть среди других исполнителей, а про них никто не мог даже сказать, где они в данный момент находятся. Вроде бы их видели, когда они переодевались. Но последний час никто не мог сказать, где находится тот или иной артист.

И отчего-то от этой неопределенности на душе у Фимы сделалось очень тревожно.