Текст книги "Поцелуй вверх тормашками. Развод за одну ночь"

Глава 6

Поговорить Евгений Меркулов любил. И толк в беседе тоже знал. Лизочке совсем не было скучно слушать его исповедь, хотя вроде бы лично для нее ни капли полезной информации в этом рассказе не содержалось. Для поисков Вики выступление Евгения о своем детстве и отрочестве тоже не несло никакой смысловой нагрузки. В те времена, о которых вел рассказ ее муж, самой Вики еще и в наличии возле него не имелось.

Итак, в детстве маленький Женя был болезненным и слабым мальчиком. А может быть, его гиперзаботливой маме хотелось, чтобы он таковым являлся. Ей нравилось, когда ребенок был постоянно рядом с ней, никуда не уходил и к другим детям тоже не рвался. Женечка очень любил свою маму и во всем стремился ей угодить. Хочется маме, чтобы он был болезненным и слабым, он именно таким и будет.

Так Женя и жил со своей мамой в комнате в коммунальной квартире до полного совершеннолетия. Мама растила Женю одна. И умерла, когда ему исполнился двадцать один год. Другой молодой человек к этому времени был бы уже полностью самостоятельной личностью, но Женечка так привык к тому, что все вопросы решает за него мама, что совершенно растерялся.

Но в таком состоянии он пребывал недолго. Вскоре место покойной мамы заняла другая женщина. В жизни Женечки появилась Вика. А вместе с ней у малахольного парня снова все наладилось. В стареньком холодильнике появились продукты. Да не такие, как покупала мама, а гораздо лучше и вкуснее. И сам отживший свое «ЗИЛ» отправился на свалку, уступив место своему новенькому собрату, который даже не нужно было размораживать.

Впрочем, о таких тонкостях Женя не был осведомлен. Он и прежде холодильник никогда не размораживал. Не возился он с ним и теперь. Все домашние дела, а также обеспечение их маленькой семьи взяла на себя Вика. Она покупала продукты, стряпала из них обед, убирала, мыла и стирала. А что же делал в это время ее муж? Он страдал. Такая уж Жене выпала нелегкая доля – ничего не делать, а только лежать на диване и страдать от собственной никчемности и одолевающих его хворей.

– Я ведь ничего не умею, – простодушно пояснил Женя вконец оторопевшей от такого нахальства Лизочке. – Поэтому и не работаю.

– Что же не выучились хоть какому-то ремеслу?

– Болею все время, поэтому и не учился и сейчас не работаю.

– А… А Вика?

– Она как раз работала, и очень успешно. Вот кредит за эту квартиру, к примеру, мы выплачивали из ее заработка.

Оказалось, что маленькую комнату Женечки в коммуналке молодые супруги продали. Получили беспроцентный кредит от администрации города. И на полученные средства молодая семья смогла улучшить свои жилищные условия, приобретя хоть и однокомнатную, но все-таки отдельную квартиру.

– Выходит, кредит выплачивала Вика? Но почему же тогда в квартире живете вы?

– Кредит выплачивали мы вдвоем.

– Но вы же не работаете! – возмутилась Лизочка. – Не работаете – значит, ничего и не зарабатываете!

– У меня есть пенсия, – с достоинством напомнил ей Женя.

Лизочка с трудом удержалась от желания ехидно поинтересоваться, сколько же составляет эта самая пресловутая пенсия? Вряд ли на нее можно жить и тем более выплачивать кредит за квартиру. Видимо, Женя что-то почувствовал и поэтому объяснил:

– Вика сама предложила мне пока пожить в этой квартире. Она ушла к маме, а я… я остался жить тут.

Пока что Лизочка ничего не понимала. Как к маме? А дети? Они откуда-то взялись у Вики? Пока что про детей Женечка ни словом не упомянул. И Лизочке пришлось самой задать ему этот вопрос.

– Детей у нас с Викой не было. Да и не могло быть.

– Почему?

– По моей вине, – ничуть не смутился Женечка. – В детстве я много болел, перенес свинку. Последствием этой болезни стало мое бесплодие.

О господи! Ну и доходяга! И как только Вику угораздило связаться с таким недоразумением!

– Но откуда же у Вики взялись дети?

– Наверное, от того мужчины, с которым она стала жить после того, как ушла от меня.

– Но ведь вы же сказали, что Вика ушла к маме?

– Да, сначала к маме. А потом нашла кого-то там.

– А кого именно?

– Я никогда не спрашивал, а Вика не рассказывала. Она не любила говорить о том, что могло меня расстроить. Она была очень добрая, моя Вика!

Но Лизочка уцепилась за новую информацию.

– Значит, вы общались со своей женой и после развода?

– Никакого развода между нами не было. Мы оставались официально женатыми.

– Ну, после вашего с женой расставания. Вы же с Викой общались?

– Разумеется! – с достоинством произнес Женя. – Она ведь должна была передавать мне деньги на оплату жилья!

Он еще и деньги с Вики тянул! Мало того что бедная женщина полностью выплатила кредит за квартиру, она еще и оплачивала коммунальные услуги!

– Только свою часть! Я ведь не грабитель. Я не мог требовать с Вики больше, чем она давала. Но если у нее получалось, она подкидывала мне немножко денег.

Да уж, мягкосердечию Вики стоило позавидовать. Лично сама Лизочка никогда бы не стала тянуть на себе этакого бездельника. Ну и что с того, что ты слаб и болен? Есть работа и для таких доходяг. А коли нету у тебя сил, чтобы работать и содержать самого себя, так уж ложись и помирай, а не заставляй здоровых людей работать на себя, давя на их жалость и сердобольность!

– Вижу, что я вам не нравлюсь, – неожиданно мягко произнес Женя, вглядевшись в лицо Лизочки. – Я вас не осуждаю. Я сам себе противен. Да, да, противен! Такая уж досталась мне горькая доля – быть ничтожным червяком, которого всякий может раздавить и уничтожить.

Голос у Женечки задрожал. Из глаз потекли слезы. И он так жалобно зашмыгал носом, что Лизочка просто растерялась. Ох, хитрец! Понятно теперь, как ему удавалось тянуть из Вики деньги все эти годы. Вот такой вот взгляд, проникновенная фраза, текущие из глаз слезы, и рука сама тянется к кошельку, чтобы отстегнуть бедняге несколько сотен на жизнь. Да и как не подкинуть деньжонок парню, которого жизнь и так обидела!

Но Лизочка уже поняла, что за фрукт бывший Викин муженек, и теперь терпеливо ждала, когда поток Женечкиной скорби иссякнет. На нее такие рыдания не действуют. Жизнь слишком трудна, чтобы содержать нахлебников вроде Женечки.

Долго Лизочке ждать не пришлось. Горе было коротким и необременительным. Выплакавшись, Женечка снова расцвел улыбкой.

– Так, а что там насчет Вики? Говорите, она пропала? Она погибла?

– Это мы и пытаемся выяснить. Вы не знаете, где она может находиться?

– У своей матери. У нее есть собственная квартира, где Вика и жила последние годы.

Этот вариант Лизочка как-то не рассматривала. Да и вообще, вряд ли тетя Вера, которую уволокли двое бугаев, спокойно вернулась к себе в квартиру, наплевав на отсутствующую дочь и похищенных внучек.

– А еще? Где она может быть еще?

Но Женечка не ответил. Вид у него был задумчивый и хитрый одновременно. И вопрос, который он задал Лизочке, ровным счетом не имел никакого отношения к тому, о чем она спрашивала его.

– А вот, скажем, к примеру, Вика погибнет, что тогда будет с этой квартирой?

– Что?

– Ну оформлена-то она на нас в равных долях. Собственность то есть. Вот я и думаю, а если Вика умрет и мама ее умрет, кому квартира достанется?

Для умирающего от неизлечимой болезни Женечка удивительно цепко хватался за любые блага в этой жизни. Лизе стало внезапно страшно противно находиться возле этого типа. Смелая и отчаянная Вика, возможно, погибает в этот момент. А это ничтожество… сопля… гниль болотная сидит тут и прикидывает выгоду, какую он может получить от смерти Вики. И это еще муж называется!

Лиза встала и решительно направилась к дверям. Находиться тут рядом с этим сопливым хлюпиком было выше ее сил. К тому же с Викой он общался исключительно для своей выгоды. Жизнь Вики, ее трудности и проблемы его не интересовали. Мужчине было важно получить свою подачку от женщины, которая когда-то имела глупость выйти за него замуж.

Интересно, а чем мотивировала свой поступок Вика? Неужели она любила этого хлюпика и надеялась, что из него выйдет что-то стоящее?

Лиза с удовольствием бы забыла и самого Женечку, и то гадостное чувство, которое он ей внушал. После общения с ним девушке хотелось принять горячий душ и стоять под ним долго-долго, пока противное ощущение липкости и тлена не исчезнет полностью.

Но их чувства не были взаимны. Женечка никак не хотел отвязаться от нее.

– Постойте! – догнал он Лизу уже у самых дверей. – Я правильно понял, если Вика и ее мать мертвы, то квартира полностью моя?

– Да. Ваша.

– И я смогу продать ее, разменять на две комнаты, в одной жить, вторую сдавать? Да? Так?

Вот он о чем беспокоится! Вот чего дергается. Ну и урод! И угораздило же Вику связаться с таким жалким типом!

Но Лизочка постаралась взять себя в руки. Какое-то шестое чувство подсказало ей, что нужно сейчас собраться и еще немного послушать, как это существо жует свои сопли.

– Вы сможете распоряжаться этой квартирой по своему усмотрению, продать, обменять, разделить или что-то еще, но только лишь после того, как будет доказан факт смерти вашей жены и тещи, – как можно спокойней и официальней ответила Лиза.

– Что?

– Пока что женщины считаются пропавшими. Но для того, чтобы признать их мертвыми, должно пройти три года или должны быть найдены их тела.

– Три года! Так долго! Но как же я буду жить эти три года? На что?

– У вас ведь есть пенсия, – напомнила ему Лизочка.

Но, кажется, Женя теперь уже не считал свою пенсию такой уж значительной.

– Да что пенсия! – презрительно хмыкнул мужчина, словно это и не он вовсе еще несколько минут назад с пеной у рта доказывал, какую серьезную лепту в выплату кредита он вносил. – Жалкие копейки! Разве на них можно прожить?

– Значит, вас содержала Вика?

– Содержала – это громко сказано. Моя пенсия…

– Вика давала вам деньги, и на эти деньги вы жили, – припечатала Лиза. – Почему она вам их давала?

– Ну… Наверное, потому что любила меня.

– Не врите! Вика ушла от вас! Ушла даже не к другому мужчине, а к своей маме! Это потом уже у нее появился… Кстати, кто у нее появился? Вы знаете его имя? Не врите мне, будто бы Вика вам совсем ничего не рассказывала. Раз она давала вам деньги, значит, какие-то чувства у нее к вам остались. И уж точно она делилась с вами своими планами.

– Нет, я ничего не знаю.

– И даже имени ее мужчины?

– Дима. Его звали Дмитрий.

Так, уже легче.

– Значит, уйдя от вас, Вика в скором времени познакомилась с этим Димой. Так?

– Да.

– И она сразу же начала давать вам деньги?

Женя замялся, засмущался, начал бормотать, что ему пора принимать таблетки, да и в нос закапать тоже не помешает, а то сенная лихорадка вконец его измучила. Но Лизочка умела быть очень твердой, когда этого требовали обстоятельства. Ей это совсем не нравилось. И сама себе она в этот момент совсем не нравилась, но умела. Не сразу у нее это стало получаться, но постепенно научилась.

И вот теперь Лиза не позволила Жене увильнуть от разговора.

– Так что? Когда Вика в первый раз привезла тебе деньги?

Женя еще немного помялся, но потом все же признался, что безумно любящая и заботливая Вика все-таки покинула его на целых четыре ужасных года. Эти годы – голодные и полные лишений – Женечка вспоминать не любил. Чтобы как-то протянуть, ему приходилось выходить «в люди» и знакомиться там с разными женщинами. Женечка искал замену Вике. Но, увы, ни одна из встреченных им кандидаток и в подметки ей не годилась.

– Ни одна из этих женщин даже не хотела прибраться в моей квартире. Они считали, что я обязан развлекать их и баловать. А за что? Только за то, что они женщины?

Хиленький Женя не хотел жарких постельных утех, он требовал от женщин совсем иного рода развлечений. Сытного горячего обеда. Забитого вкусной едой холодильника. Оплаченных счетов. И конечно, аккуратно прибранной квартиры и постиранного белья.

– На все ведь нужны деньги. Я это пытался донести до их сознания, но они меня словно не слышали!

И в самый разгар финансового кризиса, когда от Жени отвернулась его очередная пассия, обозвав никчемным хлюпиком и жалким альфонсом-недомерком, на горизонте вновь появилась добрая и щедрая Вика. Она дала Жене денег. Купила продуктов. И даже пообещала, что пришлет одну женщину, которая раньше убиралась в доме Димы, но теперь потеряла работу и будет рада любому приработку.

– И она действительно прислала бабу Тоню. И потом еще приезжала ко мне каждый месяц и регулярно привозила деньги и продукты.

– Кто? Баба Тоня?

– Нет. Вика. То есть баба Тоня тоже приходила. Но продукты и деньги привозила мне Вика.

И Женечка лучезарно улыбнулся. Да и чего бы ему было не улыбаться? Вика оказалась для него поистине выигрышным билетом. Сначала снабдила его квартирой, потом деньгами. А за что? За какие такие, позвольте спросить, личные заслуги?

И тут Женечка сказал поистине удивительную вещь:

– Наверное, это она делала из-за детей.

– Детей? Каких детей? У вас ведь не может быть детей.

– Верно. Но Вика-то их завела.

– От Димы?

– Ну, раз она жила с ним, значит, от него.

Некоторое время Лизочка размышляла об услышанном. И все равно она не понимала, зачем Вике, даже уйдя от своего Димы, выплачивать этому пенсионеру прибавку к его пенсии. Да еще заботиться о его быте, присылая бывшую домработницу. Домработницу?

– Стоп! – воскликнула Лизочка. – А что это за баба Тоня такая?

– Баба Тоня? Очень милая женщина. Заботливая такая.

– Так, хорошо… И что эта баба Тоня? Она часто приезжала?

– Раз в неделю. Пирожки мне привозила. Лекарства разные. У нее у самой невестка постоянно болеет, вот она мне ее лекарства и привозила. Ну, те, которые ее невестке не подошли.

Пирожки. Лекарства. Похоже, гипноз Женечки подействовал и на бабу Тоню. Значит, пожилой женщине было мало одной вечно хнычущей невестки. Она решила взять шефство еще и над плаксой Женечкой.

– Значит, баба Тоня?

– Ага.

– Хорошая?

– Ага.

– А телефон можете мне дать?

– Ага.

Женечка стал как-то немногословен. То ли всерьез задумался о своей горькой судьбинушке, то ли устрашился финансового кризиса, распахнувшего ему свои объятия. Скорей всего, последнее, потому что Женечка жалобно посмотрел на Лизу и неожиданно воскликнул:

– Слушайте, три года – это слишком долго! Я не могу столько ждать! Мне ведь нужно что-то есть и что-то пить. Баба Тоня не захочет приходить ко мне, готовить и убирать, если я или Вика не будем ей платить!

– И давно она уже к вам не ходит?

Женечка снова стал как-то мяться, но, в конце концов, признался, что Вика не платит бабе Тоне, а баба Тоня не приходит к Женечке вот уже почти полгода или около того.

– Вика сама ко мне приезжала. По хозяйству все делала и денег давала.

– И когда она была у вас в последний раз?

– Как раз сегодня или завтра я ее и жду. Вернее, ждал.

Женечка снова так расстроился, что на его длинных ресницах повисли слезы. Пожалуй, Женечка, если его размотать из этих дурацких балахонов, тряпок и платков, был даже по-своему красив. Женственный, изнеженный и слабый, он мог вызывать жалость и сочувствие в более сильных и властных женщинах. Но он был слишком ленив, чтобы энергично искать таковых.

Да и на каждую богатую, сильную и властную женщину приходилось не меньше десятка таких вот Женечек. Увы, такова печальная статистика нашего времени. Мужчины мельчают, женщины все больше и больше забирают власть в свои руки. И политика тут совершенно ни при чем. Земля, она круглая и к тому же вертится. И всему на ней есть свое время. Царил когда-то на земле-матушке матриархат, потом ему на смену пришел патриархальный строй, а вот теперь ситуация выравнивается, и снова чаша весов клонится в пользу женского пола.

– Послушайте, Лиза, но как же мне быть? – отвлек Лизочку гнусавый голос Женечки, который только что высморкал все свои сопли в старенький платочек и теперь с надеждой взирал на нее. – Как же мне быть? Я не могу ждать так долго! Три года – это невероятно долгий срок! Может быть, вы поговорите с этим Димой? В конце концов, Вика жила с ним до недавнего времени. Он должен знать, где она может быть. Или где может быть ее тело.

Поговорить с Димой! При мысли о таком разговоре в животе у Лизочки стало ужасно холодно и пусто. Она откровенно боялась и такого разговора, и самого Диму. Ведь, по всей вероятности, это его мордовороты похитили тетю Веру и девочек! Это они запугивали и таки запугали Вику! Как она от них удрала! Даже сумку свою, будь она трижды неладна, забыла!

И все же Лизочка понимала, что от такого дельного предложения грех отмахиваться просто так. И кивнула:

– Да, я обязательно поговорю с Димой.

И мысленно прибавила: «Если найду его».

– Или Мишу поищите.

– Мишу? А это кто такой?

– Ну… Вика о нем упоминала вскользь. И когда у меня была, он ей звонил. Вика при мне договаривалась, что они встретятся. И я понял, что у них роман или что-то в этом духе.

– Именно Миша?

– Да.

До сих пор Лизочке приходилось слышать про дядю Сережу и какого-то Игоря. А вот про Мишу впервые.

– А где же его искать, этого Мишу?

– Вы этим делом занимаетесь, вы и должны знать!

Вот фрукт! Лизочка была возмущена до глубины души.

Но виду она не подала. И лишь переспросила:

– Так, говорите, брак у Димы с Викой не был зарегистрирован?

– Вика до сих пор числится моей супругой, – важно пробасил Женечка.

И выписав на бумажке телефон бабы Тони, жалобно простонал:

– Только вы уж поскорей найдите, пожалуйста, Викино тело. Если она умерла и не может больше обо мне позаботиться, то это должен сделать я сам. Вика всегда хотела, чтобы я стал независимым. Возможно, ее смерть поможет мне в этом!

Лизочка с трудом удержалась, чтобы не плюнуть в его бесстыжие глаза. И, сама поражаясь своей выдержке, просто взяла бумажку с телефоном и начала осторожно спускаться вниз. Ждать лифта в обществе вновь принявшегося плакать Женечки было невыносимо. Лизочка всерьез опасалась, что она не сможет сдержаться и напоследок все же выскажет этому нюне все, что она о нем думает.

Оказавшись на улице, порядком взбешенная Лизочка даже не стала смотреть на часы. Она и так понимала, что должна ехать домой. Разговор с Женечкой слишком уж затянулся. А ведь Лизочке еще предстояла дорога домой.

– Позвоню бабе Тоне из дома. Еще не факт, что старушка захочет со мной разговаривать.

Но дома Лизочку закрутил вихрь домашних дел. С Заинькой все оказалось совсем не так шоколадно, как описывала Лизочке по телефону ее мама. Заинька не поела толком за этот вечер и теперь капризничала. Так что Лизочке вместо того, чтобы влезть в душ и немного успокоиться, пришлось метаться между плитой и надрывающимся от воплей голодным ребенком.

– Ну почему ты такая вредина? Ведь бабушка тебя пыталась накормить! Почему ты не стала есть?

О попытках бабушки впихнуть в Заиньку хоть что-нибудь наглядно свидетельствовали начатый детский творожок, измазанная яичным желтком тарелка с покусанным яичком на нем, крошки булочки, разлитый чай и слегка надкусанная паровая котлетка.

Недолго думая, Лизочка размяла котлету, остатки яйца, добавила немного овощного бульона и взбила получившуюся смесь блендером. Как ни странно, получившееся пюре Заинька глотала охотно. Она вообще предпочитала в пище все однородное, гладкое и легко глотающееся. Жевать Заинька не любила. Крупными кусками просто давилась. А к плавающим в супе кусочкам овощей относилась с большой пристрастностью. Чтобы пройти Заинькин контроль, овощам нужно было соответствовать массе одной ей известных критериев.

Даже гречневая каша подвергалась доскональной проверке. Каждое зернышко придирчиво осматривалось со всех сторон и лишь потом отправлялось в рот или же, как не соответствующее ГОСТу, выкладывалось строго в ряд на краешек тарелки. Иногда к концу кормления вся тарелка была украшена ожерельем гречневых крупинок.

Так что сегодня вечером Лизочка даже не стала затевать кормежку твердыми продуктами. Влила в ребенка питательную смесь, умыла, поцеловала и уложила спать. Потом смыла с себя косметику и поняла, что ни сил звонить бабе Тоне, ни желания у нее уже нет.

– Позвоню завтра!

И едва коснувшись головой подушки, Лизочка провалилась в крепкий и глубокий сон, где к ней пришла Вика и что-то долго и путано объясняла. Но то ли Лизочка была такая тупая, то ли Вика объясняла слишком беспорядочно, но Лизочка ничего со слов своей подруги не поняла. Разве только то, что Вике нужна помощь Лизы. Ну да это Лиза понимала и сама.

Так что следующим утром Лизочка первым делом позвонила бабе Тоне. Та была дома и, услышав, что речь пойдет о Вике, охотно пошла на разговор.

– Святая душа наша Вичка! Таких еще поискать! Как с Димой разошлась, детей себе забрала. Не всякая мать на такой подвиг бы согласилась. А тут… И ведь ни алиментов она с отца девчонок никогда не видела, ничего. Рада-радехонька была, что Дима к ним в жизнь не лезет!

– А вы давно виделись с Викой?

– Да уж, почитай, как полгода не слышала о ней ничего. Как Дима в первый раз к ней заявился да детей назад себе потребовал, так и пропала наша Вика. Испугалась, видать. В бега подалась.

– И вы не пытались ей звонить?

– Трубку-то она сменила или что. А дома у них тоже никто телефон не брал. Прежде-то я к ним хоть раз в месяц, но наведывалась. Влажную уборку там сделать или окна помыть. Или если обед какой грандиозный, день рождения у девчонок или еще какой праздник, то Вика меня обязательно себе в помощь звала. Ее-то собственная мать хотя и хорошая женщина, но совсем не от мира сего. Поручишь ей за пирогом смотреть, обязательно в духовке сожжет! Картошка, и та у нее в кашу превращалась. Да еще и подгорит, бывало. А? Что? Да, бегу я уже, бегу!

Последние слова бабы Тони относились не к Лизочке, а к какому-то невидимому Лизочке третьему лицу.

– Дочка в магазин зовет, – пояснила баба Тоня, вернувшись к телефону. – Пора мне. Извините.

Лизочка лихорадочно соображала. Баба Тоня явно многое могла рассказать про Вику и ее семью, но сделать это по телефону было невозможно. А не пригласить ли Лизочке бабу Тоню к себе?

– Скажите, а вы по-прежнему уборкой подрабатываете?

– А чего нужно-то?

Что нужно? Взгляд Лизочки лихорадочно заметался по их чистенькой квартирке. Убрать детские игрушки с пола? Она это и сама может. Вымыть оставшуюся после завтрака посуду? Смешно звать человека из-за такой ерунды. Погулять с Заинькой? Нет уж, гулять со своим ребенком Лизочка не доверит никому кроме своей мамы.

И внезапно Лизочку осенило. Антресоли! Они у них с мамой были огромными. И в них помещалось множество прекрасных и полезных вещей, например, те же самые детские санки, о которых Лизочка с мамой проговорили всю зиму, да так их и не достали, поленились.

Конечно, сейчас скорей лето, чем зима. Но ведь впереди и снег, и мороз. Лучше переложить санки и прочие нужные предметы поближе, чтобы потом снова не мучиться.

– Нам нужно разобрать антресоли.

– А-а-а… Ну, могу помочь, отчего же нет?

– А сколько возьмете?

– Не бойся, не обижу. Сколько дашь, столько и ладно. Где живешь-то?

Лизочка продиктовала. И баба Тоня сказала, что приедет уже через пару часов. Это вполне устраивало Лизочку, которой бы очень не хотелось, чтобы ее мама узнала о том, что дочь нанимает кого-то со стороны для работы, которую они вполне в состоянии сделать сами.

Сегодня Лизочкина мама повезла к себе в столовую продукты на всю следующую неделю. Пока грузчики перенесут продукты из машины в холодильники, пока Лизочкина мама снова все перечтет и запрет двери, пройдет полдня, никак не меньше. За это время Лизочка должна успеть встретиться с бабой Тоней, поговорить с ней и выпроводить старушку прочь.

– Ой, чувствую, влезу я с этой историей в крутой минус, – пробормотала Лизочка, засунув нос в свою косметичку, где она держала заначку от мамы на всякий непредвиденный случай.

Вообще-то, мама ни в чем не ограничивала дочь. Давала сколько просила Лизочка. Но ведь должны же быть у Лизочки какие-то свои, неучтенные деньги. Иногда приходилось покупать понравившуюся вещь по одной цене, а маме называть другую. Потому что иначе мама приходила в ужас от нынешних цен и начинала активно советовать Лизочке, что одеться можно недорого и на рынке. И вещи там все в точности те же самые, какие продаются в так называемых бутиках.

– Все китайцы строчат! – убежденно твердила мама. – Уж ты мне поверь, у меня у самой в молодости в кавалерах один китаец ходил, уж я-то знаю!

Неизвестно, что там знала мама про китайцев, но сама Лизочка считала, что китайцы – они тоже люди. Есть среди них старательные, работящие и аккуратные, а есть и такие, про которых в народе говорят: «Бери больше, кидай дальше», одним словом, халтурщики. И на рынке в большинстве случаев торгуют изделиями последних. Ну а в бутиках висят вещички, вышедшие из рук настоящих мастеров своего дела.

Про китайцев и их изделия идет дурная слава по миру. И забывают люди, что китайцы – это очень древний народ. И когда вся Европа зарастала грязью, а по дамам бегали блохи, китайская цивилизация была в самом расцвете.

Именно китайцы изобрели зеркала, фейерверки и прочие прекрасные вещи. А изделиями их ремесленников до сих пор любуются во всем мире. И коллекционеры сходят с ума, желая заполучить какую-нибудь вазу работы китайских стеклодувов.

Так что китайский плащик из бутика не шел ни в какое сравнение со своим собратом с рынка. Конечно, не всегда, но все же в подавляющем большинстве случаев.

Но сегодня Лизочка без всякого снисхождения растрясла свою заначку, чтобы было чем заплатить бабе Тоне. Во-первых, за работу, а во-вторых, за рассказ про Вику и ее семью.