Текст книги "Сердце красавицы склонно к измене. Любовь до хрустального гроба"

– Кто-то? – удивилась Настя. – Кто именно?

– Не знаю. Думаю, господин Сулейманов.

– Этот адвокатишка? – фыркнула Настя. – Да он и гроша ломаного никому не даст! Сам в долгах как в шелках!

– Ты знаешь Сулейманова?

– Он тоже в дружках у Димы ходил. Они на пару разные делишки прокручивали. Я этого Сулейманова отлично знаю, нипочем не стал бы он за тебя залога вносить. Забудь об этом!

– Но кто же тогда?

– Похоже, в Гоа у тебя есть влиятельный друг, – значительно произнесла Настя. – Знаешь кого-нибудь подходящего?

На мгновение перед мысленным взором у Анжелики почему-то мелькнуло лицо ее недавнего знакомого, но она тут же выкинула глупую мысль прочь. С какой это стати этот мужчина станет тратить на чужую ему женщину деньги? Ведь они с Анжеликой даже не познакомились толком.

Живут-то они, правда, в одном отеле, но Анжелике все это время было не до него. То она с Димой хороводилась, теперь вот тоже по его делам носится. Хотя ведь этот мужчина сделал сегодня попытку что-то ей сказать. Попытку-то сделал, а вот имени его она так и не услышала. Нет, но зачем же он все-таки к ней сегодня приходил?

И сделав вывод, что мужчине требовалась какая-нибудь ерунда, небось время хотел узнать или переходник спросить, Анжелика покачала головой:

– Нет, у меня тут никого нет и не было. Ну, кроме Димы, разумеется!

– Даже будь Димка жив, он бы за тебя залога тоже не внес! – убежденно произнесла Настя. – Деньги у него утекали между пальцев, как вода. Ты лучше думай, кто мог внести за тебя залог. Если этот человек так в тебе заинтересован, то надо получше о нем разузнать.

Но пока Анжелике больше хотелось разузнать о Диме. И она спросила:

– Говорят, Дима жил в ашраме? Ты там была с ним?

– Один раз ездила, – призналась Настя.

Она покраснела и смутилась, из чего Анжелика сделала вывод, что между Настей и Димой там в ашраме что-то произошло.

– Вы с ним там переспали?

– Ну… В общем, да, – кивнула Настя. – А что? Тебя это коробит?

– Что ты! Просто мне казалось, что ашрам – это место для духовного просветления людей. Туда едут не за сексом, а за духовным знанием.

– Не знаю, как насчет духовности, а у Димы там была своя комната, и ему никто не запрещал приводить к себе гостей и даже оставлять их на ночь. Многие наши девчонки там тоже побывали.

– А что это за ашрам?

– Ашрам отца Ауро, – принялась объяснять Настя. – Но этот Ауро, кем бы он ни был, уже умер, и давно. Говорят, он и впрямь совершал чудеса, исцелял людей и даже умел левитировать. Но это было раньше, потом ашрам пришел в запустение. А нынче снова процветает. Теперь в ашраме Ауро руководит один чудаковатый старикан. Уверяет, что он новый Мессия, отец Ауро в новом обличье, перевоплотившийся отец и еще что-то такое в этом духе. Но лично мне кажется, что он просто шарлатан и что во время коллективной медитации он что-то подмешивает своим ученикам в питье. Когда они собираются для молитвы, то есть для медитации, у них обычай – передают из рук в руки чашу с молоком. Каждый делает по глотку. И вот сдается мне, что в это молоко, помимо самого молока, еще что-то положено. Но транс у них всех после этого молочка получается замечательный. Люди довольны. Едут и едут со всех сторон света. Старик и его ашрам богатеют. А Дима там на особом положении.

В голове Анжелики мигом выстроилась стройная схема. Дима снабжал духовного лидера своего ашрама столь необходимыми тому снадобьями для введения своих последователей в транс, а взамен старик предоставлял Диме бесплатное жилье. Для человека, склонного нигде не работать, но зато всюду совать свой нос, Дима удивительно хорошо устроился в этой стране.

На одежду тратиться не надо, погода это позволяет. Жилье у Димы было бесплатное. Столоваться можно у Скунса в ресторане. А деньжонок подкинет добрый старина Джонсон. Просто райская жизнь!

Но тут Анжелика вспомнила, чем эта райская жизнь закончилась для Димы, и устыдилась.

– В ашрам поеду потом, – решила она. – Завтра у меня по расписанию рынок в Анджуне.

– А что ты там хочешь прикупить?

– Не знаю еще.

– Я бы советовала тебе обратить внимание на изделия из серебра. Очень красивые попадаются браслеты и другие украшения. Золото не бери, качество самого металла невысокое. Да и вообще, на рынке полно подделок.

По словам Насти, рынок в Анджуне был чем-то вроде барахолки, куда каждый мог принести то, что хотел продать. Работал он по средам. И завтра как раз была среда.

– Меня интересует одна женщина, которая торгует там лекарственными травами.

– Есть и такие, – пожала плечами Настя. – Но я бы не стала там ничего покупать из того, что потом будешь принимать внутрь. Мало ли чего они там подсунут!

За разговором время пролетело незаметно. Пора было возвращаться к остальным и готовиться ко второй, заключительной части выступления. Снова на разогреве у русских танцовщиц должны были выступать китаянки и Шивачка, но последняя где-то задерживалась.

– Вот стерва! – злилась на нее Маруся. – Это она мне назло!

– А что случилось?

– Шивачка вообще странная, обижается непонятно на что. Причем не как мы, обидимся, сразу все в лицо обидчику выскажем, подеремся, бывает, но зато в душе ничего не держим. А эта про себя обиду затаит, уйдет, спрячется где-нибудь. Ищем ее потом, ищем. Выступление уже к концу подходит, а она появляется.

– А сегодня она на что надулась?

– Да я что-то насчет ее родителей ляпнула, – призналась Маруся. – Сказала, что, наверное, они рады-радехоньки, что она деньги приличные зарабатывает. Тут вообще с работой туго, а уж для женщин и подавно. А Шивачка неплохо устроилась. Двух месяцев тут не работает, а ей с самого начала за выступление платят больше, чем любой из нас. Даже больше, чем получают обе китаянки.

– Почему так?

– Скунс говорит, что это потому, что Шивачке никто чаевых не дает. Но мне кажется, что Скунсу кто-то велел так сделать, потому что иначе с чего бы ему о Шивачке заботиться? Не в его это духе.

Время шло, а Шивачка не появлялась. Уже выступили китаянки, вышли все русские девушки. Вечер подошел к концу, публика расходилась. В зале оставались всего один-два клиента, да и те в таком состоянии, что просто не могли идти домой. Предполагалось, что охрана спустит их вниз и оставит на плетеных шезлонгах на свежем воздухе в ожидании утра.

Девушки снова собрались в гримерке. Настроение у всех было скверное. Отсутствие Шивачки действовало на нервы им всем.

– Зря ты, Маруська, про ее родителей помянула, – неожиданно сказала Настя. – У Шивачки и отец, и мать оба умерли, когда она была еще совсем маленькая. Вырастили ее бабушка с дедушкой. И сдается мне, что внучку они не баловали. В общем, Шивачке отца с матерью сильно не хватало. И для нее тема родителей – это больное место.

– Но я же не знала, – оправдывалась Маруся. – А что, они и впрямь погибли?

– Убили их.

– А кто?

– Кто-кто… убийцы! Не знаю я подробностей. Наша Шивачка не из болтливых.

– Верно. Иной раз за целый вечер и рта не раскроет.

– Может быть, потому что плохо говорит по-английски? – предположила Анжелика.

Но ее тут же подняли на смех.

– Кто плохо говорит? Да у нее английский получше иных, кто в самой Англии родился и вырос!

– Серьезно?

– Шивачка, она вообще со странностями, – зло хмыкнула Маруся. – Из нас всех она только с Настей иногда и разговаривала. Да и то потому, что Настька ко всем липнет и у Шивачки вроде прислуги была. Шивачке этого тут явно не хватало.

Настя насупилась, сердито взглянув на Марусю:

– И чего ты врешь? Ничего я у нее не в прислугах была!

– Скажешь, что и поручений она тебе никаких не давала?

– Ну, просила иной раз воду принести или в магазине что-нибудь купить. Так ведь это по-дружески. Что мне, трудно ей бутылочку воды передать? Или в магазин заскочить, если все равно по пути?

– Только для тебя она ничего подобного не делала! А когда ты ее о чем-то просила, глухой притворялась! Думаешь, я не видела! Сколько раз я тебе, Настька, говорила, не лезь ты к этой княжне-зазнайке в друзья. Не нужна она тебе, пусть со своими задвигами сама разбирается!

Маруся была очень зла на пропавшую танцовщицу. И не она одна. Остальные тоже были недовольны. Ведь Скунс, узнав об отсутствии девушки, заявил, что никто не получит денег, пока не найдется Шивачка. И теперь все сидели с мрачными лицами.

– Разве это справедливо?

– Нет, конечно, – сказала Анжелика. – Но с начальством не спорят. Предлагаю разделить клуб на части и начать поиски.

Маруся кинула на нее недовольный взгляд. Она была тут главной, а не новенькая. И это Маруся должна была отдать команду начинать поиски. Но Анжелика ответила ей простым и открытым взглядом:

– Ты как считаешь, Маруся? Ведь другого выхода у нас все равно нет?

Маруся смягчилась, кивнула и сказала остальным:

– Давайте, девчонки, раньше найдем эту дрянь, раньше получим свой заработок. Не знаю, как Шивачке, а у меня есть куда эти деньги потратить.

Девчонки разошлись по клубу, бормоча себе под нос, что будет верхом несправедливости, если Скунс заплатит Шивачке полный гонорар, ведь выступила девушка всего один раз, а не два, как все остальные.

Анжелика пошла в паре с Настей. Во-первых, потому что недостаточно хорошо изучила все закутки и окрестности клуба, а во-вторых, потому что просто чувствовала симпатию к Насте.

– Правда, что ты с ней дружишь?

– Ну, дружбой это не назовешь, – охотно откликнулась Настя. – Маруся кое в чем права, Рани бывает чертовски высокомерна.

– Рани?

– Ну да, Шивачка. Рани, так она велела себя называть. На самом деле ее полное имя звучит как-то очень сложно. Как я ни старалась, запомнить полностью не смогла. Рани происходит из какого-то очень древнего и знатного рода, и в ее полном имени указывается не только ее собственное имя, но и имя отца, а также название местности, которой владели ее предки.

И с оттенком гордости Настя закончила:

– Но мне она разрешила называть себя Рани.

Анжелика задумчиво кивнула. Ну и что, скажите пожалуйста, могло заставить наследницу древнего рода танцевать в ночном клубе? Да еще в таком невзрачном сельском, как эти «Пальмы»? Видимо, правда то, что у дедушки с бабушкой Рани жилось невесело. Наверное, они полностью разорились, и чтобы поддержать воспитавших ее стариков, Рани пришлось пойти на такую работу.

Девочки из знатных семей получали хорошее образование. Неудивительно, что танцевальные движения Рани отличали редкая точность и грациозность. Если танцам, как и английскому, музыке и другим наукам, девочка обучалась сызмальства, то это должно было воздвигнуть между ней и остальными обитателями Индии, в большинстве своем малограмотными или неграмотными вовсе, определенный барьер.

Поиски длились уже целых сорок минут, но никто еще не нашел строптивицу. Клуб был обыскан сверху донизу, но Рани так и не появилась. А Скунс, которому доложили об этом, твердо заявил:

– Вы все должны получить деньги сегодня.

Девушки разошлись вновь.

– И какая муха его укусила? – недоумевали они.

Впрочем, Скунс был изрядно пьян, и это могло быть прихотью пьяного человека, нашедшего возможность поиздеваться над теми, кто от него зависел. Хотя Анжелике на мгновение показалось, что Скунс не просто выкаблучивается, ему зачем-то надо увидеть Рани именно сегодня.

– Как думаешь, куда она могла направиться? – спросила Анжелика у Насти.

– Может быть, на пляж?

– На пляж?

– У Рани там есть одно местечко, где она любит сидеть в одиночестве.

– Так пойдем туда!

– Ночью? На пляж? Не знаю, как ты, а я не такая отчаянная!

– Скажи, а Рани бы пошла одна ночью на пляж?

– Да, она бы пошла, – тихо произнесла Настя. – Она могла.

Анжелика пожала плечами. Ей казалось, что ответ тут очевиден. Если Рани нету нигде в клубе, значит, она может быть на пляже. И Настя смирилась. Девушки прихватили с собой охранника из клуба, а заодно и фонарь, чтобы не было страшно, и отправились на поиски. Они шли, увязая в мягком сыпучем песке, так и не остывшем до конца за ночь.

– Вон ее любимое место, – указала Настя на склонившуюся к самой воде пальму. – Там на стволе она обычно и сидит.

Анжелика с охранником сделали несколько шагов. На пальме никого не было. Но зато под пальмой… Под пальмой что-то темнело. Собака? Нет, темная масса была слишком велика для собаки. Очередная священная корова, вздумавшая вздремнуть под шум прибоя? Но какое-то неприятное холодное чувство, поселившееся в груди у Анжелики, подсказывало ей, что под пальмой отнюдь не корова.

Она сделала несколько шагов и услышала, как Настя радостно взвизгнула:

– Рани! А мы тебя обыскались!

Рани лежала на песке в своем сценическом костюме, красиво расшитом золотом сари, с бубенчиками на ногах и звенящими браслетами на руках. Ветер осторожно шевелил их, отчего над побережьем разливался тихий мелодичный звон. Лицо девушки было безмятежно и спокойно. От этой трогательной картины у Анжелики на глаза навернулись слезы.

И тут же она услышала голос Насти.

– Рани, почему ты молчишь? Ты спишь? Хватит, Рани, не шути так!

Настя говорила громко, но Рани не шевелилась. Настя без толку допытывалась у своей подруги ответа. Рани упорно молчала. Ее красивые полные губы были сомкнуты, словно девушка поклялась никогда больше не размыкать их, и слово свое держала. Анжелика насторожилась еще больше, а Настя затормошила Рани еще сильней, но внезапно отпрянула.

– Она совсем холодная! Рани! Ты… ты чего это?

Анжелика подскочила ближе.

– Господи! – ахнула она. – Кровь! Посмотри, у нее кровь и на теле, и на волосах!

Но охранник уже оттолкнул обеих девушек. Он сам наклонился над лежащей танцовщицей, а когда поднялся, то лицо его было мрачно.

– Нужна полиция, – произнес он. – Рана на голове, рана на груди.

– Но она жива?

Охранник мрачно помотал головой.

– Чего ты головой мотаешь, олух? – внезапно разозлилась на него Настя. – Говори толком!

– Она мертва.

Почему-то Анжелика совсем не удивилась, услышав эти слова. Каким-то внутренним чутьем она давно уже знала, что с Рани случилась беда и что сама девушка не найдется, сколько ее ни ищи. Смерть Димы была не единственной. Как говорится, пришла беда – отворяй ворота. И вот теперь Анжелика получила подтверждение своим страхам.

Но кто мог убить молодую танцовщицу? Кто мог подкрасться к ней на пустынном пляже? Анжелика этого не знала, но чувствовала, что придется узнать.

Глава 7

После того как Анжелика с Настей и охранником вернулись в клуб и сообщили о своей жуткой находке, суматоха там поднялась страшная. Никто не хотел верить в случившееся, но в то же время все понимали, что так шутить никто не станет.

– Надо вызвать полицию.

– Сначала взглянем сами, – строго произнес Скунс. – Лишний раз полицейских дергать нечего.

Все молча с ним согласились. Вместе со Скунсом отправились трое охранников. Обратно они вернулись быстро, лица их были мрачней мрачного.

– Убита, – кивнул Скунс в ответ на вопросительные взгляды остальных работников. – Кто-то ударил ее в грудь ножом.

– Наверное, изнасиловали девчонку, – услышала Анжелика шепоток в группе танцовщиц у себя на спиной.

– Вот идиотка! Кто ходит на пляж ночью и в одиночку?!

Из всех танцовщиц заплакала одна Настя. Китаянки стояли с влажными глазами, но держались. Русским же девчонкам было все нипочем.

– Теперь нам дадут наши деньги? – требовательно дернула Скунса за рукав Маруся. – Мы ждем наш гонорар за выступление!

Видимо, тот был в таком шоке, что даже не подумал отчитать Марусю за наглость. Вместо этого полез в карман и сунул ей деньги. Обрадованные девушки получили от Маруси то, что причиталось каждой из них. Немного, как успела заметить Анжелика. Сама она получила вознаграждение более чем скромное. Работай она в этом бизнесе ради денег, неизбежно бы разочаровалась в нем.

Но сейчас Анжелика отнюдь не чувствовала себя разочарованной. Тем более что она была уверена: Рани не насиловали и не грабили. Вся ее дорогая одежда была в полном порядке, а тело лежало в красивой позе. Убийца не зверствовал над девушкой. Он оглушил ее, ударил в грудь ножом и, убедившись, что жертва мертва, скрылся с места преступления.

«Он ничем не рисковал. На пляже в это время никого нет. А если бы кто-то и был, то в такой темноте лица преступника и его примет все равно разобрать бы не удалось».

Но почему Рани отправилась ночью на пляж одна? Только ли потому, что обиделась на Марусю? Лично Анжелике казалось, что повод был слишком несущественный для серьезной размолвки. Русские девчонки и прежде подтрунивали над Рани, но та переносила их издевки с присущей ей холодной отстраненностью и высокомерием.

Получившие свои деньги танцовщицы хотели расходиться, но их не выпустили из клуба.

– Скунс велел всем оставаться тут.

– По какому праву? – хотела возмутиться Маруся, но была быстро осаждена.

– Произошло убийство. Без полиции не обойтись.

– Но Рани убили на берегу! Не в клубе! – пыталась втолковать Маруся охраннику. – При чем тут мы? Мы тут совершенно ни при чем! Никто из нас понятия не имеет, кто убийца.

– Идите к управляющему. Без его приказа не выпустим.

Скунс, уже слегка пришедший в себя, держался твердо. Он сидел возле бара, рядом с ним стояла бутылка виски. И Скунс снимал стресс с помощью спиртного. Серо-зеленая окраска его физиономии уже вновь сменилась на кирпично-красную.

– Полиции нужны свидетели произошедшего, – заявил он в ответ на требование Маруси отпустить их всех домой.

– Но мы ничего не видели!

– Полиция захочет узнать, почему Рани оказалась ночью на берегу.

– А мы откуда можем знать?!

– Вы с ней дружили.

– И не думали даже! – сердились Маруся и остальные, смекнувшие, что расследование может затянуться надолго, а это значит, выспаться после тяжелой ночи им не удастся. – Гордячка и надутая гусыня! Кому она нужна, чтобы с ней водиться?

– Вы все проводили с Рани времени больше других. Идите и подумайте, кто мог желать ей смерти.

И видя, что девушки не собираются сдаваться, Скунс повысил голос.

– Все, я сказал! – заорал он на танцовщиц. – Как сказал, так и будет! А если посмеете ослушаться, на работу в «Пальмах» больше не рассчитывайте.

Возмущенные девушки оставили начальника наедине с его утешительной бутылкой. Они вернулись в гримерку, и Маруся решительно подошла к столику, который занимала Шивачка.

– Что ты собираешься делать?

– Скунс велел нам выяснить, какого черта происходило сегодня с Рани!

И Маруся дернула на себя хлипкий ящик. Тут же ей под ноги спланировал какой-то лист бумаги. Маруся глянула на него и фыркнула:

– Ничего тут нет!

Она уже приготовилась скомкать листок, но Анжелика не дала ей этого сделать.

– Погоди, – произнесла она, бережно расправляя лист бумаги. – Возможно, это важно.

Листок лежал в ящике поверх многочисленных тюбиков с гримом, тушью и помадой, и Анжелике показалось, что, в отличие от всех других предметов, он пролежал в ящике совсем недолго. Поваляйся он там хотя бы пару деньков, на нем бы обязательно остались пятна от декоративной косметики, которой Рани щедро покрывала лицо перед выступлением.

– А листок белоснежный. Он явно очутился в ящике только сегодня вечером.

– Ну, видела, как Шивачка его туда сунула, – пожала плечами одна из танцовщиц. – И что с того?

– Как это случилось?

– Да обыкновенно. Я была в гримерке одна, когда она заявилась. Со мной даже не поздоровалась, просто кивнула в ответ на мое приветствие. Села, вынула из сумочки этот листок, мельком его просмотрела и сунула в ящик. Мне показалось, что она это письмо уже читала раньше, а придя в клуб, просто освежила в памяти содержание.

Впрочем, письмом это назвать было трудно. Всего три строчки и подпись.

– Кто-нибудь из вас понимает, что тут написано? – обратилась Анжелика к девушкам.

Но те, лишь взглянув в листок, качали головами. Сама Анжелика тоже не понимала ни единого значка. Пришлось ей обратиться за помощью к охранникам. Они были местные ребята и вроде бы не совсем тупые, во всяком случае, в школе учились и читать явно умели. Анжелика видела, как один читал газету, а второй листал электронную книгу.

Однако Анжелику поджидало разочарование. Охранники тоже не смогли прочесть написанное в записке.

– Мне этот язык незнаком, – заявил один из них, а второй лишь кивнул.

– Как же так? – удивилась Анжелика. – Вы же оба вроде как родились и выросли в Индии?

– И что? У нас в каждом штате свой язык, а то и сразу несколько языков. Мои родители живут в деревне и не понимают соседей, которые живут в деревне за рекой.

И, ткнув пальцем в записку, он пояснил:

– Это не хинди, который знают все или почти все. Это какой-то другой язык.

– Но не урду, – добавил второй охранник.

– И не конкани.

– И точно не телугу и не бодо.

– Может быть, сантам?

– Нет, и не сантам тоже.

Стараясь не выдать охватившего ее разочарования, Анжелика тем не менее осторожно спрятала листок в карман.

Настя держалась рядом с Анжеликой, и, убедившись, что с запиской ничего не ясно, Анжелика повернулась к ней.

– Ты лучше других знала Рани. Как по-твоему, кто же мог выманить ее ночью на берег океана? Она тебе ничего не говорила, что куда-то собирается сегодня?

– Нет, ничего не говорила, – помотала головой Настя и прибавила: – Наверное, обиделась, что я с тобой сегодня все время провела.

– А обычно вы с ней ходили?

Настя замялась с ответом.

– Ну, в последнее время не так чтобы очень.

– А раньше?

– Раньше да, мы часто вместе ходили, – призналась Настя.

Анжелика кинула на свою новую приятельницу пытливый взгляд.

– И что между вами произошло? Почему вы перестали общаться?

– Да какая разница, – отвела глаза Настя. – Теперь уж все равно. Рани мертва, Дима тоже.

И по тому, как она это сказала, Анжелика поняла:

– Рани крутила роман с Димой? И она тоже?

Настя покраснела и внезапно выпалила:

– Да какой там роман! Переспала с ним, и все дела!

– Что?

– Вот уж на кого я бы никогда не подумала, так это на Рани! Наши-то все только и думают, как бы удачно замуж пристроиться, а Рани не такая была. Я честно, сколько с ней водилась, так и не поняла ничего про нее. Что у нее в голове за мысли крутились, для меня всегда загадкой было. Хоть и считалось, что мы дружим, но она меня на расстоянии держала, близко к себе не подпускала. Но любовника у нее никакого не было. Был у нее жених, но Рани про него тоже не особо распространялась. Вроде бы он сбежал или исчез. Но все равно с незнакомыми мужчинами Рани всегда с большим достоинством держалась. Я думала, что если она и обратит на кого-то свое внимание, то на какого-нибудь принца или кого-то в этом роде. И вдруг на днях вижу их с Димой!

Сказать, что Настя была удивлена, значило бы ничего не сказать.

– Челюсть у меня так и отвисла. И Дима так странно себя вел. Прибежал уже под конец выступления, такой весь взмыленный, рубашка расстегнута, словно бы только что из постели. И видно, что торопится. С ноги на ногу у бара переминается, но не уходит. Все ждал чего-то. Интересно, думаю, чего? А после выступления Рани к нему сама подошла, и они уехали.

– Куда уехали?

– Да уж ночь была. Куда могли уехать? В постель, наверное. В такси к Рашиду сели да и поехали.

Вид у Насти был кислый.

– И давно это случилось?

– Две ночи назад. Сегодня, вчера, да позавчера.

Выходит, Дима с Рани уезжал как раз накануне своей смерти. Символично. Но при этом Анжелика не могла сдержать удивления.

– А ты не ошибаешься?

– Нет. Все точно. Как было, так и рассказываю.

Но ведь ту ночь Дима и Анжелика провели вместе. Впрочем, недаром ведь Анжелике показалось, что ближе к утру ее любовник куда-то выходил. Но когда она проснулась, он был рядом с ней, и она успокоилась. Но оказывается, у Димы были какие-то дела с Рани. И Рани теперь мертва. И Дима тоже мертв.

– И с того момента между тобой и Рани черная кошка пробежала?

– Нет, если бы она мне всю правду сказала, я бы и не возражала! – горячо принялась оправдываться Настя. – Мне этот Дима, по большому счету, совсем не нужен был. Нравился, да и сохла я по нему. Но в то же время я же не конченая дура, понимала, что Дима из себя представляет. Но ведь Рани как подло поступила! За моей спиной ему, выходит, глазки строила, авансы раздавала. А мне даже ни словечком не обмолвилась. Могла я ее после этого подругой называть?

– Наверное, нет.

– Вот и я ей так сказала.

– А она?

– А что она, – вздохнула Настя. – Подбородок так надменно вздернула и говорит: «Я тебе отчета давать не обязана! А ты все слишком примитивно понимаешь. У меня к Диме дело было, поэтому я с ним и уехала!»

– Но ты ей не поверила?

– Какие у них с Димой могли быть общие дела? Они из разных миров. И Рани всегда к Диме относилась с презрением, нос морщила, когда он мимо проходил, словно воняет от него. Она и со Скунсом точно так же себя вела. Если честно, я вообще не понимаю, зачем он ее в клубе держал. Рани с ним обращалась, как с последним из своих слуг. И Диму она тоже презирала. Верней… верней, я думала, что она его презирает.

Выговорившись, Настя замолчала, удрученно глядя прямо перед собой и явно ничего не видя. Настя думала о своей подруге Рани. А Анжелика, лишенная ревности и пристрастности, думала о том, что если у Димы с Рани в последнее время появилось какое-то общее дело, то не стало ли именно это дело причиной смерти обоих молодых людей? Очень уж подозрительно совпали поездка Рани с Димой и их убийство.

Долго Анжелике размышлять об этом не пришлось. Прибыла полиция и, как водится, тут же принялась искать козла отпущения. К тому же один из полицейских узнал Анжелику и очень ей обрадовался.

– А! Снова ты! – воскликнул он, причем в его глазах Анжелика увидела приговор.

Но, к ее удивлению, другой полицейский одернул первого и что-то сказал тому на ухо. После чего первый полицейский совершенно потерял к Анжелике интерес и если смотрел на нее, то с большим недоверием и одновременно с уважением во взгляде.

Полицейские осмотрели тело Рани, подтвердили первоначальную версию. Да, девушку оглушили сильным ударом по голове, а затем зарезали. Это успел подслушать, а потом передать остальным охранник, отводивший полицейских на место происшествия.

– Скорее всего, жертва ничего даже не успела почувствовать.

Анжелика была согласна. Лицо мертвой Рани не было искажено страхом или предсмертной мукой. Она умерла легко, не поняв, что с ней происходит.

– Полицейские также убеждены, что тело погибшей девушки не подверглось надругательству, – продолжал делиться информацией охранник. – Кто бы ни напал на Рани, он ее не насиловал.

– Просто не успел, – предположила Маруся. – Извращенец чертов! Живых девок ему уже недостаточно. Мертвечинки захотелось!

Анжелике казалось, скорее было наоборот. Возможно, преступник хотел всего лишь оглушить Рани, но не рассчитал силы удара и убил девушку. Но зачем он тогда еще и ударил ее в грудь ножом? От отчаяния? Чтобы уж наверняка?

– Он ее хотел трахнуть, но понял, что убил, и убежал.

– Только Рани зачем поперлась одна на пляж?

– Вроде бы соображать должна.

– Наверное, ее кто-то знакомый на пляж пригласил, вот и пошла.

В связи с этим у полицейских возникла версия: убийца – это один из постоянных посетителей клуба, воспылавший к неприступной исполнительнице индийских танцев жгучей страстью, приведшей к преступлению. Рани этому человеку доверяла, поэтому и отправилась на свидание.

– Они думают, что дело было так. В перерыве посетитель вызвал девушку на берег океана, что-то ей пообещав взамен, а когда девушка пришла, напал на нее.

Очень кстати Анжелика вспомнила о записке, которую никто так и не сумел прочитать. Она отдала ее охраннику, а тот передал полицейским. Но и среди них тоже не нашлось грамотея, способного перевести содержимое записки. А между тем, хотя записка и была получена Рани еще в начале вечера, Анжелика не сомневалась – содержание крайне важно, и потихоньку поздравляла саму себя за предусмотрительно сделанную с этой записки на телефон копию.

«Если найду переводчика, то узнаю, что в записке. Узнаю, кто вызвал Рани на берег. И возможно, узнаю, кто ее убил».

Настя выглядела опечаленной.

– Сначала убили Диму, – вздохнула она, – теперь Рани. Что делается на этом свете?!

– А что, если эти две смерти между собой как-то связаны? – воскликнула Анжелика.

– Связаны? Каким образом?

– Ты говорила, что в последнее время Дима отирался возле Рани.

– Только один вечер.

– И они даже куда-то ездили вместе.

– Да. Той же ночью уехали вместе на такси.

– Вот тогда-то они и могли сделать что-то такое, за что их обоих убили.

– Что сделать?

– Да что угодно! Например, увидели что-то противозаконное. Преступник не хотел, чтобы они его выдали, вот и убил их. Сначала Диму, а потом Рани. Надо выяснить, доехали ли они вообще до ашрама. Возможно, трагедия произошла где-то по дороге.

– Но я думала, что они поехали к Диме, чтобы заняться там… А ведь ты права! И как мне это сразу в голову не пришло! Рани ни за что не легла бы в постель к Диме. Ей было что-то от него нужно. Она хотела, чтобы он ей что-то показал. А я-то, дура, обидела ее своими глупыми подозрениями!

И Настя схватилась за голову. Но Анжелика не успела ничего сказать в ответ. Только она подумала, что надо ободрить Настю, как пришли полицейские.

– Ты и ты! – грубо ткнули они пальцем в Настю и Анжелику.

В кабинете, который прежде занимал Скунс и откуда его бесцеремонно выдворили полицейские, сидел знакомый Анжелике следователь. Он тоже узнал девушку и кивнул ей:

– Замечательно. Меня уже предупредили, что и вы тут. Ну, и как вы объясните случившееся?

– А я должна объяснять?

– Но это же вы нашли тело убитой.

– И что? Мы все ее искали. Директор сказал, что без Рани не заплатит нам жалованье, вот мы и суетились. Рани мог найти любой.

– Но нашли-то ее вы, – многозначительно произнес следователь. – А? Вы не находите это подозрительным? Сначала погибает ваш любовник, затем девушка, с которой он был знаком.

– Если вы намекаете, что я убила Рани, потому что ревновала ее к Диме даже мертвому, то тут вы не правы! У Димы было столько женщин, что вздумай я убивать их всех, мне бы на это целой жизни не хватило!

– А как вы очутились в этом месте? Помнится, вы жили в отеле.

– Я тут работаю.

– И давно?

– С сегодняшнего дня.

– И уже появился первый труп. Подозрительно, вы не находите?

Положа руку на сердце, Анжелике и самой было не по себе. Уж не связаны ли эти убийства и впрямь с ее персоной? Но Анжелика посоветовала себе быть скромнее и твердо произнесла, глядя прямо в глаза следователю:

– Я не понимаю, что происходит. Но точно знаю, что ничего плохого я не делала.

И неожиданно она поняла, что следователь ей верит. Взгляд его как-то смягчился.

– Ну, а тут вы что делаете? Только не надо говорить мне о том, что вы внезапно воспылали страстью к танцам у шеста.

– Не буду, – кротко ответила Анжелика. – Просто после того, как вы обвинили меня в убийстве Димы, я захотела сама найти его убийц.