Текст книги "К колдунье не ходи. Знойная женщина – мечта буржуя"

Глава 9

Но первой заговорила Аня. Эта девушка просто не умела долго молчать. Нахмурившись, она посмотрела на Варю и с укором спросила:

– Значит, ты хочешь, чтобы все шишки на дядю Пашу повалились? И не жаль тебе убогого?

– Я лишь хочу убедиться, что наказание понесет истинный виновник трагедии на острове.

– Нет, но ты же упомянула имя дяди Паши, – настаивала Аня. – Ты же не случайно о нем вспомнила?

– Я просто подумала… если в семье есть психически больной человек… и он сбежал из‑под надзора… А потом случились эти несчастья, то не мог ли он…

– Все это чушь! – воскликнула Аня. – Дядя Паша у нас смирный. Он и мухи не обидит!

– Но все же он проходил лечение…

– Подумаешь! – легкомысленно отмахнулась Аня. – Папа говорил, Паша с детства странный был. Его мама ветрянкой заразилась, когда беременная ходила. Вот дядя Паша и родился, того… с отклонениями. Но насчет того, чтобы убить кого‑то, ты зря на него думаешь. Дядя Паша у нас совсем смирный. Лично я на него совсем не думаю.

Варя открыла рот, чтобы возразить, но Кира не дала:

– Так! Стоп! Тайм-аут! Объясните сначала, кто такой этот дядя Паша? Ваш родственник?

Обе девушки кивнули. И одновременно ответили:

– Брат.

– Дядя.

– Не поняла. Дядя или брат?

– Дядя Паша – это брат моего папы, – объяснила ей Аня. – Родной. Он младше папы всего на год.

– То есть он уже в возрасте?

– И где он живет?

– Так весной и осенью обычно в психушке обитает. Остальное время с нами жил.

– То есть он не буйный?

– Нет. Правда, иной раз накатит на него, вскочит из‑за стола, шапку на себя нахлобучит и бежать. Не смотрит, дождь ли за окном, вечер ли поздний. Все равно ему. Бежит и мычит себе что‑то под нос. Никого вокруг себя не видит, не слышит, вообще, мне кажется, не понимает, что происходит.

– Просто так вскакивает ни с того ни с сего и бежит?

– Ага. Сидят, к примеру, мама с папой, на хозяйственные темы разговаривают. Ну, там про теплицы новые, где деньги на них взять, если отец Юрке вместо стекол для теплиц велосипед новый купил. Или еще чего‑нибудь между собой обсуждают. А он вскочит и бежать!

Обсуждают – это надо понимать, ссорятся. Иначе ничего обсуждать Лидия Никаноровна не умела. А для душевнобольного человека или просто человека со слабой психикой такие ежедневные скандалы, которые разыгрывались в семье Багра, были крайне тяжелы. Вот Павел и убегал подальше, чтобы не слышать домашних склок.

Но чтобы проверить свою догадку, Кира спросила у Ани:

– А случалось так, чтобы твой дядя Паша один сидел, никого рядом с ним не было, а он бы все равно вскочил и побежал?

Аня пожала плечами:

– Если один сидишь, чего дергаться? Все равно ведь никто внимания не обратит.

– Значит, не было такого? Дядя Паша убегал, лишь когда твои родители ссорились?

– Ну да. Наверное. Да какая разница, почему он убегал? Ему и врачи диагноз поставили. Олиа… олиго… олигарх? Нет, не олигарх – это точно. Как‑то иначе слово звучит. Но у дяди Паши справка была, на учете он состоял и пенсию тоже получал. Папа у него опекуном был. А как дядя Паша в бега подался, а папа умер, так даже и не знаю, что с ним будет. Погибнет теперь, наверное. Если вообще найдется когда‑нибудь.

Слова Ани прозвучали удивительно равнодушно. И Кира укорила ее:

– Это же твой родной дядя. Как ты можешь быть такой бесчувственной?

– А где мне на всех слез взять? – обозлилась Аня. – Вот Варька дядю Пашу и вовсе убийцей считает. Чего вы к ней не придираетесь? Чего ко мне все лезут? Я и так сиротой осталась, и отца, и мать почти одновременно потеряла. А вы меня еще и третируете!

– Прости, Анечка.

– Да ну вас! Говорите тут, а я в уголочке посижу. Чего со своим мнением лезть, если вы мне рот все время затыкаете?

И Аня действительно угрюмо замолчала. А Варя вновь заговорила:

– Не знаю, может, я и не права в своих подозрениях. Вообще‑то, я этого человека ни разу в жизни не видела. И я не обвиняю его в убийстве Лидии Никаноровны. Просто я всю прошлую ночь без сна провела, все думала, кому могла помешать Лидия Никаноровна. И неожиданно вспомнила, что Юра рассказывал мне, как Лидия безумного брата своего мужа третировала…

Лидия Никаноровна славилась злым языком по всей округе. На базаре рядом с ней избегали становиться другие женщины, также принесшие сюда плоды своего крестьянского труда. Места рядом с Лидией занимались в самую последнюю очередь. А бывало, что и никто к ней не подходил. Впрочем, с директрисой рынка и санэпидврачом Лидия Никаноровна умела быть вежливой и даже приторно-льстивой. Но зато те, от кого она не зависела, получали от нее нахлобучку по полной программе.

Багор хорошо изучил нрав своей жены и постарался устроить дела таким образом, чтобы как можно реже бывать дома. Дочка Анечка была полностью под пятой у властной матери. Девочка безропотно выполняла всю домашнюю работу, которую поручала ей мать с раннего детства. Была Анечка тихой, вежливой и услужливой. Ела мало, в одежде была нетребовательна и поэтому иной раз даже удостаивалась похвалы Лидии Никаноровны.

Сама же Анечка просто обожала свою мать, это признавали все вокруг. Она всюду следовала за своей дорогой мамочкой, во всем повторяя то, что делала ее мать. Лук сажать, посуду мыть, кроликам траву рвать – всегда Анечка была рядом с мамой, стараясь во всем помогать ей. Поэтому Анечка очень рано приучилась к ведению хозяйства, во многом облегчив работу своей матери. Вся ее жизнь была посвящена тому, чтобы угождать своей дорогой маме.

Итак, мужа и дочь Лидия Никаноровна если и не любила, то, во всяком случае, терпела. Один приносил деньги, вторая помогала по дому. Но были у Лидии Никаноровны в собственной семье и враги. Первый и главный враг был Юра, которого женщина ненавидела лютой ненавистью, – нахлебник и паразит. А второй – брат мужа Павел, который Лидию Никаноровну попросту раздражал своим присутствием.

Павлу невозможно было поручить никакого серьезного дела. Он только хорошо полол сорняки и возился с рассадой. Да, в огороде от него могла бы быть реальная помощь, но… увы, как раз в весенние месяцы, когда самое время копать, сажать и пересаживать, у Павла неизменно случались обострения его болезни. Мужчина впадал в странное беспокойство, мог надолго уйти из дома. Павел не был безумен или опасен для окружающих, но он мог случайно попасть в беду сам.

И Багор, заботясь о брате, регулярно отвозил его в больницу. Через месяц-полтора Павел вновь возвращался домой и лето жил со своими, помогая по мере разумения в огороде. Ну, а осенью все повторялось вновь. Единственное, что несколько примиряло Лидию Никаноровну с существованием бедного больного, была его пенсия. Рачительная женщина полностью клала ее на свою книжку, считая, что они и так делают для Павла больше, чем он того стоит.

– Юра рассказывал, что Лидия Никаноровна подчас бывала очень жестока с Павлом. Она его обзывала дураком и дебилом и из дома гнала, когда бывала не в духе. А несколько раз даже била родственника.

– И Багор это допускал?

– Павел ему никогда не жаловался. А синяки и ссадины на дяде никогда не переводились. Во время приступов беспокойства он, бывало, убегал очень далеко, ранился и ушибался без счета.

– Допустим. Но пока что это никак не указывает на то, что именно Павел убил Лидию Никаноровну.

– Точно-точно! – встряла Аня. – Дядя Паша уже сколько времени, как в наших краях не показывается.

– Но Юра говорил мне, что дядя Паша жену брата сильно не любил, – упрямо произнесла Варвара. – А вот с Юрой они немного дружили. Оба они страдали от злого нрава этой женщины. И Павел всегда говорил Юре, что Лидия Никаноровна плохая, недобрая.

– Все равно не понимаю, где тут намек на убийство?

– Вы слушайте дальше, – слегка нахмурилась Варя. – Слушайте и все поймете.

А дальше было вот что. Оказывается, с тех пор, как Багор поселился на острове, он взял с собой и брата. Лидия Никаноровна была только за. Она лишь настояла на том, чтобы пенсия Павла оставалась у нее в руках. Багор не протестовал. И какое‑то время все были довольны. Братья жили на острове. Лидия Никаноровна в доме вдвоем с работящей Анечкой, которая стала ей настоящей помощницей и полностью взвалившей на свои плечи все немаленькое хозяйство. А Юра пропадал в городе. Казалось, в жизни Лидии Никаноровны произошли перемены к лучшему.

Но затем случилось несчастье. С наступлением весны, заметив у брата признаки беспокойства, Багор решил отвезти его в психиатрическую больницу, где тот всегда проходил курс профилактики. Обычно Павел всегда радовался, уезжая в больницу. Там на него никто не ругался, не бил, не обижал. Напротив, в больнице Павла любили за тихий и незлобивый нрав. Медсестры угощали его конфетами, а другие больные подкармливали домашним печеньем и сладкими пирожками, которые Павел очень любил.

Однако в этот раз Павел от лечения отказался. Уезжать с острова от брата он не хотел категорически.

– Не хочу в больницу, – твердил он. – Хочу остаться на острове. Мне тут хорошо, а в больнице плохо!

– Но ты же всегда говорил, что тебе в больнице хорошо, а дома плохо.

На это Павел немного подумал и ответил:

– Дома плохо, а на острове хорошо!

Было понятно, что бедный больной бывал рад сбежать от злой Лидии Никаноровны даже в больницу. Но вот на острове, вдвоем с братом, который никогда его не обижал, и с Барсом, который обожал Павла, было совсем другое дело. И Павел не хотел уезжать. Он артачился до последнего.

– Юра рассказывал, что отцу с огромным трудом, но все же удалось уговорить Павла поехать в больницу. Он отвез его туда, но не прошло и нескольких дней, как Павел сбежал.

– Как сбежал? Разве в таких учреждениях есть свободный выход пациентам?

– Не всем, но Павел был на особом счету. Он никогда не совершал ничего предосудительного. Всегда был тих, покладист и приветлив. И во всем следовал указаниям врачей. Поэтому за ним никто особо не следил. И его отсутствие заметили лишь в десять часов вечера, когда все пациенты отделения легли спать, а его кровать осталась пустой.

Был объявлен розыск. Звонили Лидии Никаноровне, звонили в полицию. Врачи больше беспокоились о том, как бы пациент не причинил себе вреда, чем о том, что он может причинить вред окружающим. Павла искали, но бесполезно. Он словно сквозь землю провалился.

– А я о чем говорю! – подхватила Аня. – Дядя Паша сгинул!

– Но лично мне кажется, что Павел давно вернулся к брату на остров, – произнесла Варя. – И живет или жил до недавнего времени там с отцом Юры.

Аня изумленно вытаращилась на приятельницу. А Кира спросила у Варвары:

– Почему ты так считаешь? Объясни!

– Мы с Юрой несколько раз бывали на острове у его отца. И всякий раз я замечала, что нас принимают только в кухне. Дверь в спальню всегда была закрыта. И оттуда доносились то шорох, то покашливание, то еще какие‑то звуки.

Кира кивнула головой. Да, в доме Багра было всего две комнаты. В одной Багор спал. Вторая комната служила кухней, столовой и гостиной. В ней стоял большой диван, вполне пригодный для сна. И еще Кира обратила внимание, что тарелок в доме Багра было только две, кружки тоже две, и даже вилок, ложек и стаканов имелось лишь по две штуки.

И еще сыщицам невольно вспомнилась первая ночь на острове, когда они пошли вниз к капитану и по дороге столкнулись с бегущим незнакомцем весьма странного вида. Постепенно у них в головах начала вырисовываться новая версия:

– Варя, скажи, а этот Павел и Багор были похожи друг на друга?

– Я с ним не сталкивалась. Не знаю.

– А фотографий у тебя нет?

– Что вы, откуда?

Сыщицы вопросительно посмотрели в сторону Ани. Та заметила их взгляды и фыркнула:

– Прямо противно слушать, как некоторые тут мою маму позорят! Да мамочка была святая! Она и Юрку терпела сколько лет. И дядю Пашу не обижала. Она его не била и не ругала. Она со всеми так разговаривала. Нечего тут из мамы какого‑то монстра делать!

– Никто и не делает. Мы понимаем, Юра одну половину переврал, а вторую просто придумал.

– Вот именно! Юрка мою маму ненавидел! А она – молодец, сколько лет заботилась о приблудыше!

– Но что с дядей Пашей? Были они похожи с твоим папой?

– Ясное дело, братья ведь. Только дядя Паша худой был и повыше папы. И бороды они оба носили. Но у папы волосы в бороде посветлей были.

Ну, такие мелочи в сумерках вовсе незаметны. А то, что человек на острове и был пропавшим братом Багра – Павлом, теперь у подруг никакого сомнения не вызывало. Это Павла они видели в свой первый вечер на острове Багоратии. Это он перебежал им дорогу, а потом, не глядя по сторонам, кинулся дальше. Значит, Павел был на острове и, следовательно, попадал под подозрение.

С этой новостью подруги и решили отправиться в отделение, где держали Юрку. Они хотели сообщить, что в деле, оказывается, имеется еще один фигурант – безумный брат покойного Багра. Конечно, когда на острове оказалось столько народу, вряд ли Павел мог бы прятаться там долгое время. Видимо, это он уплыл на катере, который Багор объявил украденным.

На самом деле катер не был украден, ведь замок на цепи остался цел. Его открыли ключом. А ключ мог быть только у самого Багра или того человека, который жил с ним на острове. Видимо, Багор велел Павлу уехать на один из близлежащих островков, где и переждать смутное время, пока на острове много посторонних.

Павел уехал, но… но ведь он мог и вернуться? И как знать, какие мысли появились в голове у безумца, когда он услышал, что его обожаемый брат мертв, а хозяйкой на острове стала ненавистная Лидия Никаноровна. Ясно, что с ее появлением прежняя жизнь на острове для Павла закончилась бы. В лучшем случае его вновь бы стали регулярно «лечить», а в худшем – просто заперли бы дома в сарае, как скотину.

Острова, любимого Барса и счастливой жизни Павлу больше было не видать.

– Действительно, если так вдуматься, то и дядя Паша мог маму убить, – пробормотала Аня, которая вначале восприняла эту версию резко в штыки. – Если папа взял дядю Пашу к себе на остров и прятал там от всех, все может быть!

– Девочки! А вы точно видели на острове Павла?

Глаза Вари горели. Она не желала зла бедному сумасшедшему, но Юрка был ей дороже. Если уж встает выбор, кому сесть – ему или Павлу, то Варя предпочла бы второй вариант.

– Это был Павел? – допытывалась она у подруг. – Нет ошибки?

– По всем приметам – это он. Мы‑то в тот раз подумали, что нам Багор померещился. Но теперь понимаем: мы видели на острове Павла.

Варя вскочила на ноги. Теперь ее глаза не просто горели, они сияли и светились.

– Надо сообщить об этом в полицию! Срочно!

Но это было легче сказать, чем сделать. Ведь Юрку отвезли в полицейское отделение в Усть-Лугу, а до нее из Гакково нужно было еще как‑то добраться. К счастью, Лисица перед отъездом дал Кире документы на машину и ключи от нее. Это был просто неслыханный акт доверия со стороны Лисицы. Над своим новым «Феррари» он трясся так, словно это был грудной младенец, причем мужского пола. В какой‑то мере девушки своего друга даже понимали. «Феррари» был хорош. Мотор работал неслышно, в салоне пахло дорогой кожей и французским парфюмом. От себя подруги могли сказать только то, что температура воздуха в салоне была комфортна при любых погодных условиях снаружи.

Правда, были у машины и свои минусы. При большом желании в машину могло поместиться четыре человека и даже пять. Вот только тем, кто сидел сзади, ни в коем случае нельзя было весить больше пятидесяти килограммов. Но к счастью, все четыре девушки были миниатюрны. И, кряхтя, они в машину все же залезли.

Жена капитана Маринеску, которой на хранение оставили машины, молча взглянула на документы и ключи и разрешила взять «Феррари» подругам. Затем, не проронив ни единого слова, снова невозмутимо скрылась в доме.

– Ой, как низко, – воскликнула Аня. – Как же мы поедем? Все дно о дорогу сотрем.

Ее замечание было справедливо. Дорога от Гакково до Усть-Луги оставляла желать лучшего. Но все‑таки как‑то они сюда доехали?!

– Хорошо еще, что сейчас лето, – задумчиво произнесла Аня, когда они с огромным трудом, подняв фонтан грязных брызг, выбрались из лужицы, в которой не захлебнулся бы и поросенок.

Кира молчала. Она с ужасом представляла себе, что скажет Лисица, когда обнаружит, что безупречный глянец его машины попорчен, а на лобовом стекле появилась маленькая, но вполне заметная звездочка. Когда подруги вышли из машины и обнаружили все эти изъяны, Кира схватилась за голову:

– Проклятье!

И, перехватив укоряющий взгляд Леси, пояснила:

– Лисица не переживет, когда увидит, что мы сделали с его машиной.

– Скажи лучше, мы с тобой этого не переживем.

В этот момент рация, которую подруги установили в «Феррари», впервые ожила. Видимо, Сашок наконец‑то передал рацию Лисице и тот решил пожелать им доброго утра. Кира предостерегающе приложила палец к губам, показывая на рацию, на поврежденное лобовое стекло и призывая подруг к молчанию, а потом громко произнесла:

– Прием, я тебя слышу!

– Я тебя тоже слышу, – раздался голос Лисицы. – Как добрались?

– Все в порядке. Мы остановились у Ани. У нее очень хорошо.

– Уже есть новости?

– Пока не знаю. Помнишь, мы говорили тебе, что видели на острове человека, похожего на Багра?

– Который несся вам наперерез?

– Да. Мы тогда сильно струхнули, но потом решили, что либо это Багор так над нами пошутил, либо у нас видения.

– Я помню, вы говорили.

– Ты знал, что у Багра есть родной брат?

Рация какое‑то время молчала. А затем Лисица произнес:

– Вроде бы брат был болен. Багор говорил, что брат часто лежит в больнице.

– В психушке, так будет точнее.

Говорить по рации было непривычно, но Кира все же вкратце ввела Лисицу в курс того, что им удалось узнать.

– В общем, после убийства Багра обратно в Гакково этот тип не возвращался. Значит, где‑то прячется. Если у вас будет время, поищите его и катер Багра на соседних островках. Уверена, что вы найдете их очень скоро.

Но Лисица участвовать в поисках бедного сумасшедшего почему‑то не захотел. Сказал, что ему бы с кораблем сначала разобраться, потому что ребята крутятся вокруг него вот уже два часа, а войти внутрь не могут. То есть палубу они осмотрели и вход в трюм нашли. Но он, похоже, заварен изнутри. Дыры в броне от взрыва мины или попадания снаряда тоже не видать. То ли корабль лежит на нем, то ли его вовсе нет. И поэтому у них теперь возникла новая и очень большая проблема. А именно: как им попасть в трюм и в расположенные ниже ватерлинии помещения?

– Так что в данный момент мы бессильны что‑либо сделать. И возможно, к вечеру мы тоже приедем к Ане.

– Хорошо!

– Спросите, как она насчет нашего визита? Не против, если мы нагрянем?

Аня радостно закивала головой.

– Она не против, – перевела Кира.

– Вот и отлично. Тогда до вечера.

И когда Кира уже хотела облегченно вздохнуть, Лисица внезапно спросил:

– Кстати, Кира, ты брала мою машину?

– Д-да-а… – протянула Кира.

– И как?

– Прекрасно! Не машина, а зверь! Несется словно ракета.

– Я не об этом тебя спрашиваю. С машиной все в порядке?

– В полном порядке! – бодро соврала Кира, решив, что лучше оттянуть час казни, насколько это возможно. – Машина ездит и выглядит просто великолепно!

Лисица явно расслабился.

– Ну, хоть одна хорошая новость за все время.

А Кира вытерла вспотевший лоб. Бедный Лисица, что же с ним будет, когда он увидит повреждения на своей ненаглядной машине? И хотя Кира не была ни в чем виновата – это все гравий на дороге, – сердце у нее неприятно екнуло. Она не сомневалась: Лисица во всем обвинит именно ее. Скажет, что нельзя было носиться по гравию на такой дорогой машине. И что самое скверное, он будет совершенно прав!

Однако час расплаты был еще далеко. И Кира пошла следом за девушками, которые уже скрылись в дверях полицейского отделения. Юра все еще был тут. И девушки даже получили возможность переговорить с ним.

– Держись, Юрочка, – ласково произнесла Варя. – Нашлись свидетели в твою пользу.

– Кто?

Судя по недоумевающей физиономии Юрки, он не верил своим ушам.

– Вот они видели на острове человека, похожего по описанию на дядю Пашу, – кивнула в сторону подруг Варя. – Видимо, когда твой дядя сбежал из дурки, он каким‑то образом добрался до твоего отца и тот его приютил у себя.

– Дядя Паша все это время был на острове? – спросил Юрка. – Да нет, не может быть такого!

– Почему, Юрочка?

Варя говорила с нажимом. Она явно сердилась, что Юрка отметает единственный, как она считала, шанс на спасение. Но Юрка был далеко не так умен. Или от бессонной ночи, проведенной в отделении, у него мозги немного затупились, но Юрка явно не понимал, что, находясь посредине океана, он отказывается от брошенного ему спасательного круга.

– Остров у отца два на полтора. Ты же сама видела.

– Остров размером с большой многоквартирный дом.

– Все равно… Он голый! Где бы там дядя Паша спрятался?

– Там есть искусственные пещеры, которым твой отец постарался придать естественный вид.

– И что? Дядя Паша прятался в одной из них?

– Только во время приезда гостей. Таких гостей, как мы с тобой, например. Если на остров приезжали люди, передвижение которых твой отец мог контролировать, то Павел прятался в пещере. А когда на остров приехала многочисленная экспедиция, твой отец переправил Павла на соседний остров или… или куда‑то еще.

– Значит, катер у отца не украли? Это он сам дал его дяде Паше?

До Юрки начинало медленно, но доходить.

– Твой дядя сумел бы управиться с катером?

– Он был дурачком, но рулить ему нравилось. Да, пожалуй, он бы смог сам добраться до одного из ближайших островов.

– А назад в Багоратию он бы смог вернуться?

– Если туда добрался, то и назад подавно бы сумел.

Теперь Юрка окончательно повеселел.

– Девчонки, да ведь вы меня спасли! – воскликнул он. – Все, теперь ясно, почему Барс в ту ночь даже не гавкнул. Пес любил этих двоих – батю и дядю Пашу – больше всех на свете. Он пропустил дядю Пашу в дом, не подняв тревоги. А дядя Паша задушил Лидию Никаноровну… Неужто он совсем спятил?

Этот возглас вырвался у Юрки из глубины души. Он был явно привязан к своему сумасшедшему дяде. И думать о нем как об убийце упорно не хотел.

– Дядя Паша не мог убить. Он добрый.

– Но он без медицинского внимания уже сколько времени?

– Ну, в бега он подался вскоре после того, как отец на острове поселился. Отец в начале лета перебрался, а осенью дядя Паша уже стрекача из больницы задал. Да и в тот раз он до конца не пролечился. Значит, почти два года прошло с тех пор!

– Вот видишь! Два года без лекарств. В состоянии твоего дяди могло наступить серьезное ухудшение.

– И отец этого не замечал?

– Он ведь не медик. И он любил своего брата, ведь так?

– Что да, то да. Батя к дяде Паше был сильно привязан. Всегда говорил, что если мозгов ему бог не дал, то сердце и душу точно подарил золотые.

– Он не хотел насильно отправлять брата в больницу. Наверное, твой отец решил, что, пока дядя Паша живет с ним на острове, ни себе, ни другим вреда причинить не может. Ведь на острове, кроме них двоих, никого не было. Видимо, твой отец оставил брата без медицинского наблюдения, и вот что из этого вышло.

Конечно, решать должен был следователь. И он сам появился в отделении, как на заказ, буквально через несколько минут. Внимательно выслушав подруг до слов: «А еще Лидия Никаноровна, когда Павел жил в семье брата, частенько его била и всячески унижала», следователь внезапно нахмурился и строго спросил:

– А вы, красавицы, часом, ничего не придумываете?

– Зачем нам выдумывать?

– Ну, к примеру, чтобы Юрку обелить! Подумайте хорошенько, оговор человека, даже такого, как Павел, – это уголовно-наказуемое преступление.

– Мы ничего не придумываем!

– Обыщите залив и побережье как можно скорее.

– Мы уверены: Павел прячется где‑то поблизости.

– Найдешь его, как же, – проворчал следователь. – Все равно что иголку в стоге сена искать.

И тут Киру внезапно осенило:

– А вы возьмите с собой Барса! Он живо найдет вам беглеца.

Глеб Михайлович внимательно посмотрел на девушку. И обрадованная Кира поспешила развить свою мысль:

– Ведь собака обожает этого человека. Считает его своим вторым хозяином. Барс найдет Павла, где бы тот ни прятался.

Теперь следователь заинтересовался еще больше:

– Хм… А что? Пожалуй, это идея.

И повернувшись к Юре, следователь произнес:

– Вот что, парень, я пойду договорюсь насчет сопровождения и катера. А ты… Контакт с Барсом, говоришь, имеешь?

– Имею. Пес меня слушается.

– Тогда ты тоже будь готов, отправишься вместе с нами на остров за собакой.

– А потом?

– Потом… – следователь задумался лишь на мгновение, – потом езжай в Гакково, сиди дома и жди дальнейших распоряжений. Но из дома ни шагу! Ясно?

– Да!

– Я ведь, парень, тоже не верю, чтобы ты мачеху свою задушил. Да еще так глупо бы подставился. Так что… поговорим с твоим дядей-психом. Глядишь, чего и выяснится для тебя полезное.

Подруги были готовы плясать от радости. И больше всех ликовала, конечно же, Варя. Да, над Юрой все еще тяготело ужасное подозрение, но теперь у парня появился шанс выбраться из этой ситуации. А девушки радовались совсем по другой причине. За свой вклад в дело спасения Юрки от тюрьмы они хотели получить от него плату. Нет, не деньгами, а информацией о еще одном персонаже – некоем Толике, с которым Юра планировал провернуть мошенническую сделку с продажей и перепродажей острова.