Текст книги "Слово Императора"

– Нет, ну почему, бывает, – осторожно кивнула она. – Просто то, что Владыка… сам!

– Уру, что в этом необычного? – строго поинтересовалась я, изучающе глядя на девушку.

– А! Просто это очень сложно, утомляет, редко к этому прибегают, – пояснила она, снова встряхнувшись. – Ну правда, редко. Мама там котенка может полечить, если коленку расшибет, обычно по мелочи. А он что, вас прямо… совсем всю лечил? – не удержалась от вопроса она, подходя ко мне с каким-то ворохом тряпок и глядя большими-пребольшими глазами, на этот раз полными восторга.

– Прямо всю, – не стала спорить я. – Что это?

– Одежда. И это он после брачного обряда?! Вас вылечил и на своих ногах ушел?! Все-таки Владыка удивительно сильный, не зря слухи ходят, что к его матушке сам Первопредок приходил, – поделилась сплетнями девушка и покачала головой.

Я забрала из ее рук платье лазурного цвета, развернула, разглядела…

– Уру, ты, конечно, извини, но я это не надену, – поморщилась я.

– Почему? Оно такое красивое, специально для вас сшито!

– Где мои вещи? Те, которые я с собой привезла, – не вступая в полемику, уточнила я.

– В гардеробной. Что вам принести?

– Пойдем, покажешь, где тут гардеробная. А что, после обряда обычно всем так плохо?

– Ну да. «Кровь Первопредка» – это не ключевая вода: чем зверь сильнее – тем тяжелее она потом выходит, – пояснила она. – Обычно мужчинам хуже.

Все, я поняла, мне уже стыдно. Я неблагодарная лентяйка, а его величество – воплощение благородства в подлунном мире. Пойду оказывать моральную поддержку и налаживать контакты. Я про семейную жизнь знала мало, но из детства помнила: мама утверждала, что долг хорошей жены – заботиться о здоровье мужа. Даже если он против. Муж обо мне позаботился, теперь я пойду.

Правда, для начала я быстренько ополоснулась под душем и оделась. По жаре ограничилась штанами, сапогами и рубашкой. Не знаю уж, насколько это прилично выглядит в глазах оборотней, но, на мой взгляд, гораздо приличнее этих летучих тряпок.

– Уру, у меня к тебе вопрос, – обратилась я к камеристке, прилаживая на боку ножны. – Где сейчас может быть император?

– Владыка? – переспросила она, с недоумением наблюдая за моими действиями. – Не знаю, может быть, у себя в кабинете? Ваше величество, а почему вы так странно одеваетесь? Это такая человеческая мода? У вас такие красивые ноги! Только так не очень прилично ходить. Хотя вам, наверное, можно…

– Показывай, куда идти в кабинет Владыки, – прервала я поток слов. – Далеко туда?

– Нет, тут рядом, вот здесь налево, только… Ваше величество, а можно помедленнее? – жалобно попросила она.

Я с тоской на нее покосилась, но скорость сбавила. Учитывая, что девочка едва доставала мне до подмышки, а шаг у меня в принципе широкий, ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать. Пришлось в обмен на снисхождение стребовать с нее краткую экскурсию с описанием попутного пейзажа и встречных персонажей. Пейзаж радовал глаз сдержанным великолепием, персонажи выказывали любопытство, удивление на грани потрясения и откровенное отвращение. Последних я с особенным вниманием брала на заметку.

Почти все встреченные кланялись. В общем, я бы удивилась, если бы меня кто-то не узнал: не те параметры. Рост метр девяносто два, военная выправка и армейский наряд – мягко говоря, выдающаяся внешность.

Императорский кабинет действительно оказался не так чтобы далеко.

– Ваше величество, только можно я вас тут подожду? – смущенно попросила меня камеристка.

– Тут – это в коридоре? – озадаченно обернулась я, уже успев положить ладонь на кованую дверную ручку.

– Угу. Просто Владыка… он очень не любит, когда его отвлекают от работы. Вас-то не тронет, а я очень не хочу попасть под горячую руку, – честно призналась она.

– Ладно, что тебе посреди коридора торчать, можешь идти, обратную дорогу я найду. Где мне в случае необходимости тебя найти?

– Ой, это просто! Следом за вашими покоями первая дверка, маленькая такая, неприметная; это специальная комната для императорской камеристки. С другой стороны должен обитать камердинер его величества, но Владыка не пользуется его услугами, – сообщила Уру.

– Хорошо, учту. – Я кивнула и без стука вошла в приемную.

– Его величество занят, – подскочил со своего места секретарь, бросаясь мне наперерез. Это был довольно молодой оборотень невысокого роста, то есть значительно ниже меня. И смотрел он на меня, как это часто бывает с помощниками и секретарями больших начальников, с видом оскорбленного достоинства и превосходством.

Я смерила секретаря взглядом, прикидывая варианты своих дальнейших действий.

С одной стороны, конечно, я не люблю навязываться и лезть напролом. Ну действительно, император – должность хлопотная, ему может быть совершенно не до меня (и пожалуй, именно так все и обстоит). И я бы скорее всего развернулась и ушла, если бы не одно обстоятельство.

Вид секретаря, его поведение и его реакция. Если я сейчас уйду, я признаю право этого типа мне хамить, а за ним – и всех желающих, кому станет известно об этой сцене. А он ведь и впрямь хамил: не поздоровался, не извинился, чуть ли не за руки хватать начал.

Проигрывать первый и самый важный бой – не лучшее начало кампании.

– Шаг в сторону, – тихо процедила я, окинув парня взглядом «что за говорящее дерьмо?».

Он несколько сдулся, стушевался, задергался, но – не ушел.

– Ваше величество, Владыка действительно очень занят, не велели никого пускать, – заблеял он.

С этого надо было начинать, а сейчас было уже поздно.

– Шаг в сторону, – уже с угрозой, но все так же тихо повторила я. И тон, и взгляды были давно отработаны и действовали безотказно. Даже на тех, кто лично не был со мной знаком. – Или мне тебя отодвинуть? – ласково уточнила я, поглаживая рукоять клинка.

– Ваше величество, Владыка меня убьет, – проблеял оборотень, по стенке отступая к столу.

Если бы у меня был повод не доверять императору, я бы решила, что у него там по меньшей мере любовница, и хорошо если одна.

– Возможно. А я – с гарантией и прямо сейчас, – усмехнулась я.

Все-таки эта их физиология и чутье – удобная штука. Никакого упрямства, никакого недоверия. Он ведь чует, что я не постесняюсь пустить оружие в ход, и боится уже заранее. Взгляды, мимика, жесты и уверенность в себе – и реакция совершенно однозначная. Даже проще, чем с людьми; наши еще могут упереться рогом и стоять на своем до последнего, не веря в серьезность намерений оппонента. А так… годы армейской практики, видимо, окажутся лучшим подспорьем из всего, что поможет в выживании среди мохнатых.

Секретарь освободил дверной проем, с тоской глядя на меня. Я же вежливо постучала и, дождавшись разрешения войти, шагнула внутрь.

Император Руамар Шаар-ан

Меня разбудил сладковато-гнилостный, гадкий запах боли. Не острой и терпкой, как от свежей раны, а той самой навязчивой, выматывающей, тошнотворной, когда рана воспаляется и начинается гангрена.

Мое собственное состояние этому запаху полностью отвечало. Мышцы ломило, во рту было сухо, как в Желтых горах, да еще совершенно пустая по ощущениям голова немилосердно трещала. По совокупности симптомов походило на тяжелое похмелье. Теперь я точно понимал основную причину, по которой наши браки заключаются один раз и на всю жизнь: повторно проходить через такое добровольно – дураков нет. Состояние отягчалось еще и тем, что я весьма смутно помнил, что происходило после собственно обряда. Какими-то урывками улицы, коридоры, залы замка, отдельные лица, а потом – бездонный черный провал, из которого по ощущениям тянуло затхлостью и запекшейся кровью, как из старой темницы или пыточной.

С трудом продрав глаза, я сумел приподняться и оглядеться. Посторонних не обнаружилось, в покоях было тихо и пусто, и я позволил себе осмотреть ближайший периметр, а именно – лежащую подле меня женщину, служившую источником того самого отвратительного запаха.

В голове при виде ее не прояснилось, но общее представление о событиях ночи составить было можно. По расположению синяков, ссадин и укусов. В целом зрелище было малоприятное, но ничего ужасного я не увидел. Ни одной глубокой раны, ни одной серьезной гематомы: только царапины и явные следы отпечатков пальцев. Просто их было очень много, да и в остальном женщина явно чувствовала себя не лучше, чем я, а то и хуже. Я принюхался сильнее, раскладывая запах на составляющие, и понял: этот мерзкий оттенок множества начинающих воспаляться царапин раздражает меня неимоверно.

– Ваше величество, что вы делаете? – раздался неуверенно-хриплый голос, когда я после короткого раздумья решил все-таки сделать доброе дело. И ей и себе; уж очень раздражала меня примесь гнили в собственном весьма приятном запахе моей супруги.

– Лежи и не дергайся, женщина. Я тебя лечу, – проворчал я, настраиваясь на долгий и трудный процесс. Зверь отзывался неохотно; он, похоже, тоже чувствовал себя отвратительно.

– Может, проще позвать доктора и достать аптечку? – предложила она, явно не понимая смысла моих действий.

– Не проще, – отмахнулся я. И она повела себя правильно: смирилась и расслабилась, облегчая мне работу. Умная девочка.

Лечение явно шло впрок. И, к слову, давалось мне гораздо легче, чем можно было ожидать; видимо, человеческий организм на это воздействие реагировал более чутко. Впрочем, это было не так уж удивительно, они к любой магии гораздо восприимчивее. Очень низкое внутреннее сопротивление, и иногда это даже неплохо.

Сосредоточенный на сложном выматывающем процессе, я не обращал внимания ни на изменение поведения женщины, ни на изменение ее запаха. Заметил реакцию Александры только тогда, когда она вцепилась мне в волосы. И то поначалу отвлекся, лишь чтобы на нее рыкнуть, призывая к порядку.

Отвлекшись же, сначала опешил, а потом мысленно обозвал себя идиотом. Потому что, во-первых, не подумал о подобной подоплеке моих действий, во-вторых, не заметил их последствий и, в-третьих, здорово ошибся в оценке этой женщины, посчитав ее холодной.

Останавливаться на достигнутом я не стал и продолжил свои действия. Хотя сосредоточиться на достижении лечебного эффекта уже не получалось; я слишком увлекся процессом, упиваясь запахом ее желания и с удовольствием наблюдая за ее реакцией. Оказалось, ее величество – весьма чувственная женщина, а сознательно соблазнять собственную жену – очень увлекательное занятие.

Не знаю уж и вряд ли смогу вспомнить, что происходило ночью, но утро в общей постели началось к обоюдному удовольствию.

Вставать не хотелось совершенно. Более того, возникли определенные чисто технические трудности. Если болевые и тошнотворные ощущения куда-то рассосались, то обыкновенная слабость навалилась с утроенной силой. Казалось невозможным пошевелить рукой или ногой, да и мысли в голове путались. Хотелось лечь и… нет, не сдохнуть, но уснуть на пару суток. Но такой возможности у меня не было. Меня ждал бюджет, несколько жизненно важных строительных проектов и Мурмар. Мне почему-то совершенно не верилось, что он сегодня чем-нибудь меня порадует.

И точно. Что брат, что казначей оказались не готовы к вызову в мой кабинет, оба одинаково испуганно смотрели на меня, и оба виновато блеяли что-то невнятное. Похоже, они рассчитывали, что после обряда я день или два пролежу пластом, не в силах выбраться из супружеской постели.

Стало быть, я правильно сделал, переступив через себя, хотя и держался сейчас на одном упрямстве. От слабости покачивало, мысли разбредались и то и дело натыкались на свежие воспоминания. Запах женщины, оставшейся в спальне, пришел сюда вместе со мной, отвлекал и вкупе с воображением рисовал картины, совершенно не способствующие работе. Единственное, что радовало, это возможность позволить себе развалиться в удобном кресле и сверлить собеседников взглядом через стол.

– Мурмар, у тебя было несколько суток, а ты даже не открыл бумаг.

– Неправда, я открыл, – смущенно пробормотал брат, опуская взгляд. Как мне уже доложили, он все это время вел себя именно так, как того требовали инстинкты после обряда – почти не покидал собственную спальню. И я на него, честно говоря, даже всерьез не злился, а ругался больше для порядка, в воспитательных целях. У иных в хвосте мозга больше, чем у моего брата в голове, и это объективная реальность, менять его уже поздно. Так даже лучше; пусть над наследником работает. Там у него пока еще есть шанс хорошо справиться с задачей.

– И закрыл. Сегодня, – кивнул я. – Аиур, я тебе что говорил сделать с этим? – перевел я взгляд на казначея, тряхнув в воздухе тонкой папкой с бюджетом.

– Сходить в нужник, ваше величество, – пробормотал чуть живой от страха пожилой двуликий.

– Нет, Аиур. Я говорил, чтобы ты засунул это себе в задницу и больше не смел мне показывать. – Я в раздражении швырнул папку в чиновника.

– Но вы же предупреждали, что его высочество…

– Я говорил, что его высочеству ты предоставишь новую версию со всеми правками. Неужели ты надеялся, что после резолюции Мурмара я подпишу все не читая? – сощурился я.

– Нет, что вы! Просто не было времени со всей этой подготовкой, торжествами, праздником… – заюлил он. Хотя было видно: именно на это и надеялся, что после обряда мне будет не до того.

Похоже, опять пора менять казначея. Вот кто бы мне подсказал, что хуже: наивный дурак вроде Аиура, довольно посредственный как работник, но и не способный скроить сложную махинацию для воровства, или умный профессионал, но которого непросто поймать за руку?

– Последний шанс, Аиур, – мрачно проговорил я. – Если… Да! – рявкнул я на стук в дверь.

– Ваше величество, – в образовавшуюся щель просунулась голова секретаря, – прибыл господин Танмур.

– Приглашай. Да, и вызови ко мне генерала Анвар-вера. Танмур, проект готов? – воззрился я на появившегося на пороге щуплого немолодого оборотня.

– Да, ваше величество, – он согнулся в поклоне. – Все, как вы и распорядились.

– Тогда пройди и присядь, сейчас я закончу и посмотрим, что ты там наваял, – несколько смягчился я. Хоть кто-то в этом бедламе знает свое дело.

Правда, закончить мы не успели: Анамар Анвар-вер явился так быстро, будто караулил у кабинета. Но я всегда ценил его за пунктуальность.

– Ты смотри-ка, и правда сидит, рычит на подданных, – поздоровался главнокомандующий, входя в кабинет и насмешливо меня разглядывая. – Все после обряда по стеночке до туалета ползают, а этот всю ночь кувыркался – и с первыми лучами солнца на рабочем месте.

Я смерил друга тяжелым взглядом. Ему я всегда позволял несколько больше, чем прочему окружению, но сегодня он вел себя удивительно развязно. Уловив мое раздражение, Анамар опомнился, сообразил, что мы не одни, и склонил голову:

– Прошу прощения, я забылся.

– Садись. – Я кивнул на кресло. Забывался генерал обычно в моменты зашкаливающего благодушия, чрезмерного раздражения или глубокой задумчивости. Интересно, в чем причина на этот раз? – Аиур, ты меня понял?

– К утру все будет пересчитано, иначе вы вырвете мне горло, – поднялся и поклонился казначей.

– Суть уловил, молодец. Проваливай. Мурмар, ты тоже свободен. Да! – рыкнул я на очередной стук в дверь. Кого там пьяная блоха привезла, вроде бы все нужные уже здесь?!

– Ваше величество, – вежливым кивком поприветствовала меня явившаяся на пороге Александра. Спокойная, уверенная, прямая, как клинок в ее ножнах, и такая же невозмутимая. – Господа, – еще один сдержанный кивок сразу всем.

Наблюдая, как полностью деморализованные и шокированные таким визитом подданные в панике вскакивают с мест, судорожно вспоминая протокол, я даже простил этой женщине несанкционированное вторжение в мой кабинет. Если от меня они ожидали чего угодно и тот факт, что я наутро после обряда встал на свои собственные ноги, их удивил, но вполне вписался в привычные рамки, то ожидать подобного от человеческой женщины не мог никто.

– Ваше величество, – с неохотой выбравшись из кресла, кивнул я в ответ. Преследовавший меня все утро запах окутал коконом. Принюхиваться к едва уловимым нотам я перестал, но призывать мысли к порядку стало еще сложнее. – Чем обязан вашему визиту?

– Мне бы хотелось потратить несколько минут вашего времени, если это возможно, – невозмутимо ответила Александра. Лицо ее оставалось серьезным, но я почувствовал, что ее забавляют эти расшаркивания.

– Боюсь, придется подождать. Впрочем, если вам будет угодно, можете подождать здесь. – Я жестом указал на кресло. – Его высочество и господин казначей уже уходят.

– Его высочество Мурмар, я полагаю? Мой несостоявшийся жених? – с едва уловимой насмешкой уточнила она.

– Ваше величество, – полыхая смущением и растерянностью, поклонился брат, с заметным трудом отводя взгляд от стройных длинных ног императрицы, обтянутых узкими штанами.

Нет, все-таки, если отвлечься от стереотипов, у нее ведь великолепная фигура. Даже странно, как до сих пор никто не разглядел. Хотя откуда я это взял, собственно? Может, разглядел, только заинтересовать не сумел. Или не рискнул. Глядя на нее сейчас, я и сам не мог поверить, что не больше часа назад эта женщина, разметавшись на шелке простыней, исступленно шептала мое имя.

Я сначала почувствовал озадаченно-растерянный взгляд Анамара и только потом сообразил, что уже секунд десять в полной тишине буквально пожираю взглядом озадаченную таким вниманием женщину. А остальные присутствующие боятся пошевелиться или хотя бы оторвать взгляд от пола, стараясь дышать неглубоко.

– Присаживайтесь, ваше величество, – досадливо поморщившись, кивнул я и подал пример, вернувшись в кресло. Мурмар вместе с казначеем поспешно выскочили из кабинета, а я подозвал к столу Танмура с Анамаром.

В какой момент к нашему обсуждению присоединилась Александра, я, как и мои собеседники, не заметил. Поэтому мы все трое едва не подпрыгнули на местах, когда почти у меня над ухом прозвучало ее тихое:

– Подобная конструкция здесь не подойдет, Танмур прав, – и тонкий палец с коротко подстриженным ногтем ткнулся в опору моста. – Если вы делаете такой вывод только на основе интуиции, то ваша интуиция гениальна, – она склонила голову, обращаясь к инженеру.

Мы с Анамаром озадаченно переглянулись и обернулись к ней.

Все стояли вокруг стола, сгрудившись и нависая над кипой чертежей: я со своей стороны, генерал с торца, а Танмур – напротив меня. Александра, места для которой не нашлось (я опирался на широко расставленные ладони, Анамар – вообще на локти), притулилась ко мне сбоку, для удобства облокотившись о мое плечо. Вот, спрашивается, как я умудрился этого не заметить? То ли последствия проклятого зелья, то ли я уже настолько привык к ее запаху, что обращаю на него внимание только тогда, когда не чувствую.

– Извините, я увлеклась, – опомнилась она, отпрянув от меня. Правда, далеко отойти не успела: я перехватил ее поперек талии и прижал к своему боку. Уткнулся носом в волосы над ухом, принюхался… Хм, нет, запах чувствую и совсем даже не притерпелся. Напоминал он нагретую солнцем хвою, северный цветок ландыш и… миндаль, что ли? Нет, не миндаль, более горький запах. Приятный. Теплый.

Я блаженно зажмурился и даже заурчал бы, наверное, если бы меня не вернули с небес на землю.

– Ваше величество? – осторожно позвала меня Александра. Я раздраженно поморщился (причем и сам не мог определить, что мне не понравилось: собственное выпадение из реальности или возвращение в нее) и высвободил нос из коротких рыжих прядей. – С вами все в порядке? – уточнила она, напряженно меня разглядывая.

Я опять поморщился, покосился на старательно отводящих взгляды подданных и ворчливо ответил:

– Все нормально. Что там с мостом? – уточнил, разворачивая ее к столу. Правда, далеко не отпустил и продолжил обнимать левой рукой, прижимая к своему боку.

– Да. С мостом. В общем, Танмур прав, с такими опорами его пару раз хорошенько тряхнет и в первое же солидное половодье смоет.

– Да не бывает там таких половодий, – возмутился Анамар.

– Это же Вредная Су… то есть, прошу прощения, Верхняя Щучка! – поправилась она, смущенно кашлянув. – Ей наши бойцы не за красивые глаза созвучное прозвище придумали.

– Конечно, мы теперь будем строить мост, опираясь на народные слухи беззубых, – процедил Анамар. – Я в этих горах пять лет подыхал, я их…

– Странно, что не подох, – насмешливо оборвала его Александра. – Подыхать можно в темнице, но ты же не будешь утверждать, что хорошо изучил замок? Я там полтора года прожила и знаю их несколько лучше, чем большинство ныне живущих.

– Небось в санатории проживала? – язвительно уточнил Анамар.

– Ты хорошо подумал, прежде чем спросить? – уточнила Александра. Без раздражения и обиды, довольно весело; она явно с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. И это хорошо, потому что Мар откровенно нарывался, но так у него был шанс уйти отсюда с целой физиономией и конечностями. Язвительные замечания в адрес императрицы отчего-то меня ужасно раздражали.

– Простите, ваше величество, – процедил он, шутовски раскланявшись.

Александра в ответ криво ухмыльнулась; я бы на месте главнокомандующего насторожился, но тот ничего не заметил. Ему свойственно недооценивать окружающих, особенно при личном общении. Как это качество сочетается в нем с великолепным стратегическим талантом, граничащим с гением, я за годы нашего знакомства так и не понял.

И все-таки он откровенно нарывался. Взять его за шкирку и оттащить в уголок, расспросить? Вдруг что-то серьезное случилось…

– Какое я величество, тебе расскажет генерал Иркар-ан из Страны вечной охоты, – насмешливо заметила женщина.

– При чем тут он?

– Ну он тоже был уверен, что за несколько дней армию с тяжелыми орудиями по суше через Чуйкин перевал и верховья Нижней Щучки перекинуть невозможно.

– А при чем тут вы? – ехидно уточнил Анамар.

И я окончательно понял, что крови сейчас не будет: я знал, чем закончится этот диалог. Александра сама разберется с этим упрямцем, и лучше, чем это могло бы сейчас получиться у меня.

Говорил я этому идиоту: интересуйся разведданными подробнее! И геральдикой. И вообще окружающим миром.

– А вы искренне убеждены, что там командовал Чизар? – в притворном восхищении вскинула она брови. – Нет, он, конечно, гений. Был. Лет тридцать назад. Но во время Чуйского перехода он уже путал сейсмограф с сантиметром.

– Чуйской операцией командовал Алекс Талич, – поморщился Анамар.

– Кхм. Ваша разведка настолько плохо работает или это вы лично идиот? – удивленно (на этот раз действительно удивленно) уточнила императрица.

Мар в ответ недовольно оскалился, а я, чуть отстранившись, подвинул жену под свою правую руку, оказываясь между спорщиками, и ответил вместо главнокомандующего:

– Это лично он идиот. Талич, мой обрубленный друг, это девичья фамилия покойной императрицы Ораны, жены Димира. А Александра Талич – имя ее дочери.

Нет, все-таки удачно эта женщина зашла в мой кабинет. Настолько шокированным и растерянным я Мара не видел ни разу за тридцать лет нашей с ним дружбы.

– Вы? – потерянно выдохнул он. – Клянусь когтями Первопредка, женщина?! Вот это новости. Позвольте пожать вашу руку, ваше величество, я в восхищении!

Он действительно протянул руку, а Александра с усмешкой собралась протянуть свою в ответ. Тихий угрожающий рык родился сам собой прежде, чем я успел перевести взгляд с чертежей на Анамара. Мар среагировал очень правильно, а главное, быстро: шарахнулся назад, заводя обе руки за спину.

– Прости, Рур! Я совсем не то имел в виду, растерялся и не сообразил…

Я смерил его в ответ задумчивым взглядом, медленно кивнул и ладонью прижал к столу повисшую в воздухе руку совершенно шокированной произошедшей сценой Александры.

– Продолжим, если сомнений в компетентности ее величества больше нет, – невозмутимо кивнул я. – Что там с мостом, чем плохи эти опоры и какой вариант лучше?

Они вернулись к конструктивному диалогу очень быстро. Первым переключился Танмур, потом очнулась Александа, а потом и Мар присоединился к общей беседе.

Когти Первопредка, вот именно поэтому я столько времени не женился и в сорок оставался холостяком! Первое время после обряда даже самые рассудительные оборотни ведут себя как полные обрубки, теперь и меня постигла та же участь. Хорошо, когда ты можешь выкинуть месяц-другой из собственной жизни и никто от этого не умрет и ничего в окружающем мире не изменится. А вот когда инстинкты не дают спокойно работать, это нервирует.

Впрочем, как оказалось, если женщина под рукой, отделена от потенциальных конкурентов и сосредоточена на чем-то важном, можно терпеть. А то, что порой я сам, увлекшись запахом, выпадал из обсуждения и приходил в себя только тогда, когда меня окликали, было тем самым неизбежным малым злом.

Ее императорское величество Александра

Этот инженер Танмур оказался весьма толковым специалистом, и общий язык мы нашли очень быстро. К моему удовольствию, император не стал возражать против моего участия в обсуждении, на тему «неженского дела» даже не заикнулся, и это обнадеживало.

А вот что настораживало, так это поведение оборотня. Может, он до сих пор находился под действием той наркотической дряни, которую они считают «афродизиаком»? Он то и дело утыкался носом мне в шею и замирал в непонятном трансе, а еще постоянно норовил прижать покрепче, весьма откровенно при этом обнимая. В некоторые моменты у меня вообще складывалось впечатление, что он готов разложить меня прямо поверх чертежей и продолжить начатое утром, совершенно не смущаясь свидетелей.

Поведение этих самых свидетелей тоже озадачивало. Они не просто делали вид, что ничего не замечают, они действительно не обращали на странности своего императора никакого внимания, отводя взгляды машинально. Он у них всегда такой? Странно, почему и намека на этот счет не было в его досье?

Я ничего не имела против его прикосновений как таковых – как показало утро, они могут быть более чем приятными, – но только в спальне! Ну или хотя бы не при посторонних. А то у нас про личную жизнь и темперамент кошаков тоже ходили разнообразные легенды, и эксгибиционизм был еще не самым худшим вариантом. Хотя ревнивое порыкивание в ответ даже на неосторожные взгляды в мою сторону вселяло определенный оптимизм: меня, по крайней мере, явно не планировали делить с друзьями, а у нас такие слухи были весьма популярны.

В конце концов я не выдержала подобных проявлений чувств и предпочла совершить тактическое отступление, плюнув на изначальную цель визита. Мне было жизненно необходимо получить некоторую информацию о нравах и обычаях оборотней и понять, как следует вести себя с собственным мужем и как реагировать на его поведение. Интуиция подсказывала, что стоит «расслабиться и получать удовольствие», но разум был категорически против. Не могла я расслабиться, когда мужчина совершенно недвусмысленно прижимал мои бедра к своим, и все это – в присутствии посторонних. Вот когда самое время вспомнить всяческие видовые предрассудки, клеймящие двуликих животными!

Одно утешало: надежным источником подобной информации у меня была Уру. Может, ее за тем ко мне и приставили? Кстати, надо бы выяснить, кому в голову пришла эта светлая мысль, и сказать тому «большое спасибо».

Но жизнь, как это часто бывает, решила внести в мои планы свои коррективы, вломившись в них буквально на выходе из императорского кабинета. Посреди приемной на меня с рыком кинулась какая-то женщина; частичная трансформация мешала определить ее точный возраст, но рост и фигура говорили сами за себя. В рукопашном бою с обученным профессионалом у меня бы не осталось никаких шансов (все-таки кошаки в ближнем бою лучшие из лучших), но это был не боец, и более того, это была женщина, а половой диморфизм у оборотней был выражен значительно сильнее, чем у иных разумных видов. В итоге я скрутила ее, несмотря на трансформацию, очень быстро и за неимением лучшего стянула руки за спиной ее же собственными косами. Благо те спускались значительно ниже талии.

Рычать в болевом захвате у нее уже не получалось, и скандальная особа перешла на тихое жалобное поскуливание, а я подняла вопросительный взгляд на секретаря.

– Что это такое? – озадаченно уточнила у бледного парня, вжавшегося спиной в стену и глядящего на нас вытаращенными в ужасе глазами.

– Инсара Ордар-вер, – заикаясь, выдавил секретарь. – Она только вошла…

– И что ей было надо? – продолжила я расспросы. Парень только вздрогнул всем телом и затряс головой.

Хм. Что-то не то сделала я, эта драная кошка или секретаря просто бешеная блоха укусила?

Рассудив, что от мужчины я ответа не добьюсь, я легонько встряхнула девицу, в ответ на что та судорожно всхлипнула.

– Ты обозналась, больная, припадочная или у вас так принято гостей встречать?

– Ты… уродина беззубая! Он должен быть моим, он…

– Диагноз ясен, – вздохнула я, еще раз встряхнув ворох алых тряпок, на этот раз – чтобы заткнуть. – Вот только ревнивых любовниц мне и недоставало для полного счастья! – процедила себе под нос, прикидывая, что делать дальше. Решение нашлось спонтанно. В конце концов, чья это любовница? Вот пусть сам и разбирается! – Эй, мальчик, как тебя там, – окликнула я трясущегося секретаря. – Будь добр, дверь открой, а то у меня руки заняты, – попросила, кивнув на поскуливающую девицу. – Только постучать не забудь.

Почему-то от этой просьбы парень затрясся еще сильнее, но спорить не стал, а девица попыталась молча вывернуться из захвата. Секретарь по стеночке добрел до двери, постучал и, дождавшись раздраженного рыка, распахнул перед нами створку.

– Прошу меня простить, ваше величество, – игнорируя ошалелые взгляды присутствующих, проговорила я. – Но здесь некая особа желала вашего внимания. – Я подтолкнула двуликую вперед, заодно выпуская из захвата. Толкнула аккуратно, но ноги ее, кажется, не держали; иначе из-за чего бы ей падать на колени лицом в ковер?

– Что это? – первым опомнился император, хотя по-прежнему выглядел растерянным.

– Понятия не имею, – честно ответила я, разведя руками. – Я вышла, а она на пороге кинулась на меня с когтями. Кажется, она считает себя вашей оскорбленной невестой.

– Она сделала что? – Нехорошо сощурившись, Руамар перевел взгляд на секретаря.

Остальные присутствующие ощутимо спали с лица, а бедный парнишка вообще пошел зелеными пятнами и поспешно рухнул на колени.

– Простите, ваше величество, я не ожидал, я просто не успел!

– Встать, – процедил император, буравя взглядом девицу в красном. Та еще сильнее сжалась, жалобно что-то бормоча себе под нос. – Если мне придется нагнуться, будет хуже, – почти спокойно проговорил Руамар, но было в этом спокойствии что-то такое… Честное слово, лучше бы рычал!