Текст книги "Девичник и прочие неприятности"

Пару лет назад в жизни моей настал период скверный и утомительный. В то время все мои мысли сводились к одному единственному желанию послать все подальше и сбежать на край света. Особо скверным было то, что я отлично понимала – бежать некуда. От самой себя еще никто не убегал. Увы.

Нужно было на что-то решаться. А решение не давалось. Я варилась в аду собственных мыслей и мечтаний, поедом ела себя же за слабость, пенала судьбе за невнимание, но оставалась на том же месте. Ни вперед, ни назад. Ровно на том же чертовом месте. И это было особенно страшно.

В один из переполненных тоской и самоедством вечеров и явилась Жанка. Выпив кофе, сказала вкрадчиво:

–Иногда все сложное до смешного просто. И, вместо того, чтобы биться башкой о стену, нужно просто вдохнуть полной грудью. Или пореветь всласть. Так, чтобы глаз от слез не видно стало, чтобы голос от крика сел.

–Сомнительный рецепт. Соседи вполне могут в психушку сдать. Или в полицию. По сути, одна хрень.

Жанна понимающе улыбнулась и положила предо мной ключи от особняка.

–Свидетели в подобном деле ни к чему. Записывай адрес.

Пожалуй, Жанна знала о чем говорила. В то время она переживала мучительный развод с третьим мужем и занималась отбором кандидатов на роль четвертого. Кандидатура Ковалева также рассматривалась. Но он опрометчиво покинул страну на долгий срок (дабы сохранить бизнес и свободу от посягательства врагов). По неизвестной причине за время его отсутствия, Жанна под венец сходить не успела. Зато пользуясь благосклонностью ухажера, не отказывала себе в удовольствии отдыхать в его особняках на просторах родного отечества и берега заморского. Мне в то время Ковалев был еще не знаком.

Но, удивляя саму себя и не задавая дурацких вопросов, я послушно записала адрес. Взяла несколько дней отпуска на работе и, собрав вещички, уехала. Позже я призналась самой себе, что не появись на моем пороге Жанна, я бы натворила многих бед или, что куда хуже, так бы и прибывала в состоянии бесконечной нерешительности, неопределенности и неприятия себя и мира.

Орать и реветь в уединении Карельских пейзажей я не стала. Всегда считала подобное пустым занятием. Да и слезы в самые страшные периоды жизни всегда куда-то исчезали. Им бы литься в три ручья, а ни капельки.

Вместо этого я отключила все гаджеты и несколько дней бродила до изнеможения по окрестностям. Я читала хорошие книги, пила крепкий чай с шоколадом и не видела ни единой души подле себя. Впервые за долгое время я засыпала без мук. Не скажу, что просыпалась с улыбкой. Вовсе нет. Но все же беспроглядные тучи стали рассеивается, хоть и едва заметно.

Очередная прогулка привела меня в «Лесоводье». Желание общаться с себеподобными отсутствовало начисто. Но я успела достаточно сильно устать и замерзнуть, чтобы необходимость выпить (а, в идеале, съесть) что-нибудь горячее победила.

Манящий запах вывел меня к ресторану. В это время года отдыхающие отель визитами не баловали, оттого из четырех ресторанов работал только один, да и тот пустовал. Усевшись в самом углу, я с аппетитом принялась за обед.

Окно, подле которого стоял мой столик, располагалось на противоположной от бассейна стороне. И, вместо парящей на морозе бирюзовой лужи (как и в Жанкином бассейне, здесь можно было плавать круглый год), я могла лицезреть высокие сосны, пару пустующих коттеджей и угол конюшни.

Именно туда, повинуясь минутному порыву, я и направилась, расплатившись. Владельцы отеля вряд ли радовались отсутствию постояльцев, а лошади – несомненно. Их не беспокоили и не пугали зеваки, кричащие дети и упитанные удальцы, возомнившие себя лихими гусарами. Вместо всех этих «прелестей», обитателей конюшни выпускали в открытый манеж на прогулку. И довольные жизнью они бродили по подмерзшей земле, с интересом (и опаской) поглядывая на редких прохожих.

–Здравствуй, – тихо произнесла я и протянула открытую ладонь белому коню с серым подпалом.

Он выразительно фыркнул и тряхнул белой гривой. И правда, кто же приходит знакомится без угощений. Верх неприличия!

–Прости, солнышко, – повинилась я. – Кто же знал, что тебя здесь встречу.

Вновь тряхнув гривой, конь склонил ко мне любопытный нос. Я бережно и с непривычным трепетом, коснулась наглаженной щеки. Конь зафырчал, а я засмеялась. Странно, мне казалось я разучилась это делать.

Его темные глаза все еще смотрели с опаской, и я вдруг испугалась, что он уйдет. Но коню приглянулся мой шарф. Вернее, кисточки на нем.

–Это вовсе не так вкусно, как ты думаешь, – улыбнулась я.

Верить мне он не хотел. Но вдруг навострил уши и попятился назад. Я испуганно замерла. Что я сделала не так?

Потеряв ко мне всякий интерес, конь горделиво направился в другой конец манежа. Я с грустью следила за тем, как он удаляется. Понимаю, что глупо. Но уж как есть.

–Саян.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась – позади меня стоял невысокий мужичок. На вид ему было глубоко за шестьдесят. Но лихо надетая на бок кепи и смешливый взгляд, красноречиво говорили, что присущее молодости озорство он не растерял и со старостью знакомство сводить не спешил.

–Белогривого Саяном зовут.

–Извините, – смутилась я, поняв, что это служитель конюшни. – Должно быть к ним нельзя подходить.

–Смотря кому, – хмыкнул конюший.– И для чего.

Смачно откусив яблоко, мужичок пошел к зданию конюшни. Изображавшие неприступность лошади следили за каждым его шагом. Я почувствовала себя бесконечно потерянной. И разозлилась. Какого черта я делаю здесь?!

–Приходи завтра к десяти, – не оборачиваясь, бросил он.

–Зачем? – опешила я.

–Коня седлать учиться будем.

–Зачем? – демонстрировала смекалку я.

–Без седла ты далеко не уедешь. Поначалу, во всяком случае.

Пока я пыталась собраться с мыслями, он скрылся в здании. Надобность в красивых речах и весомых аргументах пропала, так и не появившись. В поисках поддержки, я посмотрела на Саяна. Он тут же повернулся ко мне упитанным задом.

И все же, на следующий день ровно в десять, я входила в здание конюшни.

–Хороший мальчик, – потрепала я по шее коня. Съев почти целый пакет моркови, что я умыкнула из холодильника Жанны, Саян подобрел.

Он всегда был добрым конем и не умел сердится подолгу. Вот и сейчас, хоть и прошло с нашей последней встречи без малого три месяца, простил меня почти сразу.

–Скучала? – спросил входя в конюшню Гоша.

–Очень, – призналась я.

Гоша стал моим первым тренером по верховой езде. Именно он и Саян открыли для меня этот чудесный новый мир и за это я всегда буду бесконечно благодарна им.

Но ездить на тренировки из Питера в Карелию даже при моей бесконечной признательности, я бы не смогла. Клуб пришлось сменить. Вместе с ним коня и тренера. И все же, навещая Жанну или гостя в особняке без его хозяйки, я неизменно приходила сюда.

Сегодня же добавился еще один повод явиться в «Лесозерье». По правде, сошло бы любое место и любой повод, лишь бы не оставаться в особняке. Но так удачно сложилось, что нашлось куда идти. И с разрешения Гоши, мы с Саяном отправились рысить подальше от отеля, в тишину карельских красот.

Раскрасневшись от быстрой скачки, я остановила коня. Сердце громко стучало в груди. Но мне не было дело до того, что оно говорит.

На лесной песчаной дороге никого кроме меня и Саяна. Вечерние сумерки сделали лес неприютным. Еще не опасным, но уже настораживающим. Воспоминания последних двух ночей заставили поежится.

Я пустила коня шагом, внимательно смотря по сторонам. На песке отчетливо видны следы шин. Не думаю, что с Марусиными будет хоть одно различие. Но до нее здесь проезжал кто-то еще. Причем, только в одну сторону – в направлении к особняку. Я бы предпочла считать, что это кто-то из местных, но интуиция (или здравый смысл) говорили об обратном – этой дорогой не пользовался практически никто, ведь новая асфальтовая куда удобнее.

Приблизившись к краю реки, я пробежалась взглядом по примятой траве. При свете дня все наши хитрости не стоили ничего. Следов мы оставили бездну, даже эксперт-недоучка без труда найдет что-нибудь полезное для следствия. Одно радовало – вода сделала свое дело. Ни намека на Черноволосого в обозримой дали.

Я с надеждой посмотрела на небо. Вот бы дождя сейчас, да побольше и посильнее…

Растянувшись на постели поверх покрывала я блаженно прикрыла глаза. Мышцы привычно гудели от нагрузки. Мысли стали тягучими, медленными, неспособными пробить усталость, потревожить.

Особняк словно в паутину опутала тишина. Все разбрелись по комнатам, будто мыши по норам. Затаились в ожидании беды. Пусть лучше так, чем новые разборки и скандалы. А именно в этих отнюдь не созидательных занятиях и коротали время девчонки, пока меня не было. Точнее, испытывали мощь голосовых связок Нора и Маруся, но остальные счастливее от наблюдения за боевыми действиями не стали. К счастью, баталия окончилась незадолго до моего появления.

–Вернулась? – просунув нос в мою комнату, поинтересовалась Жанка.

–С час как. Ты меня в окно видела.

–А ты меня, – улегшись рядом, хмыкнула она. – Чертов дом. Все как на ладони.

–Рай вуайериста.

–Чем-чем, а этим не грешны.

Разговаривать не хотелось. Я лежала не открывая глаз, все еще слыша как ветер шумит в ушах от быстрой скачки. А Жанка ерзала у меня под боком, чем бесконечно раздражала. Наконец, она не выдержала:

–Галя приходила. Домработница.

–Я помню кто это.

–Очень удивилась.

–Чему? – насторожилась я.

–Чистоте.

–Этому стоит радоваться?

–Наверное. Как минимум, наши старания зря не прошли.

–Это еще неизвестно.

Жанка уставилась в потолок и замолчала ненадолго. А потом спросила едва слышно:

–Тебе не страшно?

–До одури.

–Так и не скажешь.

–Я маскируюсь.

–В этом ты всегда была сильна.

–У каждого свой способ выжить.

–Как ты думаешь, это правда? – после очередной затяжной паузы, спросила она. – То, что Норка про Марусю сказала.

–Не припомню, чтобы Иванова что-то отрицала.

–В голове не укладывается, что такое возможно… ведь…

–Это ее личное дело, – резко перебила я. О мирном сне можно было позабыть. Жанна обиженно засопела.

–И все же… как могло подобное случиться с ней.

–У каждой из нас есть тайна. Пусть так и останется.

–Не у каждой, – хмыкнула Жанка. – Ты у нас чиста и ясна как первый снег.

Я вновь прикрыла веки. Мне почудился дурманящий запах жасмина. Он отдался болью в груди, горечью на губах. Тайная связь, запретная страсть, всепоглощающее чувство. Кому даровано подобное? Практически никому. А цена? Какова она?

–Маруся отдавалась мужикам без разбора, за деньги. Ее выбор. Теперь ты знаешь. Что изменилось? Ты не подашь ей руки? Она перестала быть нашей Марусей?

–Конечно нет! Она дорога мне, как и прежде и…

–Вот тебе и ответ. Оставь эту тему. Сплетничать будем о других. Куда сильнее меня волнует другое.

–Что же?

–Почему она не уехала?

–В смысле? – озадачилась Жанка.

–Африканская кровь в ней не просто так и знать о себе дает частенько. Знаешь ли ты хоть одного еще столь же темпераментного человека?

–Нет, – хмыкнула Жанна. – Таких не сыскать.

–То-то и оно. А Маруся смиренно выслушала Нору, прилюдно вылившую на нее ушат грязи, и преспокойненько ушла в свою комнату, где и сидит тихонечко до сих пор. Небольшое переругивание с Норой не в счет – пожелай она поскандалить всерьез, от Корф мало бы что осталось.

–Ты хочешь сказать… – подскочила на месте Жанна, при этом лицо ее демонстрировало столь разные эмоции, что любая актриса не поспела бы. – А что ты хочешь сказать?

–Только то, что здесь она осталась не просто так.

–Ты ведь не думаешь, что это она укокошила Черноволосого? – опешила Жанна и разом побледнела.

–То, что ее репутация не так безупречна, как нам казалось, не делает ее убийцей, – поморщилась я.

–Тогда что?

–Не знаю. Но причина должна быть достаточно весома, чтобы удерживать ее здесь.

–Они знакомы! – ахнула Жанка и закружилась по комнате. – Точно! Он приехал на встречу с ней, что-то пошло не так и…

–Картина – класс. Но ты всерьез видишь нашу Марусю, всаживающей нож по самую рукоятку в брюхо какого-то мужика? – зло усмехнулась я.

–А, если она была не одна? – не сдавалась Жанна. –Допустим, она приехала с кем-нибудь еще. Например, с ухажером. А Черноволосый…ее любовник. Он следил за ними и…

–Букеровскую премию в зал! – с дурниной в голосе прогорлопанила я.

–Балда, – обиделась Жанна, но плюхнулась рядом. – У самой-то идеи есть?

–Мне кажется, она чего-то боится. Или прячется от кого-то.

–Кого?

–Понятия не имею. Но… она приехала без багажа, тачку бросила в лесу, из дома носа не высовывает…

–Думаешь, она во что-то вляпалась?

–Ну, – почесала нос я. – Вляпались мы все. Причем, основательно. С той только разницей, что Маруся, возможно, поболее нашего.

–Куда уж больше?

–Нет предела совершенству.

Глубоко задумавшись, Жанна притихла. Да так надолго, что я успела задремать. Оттого ее заявление сбило с толку.

–А я то как вляпалась…

–Угу, – пробормотала я, имея явное намерение уснуть и забыть обо всех гадостях разом.

Жанка больно треснула меня по бедру и грозно прошипела:

–Не спать! Тут такое творится, а ты дрыхнешь!

–Я столько верст с Саяном намотала, что даже стоя усну, – обиженно сказала я и потерла ушибленное место. Несмотря на видимую хрупкость, силы в подруге было много.

Дабы не поддаваться на чары Морфея, я уселась в кровати и, подложив под спину подушку, пробурчала:

–Давай страдать вместе. Будем роптать и на судьбину жаловаться хором. Так лучше?

–Не ерничай, – обиделась Жанка. – Я же серьезно. Мне помощь твоя нужна.

–Еще один труп? – не смешно сострила я, за что удостоилась испепеляющего взгляда и ехидного:

–Пока нет.

–И то хорошо, – кивнула я, знать не зная, что хорошее продлиться не долго.

–Это как посмотреть…

–Либо говори, либо молчи, – разозлилась я. Молчать Жанна не умела и выпалила:

–Меня шантажируют!

–Ты не помогла старушке перейти дорогу? – так и не осознав услышанное, спросила я.

–Не совсем, – начала юлить она, но выражение моего лица продолжать ей отсоветовало.

–Ты же знаешь, что из себя представляет мой муженек…

–Который по счету?

–Последний, – фыркнула Жанна, но ничуть не обиделась. – На данный момент.

–На данный момент? – подняла бровь я. Жанна отмахнулась.

–Не отвлекайся. Ковалев…

–Мерзавец. Подлый изменник. Скупердяй. Бросает полотенца на пол, словно в отеле…Что-то еще?

–Разумеется, нет! Взять к примеру его нынешнею девку! Я ее видеть не видела. Но как он мог предпочесть меня ей?!

–Тебя из-за его вкусовых предпочтений шантажируют? – поспешила сменить опасную тему я.

–Не совсем…

–А поконкретнее?

–Видишь ли… Ковалев оказался еще и ревнивым сукиным сыном…

–Не самый великий грех в его копилке.

–Это как посмотреть.

–Как смотришь ты?

–А я куда не взгляду, везде одни неприятности вижу.

–Спрошу по-другому. Что у него есть на тебя?

–Пока ничего, – пожала плечами Жанна. – Он нанял каких-то придурков следить за мной. Те решили подзаработать и предложили выкупить то, что так желает получить мой муженек.

–Конкретизируешь или мне на кофейной гуще погадать? – мысль о кофе тут же укоренилась в моей голове. Но тут Жанна с навернувшимися на глаза слезами, воскликнула:

–Ты же помнишь, как несправедлив мой брачный контракт?

–Это ты про то, что рога мужу наставлять нельзя?

–Нет, – фыркнула она. – Про то, что нельзя только мне. Про него там ничего не написано.

–И как ты подобное допустила?

–Сама удивляюсь, – горестно вздохнула она. – Уж очень откупным радовалась, да проглядела. К тому же, Ковалем мне действительно очень нравился. Я его почти любила. Ничего, в следующий раз учту. Главное, сейчас с голым задом не остаться. А именно так и будет, если фото, что сделали ищейки, попадут к нему.

–И кого же ради ты Ковалевскими миллионами рискнула? – заинтересовалась я. Жанна потупила глазки.

–Сейчас не об этом. Куда важнее, что с шантажистами мне завтра ночью встречаться.

Покуда я переваривала услышанное. Жанна принялась посвящать меня в свои злоключения:

–О том, что Ковалев приставил кого-то следить за мной, я не имела ни малейшего понятия. Ведь ему дела нет с кем и где я провожу дни и ночи. Увы, но так было всегда. Если не считать первых двух-трех месяцев нашего романа. Он, знаешь ли, как избалованный ребенок, предельно увлечен новой игрушкой, покуда не появится новая. А стоит показаться на горизонте новой бабе, предыдущая забывается тут же и ничего здесь уже не попишешь, – с философским спокойствием, сказала Жанна и пристально посмотрела на меня. Я постаралась изобразить безмятежность, заперев покрепче страх, что пробудился от ее слов.

–И вдруг Ковалев вспомнил простую истину – деньги и женщины требуют постоянного пригляда. Твой адюльтер внезапно стал ему небезразличен?

–Именно. Не учел муженек лишь одного – его соглядатаи деньги любят не меньше его.

–В этом и беда, – нахмурилась я. – Где гарантия, что продав фотографии тебе, они не продадут их и Ковалеву?

–Никакой, – тягостно вздохнула Жанна. – Потому мне и нужна твоя помощь.

–В рукопашном бою я не сильна, – честно призналась я. – Навыками гипноза тоже не обладаю…

–И не надо, – отмахнулась Жанна. – Все, что от тебя требуется, так это пойти вместе со мной на встречу с ними.

–Зачем? – искренне не понимала я, не видя от своего присутствия ровно никакой пользы.

–Ну, один в поле не воин…

–Ага, а две малахольные девицы – целая армия.

–Лучше, чем ничего! К тому же, кроме тебя я никому в таком вопросе доверится не могу.

–А своему воздыхателю?

–Он не знает.

–Не пора ли просветить?

–Есть вещи, которые мужчинам лучше не знать.

–Есть. Но шантаж явно не из их числа. Тем более, уж кто-кто, а он в этой истории не посторонний.

–И все же, его я привлекать не спешу.

Я нахмурилась. Жанка юлила не просто так и явно что-то скрывала. Однако знакомы мы были не первый день, и я отлично знала, что давить на нее и пытаться узнать то, что она намерена утаить – дело зряшное. А, значит, нужно быть хитрее и потратить некоторое время.

–Хорошо, – удивив нас обеих, легко согласилась я. – И каков твой план?

–Пока все видится смутно…– вновь огорчилась Жанна. – Они назначили встречу. Завтра в одиннадцать вечера в «Лесоводье» у лодочной станции.

–Интересный выбор, – промямлила я, вспомнив, что лодочная станция – глухой угол загородного отеля. –Не проще ли в ресторане свидиться?

–Видимо, они не хотят, чтобы наша встреча прошла при свидетелях.

–Это-то и пугает.

–До жути.

–Ты не пробовала поменять место рандеву? Или хотя бы время?

–Я, знаешь ли, не в том положении, чтобы влиять хоть на что-то. Поэтому мне и нужна ты. Если что-то пойдет не так, хотя бы на помощь позовешь.

Детективы мы любили обе и фильмы в этом жанре смотрели регулярно. Посему точно знали, что помощь может и не пригодиться – для киллеров убийство дело быстрое.

–Ему ведь незачем меня, убивать, да? – без всякой уверенности спросила Жанна. Я пожала плечами:

–Смотря как сильно допекла.

Остаток вечера мы провели в обсуждении грядущих событий. Толку от этой болтовни ни на грош, но время скоротать помогла. К тому же родился запасной план. Согласно которому, если Жанку не убьют на месте, я попытаюсь проследить за шантажистами.

–… я ведь о них совершенно ничего не знаю, – в сотый раз вздохнула она. – Номер телефона, с которого мне звонили, принадлежит какой-то помершей в прошлом году старушенции. Если хотя бы номер машины удастся узнать…

О том, что машина вполне может быть зарегистрирована на туже старушенцию, подруга понимала не хуже моего. Но старалась не унывать. Я же тонущего топить не смела, хоть и не верила в успех задуманного предприятия (прежде всего, из-за собственной нерасторопности и полного отсутствия шпионских навыков).

Проведя очередную тревожную ночь в бессмысленных поисках выхода из валящихся на макушку, словно из рога изобилия, неприятностей, я проснулась в прескверном настроении. Душ и нарядное платье перенастроиться на позитивный лад не помогли. Оставалась надежда, что чай и печенье с этой задачей справятся лучше.

Уткнувшись носом в ноутбук, на кухне сидела Дора. Выражение ее лица мой и без того издыхающий оптимизм добило.

Погрузившись в интернет пространство, мое приближение она заметила не сразу. А, обнаружив перед собой, поспешно захлопнула крышку ноутбука и спросила сердито:

–Чего тебе в такую рань не спится?

–Деревенская жизнь дает о себе знать. Чайку хряпну и коров доить пойду.

–А то ты их здесь видела, – хмыкнула ни чуть не подобревшая Дора. А мне подумалось, что она чем-то напугана. Подобное казалось дикостью, ведь Дора отродясь ничего не боялась.

–Видела. На шоссе огромный баннер с рекламой местной молочной фермы. Корова аккурат по центру улыбается и предлагает молочко за недорого приобресть.

–Балда, – фыркнула Дора. Прихватила ноутбук и направилась к себе, бросив на ходу. – Ставь чайник, я сейчас.

Отправляя посуду в посудомойку, я в невзначай вернулась к интересующей теме:

–Что в интернетике пишут?

По неизвестной причине вопрос мой Доре не понравился совершенно. Она дернулась, затем нахмурилась и ответила резко:

–О нашем трупе нет и слова.

Лезть к ней дальше я себе отсоветовала и поплелась будить Жанну. Сегодня нам предстояли великие дела, а они, как известно, требуют подготовки. Жанка же никогда себе в сладком сне не отказывала и вполне могла продрыхнуть до часа дня.

Кое-как растолкав хозяйку дома, я вновь спустилась вниз. Маруся хлопотала у плиты. Остальные девицы мирно сидели за столом в ожидании завтрака. Ни в жизнь не скажешь, что накануне здесь бушевали страсти, а о том, что эти девицы-красавицы от трупа избавились не моргнув и глазом, и вовсе не помыслишь.

–Какие планы на день? – поинтересовалась я.

–Спать. Загорать. Есть, – озвучила программу Сашка. День обещал быть жарким, посему, как выяснилось, план оказался одним на всех.

–Я с вами, – кивнула я. –Только Саяна навещу.

Мое желание с утра пораньше сходить в конюшню ни у кого удивления не вызвало. По первости подруги считали мое занятие конным спортом чем-то диковинным и отважным одновременно. Каждая не преминула испытать и себя, но промучившись в седле одно занятие, желания продолжать не испытала. Посему теперь они относились к моему увлечению как к блажи. Но блажи романтизированной и заслуживающий уважения.

–Я с тобой, – без намека на интригу, сообщила Жанна и с неодобрением посмотрела на свои руки. – Явно пора делать маникюр.

–Да, таскание трупов красоте ногтей не способствует, – вставила шпильку Нора. После вчерашнего она честно пыталась слиться с обстановкой, но язвительность переполняла и рвалась наружу.

Девицы одновременно охнули и переглянулись. Желание огреть Нору чем-нибудь тяжелым пробудилось в каждой. Но в одной из нас оно было сильнее всех. Резко поднявшись, Маруся бросила на ходу:

–Я с вами. Иначе еще один труп придется прятать.

Судить Иванову за столь скверное желание трудно. Я бы Норку тоже с удовольствием треснула. Не насмерть, но так…чтоб запомнилось.

Однако что делать с Ивановой, учитывая наши планы не ясно. Я с тоской посмотрела на Жанну. Ее одолевали те же волнения.

И были они абсолютно напрасными. Едва мы вышли за калитку, как Маруся сказала:

–Схожу-ка я на обертывание. И… массаж. Кто со мной?

–У меня конь, – поспешно напомнила я.

–У меня маникюрша.

–Тогда встретимся в ресторане?

–Давай, -хором ответили мы и смутились. Но Маруси наше поведение странным не показалось и это радовало.

Иванова вообще была непривычно податлива и разговорчива (правда, и мы, как могли, острых углов избегали), что помогло нам без всякого напряга преодолеть расстояние до отеля. Оказавшись на территории «Лесоводья» наша троица разделилась. Жанка и Маруся отправились к корпусу, где располагалась спа-зона и прочие милые дамам кабинеты красоты. Мне же надлежало идти в противоположном направлении.

Конспирации ради, я даже сахар с собой прихватила. Однако столь любимые Саяном кубики рафинада так и остались в моей сумочке– коня на месте не оказалось.

Удивляться подобному не было ни единой причины – Саян прокатный конь. Отель предлагает множество развлечений для постояльцев и катание на лошадях одно из них. Лошадь же свой постой должна отрабатывать, а не ждать, когда я соизволю ее навестить и угостить сахарком. Все так, но все же обидно.

Однако предаться грусти я не успела, то и дело оглядываясь по сторонам, появилась Жанка.

–Маруся при деле. У нас полтора часа.

–Славно, – кивнула я и короткой дорогой отправилась к лодочной станции.

Отдыхающих особо не наблюдалось. Причиной тому святой долг каждого родителя – подготовка к первому сентября. Хоть одна польза от этого «праздника». Никогда его не любила. Не его даже, а школьные будни с их непрошибаемыми правилами. Кем-то придуманные, всем навязанные. Шаг в право, шаг в лево – расстрел.

Я обожала учиться, читать, познавать новое. И очень ценила нескольких своих учителей (классную руководительницу и по сей день поздравляю с праздниками). Но школьные путы мне претили. Я мечтала о свободе, великих делах и путешествиях, вечной и чистой любви, а чахла за партой, скованная чужими правилами.

Университет в этом плане изменил не многое. Но все же дал больше свободы. А еще умение жить в чужом мире с чужими нормами, не теряя себя. Я стала еще больше ценить свою свободу. И осознала ее цену.

–Идеальное место, чтобы придушить неверную жену, – вздохнула Жанка, оглядываясь по сторонам.

Спорить с ней было трудно. Место и правда, что надо. Небольшой домик, по обе его стороны пришвартованы лодки и катамараны. Часть берега, на которой располагалась станция, находился в низине, скрытый величественными деревьями. Из отеля ее не увидеть при всем желании. А все близлежащие коттеджи пустовали.

Пожалуй, можно орать хоть во все горло, до разрыва связок, никто не услышит. Никто не придет на помощь.

По водной глади реки нерасторопно скользила единственная лодка. Служащий станции позевывая возлежал в раскладном кресле, наблюдая за ней.

–Здравствуйте, – изображая большую заинтересованность, поздоровалась я. – Хотели бы арендовать катамаран…

Толи от скуки, то ли под действием наших неземных чар, служащий, оказавшийся веснушчатым парнем лет двадцати, охотно поведал о графике работы станции, особенностях здешних посудин (и даже кораблей российского и американского флотов в сравнении), дал краткие характеристик руководства и некоторых постоянных обитателей отеля. Не забыл и снабдить своим телефоном, записанным на обрывке старой газеты.

Последнее было явно лишним, но, пленительно улыбнувшись, Жанка убрала бумажный огрызок в дизайнерскую сумочку. Помахала заметно поглупевшему от ее красоты парню ручкой и потопала по направлению к главному корпусу отеля.

А, едва тропинка, скрыла нас от нового знакомца, Жанка полезла в кусты. Я недоуменно спросила:

–Ты чего?

–Ищу тебе место для наблюдения. Чтоб поудобнее было и вообще…

–Ценю твою заботу.

–Не ерничай. В темноте ты здесь не разберешься. Сейчас – единственный шанс.

Правоту подруги отрицать невозможно. И я без охоты, но с проворством полезла за ней. Потратив подобным образом остаток времени, мы довольно успешно разобрались в хитросплетениях территории отеля и, как нам тогда казалось, выбрали лучшее место для наблюдательного пункта.

–Пора, – посмотрев на часы, кивнула Жана.

Мы резво потрусили к ресторану, где нас должна ждать Иванова. Путь наш лежал по тропинке возле забора, что отделял стоянку от территории отеля. Какого же было наше удивление, когда из припаркованного на стоянке «Лексуса», выпорхнула Маруся.

Заметив ее, Жанка мгновенно нырнула в кусты (инстинкт разведчика развивался в ней с небывалой быстротой). Звонко цокая каблуками, Маруся спешила прочь. Но тут из машины показался мужчина (на фоне его Терминатор выглядел бы аки пионер-недокормышь) и бросил сипло:

–Забыла.

Чертыхнувшись, Иванова вернулась к нему и забрала какой-то сверток, что тут же исчез в ее объемной сумке. Меня, признаюсь, бросало в страх от одного взгляда на здоровяка. Особенно сильно пугало выражение его лица (почему-то думалось, что свернуть ближнему шею для него, что мне руки помыть). Маруся же ничуть его не опасалась и не было ни единого сомнения, что знакомы они давно и прочно.

Не смотря по сторонам Иванова промчалась мимо. Здоровяк практически одновременно с ней покинул парковку. Мы же так и продолжали сидеть «в засаде».

–Может это он? – вдруг прошептала Жанна.

–Что?

–Черноволосого убил?

–Что за бред?! – возмутилась я. Но идея бредом не казалась. Кто-кто, а здоровяк на роль убийцы подходил идеально. По версии кинематографа, во всяком случае.

–Мы же не верим, что Маруся причастна к этому? – в надежде спросила я.

–Не верим, – закивала Жанна и с опаской переспросила. – Или верим?

Что ответить я не нашлась и полезла прочь из гостеприимных кустов. К ресторану шли молча. Зато увидев Маруся, одновременно нацепили искусственные улыбки. Она, к слову, вполне могла похвастаться такой же.

–Как тебе обертывание?

–Изумительно, – широко улыбнулась Иванова. В том, что в кабинете косметолога ноги ее не было, я не сомневалась. Вопрос в том, куда она уезжала и кто был с ней? –А твой маникюр?

С последним вышел конфуз. На ноготках Жанки красовался все тот же темно-фиолетовый лак. Но ее это нисколько не смутило. Приблизив пятерню к носу Маруся, она сказала счастливо:

–По-моему, класс. Не находишь?

–Да, здорово. Похоже на то, что было.

–Что ты! Совсем другое! Тот лак был на тон темнее и меньше блестел.

–А, ну да. Этот тебе больше идет, – похвалила Маруся и сосредоточилась на меню. – Я бы пообедала.

–Здорово, девицы, – с грохотом отодвинув стул, гаркнула Сашка. На наше недоумение сообщила с усмешкой. – Норка с Доркой скандалят. Я сбежала с поля боя и не стыжусь того нисколько. С вами как-то спокойнее.

Последнее замечание явно пришлось не по адресу, каждая из нас поспешно уткнулась в меню, стараясь ничем не выдать свои мысли.

Кухня в отеле, к слову, радовала. А на сытый живот все куда приятнее воспринимается. Вот и сейчас, я подозревала всех и вся, но делала это как-то добрее и без риска заполучить нервный тик.

Отобедав, мы поплелись домой пешком. В отель Сашка прибыла на такси, но обратно этот способ передвижения нам отсоветовала. Будучи женщиной мудрой, адвокатесса надеялась, что за время нашей прогулки, сестры Корф успеют вдоволь наругаться и помириться, что сбережет остальным нервные клетки. Им и без семейных дрязг впечатлений хватает.

–Если бы я была художником, непременно запечатлела бы этот миг для потомков, – широко улыбнулась и произнесла мечтательно Сашка.

Проснувшийся в ней романтизм вполне понятен, мы как раз достигли старого дуба, на берегу крутого берега. По одну сторону от нас простиралась бурная река, по другую – ковер из цветов, обрамленный высоким лесом.