Текст книги "О чем молчат мамы. Детские причины недетских историй"

Глава 2. Вторая матрица: жертва, очень приятно!

В этой главе мы познакомимся с терминами:

• страх ответственности;

• созависимость;

• состояние жертвы;

• прокрастинация.

Вторая перинатальная матрица формируется с начала родовой деятельности до полного или почти полного раскрытия шейки матки. Как мы говорили ранее, до этого был период Рая. У ребенка создались идеальные условия: тепло, уютно, сытно, мама рядом.

На этапе второй перинатальной матрицы эта идиллия начинает разрушаться, а стабильности привычного мира ребенка приходит конец. Представьте, будто вам в голову загрузили сразу все теории заговора, добавили панику по поводу конца света и после этого выбросили в лес без еды, воды и каких-либо навыков выживания.

Именно это и испытывает ребенок на втором этапе перинатальной матрицы. Он страдает от давления извне. Начинаются схватки, сопровождающиеся гормональными всплесками как у матери, так и у ребенка, которые создают телесный дискомфорт у обоих.

Малыша торопят к выходу, и он не может знать, что это обычный порядок вещей. Его выгоняют из Рая, но по какой причине? И здесь каждый ребенок обнаруживает свое понимание. Разница в осмыслении одного и того же события происходит из-за разного жизненного опыта, скажете вы. Притом что мы можем жить в одной стране и родиться в один год, в одном городе, ходить в один сад, смотреть одни и те же подростковые передачи по ТВ, но мы не будем одинаковыми. Да что говорить, даже в одной семье рожденные в один день близнецы будут разными. Картина мира у них будет отличаться. Это некая клетка: у кого-то помельче квадратики, у кого-то – побольше. Кто-то живет лишь в одном уголке своей клетки и даже по ней передвигаться боится, а кто-то уже протиснул ноги, весело подхватив свою каморку, и бегает по миру. Так сказать, выходит из зоны комфорта. Ай, молодца!

Люди по-разному видят одни и те же объекты, окрашивают одну и ту же ситуацию порой противоположными эмоциями, неодинаково формируют цели, наделяя их различной ценностью, и, самое важное, чувствительны к разному. Где у одного есть проблема, второй ее там не видит. Мы не будем умалять опыт, полученный в течение развития плода (первая матрица), ведь это одна из отправных точек в цензе и в доминанте принятия решения и обработки входящей информации ребенком.

Если дитя приняло мышление жертвы, для него символизм схваток будет примерно такой: «Я что-то сделал не так, и теперь меня изгоняют», «Я вызываю трудности, я больше не нужен».

Те дети, чья адаптация к этому процессу прошла без каких-либо проблем, воспринимают жизненные трудности как кочки на дороге. Помехи на пути для них не имеют значения – это просто очередной вызов. К тому же в них с младенчества воспитана терпеливость, пассивная сила и настойчивость. Можно сказать, они уже до рождения получили печать «успешный человек» и всецело ей соответствуют.

И совершенно обратная картина вырисовывается у детей, на второй матрице которых возникли трудности. Если предыдущая группа живет в ярких картинах экспрессионизма, жертвы второй матрицы сидят в печальных готических замках собственного мышления. Вместо прорывного пути к успеху они довольствуются абьюзивными отношениями, страдают от прокрастинации и не могут быстро принять важное решение.

Весь процесс родоразрешения неразрывно связан с гормонами: в организме женщины снижается уровень прогестерона и в то же время повышается уровень эстрогенов, эстрадиола и, разумеется, окситоцина. Это совершенно естественный процесс, у которого есть интересная особенность: в нем принимает участие не только мама, но и ребенок. Ведь он частично сам регулирует процесс родов благодаря выбросу гормонов в кровоток матери через плаценту.

Существует несколько ситуаций в родах, при которых формируется матрица жертвы:

• родостимуляция, нарушающая естественный процесс взаимодействия матери и плода;

• страх родов у матери, который стимулирует выброс стресс-гормонов. За этим следует спазм сосудов плаценты и в итоге – гипоксия плода;

• экстренное и даже запланированное кесарево сечение.

Как вы знаете, вторая перинатальная матрица – момент от начала схваток и до полного раскрытия шейки матки. Так почему же именно на этом этапе формируется поведенческий сценарий жертвы? Ребенок весом от 2 до 5 кг в момент сжатия матки (схваток) выдерживает давление около 50 кг. А теперь представьте, что на вас давят и вы не видите выхода – каково это? Не сахарок, правда?

Так и жертва находится под реальным прессом, испытывая явное принуждение. И понимает – выхода нет, при этом чувствуя вину, ведь создаются конструкции наподобие: «Меня изгнали из Рая, значит, я был плох».

Но также именно в этой матрице вырабатывается настойчивость, терпение, умение превозмогать невзгоды и переносить сложности жизни.

Негативное прочтение второй матрицы либо ее отсутствие (сделали кесарево сечение и за ребенка как будто все сложности решили) создает лейтмотив такого чада. Он мыслит следующим образом: сделайте и решите все за меня. Создается пассивная позиция. Таким людям не хватает терпения, трудно переносить жизненные сложности и неурядицы, добиваться результатов в учебе или карьере. Даже в личных отношениях они пассивны.

Если роды были стремительными, такой человек старается решить свои проблемы по-быстренькому А если дело не идет, он забивает.

Наркоз при родах сигнализирует об «отморожении» человека. Особенно там, где нужно принимать решения. Если ваш мужчина не слишком решительный, узнайте у свекрови, как проходили ее роды, в мельчайших подробностях. Думаю, многое станет понятно.

Людям, появившимся на свет в результате экстренного кесарева, сложно доводить что-либо до конца. Им не хватает внутренней силы, зато они могут начать несколько дел одновременно. Но будьте уверены: ни одно из них не будет доведено до конца. Послание следующее: пока меня не подтолкнут, я ничего не буду делать.

Негативное прочтение – избыточность матрицы. Роды в таком случае напоминали борьбу, и победа точно была не за ребенком. На такого человека давят все в мире: родные, коллеги, жена или муж, друзья. И по утрам даже кот смотрит на него чересчур презрительно.

Однако здесь есть одно интересное «но»: жертва чувствует себя в своей роли привычно и даже комфортно. Хотя расстраиваться точно не нужно. Свет в конце тоннеля есть!

И в этой главе вы узнаете, как перестать откладывать все дела на потом, как не бояться новых обязанностей на работе и почему дети даже в 10 лет могут вести себя как видавшие жизнь старики.

Начнем с истории об одной моей подруге. Она экономист по образованию, занимается документами в небольшом отделе крупной компании. Этакая серая мышка. Про таких говорят: свой среди чужих, чужой среди своих. Так вот она настолько продуктивная особа, что всякие станки на заводе просто нервно дымятся в сторонке. Только ей задание сверху спустилось – она сразу его выполнила. За ним второе, третье, четвертое. Задачи там, конечно, простенькие, но скорость у подруги все равно впечатляющая. Она предпочитает задержаться иной раз на работе, чтобы не ловить презрительные взгляды руководства и чувствовать, будто сделала что-то не так.

Так вот, дикая продуктивность – держим это в уме! И быстренько переносимся в ресторан. Любой – хоть ваш любимый с французскими устрицами «Желардо», хоть «Бургер Кинг» а-ля карт. А теперь представьте там мою подругу. Опишу ее поподробнее, чтобы вам было проще представить.

Симпатичная блондинка, аккуратный не вызывающий макияж, сдержанный стиль в одежде. Нервно перебирающая страницы меню ресторана. В расширенных от испуга глазах – нерешительность. На лбу испарина от дикого напряжения. Увидишь такое – сразу возникает немой вопрос: а не припадок ли, часом, у человека или сердечный приступ? Но моя подруга таким образом определяет, что она будет есть на обед.

Морща нос, она спрашивает у официанта в подробностях про каждое блюдо. И длится это почти весь наш ланч. Я с неподдельным интересом наблюдаю, как подруга входит в штопор расспросов, и принятие решения уходит в густой туман тревожности. В общем, зрелище еще то. Официант медленно стареет у нашего столика, выжидая окончательный вердикт дотошной леди, или попросту уходит ни с чем. После допроса с пристрастием она могла так ничего и не выбрать. Занавес, расходимся, ребят!

Все мы рано или поздно сталкиваемся с высокой ответственностью и страхом сделать что-то не то. Но что, если важность принятия решения завышена и вызванный страх с будущим действием абсолютно не совпадают?

Источником такой «незаменимой» эмоции, как страх, является базовая потребность в безопасности. А любая потенциальная ошибка может забрать ощущение надежности и устойчивости. И только представьте, что такой магической возможностью (забирать у кого-то безопасность) наделен выбор блюда в кафе. Сюр какой-то.

Но сюда можно подставить и выбор одежды по утрам и нередко опоздания из-за этого ритуала. Выпить ей сейчас чай или кофе? Тяжело даются решения: подстричь челку или сделать каре в салоне, надеть туфли или кеды на свидание и прочее.

Словно все это страх потери жизни. Ведь выбором одного мы отсекаем возможность попробовать все остальные блюда в ресторане, произвести впечатление одеждой, стрижкой или умным и искрометным высказыванием на собеседника. И так страшно выбрать не тот путь, опарафиниться по полной, не схватить за хвост удачу, не дожать, получить не ту эмоцию, запомнить этот день не таким, каким нарисовало невротическое воображение, и, конечно же, как следствие – потеря управления над своей судьбой, итог – смерть.

В таких людях ярким пламенем горит желание все спланировать. Не предугадать результат, а именно взять под контроль. И вот это желание непрерывно бьет по голове и не дает расслабиться человеку даже в самых простых, казалось бы, ситуациях.

Что делать? Если вы такой человек, то наверняка знаете свою реакцию на ситуации, когда вы приехали вовремя, в глаженом костюме, волосы уложены, макияж, и даже дома все пылинки разложены в прямые линии, а встреча не состоялась. Первая реакция – злость, иногда даже ярость. Все вышло из-под контроля, план сбился. Такие ситуации – прекрасный тренажер. Вы оставляете место случаю, отпускаете вожжи и не концентрируетесь на ситуации, какими бы ужасными вам ни казались последствия (которые чаще всего раздуваются до исполинских размеров). Потому что в жизни бывают обстоятельства, которые вы не в силах контролировать. Примите это.

А что касается моей подруги, в таком виде у нее проявляется децидофобия, то есть страх принять решение. Она смотрит на огромный список из десятка блюд, над которым трудились лучшие повара ресторана, и все процессы в ее мозгу начинают бить тревогу, останавливаются как вкопанные. Для нее этот выбор кажется важнейшим в жизни. Кто-то испытывает такое перед экзаменами, кто-то – перед собеседованием, а она – за столиком в ресторане. И каждый раз – как первый.

И знаете, как она научилась выходить из этой ситуации? Приходя в кафе, она всегда заказывает уникальное блюдо: салат «Цезарь» без соуса. Или вообще соус отдельно. Кофе только с половиной стандартной порции молока и обязательно заменителем сахара. Каждое блюдо подвергается ее личному преобразованию. Щепотка иллюзии контроля того, что происходит на ресторанной кухне или в руках у бариста – и ее сразу отпускает. Ей становится легче. Здесь «безопасно», и ей ничего не угрожает, она у руля.

Поговорим о другой моей знакомой. Если вы хотите послушать, как жесток и несправедлив мир, – вам сюда. Маринка искренне считает наш голубой шарик местом, переполненным людьми и обстоятельствами, способными нанести удар в любое неприкрытое место и любым удобным способом.

Чаще Маринка разглагольствует именно так, и складывается впечатление, что ей так удобно ничего не предпринимать в своей жизни, ведь все уже решили за нее, поместив в это неприветливое место под названием планета Земля.

Но счастливая женщина из нашей героини получается при одном условии, и оно довольно необычное: когда она в паре с химически зависимым мужчиной. Да, именно так. Она становится воинствующей, ограждающей амазонкой-защитницей, стойко переносящей побои от второй половины, отсутствие по ночам дома, звонки от бывших или нынешних женщин и другие превратности судьбы, на которые только может хватить фантазии. И даже после этого – еще горочку проблем сверху. Это ее способ компенсировать свое амебное состояние все остальное время в жизни, когда она еще не была в отношениях. Встречаясь за чашечкой капучино, она мне рассказывала новые истории, но звучали они все как одна. Менялись разве что действующие лица. Если в семье есть разрушающее поведение одного, а семья по-прежнему функционирует, значит, есть и созависимый.

В прошлых затянувшихся отношениях она была терпилой азартного мужичка, а сейчас – парня с наркотической зависимостью. И она с упорством маньяка строит идеальные отношения: красивые обеды всей семьей, понимающие взгляды, поддерживающие объятия. Ну, словом, театр на Таганке. В играющую там труппу она бы точно вписалась хотя бы таким поведением. Любимый нет-нет да покритикует ее неотбеленные скатерти или пережаренную треску, от которой пропахла вся кухня. Глава семьи как-никак, имеет право!

Она следует внутренним правилам и ценностям мужчины. Принадлежит только ему. Увольняется с работы – там мужской коллектив. Не подобает бабе, проживающей в гражданском браке, ходить в мужское логово, хоть оно и называется работой. Помогает своему мужчине по службе, ведь семья должна заниматься одним делом, котел-то общий! Вот только отдых какой-то разный.

И когда все вроде бы хорошо, раздается гром среди ясного неба. За эти глаза побитой собаки, когда бывший проиграл машину на подпольной рулетке, а нынешний вынес фамильные драгоценности, Маринка может отдать все. Растет ее значимость. Значит, он знает, что не прав, и есть шанс на лучшую жизнь. И она отдает в очередной раз бразды правления человеку с помутненным сознанием. Ведь он владыка всея однокомнатной империи.

И в этот момент самой настоящей боли она ощущает сильнейшую связь со своим вожделенным, слабым и абсолютно зависимым объектом. Она отказывается от своей ответственности, не решает ничего. Она просто хочет, чтобы все было, как раньше. Но что это за «раньше» такое? Если всегда было так, и она просто не хотела этого видеть?

Видите связь? Вторая перинатальная матрица – изгнание из Рая. Да, больно и неприятно. Но выходить на свет и бороться за свое персональное достоинство и счастье она не будет. И поэтому начинает прятаться.

К слову сказать, мама рожала Маринку почти 16 часов. То, что ребенок в ее лице отрицал собственные ресурсы, видно невооруженным глазом. К тому же до самых родов ее мама находилась в напряженном ожидании. Еще на втором месяце беременности она с ужасом представляла, как все будет проходить. Красочные рассказы побывавших «на той стороне» подруг про беспощадных акушерок и пьяных ночных врачей делали прекрасный период невыносимым. С тревожными мыслями повышался и уровень кортизола – гормона стресса. Совокупность всех этих факторов и привела к тому, что происходит в жизни Маринки. У людей вроде нее всегда есть словно висящее в воздухе приглашение «Спаси меня». Она выбирает своими спасателями химически зависимых людей. Удивительно, что советы и рекомендации не зависимых людей ее напрягают и даже раздражают. Ей они кажутся слишком жесткими, неверными, бездушными. Именно поэтому ей нужны глубоко зависимые люди.

С зависимыми все просто – можно меняться с ними местами, в любой момент быть спасателем, ярым преследователем и тут же – жертвой. Причем настолько махровой, что даже напоказ выставлять все это она не стесняется и считает нормой поведения. Так она и катается по американским горкам советов и рекомендаций, которые никогда не применит:

– Не могу бросить его, близким нужно помогать.

– Да, но я не могу это сделать.

– Это невозможно в моей ситуации.

– А смысл что-то делать?

– Уже поздно это делать/время ушло/не тот возраст.

– Ну конечно, тебе легко говорить.

– Я не умею, это ведь трудно.

Таковы коварные проявления созависимости. Люди с явно выраженной созависимостью, как можно догадаться по названию, в буквальном смысле зависимы от другого человека, группы людей или какой-то идеи. Она может быть любой: физической, моральной, финансовой. Суть не в форме созависимости, а в самом ее наличии. Каждый выбирает, как говорится, на вкус и цвет.

Дефекты во второй перинатальной матрице вызывают тот же самый эффект. Ребенок хочет вернуться в состояние Рая, в котором ему было очень хорошо. Но, как мы знаем, это по естественным причинам невозможно. А вот привязанность к такому чувству остается. И если мы говорим про сепарацию, то это как в знаменитом мультике «Пуповина»: ребенок уже давно вырос, а пуповина, как шнур, соединяет его с матерью – желанием быть все время рядом, быть связанным, «обмотанным» маминой любовью и заботой. Хотя уже давно пора уходить на самообеспечение.

Но только детеныши человека могут жить с мамой до 50 лет. А некоторые ухитряются находить идентичные копии своим любимых ма и па в виде мужчин и женщин, которые по закону жанра должны стать их равнозначными партнерами, а не объектами созависимости. Ведь только в детстве мы имеем полное право получать защиту и не бояться осуждения. Именно в этот период просим есть по утрам, надевать на нас колготочки и отводить в садик. Во взрослой жизни подобное поведение начинает казаться странным. И потому очень ловко заменяется на взрослые просьбы, но оттого не менее инфантильные: «Отвези меня на работу», «Не хочу работать, ты же в доме мужчина, ты и обеспечивай!».

И во второй перинатальной матрице мы видим чехарду из ролей жертва – спасатель – преследователь. Синергия влияющих друг на друга матери и дитя. Но только жертва (ребенок) может разорвать этот круг, решая выйти из подобного взаимодействия, что весьма символично. Так он сможет больше не чувствовать себя обманутым, униженным, несчастным.

Тут стоит сказать, что созависимость в чистом виде естественна. Любые межличностные отношения строятся на созависимости. Ситуация становится созависимой, когда отношения перерастают во всепоглощающую, жертвенную, романтизированную одержимость. По типу: лежу под кроватью, он меня шваброй бьет, а я смотрю, какие у него глаза красивые. Когда прихотям, желаниям, видению ситуаций и людей под особым углом подчиняется жизнь другого человека. Представьте, что в здоровой паре это как свадебные кольца на белом «мерседесе». Они соединены лишь немного, частично созависимы. А в дисфункциональной паре одно большое кольцо поглотило другое, очень маленькое. И только невротик сейчас скажет: ну так же безопасно. Задумайтесь, если для вас подчинение равно безлимитной страховке, то пора свистать всех наверх.

У той же знакомой, которая любит мужчин с изюминкой, есть еще один пунктик. При в целом загруженной обязательствами жизни она решила, что ей не помешает дополнительное призвание – бесплатно помогать женщинам в одной из благотворительных организаций для возрастных леди с алкогольной зависимостью (и другими проблемами, появляющимися на этой почве). Очень благородное дело, соглашусь. Только вот ради осуществления такой помощи знакомой приходится многим жертвовать, включая и без того дефицитным свободным временем, сном и, что самое важное, здоровьем. И ладно бы это действительно от нее требовалось, так нет же! Знакомая сама выбрала эту стезю спасателя, чтобы находить какие-то частички контроля через позицию жертвы: она постоянно рассказывает, как сильно устала, как часто пьет валерьянку. И в жизни у знакомой, по ее словам, только самые неприятные люди, все от нее чего-то хотят, а мужчины вместо любви только пользуются ею. Если и есть какая-то теплота в отношениях, она все равно омрачается не самым приятным образом жизни возлюбленного. Так и получается, что знакомая выступает под маской спасительницы, хотя на самом деле самостоятельно вводит себя в такие ситуации, где может почувствовать себя жертвой.

В данной ситуации у нее включается созависимость с матерью. Знакомая вбила себе в голову, что помогала ей недостаточно, будучи помладше. И теперь невротическое желание найти похожих женщин и причинить им добро (проконтролировать их жизнь своей помощью) крепко уселось в ее голове и не собирается покидать свою хозяйку.

В таких созависимых отношениях люди примеряют на себя разные роли. Они могут быть спасателями, преследователями, но самое главное и важное – жертвами. Здесь-то вторая матрица и оказывает максимальное влияние.

Люди, которые примерили на себя роль жертвы, еще будучи внутри матери, испытали огромное давление. Затем с младенчества обустраивали себе полноценную берлогу в жертвенном состоянии, в состоянии несчастья и погашения своих желаний и потребностей. И самое страшное – после того как эта берлога оказалась достроенной, выясняется, что в ней очень комфортно.

Мне кажется, у многих есть знакомые, которые застряли в отвратительных отношениях. Их не уважают, не ценят, в худших случаях – прессуют. А они продолжают пожимать плечами и жаловаться друзьям на несправедливость бытия.

Затем спрашиваешь таких людей, почему они продолжают в этих отношениях находиться. И вот отбросив миллиарды миллионов оправданий, не соответствующих реальности фантазий и откровенной лжи (самому себе), докапываешься до сути: человеку все это нравится. Подобное отношение до такой степени превратилось в норму у него в голове, что он попросту не представляет другой жизни, потому что контейнер заполнился однотипными переживаниями и теперь вызывает аналогичные реакции.

Он как актер одной роли, который застрял в единственном образе. Сыграл дурачка в популярной комедии, и все – даже не пробуй отправиться на кастинг по драматической роли.

Люди, застрявшие в роли жертвы, попросту не могут выбраться из состояния созависимости. Да и будем честны – не особо хотят этого. Ведь только так они получают исковерканную любовь, но ведь получают же! А значит, метод вполне рабочий. Вопрос только в том, насколько экологичный.