Текст книги "Лоскутная фантастика под любое настроение"

Громогласный стук в дверь повторился с не предвещавшей ничего хорошего настойчивостью. Джо постаралась придать своему лицу невинное выражение. Уже отпирая замок, девушка на миг забыла дышать: проклятье, она же убила этого скота Зарезателя! Это попахивает виселицей! Её рука скользнула к шее, в желании ослабить воображаемую петлю. Дверь распахнулась, открывая вид на двух строгих и недовольных мужчин в униформах.

– Это не я… – прошептала Джо и почувствовала, к своему удивлению, что теряет сознание. Последней в её сознании промелькнула поражённо-брезгливая мысль: «Чтобы мне сдохнуть, прямо как благородная леди!»

Джо снилось, что она опаздывала на работу и металась по своей каморке, роясь в грудах беспорядочно раскиданных вещей в поисках одинаковой пары чулок. Она распахнула створки небольшого шкафчика, и с полки ей на голову посыпались разнообразные чулки: белые, коричневые, чёрные, хлопчатобумажные и шёлковые… Что-то тяжёлое и массивное обрушилось сверху и упало на пол перед ногами Джо. С ужасом узнала она перекошенное лицо убитого ей душителя. Его опутанное чулками тело напоминало кокон в паутине паука или мумию… «Надо, наконец, навести порядок», – с содроганием успела подумать девушка, прежде чем проснуться.

Очнулась она в тёмном сыром помещении. Наблюдательной Джо понадобилось всего несколько минут, чтобы обнаружить решетку на единственном маленьком окошке и осознать, что она лежит на тонком слое прелой соломы, ничуть не скрывающей твёрдость и холод каменного пола.

Хотелось курить и ругаться. И если первое являлось в данной ситуации невозможным, то второе желание она удовлетворила в полной мере. Скрип открывающейся двери прервал поток далеко не самых дамских выражений.

– Проснулась, красавица? – поинтересовался безразличный голос.

Без особых церемоний Джо повели мрачными холодными коридорами к комнате для допросов. Сырость, замшелый запах, пугающие стоны и выкрики со всех сторон медленно ломали что-то в душе бесстрашной куртизанки, превращая злобу в испуг, испуг – в панику, панику – в отчаяние.

Джо, преступившая порог комнаты допросов, была готова унижаться, умолять, чёрт побери, даже сотрудничать с бобби!

Холодный и строгий взгляд мужчины в униформе не выражал ничего. Столь же безликая табличка на столе безмолвно представляла мужчину как инспектора Ламберджека. Жестом указал он на свободный стул, сам же занял место в уютном, обитом тёмной кожей кресле. В присутствии этого чисто выбритого господина в безупречно выглаженной форме Джо почувствовала себя совершенным ничтожеством в своём измятом платье, потная и со спутанными волосами. Между ними стоял стол, но разделяла их бездна.

– Мисс Смит, я предлагаю сэкономить ваше и моё время. Постараюсь быть предельно ясным: я не верю в вашу вину и считаю вас неоценимой свидетельницей. Наверняка ваши показания могут пролить свет на происшествия вчерашней ночи… С другой стороны – вы, естественно, можете молчать. Мне же в таком случае не остаётся ничего иного, как воспользоваться своими полномочиями. Я не оставлю это дело открытым только из-за вашего упрямства. Кроме всего прочего, вы сейчас являетесь и главной подозреваемой, к тому же, смею заметить, уже арестованной, что весьма практично.

– Я расскажу всё, что знаю, – хрипло процедила Джоанна.

Инспектор кивнул, словно и не ожидал ничего другого, резко встал, приоткрыл входную дверь и коротким приказом позвал секретаря, который должен был записать показания задержанной.

Монотонно и медленно начала Джо своё повествование, сверля презрительным взглядом грудь инспектора, словно пытаясь силой воли и ненависти прожечь в ней смердящую палёной плотью дыру.

И всё же ей удалось сохранить достаточно присутствия духа, чтобы утаить пару мелочей, вроде того, что найденные у неё после обыска (эти псы рылись своими грязными лапами в её белье!) ценные вещи были подарками щедрых клиентов. Ламберджек едва слышно хмыкнул, но спорить не стал: его занимала поимка убийцы, а не шлюхи-воровки. Девушка охотно и подробно рассказала о ночном знакомстве с истеричным молодым джентльменом. Его визитку полиция и так нашла во время обыска. Джо не утаила и встречу с душителем, от которого, однако, ей якобы удалось отбиться и бежать. Пусть у бобби будет одним подозреваемым больше. Возможно, его труп ещё не нашли, а если и обнаружили, то не узнают, когда он протянул ноги. Также она не забыла упомянуть господина, который покинул дом Гренни незадолго до того, как Джо нашла мёртвую.

– Наверняка он и есть убийца, – горячо твердила Джо. – Вам-то, конечно, откуда подобное знать, но поверьте, есть клиенты с наклонностями, от мыслей о которых нормальным людям станет дурно. Особенно мерзкие старикашки любят поиздеваться над нашей сестрой, на большее-то силёнок не хватает…

Инспектор заиграл желваками и жестом приказал Джо замолчать. Чем-то взволнованный, он подскочил и принялся мерить кабинет быстрыми энергичными шагами. Секретарь с удивлением поднял голову, обиженная Джо надула губы. Конечно, когда речь зашла о преступлениях против дам полусвета, они и слушать не хотят. Типично!

Ламберджек наконец остановился у стола и забарабанил костяшками пальцев по полированной столешнице. Джо совершенно не понравилось, что теперь он смотрит на неё сверху вниз, но возмущаться она не отважилась, не сумев оценить, в каком настроении находится сейчас этот бобби.

– Значит, так… – задумчиво протянул инспектор. – Вы сейчас подпишете пару бумаг и пойдёте домой…

Сердце Джо забилось быстрей, неужели её отпустят просто так?

– … Приведёте себя в порядок и ещё сегодня навестите вашего нового знакомого, ведь он вас пригласил?

Девушка растерянно кивнула, не понимая, какой в этом смысл.

– Меня не интересует, как вы это устроите, но необходимо незаметно обыскать его квартиру. Вы ведь узнаете, если наткнётесь на пропавшие у погибшей вещи? Не деньги, конечно, но, может, украшения? Во всяком случае, ничего не трогайте и сразу сообщите нам, что и где найдено.

– Откуда мне знать, что прятала старая дракониха (в самом лучшем смысле… ну, вы знаете), – зашипела было Джо, но инспектор только раздражённо отмахнулся:

– Мне совершенно безразлично откуда. Понятно?

– Вы не в своём уме, если считаете эту истеричку в штанах убийцей, – не удержавшись, огрызнулась Джо.

Инспектор внимательно заглянул ей в лицо:

– Понимаю ли я верно, что вы отказываетесь сотрудничать с нами?

Джо скрипнула зубами и выругалась едва слышно.

– Что нужно подписать? – процедила она в конце концов.

Заложив руки за спину, инспектор задумчиво смотрел из окна вслед растворяющемуся в мороси невысокому силуэту. С невольным уважением он удивлялся, как быстро промокшая девушка, выглядевшая в целом весьма жалко, умудрялась выразить дерзко виляющей попкой, прямой спиной и слипшимися от влаги огненными локонами столько ядовитого презрения и несгибаемой решительности.

Если у неё имелась хоть толика смекалки, Джоанна легко справится с поставленной задачей. В настоящий момент все надежды возлагались на это. Инспектор сильно сомневался, что убийство бывшей мамки – дело рук маньяка, державшего последние недели Лондон в ужасе. Почерк преступления совсем не походил на его. Кроме того, ранним утром был найден мужской труп, вероятно являвшийся при жизни знаменитым безумным убийцей. Конечно, это следовало ещё доказать.

Поздний же гость, которого мисс Смит видела покидающим дом пострадавшей… Он не являлся убийцей, напротив, с этой неоднозначной, но потрясающей женщиной его связывала давняя и крепкая дружба. У ночного гостя имелось железное алиби, а его единственное преступление состояло в том, что он не сразу сообщил полиции о произошедшем. Сложно было бы объяснить коллегам, что он, уважаемый всеми и небезызвестный инспектор Ламберджек, делал в столь поздний час в доме бывшей проститутки. Наблюдая, как Джо заходит туда, он рассчитывал, что она побежит в полицию, а когда этого не случилось, пришлось сослаться на анонимного информатора и отправить к дуре наряд. Как бы там ни было, поимку преступника в этом случае Ламберджек считал вопросом личной чести.

Итак, из узкого круга подозреваемых оставался только молодой денди, разве что убийство совершил некто незамеченный, неизвестный и потому практически неуловимый. Но порядочные авторы классических детективов, корректно следуя правилам жанра, обычно не доставляют своим героям таких неудобств. Так что инспектор в этот момент знал наверняка, кто убийца, хоть и не ведал его мотивов. Критичный читатель, однако, требовал доказательств.

В это время дома Джо постаралась отбросить все лишние мысли и сконцентрироваться на основном. Само по себе, если не принимать во внимание странные обстоятельства, задание не являлось чем-то особо сложным. Подумаешь, соблазнить красавчика-молокососа – та ещё наука!

Она достала одно из своих лучших платьев, карминовое, шёлкового атласа, с широким вырезом декольте, в котором Джо, чёрт побери, было что показать. Коричневый спенсер, шляпка в тон платью и пара начищенных туфель завершили картину.

С помощью немудрёной косметики девушка спрятала на лице следы бессонной ночи, тоскливо вздыхая, что придётся ждать ещё добрую четверть века, пока не появятся первые продукты от Maybelline.

Найти нужный адрес не составило большого труда, и, глубоко вздохнув, Джо энергично три раза подняла и опустила дверной молоток, выполненный в форме львиной головы из потемневшего от времени металла. Звук гулким эхом отозвался из глубины дома, и девушка поёжилась. В нём ей почему-то послышался стук падающей на крышку гроба земли. Откуда появились столь мрачные идеи, она не понимала. Зато знал автор, кивающий головой и вполне довольный собой, вписывая эту мрачную деталь в упрямой попытке создать в хаосе рассказа атмосферу нуара.

Дверь открыла пожилая полная женщина неопрятного вида. Из-под мятого чепца выбивались пряди седых жирных волос, одутловатое лицо выдавало тайное пристрастие к бренди. Всё же, как с раздражением безошибочно почувствовала Джо, и это недоразумение природы имело дерзость считать себя чем-то лучшим. Высокомерный взгляд дамы холодно скользнул по ярким рыжим локонам, отметил красивый наряд, отсутствие компаньонки и определил подходящий тон:

– Чего тебе? – недружелюбно и не пытаясь скрыть презрения спросила она гостью.

Не отвечая, Джо гордо протянула визитную карточку.

Старуха несколько секунд рассматривала смятый прямоугольник, а потом задрала голову по направлению к лестнице и неожиданно пронзительным голосом заорала:

– Эдуард, к тебе! Леди, – в последнее слово она умудрилась вложить всё то вековое презрение, какое испытывали так называемые порядочные дамы к Джо и ей подобным. Девушка не в первый раз глотала эту горькую пилюлю, мысленно посылая всех чопорных ведьм в самый горячий котёл ада.

Оставив входную дверь открытой, старуха потопала в направлении кухни, неразборчиво бормоча себе под нос что-то весьма недовольное. Джо поняла, что ей предстоит разыскивать своего ночного знакомого самой. Судя по всему, он снимал здесь комнату, что неприятно поразило девушку. Значит, не такой уж богатый денди этот Эдуард, каким показался сначала.

– Вы! – удивлённый знакомый голос избавил Джо от необходимости стучать в каждую дверь. – Какой сюрприз!

Что-то фальшивое и наигранное почудилось ей в этом радостном приветствии, но, строго говоря, столь скорый визит действительно преступал все рамки приличия, так что не стоит осуждать мальчика.

– Мистер Вольф! В первую очередь я вынуждена просить вас извинить мой столь… неподобающий визит. Поверьте, если бы не обстоятельства наистраннейшего характера…

– Что вы, что вы, – отмахнулся молодой человек, вежливым жестом приглашая Джо войти в его комнаты.

Очевидно, он снимал помещение меблированным. Даже плотным, точеным молью гардинам, едва пропускавшим и без того тусклый дневной свет, не удавалось спрятать жалкий вид мрачной разношёрстной мебели и пятна на потёртом ковре. Затхлый душок не перебивали ни резкий аромат туалетной воды, ни запах гари из холодного камина, сливаясь в довольно неприятный коктейль. Всё подтверждало подозрения гостьи: Эдуард явно не купался в роскоши.

Жаль, но в свете последних событий не существенно. Не откладывая неприятное в дальний ящик, Джо принялась сбивчиво и взволнованно рассказывать заранее заготовленную историю о том, как сегодня утром узнала от одного знакомого, что найден труп маньяка, да, подумать только, того самого! И совсем недалеко от места, где вчера произошла встреча с самим мистером Вольфом. С театральным мастерством, достойным лучших лондонских театров, Джо вздыхала и всхлипывала на нужных местах, не перегибая при этом палку. Даже паре слезинок дала она скатиться по щеке, обладая умением плакать красиво. Редкостный талант, вызывающий лютую зависть у всех представительниц прекрасного пола и умело применённый (а Джо умела), являющийся страшным орудием в вопросе завоевания мужских сердец.

– Вы не представляете, как я волновалась, если бы с вами что-то случилось… – и Джо часто заморгала густыми ресницами.

Она слегка закинула голову, чтобы якобы не дать скатиться очередной паре солёных капель, при этом умело демонстрируя блестящие, как изумруды, глаза и красиво напудренную шею. Как и следовало ожидать, взгляд молодого денди невольно скользнул глубже, отдавая должное пышной вздымающейся груди. Жар разлился по его телу, влажные полные губы Джо манили немым зовом…

«Что за дешёвый дамский роман пишется здесь? Нет, автор, чёрт побери, так я не могу!» – возмутилась Джо и, сгребая любовно повязанный галстук, быстро притянула к себе голову денди и впилась в его губы страстным агрессивным поцелуем. Промычав что-то невнятное, Эдуард крепко обхватил ягодицы девушки, прижимая её к себе и давая почувствовать всю твёрдость своих намерений.

Это был тот самый момент, когда Джоанна Смит обычно покидала место действия, витая некоторое время в иных сферах, оставляя клиента наедине с её телом. Так поступила она и в этот раз. В то время как Эдуард страстно слюнявил её ключицу, а пальцы его беспомощно теребили складки платья в поисках пути к целям, манящим ещё сильней, Джо сконцентрировалась на изучении содержимого небольшой полки в одном из тёмных углов комнаты.

Несколько потрёпанных томиков, названия которых невозможно было прочесть, огарок свечи в дешёвом подсвечнике, смятый нашейный платок… Выцветшая фотография в изящной рамке, из которой красивая молодая женщина печально и серьёзно смотрела прямо в глаза Джо. Сестра? Возлюбленная? Пара необычных запонок с эмалью, изображающих циферблаты. Сердце девушки дрогнуло и замерло на миг. Весьма необычных. Единственных в своём роде, выполненных по специальному заказу, как доверительно сообщил ей бывший владелец. Потому она никогда не отважилась бы украсть такие безделушки, не подари он ей сам эти запонки в порыве великодушия. Джоанна давно отнесла их Гренни – несмотря на свою уникальность, особой ценности они не представляли. И вот они дерзко поблескивают, свидетельствуя о том, что невероятное предположение инспектора Ламберджека как минимум частично оправдано – именно истеричный и тщедушный денди обворовал старуху… Означало ли это, что он и есть убийца?

Несмотря на свою страсть, Эдуард почувствовал, как что-то изменилось. Неожиданно проницательно проследил он за взглядом посетительницы, и лицо его преобразилось в маску холодной ненависти. Метаморфоза парализовала Джо, которая в этот момент внезапно поверила: да, Эдуард способен на убийство.

– Узнала? – выплюнул он в лицо девушки и грубо встряхнул её. – Этого следовало ожидать, вы всегда знаете своих в лицо.

– Что за тон, мистер! – попыталась высвободиться из ставших чересчур крепкими объятий Джо. Она почувствовала, что начинает задыхаться, чему способствовал и узко зашнурованный корсет. Жизненно необходимо было понять, что этот идиот имеет в виду, но ясно мыслить без глотка воздуха не получалось.

– Шлюхи, все как одна – презренные шлюхи. И лицемерки, о да! Когда маменька в очередной раз завела свою проповедь о порядочности и морали… Кто бы удержался! Ненавижу! За унижения, за всё… – речь его становилась всё бессвязней, руки сомкнулись на горле Джоанны, и по безумному взгляду водянистых глаз она почувствовала, что молодой человек видит перед собой не её, а другое лицо.

Темнота окружила девушку и затянула в свой водоворот. «Второй раз уже! Только бы не вошло в привычку…» – рассеянно подумала Джо, теряя сознание. Откуда-то издалека доносились приглушенные раскаты грома… «Нет, это не гром, это шаги…» – мелькнула последняя мысль.

– Мисс Смит? – знакомый голос неприятно резанул слух.

У неё и так достаточно проблем. Чего хочет от неё этот невыносимый человек?

– Мисс Смит! – настойчиво повторил инспектор Ламберджек.

Чёрт, как же она ненавидела бобби! Откуда только они здесь…

И тут Джо вспомнила, что произошло, распахнула глаза и попыталась подняться с диванчика, на который её, очевидно, кто-то перенес. Чья-то рука мягко удержала её в лежачем положении – по болтающемуся на шее стетоскопу девушка догадалась, что это врач. Она хотела спросить, где Эдуард и что произошло, как сюда так быстро добралась полиция, и ещё много чего, но из её многострадального горла вырвался только хриплый сип.

– Не пытайтесь разговаривать, – предостерег её доктор. – Понадобится время, голосовые связки восстанавливаются медленно.

– Спасибо, доктор, – вмешался инспектор, отсылая медика прочь. – Я рад, что вы пришли в себя, мисс Смит. В свете новейшей информации мне стало ясно, на какое непростительно рискованное предприятие я вас подтолкнул, и, поверьте, мне страшно жаль, что вам пришлось подвергнуться такой опасности.

Закатив глаза и выполнив весьма неженственный жест рукой, Джо дала инспектору понять, что она думает о нём и его жалости. Ламберджек, однако, не обратил на это ни малейшего внимания.

– Вы наверняка догадались, кем является Эдуард Вольф?

Джо утвердительно кивнула и покрутила пальцем у виска, показывая, что считает его по-настоящему больным извращенцем.

– Да, несомненно, юноша психически неуравновешен, – кивнул инспектор. – Что, впрочем, не удивительно, если учесть его происхождение. Эдуард Вольф – единственный и внебрачный сын Гренни Вольф.

Джо непонимающе нахмурила лоб. Инспектор нетерпеливо подошёл к полке и постучал пальцем по фотографии в рамке.

– Сложно узнать, но это она, Гренни, ваша… – он смешался на миг, ища подходящее слово, – …коллега?

Глаза Джоанны округлились, в них загорелись искорки удивления и понимания. Да, ходили слухи о сыне Гренни, которого, однако, никто не видел. Старуха ревностно охраняла эту информацию, возможно, в наивной попытке любящей матери (вот так неожиданная сторона характера!) оградить мальчика от грязной тени ночной жизни столицы. Джо фыркнула. Как будто подобное возможно. Сын шлюхи навсегда останется таковым.

– Похищенные вещи… Даже нельзя назвать это кражей, ведь по наследству они достались бы мистеру Вольфу. А вот убийство… Окончательный мотив нам не совсем ясен, но уже не секрет, что молодой человек стыдился своей матери, презирал и ненавидел её. В то же время он сильно зависел от этой женщины, знаете ли, чрезмерно увлекался покером, без особого успеха, как вы видите, – инспектор обвёл рукой жалкую обстановку.

Голос, который с какого-то момента перестал казаться Джо неприятным, начал убаюкивать её. В конце концов, последние дни были чертовски длинными, и девушка безумно устала. Преступление раскрыто, и она, Джо, участвовала в раскрытии. Сотрудничество? Это он всерьёз? Работать с бобби – нет, спасибо, а впрочем… Нет необходимости решать это сейчас же. Одну важную деталь она обязана сказать:

– Ламберджек… Это я укокошила Потрошителя… Самозащита, – просипела Джо и бессильно закрыла глаза.

– Моя девочка, – усмехнулся инспектор не без гордости, укрывая Джоанну пледом.

Уставший автор тоже проваливается в безмятежный сон, который не нарушает даже шуршание бумаги, когда любопытная Муза возвращается и втихаря изучает написанное. «Пф-ф…» – презрительно морщит она губы. «Зато объём солидный!» – гордо хохочет Графоман. И они чокаются появившимися из ниоткуда рюмками, солидарные в одном: очень хотелось напиться.

Мечтайте

Короткая и полезная жизнь Дельты

Первые из серии покидали кресла и неуверенно двигались по комнате, привыкая к подросшим телам. Лишённые волосяного покрова, крепкие и мускулистые они являлись совершенными функциональными оболочками для будущих членов общества.

Нагота никого не смущала. Первую одежду, вернее униформу, выдавали только взрослым.

Дельта выждала, пока прекратится обычное после супраподпитки головокружение. Её нянька в белом кителе удалила иглы, открепила электроды и занялась приготовлениями к следующему этапу. Паузу разрешалось заполнить игрой, и Дельта направилась к башне из кубиков, строительством которой занималась до последнего сеанса. Не дойдя пару шагов до цели, она остановилась, осознав, что интерес к кубикам пропал. Из новой перспективы она рассматривала ребят, игравших вблизи от башенки – они казались такими маленькими. Невероятно, что всего пару часов назад Дельта сама была такой.

Стало грустно от мысли, как быстро вырастут малыши. Много построек из кубиков останутся незавершёнными навсегда.

– Вот и прошло детство, – раздался за её спиной погрубевший, но узнаваемый спокойный голос. Псиро принадлежал к её серии, что означало синхронные рост и развитие, но теперь он оказался на голову выше Дельты. Она улыбнулась:

– Ну ты и вымахал!

– Остался всего один сеанс до полного взросления. Догадываюсь, куда меня направят, – сообщил Псиро. – Что насчёт тебя?

Дельта пожала плечами:

– Понятия не имею. Моя нянька пока ничего не сказала.

– Сама ничего не чувствуешь?

Дельта задумалась, прислушиваясь к себе, но в конце концов отрицательно покачала головой:

– Ничего, – и добавила:

– Думаешь, это значит… что я – бесполезная? – последнее слово она прошептала.

– Ерунда, конечно, нет. Наверняка скоро узнаешь, куда тебя распределят, – нарочито бодро утешил Псиро. – Кто знает, может нам даже дадут одинаковую специальность.

– Было бы здорово, – отозвалась Дельта.

В паузах между сеансами им удавалось обменяться всего парой слов. Но ничего больше похожего на дружбу не предвиделось.

Дельта поняла, что даже не знает имени своей няньки. А ведь они знакомы с самого раннего её детства, то есть уже почти сутки.

– Псиро, сеанс, – позвала вторая нянька, и он занял место в кресле. Несколько минут спустя всю их серию снова подключили к системе супраподпитки.

Когда Дельта пришла в себя, то с волнением попыталась понять, какие знания загрузили в её голову, определяя будущее. Но не обнаружила ничего, что могло бы дать намёк на специальность.

– Няня… – начала Дельта, но та уже распознала тревогу в голосе подопечной и разгадала причину.

– Отличные показатели. Станешь матерью.

Очевидно, это являлось ключевым словом, открывшим Дельте доступ к соответствующей информации. Матери – физически и генетически здоровые молодые особи женского пола. От пяти до семи родов с паузами длиною в год для реабилитации. Потом – статус бесполезности. При осложнениях во время беременности, или если родится больной ребёнок, срок эффективной жизни может быть сокращён.

– Это большая честь, – добавила нянька, и подопечная кивнула.

– Ну? – Псиро уже был на ногах.

– Мать. Если повезёт, целых тринадцать лет. А ты?

– Инженер. До двадцати лет, – поделился Псиро. – Тогда, прощай?

– Прощай. Удачи, – ответила Дельта, загоняя грусть в тайник души. Печаль – эмоция деструктивная.

Покидая Детскую, не отдавая себе отчёта, зачем делает это, она обернулась. В той части помещения, где находились игрушки, возилась уже новая серия новичков. Среди кубиков всё ещё стояла недостроенная башенка Дельты. Не эффективно было бы вернуться, присоединиться к малышам и достроить шаткую конструкцию. Можно даже сказать – бесполезно. Но почему-то очень хотелось.

Дельта подавила это крамольное желание. С прямой спиной, уверенными шагами она спешила по безликим коридорам Дома, следуя единственному знакомому ей пути – других, за ненадобностью, в её голову не вложили – ведущему прямиком в Родильню.

Несколько дней, пока ждали первой овуляции, врачи проводили бесконечные обследования и собирали анализы. Спорт и медитация заполняли почти всё свободное время. Проводились регулярные сеансы подпитки – в этот раз самой обычной, без стимуляторов: только питательные вещества и витамины. Будущим матерям полагалось следить за здоровьем.

Искусственное оплодотворение прошло удачно, и Дельта осознала, что теперь она настоящая мать, эффективный член общества.

А вот её ребёнок таковым не являлся. Позабавленная Дельта впервые подумала, что до своего скоротечного детства она тоже несколько месяцев бездельничала в животе своей матери. Потребляя время и ресурсы, будучи не просто бесполезной, а паразитируя.

В её голове нашлось объяснение этому феномену. Риск побочных эффектов супраподпитки для не рождённых был слишком высок. А так как общество нуждалось в сильных и здоровых работниках, сроки беременности оставили такими, какими их предусмотрела природа.

Возможно, когда-нибудь учёные решат эту проблему и найдут безопасные возможности стимуляции роста и развития плода. Как следствие сократится и эффективная жизнь матерей. А может и нет, если удастся модифицировать их геном и тела. Но думать обо всем этом точно не ей, Дельте. Одно из самых бесполезных занятий – это попытка постигнуть знания или перенять задачи других эффективных групп общества.

Беременность протекала без осложнений. К спорту и йоге добавились вечера классической музыки, нервно-мышечная релаксация, разговоры с психологом. Последние помогали матерям найти эффективный баланс между здоровой любовью к плоду и готовностью расстаться с ним после родов.

– Разумеется, – соглашалась Дельта, – сеансы должны начаться сразу после рождения ребёнка, иначе какое у него будущее? В конце концов, малыш и так сорок недель только отдыхает.

Психолог довольно кивал головой, отмечая что-то в актах. Дельта была хорошей матерью.

На реабилитацию после родов отводился год. Восстановительная гимнастика, здоровое питание, несколько сеансов когнитивных апгрейдов, с новейшими результатами исследований в области материнства.

Почти также прошла и вторая беременность. А вот к концу третьей что-то изменилось.

– Мне приснился мой ребёнок, – призналась Дельта во время одной из бесед с психологом. – Только я почему-то не могла рассмотреть его лицо. И мне захотелось… – девушка замялась, не решаясь продолжить.

– Увидеть лицо новорождённого? – продолжил за неё специалист, с улыбкой, сигнализирующей, что он не видит в этом ничего плохого.

– Да, – испытывая облегчение, кивнула Дельта. – Думаете, это возможно? Ведь это никак не нарушит мою эффективность…

– Но это совершенно бесполезно, – железно отрезал психолог, не убирая с лица улыбки, внезапно показавшейся девушке хищным оскалом. – Или вы считаете иначе?

– Нет, – прошептала Дельта.

– Я выпишу успокоительное, и вы будете крепко спать ночами. Без сновидений. Обычно они, хоть и бесполезны, но безобидны. Но в данном случае возможно негативное влияние на эффективность выполнения предназначения, не стоит рисковать.

Дельта послушно кивнула. Прописанные таблетки она принимала, хоть и мелькнула шальная мысль, что никто этого не контролирует, значит, теоретически можно… Чувство вины за идею непослушания накатило молниеносно и интенсивно, вызывая ощутимую боль во всём теле.

Дельта поджала губы, осуждая саму себя.

Но когда она почувствовала первые движения ребёнка в животе, желание хоть раз увидеть его лицо вернулось.

– Но это никак не влияет на мою эффективность, – добавила Дельта, доложив психологу о своих мыслях. В этот раз ей и в голову не пришло утаивать что-либо, болезненный урок усвоился быстро.

– Пока нет, – уточнил психолог, и что-то в этих словах или в том, как они были произнесены, напугало мать.

Во время йоги Дельта никак не могла очистить голову от посторонних мыслей и сосредоточиться. Это не укрылось от внимания руководительницы курса, которая не только сделала девушке замечание, но и демонстративно внесла что-то в свой портативный компьютер.

«Это она специально, чтобы видели другие матери», – поняла Дельта. Ещё она осознала, что бесполезно обманывать саму себя – эффективность выполнения её предназначения явно снизилась.

Статус бесполезности рано или поздно настигал каждого, но так скоро? И откуда взялись печаль и страх? Дельта пыталась убедить себя, что причиной тому служило сознание не оптимально выполненного предназначения. Но на самом деле ей просто хотелось жить дальше, рожать детей, приносить пользу.

Подавленная и раздражённая, Дельта вернулась в свою комнату. На столе, как обычно, лежало расписание процедур на следующий день. При беглом просмотре взгляд споткнулся о пункт: 10:45 прогулка на свежем воздухе.

Мать присела на кровать, неосознанно поглаживая круглый живот. Чувство неправильности превратилось в смутную тревогу, которая перерастала в уверенность – происходит что-то плохое.

Движение на свежем воздухе, но не прогулка, являлось частью обычного распорядка дня. В специальном просторном помещении открывались окна, звучала приятная тихая музыка.

Слово «прогулка» казалось смутно знакомым. Смысл его, куском упавшего в воду мыла, скользил где-то по краю сознания, не давая поймать себя окончательно. Наверняка Дельта знала, что ни гимнастику, ни передвижение любого рода в пределах Дома, прогулками не называли. И раньше этого пункта в расписании не стояло.

Этой ночью, несмотря на таблетки, уснуть Дельте не удалось. Неясные опасения и беспомощная покорность подобно паразитам грызли эффективность ночного сна. Что бы ей не предстояло, самым рациональным поведением во благо Общества было сотрудничество.

Словно чувствуя её тревогу, в животе начал икать ребёнок. И, смирившись с неизвестным будущим, Дельта позволила себе погрузиться в простой и бесполезный мир мечтаний. Она попыталась представить лицо малыша.

Не отдавая себе отчёта, мать начала тихо напевать мелодию без слов, скоро убаюкав и себя и маленького незнакомца в животе.

Во сне мелодия песни звучала дальше, сдувая пыль с давно осевшего в глубинах памяти первого воспоминания. Тёмного и уютного, сопровождаемошо чувствами защищённости и любви.

«Это колыбельная, и её пела моя мать», – подумала Дельта.

Ерунда, возражал трезвый рассудок, никто не помнит, что слышал и переживал в материнской утробе. Но во сне это было возможно и вовсе не казалось бесполезным.