Текст книги "Истории про Художника и Кота (сборник)"

Дарья Журавлёва
Истории про Художника и Кота (сборник)

Истории про Художника и кота

Про Мышь

Тимофей никогда не видел мышей.

Он жил в тёплой хрущёвке на окраине города вместе со своим хозяином Художником. Ну, вернее, как художником. Так, красил всё время что-то.

Кот спал на хозяйском свитере, ел хрустящий корм из пакетов и раз в день напоминал о своём присутствии протяжным «Мяуууу!» В общем, обычная котовская жизнь, полная неожиданностей и приключений.

Иногда в гости к Художнику приходил Музыкант. Ну, вернее, как музыкант. Так, бренчал всё время что-то. Вдвоём они пили виски (когда были деньги) или всякую бормотуху (когда денег не было), рассуждали об искусстве и несправедливости мира. Обычная история.

Однажды Тимофей с Художником и Музыкантом поехали на дачу. Ну, вернее, как на дачу. Так, покосившийся домик в глухой деревне.

Все дни Художник копал картошку, рисовал закаты и смотрел с местными мужиками футбол по чёрно-белому телевизору. Тогда почему-то все смотрели футбол. Ну, вернее, как футбол. Так, пинали мячик.

А Музыкант? Чёрт знает, чем занимался Музыкант. Бренчал где-то на гитаре, да кур распугивал своими песнями.

Однажды утром Художник проснулся хмурый. Всю ночь он страдал от мук творчества и осознания своей бездарности, а теперь очень хотел холодного пива. И чтоб голова не болела. Он сердито посмотрела на Кота и пробурчал:

– Сходил бы хоть в подвал, мышей наловил, бесполезное животное, – и зачем-то запустил в него тапком.

Тимофей обиделся. Но в подвал пошёл. Сел на деревянный ящик из-под картошки, скрутил самокрутку и грустно закурил. Мимо пробежала Мышь. Ну, вернее, как пробежала. Так, лениво проползла. Потом Мышь вернулась и присела рядом с Котом.

Кот протянул ей самокрутку, но Мышь вежливо отказалась. У неё от табака нос чесался.

– Слушай, а ты ведь Мышь? – спросил Тимофей.

– Мышь, мышь… уж сколько лет Мышь, – она грустно вздохнула.

– Мне хозяин тебя поймать вроде как велел. Давай ты прикинешься мёртвой, я тебя покажу ему, а потом отпущу. У него творческий кризис, понимаешь?

– Как не понять… У нас у всех тут кризис… Ладно, договорились. С тебя во-о-от такой кусок сыра, – сказала Мышь и театрально плюхнулась в обморок.

Кот аккуратно взял её за хвост, вылез из подвала и пошёл к хозяину.

Тот сидел за столом и ел шпроты из банки. Тимофей положил Мышь на стол.

– Вот… даже ты существо более полезное, чем я. Убери эту гадость и садись – шпротами угощу! – Художник подвинул к нему банку с тощими рыбками.

Кризис у Художника прошёл. Он приехал в город и устроился на завод. Ну, вернее, как на завод. Так, производили какие-то детали. Потом он вспомнил, что забыл на даче Музыканта, привёз его обратно и тоже устроил на завод.

С тех пор они больше не пили вместе, потому что говорить об искусстве не хотелось.

Тимофей спал на хозяйском свитере, ел хрустящий корм из пакетов и раз в день напоминал о своём присутствии протяжным «Мяуууу!» В общем, обычная история. И даже никакой морали нет.

Про Море

Однажды Художник уволился с завода по собственному желанию. Ну, вернее, как уволился. Так, выгнали. Директор завода попросил нарисовать портрет его новой жены. Привел он её к Художнику в хрущёвку-мастерскую и оставил на пару часов, чтоб процессу не мешать. Приходит – а жена голая сидит и загадочно улыбается. Директор в искусстве не разбирался, ему что «ню», что «ну» – один хрен. Выгнал Художника, чтоб неповадно было чужих жен раздевать.

Художник сначала расстроился. А потом плюнул на всё, собрал чемодан, взял Кота и уехал в Геленджик.

Художник с Котом сняли шикарные апартаменты на самом берегу моря. Ну, вернее, как шикарные. Так, туалет на улице и с потолка в дождь капает. Но дождь был всего один раз, поэтому не страшно.

Тимофею на море очень нравилось. Все дни он спал на хозяйской панаме, ел корм и слушал крики чаек. Он вообще любил активный отдых.

Утром Художник брал этюдник и отправлялся рисовать местные красоты (бесплатно) и портреты отдыхающих (за деньги). Вечером он приходил уставший, кидал в угол вещи, выпивал стакан вина и ругался, что опять забыл панаму – ведь вся шевелюра на солнце сгорит. Ну, вернее, как шевелюра. Так, росло что-то вокруг лысины.

Через месяц Художнику стало скучно, он пошёл на Главпочтамт и отправил телеграмму Музыканту.

Музыкант приехал через неделю обросший, с гитарой и счастливый. Он потерялся в пути, но добрые люди довезли его и за то, что пел в дороге, даже денег не взяли. Везёт музыкантам!

Теперь они выходили из дома под вечер, а приходили рано утром. Ну, вернее, как приходили. Так, приползали, держась друг за друга и гитару. А этюдник? А чёрт знает, где он теперь был.

Тимофей смотрел на всё это безобразие, тяжко вздыхал, переворачивался на другой бок и засыпал. Зато теперь никто не гонял его с обжитой панамы.

Однажды Художник прибежал домой встревоженный, пробормотал: «Опять я не за ту «ню» взялся, сейчас ведь бить придут!», собрал быстро вещи, взял Кота и умчался на вокзал за билетом.

Они сели на скорый поезд и покатились домой. Ну, вернее, как на скорый. Так, пятьдесят два часа в душном вагоне, под перестук колес, переругивание пассажиров и запах варёных яиц.

В Брюховецке Художник вспомнил, что забыл Музыканта. Пришлось вернуться и задержаться ненадолго. Ну, вернее, как ненадолго. Так, до первого снега. Он, кажется, в феврале пошёл.

Про Музу

Однажды от Художника улетела Муза. Ну, вернее, как муза. Так, Зина из третьего подъезда.

Зина была преданной Минервой уже целый год. Слушала его пространные речи, позировала, красиво уложив своё белое тело на тахту, приносила ему холодец и котлеты в лоточках, сметала паутину по углам… Зина думала, что Художник оценит её старания и непременно женится. Но он почему-то не женился. Только рисовал и смотрел мечтательным взглядом.

Вскоре Зине надоели все эти неконструктивные действия, и она решила выйти замуж за местного миллионера. Ну, вернее, как за миллионера. Так, владельца пары автобусов, идущих по маршруту «Роддом № 7 – Психоневрологический диспансер № 1».

Художник очень расстроился и впал в депрессивное состояние. Ну, вернее, как в депрессивное. Так, лежал три дня на диване и листал альбом с репродукциями Босха.

Кот посмотрел на творящееся вокруг безобразие и решил позвать на помощь Музыканта. Музыкант приехал с литром успокоительного и новыми жизнеутверждающими песнями. Ну, вернее, как жизнеутверждающими. Так, сидели в обнимку весь вечер и плакали.

Зато на следующий день Художник пришёл в себя и стал рисовать ещё больше, чем раньше.

Через неделю и Зина вернулась с лоточком котлет. Потому что замуж за миллионера – это, конечно, хорошо. Но несовпадение по культурному коду – это важнее. Да и как можно жить с человеком, который Гогена от Ван Гога не отличает?

А роль Музы вообще штука тяжелая.

Про Город Химиков

Однажды Художник и Кот отправились в Город Химиков. В народе его ласково называли Дуст. Там жил Музыкант, который болел бронхитом и в печали сидел дома. Художник решил навестить его и привезти витаминный набор. Ну, вернее, как витаминный. Так, пиво, рыбка и пачка печенья «Юбилейное».

Художник и Кот купили на перроне мороженое, запрыгнули в электричку и приготовились к долгому и увлекательному путешествию. Ну, вернее, как долгому. Так, полчаса – и вы на месте.

В вагоне ехать было интересно. Сначала пассажиров развлекал патриотическими песнями лысый парень в кожаной куртке. Песни всем очень нравились, и чтобы он поскорее замолчал, ему быстренько высыпали из карманов всю мелочь. Потом предлагали очень нужные в хозяйстве вещи. Ну, вернее, как нужные. Так, авоськи, дождевики и наборы самоломающихся китайских инструментов.

Наконец поезд прибыл на конечную станцию.

Адрес Музыканта Художник знал очень хорошо. Ну, вернее, как хорошо. Так, помнил название улицы. И что дом зелёный такой, с аркой.

Они вышли из здания вокзала и отправились на поиски. Вдруг Художнику со всей силы ударил в голову футбольный мяч. Он упал на асфальт, а когда открыл глаза – увидел полукругом окруживших его пионеров. Пионеры смотрели на Художника и стыдливо комкали в руках свои пилотки.

– Дяденька, мы не специально! Мы будем осторожнее! Простите нас, пожалуйста! – заныли пионеры и помогли Художнику подняться. Он, конечно, не стал ругаться, отпустил их с миром, и пионеры радостно побежали в ДК Химиков на занятие радиокружка.

Мимо, тарахтя, проехали жигули. Прошёл пенсионер с авоськой, из которой торчала бутылка кефира с фольгой и буханка хлеба. Проскакали на одной ножке две девочки с косичками-баранками. От пивного киоска тянулась очередь, а рядом за высокими столиками стояли рабочие и пили пенное густое пиво из больших стеклянных кружек.

Пахло летом, тополями, беззаботностью и неизвестными химическими элементами.

Они нашли нужный дом, поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. Дверь открыл бородатый мужик в очках с толстыми стёклами, в трениках и с журналом «Новый мир» под мышкой. За его спиной появился мальчик лет пяти с барабаном на шее. Он протяжно распевал «А у нас во дворе есть девчооонка однаааа!» и громко топал в такт.

– Так, товарищ музыкант, иди в своей комнате играй и не мешай, – сказал ребёнку бородач и вопросительно посмотрел на Художника.

Тот почесал в затылке, смущённо улыбнулся, извинился и пошагал прочь.

На станции Пушкино было немноголюдно. Ну, вернее, как немноголюдно. Так, сидела одна бабушка с корзинкой клубники. Белые сахарные облака проплывали мимо, задевая пушистым брюхом чадящие трубы. Кот грелся на июньском солнце, подставляя ему серые шерстяные бока. Художник сидел на покосившейся скамейке, пил пиво и думал о пластах времени, когнитивном диссонансе и загадочности русского Всего.

Про Грибы

Однажды Кот, Художник и Музыкант отправились собирать грибы. Погода с самого утра стояла прекрасная. Ну, вернее, как прекрасная. Так, моросил дождик и меланхолично квакали лягушки во дворе.

Грибы росли в лесу жизнерадостные, разноцветные, с блестящими гладкими шляпками, так и просились прыгнуть в корзину. Но брали не все, а только самые красивые. Потому что эстетика – одна из составляющих гармонии.

Музыкант, конечно, в лесу потерялся. Другого от него и не ждали. Художник с Котом долго бродили по лесу и наконец услышали доносившиеся из глухой чаши протяжные напевы. Вышли на полянку, а на ней на бревне Музыкант сидит и поёт. А рядом медведь – слушает и плачет. Медведь так расчувствовался, что решил Музыканта отблагодарить. Взял куст малины, натряс с него целую корзину ягод и вручил ему. На прощание ещё и по спине легонько по-дружески похлопал. Ну, вернее, как легонько. Так, спина у Музыканта ещё пару недель болела.

Приехали они домой и сразу стали суп грибной варить.

После того супа Художник за одну ночь написал 8 картин, а Музыкант сборник песен и одну лирическую сонату. Хорошо, что Кот суп не ел. А то не дай бог ещё и у него тяга к творчеству открылась бы.

Про Ежа

Однажды Художник гостил у своей Бабушки. Она жила на юге, поэтому вместо обычных пирожков и парного молока Бабушка кормила его горяяяячими чебуреками, шашлыком, люля-кебабом, ткемали и поила молодым домашним вином. Повезло Художнику с Бабушкой.

Коту тоже жилось неплохо. Для сохранения фигуры он делал зарядку и бегал по утрам. Ну, вернее, как бегал. Так, утром в магазин за хлебом. Поэтому прибавлял в весе и лоснился в шерсти.

Как-то Художник и Кот вышли на веранду пить кофе и встретили Ежа. Еж сидел в кресле-качалке, закинув ногу на ногу, задумчиво курил и смотрел вдаль. Он был вполне просветлён и отрешён от мирской суеты. Ну, вернее, как просветлён. Так, читал уже много лет странную книгу о духовных практиках и говорил всем, что познал истину. Поэтому Художника с Котом он не заметил. Но выпить кофе согласился. Просветление вообще лучше всего снисходит после завтрака.

– Ёж, скажи мне, в чём счастье? – спросил Кот.

Ёж ухмыльнулся в усы, помолчал, сладко затянулся, да так ничего и не ответил.

Налетевший порыв ветра смахнул со стола кофейную чашку. Она упала на пол и разбилась пополам.

– Принеси «Момент», я склею её, – попросил Кота Художник.

– Счастье – в текущем моменте, – задумчиво произнёс Ёж, взял полотенце и пошёл по узкой тропинке к морю.

Медленно кружились чайки, наливался солнцем виноград, с моря доносился шум волн и настойчивые крики продавцов чебуреков.

Про Морских Горгулий

Однажды на отдыхе Художник и Кот решили заняться дайвингом. Плавали они замечательно. Ну, вернее, как замечательно. Так, как два топора в спасательных жилетах. Но инструктор сказал, что это не страшно. Главное, за занятие заплатить, а остальному научат.

Погружение прошло удачно. От всего увиденного Художник с Котом потеряли голову и совсем забыли, куда плыть. Да и как не забыть, кругом такая красота: зелёные мохнатые камни, огромные желейные медузы с сизыми ободками, проплывающие стаи суетливых рыб… Они и не заметили, как доплыли до старого затонувшего корабля.

На том корабле жили Морские Гаргульи. Когда-то они втроём приехали из Нижнего Тагила на море отдыхать. Характер у них был не сахар. Ну, вернее, как не сахар. Так, доводили хозяев и остальных отдыхающих до нервной сыпи. Им очень нравилось разжигать бытовые войны из-за очереди в душ, горланить на весь курорт песни звёзд российской эстрады, нецензурно выражаться, пить, теряя женское обличье, и семечки плевать на пляже.

Нептун долго смотрел на это безобразие, а потом превратил всех в Морских Гаргулий и отправил сторожить старый корабль. С тех пор они и обитали в Чёрном море, развлекаясь тем, что наводили страх на местных дайверов.

Но Художника и Кота испугать было сложно, они жили в спальном районе и каждый пятничный вечер наблюдали персонажей посиней и поинтереснее.

Гаргульи немного расстроились из-за того, что не смогли кого-то испугать. Ну, вернее, как немного. Так, подняли такой вой, что спасатели на берегу зафиксировали шторм в 5 баллов.

Художника с Котом волной забросило на необитаемый остров. Ну, вернее, как необитаемый. Так, водили туда экскурсии раз в день, шёпотом рассказывая, что сюда ещё не ступала нога человека. Туристы благоговейно вздыхали и давали денег обросшему Художнику и Коту, которые так вошли в роль, что проработали «коренными аборигенами» до конца сезона.

Про Русалку

Однажды Художник повстречал Русалку. Он шёл после трудового дня вдоль моря, обессиленно волоча за собой этюдник. Ну, вернее, как после трудового. Так, загорал весь день в зарослях ивы, попивал холодное пиво и рисовал натурщицу Дуню.

Русалка сидела на камушке, томно опустив глаза и смущённо покачивая хвостом.

«Влюбилась», – подумал Художник и оказался прав.

Теперь она каждый вечер выплывала на камень и ждала его. А когда он появлялся, мечтательно вздыхала и хлопала длинными зелёными ресницами.

Как-то раз Художник и Кот задумали жарить шашлыки на берегу. Русалка по обыкновению сидела на камне и с обожанием смотрела на Художника.

– Может, она голодная? Вон смотрит как загадочно. Отнеси ей шашлыка. Только сам, я влюблённых женщин боюсь, от них всего ожидать можно, – сказал Художник Коту и протянул ему шампур.

Кот, как настоящий кавалер, поплёлся угощать даму.

– Нет, я это не ем. Я питаюсь душами загубленных моряков, – ответила Русалка, улыбнулась и покраснела. – Но вы не думайте, я добрая. И Художника люблю, пусть меня заберёт к себе. Я даже готова в ванной жить, только воду меняйте почаще, – сказала Русалка и покраснела ещё больше.

Вода на юге была по счётчику и дорогая. Да и перспектива делить с кем-то ванну Кота расстроила до глубины души и подшёрстка.

Пришлось ему приврать маленько. Ну, вернее, как маленько. Так, полностью дискредитировать Художника в глазах общественности. Хотя для творческого человека лучше, если говорят плохо, чем совсем ничего.

– Непостоянный он у нас. Вот давеча захожу утром зубы чистить и усы мыть, а в ванной тоже русалка плещется, Дуней зовут. Спроси его – так и не вспомнит, откуда она и кто такая. Эх, испортит он твои лучшие годы, а ты с горя даже утопиться не сможешь, – сказал Кот, тяжко вздохнул, потрепал Русалку за холодное мокрое плечо и пошёл обратно.

У Русалки хоть и был хвост вместо ног, зато голова на месте. От расстройства она, конечно, хотела загубить пару десятков моряцких душ. Но потом увидела капитана подводной лодки и решила влюбиться в него. Всё-таки, имея общие интересы, перспектив у отношений больше. Да и женщины – создания ветреные. Даже если наполовину рыбы.

Про ОРЗ

Однажды Художник сильно заболел. Ну, вернее, как сильно. Так, кашель, горло, насморк и чихание восемь раз к ряду. Он сразу отполз на кровать, чтобы было удобнее страдать и писать завещание. Завещать ему кроме своих бесценных полотен и велосипеда было нечего, поэтому он просто решил разделить всё поровну между Котом и Музыкантом.

Кот снисходительно посмотрел на Художника, вздохнул и отправился в аптеку за лекарствами. Благо, чем лечить его он знал, ведь простуда нападала на творческий организм каждый квартал, а то и чаще.

Художник был пациентом смирным и терпеливым. Ну, вернее, как смирным. Так, бегал от Кота, готовящегося сделать укол, по всему дому и кричал:

– Прочь руки от народного достояния!

Но Кот в своё время был чемпионом по дартсу, поэтому лечение протекало спокойно и продуктивно.

Тут и Музыкант приехал, сказав, что непременно напишет грустную песню и каждый раз, исполняя её, будет вспоминать друга и плакать. За упаднические настроения он чуть не получил в ухо. Но был помилован в связи с новыми открывшимися обстоятельствами, а именно привезённой с собой бутылочкой красного полусладкого лекарства. Коллективно было постановлено превратить лекарство в ароматный глинтвейн.

Простуда у Художника в тот раз прошла быстро. Не за неделю, а всего за каких-то семь дней. А вот печени пришлось хуже. Каждый день глинтвейном лечиться выдержит только очень здоровый организм. Вот оно, вечное противостояние народной и официальной медицины.

Про Новую Жизнь

Однажды Художник решил начать новую жизнь. Ну, вернее, как новую. Так, хотя бы делать зарядку по утрам и бегать. Художник ко всему подходил основательно и в любом процессе больше всего ценил подготовку. Он пошёл в магазин спорттоваров и несколько часов выбирал гантели, обруч, колесо для качания пресса, кеды и гимнастические трусы. Придя домой, он разложил новую жизнь на кресле, полюбовался ею и оставил лежать до утра для вдохновения.

Утро выдалось хмурое. Ну, вернее, как хмурое. Так, лил дождь как из ведра, и от холода по всему телу бегали мурашки. Собственно, в то утро только мурашкам и пришлось бегать. Ведь заставить выгнать на улицу в такую погоду творческий организм может только крайняя жизненная необходимость. А кто сказал, что пробежка ею является?

Следующее утро встретило обитателей города N ярким солнцем и щебетанием птиц. Художник вышел на балкон с чашечкой кофе, ахнул открывшимся взору красотам и решил, что утро и так прекрасно. Даже в старой жизни.

Утро понедельника являлось по определению тяжёлым, во вторник у Художника заболел мизинец на левой ноге, в среду отсутствовало желание вылезать из-под одеяла, в четверг пришлось рано встать, чтобы идти к врачу по поводу мизинца, а в пятницу приехал Музыкант в гости. Ну вы понимаете. Пришлось новую жизнь опять ненадолго отложить. Ну, вернее, как ненадолго. Так, до понедельника следующей недели.

Обруч очень эргономично покоился под диваном. Колесом для качания пресса оказалось удобно разглаживать ватман. Гантели служили прекрасным грузом при засолке капусты. Гимнастические трусы забрала баба Люся, решив, что в такой срамоте только на даче грядки полоть можно. Что и замечательно исполняла в свои семьдесят девять с хвостиком.

Вы спросите, а как же причастен к этой истории Кот? В отличие от Художника он был реалистом. Поэтому знал, что новую жизнь надо не с понедельника и не с гантелей начинать, а с полной внутренней перестройки сознания. Чем он и занимался каждый день. После приёма диетических сосисок.

Про Нос

Однажды наступила зима. Ну, вернее, как однажды. Наступала-то она каждый год, и все её с нетерпением ждали (в глубине души, конечно же, надеясь на «авось не придёт?») Правильные хозяйки планомерно заклеивали окна и доставали из кладовок зимние ботинки, коньки и шапки-ушанки. Дети собирали в парке бесчисленные гербарии из сухих листьев. Пенсионеры доигрывали партии в шашки и домино, зябко кутаясь в свои старенькие, продуваемые осенними ветрами пальто. А заботливые коммунальщики готовились прокладывать в мёрзлой земле трубы и класть на снег асфальт.

Однако, в этом году зима пришла совсем неожиданно. Утром горожане вышли в резиновых сапогах мерить лужи, а вечером расчищали дорогу от снега большой совковой лопатой.

Жизнь в городке замерла и начала плавно входить в привычную зимнюю колею, вернее, в лыжню.

Зимой на Художника всегда нападала хандра и ОРЗ. Он ходил по дому в клетчатой пижаме, громко чихал восемь раз к ряду и умудрялся заразиться простудой, даже если ею уже болел. Иногда у него был такой сильный насморк, что совсем терялся нюх. И Коту стоило больших усилий проследить, чтобы тот случайно не напился чачи вместо яблочного сока или вина вместо морса.

Как-то раз Художник проснулся утром и обнаружил, что от него ушёл нюх вместе с носом. Это пренеприятнейшее известие заставило перечитать классика, но возвращению носа не способствовало. Тогда Художник решил принять все меры по его поискам. Ну, вернее, как принять. Так, впасть в депрессивное состояние и весь день рисовать пейзажи в безысходно серых тонах. А вот Коту пришлось написать объявление о пропаже и мёрзнуть на морозе с банкой ПВА и кисточкой, расклеивая эти объявления на столбах города.

Вечером в гости к Художнику пришёл Музыкант и привёл с собой мистера Боба – ценителя прекрасного. Ну, вернее, как прекрасного. Так, скупал за копейки у местных живописцев картины и продавал их за большие деньги в Штаты. Правильно по телевизору говорят – во всём американцы виноваты.

Мистеру Бобу так понравились безысходные пейзажи, что он сразу их купил и пообещал Художнику подарить новый американский нос.

На следующий день они пришли в клинику, где Художнику пришили новый большой и красивый нос. Зинке он очень понравился. Она даже сказала, что теперь Художника не стыдно и подружкам показывать.

Так всё потихоньку входило в привычную лыжню… Вот только теперь не щемило ничего в душе от запаха первого снега и сбежавшего у соседки Нюры молока, и хвойного леса, и мандаринов, и трещавших в деревенской печке поленьев, и борща со сметаной, который так славно варила Зина…

Только и оставалось – рисовать пейзажи в красках безысходности и продавать их мистеру Бобу, который почему-то становился всё толще и довольнее.

И только Кот каждый день выходил с банкой клея, кисточкой и объявлениями о пропаже носа. Вдруг он улетел в тёплые края? Весной же вернётся…