Текст книги "Козулька"

Черный музыкант

 
Я так много уже забыл.
Мы так много забыли.
Так много нужно еще забыть.
 
 
Как только идея чистоты родилась,
Все уже было потеряно безвозвратно.
Черный Музыкант в доме на холме.
 

Джим Моррисон

Глава 1

Голуби стучали клювами о стекло и зазывающе смотрели на Яну. Мол, открой окно и дай нам поесть. Яна вздохнула, набрала горсть крошек от пирожных и кинула в форточку. Голуби вспорхнули, в классе на мгновение стало темно, а по стенам заметались серые тени.

Погода на улице стояла отвратительная. Быстро холодало, и у Янки от этого болела голова. В классе было очень душно, но когда Яна пыталась открыть форточку, кто-нибудь из девчонок кричал о том, что замерзает. Поэтому Яна психовала весь день и ни с кем не разговаривала.

Янкина лучшая подруга, Катя, сегодня была веселее, чем обычно. Она рассказывала девчонкам из класса о новых фильмах и о том, как хочет сходить на фильм, сложное название которого Яна так и не смогла запомнить. Его показывали только в одном маленьком кинотеатре на краю города. В их литературном классе считалось почему-то позорным смотреть популярные у других подростков фильмы.

Они учились не в обычной школе. Они учились в Школе, которую привычно всегда писали с заглавной буквы. Здесь полгода назад их, Янку, Руслана, Катю и других ее новых друзей, посвящал в литераторы очень известный во всей России писатель. И они чувствовали себя талантливыми и особенными. Самыми особенными детьми во всем их маленьком городке. Да что там городке – во всей Вселенной. Как же это было красиво и удивительно! Единственный в мире класс, где их научат быть писателями. Где выполнению домашнего задания может помочь только вдохновение! Каждый месяц проходят встречи с известными людьми города, и Янка уже начала привыкать к свету кинокамер, направленных ей в лицо.

А сегодня утром у Яны было странное настроение. Ей казалось, что должно что-то произойти. Но утром мама, как всегда, молча накормила ее завтраком, папа уехал на работу задолго до того, как Янка проснулась. На зимней, морозной улице было еще очень темно, когда она вышла из дома и пошла в Школу. Около Школы толпились одиннадцатиклассники из параллели, курили и, таинственно оглядываясь, рисовали на стене что-то неприличное. На входе висел всеми забытый поздравительный плакат со Дня учителя.

В отличие от других школьников, ей и ее друзьям нравилось ходить на занятия. В их классе было пятнадцать человек. И всего три мальчика. Это было очень грустно. В четырнадцать лет хочется, чтобы в классе было мальчиков побольше. И чтобы можно было выбрать, в кого ты хочешь влюбиться. А влюбиться очень хотелось.

Но Стас был очень странным и прыщавым. Он только ел свои бутерброды и всегда читал какие-то непонятные книги. Олег был ниже Яны на целую голову, он очень боялся ее и даже не здоровался. А чувствовать себя жирафом не хотелось. И был Руслан. Он хорошо рисовал странные картинки по краям тетрадок, приходил на занятия всегда раньше всех и пил кофе за столиком, стараясь вступить во все разговоры.

За этим круглым столиком пил на большой перемене чай и кофе весь класс. Каждый считал своим долгом принести немного печенья и положить его на стол. Больше всех приносил Олег, поэтому девочки с ним разговаривали чаще всего. Яна всегда за обедом сидела около большого шкафа с книгами и ела яблоки. Большой круглый стол стоял около стены между шкафами с книгами классиков и большими папками, в которых директор их класса планировала хранить все вырезки из газет про успехи учеников.

Янка долго смотрела на яблоки. Потом на печенья на столе. Ее мама почему-то считала, что в день нужно съедать по три яблока и три огурца, тогда будешь здоровой и стройной. Наверное, мама была права, но Янка уже видеть не могла эти яблоки. Она отрезала тонкие кусочки ножиком, долго держала их в руке и только потом клала их в рот. Она много читала на выходных, много времени проводила за партой. И от постоянного сидения у нее очень болела шея. Яна незаметно от других повела плечами и откинулась на стену.

Круглый стол был напротив двери в коридор. И Янке нравилось смотреть, кто, куда и зачем выходит из класса. Она положила ногу на ногу, отмахнулась от Руслана, который хотел показать ей какие-то рисунки из немецкого издания Кафки. Не ответила Кате на вопрос о Лермонтове и вдруг увидела, что в класс зашел кто-то новый.

Это была странная девочка. С огромными глазами и ангельским лицом, в ней было что-то мужское. Даже не то, что одета она была в потертые джинсы и мужскую рубашку. И не то, что ее волосы были подстрижены под каре, какие делали себе парни из школьной панк-группы. Все не то…

Девочка незаметно прошла в учительскую, где пили чай преподаватели их литературного класса, и провела там около десяти минут. Яна подумала про себя, что никогда еще не видела такого красивого человека. Пока незнакомка негромко разговаривала с их завучем, Яна успела съесть два яблока из трех, посмотреться в зеркало, очередной раз отказаться смотреть иллюстрации с Русланом и даже полистать учебник по английскому языку. Домашнюю работу она, как всегда, не успела выполнить. Весь вечер она слушала по телефону Катины рассказы о литературных образах мальчиков в «Повелителе мух» и о разнице между двумя киноверсиями этой, конечно, замечательной книги. Но Катя была слишком умной, и зачастую Яне приходилось притворяться, что она понимает все термины, которые употребляет в своей обыденной речи ее лучшая подруга.

Наконец новенькая девочка вышла из учительской, за ней шла Надежда Васильевна в своем длинном бордовом платье. Они обе подошли к обеденному столу, и все школьники разом замолчали. Яна незаметно ото всех выдвинула рядом с собой стул в надежде на то, что новенькая сядет рядом с ней, если, конечно, решится сразу сесть в «логово» их класса. Тогда можно будет первой узнать, откуда она пришла, за какие заслуги ее приняли в литературный класс, в который попасть было очень сложно. Янке это удалось с легкостью, потому что к моменту объявления конкурса у нее уже была целая подборка рассказов, пусть и написанных от руки в красивом блокноте, и даже одна публикация в школьной газете.

Надежда Васильевна улыбнулась всем, как умела это делать только она, наклонив голову направо и откинув с плеча темные волосы.

– Позвольте представить вам, ребята, нового человека в нашем дружном коллективе. Будьте к нему добры, ведь всегда сложно переходить в новый класс.

Надежда Васильевна снова улыбнулась. А новенькая стояла, опустив глаза в пол, и хмуро засовывала руки поглубже в карманы джинсов. «А с ней не так легко будет подружиться, – подумала Янка. – Зато она выглядит умнее и таинственней многих в нашем классе».

Она открыла рот, чтобы спросить имя новенькой, но противная Ирка ее опередила. Ира сидела ближе к выходу, но для того, чтобы спросить первой, она даже подскочила на своем стуле и облокотилась на стол.

– А тебя как зовут? – спросила Ира, и Яна обреченно начала придумывать следующие вопросы.

– Дима, – произнесла новенькая низким, с хрипотцой, голосом. Яна громко поперхнулась яблоком, Руслан, оказавшийся откуда ни возьмись рядом, хлопнул ее по спине, отчего Яна поперхнулась еще сильнее и начала кашлять.

Дима с каким-то презрением посмотрел на нее и сел на стул рядом с Ирой.

Яна отвернулась ото всех, чувствуя, как яблоко встало глубоко в горле и медленно двигается куда-то вниз и даже вбок. На глазах появились слезы от кашля. Она, не глядя, взяла со стола кружку с чаем, чтобы запить весь этот кошмар, и тут же в придачу ко всему обожглась.

– А ты еще более неуклюжая, чем Белла, – усмехнулась рядом Ира и замолчала под пристальным взглядом Надежды Васильевны.

– Девочки, мы с вами разве не договаривались не упоминать эти… вульгарные вещи… у нас в классе? – строго спросила она Иру. В этот момент Яна была благодарна ей. – Здесь нужно говорить о высоких материях! О литературе! Ты слышишь меня, Ира? О литературе! Читая эту вульгарную книгу, ты навсегда испортишь себе художественный язык, который, как мне казалось, у тебя был!

Янка наконец осмелилась посмотреть на Диму.

Тот сидел, прикусив нижнюю губу, и, казалось, не замечал того, что происходит вокруг. Оля налила ему чая, Олег подвинул пакет с «наполеонами». Яна вдруг подумала, что у них замечательный класс. Нигде на свете так душевно не принимают новеньких.

Пока Дима задумчиво глядел на вафли, Янке удалось рассмотреть его поближе. Глаза у него и правда были волшебные, огромные и серые. Нежная бледная кожа и тонкие губы. Роста он был не очень высокого, как и многие мальчики в их возрасте. Худой, даже, наверное, слишком худой. Будто вырос всего за одно лето и еще сам не понял, что с ним произошло.

Прозвенел звонок, и девчонки стали лениво подниматься из-за стола, чтобы успеть забежать перед уроком в туалет. Уроки у них, как в институте, длились по полтора часа. Сначала это было утомительно, но потом все привыкли, потому что преподаватели были заинтересованные в предметах и давали материала столько, сколько, наверное, другие классы и за четверть не проходят. Надежда Васильевна тоже поспешила зайти в учительскую, Ира тут же воскликнула, обращаясь ко всем:

– Нет, ну вы слышали, да?

Кто-то хмыкнул, Катя пожала плечами с таким видом, мол, ты попалась, ты и не жалуйся теперь.

А Яна начала пододвигать к себе чашки, чтобы помыть их. Есть любили все, но как только дело доходило до посуды и окончания чаепития, все сразу испарялись. Обычно Яна тоже убегала в класс, но иногда мыла за всеми кружки, когда сталкивалась с умоляющим взглядом Надежды Васильевны. К тому же, пока ты моешь чашки и занимаешься общественным делом, можно задерживаться и приходить на урок попозже.

А сегодня чашки почему-то валились из рук, одна опрокинулась на стол и разлилась. Яна чертыхнулась и посмотрела на Диму. Он сидел на прежнем месте, будто звонки его не касались, и, прищурившись, пил чай.

– И ты собираешься все это в одиночку утащить в раковину? – вдруг спросил он своим низким голосом, от которого у Яны почему-то закружилась голова. Стараясь не касаться Диминых тонких рук, она выхватила кружку, пробормотала что-то нечленораздельное и пошла в туалет.

«Вот я дура!» – оперлась она о раковину обеими руками, когда поставила шесть чашек под струю воды. И посмотрела на себя в зеркало. Лицо пылало.

Сначала она принимает мальчика за девочку, потом неадекватно реагирует на его имя, моет за всех кружки. Что он должен о ней подумать? Что она подрабатывает уборщицей? Или что ей больше всех надо? Что она кому-то что-то проспорила?

А она просто хотела познакомиться, и так глупо пропустила подходящий момент.

Она снова посмотрела на себя в зеркало. Да, она страшная. С таким толстым носом и широкими скулами, длинными и не уложенными в прическу волосами. Придется ей гулять с прыщавым Стасом или состариться в одиночестве, накручивая на палец волосы и пересматривая банальные романтические комедии, как другим страшным девочкам.

Янка домыла наконец-то эти несчастные шесть чашек и вышла из туалета.

Димы за столом уже не было. Зато там стояло еще много таких же грязных чашек. Яна всхлипнула, схватила свою сумку и пошла в класс.

Глава 2

Дима так и не обратил на нее никакого внимания. Он занял крайнюю парту около двери, за которой никто не сидел. На всех занятиях у него была всегда одна тетрадка, в которой он ничего не записывал. Он смотрел в окно, в которое от ветра бились обледеневшие ветви деревьев. Он подпирал подбородок рукой и стучал пальцами по щеке, когда открывал тетрадку. На тетрадке было нарисовано что-то черное и мрачное. Видно было, что он не особо следит за современной модой. Хотя кто из мальчишек из их класса за ней следил? Стас носил серый костюм и иногда даже носил галстуки. Он давно разочаровался в литературе и хотел быть оператором на телевидении. Олег год назад был эмо, но теперь об этом напоминали только дразнилки, которыми его до сих пор потчевали девочки, и небольшая красная прядь волос. Надевал он какие-то обтягивающие модные брюки, но они настолько не шли ему, особенно под цветные рубашки, которые он носил, что лучше бы он вообще ходил в джинсах. Как Дима. Руслан не вылазил из свитеров, связанных его мамой. И, казалось, даже причесывал редко свои кудрявые волосы.

В их Школе очень следили за одеждой учеников. Девочки должны были всегда носить юбки, не выше колена. А мальчики – рубашки. Несколько месяцев назад хотели ввести школьную форму, но до сих пор так и не ввели.

Но зимой, когда температура опускалась до минус тридцати, все надевали свитера и штаны на синтепоне. Даже Янка. В этих штанах на улице было тепло, но в классе приходилось либо переодеваться, либо париться весь день.

У ее родителей было мало денег, поэтому Яна подолгу могла носить одну юбку. До тех пор, пока окончательно из нее не вырастала.

Но сейчас, глядя на Диму, ей захотелось попросить у мамы ее черную короткую юбку и купить туфли на каблуке.

На одном уроке им рассказывали про Данте и его «Божественную комедию», показывали фильм. На другом им пришлось идти в правый корпус школы, чтобы посидеть на уроке английского вместе с нормальными учениками из общеобразовательного класса. За окном быстро темнело, низкие тучи блуждали над зданием школы. И вскоре повалил снег.

Янка поежилась. Руслан заметил это и протянул ей шарф. Яна поблагодарила его улыбкой. Ее тут же вызвали к доске, и она не смогла перевести текст. Получив выговор за рассеянность, Яна снова села за парту.

Катя толкнула ее локтем.

– Ты чего такая?

– Какая такая? – проворчала Яна. Ей не хотелось говорить о своем странном состоянии. Опять начала болеть голова. Наверное, это погода.

– Какая… Случилось что-нибудь? – Катя хорошая подруга. Но пока рассказывать было нечего.

– Не знаю. Одиноко как-то. И кушать хочется – надоели яблоки и печенья.

Катя хмыкнула и отодвинулась. До конца дня Янка так с ней и не поговорила. Зато она видела, что Руслан подошел к Диме, и тот дал ему сигарету. Значит, они оба курят. Странно, она никогда за Русланом этого не замечала.

После уроков Яна молча одевалась в стороне от подруг. Потом вышла на улицу и стала ждать Катьку, чтобы поговорить с ней. На улице было очень холодно. Наверное, завтра температура опустится до минус сорока, и можно будет не идти на учебу. Тогда она сядет за фортепиано и будет целый день играть на нем, готовиться к конкурсу. Всегда под Новый год в филармонии проходят конкурсы джаза. Вряд ли она что-то выиграет, но нужно постараться. Да, точно, завтра она целый день будет сидеть, укутавшись в плед, дома. Играть на фортепиано, смотреть любимые детские фильмы, пить теплый чай с медом, который папе привозят его друзья с Дальнего Востока. И не будет думать ни о чем, кроме конкурса.

Яна поморщилась от запаха сигарет. Рядом стоял Дима. Пальцы замерзли и покраснели. Он смотрел куда-то в сторону. На улице начиналась метель. Снег извивался по-змеиному по земле и ложился в форме муравейников. Янка потянулась в сумку за карандашом, чтобы записать это сравнение, но побоялась снять рукавицы и окончательно замерзнуть.

– Привет, – не выдержала Янка и почувствовала, как в животе у нее что-то заболело. Тут же налетел странный порыв ветра, и метель ладошками подтолкнула Янку сзади прямо к Диме.

Дима медленно оглянулся и опустил сигарету. Он молчал. Молчал так долго, что Яна сглотнула обиду и снова заговорила.

– Ты далеко отсюда живешь?

– Не очень.

– Понятно. – Яна разозлилась. И отошла в сторону. К ней тут же подскочила Катя.

– Ну как ты? Отошла? Готова общаться? Может, в кино сходим? – У Кати было отличное настроение.

Яна краем глаза увидела, что к Диме подошли два парня. Они пожали друг другу руки, потом отдали Диме гитару и стали удаляться в противоположную от остановки сторону.

– В кино… не хочу… – ответила Яна, но очнулась только тогда, когда Катя дернула ее за руку.

– Ты чего? Полдня как зомби ходишь!

– Пошли…

Какая же глупость! Яна ненавидела себя в эту секунду, но обида и злость до сих пор сдавливали ей сердце. Она пошла за Димой и его друзьями. Катька охнула и поспешила за подругой.

– Ты сумасшедшая, Яна? Зачем мы туда идем? Это просто неприлично! – Катя натянула модную шапочку на уши и поежилась. – Ты его даже не знаешь. Человек только пришел к нам в класс, может, он не приживется, может, вылетит скоро. Ты помнишь, что у нас скоро промежуточный экзамен?

– Может, перестанешь тараторить?

– А ты, может, обратишь, наконец, на меня внимание?

Дима с друзьями скрылся за серой девятиэтажкой. Подул сильный ветер, и Янка обернулась к подруге.

– Катюш, я не знаю, что делаю…

Катя поджала губы и положила руку в варежке Янке на плечо.

– Я устала… Эти экзамены зимние, конкурс джазовый… Я не справлюсь со всем этим.

– Конечно, не справишься, кроме яблок нужно еще что-то есть.

Янка безнадежно махнула рукой. И снова пошла за Димой.

– Зачем мы туда идем?

– Они же там…

– И что? – Катя дернула Янку за руку. Янка даже не ожидала, что Катя такая сильная. Она была очень худенькой, миниатюрной девочкой. Как большинство девочек в классе. От этого Яна очень комплексовала. За лето она вытянулась и стала выше всех своих подруг. И как теперь носить каблуки?

Катя не любила музыку, как Яна, она много читала о политике, перелистывала с пренебрежением глянцевые журналы и часами смотрела кино. Особенно она любила непонятный и скучный артхаус. Катя пыталась доказать Янке, что это оригинально и интересно, но подруге быстро надоело смотреть на длинноносых испанских актрис, которые часами говорят о том, как их братья сбежали из тюрьмы. Еще были трехчасовые фильмы, где люди ходили по пустыне и разговаривали. Или сидели в одной комнате, курили и снова разговаривали. Катя говорила, что Яна еще не повзрослела и многого не понимает.

Катя жила в соседнем микрорайоне, на горе. Оттуда из высоких домов были видны голые поля и холмы. А еще заброшенный горнолыжный курорт. Туда девочки убегали с занятий и часами мечтали о будущем, когда учились в нормальной школе. Яна хотела стать пианисткой. И в музыкальной школе ей постоянно говорили, чтобы она поступала в музыкальное училище после девятого класса. Но, уставая от многочасовых репетиций, она думала о литературной карьере. Наверное, она слишком много думала о будущем.

И вот будущее настало. И они вдвоем с Катей стоят под промозглым ветром, и Янка не может объяснить своей подруге, для чего они идут в противоположную от остановки сторону.

– Катя, ты потом поймешь, ладно?

Янка побежала за поворот дома. И резко присела на корточки за машину. Дима с друзьями стояли совсем рядом у подъезда, с крыши которого свешивались вкусные на вид сосульки, и смеялись.

Значит, он нормальный и умеет смеяться, подумала Янка. За весь день Дима даже ни разу не улыбнулся.

– Ты чего, а? – Катя вышла из-за угла, увидела ребят. Как в замедленной съемке Катькиного артхауса, Дима обернулся к ним, а Яна схватила Катю за куртку и дернула к себе. Катя с воплем упала на лед, а Дима опустил руку с догоревшей сигаретой и выбросил ее в мусорку у подъезда.

В это время из дома вышла красивая девушка с распущенными темными волосами из-под меховой шапки. Она чмокнула Диму в щеку и взяла его под руку.

Пока они удалялись от подъезда, на высоком крыльце которого висела надпись известного в городе косметического салона, Дима еще раз обернулся на машину. Яна сидела на корточках, и ей было стыдно смотреть в сторону подруги.

Наконец они обе поднялись с грязного льда, и Катя, отряхнувшись, молча пошла обратно к школе. Яна следовала за ней.

Как объяснить подруге, что с ней происходит? Она и сама ничего не понимала.

Между ними никогда не было никаких тайн и разногласий. Они всегда ходили вместе в школу. Потом вместе пошли в литературный класс. Катя даже пыталась ходить в ту же самую музыкальную школу, что и Янка. Но у нее ничего не получилось. И вообще Яне всегда казалось, что она ей немного завидует. Поэтому и пытается быть умнее.

К чему бы ни прикасалась Яна – все у нее выходило хорошо. Написала две статьи в школьную газету – и ее заметила директор литературного класса. Сыграла один раз джазовую композицию «с листа» – и ее отправили на джазовый конкурс. Но почему-то теперь ее это совсем не радовало.

Они так же молча ехали вдвоем в автобусе. Был вечерний час пик, они еле влезли в автобус № 85, который проезжал мимо дома Кати, а потом мимо гаражей еще минут десять ехал до Янкиной остановки. Автобус даже со стороны казался совершенно замороженным изнутри. Катя хмуро кивнула на прощание головой.

На улице было уже совсем темно. Сильный ветер раскачивал деревья и тусклые подвешенные фонари. А Янке было страшно. Хотелось, чтобы с ней рядом шел кто-нибудь. И чтобы он молчал, а Янка говорила. Говорила о школе, о джазовом конкурсе и о том, как ей не хочется на нем выступать. А еще она спросила бы этого человека, кем была та девушка, явно старше Димы, которая так нежно его поцеловала.

Но только ветер выл в проводах и снежная метель будто толстыми шерстяными рукавицами хлестала по лицу. Иногда она подталкивала Яну вперед по дорожке, а иногда заносила ее в сугробы. Метель явно была сильнее.

Яна вспомнила о сотовом телефоне, включила звук и увидела пять пропущенных звонков от мамы. Мама всегда слишком волнуется, когда становится темно. Да, между остановкой и их домом – почти десять минут ходьбы мимо гаражей и подвалов. Это очень неприятно, если не знать всех бывших одноклассников ее родной школы, которая стоит около дома. А у этих одноклассников есть старшие братья и сестры, которые и сидят сейчас в подъездах и греются, и щелкают семечки. Их встретить не страшно.

Яна быстро забежала на четвертый этаж и позвонила в дверь.