Текст книги "Мальтийская звезда"

Стоял теплый день, и они в первый раз, сняв мантии, сели на них. Внизу, на холмах, среди стада медленно расхаживал пастух. Они никогда не задерживались после уроков, но сегодня Северин принес с собой угощение: имбирный пирог и фляжку с сидром. Он только что откусил хороший кусок пирога, поэтому в ответ молча покачал головой.

– Почему? – спросила она, глядя на него в упор бирюзовыми глазами. – Вы такой большой мужчина, и нельзя сказать, что непривлекательный. К тому же вы генерал большой армии. Не могу себе представить, почему вы до сих пор не женаты.

Северин не любил, когда женщины захватывали его врасплох.

– Я бедный человек, – сказал он, – а бедный человек часто не может найти себе хорошую жену.

– Это не истинная причина, – возразила она, – хотя я уверена, что вы часто пользуетесь ею как предлогом. Возможно, отсутствие жены объясняется данным вами обещанием спасти доброе имя вашего отца?

Северин, обескураженный откровенностью Аликс, мог бы соврать ей, но не стал этого делать.

– У меня нет времени для жены, – признался он. – И у меня нет замка, в котором я мог бы ее содержать. Я связан обещанием отомстить за пренебрежение к моему отцу. Для этого мне нужны все мои силы, и у меня не остается их для жены.

Он ненавидел себя за эту откровенность.

– Возможно, у вас даже нет охоты для этого?

– Вы полагаете, что я не интересуюсь женщинами? – спросил Северин, покраснев. – Уверяю вас, миледи, что я живо интересуюсь ими.

Настала очередь Аликс покраснеть, но она твердо держалась намеченной темы и не спускала с него глаз.

– Однако, сэр Северин, вы относитесь к тому типу мужчин, которые нравятся женщинам. И не только бедным. Вы могли бы жениться на состоянии, и вам было бы легче реабилитировать имя вашего отца. Удивляюсь, почему вы не избрали этот путь.

– Я насмотрелся на многие браки, когда был моложе. Я не знаю своей матери, но я видел, как брак с ней отразился на моем отце. Как он уничтожил его и не без помощи его брата и этой самой мальтийской звезды, которая висит у вас на шее.

Он полагал, что последние слова послужат ей костью, которая отвлечет ее внимание. В ее глазах и в самом деле вспыхнул интерес, но она не ухватилась за кость, которую он ей бросил.

– А после того, как вы повзрослели, неужели не нашлось женщины, которая бы вам понравилась?

– О, их было множество, и я имел их, когда хотел. – Такое бахвальство было ему и самому непривычно. – Но жена обязательно взвалила бы на меня всевозможные обязанности и заботы, отвлекая от главной цели, той, которую я сам для себя выбрал.

– Вернее сказать, ваш отец выбрал ее для вас, – уточнила графиня де Мерсье. – Но брак – это не только жена, но еще и дети. Вы не страдаете от их отсутствия?

– А вы?

– Конечно. – Она впервые отвела от него взгляд. – Конечно, я переживаю, что у меня их нет. Я любила своего мужа. Мне хотелось иметь от него сына – очень хотелось.

– Почему вы любили Робера де Мерсье? Ведь всем известно, что он не любил вас.

Ему захотелось немедленно извиниться, попросить у этой женщины прощения за боль, которую он причинил ей. Но было поздно – она уже отвечала на его вопрос.

– Я любила Робера, – проговорила она, снова поворачиваясь к нему, – потому что он был моим мужем. Мои мать и отец любили друг друга с такой страстью, что я думала, эта страсть дается Господом вместе с браком. Что это такой же подарок, как, например, золотой сервиз, который император Сигизмунд подарил мне на свадьбу. Я подумала, что Господь точно так же подарит мне любовь мужа. Но я ошиблась.

– Вы были слишком юной, – сказал Северин, понижая голос. – Сколько вам было лет, когда вы вышли за него замуж?

– Шестнадцать.

– А ему было уже за тридцать, и у него была любовница-крестьянка, ходившая за ним по пятам, как комнатная собачка.

Лицо Аликс покраснело от гнева.

– Сэр Северин, когда вы говорите о моем муже, постарайтесь выбирать выражения.

– Выбирать выражения? – Северин не на шутку рассердился. – Вы просите меня выбирать выражения, когда мы говорим о мужчине, который изменил вам, и любовница которого занимала ваше законное место в его постели! О человеке, который погиб, защищая эту самую любовницу.

– Полагаю, нам пора уйти отсюда, – произнесла она, посмотрев на него холодным взглядом. Глаза ее из голубых стали кобальтовыми. – Мы больше никогда не придем сюда снова. Я скоро уезжаю в Пикардию, в монастырь. Сэр Ланселот сегодня сообщил мне об этом. Я попросила его позволения задержаться здесь на несколько дней, поскольку у меня есть еще дела, требующие моего внимания. После того как я улажу их, я навсегда покину замок.

Ее ответ лишь сильнее распалил гнев Северина. И он выпалил:

– Полагаю, вы не почувствуете разницы, сменив одну одинокую постель на другую.

Если бы он не был тренированным воином, ей удалось бы залепить ему пощечину. Но Северин оказался проворнее. Он перехватил ее маленькую ручку прежде, чем она успела описать дугу, и, воспользовавшись моментом, притянул ее к себе.

Забыв обо всем на свете, Северин нагнулся, чтобы поцеловать ее. У него еще никогда не возникало такого сильного желания поцеловать женщину. Чтобы не дать ей вырваться, он схватил ее за плечи.

Но в последнее мгновение его охватила нерешительность, хотя его губы находились всего на расстоянии пальца от ее губ. Он не знал, что заставило его остановиться. Скорее всего, его ошеломила собственная храбрость. Он решил выждать. Ему хотелось, чтобы она сама упала в его объятия.

В конце концов, она так и поступила. Она сумела преодолеть расстояние, разделявшее их. Северин почувствовал, как ее нежные руки обвились вокруг его шеи, почувствовал манящую близость ее губ.

И тогда он поцеловал ее. Он боялся оттолкнуть ее и поэтому поцеловал ее очень нежно, стараясь не напугать.

Постепенно она открыла для него рот, и он прижал ее к себе еще крепче. Он легко мог провести остаток жизни, целуя эту женщину, но в это время у ворот замка поднялась суматоха. Пьяный бродяга просил убежища для путников, а пьяный часовой ему отказывал. Перебранка вскоре переросла в драку. Крики и удары привлекли внимание всех.

Северин открыл глаза и увидел пристальный взгляд графини де Мерсье. От удивления ее глаза были широко раскрыты, а щеки пылали.

– Простите, – прошептала она. – Господи, что я наделала!

– Вы поцеловали меня, – спокойно ответил Северин. – Что в этом плохого?

– Что в этом плохого? – Графиня де Мерсье была смущена и растерянна. – Я только что овдовела, сэр Северин, и я любила своего мужа. Сейчас я своим распутством запятнала его имя. Он гордый человек из гордой семьи – знатной, культурной и доброй. У него есть то, чего нет у вас.

От этих слов Северин похолодел. Его губы растянулись в иронической улыбке.

– Вы правы, миледи, ваш муж обладал многими достоинствами, но я сомневаюсь, что, будучи человеком добрым и порядочным, он бы ответил на ваш поцелуй, как это только что сделал я. Сомневаюсь, что он вообще обратил бы на вас внимание.

Он видел, как все краски исчезли с ее лица, и ему даже показалось, что она снова захочет его ударить. Ему искренне хотелось, чтобы она это сделала. Но она просто повернулась и ушла. Он долго слышал эхо ее шагов по залу замка, который никогда не был ее домом.

«Ты поцеловала меня. Ты вернешься ко мне».

Эти мысли наполнили Северина радостью.

Глава 6

За годы, прожитые в замке Мерсье, Аликс редко пользовалась зеркалами. По правде говоря, она избегала смотреться в них, насколько это было возможно. Ведь Робер предпочитал делать вид, что она вообще не существует, и вскоре Аликс, приняв это как должное, замкнулась в себе. Прошли многие месяцы – еще задолго до смерти мужа, – когда она пристально рассматривала себя в зеркале.

Сейчас она это сделала.

То, что она увидела, было очень странным: ее щеки порозовели, глаза блестели, кожа светилась. Но она не могла поверить, что это было результатом ее поспешного бегства. Аликс понимала, что возвращением этих красок жизни она обязана поцелую Северина – поцелую, которого она так сильно хотела. Когда он в нерешительности остановился, она сама потянулась к нему, приблизившись почти вплотную.

Какое-то время она стояла неподвижно, внимательно изучая все изменения, которые вызвал этот поцелуй. Рядом с ней горели две восковые свечи, рассеянный свет которых высвечивал кинжал Робера с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями, и его окровавленную мантию. Чувство вины пронзило ее так остро, что ей захотелось заплакать или убежать. Но ни того, ни другого она не сделала. Ее будущее не зависело от нее, ока не была вольна в своих действиях. Она обещала Роберу спасти его сына.

Но сейчас, когда она поцеловала постороннего мужчину – и, что самое ужасное, получила удовольствие от этого поцелуя, – обещание, данное мужу, стало для нее тяжким грузом. Ей захотелось поскорее выполнить свой долг и покончить с этим навсегда. Ей хотелось уйти в монастырь. Там по крайней мере она будет в безопасности от самой себя.

Прошло уже больше двух месяцев с того дня, как уехал падре Гаска. Он обещал прислать весточку с сообщением, когда она сможет привезти малыша, и настоял на том, чтобы она не пыталась сама связаться с ним, пока он не даст ей знать, что время пришло.

– Сейчас трудное время, – шепнул он ей, направляя своего мула к дому Софи. – Герцог может неистовствовать, а Ланселот де Гини считать себя хозяином этого замка, но они оба знают, что рискуют навлечь на себя гнев короля. Границы сейчас твердо очерчены. Генрих Пятый может предъявить свои законные права на трон, но пока на нем сидит Карл Шестой. Они могут победить, вступив в союз с королем Англии Генрихом, но могут и все потерять. Сейчас Аликс вспомнила эти слова. Она опустилась, на колени перед алтарем в своей комнате, стараясь не смотреть на тот, что соорудила в память Робера. Перекрестив себя и попросив у Господа прощения, она стала горячо молиться, чтобы падре Гаска поскорее дал ей знать, что время пришло и она может навсегда покинуть замок.

Хотя Гаска де Лоран не приехал сам, на следующей неделе он прислал вместо себя самого подходящего для этого дела человека. Однажды, поздно вечером, перед самым закрытием ворот, рыцарю де Ланселоту доложили, что прибыл ломбардийский купец Дино Рисполи с грузом специй, которые графиня заказывала еще летом.

– Вы знаете этого человека? – спросил Ланселот у Аликс.

Как раз в это время для Аликс закончилось мучительное для нее застолье, на котором ее обязали присутствовать. Она открыла рот, чтобы сказать, что ничего подобного не заказывала, когда вдруг вспомнила, что Дино Рисполи был другом ее отца и падре Гаски. Они считали его очень хитрым и осторожным. Она вспомнила, что отец прибегал к услугам Дино, когда ему надо было, чтобы о его делах никто не узнал. Только итальянцам удавалось быть хитрыми и в то же время элегантными.

Дино Рисполи, явившись по первому требованию, даже не взглянул на графиню де Мерсье.

Весь христианский мир допускал, что в недавно захваченном замке Мерсье могли произойти значительные изменения. Победитель мог установить там свои порядки, да к тому же достаточно суровые. Сейчас, когда замок перешел в другие руки, купец решил обратиться непосредственно к рыцарю де Гини. Никто уже напрямую не обращался к графине де Мерсье, во всяком случае, без его разрешения.

Аликс все это понимала. Она потупила взгляд, но наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. На фоне траурного платья ее руки казались абсолютно белыми. Она видела раздражение на лице сэра Ланселота.

– Я не лезу в кухонные дела, – процедил он, – Меня больше интересуют ваши путешествия. Вы были в Вестминстере?

Купец кивнул.

– А в Дижоне?

Купец снова кивнул.

Аликс поняла, что ведет себя правильно, не выказывая особого интереса, но в то же время внимательно прислушивалась к разговору, что было крайне затруднительно в зале, полном пьяных мужчин и лающих собак. Она боялась пропустить хоть слово, прекрасно понимая, что купец в любой момент может сказать что-то важное для нее.

– Вы правы, милорд граф, я был в обоих дворах, – поклонился купец, с легкостью награждая Гини титулом, который герцог ему еще не присвоил.

В маленьких черных глазках Гини вспыхнул интерес.

– Говори погромче и расскажи нам, что ты узнал. Довольно странно, что ты проделал такое длинное путешествие лишь для того, чтобы продать специй и сыр. Уверен, что ты привез для продажи более дорогие товары.

Маленький ломбардиец улыбнулся, но на этот раз не поклонился. Его камзол был таким же красивым и роскошным, как и у Гини, и граф не мог этого не заметить. Сэр Ланселот, воспользовавшись моментом, предложил купцу сесть. Аликс охватило беспокойство. Стул, на который указал купцу Гини, был далеко от нее. Она испугалась, что не услышит, о чем они будут говорить. Но она напрасно беспокоилась. Дино Рисполи приехал сюда только ради нее. Он намеренно сел с ней рядом, а рыцарь де Гини этого или не заметил, или не придал этому значения.

– С чего начать? – спросил купец.

– Конечно, с этого. – Гини отстегнул от пояса бархатный мешочек с монетами и бросил его на стол.

Рисполи улыбнулся, но до монет не дотронулся.

– Я имел в виду королевство, лорд Ланселот. О чем вы хотите сначала услышать – о Вестминстере или Дижоне?

– Об Англии, – резко ответил де Гини. – Мой брат держит меня в курсе о своих перемещениях. Мне не нужны новости о Бургундии.

От лжи его лицо покраснело.

Рисполи кивнул, а вместе с ним и все окружавшие Гини мужчины, хотя они прекрасно знали, что его слова не соответствуют действительности.

– В Англии все так же, как было прежде, – пожал плечами Рисполи, поудобнее устроившись на стуле. – Молодой Генрих не разделяет взглядов своего покойного отца, но зато одобряет рыцарский поход во Францию. Эти ланкаширские Плантагенеты думают, что трон по праву принадлежит им. Они полагают, что он перейдет к ним через дочь Филиппа Красивого, которая вышла за короля Англии Эдуарда Второго. Изабелла была дочерью одного короля и сестрой трех других, но ей никогда не позволяли занять трон, потому что она женщина. Вместо нее трон перешел к племяннику Филиппа Красивого, который стал Филиппом Шестым и положил начало династии Валуа. Плантагенеты так и не признали его право на корону.

– Многие во Франции разделяют их точку зрения, – улыбнулся де Гини. – Могущественная титулованная знать Франции посадила его на трон, но всему королевству известно, что он всего лишь король-найденыш.

– Говорят, что у Филиппа Шестого большие трудности в связи с его положением. Он не был рожден для трона и с трудом согласился на него сесть. – Рисполи весело сверкнул глазами. – В конце концов эти причуды короля выльются в войну между Францией и Англией.

– Что обернется для вас выгодой. – Улыбка де Гини стала еще лучезарнее. – А сейчас расскажи мне, что ты знаешь о мальтийской звезде – амулете, который миледи де Мерсье постоянно носит на груди.

Если Рисполи и удивил такой неожиданный поворот разговора, то он даже виду не подал. Вместо этого он повернулся к Аликс, словно никогда не видел этот амулет.

– Интересная вещица, – протянул он.

– Но едва ли уникальная.

Никто не заметил, как из тени появился Северин Бригант и встал рядом с графиней де Мерсье. Однако этот факт не ускользнул от внимания Рисполи, и он бросил быстрый взгляд на них обоих. Аликс почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

– Вы правы: едва ли уникальная, – согласился купец – Говорят, он был широко распространен как в Италии так и во Франции, особенно в конце прошлого столетия Сэр вы ведь Северин Бригант Д’Арнонкур, не так ли?

Северин кивнул. Его лицо оставалось безмятежным.

– Ваш отец имел такой же амулет, – пояснил Рисполи, – но ваш дядя никогда не носил ничего подобного. Интересно. Ходят слухи, что это знак тамплиеров.

– Разве Филипп Красивый их не уничтожил – с явным интересом спросил де Гини. – И что еще важнее это был орден рыцарей, давших обет безбрачия. Какое отношение к ним имеет женщина? Почему она носит их символ?

– Потому что она сама и является их символом, – ответил Рисполи. – Женщина, которая носит мальтийскую звезду, является Магдаленой – покровительствующей им колдуньей.

Сначала все вокруг онемели от изумления, затем громко рассмеялись. Аликс, услышавшая эту легенду впервые сохраняла невозмутимое спокойствие. Она не знала говорил ли Рисполи правду, или все, что он рассказал, было предлогом скрыть истинную причину его появления Она узнала об этом достаточно скоро. Мальтийская звезда и то, что скрывалось за ней, не интересовали ее сейчас у неё были другие цели.

– Милорд, – обратился к де Гини Рисполи, – я здесь по торговым делам. Мы привезли такие специи, каких нет даже у короля. Например, кориандр, который прибыл с Востока. В сухом виде он очень душистый, а в свежем – терпкий и приятный на вкус. Он должен хорошо расти в этой части Франции, так же хорошо, как и в землях, расположенных за Великим шелковым путем.

– Я не разбираюсь в специях, – отмахнулся де Гини. – Обращайся к леди Аликс, это она ведет хозяйство. Можешь поделиться с ней своими знаниями в личной беседе. Разве не для этого ты приехал?

Улыбка на лице де Гини оставалась приветливой; но в глазах мелькнуло подозрение.

– Он очень хитрый человек, – покачал головой Рисполи когда они уединились с Аликс в погребе для специй. Воздух тут был прохладным и душистым, а свет тусклым. Погреб находился в отдаленной части замка. Аликс сочла это место самым подходящим для встречи с эмиссаром падре.

– Вполне возможно, – ответила Аликс. – Он, как и Филипп Шестой, возомнил, что уже носит титул, хотя его ему пока никто не пожаловал.

– К счастью, Филипп никого не убивал, чтобы взойти на трон, – заметил Рисполи, пропуская сквозь, пальцы сушеный чабрец, запах которого быстро разлился в воздухе. – А де Гини это сделал. Но не о нем сейчас речь. Я хотел бы поговорить о сэре Северине.

– Вас интересует сэр Северин? – спросила Аликс и покраснела. Она усердно старалась не думать о Северине Бриганте с того дня, когда его поцеловала. Ее злило, что он постоянно занимает ее мысли.

– Но вам вряд ли хочется говорить о нем, – произнес Рисполи, словно прочитав ее мысли. – Наверное, вас больше интересует известие, которое я привез из монастыря От-Флер от падре Гаски.

– А как вам удалось его получить?

– Очень просто. Вполне естественно, что я заехал в монастырь по пути из Дижона. Аббату Суже всегда интересно услышать последние новости, чтобы быть во всеоружии Они мирные люди и не хотят войны, но, как и все мы, понимают ее неизбежность. С приходом на трон Генриха Английского Франция может ввязаться в войну.

Аликс, жившая в замке вместе с людьми, профессией которых была война, ничего не хотела о ней знать и поэтому нетерпеливо покачала головой. У нее был свой долг и ей нужно было как можно скорее его выполнить.

– Что вам сказал падре Гаска? – спросила она, стараясь не показывать своего нетерпения. – Уверена он что-то передал вам для меня.

– Он сказал, что сын Робера под вашей защитой и что вы хотели бы найти для него убежище в стенах монастыря, – прошептал Рисполи. До них доносился смех пьяных воинов но он звучал приглушенно, отделенный от них толстыми стенами. – Он сказал, что все решено и вы можете привезти мальчика в От-Флер.

– Спасибо! – обрадовалась Аликс, сама не зная, кого она благодарит и за что. – О, большое вам спасибо!

Глава 7

Северин почувствовал аромат духов, хотя знал, что это невозможно Зал был большим, и его дверь в зимнее время закрывали. В это раннее утро в нем находилось около двадцати рыцарей со своими оруженосцами, а также собаки дравшиеся из-за костей от вчерашней пирушки.

И однако Северин чувствовал ее запах – теплый аромат весенних роз. Это был тот самый залах, который преследовал его со дня их поцелуя.

А еще он чувствовал, что ей грозит опасность.

– Она хочет найти приют, – пробурчал Ланселот де Гини. Они склонились над картами Бургундии, Франции и восточной части Британии, где феодальные поместья были помечены флажками, а над отдаленными землями, куда кока не ступила нога человека, красовались драконы. Оторвав взгляд от карт, Северин посмотрел на Ланселота. – Приют в монастыре От-Флер, – уточнил де Гини.

– Но погода ухудшается, – удивленно заметил Северин, указывая на-запотевшие окна замка. – Разве она не может отправиться туда, когда потеплеет?

– Она хочет уехать сейчас, – ответил Ланселот. – Ей, видите ли, необходимо помолиться.

Он взял со стола высокую кружку с пряным вином. Свет камина высветил кольцо с драгоценными камнями на его пальце, Было ясно, что разговор на тему закончен, по крайней мере для него. Но только не для Северина.

– Возможно, она нуждается в отдыхе на какое-то время? Это, кстати, поможет вам решить ваши проблемы.

Ланселот посмотрел на него с таким удивлением, как будто Северин сказал что-то немыслимое.

Северин выдержал взгляд его прищуренных глаз.

– Вы хорошо поступили, не лишив ее жизни.

Де Гини кивнул, хотя оба хорошо знали причину его поступка, не имеющего ничего общего с рыцарской честью и уж тем более никак не способствующего решению его проблем в сложившейся ситуации. Хотя, по правде говоря, де Гини не хотел, чтобы что-то случилось с дочерью Оливье де Монтальдо, человека, который спас жизнь герцогу Бургундскому в сражении при Никополе.

– Аббат От-Флера лояльно относится к герцогу. Он считает двор короля в Париже скандальным, самого короля – сумасшедшим, а королеву – шлюхой. В то время как о герцоге Бургундском отзывается как о святом.

В ответ де Гини улыбнулся, хотя глаза его оставались холодными.

– То, что он хорошо думает о моем дорогом брате, возможно, в первую очередь связано с неустойчивостью нашего положения, чем со святостью.

– Я об этом помню, – кивнул Северин, тщательно подбирая слова. – Известно, что герцог Бургундский оказывает большую поддержку монахам в От-Флере. Он делает солидные вклады в монастырскую казну и кроме этого для большей гарантии дарит монастырю золотые потиры, инкрустированные драгоценными камнями, чтобы священник, простирая руки в молитве, не забывал, откуда у монастыря такое богатство.

– Охотно верю, – подтвердил, рассмеявшись, Ланселот. Сделав Ланселота незаконным сыном герцога и лишив его наследства, природа вознаградила его даром интриговать и строить несбыточные планы, – Возможно, это хорошая идея, – проговорил он задумчиво.

– Она должна уехать, – равнодушно произнес Северин, разглядывая карту и делая вид, будто не придает большого значения своим словам. – Она не должна знать, что происходит в замке в ее отсутствие.

В повисшей в зале тишине были слышны только треск дров в камине и отдаленный лязг металла, доносившийся с полей, где рыцари устраивали тренировочные бои.

– Возможно, это и в самом деле неплохая идея разрешить леди Аликс уехать в монастырь, где она будет проводить время в молитвах. Заодно она может помолиться и за нового графа Мерсье. Можешь передать ей, что я дал свое позволение на ее отъезд. Она только должна сказать мне, в чем нуждается, и я распоряжусь, чтобы ей предоставили все необходимое.

– Я передам ей, – ответил рыцарь Бригант. Разговор на эту тему был продолжен утром во время охоты.

* * *

В своем письме леди Аликс – она больше не называла себя графиней, особенно в делах, связанных с Ланселотом, просила разрешить ей совершить паломничество в От-Флер, чтобы поклониться святой гробнице. Леди Аликс писала что она нуждается в укреплении духа, которое могут дать ей только святые, и что для нее это важно именно сейчас когда ее жизнь коренным образом изменилась. Она не говорила конкретно о монастыре, но это читалось между строк и не прошло мимо внимания де Гини. Она не говорила открыто об ужасной смерти мужа, но в письме это подразумевалось.

Рыцарь де Гини предпочел бы держать ее в стенах замка, но он не мог себе этого позволить, потому что весь христианский мир будет считать ее пленницей. Этот факт признавался даже самым последним человеком в замке Мерсье но он не мог быть открыто обнародован. Гини еще не был возведен в графский титул, который по праву все еще принадлежал леди Аликс. По французскому сеньориальному праву именно он считался ее гостем, а не она его Поэтому, обращаясь к сэру Ланселоту с разумной просьбой, Аликс знала, что он будет вынужден дать ей разумный ответ.

– Молитва сейчас вам особенно необходима, – сочувственно произнес Ланселот, вызвав к себе Аликс. – Поэтому я удовлетворяю вашу просьбу, и вы можете совершить паломничество к святым местам. Но вас будет сопровождать один из моих верных рыцарей – Эмери де Фуа.

Толстый безобразный коротышка, Эмери де Фуа был преданным оруженосцем де Гини. Аликс знала, что он будет докладывать ему о каждом ее шаге. Под его недремлющим оком у нее не будет никакой возможности отвезти Иврена в безопасное место. Но в ответ она только промолчала и склонилась в глубоком реверансе.

На следующий день – день их отъезда в монастырь – сэр Эмери заболел непонятной и мучительной болезнью сопровождаемой болями в желудке и сильной рвотой, после того как отведал марципанового яблока, собственноручно испеченного для него Аликс. Это случилось как раз перед самым отъездом и именно после того, как де Гини уехал на охоту, взяв с собой Бриганта.

– Это не имеет значения, – небрежно махнула рукой Аликс, беря поводья своей лошади из рук Хьюго де Февра другого рыцаря де Гини. – Меня будет сопровождать купец Рисполи. Торговые дела вынуждают его возить с собой золотые флорины, поэтому его всегда сопровождают вооруженные охранники. Я только заеду попрощаться со своей служанкой. Она просила меня поставить у гробницы свечи за упокой души ее отца, и я хочу заверить ее, что непременно это сделаю.

Она понимала, что ее доводы не выдерживают критики, но, как сообщил ей Северин Бригант, многие рыцари де Гини неграмотны и умеют только слепо исполнять приказы. Именно на это она и рассчитывала сейчас, и не ошиблась. Сначала сэр Хьюго растерялся, но затем поклонился соглашаясь. Он даже помог ей сесть в седло.

Вдове де Мерсье был предоставлен для молитв трехдневный срок, а до монастыря было всего полдня пути де Гини приказал внимательно следить за ней, но какой вред может принести им эта хрупкая, беззащитная женщина отправляясь в путь с благочестивой миссией? Поэтому рыцарь де Февр помахал ей вслед рукой, наблюдая, как она выезжает на дорогу пилигримов.

Как только замок скрылся из виду, «благочестивая» вдова де Мерсье, пришпорив лошадь, углубилась в лес. Там, около ручья, ее ждала Софи с матерью. Мать держала спеленатого младенца, а дочь – корзину с провизией. Аликс улыбнулась им обеим и протянула руки к ребенку. Она спешила. Падре Гаска обещал ждать ее на развилке дорог.

Северину очень хотелось увидеть Аликс, но она упорно уклонялась от встреч с ним. Однако он был полон решимости заставить ее согласиться на свидание, как только ему удастся отделаться от де Гини.

– Это единственное, что я могу для нее сделать, – проговорил сэр Ланселот, пожав плечами. Его подражание хорошим манерам французской аристократии, несмотря на внебрачное происхождение, всегда раздражало Бриганта, но никогда еще не было таким сильным, как в этот день. – Я не могу отказать графине в ее путешествии к святым местам. Это было бы бессердечно с моей стороны.

– Вы сделали для нее только хуже, – высказал свое мнение Северин. Он был раздражен и нервничал, потому что всего лишь накануне предлагал Ланселоту ее отпустить. Но он не думал, что это произойдет так скоро, – и вы делаете плохо ей сейчас, хотя считаете, что это обернется для вас выгодой. Она нужна вам из-за амулета, который висит у нее на шее. Я говорю об амулете, который вес называют мальтийской звездой.

Одна из охотничьих собак вдруг злобно залаяла и вцепилась зубами в мягкий сапог де Гини. Сэр Ланселот схватил кнут и огрел ее по спине. Собака с визгом убежала. Северин знал, что это был только отвлекающий маневр для того чтобы де Гини мог собраться с мыслями. Рыцарь Бригант терпеливо ждал, когда новоиспеченный лорд Мерсье повернет назад.

– Это не принесет вам ничего хорошего, – продолжал Северин. – Ничего, что бы вы там ни думали. Мои отец носил такой же амулет, и его друзья – тоже. Он не мог расстаться с ним даже тогда, когда узнал, что он сведет его в могилу.

– Не хочу вас обидеть, – проговорил де Гини, хотя было совершенно очевидно, что именно это он и намеревался сделать, – но я слышал, что совершенно другие обстоятельства, а не золотой амулет довели вашего отца до смерти.

– Но за всем этим стоял золотой амулет, – упрямо заявил Северин. – Именно он был причиной всего, что случилось с отцом. На вашем месте я бы не проявлял к нему особого любопытства. Говорят, он приносит проклятие всем, кто жаждет его иметь или уже носит, – всем, кто стремится его заполучить.

– Но только не женщинам? – Де Гини знал, что они оба сейчас думают о леди Аликс. – Женщины тоже хотят иметь мальтийскую звезду. О чем это говорил вчера Рисполи? О какой-то Магдалене, колдунье? Странно, что леди Аликс хочет посетить, помимо От-Флера, еще и Вецели, где захоронены кости Марии Магдалены.

Северин снова почувствовал чистый, нежный запах роз, но на этот раз его мозг отреагировал на этот запах. Он понял, что это означает: Аликс в опасности. Инстинкт воина сказал ему об этом, и Северин понял, что не имеет права терять время. Де Гини может обмусоливать идею мальтийской звезды и сколько угодно пытаться узнать ее секрет, но в конце концов он убьет Аликс. Сын Робера Иврен мертв, иначе кто-нибудь уже давно бы проговорился о том, что видел его живым. Но вдова де Мерсье пока жива, и, хотя Ланселот де Гини не может убить ее сейчас, как убил ее мужа, он не позволит, чтобы сложившаяся ситуация продолжалась долго. Даже в стенах монастыря она, пока жива, будет представлять для него угрозу.

Но Северин постарался, чтобы ни одна из этих мыслей не отразилась на его лице, и продолжал спокойно ехать рядом с де Гини. Он улыбался и весело отвечал на его вопросы. Однако его взгляд был устремлен в сторону леса и на дорогу, ведущую к Вецели, а ум его разрабатывал план побега. Но только спустя четверть часа ему удалось придумать благовидный предлог, и он, кивнув на прощание де Гини, поскакал в сторону леса.

Священник ждал там, где они договорились, – на развилке дорог, одна из которых вела в От-Флер. При приближении Аликс он откинул с головы капюшон и помахал ей рукой. Она протянула ему ребенка, соскочила с лошади и присела в реверансе.

– Итак, это Иврен, – улыбнулся Гаска де Лоран. Он из деликатности не стал называть его по имени отца, однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это сын Робера. Хотя ребенку не было еще и года, у него были шелковистые темные волосы и благородные черты покойного графа де Мерсье. Перекрестившись, падре Гаска молча помолился, чтобы сходство между ними, которое было очевидным, не привело ребенка к такой же жестокой смерти, какую принял его отец. – Ты правильно поступила, спасая его, – обратился он к Аликс. – Это мужественный поступок.