Текст книги "Пиратская принцесса"

– Пфф! – возмутилась Дезире. – Нет, конечно! Ведь он старик!

Камилла чуть не расхохоталась, что было уж совсем неуместно.

– Старик? Да ему не больше тридцати пяти. В толк не возьму, почему тебя так поразила эта мысль, если ты собралась замуж за такого древнего джентльмена, как месье Мишель.

– Это разные вещи, – мрачно огрызнулась Дезире. – Да, теперь я обязана выйти за месье Мишеля, но, будь у меня выбор, не он, нет, не он стоял бы рядом со мной под венцом.

– А почему же тогда ты расспрашивала меня о майоре? – настаивала Камилла. – Почему тебе, собственно, так интересно, о чем мы разговаривали?

Она пристально посмотрела Дезире в лицо, но та столь поспешно отвернулась, что ответ вдруг сам возник в голове у Камиллы.

– Майор Вудвард знаком с отцом ребенка, да? – Дезире вздрогнула. Значит, Камилла попала в точку. – Он знаком с отцом ребенка, и ты испугалась, что он мне об этом проговорится. Значит, это человек, которого майор хорошо знает. Может, один из офицеров? Нет, офицер был бы одного с ним возраста. Значит, по всей видимости, солдат. Солдат, находящийся под его командованием.

– Я не собираюсь обсуждать отца моего ребенка, – резко сказала Дезире. – Он больше не имеет ко мне никакого отношения.

– В каком это смысле – «никакого отношения»?! – почти прокричала Камилла.

Дезире зашипела:

– Тише!

Стены в их двухэтажном доме были очень тонкие. Камилла несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Ты отдала этому американцу свою девственность, а теперь собираешься сидеть сложа руки и смотреть, как он уходит, оставляя тебя с пузом и необходимостью выходить замуж за этого ужасного человека? Что за безумие?!

– Ты не понимаешь! – вспыхнула Дезире, спрятала лицо в ладонях и начала всхлипывать. – Ты… не понимаешь…

Камилла решила, что надо сменить тон. Если она хочет помочь Дезире, разумеется, необходимо вытянуть из нее все до последнего слова правды, но так мучить бедняжку тоже не годится. Дезире – девушка чувствительная, легкоранимая, особенно теперь, когда пребывает в таком смятении.

Камилла присела рядом с Дезире на кровать и принялась поглаживать ее по спине.

– Все будет хорошо, милая, все образуется, – голос ее был мягкий и успокаивающий. – Обещаю тебе. Вот ты говоришь, что я не понимаю. Ну помоги же мне понять, я ведь больше всего на свете хочу именно понять. Правда!

Дезире кивнула и потихоньку справилась со слезами.

– Мой любимый не знает, что я беременна. Мы встречались всего несколько раз, и только однажды… ну… зашли слишком далеко. Он говорил, что любит меня, и просил моей руки. Я же… Я ответила, что должна подумать. Я понимала, что папа его и слушать не станет. Поэтому, вернувшись домой, я занялась подготовкой визита. Я спросила папу… – Она не удержалась и всхлипнула снова. – Спросила, как он отнесется к тому, что его дочь вдруг захочет выйти замуж за американца со средним доходом, причем не католика. Я притворилась, что просто дразнюсь, но он прямо взвился под потолок. Кричал, что, если его дочь станет женой человека из низшего слоя общества, это погубит всю семью. – Она снизила голос до шепота. – Он кричал, что я должна выйти замуж удачно, иначе мы все окажемся на улице.

Камилла стиснула зубы. Это вполне в дядюшкином стиле – заводить речь чуть ли не о нищете и голоде, чтобы удачно устроить свои дела за счет счастья дочери. Камилла была уверена, что на самом-то деле все не так страшно.

– Он преувеличивал…

– Может, и так, – голос кузины болезненно дрожал. – Но это не все. Еще он поклялся, что убьет любого недостойного, кто станет добиваться моего расположения. Если даже мы обвенчаемся тайно – что и предложил мой возлюбленный, – то папа сразу вызовет его на дуэль и сделает меня вдовой. Или будет убит. В любом случае я потеряю все.

Камилла заметила, как старается Дезире случайно не назвать своего молодого человека по имени.

– Но это произошло до того, как ты узнала, что беременна. Если бы ты поставила дядю Августа перед фактом…

– Ах, оставь, ничего бы не изменилось. Нам и так необходимы деньги. Скажи я о своем возлюбленном – и отец убьет его, меня все равно заставит выйти за месье Мишеля, и чем скорее, тем лучше. Только в этом случае папа меня возненавидит, и мама тоже…

– Этого никогда не случится, – улыбнулась Камилла, смахивая слезу со щеки Дезире. – Правда, милая, по-моему, стоит дать им шанс. Расскажи им.

– Не могу. Не могу, даже если бы верила в успех этого мероприятия. Уже слишком поздно. Он уехал.

Камилла уставилась на кузину непонимающим взглядом.

– Уехал? И куда, скажи на милость? Вид у Дезире был растерянный.

– Далеко. Он покинул город сразу после нашего разрыва.

– Ты с ним порвала?

– Да. После того разговора с папой я решила положить конец нашей связи. Я наговорила ему ужасные вещи, чтобы он отказался от меня. – Дезире не выдержала и снова расплакалась.

Камилла крепко обняла ее.

– Ох, бедная ты моя девочка. Как мне тебя жаль.

– Я думала, что смогу забыть его. Я думала, что мне так будет проще, – заговорила она шепотом. – Оказалось совсем не проще. И потом… когда обнаружила, что беременна, я поняла, что другого выхода нет: придется стать женой единственного человека, готового жениться немедленно.

– Месье Мишеля, – вздохнула Камилла. – Думаешь, он примет жену, лишенную невинности кем-то другим? Глупенькая.

Но Дезире покачала головой.

– Чучу научила меня, как притвориться девственницей, чтобы он ничего не заметил.

– Ох уж эта Чучу! Прямо не знаю, что я с ней сделаю! В общем так, надо найти твоего соблазнителя и заставить его жениться на тебе. Вот это будет правильно. – Тут глаза ее задумчиво сузились. – Ты знаешь, что я придумала… Если этот американец был под начальством майора Вудварда, то майор может знать, куда его перевели и как с ним связаться. Я поговорю с ним и…

– Нет! – воскликнула Дезире, будто ошпарившись. – Это невозможно! Ты только представь себе: придется писать ему, письмо будет идти целую вечность, может, недели пройдут, пока он его получит. А после того, как я прогнала его прочь, он вряд ли захочет вернуться. А если и захочет, то пока до него дойдет письмо, пока он сюда приедет…

– Но ты даже не знаешь, далеко ли он уехал. Дезире опустила глаза.

– Знаю. Далеко. Специально, чтобы оказаться подальше от меня. Так что, пока я узнаю, собирается он брать меня в жены или нет, будет уже слишком поздно выходить за месье Мишеля и лгать, что это его ребенок.

Подняв расстроенное лицо к Камилле, она добавила:

– Ты должна держать все в глубокой тайне. И должна мне помочь. Помочь стать женой месье Мишеля прежде, чем все поймут, какую страшную ошибку я допустила.

Камилла пожала плечами.

– Не собираюсь я помогать тебе попасть в лапы этого старого развратника.

Дезире умоляюще сложила руки.

– Ты обязана! Во имя семьи! Для моего собственного блага!

Во имя семьи. И когда наконец до нее дойдет, что Камилла не слишком печется о благе семьи. С другой стороны, Дезире просит и за себя саму, поэтому отказать ей трудно.

Но пока она не готова отречься от попыток найти отца ребенка. Не может быть, что из этого тупика нет выхода. Дезире, кажется, уверена, что соблазнитель действительно ее любит, и для нее было бы в сто раз лучше выйти замуж за него, чем за отвратительного типа, которого интересует только, как скоро она родит ему наследника. Брр! Что бы Дезире ни говорила, а попытать счастья надо. А поискать молодого человека можно и не посвящая Дезире в подробности.

– Хорошо, – Камилла по-детски держала за спиной скрещенные пальцы. – Я никому не скажу. Но обольщать месье Мишеля придется тебе самой. Здесь я умываю руки.

– Ох, спасибо тебе! – воскликнула Дезире, целуя кузину в щеку. – Тысячу раз спасибо!

– И нечего сентиментальничать, – буркнула Камилла, чувствуя себя прескверно. Боже, она обманывает свою дорогую Дезире, которой в жизни ничего, кроме правды, никогда не говорила. – Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.

Но в душе она надеялась, что сможет сделать больше. Намного больше.

3

С собаками играть – блох нахватать.

Креольская поговорка

Камилла стояла у монастыря Святой Урсулы и, поминутно выглядывая из-за угла, внимательно следила за теми, кто выходил из казарм. Место было вполне укромное, но приходилось все же соблюдать разумную осторожность. Мимо быстрым шагом прошагала группа солдат, и она вжалась в стену.

Не хватало еще, чтобы ее тут увидели, особенно сегодня, когда она приложила все старания, чтобы улизнуть из дому незаметно. Она все утро соображала, как же это сделать, пока тетушка, на ее счастье, не собралась за покупками. Тут-то Камилла и удрала.

Конечно, встречаться тайком с майором Вудвардом – риск немалый, но разве есть у нее другой выход? Не может же она сложа руки наблюдать, как Дезире ломает себе жизнь.

Явиться с этой историей пред очи тети и дяди было бы не слишком умно. К сожалению, здесь Дезире была права. Дядя Август ни за что не позволит дочери стать женой простого американского солдата… если, конечно, не поставить его перед фактом тайного венчания. А если Дезире скажет ему сейчас, что беременна, ее отец только ускорит свадьбу с месье Мишелем. Тем более когда узнает, что отец ребенка исчез.

Но Дезире ни в коем случае нельзя выходить замуж за месье Мишеля. Нельзя, и все тут! Хотя бы потому, что ей ни за что не ввести старика в заблуждение по поводу утраченной невинности. Месье Мишель слишком опытен в таких делах, и если обнаружит ложь… Камилла даже боялась подумать, что за этим последует. А если Дезире и удастся обман, ей все равно придется всю жизнь провести с мерзким старым развратником, а очень скорo он станет дряхлым и немощным, и она станет вечной нянькой…

Камилла видела только один путь: найти любовника Дезире и поставить его в известность о ее положении. Для этого необходима помощь майора Вудварда. Только он может знать, кто из его людей был за последнее время переведен в другой город.

Но как же все это неловко, как стыдно – предстать перед майором с такой глупой просьбой да еще после того, как дядя Август наговорил ему гадостей. Как он теперь к ней будет относиться? И как вообще объяснить цель своего прихода?..

Она оглядывала галереи двухэтажных казарм и не представляла, как тут искать майора Вудварда. Она знала, что офицеры живут в этом сером здании, которое занимало целую площадь. Не ходить же по бесконечным коридорам, разыскивая майора и спрашивая всех встречных-поперечных. Ее к тому же могли узнать. Вот это был бы скандал!

Вдруг в торце здания отворилась дверь. Она юркнула за угол, потом тихонько выглянула. К счастью, из двери вышел майор собственной персоной, в штатском. Правда, не один.

Ох, как он нужен был ей для разговора с глазу на глаз! Ему-то она доверяла, но не могла сказать того же о попутчике майора, который был ей незнаком и вид имел неряшливый и помятый.

Что же делать? Вернуться в другой раз? Нет, только не это. Завтра ей может не выпасть такая возможность, а у Дезире каждый день на счету. Майор с приятелем пошли по Баракс-стрит. Подождав, она двинулась за ними на приличном расстоянии. Может, этот второй отправится потом по своим делам и майор Вудвард останется один? Не станет она отказываться от затеи, пока окончательно не убедится в ее безнадежности.

Мужчины повернули на улицу Конде и ускорили шаг, Камилла, надвинув поглубже на лицо капюшон, поспешила следом. Сначала ей приходилось чуть ли не бежать, но вскоре на улице, усеянной праздношатающимися и покупателями, стало людно, и офицеры сбавили скорость.

Пройдя оживленную улицу, они свернули на Сант-Петер, где магазинов было совсем немного, и большинство этих магазинчиков казались Камилле подозрительными. Любопытно, что за дела могут быть у майора на улице Сант-Петер?

И тут они вошли в оружейный магазин, слишком хорошо знакомый Камилле. Она неоднократно здесь бывала, но не как покупатель. Она заходила навестить хозяина – Жака Зэна.

Жак Зэн был братом ее отца, а следовательно, дядей Камиллы. И так же, как ее отец, он был пиратом и контрабандистом, пользующимся самой дурной славой в округе.

Она стояла на улице, не зная, что ей делать дальше. Эти люди пришли встретиться с пиратом. Или они не подозревали о побочном бизнесе дяди Жака? А может, он интересует их только как поставщик оружия? Непохоже. Армейское начальство наверняка должно быть в курсе, чем занимается Жак Зэн, и вряд ли они это одобряют.

Об этом все в городке знали. Креолы охотно закрывают глаза на каперство, да и другим темным делишкам потворствуют, главное – чтобы их снабжали французским бренди и английским оружием. Испанское правительство тоже попустительствовало пирату, потому что дядя Жак платил ему неплохие проценты. Даже американцы не против каперов, если те предоставят каперское свидетельство о разрешении грабить корабли противника.

К сожалению, каперы не очень-то стремились следовать букве закона и нападали на все корабли, которые случайно окажутся в их поле зрения, без разбору. И дядя Жак отнюдь не был исключением. Тем не менее никто бы не стал свидетельствовать против него. Может, поэтому американцам и не удалось до сих пор посадить его в тюрьму.

А что, если они наконец на это отважились? Что, если они послали майора Вудварда арестовать дядю Жака?

«Нечего выдумывать, – сказала она себе. – Для ареста майор взял бы с собой побольше солдат».

Ну хорошо, если не эта причина привела сюда майора американской армии, то что же тогда? Что может быть общего у честного офицера с человеком, который весь город снабжает наркотиками, спиртным и прочей дрянью?

Оглядевшись, дабы убедиться, что никто на нее не смотрит, она вошла в тень деревьев, растущих вдоль стены магазина. Здесь было грязно и пахло отвратительно, но для подслушивания это было идеальное место. Сюда выходило открытое окно дядюшкиного магазина, завешенное шторами. Она затаилась, прижав к носу надушенный платок.

Говорили приглушенными голосами, но Камилла слышала каждое слово: беседу вели, сидя за столом возле самого окна. Поначалу происходил обычный обмен любезностями, и ничего прояснить не удавалось, но постепенно разговор потек по нужному руслу.

– Сержант Робинсон обмолвился, будто вы желаете вложить деньги в мой бизнес, это так, майор? – спросил ее дядя по-английски с ужасным акцентом.

– Именно это я и намереваюсь сделать, с вашего позволения, – ответил Вудвард. У Камиллы от изумления глаза полезли на лоб. С каких это пор дядя принимает вложения, тем более от американцев?

Она, конечно, была не слишком хорошо осведомлена о делах Жака Зэна, и если честно, то вовсе и не желала углублять свои познания. Она любила дядю от всей души, но каперство презирала. Ее отец и дядя Жак были пиратами и контрабандистами, занятие не слишком почтенное, любому ясно. Но после той страшной расправы над отцом и матерью этот промысел внушал Камилле ужас и отвращение.

– Это tres interessant, майор, – проворковал дядя Жак. Раздался треск кремня, и Камилла поняла, что дядя разжег свою любимую сигару местного производства. Из открытого окна донесся терпкий запах табака. – Вы приближенный, le general. И ваш сержант, вероятно, доложил, что я вкладываю деньги в… э-э… как это сказать? Programme, которая не по душе вашему правительству. Интересно, почему вы хотите принять в этом участие?

– Вы меня удивляете, месье Зэн, – ответил майор довольно сухо. – Почему других креолов одолевают такие странные мысли по поводу нас, американцев, вполне понятно. Но вы-то, с вашим богатым опытом, наверняка знаете, что любовь к приятным, причем весьма доступным, развлечениям разделяют не только богатые креолы.

Дядя хихикнул:

– Как я заметил, вы недурно живете. Весьма недурно. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но сдается мне, ваши средства поступают в кошелек не только из армейской казны, поп?

– Безусловно. Вы весьма наблюдательны.

– А ваш друг, le general, догадывается об этом?

– Я сказал ему, что получаю доход с семейного предприятия. Это его, похоже, удовлетворило, – голос майора стал резким. – Я стараюсь поддерживать дружбу с генералом, ибо это в моих же интересах. И это – единственная причина.

– А-а, так месье – machiavellique, – усмехнулся Жак Зэн.

Майор засмеялся, и от этого смеха по спине Камиллы побежал холодок. Потом к беседе присоединился новый голос, принадлежавший, по всей видимости, приятелю майора.

– А что такое machiavellique?

На этот раз настала дядина очередь расхохотаться.

– Вот видите, почему я предпочитаю иметь дело с lе sergent? He приходится постоянно бояться, что он меня перехитрит.

– Слушай, ты, французский вориш… – начал было обидевшийся сержант.

– Довольно! – прервал его майор. – Месье Зэн предлагает нам хорошие деньги, и мы можем потерпеть, если он отпустит шутку-другую на наш счет. – Вдруг голос его стал острым как бритва. – Но деньги в этом случае должны быть очень хорошие.

– Уверяю вас, если вы нам поможете, мы отплатим вам сполна, – сказал дядя Жак. – Выделим вам процент с прибыли – такой же, какой мы определили le sergent за его усилия.

– Ну уж нет! – возмутился майор. – Сержант вам и вполовину столько не помогает, сколько я. Или вы запамятовали, что мы охраняем всю дельту Суваж? Вы сможете плавать совершенно свободно, включая и прилегающие рукава. И вы не хуже меня знаете, что обязаны получить каперское свидетельство. Значит, если я заподозрю, что большинство ваших товаров не соответствует категории дозволенного, то вам придется ввозить их контрабандой. Так что я вам очень даже нужен. За хороший процент я пригляжу, чтобы мои мальчики не слишком усердствовали в несении службы. А за значительный процент я даже позволю вам пользоваться моим домом в качестве временного склада для ваших товаров.

Камилла еле сдержала изумленный возглас. Приглядит, чтобы солдаты не усердствовали? Отдаст свой дом под склад контрабанды? Боже правый, так, значит, майор Вудвард вступает в тайный сговор с пиратами?!

Когда мужчины приступили к обсуждению деталей, она отошла от окна и в изнеможении прислонилась спиной к стене. Что же это такое?! Значит, майор берется помогать пиратам за деньги? Связывается с известным преступником? Предает страну, которой давал клятву верности?! Да он такой же бесчестный, как дядя Жак! И как ее покойный отец.

Она тряхнула головой. Нет, это не одно и то же. Ни папа, ни дядя Жак никогда не клялись верой и правдой защищать законы Соединенных Штатов, в отличие от майора.

Шорох внизу заставил ее взглянуть под ноги. Лучше бы она этого не делала. Огромная крыса, шевеля носом, принюхивалась к ее белоснежной туфельке. Она чуть не завопила от ужаса, но вовремя опомнилась и отшвырнула носком туфли мерзкое животное так, что оно перелетело через всю аллею.

Не услышали ли ее, не дай бог, в магазине? Она прижалась к стене и скосила глаза на окно, ожидая увидеть там дядино лицо… или, что еще хуже, лицо майора Вудварда, но никто не показался.

Она с облегчением перевела дух, но вдруг чья-то ладонь зажала ей рот. Она с опозданием сообразила, что следить-то стоило за дверью, а не за окном.

– Черт подери, вы-то что здесь делаете? – услышала она у самого уха ожесточенный шепот и, почувствовав, как сильная рука обхватила ее за талию, тихонько охнула. В мгновение ока Камилла оказалась прижатой к кому-то, стоявшему у нее за спиной.

У нее похолодело в животе. Обернувшись через плечо, она увидела, что это не кто иной, как майор Вудвард. Он неприязненно смотрел на нее сверху вниз. Оттащив Камиллу от окна, он повлек ее в угол за секунду до того, как раздался шорох отодвигаемой шторы и крик дяди вылетел из окна и растворился эхом среди деревьев.

– Что там, mon ami? Нашли что-то?

– Да нет, это крысы, – прокричал майор через голову Камиллы. – Здесь уйма крыс развелось.

– Oui, – ответил дядя Жак, в голосе его слышалось облегчение. – Когда-нибудь я изобрету способ избавиться от них. Ох и шумные твари, эти rates. Возвращайтесь, майор, закончим разговор.

– Иду. – Майор поспешно зашептал по-французски: – Я вас отпускаю, но лучше стойте здесь, в углу, пока я не выйду. Стойте тихо, как статуя. Если двинетесь с места – клянусь, поймаю, приволоку к своим дружкам, и пусть разбираются с вами по-свойски. Ясно?

Камилла энергично закивала. Тогда он выпустил ее так резко, что она чуть не упала.

– Не шевелитесь! – сурово напомнил он и исчез в дверях.

Дрожа как осиновый листок, она стояла и лихорадочно думала, что же делать. Ждать здесь совсем не хотелось, это точно. А если она не дождется – выполнит ли майор свою угрозу? Дядя, конечно, не сделает ей ничего дурного, но будет в ярости от того, что она подслушивает его деловые разговоры. А то еще и Фонтейнам пожалуется.

Она поежилась – прохладно, черт возьми! С тех пор, как она ушла жить к Фонтейнам, дядя Жак приглядывает за ней только издали. Он радовался, что она попала наконец в общество уважаемых людей. Виделись они редко, только когда она заглядывала в его магазинчик.

Тут из дверей появился майор Вудвард, один. Видимо сочинив подходящую причину, извинился перед собеседниками за внезапный уход и бросил их. Все, теперь не убежишь, поздно.

Он подошел вплотную и бросил ей по-английски:

– Пойдемте за мной! – и, сжав ей локоть, повлек в сторону, противоположную той, откуда они пришли.

– Майор Вудвард, я…

– Попридержите язык. Если нас кто-то услышит… Она замолчала. Боже правый, что же она натворила.

Ведь она только хотела найти любовника Дезире. А вместо этого ненароком влезла в совсем уж не свое дело и очутилась в руках весьма разгневанного американца. А ведь он может счесть ее опасной, и бог знает, чем все это может кончиться. Надо было сдаться на милость дяди Жака.

Быстрым шагом они миновали пару кварталов. Камилла догадалась, что они направляются к городским воротам. Страх захлестнул ее, она встала как вкопанная.

– Куда вы меня тащите?

Он тоже остановился, глядя на нее холодно и спокойно.

– Туда, где мы сможем поговорить наедине. Сложив умоляюще руки, она проговорила дрожащим голосом:

– Не… не думаю, что мне следует ходить с вами одной куда бы то ни было.

– В самую точку попали, мадемуазель, – усмехнулся он. – Сейчас я действительно готов убить вас.

От страха она едва дышала. А что, если он серьезно?

У нее не возникало ни малейшего желания выяснять, насколько решительно настроен Вудвард.

– Вам не стоит волноваться, что я кому-нибудь расскажу о ваших мелких делишках с Жаком Зэном.

– Моих мелких делишках?! Черт бы вас, женщин, подрал! – Он оглядел улицу. Никого не было видно. – Так вы подслушивали и, похоже, преуспели в этом?

Ох, мамочки! Надо было притвориться, что она ничего не слышала. Но, с другой стороны, было бы очень странно, поверь он в ее невиновность после того, как застал чуть ли не с прижатым к окну ухом.

Он сжал ее руки и как следует встряхнул.

– Все слышали, да?

– Я… довольно много слышала.

Он оттолкнул ее и откинул волосы со лба.

– Вот черт подери! – Лицо его приобрело озабоченное выражение.

– Но это не имеет значения, – заспешила она, – потому что…

– Не имеет значения?! – возмущенно крикнул он. – Еще как имеет! Только женщины нам не хватало. Тем более такой женщины, которая не соображает, что нельзя соваться в мужские дела.

Она побледнела, поняв, что он намекает на ее поведение во время бала, которое еще недавно назвал отважным. Но, помня о Дезире, решила не обострять отношений.

– Простите меня. Я вовсе не собиралась вмешиваться. Это вышло совершенно случайно.

Он произнес насмешливо:

– Да что вы вообще там делали, в кустах? Следили за мной? – Голос его был уже не таким резким, как раньше.

Пряча взгляд, она размышляла, что лучше – сказать правду или с ходу придумать что-нибудь. Пожалуй, пока лучше правду.

– Да, следила.

– Но зачем, ради всего святого?

Вертя в пальцах платок, она молчала. Просить все-таки негодяя и предателя о помощи или выбросить это из головы? Нет, нельзя пренебречь и ничтожным шансом. Она обязана узнать, кто был любовником Дезире. И без участия майора Вудварда здесь не обойтись.

– Так что, мадемуазель Гирон? Неужто на сей раз у вас нет в запасе подходящего ответа? Куда вдруг подевалась бесстрашная девушка, с которой я познакомился вчера? Или киска утащила ваш язычок?

Его колкие вопросы помогли ей решиться. Она смело взглянула ему в лицо.

– Мне было необходимо поговорить с вами наедине.

– О чем же? – удивился он.

Она все еще медлила, но времени раздумывать не было. Надо побыстрее покончить с этим.

– Прошлой ночью моя кузина Дезире призналась, что у нее были… интимные отношения с одним из ваших солдат. К сожалению, последствия этого… сказались на ней… сказались, и…

Пока она лихорадочно соображала, в какой форме преподнести это событие, чтобы не показаться неделикатной, он рявкнул:

– Вы пытаетесь сказать, что ваша кузина беременна? И в этом виноват один из моих людей?

Да, такой дикарь, как он, умеет в нужный момент называть вещи своими именами. Краска бросилась ей в лицо.

– Ой! И я прошу вас помочь мне выяснить, кто это был.

Он глядел на нее в полнейшем замешательстве.

– Так вы даже этого не знаете?

– Нет, она не призналась. Поэтому я и прошу вас помочь.

К ее ужасу, он издал невеселый смешок.

– Помочь? По какой такой немыслимой причине вам вдруг понадобилась моя помощь? Я уверен, что месье Фонтейн может сам перевернуть казармы вверх дном; но найти виновного.

– Он не знает об этом!

– Почему? – В голосе его промелькнула подозрительность.

Она вздохнула. Придется выложить ему все. Иначе он не станет помогать. Она рассказала печальную историю, скрыв только, к каким ухищрениям прибегала Дезире, назначая свидания в дедушкином саду. По мере того, как он слушал, лицо его становилось все более жестким. Но, когда Камилла объяснила, что, если не удастся найти отца ребенка, ее кузине придется выйти замуж за Линдера Мишеля, он усмехнулся.

– Линдер Мишель? Этот старый скряга, у которого полгорода в кармане? И опять-таки зачем вам моя помощь? Раз ваша маленькая кузина настаивает на скорой свадьбе, то, вероятно, она согласна на ужасную жизнь богатой леди.

В голосе его слышалось такое издевательство, что она отшатнулась.

– Как вы можете говорить такие ужасные вещи! Нельзя же, в конце концов, быть настолько бессердечным… – Она запнулась, наткнувшись на его взгляд. Ее неуместные оскорбления, не дай бог, напомнят ему об обидах вчерашнего вечера. Она продолжала более сдержанно: – Моя кузина – девушка замечательная, но, увы, не красавица. Я уверена, что этот солдат воспользовался отсутствием у нее поклонников и завладел ее сердцем. А теперь она должна стать женой этого гнусного месье Мишеля, которого вряд ли можно назвать подходящим для любой порядочной девушки.

– Мне очень неприятно напоминать вам, мадемуазель, но порядочные девушки не заводят тайную связь с солдатами.

– Так же точно, как честные солдаты не развращают порядочных девушек, майор! – жарко возразила она. – Почему вы защищаете этого… этого сластолюбивого обольстителя девственниц? Надо было учить своих солдат ответственности за поступки… Или армия Соединенных Штатов не отвечает за аморальные действия своих служащих?

Он угрюмо отвел глаза.

– Вы даже не знаете наверняка, правду она говорит или нет. Может, это вовсе не мой солдат…

– Дезире не солжет, – уверенно сказала Камилла. – Это один из тех солдат, которые в прошлом месяце уехали из Нового Орлеана. Она так сказала, и я ей верю.

Взгляд его снова остановился на ней.

– Действительно, примерно месяц назад несколько моих солдат были переведены в Батон-Руж, но…

– Вот видите! Это наверняка один из них! – Но почему Дезире сказала, что молодой человек далеко отсюда? Может, она ошиблась? Да, наверняка. Возможно, ее любимый совсем близко, в Батон-Руж, а Дезире даже не догадывается. – Теперь от вас требуется только съездить в Батон-Руж и поговорить с солдатами…

– Съездить в Батон-Руж? – У него расширились глаза от недоумения. – Да вы с ума сошли! Это почти день пути. У меня здесь дела поважнее, чем тащиться в Батон-Руж, чтобы спасти вашу бедную кузину от нежелательного замужества.

– Ах, дела поважнее? – вздернула она подбородок. – Например, помогать пиратам ввозить всякую дрянь в наш город?

Он мгновенно стал так холоден и спокоен, что ее смелость как рукой сняло. Ну да, она опять сболтнула лишнего. Никогда еще он не был так похож на дикаря… Лицо его казалось вырезанным из гранита, а глаза ледяными, как сталь. Он сделал шаг к ней, затем другой шаг, и она в испуге отступала, пока не уперлась спиной в деревянный забор. Он выставил вперед обе руки и прижал ладони к забору по бокам от нее, таким образом поймав ее в ловушку.

– Насколько я понял, вы обмолвились, что это вас не волнует. И кажется, обещали помалкивать. – Голос у него был почти мягким, но сомнений быть не могло: между бархатными тонами сверкала сталь.

– Я… говорила. И я буду. Ну, помалкивать… – Хотя ее безумно пугало его непредсказуемое поведение, она заставила себя не отводить взгляда от его глаз. Все-таки одна козырная карта остается у нее в запасе, и она воспользуется ею, чтобы добиться помощи этого майора. – Я обещаю хранить ваш секрет и не обращаться к властям но только в том случае, если вы поможете мне выяснить, кто отец ребенка моей кузины.

Как ни странно, угроза его отнюдь не напугала.

– Обратитесь к властям? – Он наклонялся к ней все ближе, пока ей не стала видна каждая морщинка на его свежевыбритом лице. – Уж не вздумалось ли вам меня шантажировать, мадемуазель Гирон?

Тон его говорил о том, что он не воспринял ее слова всерьез. Это ее разозлило. Она как можно тверже посмотрела в его грустные и удивленные глаза.

– Да… Наверное…

– Тогда, может, вы лучше передумаете? Потому что я не выношу шантажисток.

Он проговорил это так спокойно и сдержанно, что сначала она не уловила скрытую угрозу, но, когда до нее дошло, она испугалась.

– Охотно верю, но у меня, к сожалению, не остается другого выхода. Или я шантажирую вас, или наблюдаю, как моя кузина ни за что ни про что губит свою жизнь.

Она заметила его сочувственный взгляд прежде, чем он успел его скрыть.

– Да, но я не один замешан в преступных действиях. Неужели вы не боитесь пиратов, хоть немного? Подозреваю, что Жак Зэн не так снисходительно воспримет шантаж, как я. Можете представить, что он с вами сделает, если я скажу ему, что вы подслушали наши разговоры?

Если бы он не говорил это с такой серьезностью, она бы расхохоталась.

– Да, я действительно об этом как-то не подумала. Нонк Жак, должно быть, страшно рассердится, если вы ему скажете. Так что лучше не надо.

Когда до его понимания дошло креольское словечко «нонк», обозначающее «дядя», то с ним произошла неожиданная и почти комичная перемена. Кровь отлила от его лица, рот раскрылся.