Текст книги "Пиратская принцесса"

5

Только кинжал ведает, что находится в сердце репы.

Креольская поговорка

Солнце давно зашло. Юджина Фонтейн склонилась над котелком с теплым кофе в углу спальни, которую они делили с мужем. С помощью кофе она красила седеющие волосы и вздыхала. Дезире в последнее время довольно странно ведет себя. Вчерашнее ее недомогание прошло, но на лице сохранилось такое страдальческое выражение, что сердце матери просто разрывалось от жалости.

До вчерашнего дня Юджина была совершенно уверена, что и дочь не хочет выходить замуж за Линдера Мишеля. Юджина была даже рада этому. Ведь страшно подумать, что ее милой доченьке придется провести жизнь с таким стариком. Юджина понимала, что, несмотря на неуемное желание Августа завладеть капиталом месье Мишеля, он не будет настаивать на замужестве, если Дезире решительно откажется.

Но Дезире, похоже, перестала сопротивляться, и Юджину это сильно обеспокоило. Опасно допускать, чтобы и отец, и дочь были сосредоточены на одной цели, особенно если эта цель так глупо выбрана. Но Юджина-то точно знала, насколько глупо, а Августа, видно, пора просветить на этот счет.

Когда муж вошел в комнату, Юджина некоторое время приглядывалась к нему. Он казался грустным, но не сердитым. Значит, самое время попробовать. Она боялась, что, если будет и дальше молчать, все это может слишком далеко зайти.

Она вытерла длинные волосы и пошла к камину, досушивать. Ничто так успокаивающе не действовало на Августа, как вид причесывающейся Юджины. Ее роскошные пышные волосы были предметом его особой гордости, и большинство детей были зачаты именно после того, как она сидела с расческой у камина.

Услышав, как он сел на постель и скинул по очереди ботинки, она нагнулась, перекинула волосы вперед и начала расчесывать.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – сказал он чуть охрипшим голосом.

Она подавила довольную улыбку. Похоже, можно начинать разговор.

– Да, но чувствую себя неважно.

– Правда? – в голосе слышалось искреннее беспокойство, а не раздражение. Хороший знак. – Надеюсь, ты не заразилась от Дезире.

– Сомневаюсь. Думаю, что ее болезнь не так проста. Вряд ли ею можно заразиться. Думаю, здесь кроется что-то более важное.

– Что ты имеешь в виду? – Она слышала легкий шорох снимаемой одежды.

– По-моему, она слишком переживает из-за месье Мишеля.

Он хмыкнул.

– С чего бы это? Она должна чувствовать себя польщенной от того, что ей уделил внимание такой… подходящий в качестве мужа человек. Тем более что ей-то вообще нечего предложить, кроме приятного характера.

Юджина обернулась к мужу. Он уже разделся и сложил белье в свой ящик. Август был аккуратным человеком, хотя бы это не входило в список его недостатков.

– Я могу понять, что богатство месье Мишеля делает его желанным зятем. Но нужно ли нам такое богатство?

Черные глаза Августа стали сразу жесткими и колючими под седыми бровями.

– А кто говорит, что это богатство нужно нам? Я вовсе не по этой причине настаиваю на свадьбе. Просто, похоже, Дезире не найти более подходящего поклонника. А она заслуживает мужа, который может дать ей все, что она пожелает.

– Это, конечно, так, – Юджина некоторое время расчесывала волосы дрожащими руками, пытаясь отыскать в себе смелость продолжать. – Но месье Мишель, по-моему, как раз и не способен этого сделать. Согласна, он богат, но… Когда в прошлом году умерла его жена… Видишь ли, я слышала, что в этом деле он сыграл довольно неприглядную роль.

– Что ты имеешь в виду? – Август начал расхаживать по комнате. На этот раз он, кажется, действительно был раздражен. – Причиной этой смерти послужило рождение ребенка. Женщины то и дело умирают при родах. Это, разумеется, весьма неприятно, но вряд ли месье Мишеля можно считать виновником этого печального события.

Легкость, с какой он говорил о смерти женщин при родах, поразила Юджину, и она осмелилась высказать все, что наболело.

– Отчего же? Известно ли тебе, что это не первый раз, когда она ждала ребенка? У нее уже было два выкидыша! Два! После первого врач предупредил месье Мишеля, что его жена не должна больше предпринимать попыток выносить ребенка, но месье Мишель настоятельно требовал наследника. Это ее и убило.

– Юджина, – вздохнул он, тон его был снисходительным. Этот тон она просто ненавидела. – Где ты наслушалась этих сказок? Какая глупая сплетница заморочила твою красивую головку эдакой чепухой?

– Представь себе, мне рассказала это жена доктора.

Он нахмурился, услышав, что это не простые слухи. Пожалуй, жена доктора могла многое знать. Но все же как несерьезно.

– В любом случае это неважно, дорогая. Месье Мишель повел себя как любой другой на его месте. Ты считаешь, что он должен был воздерживаться от интимных отношений с женой всю оставшуюся жизнь? Оставить все надежды на наследника?

О разводе он даже не подумал. Креолы не разводятся. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Она поднялась с кресла и подошла к мужу.

– Да, именно это он и должен был сделать, если хоть немного заботился о своей жене. Он же точно знал, что она умрет. Ты понимаешь, точно знал! Он попросту убил ее.

Август ужаснулся.

– Что ты говоришь?! А как насчет его физических потребностей? Может, от них ему тоже следовало отказаться, подавить их?

– Да, – упрямо вздернула она подбородок. – Или, если уж он никак не может этого перенести, пусть бы завел любовницу.

– Боже, ты совсем сошла с ума. – Он откинул назад ее густые волосы, вглядываясь в лицо. – А если бы врач подал подобный совет мне, ты что, ожидала бы, что я перестану навещать твою постель?

Она посмотрела ему в глаза, удивляясь, как подобный вопрос мог вообще сорваться у него с языка.

– Конечно! Если бы ты любил меня, ты бы так и сделал.

Сначала он удивился, потом рассердился.

– Просто поверить трудно! – Он зашагал по комнате. – В таком случае давай помолимся, чтобы врачам не пришлось нам этого советовать, ибо мне бы не хватило благородства подавить свои естественные желания, моя дорогая. Тогда ничто не остановит меня от посещений проститутки.

Она понимала, что он сказал это сгоряча, но ей все равно было обидно.

– Наверное, у всех разное понимание, что хорошо и что плохо, – сказала она с горечью.

Он остановился и посмотрел на нее с раздражением.

– Да брось, Юджина, не делай из мухи слона. Ты же знаешь, я никогда не причинил бы тебе вреда. Но, ей-богу, в толк не возьму, почему тебя так волнует то, как поступил со своей женой месье Мишель.

Иногда мужчины просто изумляли ее своей кристальной глупостью.

– Не возьмешь в толк? Ты же отдаешь ему нашу дочь! Отдаешь человеку, который упрямо испускал семя в свою жену, зная, что убивает ее.

– Ерунда и чепуха! – протестовал он уже из чистого упрямства. – Нет причин полагать, что Дезире не сможет родить ему ребенка. У нее отличная родословная и крепкие бедра…

– Твоя дочь – не лошадь! – возмутилась Юджина, но быстро понизила голос, когда он нахмурился. – Не в этом дело – сможет родить или не сможет. Разве тебе настолько безразличны ее чувства? Разве тебе все равно, как муж будет с ней обращаться?

– А с чего бы это он стал с ней плохо обращаться? Во имя господа, ты даже не знаешь, правду ли говорила докторова жена. Может, она все это выдумала.

Качая головой, она вернулась к камину и принялась яростно причесываться. К чему с ним разговаривать, если он не в состоянии понять простейших вещей. Как упрямый мул, не хочет признать, что случившееся с Октавией вполне может ожидать в ближайшем будущем и его дочь.

– Юджина, – миролюбиво произнес он, положив сзади руки ей на плечи, – ты завелась на пустом месте.

К собственному удивлению, она отрезала:

– Не тронь меня! – Возможно, такие слова прозвучали впервые со дня их свадьбы.

И поразили его эти слова не меньше, чем саму Юджину, потому что он выдал такое проклятие, какого она от него за всю жизнь не слышала. Август уселся на кровать и скрестил на груди руки.

– «Не тронь»?! Просто не верится. Дьявол! Это безумие чистой воды. Пока ты забиваешь себе голову глупостями, у тебя под самым носом происходят вещи намного более важные.

– Какие, например? – одарила его Юджина надменным взглядом.

– Во-первых, твоя племянница оказывает на Дезире дурное влияние. А во-вторых, она дурно влияет и на тебя. Скажи по-честному, ведь это не сказочки докторовой жены так на тебя подействовали, а постоянные рассуждения Камиллы о том, какие изверги эти мужчины.

– Неправда!

Но он продолжал, будто не слыша ее:

– Эта девчонка приносит одни неприятности, говорю тебе! Она слишком долго прожила среди пиратов, а нам теперь расхлебывать последствия безумных похождений твоей сестрицы. Сначала Камилла выставила нас дураками перед обществом, потом танцевала с американцем, а теперь… Ох, ты просто будешь в шоке, когда узнаешь, что мне про нее сегодня сказали.

Юджина с удовольствием не обратила бы внимания на его попытки отвлечь ее от предмета разговора, но любопытство взяло верх. И она знала, что, пока не спросит, он не скажет.

– Что же такое ты услыхал?

– На базаре мне рассказали, что кто-то видел Камиллу на улице Сант-Петер: она беседовала с майором Вудвардом.

Юджина затаила дыхание. Да, Камилла была сегодня так напугана, когда вернулась утром. Стала вдруг оправдываться, что захотела немного пройтись, но щеки ее пылали, а юбка вся запылилась. Хотя, конечно, это вовсе не в ее стиле – тайком улизнуть из дому, чтобы встретиться с мужчиной, будь он даже таким красавчиком, как майор Вудвард. Независимо от того, что думал Август о ее запятнанном прошлом, Камилла была девушкой с головой.

Ах, в какое затруднительное положение попала Юджина! Сказать Августу об утреннем происшествии или нет? Если она скажет, то подтвердятся все его подозрения и Камилле грозят большие неприятности. Конечно, нельзя прощать девушке тайное свидание с мужчиной. Но что, если это была просто случайная встреча? Стыдно было бы наказывать Камиллу за подобную ерунду.

– Я вот что тебе скажу, – продолжал Август. – Если это была она – а я непременно это выясню, – то я предприму срочные меры.

– Срочные меры? – пролепетала Юджина. – Какие такие срочные меры?

– Я знаю, ты любишь девчонку, – сказал Август, и теперь в его взгляде промелькнула хитринка, – но я не спущу ей позорное поведение, это может погубить всех нас. Если я узнаю, что она и в самом деле встречалась с мужчиной, за разговоры с которым я уже ее наказывал, то мне другого выхода не останется. Я отправлю ее в монастырь Святой Урсулы.

Юджина, не веря своим ушам, очень тихо спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Он пожал плечами.

– Она станет монашкой. Не позволю, чтобы она смущала других девочек своим бесстыжим поведением. А что ей остается-то? Поклонника у нее никогда не было и, похоже, не предвидится, – он послал Юджине победный взгляд. – И я не могу допустить, чтобы она отпугнула единственного человека, пригодного в мужья Дезире.

Глядя на мужа во все глаза, Юджина внезапно поняла, к чему он клонит, раньше он никогда не угрожал послать Камиллу в монастырь. Нет, здесь явно кроется нечто большее, чем просто беспокойство о ее «дурном влиянии». Ну, конечно! Он пытается заставить Юджину забыть о ее тревогах по поводу месье Мишеля. Август знал, как она любит Камиллу и как рассчитывает на ее помощь. Хитер, ничего не скажешь. «Я отошлю Камиллу, если ты не сделаешь по-моему», – вот что хотел он сказать.

Попробовав все-таки еще раз переубедить его, она сказала:

– Я понимаю, что раньше у Камиллы не было поклонника, но что, если… что, если этот американец всерьез захочет на ней жениться?

– Ха! Этот мужлан, немногим отличающийся от дикаря? Сын охотника, прости господи! Он и ему подобные не женятся, дорогая моя. Он за ней увивается только потому, что считает ее доступной! Он, несомненно, ищет любовницу, – он поскреб щетинистый подбородок. – Поэтому мы и обязаны положить конец всяческим тайным свиданиям, пока не поздно.

– Она не могла видеться сегодня с майором Вудвардом! – вырвалось у Юджины прежде, чем она успела подумать. – Это невозможно. Я весь день была с ней.

Глаза у него подозрительно прищурились.

– Да? А почему же ты раньше этого не сказала? Она отвернулась к огню и погрузила в волосы расческу, боясь показать замешательство.

– Я… как-то не подумала… не вспомнила об этом раньше. Но это правда. Мы ходили по магазинам, потом вернулись вместе домой и готовили обед, и потом…

– Понятно, – Август не выносил ее отчетов о проведенном дне. – Ну что ж… Значит, тот, кто ее видел, ошибся, – он нахмурился. – Но предупреждаю, Юджина, если до меня дойдет хоть крохотный намек на то, что девушка замечена в чем-то подобном, я тут же отсылаю ее в монастырь. Ни в коем случае не позволю ей погубить виды Дезире на выгодное замужество.

Теперь сомнений быть не могло: это прямой шантаж. Она проиграла эту битву. Если она станет настаивать, чтобы он прогнал месье Мишеля подальше от этого дома, он найдет способ отделаться от Камиллы.

Но разве можно допустить, чтобы Дезире вышла замуж за старого мерзавца? Она прикусила губу. И зачем только она пыталась его переубедить? Независимо от того, что она говорит или думает, он все равно выдаст Дезире за Линдера Мишеля. А если она будет продолжать перечить ему, то еще и отошлет Камиллу к монашкам. И Юджина потеряет обеих девочек только потому, что осмелилась высказать свое мнение.

– Дезире выйдет замуж за месье Мишеля, любовь моя, – проворковал он. – Ведь так будет лучше, правда?

Ей потребовалось все имеющееся в наличии мужество, чтобы подавить гнев и сказать:

– Да, дорогой. Тебе виднее.

Повисла долгая тишина. Потом она не глядя почувствовала, что он встал с кровати и подошел к ней.

– Разве волосы еще не высохли? Пора в постельку. Уже поздно, – голос у него был обволакивающий, соблазняющий. Он понял, что победил, и теперь хотел отпраздновать эту победу.

Ах, негодяй! Надо было сказать, что у нее найдется место, где сегодня спать. Она вздохнула. Нет, так не подобает вести себя хорошей креольской жене, когда муж желает заняться с ней любовью. А она всегда была хорошей женой. Ей по-настоящему нравилась физическая сторона супружеской жизни, и она гордилась, что достаточно хороша в постели и у ее мужа никогда не возникало желания заводить любовницу.

Но сегодня не тот случай. Хоть она и разрешила ему отвести себя к постели и уложить, больше почти ничего не позволила. Она не сопротивлялась, когда он, подняв рубашку, стал поглаживать ее груди, но на дальнейшее ее не хватило, такое вдруг она почувствовала отвращение. И она опасалась, что, похоже, не скоро еще начнет снова испытывать от этого удовольствие.

Камилла еще долго стояла в коридоре, примерзнув к полу, около спальни дяди и тети после того, как услышала их разговор. Она не собиралась подслушивать, нет, правда. Она просто шла мимо, чтобы принести снизу стакан молока для Дезире. Но не смогла не остановиться, услышав имя Октавии Мишель.

К сожалению, услышала она немного больше, чем ей хотелось. С трудом сойдя с места, как во сне вернулась она в комнату Дезире. Для нее, конечно, не было новостью, что месье Мишель был бесчувственной скотиной. Она это знала с самого начала, но теперь, имея полное представление о его гнусном характере, она еще яростнее будет бороться за спасение Дезире. Не слишком ее удивило и то, что дядя Август, узнав такие ужасные вещи о женихе, все равно продолжал настаивать на свадьбе. Семье нужны средства на жизнь, и это понятно. А дядя Август никогда не считал, что женские чувства – предмет, стоящий какого-либо внимания.

Нет, больше всего ее удивило совершенное его равнодушие к ней. Камилла догадывалась, конечно, что он считает, будто от племянницы – одни расходы. К тому же она подрывает репутацию семьи, и вообще само ее существование создает проблемы. Но придумать такую дикость – отправить ее в монастырь – этого она никак не могла от дяди ожидать.

Сама идея была смехотворной. Неужели монахиням нужна пиратская дочка? А как они гордятся, что дают заблудшим женщинам шанс начать новую жизнь… Это просто невыносимо. Если он хотя бы заикнется о монастыре, она просто пойдет жить к дяде Жаку, и всех-то делов. Уж он-то никогда не отдаст ее в монахини.

И все же ей было больно от того, что дядя Август такое придумал. И только потому, что ее видел какой-то прохожий! Кстати, каким образом мог он ее видеть? Когда? Где? Она ведь была так осторожна. Спасибо, что тетя Юджина солгала ради нее. Камилла не понимала, почему она на это решилась, но была страшно благодарна.

Жаль, что тете не удалось переубедить дядю Августа. Если бы тетя Юджина была покрепче духом, Камилла призналась бы ей, что Дезире беременна, и заручилась бы ее поддержкой в поисках исчезнувшего любовника. Но теперь тетя не осмелится и слова ему сказать поперек, потому что предательский скрип кровати говорит о том, что она сдалась.

Камилла дошла до дверей спальни, погруженная в глубокие раздумья. Неужели это и есть супружеская жизнь? Мужчина выдумывает правила, а женщина должна неукоснительно им следовать? Если так, то это не для нее.

К тому же шанса выйти замуж у нее не осталось. Дядя Август совершенно точно предсказал ее будущее. А предложение тети о том, что американец может сгодиться ей в мужья, доказывает только то, что и она считает: попытки найти другого успехом не увенчаются. И насчет майора Вудварда дядя, наверное, тоже прав. Майор никогда бы на ней не женился. Он слишком занят набиванием карманов процентами с преступного бизнеса дяди Жака.

Но, открывая дверь, Камилла усмехнулась. Да к чему ей вообще об этом задумываться! Ни за что на свете она не согласится выйти замуж за бесчестного человека. Он, конечно, по-своему недурен, этот майор, а главное, каждое его прикосновение заставляет ее кровь бежать быстрее. В этом он, конечно, преуспел, ничего не скажешь.

Но Камилла слишком хорошо знала, чем кончается влюбленность в преступников. Она безумно любила отца и в глубине души была уверена, что ее родители были бы до сих пор живы, не стань он пиратом. Каким романтическим ореолом ни окружай пиратство – а ее кузины просто с ума сходили: «Ах, как романтично! Ах, какая прелесть. Надо же, дочь пирата. Ах! Ах!» – все равно преступление остается преступлением и непременно приводит к трагедиям.

Нет, нужно поставить их отношения с майором на чисто деловую основу. Если повезет, они вообще больше не встретятся, если удастся ограничиться только перепиской. После того, как любовник Дезире будет найден и все уладится, Камилла никогда больше не будет иметь никаких дел с майором.

И не важно, что мысль об этом заставила заныть сердце. Лучше поскорее перестать думать об этом.

Образ майора Вудварда стоял перед глазами Камиллы, когда она вошла в спальню. Но, поймав на себе выжидательный взгляд кузины, она поняла, что забыла то, за чем, собственно, и ходила. Стакан молока.

– Прости, Дезире, голова у меня что-то стала дырявая, – пробормотала она и снова вышла. На этот раз спальню дяди и тети она миновала чуть не бегом. Но теперь ее мысли были заняты делами кузины.

Что же делать с Дезире? Если бы рассказ о судьбе Октавии мог повлиять на ее решение, она бы ей все рассказала. Но, к сожалению, это ничего не изменит. Дезире все так же будет твердить, что писать ее любимому слишком поздно. И даже если он ближе, чем думает Дезире, не исключено, что майор прав, и этот легкомысленный юнец откажется жениться.

Однако это только домыслы, прежде всего нужно выяснить его имя. Камилла сегодня весь день изобретала план, который должен в этом помочь.

Среди многочисленных талантов Камиллы числилась способность развлекать детей невероятными историями. Дезире тоже слушала их с удовольствием. И Камилла решила потешить ее рассказом, в котором фигурировали бы имена всех четырех солдат.

Она поспешила через двор на кухню и, налив стакан молока, быстро вернулась в дом.

Когда она вошла в спальню, Дезире сидела у окна в кресле-качалке, и лицо ее казалось бледнее обычного.

– Ты так добра ко мне, – проговорила она слабым голосом, когда Камилла протянула ей стакан. – Я рада, что ты теперь все обо мне знаешь. Ненавижу что-то от тебя скрывать.

Камилла улыбалась, глядя, как кузина, отложив шаль, которую вязала для матери, мелкими глотками пьет молоко.

– Я тоже рада. Но все же ты не права, и то, что ты делаешь, – ужасно.

Дезире взглянула на нее с упреком.

– Я не хочу говорить об этом.

– Знаю. Но стоит тебе назвать его имя – и я его из-под земли достану.

Слезы навернулись на глаза Дезире, она опустила голову.

– Ты обещала держать все в тайне. Обещала, что не будешь спорить с моим решением. Не надо, не надо было говорить тебе! Зря я…

– Ой, Дезире, ну прости, прости меня! – Камилла присела на подлокотник и обняла кузину за плечи. Она, конечно, не приняла случайно вырвавшиеся у Дезире обидные слова всерьез. Все это эмоции, и только. Дезире просто не видела другого выхода, кроме брака с месье Мишелем. – Все образуется, дорогая моя, все образуется.

Она бормотала успокаивающие слова, пока Дезире не перестала всхлипывать. Видно, все придется взять на себя, не рассчитывая на помощь вконец павшей духом кузины.

– Постой-ка, у меня есть чем тебя позабавить. Я сегодня придумала для ребят рассказик… Можно, я прочту его сначала тебе, а ты скажешь, удачно получилось или не очень?

Дезире вытерла слезы кулаками.

– Я… ну не знаю. Я хотела сегодня закончить вязать эту шаль… и у меня совсем нет настроения слушать сказки.

– А ты вяжи и слушай. Это отвлечет тебя от грустных мыслей, – настаивала Камилла. Если отложить до завтра, неизвестно, представится ли ей удобный случай. Кроме того, она хотела поскорее доставить майору записку, чтобы он мог уже завтра этим заняться.

– Ладно, – Дезире допила молоко и вернулась к вязанию. – Если так хочешь – читай. Но совершенно не понимаю, зачем тебе понадобилось мое мнение. Боюсь, из меня выйдет не слишком подходящий судья для литературных шедевров.

– Поверь, этому опусу до них далеко, – со смехом сказала Камилла, вытаскивая из ящичка стола листок и усаживаясь так, чтобы было удобно наблюдать за лицом Дезире. – Итак, слушай. Однажды давным-давно жил-был банковский служащий Кит Мериуезер. – Она быстро подняла глаза на кузину.

Но у Дезире был скорее скептический вид, нежели ошеломленный.

– Кит Мериуезер? Но это же американское имя. Почему бы не сделать его креолом? Детям будет понятнее.

– А почему я обязательно должна делать креолов героями всех сказок? Я подумала, что на этот раз нужно выдумать что-нибудь поинтересней. Да и вообще, пусть привыкают.

Вязальные спицы Дезире стукались друг о дружку с тем же ровным цоканьем, что и раньше.

– Ну не знаю. Американец он или креол, а вряд ли детям будет интересно слушать сказку про банковского служащего.

Камилла заговорила уже несколько раздраженно:

– Там будет достаточно приключений, не волнуйся. Слушай дальше. Кит очень любил рассказывать всякие небылицы, так что другие клерки, очень серьезные и недоверчивые, считали, что из него никогда не получится хорошего банкира, о чем каждый из них втайне мечтал. К тому же они прознали о его слабости – заходить каждый вечер в игорный дом на стаканчик пива после работы, что характеризовало его в их глазах как человека невысокой морали.

– Да, большинство мужчин не могут обойтись без развлечений, – сказала Дезире. – Но насколько я понимаю, банковскому клерку действительно совсем не к лицу так поступать. А американцы, кажется, вообще этого не одобряют.

Камилла нахмурилась.

– Он же не играл в азартные игры. Просто заходил выпить пива. Ясно?

Пожав плечами, Дезире пробормотала:

– Да ради бога, мне-то все равно. Это твоя история. Я только подумала, что тебе не помешает об этом знать.

– Ах, перестань придираться! – совершенно уже вышла из себя Камилла и тут же упрекнула себя за это. В конце концов, эта дурацкая сказка вообще не имеет для нее никакого значения. Главное, чтобы Дезире услышала имена действующих лиц. – Ну вот. Когда Кит сидел однажды за столиком, скрытый от глаз остальных посетителей толстой колонной, он случайно услышал, как трое посетителей упомянули в разговоре их банк. Он тут же навострил уши, особенно когда понял, что разговор идет об ограблении.

– О, это уже интересно, – спицы замерли у Дезире в руках. – Грабители!

– Кит слушал очень внимательно, – продолжала Камилла, – ведь если бы ему удалось поймать грабителей, он утер бы нос всем своим сослуживцам. И, прислушиваясь, он ухитрился запомнить имена трех преступников: Николас, Дэниел и Джордж. И еще человек по имени Джордж говорил, что у него есть сестра Серена…

– Джордж? – переспросила Дезире, и глаза ее округлились.

Камилла затаила дыхание.

– Да. А что?

– Но Джордж – не имя для воришки. Оно слишком скучное, обыкновенное.

Камилла надеялась усмотреть какой-то знак, подсказавший бы ей, что возражения Дезире против этого имени носят не просто эстетический характер. Но ничего такого она не заметила. Может быть, что-то выяснится, когда Камилла назовет фамилию?

– Так уж ему повезло, – сказала Камилла. – В общем, месье Мериуезер решил доложить об этом полиции, но увидеть воров он не успел: они смешались с толпой, окружающей игорный стол. Но он все равно поставил полицию в известность о готовящемся ограблении. Над ним лишь посмеялись, поскольку все в городе знали, что Кит – мастер плести небылицы.

Дезире покачала головой, очевидно, в знак осуждения городских властей за легкомыслие.

– На следующий день трое в масках ворвались в банк, выхватили пистолеты и стали угрожать смертью всем, если им не отдадут золото.

Дезире забыла о вязании и подалась вперед с круглыми от любопытства глазами. Камилла подавила улыбку.

– Когда Кит их увидел, он сразу понял, что надо делать. И пока управляющий выкладывал им золото, он заговорил: «А вас, господа грабители, не так трудно узнать, как вам кажется». Те испугались и потребовали от Кита объяснений. «Моя мать была цыганкой и многому меня научила, – соврал он. – И, даже встречая человека впервые, я могу назвать его имя. Вот вас, например, И зовут Николас, Дэниел и Джордж. Правильно?»

— Здорово! – воскликнула Дезире. – Этот твой Кит отлично соображает.

Камилла с улыбкой продолжала:

– «Как ты это узнал?» – вскричали изумленные воры. Клерк склонил голову. «А я вообще все о вас знаю. Знаю даже, что у Джорджа есть сестра по имени Серена. И если вы и впрямь ограбите этот банк, я приведу полицию прямо к вашим домам».

Бандиты остолбенели. Они совершенно растерялись, но, пока Кит водил их за нос, другому служащему удалось выскользнуть с черного хода. Грабители медлили, не зная, что предпринять. Приехала полиция и арестовала их. – Камилла посмотрела на Дезире. – Все были просто потрясены, узнав, что грабителей действительно звали Николас Тэйлор, Дэниел Пендлентон и Джордж Уайз.

Камилла ждала реакции кузины, но ее не последовало. Никакой! Дезире не побледнела, не огорчилась, наоборот, она улыбалась.

– С тех пор, – закончила Камилла, не отрывая взгляда от Дезире, – все служащие банка стали с уважением относиться к Киту Мериуезеру, и, когда он начинал рассказывать свои байки, все слушали, не перебивая.

Дезире захлопала в ладоши.

– Отличная история. – И тут она задумалась. – Но мне кажется, тебе все-таки стоит изменить имена персонажей. Кит имя подходящее, но Николас – слишком благородное, а Джордж – слишком напыщенное для бандита. Разве преступники не должны носить клички типа Джудас Черный или еще какие-нибудь в этом роде? Если у них будут настоящие имена, их трудно будет запомнить.

Камилла недовольно поджала губы. Эти дурацкие имена предназначались лишь для того, чтобы смутить Дезире, а не сделать из нее литературного критика. И хотя у нее было отвратительное ощущение, что эксперимент с треском провалился, она сказала:

– То, что я использовала настоящие имена, делает эту историю более похожей на правду. А фамилия Уайз («Мудрый») даже придает рассказу немного иронии.

Пожав плечами, Дезире снова застучала спицами.

– Может, и так. Но дети это вряд ли оценят. Я бы и не сообразила, не подскажи ты мне.

Камилла еле удержалась, чтобы не сказать, что ее совершенно не интересует мнение детей. Забираясь под одеяло, она почувствовала примерно то же, что должен чувствовать ребенок, упустивший из рук птичку. Столько надежд возлагалось на эту проверку, но, видимо, майор Вудвард назвал не те имена.

Дезире не смогла бы настолько скрыть свои чувства, тем более сегодня. Узнай она хоть одно имя, она непременно бы выдала себя. Но, может быть, майор забыл какого-нибудь еще солдата. Под его началом ведь немало людей.

Вдруг Камилла вспомнила, как Дезире утверждала, что ее любимый далеко и до него не добраться так быстро. А что, если это и впрямь так? Тогда четверо из Батон-Руж исключаются. О боже, какая путаница!

Она заново прокрутила в голове разговор той ночи и сообразила, что Дезире ни разу не утверждала, что молодой человек – солдат. Ведь Камилла сама пришла к этому решению. А что, если возлюбленный кузины как-то иначе связан с майором? Да, наверное, в этом все дело. Может быть, они друзья? Офицер ведь тоже может быть молодым. Не нужно было делать таких поспешных выводов.

Что же теперь?

Единственное, что она могла теперь сделать, – это умолять майора Вудварда помочь ей разобраться. Должен же быть какой-то ответ на все вопросы. Пусть майор вспомнит, не покидал ли часть кто-то еще из его знакомых. Завтра она ему напишет.

Точно! Именно это она и сделает. Напишет майору, и они вместе что-нибудь придумают. Вдвоем.