Текст книги "Серебряный лебедь"

– Вы не поняли… – начала она, но не успела закончить фразу, поскольку он вышел из комнаты, оставив ее наедине с Чэрити.

Анабелла набросилась на служанку:

– Как ты посмела устраивать свидание, даже не поставив меня в известность?

Чэрити пожала плечами:

– По-моему, все получилось удачно. Да и ты выглядела вполне счастливой, пока милорд был рядом.

Чэрити настолько справедливо угадала состояние Анабеллы, что та в первый момент опешила, но уже через мгновение справилась с собой и, сделав непроницаемое лицо, возразила:

– Если бы не твое непрошеное вмешательство, я бы с ним никогда не встретилась.

– Если ты не хотела с ним разговаривать, то заставила бы его уйти. Я прекрасно знаю, как ты умеешь расправляться с нежелательными поклонниками.

К сожалению, Чэрити была и в этом права. Если у самой Анабеллы не хватило твердости характера, а может быть, желания выставить лорда Хэмпдена из уборной, то в чем, собственно, обвинять служанку?

– Нет, ты мне объясни, с какой стати ты это устроила? – делая вид, что продолжает сердиться, спросила Анабелла.

– Я знала, что ты заупрямишься, а мне казалось, что вы подходите друг другу. И правильно казалось, не так ли? Если бы я не вошла…

– Ничего у нас не было, – слишком горячо запротестовала Анабелла.

– Ничего, говоришь? Ну-ну.

Анабелла не решилась встретиться взглядом с Чэрити.

– Признаю, я позволила ему… э-э… некоторую вольность. Но… что мне оставалось делать? Надо же было от него избавиться! А, как ты знаешь, лучшее средство для усмирения поклонника – это поцелуй. Ну, вот я и пожалела его…

– Судя по его довольной улыбке, дело не ограничилось жалостью, – фыркнула Чэрити. – Не рассказывай мне сказки, все равно не поверю.

Она разложила на столе костюм хозяйки и принялась приводить его в порядок.

Анабелла задумалась. Интересно, что, кроме любовной победы, нужно от нее Хэмпдену?

– Чэрити, когда ты договаривалась с лордом Хэмпденом, он не упоминал про человека по фамилии Мейнард?

– Ты полагаешь, он знаком с твоим отцом? – изумилась служанка.

– Не знаю. Маркиз сказал только, что среди его знакомых есть несколько человек с такой фамилией.

– Но это же хорошо. Если ты будешь разумно себя вести, он поможет тебе найти отца.

– По-моему, здесь вряд ли уместно слово «разумно», и ты это знаешь.

– Прекрати ворчать. Лучше признай, что он красавец.

– Да, он красив, но далеко не дурак, и с легкостью разгадает все мои уловки. Он слишком опасен для того, чтобы его можно было использовать. – Анабелла вздохнула и, закрыв глаза, потерла виски – у нее начинала болеть голова. – Я не знаю, как мне быть. Он собирается через два дня прийти ко мне домой, а ты понимаешь, чего он хочет.

– Так не отказывай ему.

– Чэрити!

– Нет, выслушай меня! – Чэрити подошла к хозяйке и принялась распускать шнуровку на ее платье. – Ты хорошенько распали его, а потом задай свой вопрос. Ривертон говорит, что, когда мужчина готов выскочить из штанов, он не может держать язык за зубами.

– Слышать не хочу о Ривертоне, – Анабелла начала снимать платье. – Он собьет тебя с пути. Ты и опомниться не успеешь, как он тебя соблазнит.

– О да, я это предчувствую, – с мечтательной улыбкой промурлыкала Чэрити.

– Что ты болтаешь? – возмутилась Анабелла. – Ты не должна интересоваться проходимцами вроде Ривертона.

– И вовсе он не проходимец! Пусть он не маркиз, как твой лорд Хэмпден, но все же прекрасный человек.

– Не называй лорда Хэмпдена моим! – обиженно воскликнула Анабелла.

– Ничего, дай срок – он будет твоим. Вот увидишь.

Анабелла хотела вступить с ней в спор, но в уборную вошли миссис Норрис и Молл Дэвис, обсуждая свои последние любовные приключения. Чэрити сверкнула белозубой улыбкой и выбежала за дверь.

«До чего же она самоуверенна, – с усмешкой подумала Анабелла. – Да… если Чэрити положила глаз на Ривертона, ему от нее никуда не деться».

От Ривертона мысли Анабеллы вновь обратились к лорду Хэмпдену. Какой он властный… и нисколько не сомневается в том, что он неотразим.

Пожалуй, за последний год Анабелла впервые оказалась в такой безвыходной ситуации. Она хотела выведать секреты Колина и предполагала, что его, в свою очередь, интересуют ее тайны. Но если она уступит его любовным притязаниям, то ей придется расстаться с мечтами о мести.

Да, она слишком мало знала о своем отце, а рассказ матери вовсе его не украшал: отец бросил беременную возлюбленную, предварительно втянув ее в какую-то скверную интригу, которая могла стоить ей жизни.

Девушка впервые задумалась о препятствиях, способных помешать исполнению ее планов. Пожалуй, самым опасным было то, что отец может узнать о ее намерениях раньше, чем она его разыщет. Она затеяла довольно опасную игру с лордом Хэмпденом, и неизвестно, чем все закончится: то ли он приведет ее к отцу, то ли предупредит его о коварных планах дочери.

Наверное, разумнее всего пока ничего не предпринимать и не встречаться с маркизом, но, похоже, он настроен решительно. Господи, как же поступить?!

5

Секрет – оружье обоюдоострое, скрывай его от женщин, дураков, детей.

Джон Драйден. Мартин-недотепа. Акт 2, сцена 2.

«Греческая кофейня», как обычно, была переполнена. За столиками сидели и дворяне, и купцы. Колин остановился в дверях, он впервые после возвращения в Лондон решил заглянуть сюда. Он подумал, что за три года его отсутствия в городе многое изменилось, и толкучка в кафе прекрасно это подтверждала. Многие по-прежнему приходили сюда, чтобы за остроумной беседой насладиться чашечкой ароматного экзотического напитка, но видно было немало и тех, кто явился в популярное заведение лишь для демонстрации особо модных нарядов. Лондон за это время, к большому сожалению маркиза, превратился в город разряженных павлинов.

Настроение его несколько улучшилось, когда он заметил за столиками нескольких членов Королевского Научного Общества. Значит, они продолжали собираться в «Греческой кофейне» после своих заседаний! До отъезда в Антверпен Колину случалось не раз принимать участие в подобных собраниях.

Впрочем, сегодня, через два дня после разговора с Анабеллой, он пришел сюда не для общения с учеными – Колин хотел встретиться с Ривертоном. Стоя на пороге, он продолжал осматривать тускло освещенное помещение, вдыхая аромат свежеприготовленного кофе, смешанный с куда менее приятным запахом множества немытых тел, сдобренным резкими мужскими духами и благовониями. Вскоре за одним из дальних столиков он заметил увлеченного беседой Ривертона.

В собеседнике Ривертона Колин с удовольствием узнал Гаррета Лайона, графа Фолкхема, и с радостной улыбкой направился к ним.

– Не верю своим глазам! – воскликнул Колин и, бросив шляпу на стол, сел напротив своего давнего приятеля. – Неужели ты решился покинуть имение и выбраться в город?

Фолкхем наморщил лоб и с деланной печалью в голосе сообщил:

– Жене захотелось провести несколько дней в Лондоне. Ты ведь знаешь женщин, даже у моей Мины время от времени появляется желание приобрести новое платье. – Несмотря на скорбную интонацию, у него был вид человека, искренне любящего свою жену. Гарретт пожал плечами и, вздохнув, продолжил: – К тому же она услышала, что в одном из театров поставили «Бурю», а тебе, должно быть, известно, моя супруга обожает Шекспира.

Колин грустно улыбнулся. Действительно, в одном из театров шла «Буря», и в ней играла Анабелла.

Ривертон весело толкнул локтем Фолкхема и кивнул на Колина:

– Смотри и запоминай: такое лицо бывает у людей, отвергнутых актрисами.

Колин поначалу не понял, откуда это известно Ривертону, но вспомнил о его более чем дружеских отношениях с Чэрити. Очаровательная служанка, похоже, успела позлословить по поводу неудачной попытки Колина завоевать благосклонность ее хозяйки.

– Не может быть! – воскликнул Фолкхем. – Неужто нашлась женщина, отвергнувшая Хэмпдена? Я всегда считал его непревзойденным мастером в искусстве соблазнения. Даже моя жена перестала ждать, когда он женится, и теперь полагает, что ему ни к чему тратить усилия на поиски супруги, когда женщины и так на него вешаются.

Колин изобразил пренебрежительную улыбку и поспешил увести разговор подальше от отвергнувшей его актрисы:

– Мина никогда не отказывается от своих намерений и будет подбирать мне невесту вплоть до того дня, когда я лягу в гроб.

Однако Фолкхем не поддался на его уловку:

– Я скажу ей, чтобы она отложила матримониальные планы и дала тебе побегать за нынешней дамой сердца. – Он подмигнул Ривертону и обменялся с ним понимающими улыбками. – Но все же меня интересует, как ты умудрился получить от ворот поворот?

Колин вздохнул. Он действительно рад был видеть своего юного приятеля, но предпочел бы выбрать для встречи другое время и место. Ему хватило бы шуток одного Ривертона, а тут еще Фолкхем решил расплатиться с ним за прежние насмешки над его семейным счастьем.

Пожав плечами, Колин ровным тоном ответил:

– Ривертон не совсем верно оценил положение вещей. Да, Анабелла пока не полностью мне доверяет, но в ближайшее время я сглажу эти мелкие шероховатости.

В ответ раздался дружный смех. Колин и сам понимал, что дела его обстоят намного хуже, чем можно было судить по столь бодрому утверждению. Чэрити рассказала ему, что Анабелла ушла из дома на рассвете, когда все еще спали, Колин полдня прождал ее на улице, но она так и не вернулась.

Ривертон буквально зашелся от хохота:

– Похоже, ты признаешь свое поражение, Хэмпден? Согласись с тем, что ее не интересуют солидные джентльмены вроде тебя. Она предпочитает жеманных хлыщей, которых гораздо проще обвести вокруг пальца. Такие, как Серебряный Лебедь, никогда не поступают по чужой указке. А ты, друг мой, никогда не допустишь, чтобы с тобой обошлись так, как ты сам привык обходиться с другими.

И Ривертон многозначительно подмигнул Фолкхему.

– Не понимаю, о ком ты говоришь. Что за Серебряный Лебедь? – перебил его Фолкхем.

– Это актриса, – склонившись к уху приятеля, довольно громко пояснил Ривертон. – Она играет в труппе герцога. Кстати, ты можешь ее увидеть, если придешь на сегодняшнее представление «Бури». Она будет играть Миранду вместо заболевшей Молл Дэвис.

Фолкхем, не скрывая удивления, посмотрел на Колина:

– Как актриса? Неужели ты решил изменить своим принципам?

– Нет, – мрачно отрезал Колин.

Фолкхем, приготовившийся было отпустить очередную шутку, предпочел промолчать.

Близкие друзья хорошо знали отношение Колина к актрисам. Его собственная мать Пьеретта была актрисой, можно сказать, без каких-либо актерских способностей, но с большими претензиями и весьма свободным поведением. Несмотря на слезные мольбы и протесты шестилетнего Колина, она охотно отдала мальчика его отцу Марлоу Джеффри, приехавшему во Францию, чтобы разыскать незаконнорожденного сына.

Колин решительно отогнал мрачные воспоминания. Нет, он не изменил своего мнения об актрисах… Но Анабелла – это совсем другое дело.

– Что ты теперь собираешься предпринять в отношении мадам Мейнард? – ехидно поинтересовался Ривертон, почувствовав, что Колин хочет уклониться от продолжения разговора.

– Можешь не беспокоиться. То, что она целый день избегала встречи со мной, вовсе не означает, что ей удастся это и в дальнейшем. – Колин на мгновение задумался, а затем добавил: – К тому же она не может отказаться выйти сегодня на сцену, не правда ли?

– О Боже! Неужели ты намерен похитить ее прямо со сцены? – рассмеялся Ривертон.

– Пока нет. Для мадам Мейнард у меня найдутся более действенные приемы.

Колин вспомнил об их первой встрече, и его охватило страстное желание, смешанное с досадой. Черт побери, он еще никогда в жизни не прикасался к такой восхитительной коже, не сжимал столь хрупкой и нежной ручки, странным образом напоминавшей филигрань серебряной броши.

Нет, ему надо овладеть своими чувствами – ведь он обещал Уолчестеру раскрыть тайну Анабеллы. А сейчас он уже и сам не сомневается в существовании этой тайны. До встречи с Анабеллой Колин полагал, что Уолчестер зря нервничает и реальных поводов для беспокойства у него нет, однако, когда Анабелла процитировала ему это дурацкое стихотворение и так живо откликнулась на замечания по поводу броши и возможных родственных связей, Колин понял, что подозрения Уолчестера вполне обоснованы. «Нужно постараться не выпускать ее из вида, внимательно наблюдая за ее поведением, и делать выводы», – сказал он сам себе.

К сожалению, Колину гораздо больше хотелось изучать ее тело, а вовсе не поведение. Он давно уже не испытывал столь жгучего желания. В Антверпене Колин был слишком поглощен выполнением поручений короля, и времени на женщин у него почти не оставалось. А по возвращении в Англию ему довольно быстро опротивели придворные дамы, ловившие наслаждения за государственный счет. Ему стало даже казаться, что любовные приключения утратили для него былую привлекательность.

Теперь же он не мог избавиться от воспоминаний об Анабелле – ему чудился слабый апельсиновый аромат, перед внутренним взором то и дело возникала обольстительная фигурка. Тогда в театре Колину потребовалось все самообладание, чтобы не выбросить из головы поручение Уолчестера и не пустить в ход весь арсенал опытного соблазнителя, отточенный в придворных увеселениях. Он готов был упасть перед актрисой на колени, не думая о своих титулах, и бросить к ее ногам все, чем владел! Готов был даже отречься от взятых на себя обязательств.

«Не делай глупостей! – строго сказал он себе. – Ты обязан преодолеть страсть, и ты с этим справишься. Не забывай о своем обещании помочь Уолчестеру».

– Имей в виду, – голос Ривертона вырвал Колина из воспоминаний, – если Чэрити придутся не по вкусу твои способы ухаживания за ее госпожой, то тебе придется иметь дело сразу с двумя недовольными женщинами.

Колин криво улыбнулся:

– Я надеюсь, что Чэрити моя союзница. Именно потому я тебя и разыскивал. Я хочу, чтобы ты выведал у нее, по-прежнему ли она на моей стороне; и если да, то пусть расскажет, что Анабелла думает обо мне. Вряд ли Чэрити откроется мне, а тебе может сказать правду.

Ривертон задумчиво приподнял бровь и потер округлый подбородок.

– Возможно, и скажет. Честно говоря, Чэрити для меня полная загадка.

– Вот как? – с этими словами Колин остановил пробегавшего мимо их столика мальчишку-прислужника и заказал всем еще по чашечке кофе.

– Увы, – печально признал Ривертон. Он поставил локти на стол и подался вперед. – Она вдова и завела себе манеру отчаянно флиртовать с каждым щеголем, пытающимся приударить за ее хозяйкой. Тем не менее, я знаю почти наверняка, что она отказывала многим, желавшим добиться от нее… скажем так, близости… Не понимаю, почему она так себя ведет?

– Может, по той же причине, по которой отказывает ее госпожа? – небрежно заметил Колин.

Ривертон вздохнул и, покачав головой, обратился к Фолкхему:

– Человеку свойственно упорствовать в своих заблуждениях.

Фолкхем понимающе кивнул.

Поймав его взгляд, Ривертон вновь повернулся к Колину со словами:

– Я тебе уже говорил, что Сомерсет имел любовные отношения с Серебряным Лебедем… Да и не только он… Если тебе нужна стыдливая девственница, лучше поищи ее где-нибудь в другом месте.

Однако, вспомнив испуг, отразившийся в глазах Анабеллы, когда Колин поцеловал ее, вспомнив смущение и негодование девушки… она фактически вытолкала его из комнаты… Колин понял, что столь откровенное высказывание Ривертона вовсе его не убеждает, более того, ему казалось вполне вероятным совершенно обратное.

Нет, тут кроется какая-то тайна.

– Некоторые из нас слышат только слова и видят лишь улыбки, другие же замечают скрывающуюся за словами правду и видят таящийся за улыбкой страх, – Колин взглянул на погрузившегося в воспоминания Фолкхема, зная, что тот понимает, как легко можно незаслуженно осудить женщину. – Анабелла Мейнард вовсе не распутница, – убежденно продолжил он. – Готов побиться об заклад! Ставлю на карту все мое состояние!

Ривертон поднял руку, призывая своего друга не горячиться:

– Ладно, успокойся. Знаю, ты все равно никому не поверишь, пока сам не убедишься. Впрочем, для начала тебе надо суметь остаться с ней наедине. Пока что тебе это не удавалось.

Им принесли кофе. Колин взял чашечку, вдохнул горьковатый аромат напитка, отпил глоток и после короткой паузы заявил:

– Успех без усилий стоит немного. Моя победа над Анабеллой будет тем приятнее, чем упорнее строптивица будет сопротивляться. Можете мне поверить, друзья мои, я не отступлю и добьюсь своего.

Фолкхем смерил его спокойным взглядом.

– Ты заговорил как истинный повеса. Что ж, мало у кого среди наших дворян такой богатый опыт по части обольщения и преодоления препятствий, – и он поднял чашку, словно предлагая безмолвный тост.

– А ведь ты прав, – рассмеялся Ривертон. – Выпьем за обольщение!

– Согласен! – без особого энтузиазма присоединился к приятелям Колин.

Он не был уверен, что имел в виду именно это. Он теперь во многом не был уверен.

По окончании первого действия «Бури» Анабелла ушла за кулисы. Мимо промчался, задев ногой ее белую шелковую юбку, тенор, который должен был развлекать публику в антракте. В этот вечер ей хотелось стать на самом деле невидимой или исчезнуть из театра, ибо среди зрителей Анабелла заметила лорда Хэмпдена. Она, конечно же, не могла слышать, что он говорил соседям по ложе, зато постоянно чувствовала на себе его внимательный взгляд, даже когда поворачивалась спиной к залу.

Сердце ее сжималось от тоскливого предчувствия – она ощущала себя маленькой птичкой, которая беззаботно порхает над затаившимся в засаде тигром. Тигр может долго сохранять неподвижность, но стоит пташке еще чуть-чуть к нему приблизиться, как он в стремительном прыжке взовьется в воздух. И Анабелла была уверена, что тигр не промахнется.

Она навела справки о маркизе, но теперь горько сожалела об этом. Анабелла предпочла бы остаться в неведении о том, что маркиз Хэмпден был влиятельной персоной и имел могущественных друзей. Сам король, а за ним и весь двор, высоко ценил его.

Ей, конечно, льстило, что на нее обратил внимание столь знатный молодой вельможа, но с другой стороны, Анабеллу тревожило то, что с маркизом, снискавшим уважение многих, нельзя было поступать как с лордом Сомерсетом, то есть пренебрежительно, а откровенно говоря, дурачить его. Ведь подобное поведение могло навлечь на нее осуждение знатных особ. Хэмпден принадлежал к высшему слою привилегированного класса, он был богат и, как все признавали, умен.

Однако он увлекся ею… Искренне ли? Не стоял ли за ним кто-то из его влиятельных знакомых… например, ее отец? Хэмпден мог скрыть от нее правду… Короче, Анабелле чудилось, что она стоит на краю притягивающей ее пропасти.

Анабелла задрожала, увидев, что тот, о ком она думала, стоит, небрежно прислонившись к стене, у двери артистической уборной. Почувствовав себя совершенно беззащитной, она непроизвольно прижала руки к груди и заставила себя улыбнуться.

– Что привело вас сюда, лорд Хэмпден? Почему вы не в зале? Может, спектакль показался вам неинтересным, и вы решили найти развлечение среди нас, неотесанных актрис?

Уголки его губ дрогнули, но он не улыбнулся.

– Вы знаете, почему я здесь.

Она, конечно, знала, но, вздохнув, ответила:

– Я совершенно не представляю себе, о чем вы говорите. К сожалению, я не владею искусством чтения мыслей, даже мужских. – Анабелла отбросила упавший на лицо локон. – Похоже, вы, мужчины, полагаете, что женщины только и думают о том, как бы им предугадать ваши прихоти. Но уверяю вас, у некоторых из нас есть более важные занятия.

– Например, не ходить на свидания? – спросил Колин и на полшага отошел от стены.

Анабелла сделала над собой усилие, чтобы не смотреть, как красиво напряжены его стройные мускулистые ноги, и ответила встречным вопросом:

– Разве я не сказала вам в прошлый раз, что не хочу с вами встречаться?

Колин нарочито медленно и внимательно осмотрел ее с головы до пят, задержав взгляд на тонкой талии. Вновь подняв глаза, он обнаружил, что на ее щеках появился легкий румянец.

– А вы к тому же и трусиха? – произнес он почти шепотом, так, что она едва расслышала его слова сквозь шум, доносящийся из-за двери уборной. – Принято считать, что женщина, позволяющая себе получать изысканные удовольствия и не скрывающая этого, не впадает в панику от безобиднейшего поцелуя.

«Дьявол разбери эту хитроумную бестию!» – в сердцах подумала Анабелла.

Он-таки раскусил ее. Изображать перед ним и дальше распутную актрису ей почему-то не хотелось, но выйти из этой роли и разоблачить себя она не могла.

Маркиз явно бросил ей вызов. Однако принять его было так же опасно, как выпустить из клетки разъяренную рысь. А отвергнуть означало обречь себя на дальнейшие ухаживания Хэмпдена. Где же выход?

Девушка напряженно думала, стараясь отвлечься от закулисной суеты, доносившейся из зала болтовни зрителей, музыки и голоса певца. Неожиданно дверь уборной распахнулась, оттуда выбежала одна из актрис, и Анабелла увидела за дверью лорда Сомерсета. Тот с недовольным видом топал ногой, пытаясь привести в порядок кружевные оборки на коротких щегольских панталонах.

Забыв о своем презрении к Сомерсету, Анабелла беззвучно взмолилась, чтобы он посмотрел в ее сторону. Тот, словно услышав призыв, обернулся и, увидев Анабеллу, бросился к ней. Следом из уборной вышел известный повеса сэр Чарлз Седли, знаменитый своими скандальными выходками. Недавно он появился обнаженным на балконе, выходящем на людную улицу. За ними показался сэр Джон Ривертон.

Сомерсет елейным голоском проворковал:

– Привет, ангелочек. Ты сегодня, как всегда, восхитительна.

От него так резко пахло духами, что Анабелла чуть не закашлялась. Но тем не менее, когда он попытался поцеловать ее в щеку, она повернула голову и позволила его мокрым губам соприкоснуться с ее губами. Изумленно выпучив глаза, Сомерсет попятился назад.

Анабелла подавила желание немедленно вытереть губы и, не обращая внимания на помрачневшего Хэмпдена, взяла Сомерсета за руку. Тот сегодня был в ярко-желтом парике с крупными локонами. Он густо напудрил лицо, а на подрумяненную щеку наклеил сразу три мушки.

– Я так вас искала, – нарочито громко прошептала она ему на ухо.

Сомерсет изумился еще больше, однако через секунду расплылся в глуповатой улыбке и, взбив свои локоны, горделиво ответил:

– Но теперь-то мы встретились, дорогуша, – и вновь наклонился к ее губам.

Хэмпден громко прокашлялся, напоминая о своем присутствии. Сомерсет резко оглянулся и посмотрел, кто скрывается в тени кулисы.

– О, Хэмпден! Почему вы здесь прячетесь? Решили полюбоваться нашими актрисами?

– Да, особенно одной, но она, как я вижу, забыла о нашем свидании. Чертовски жаль, я так надеялся погладить ее крылышки. Вы, надеюсь, меня понимаете?

– Конечно, конечно, – хихикнул Сомерсет. Одной рукой он суетливо поправил расшитый кружевами галстук, другой обнял Анабеллу за талию и, смерив ее похотливым взглядом, привлек к себе. – Ведь даже столь необузданное создание иногда может оказаться неожиданно робким.

Анабелла не успела решить, хорошо ли, что ее именуют «необузданным созданием», но осталась довольна тем, что Сомерсет не сообразил, кого имел в виду Хэмпден, говоря о крылышках.

– Да, – вмешался Ривертон, – мы прекрасно знаем, что лебеди при каждом удобном случае норовят спрятать голову под крыло.

«А ему-то зачем понадобилось, чтобы Сомерсет все понял?» – с досадой подумала Анабелла.

Сомерсет, пытавшийся заглянуть за ее декольте, был этим слишком увлечен и на реплику Ривертона ответил маловразумительным бормотанием:

– Да, да, все знаем.

Руки Анабеллы похолодели. Она не смела встретиться глазами с Хэмпденом и перевела взгляд на Чарлза Седли, о чем тут же пожалела. Красавец изо всех сил сдерживал улыбку. Впрочем, Ривертон оказался еще менее стойким – сдавленный смех уже начал срываться с его губ.

Сомерсет ничего не замечал и в восторге продолжал поглаживать ее талию.

«Похоже, он воспринял мой поцелуй слишком серьезно», – озабоченно подумала Анабелла и попыталась отстранить его руку.

Она хотела, чтобы он наконец-то сосредоточился на разговоре и его спутники перестали открыто насмехаться над ним.

– Не могу поверить, – заметил Хэмпден, – что мадам Мейнард станет от кого-либо прятаться.

Судя по его улыбке, он заметил ее попытку вернуть руку Сомерсета на надлежащее место.

Наконец-то включившийся в разговор Сомерсет, хитро ухмыльнувшись, подхватил:

– Верно, порой она бывает очень смелой малышкой. А какой у нее острый язычок!

Услышав двусмысленный комплимент, Анабелла вздрогнула, а Седли весело ответил приятелю:

– К сожалению, не всем нам удалось познакомиться с кончиком языка мадам Мейнард.

Анабелла пронзила Седли убийственным взглядом. Обычно она спокойно относилась к двусмысленным шуткам, но сегодня ей было не по себе. – Еще бы! Она бережет свой язычок для меня, – похвастался Сомерсет.

Седли и Ривертон расхохотались. Однако суровый взгляд Хэмпдена заставил Седли умолкнуть. Он промямлил что-то о забытой шляпе и исчез. Довольный своим остроумием Сомерсет попытался поцеловать волосы Анабеллы. В глазах Колина сверкнул холодный изумрудный отблеск, и маркиз, почти не разжимая губ, процедил:

– Приятно видеть, как ты веселишься, Сомерсет. Я думал, что после такого ужасного известия ты будешь…

– Какого известия? – насторожился тот.

– Ты разве не слышал? – удивился маркиз. – Черт побери, я, кажется, заговорил об этом раньше времени. Возможно, я неправильно понял Его Величество… Да, так оно и есть. Не обращай внимания, это обычное недоразумение.

Ривертон охотно подхватил игру:

– Мне кажется, я слышал тот же разговор, что и ты, Хэмпден. Может, мы оба ошиблись?

Сомерсет отпустил Анабеллу.

– Ну-ка выкладывайте. Его Величество говорил обо мне? Что он сказал?

Хэмпден заговорщически посмотрел на Ривертона, постаравшись, чтобы Сомерсет это заметил.

– Ну, я не знаю, должен ли я тебе об этом говорить, но… Нет-нет, скорее всего я ошибся…

– Это о моем прошении? – побледнев, перебил его Сомерсет. – Его Величество отказал мне?

– Я же сказал: произошло явное недоразумение.

Сомерсет нервно огляделся. Антракт заканчивался, актеры покидали уборные и собирались за кулисами, дожидаясь, пока тенор закончит петь и начнется второе действие.

– Господи милосердный, – пробормотал он себе под нос и обратился к Ривертону: – Ты тоже слышал?

– Да, но я могу и ошибиться.

Сомерсет посмотрел на Анабеллу:

– Ангелочек, ты не обидишься, если я ненадолго отлучусь в Уайтхолл? Мне надо кое-что выяснить. Это чертовски важно.

Анабелла взяла Сомерсета за руку:

– Милорд, вы могли бы выяснить это позже. Сэр Джон и лорд Хэмпден говорят, что они могли ошибиться. Неужели вы уйдете, не дождавшись конца спектакля? Если вы останетесь, то мы могли бы пойти ко мне… – она соблазнительно улыбнулась.

Сомерсет заколебался, но затем решительно встряхнул головой:

– Позже, ангелочек. Я совсем ненадолго, ты должна меня понять.

– Конечно, она понимает, – вставил Колин. – Не волнуйся, Сомерсет, мы с сэром Джоном присмотрим, чтобы никто не пригласил ее на ужин. Кстати, сегодня моя спутница не пришла. Так что я весь к услугам мадам.

При виде победной ухмылки Хэмпдена ей захотелось влепить ему пощечину.

– Ты настоящий друг, – выпалил Сомерсет и, наскоро поцеловав руку Анабелле, устремился к выходу.

Убедившись, что Сомерсет отошел достаточно далеко и не может ее услышать, она напустилась на Хэмпдена:

– Как вам не стыдно, милорд, так беззастенчиво обманывать?

Глаза Колина сурово блеснули.

– Возможно, я повеса, но лгуном никогда не был.

– Разве вы не обманули лорда Сомерсета?

Пожав плечами, он повернулся к Ривертону:

– Разве это ложь, сэр Джон? Может быть, полуправда, но никак не ложь. У короля действительно есть неприятное известие для Сомерсета. Насколько я помню, речь шла не то о ситуации в колониях, не то о государственных финансах или… Ривертон, ты не помнишь, в чем там было дело?

Сэр Джон сотрясался от беззвучного смеха.

– Мне кажется, Его Величество грозились выслать Сомерсета в колонии, если он не прекратит докучать рассказами о своем портном, – наконец произнес он.

– Как видите, я не солгал, – заключил Колин.

В ней закипела такая ярость, что она готова была выхватить его шпагу и сломать ее:

– Вы… мерзкий…ужасный… чудовищный…

– Дьявол, – закончил за нее Колин. – Да, я такой, и очень этим доволен. Если бы я не вмешался, вам пришлось бы весь вечер терпеть домогательства этого попугая.

– По мне попугай лучше грубияна, который суется, куда его не просят.

Анабелла хотела уйти, но он схватил ее за руку и увел за декорацию, изображающую дом. Она слышала, как по другую сторону разрисованного полотнища смеется Ривертон.

– Выбор за тобой, Анабелла, – прошептал Колин, щекоча дыханием ее ухо. – Либо объясни, почему мой позавчерашний поцелуй так на тебя подействовал, что ты забыла о нашей договоренности, либо давай, как договаривались, встретимся после спектакля.

«Дьявол его забери, что он так ко мне привязался», – промелькнуло у нее в голове.

Девушка попыталась найти объяснение, не раскрывающее ее секретов.

– По вашему поцелую я поняла, что вы для меня слишком грубы. Я не люблю медведей, – царственным жестом она смахнула с рукава невидимую пылинку. – Советую запомнить это на будущее.

Пальцы Колина обжигали ее руку.

– Ты не знаешь, дурочка, что значит по-настоящему грубый. Продолжая свои игры с этими оболтусами, ты можешь попасть в неприятную ситуацию. Не все из них такие простаки, как Сомерсет.

К удивлению девушки, в голосе Колина слышалась неподдельная обеспокоенность.

– Я сама в состоянии о себе позаботиться, – с напускной уверенностью заявила Анабелла.

– Тогда почему ты боишься встретиться со мной?

Анабелла задумалась. Что будет, если она откажется от свидания? Колин может рассказать о своих подозрениях ее отцу, если знаком с ним, и тот скроется. Тогда ее месть останется неисполненной. Приняв же предложения Хэмпдена, она сможет узнать, который из Мейнардов послал ее мать на эшафот. А с этим самонадеянным лордом она управится не хуже, чем с остальными.

– Я согласна встретиться с вами после спектакля, хотя и не понимаю, почему вы так настойчиво преследуете меня. Сколько угодно актрис, которые будут рады утолить вашу страсть.

– Я знаю, – без намека на скромность согласился Колин. – Они будут рады, поскольку не могут существовать без поддержки состоятельного мужчины. Но почему же ты, прекрасная Афродита, упорно избегаешь меня? Мне не терпится выяснить, что же ты хочешь от меня утаить.

Колин поцеловал ей руку, и Анабелла подумала, что обжигающее прикосновение его твердых губ совсем не похоже на вялое чмоканье Сомерсета.