Текст книги "Коварная искусительница"

Глава 4

Эмма вскочила в постели, сбитая с толку сном, от которого старалась уйти. Тот же проклятый сон, преследовавший ее с той ночи, когда исчезла Шарлотта. Ощущение, что происходит нечто непонятное и требующее действий, охватило Эмму; внутреннее чувство подсказывало ей, что ее заставил проснуться не кошмарный сон, а нечто другое.

Вдруг огромная рука сжала ее запястье. Боль пронзила ее, когда ее рука столкнулась с рукой незнакомца.

– Бросьте к черту.

Сердце Эммы забилось от звука незнакомого голоса; злоумышленник прижал девушку своим телом к постели, вдавливая ее в перину. Нарушитель спокойствия прижимал ее тело к мягкой перине.

– Я не причиню вам вреда.

Шепот словно пронзил ее.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. Тусклый свет луны скрывал черты лица злоумышленника. Но Эмма видела, как он улыбался.

– Я боялся, что вы перепугаетесь и убежите, когда обнаружите, что мне удалось выбраться из подвала.

– Вы думали, что я испугаюсь и убегу, когда обнаружу, что вы сбежали?

– Не поймите меня превратно, мисс Уэйкфилд, я был уверен, что вы бы не отказались от своих планов, пока не придумали бы очередную дурацкую выходку, чтобы заставить меня признаться в том, чего я не совершал. Поскольку я бы не хотел оказаться втянутым в очередное приключение, считаю, пора разобраться во всем.

– Этот план разумен.

– Нет, мисс Уэйкфилд. Планы, придуманные в порыве отчаяния, редко бывают разумными. Свидетельство тому – положение, в котором вы сейчас находитесь. Вы никогда не думали о том, что могли бы сделать со мной, если я не признаюсь, не так ли? Посадить меня в подвал не входило в ваши планы.

Когда Себастьян Эндовер взглянул на Эмму, ей стало не по себе. С того момента, когда они встретились, ей казалось, что она теряет душевный покой. Эмма чувствовала себя школьницей, выставленной за дверь.

– А я недооценивала вашу наглость.

– Соглашусь, вы превратно судили о моем характере.

– А как же вам удалось выбраться из подвала?

– Мне удалось сорвать дверь с петель.

Себастьян тихо рассмеялся. Он все еще так прижимал ее к себе, что девушка не могла дышать, не вдыхая его запах.

– Что вам от меня нужно?

– Я хочу, чтобы вы поверили в то, что я не имею никакого отношения к исчезновению вашей кузины.

– Я предполагаю, что вы пробрались в мою спальню лишь для того, чтобы еще раз убедить меня в своей невиновности.

– А вам все еще интересно, что будет делать такое чудовище, как я, потом? – Эндовер молниеносно окинул свою пленницу изучающим взглядом.

Он мог бы усыпить ее бдительность, но Эмма наотрез отказалась играть роль одураченной старой девы, и неважно, насколько привлекателен этот негодяй.

– Уберите руки!

– Я вовсе не то чудовище, которое вы так долго ищете.

Интуиция подсказывала девушке, что нужно поверить маркизу.

– Я предпочитаю верить фактам, а не мерзавцам.

– А что бы вы стали делать на моем месте, мисс Уэйкфилд? – Звук его низкого голоса проникал в душу Эммы. – Что, что бы вы сделали, мисс Уэйкфилд? – маркиз сжал ее запястья, подавляя ее сопротивление Эммы. – Нет, вы не закричите. Потому что подвергнете свою тетушку опасности. Вот что бы сделал сейчас мерзавец? – Себастьян склонился над Эммой, перехватывая тонкие запястья. Он наклонился так близко, что его дыхание обжигало губы девушки всякий раз, когда маркиз говорил. – Представьте, что бы он мог сделать со столь прекрасной и столь беззащитной девушкой?

Соблазнительные картины, которым не было места в романах Э.-У. Остин, возникали в воображении Эммы, потрясая ее до глубины души. Девушка прилагала все усилия, тщетно пытаясь избавиться от этого наваждения.

– Уберите руки от меня, – шипела Эмма сквозь стиснутые зубы.

– Вы верите в то, что негодяй будет слушаться вас? – маркиз прикасался губами к устам Эммы, и ей казалось, что его ласки похожи на легкие прикосновения крыльев бабочки к лепесткам розы.

– Я делала, что должна, и поступала настолько разумно, насколько было возможно, – Эмма застыла, придавленная телом маркиза.

– Настолько разумно? – Себастьян удивленно поднял брови. – Вступать в схватку с человеком, которого вы считаете виновным в совершении преступления, не может считаться разумным поступком.

Маркиз не знал ничего ни об Эмме, ни о той ответственности, которую ей приходилось нести. И при этом он имел наглость осуждать ее. Он посмел выставить Эмму дурочкой.

– А я вас не боюсь, – упрямо ответила Эмма.

– А должны, мисс Уэйкфилд. Пора понять, насколько вы безрассудны. Случись вам столкнуться лицом к лицу с настоящим мерзавцем, то он бы поцелуем не ограничился. Представьте, что бы он мог сделать.

Он расстегнул верхнюю пуговицу ее ночной рубашки, обнажил ее шею.

– Мерзавец не остановился бы, мисс Уэйкфилд, – палец маркиза скользнул по девичьей шее, и Эмме стало тепло от его нежного прикосновения. – У вас прекрасная кожа, мисс Уэйкфилд.

Под жгучим взглядом маркиза ей хотелось быть соблазнительницей. Эмма встретилась взглядом с глазами Себастьяна Эндовера, надеясь, что он увидит в этом взгляде лишь презрение, но не заметит другого чувства, разбередившего ее душу, – чувства, которое Эмма никак не могла заглушить в себе.

– Ваш взгляд не остановил бы настоящего мерзавца. Показать вам, что бы он сделал?

Эмма пыталась облизнуть губы, но обнаружила, что во рту у нее пересохло. Мысленно она подыскивала уничтожающее замечание, которое можно было бы сделать маркизу на этот раз. Она думала о том, что бы сказала героиня какого-нибудь романа Остин. Но под взглядом маркиза все слова ускользали от нее.

Эмма смотрела ему в глаза словно завороженная. Может, это была всего лишь игра лунного света, но ей казалось, что она увидела во взгляде маркиза ту же страсть и то же самое жуткое одиночество, которое Эмма чувствовала особо остро в те мгновения, когда была предоставлена самой себе. И никогда ее не влекло к мужчине так сильно, как сейчас. Это влечение росло с каждым ударом ее сердца, проникало в самую суть девичьей души.

Но маркиз был ее врагом, чудовищем. Эмма не должна была чувствовать того, что чувствовала сейчас. Это странное чувство, объединившее их, не могло быть настоящим, на него нельзя было положиться, оно должно быть таким же лживым, как и заявления этого типа о том, что он невиновен. Но Эмма не могла побороть этого странного трепета, охватившего ее.

Эмма тряхнула головой, пытаясь увернуться от поцелуя маркиза. Маркиз следил за движениями Эммы. Горячее дыхание коснулось ее щеки. Горячие губы коснулись ее плотно сжатых губ. Эмма боролась со своей неожиданно вспыхнувшей страстью к преступнику.

Глава 5

Себастьян ощущал напряжение в теле девушки, чувствовал, как гнев растет в ней. Если бы пистолет был сейчас в руках мисс Уэйкфилд, то она точно бы его застрелила. Но все равно, его долгом было проучить упрямицу. Нельзя было давать ей действовать таким глупым способом. Аромат кожи девушки пронзал его чувства; такой теплый и женственный, сладкий аромат розовой воды, смешанный с ее собственным запахом.

Внутренний голос кричал маркизу, что надо уходить отсюда, что честь должна быть на первом месте. Если бы Себастьян ушел из этого дома, то показал бы свою слабость.

Губы Эммы неожиданно раскрылись под губами Себастьяна. Она поцеловала маркиза с неожиданной страстью. Все шло не так, как он планировал. Маркизу хотелось, чтобы Эмма Уэйкфилд наконец поверила, что он не то чудовище, за которое она его приняла. Себастьян заглянул в невинные глаза Эммы, и ему показалось, что она проклинает своего искусителя. Девушка лежала под ним, трепеща, словно голубь в когтях коршуна. Ледяная волна отвращения к самому себе захлестнула маркиза, гася огонь страсти, пылающий в душе. Маркиз медленно поднялся. Несколько мгновений он стоял неподвижно, пока непреодолимое желание бежать прочь не вспыхнуло в нем.

– Надеюсь, вы наконец поняли, что значит оказаться во власти негодяя?

Эмму передернуло, будто она получила удар. Маркиз подозревал, что она не хочет признаться самой себе в том, что нечто произошло между ними. Девушка упрямо смотрела на него.

– И что, я должна верить в то, что вы невиновны? – спросила она.

– А вы хоть и упрямы, но прекрасны, – Себастьян не отрываясь смотрел на мисс Уэйкфилд, надеясь, что его прежний опыт общения с женщинами поможет ему остаться на высоте положения. Он заметил на прикроватном столике пистолет, медленно взял его.

– Что вы собираетесь делать? – Эмма села на кровати, ее губы дрожали, глаза были широко открыты.

– Я не могу заставить вас верить мне. Делайте то, что считаете нужным, мисс Уэйкфилд.

Он повертел пистолет в руках и протянул его Эмме ручкой вперед. Она бросила взгляд на свою ночную рубашку, потом на оружие, а затем заглянула в глаза маркизу с осторожностью дикого зверька, оказавшегося перед хищником.

– Что за фокусы вы передо мной разыгрываете?!

Себастьян положил пистолет на постель; в душе его было смятение чувств. За такие выходки девушка могла и застрелить его без малейших колебаний.

– Решайте, чему верить.

Доверие маркизу было более необходимо, чем признание его невиновности.

Эмма положила руку на пистолет. Себастьян следил за ней в напряженном ожидании, едва дыша.

– Если не вы, то тогда кто причастен к исчезновению Шарлотты? – робко молвила Эмма.

– Уверяю вас, я не знаю, кто тот негодяй, что несет ответственность за исчезновение мисс Шарлотты Ашервуд, – Себастьян глубоко вздохнул: похоже, она ему поверила. – Но я намерен выяснить, кто это сделал.

Он наклонил голову, затем повернулся и пошел к двери, желая поскорее уйти из этого дома и от этой смущающей его женщины.

– Нам ваша помощь не нужна, – сказала Эмма.

– По тому, как вы ведете себя в этот вечер, вы в моей помощи явно не нуждаетесь.

– План моих действий вполне разумен, – мисс Эмма стиснула руки, лежавшие на коленях.

– Разумен?! – маркиз понял, что урок не пошел ой на пользу. Она оставалась все такой же упрямой и строптивой, ее задиристость все так же граничила с безрассудством и все так же заставляла ее совершать отчаянные поступки. Что-то наталкивало Себастьяна на мысль, что для этой женщины он уже не существует.

– Спокойной ночи, мисс Уэйкфилд. И пожалуйста, постарайтесь больше не вынашивать глупые планы. Я сам вынужден решить эту проблему.

Себастьян тихо закрыл дверь за собой, не дав Эмме ответить. Он спустился по лестнице в гостиную, не будучи уверен до конца, сможет ли она пойти за ним и пристрелить его или нет. Маркиз понял, что ему нужно разобраться в той буре чувств, которую вызвала в нем эта девушка. Эти ощущения, которые были для него нестерпимой тяжестью и проклятием, могли быть обманчивы. Если уж Эмме это так нужно, то пусть она стреляет в него. У него появилось чувство, ощущение, что пуля была бы для него меньшим из зол.

Эмма смотрела на дверь, ведущую в гостиную. С каждым ударом сердца гнев закипал в ней. Эндовер вышел сухим из воды, а она не могла избавиться от волнения, охватывавшего ее, от этого жара, при котором так бешено колотилось ее сердце. Это изображение соблазнения было всего лишь уроком, который маркиз хотел преподать упрямой девушке. Ее руки дрожали, когда она застегивала пуговицы на рубашке, которую он так ловко расстегнул.

Она откинула одеяло и вылезла из постели. Пистолет упал на пол. Эмма не стала искать его. Она нелегко доверяла посторонним людям. У девушки было достаточно причин не верить Эндоверу. Но желания хвататься за пистолет уже не осталось. Несмотря на все факты, свидетельствующие о том, что маркиз причастен к похищению Шарлотты, девушка не могла быть уверенной в этом полностью. Эндовер глубоко заблуждался, если считал, что может навязывать ей свою волю. Она открыла дверь, бросилась в гостиную и чуть было не налетела на тетю Марджори.

– Тетя Марджори, что ты тут делаешь? – произнесла Эмма.

Марджори теребила кружева на ночной рубашке, пытаясь завязать их.

– Случилось самое ужасное, – произнесла она.

Эмма почувствовала стеснение в груди.

– Что же?

– Я знала, это было… – Марджори облизала пересохшие губы. – Мне никогда не следовало. Господи, что же теперь будет?

– Что случилось, тетя? – Эмма взяла ее под руку и новела в гостиную.

– Эндовер. Он сбежал. Я видела его в гостиной минуту назад, – тетя Марджори вцепилась в руку племянницы.

– Да, я знаю. Я думала, что произошло нечто ужасное.

– Ты знаешь, что он сбежал?

– Да, он здесь был.

– Он был здесь? С тобой? Он пришел к тебе? – тетя пристально посмотрела на нее.

– Да, он пришел ко мне после того, как сорвал дверь с петель.

– И чего же он хотел?

– Убедить меня в том, что не причастен к исчезновению Шарлотты.

– Господи! Этого-то я и боялась. Надо же было запереть несчастного человека в подвале! Надо надеяться, что он примет тебя за сумасшедшую. Боже, но тогда он быстро добьется того, чтобы тебя отправили в сумасшедший дом.

– Он так не думает.

– А я боюсь, что так оно и есть. Конечно, он отправит тебя в сумасшедший дом тихо, чтобы не поднимать шума, – Марджори покачала головой, выдавая том самым свое отчаяние. – Скандал ему не нужен.

– Тетя, я не верю в то, что маркиз попытается причинить нам вред. Тебе лучше уехать в Хемпстед.

– Я тебя одну не оставлю. Возможно, после этого маркиза удастся убедить в том, что ты нездорова. Я думаю, его не придется долго убеждать в этом.

– Не беспокойся, тетя, – Эмма погладила Марджори по руке.

– Мы погибли, – тетя Марджори склонила голову.

– Я тебя уверяю, маркиз не думает о мести. Он нагл, надменен, но вовсе не чудовище.

– Мистер Эндовер сильный человек. А ты заманила его в подвал. Я сейчас упаду в обморок.

– Не надо, тетя. – Эмма взяла ее за руку, отвела к креслу, стоявшему возле кровати, и усадила в него. – Маркиз мстить никому не собирается. Он хочет помочь нам.

– Хочет помочь нам? Он сказал, что хочет помочь? – тетя Марджори посмотрела на племянницу, как на ребенка, которого надо приободрить.

– Да, он так и сказал.

– О, я знала, что он честный и порядочный человек. Я видела это по его глазам. Но не думаю, что он нам действительно поможет, после того как ты заперла его в подвале, – Марджори сжала руки вместе. – Я с трудом в это верю. Он благородный человек.

– Тетя, я думала… – Эмма не успела договорить.

– Деточка, пожалуйста, не делай этого, я от этого нервничаю, – прервала ее тетя Марджори, и на ее лице отразился ужас.

– Но, тетя, я абсолютно уверена в том, что мы сможем обойтись без помощи маркиза Эндовера, – Эмма опустилась на колени перед креслом, в котором сидела миссис Ашервуд.

– Что ты ему сказала? Наверное, послала к черту, – тетя Марджори взяла племянницу за руку.

– Просто я сказала ему, что обойдемся без его помощи, – увидев обвиняющий взгляд тети, Эмма съежилась от страха.

– Ты сказала ему, – тетя Марджори запнулась и долго смотрела на племянницу, не говоря ни слова. – Господи, Эмма, дитя мое, я начинаю верить в то, что ты действительно нездорова. Слишком много хлопот выпало на твою долю сегодня.

– Тетя, я прекрасно себя чувствую.

– Нет, ты не можешь быть здоровой, если уж сказала маркизу Эндоверу, что мы обойдемся без его помощи в поисках Шарлотты, – тетя Марджори покачала головой.

– Тетя, похоже, маркиз не, имеет никакого отношения к похищению Шарлотты, и я готова поручиться, что он в этом не виновен, – Эмма присела на корточки перед креслом. – Но ему, может быть, известен настоящий похититель. Он может хорошо знать того монстра, кто совершил это чудовищное преступление, и может попытаться его защитить.

– Что же заставляет тебя так думать? – спросила тетя Марджори, положив руку себе на колено.

– Пуговица.

– Пуговица?

– Да, та пуговица, которую я нашла в комнате Шарлотты, после того как бедняжку похитили, – Эмма встала и прошла в противоположный угол комнаты к туалетному столику, выдвинула верхний ящик, достала оттуда пуговицу и вернулась к тете.

– Но может быть, она не имеет никакого отношения к маркизу Эндоверу, – возразила тетя Марджори, взглянув на пуговицу. Ее лицо было искажено отчаянием. – Может быть, он даже не знаком с владельцем этой пуговицы.

– Эта пуговица принадлежит некоему лицу, являющемуся членом одного закрытого клуба. Из тех сведений, что мне удалось собрать, я узнала, что маркиз Эндовер и несколько его самых близких друзей основали, когда еще учились в Итоне, закрытый клуб «Экскалибур». И с того времени лишь очень немногим удалось стать его членами. Вполне вероятно, маркиз знаком с человеком, который похитил Шарлотту, хотя, конечно, ему не вполне известно, кто это сделал.

– Возможно, знает. Но это вовсе не значит, что он будет помогать нам в поисках.

– Не думаю, что ради нас Эндовер выдаст человека, с которым его связывает многолетняя дружба, – произнесла Эмма.

– Порядочный человек сделает все возможное, чтобы помочь нам найти бедную Шарлотту. Я считаю, что мы должны принять его помощь.

– Порядочный человек? А разве порядочный человек может убить свою невесту?

– Я смотрю, тебе очень нравится роман «Герцог-негодяй», – Марджори глубоко вздохнула, – но мне следует сказать тебе честно: слухам о маркизе Эндовере я никогда не верила.

– Я не верю в его невиновность. Без его помощи будет гораздо лучше.

– Надеюсь, что ты осознаешь то, что делаешь, Эмма. На кон поставлена жизнь Шарлотты.

Эмма прекрасно знала, что поставлено на кон. Она не собиралась полностью доверять человеку с сомнительной репутацией, который мог одурманить ее одним лишь взглядом. Эмма не хотела оказаться перед ним в долгу. Цена могла быть слишком высокой.

Глава 6

– Я все думал, куда же ты пропал. – Трент Монтгомери пододвинул скамеечку для ног кончиком своего начищенного ботинка к себе. В его голосе был тот же задор, что и в голубых глазах. – И она действительно заперла тебя в подвале? Да еще и пыталась в тебя стрелять?

– Да. – Себастьян сидел на краешке письменного стола в своей библиотеке. – Я и не сомневался в том, что она меня застрелит. Она самая решительная женщина на свете.

– Звучит интригующе, – сказал Журдан Бошам. – Эта девушка, должно быть, весьма необычна, раз уж ей удалось выманить тебя с бала.

Себастьян посмотрел на высокого темноволосого человека, стоявшего возле камина. Маркиз был единственным сыном в семье. Его кузен Журдан был ему как брат. Помимо родства их связывала крепкая дружба, возникшая с того дня, когда его мать, бежавшая от французской революции, вошла в их дом. Это случилось двадцать шесть лет назад. Несмотря на годы, проведенные вдали от своей исторической родины, Журдан говорил с легким французским акцентом. И это было одной из причин, почему женщины сходили по нему с ума. Он был из тех, кто мог бы свести с ума и такую воительницу, как мисс Уэйкфилд. Себастьян не понимал, почему слова кузена задевали его, и он не мог не чувствовать уколов раздражения.

– Она безрассудна. Этим созданием командуют чувства. Сомневаюсь, что ей знакомы логика или рассудительность.

– Это еще больше интригует, – Журдан провел пальцами по мраморной облицовке камина. – Трудно найти женщину, в душе которой пылает такой костер страстей.

– Сомневаюсь, что она тебя заинтересует, – Себастьян сжал зубы.

– Не заинтересует меня? – Журдан заинтригованно посмотрел на своего кузена, в его темных глазах вспыхнули насмешливые искорки. – Потому что она уже интересна тебе?

– Интересна мне?! – Себастьяну удалось рассмеяться, но этот смех звучал не так цинично, как бы ему хотелось. – Вряд ли мне могут нравиться такие женщины. С этакой амазонкой у мужчины не будет ни минуты покоя. Она словно порох.

– Смелость, ум и непредсказуемость – вот какие качества я ценю в женщине. Я очень рад, что такая тебя не интересует. С нетерпением ожидаю встречи с ней.

Себастьян воздержался от комментариев по поводу интереса его кузена к мисс Уэйкфилд, так как старался не замечать странного чувства, возникшего в его душе. «Это не ревность», – уверял он сам себя. Он познакомился с этой женщиной и полностью убедился в том, что она ему не подходит. И не может быть серьезным сильное физическое влечение к ней. Оно все равно пройдет. Грубая страсть всегда перегорает.

– Ты говоришь, что кто-то проник в их дом и похитил кузину мисс Уэйкфилд прямо из спальни, пока вся семья спала, – Монтгомери постучал пальцами по ручке кресла, обитой кожей. – Это большая наглость.

Себастьян не успел ответить, как открылась дверь и в библиотеку вошла тетя Дора, похожая в своем платье из темно-зеленого муслина на откормленного попугая. Она прошла мимо Себастьяна, за ней неспешно шла кузина Арабелла. Всякий раз, когда Себастьян видел свою прелестную двоюродную сестру, он непременно удивлялся тому, как в этой высокой, стройной, белокурой и голубоглазой юной леди проявляется сходство с ее матерью.

– Мы велели закладывать экипаж, но я не могу уехать, не пожелав доброго дня своему дорогому племяннику.

Себастьян не сомневался, что тетя так неожиданно вошла в библиотеку лишь из-за того, что здесь был Монтгомери. Нежный аромат фиалок окутал Себастьяна, когда тетушка поцеловала его в щеку. Затем она быстро повернулась к остальным мужчинам, которые были в библиотеке, и представила им Арабеллу. Нельзя было не заметить, что тетя Дора острым взглядом запечатлела то, как Монтгомери взял Арабеллу за руку.

Себастьян очень хотел сказать тетушке о том, что Монтгомери поклялся не жениться. Его друг явно предпочитал общество женщин легкого поведения обществу великосветских дам. Маркиз приписывал его отвращение к браку тому, что отношения между родителями Трента Монтгомери недолго оставались нежными. Об их диких ссорах, которые часто происходили на глазах у сына, ходило много слухов. Такие семейные отношения дискредитировали институт брака в глазах Трента Монтгомери раз и навсегда. Но Себастьян знал, что если уж тетя Дора на что-то решилась, то она не оставит первой поле боя.

Тетушка позволила Арабелле остаться беседовать с Монтгомери и Журданом, а сама снова обратилась к Себастьяну:

– Я догадываюсь, что прошлой ночью у тебя было некое потрясающее приключение.

– Да так, посидел немного в подвале, – маркиз понял, что его матушка рассказала тетушке обо всем и со всеми подробностями.

– Вот интересно, какая женщина сумела выманить почтенного лорда Эндовера с собственного бала? – Дора улыбалась, как кошка, наевшаяся сметаны. – Должно быть, она очень оригинальна.

Действительно, Эмма Уэйкфилд отличалась от тех женщин, с которыми общался маркиз.

– Она просто отчаянная. Вам известно о тех событиях, что предшествовали моему похищению этой особой?

– Ты считаешь, что Бернард имеет отношение к этому делу? От этого мальчишки одни неприятности. Удивительно, как он еще не вогнал в гроб свою бедную мать. – Тетя Дора вновь бросила взгляд на Арабеллу, беседовавшую с Журданом. – Француз, – хмыкнула тетя, пренебрежительно глядя на Журдана. – Ну, нам пора ехать.

Себастьян наблюдал за тем, как тетя проворно увела Арабеллу из компании молодого человека. Прежде чем выйти из библиотеки, Дора на мгновение остановилась, чтобы попрощаться с Монтгомери.

– Красавица, – сказал Журдан.

– Красота – это еще одно оружие из женского арсенала, – произнес Монтгомери. – Светской женщине нужно от мужчины лишь одно – его деньги.

– А Джорджианна и Гарриет тоже принадлежат к этому разряду женщин? – спросил Журдан.

– Мои сестры не такие. По крайней мере, они не похожи на остальных членов семьи, – Монтгомери постучал пальцами по спинке стула. – Они обмирают от восторга, когда в их поле зрения появляется мужчина.

– А вот я получаю удовольствие только от общения с женщинами, – Журдан пожал плечами.

Монтгомери расхохотался:

– Я никогда не говорил о том, что не получаю удовольствия от общения с женщинами. Я просто предпочитаю тех, кто не утаивает свою цену. Светская женщина ждет, пока мужчина не свяжется с нею узами брака, а потом начинает лезть не только в его кошелек, но и в душу.

– Я тоже готов признаться в том, что часто нахожу женщин, не утаивающих свою цену, гораздо более интересными, – Журдан кивнул, будто одобряя мысль, высказанную его приятелем.

– Да все они глупы. И мои сестры тоже. Возьмите, например, эту мисс Уэйкфилд. Она похищает человека и запирает его в чертовом подвале. Мужчина никогда бы не решился на столь нелепый поступок, – вступил в разговор Себастьян.

– Я даже представить себе не могу, что она осмелилась считать тебя виновным в совершении столь мерзкого преступления, – Журдан взглянул на Себастьяна. – Ты честный человек. Об этом знают все, кто хотя бы мало-мальски знаком с тобой. А похитить девушку мог лишь подлец и трус.

– Но мисс Уэйкфилд меня не знает, – Себастьян не переставал думать о тех уликах, которые были против него у Эммы. Защищая себя, ему было необходимо поделиться всеми сведениями с Журданом и Монтгомери. – Я боюсь, что у нее есть причина считать меня виновным, – добавил он.

– Это должна быть веская причина, раз она думает о тебе самое худшее. – Монтгомери поднял с пола книжку, лежавшую рядом с его стулом, и протянул ее Себастьяну.

Это был роман в прекрасном темно-синем кожаном переплете и с именем автора, вытисненным золотом на обложке. Себастьян посмотрел на название романа, а затем бросил взгляд на друга:

– Я и не думал, что ты часто посещаешь библиотеку.

– Джорджианна читает все, что пишет этот автор. После того как она прочла эту книгу, она предположила, что роман может заинтересовать и меня, – Монтгомери постучал кончиками пальцев по переплету. – Взгляни на заложенную мной страницу.

Себастьян немного замешкался, опять ощутив стеснение в груди. Жизнь научила его тому, что не всегда удается избежать неприятных сюрпризов и драм. Он раскрыл книгу и взглянул на страницу, которую отметил для него Монтгомери.

«Он убил ее, совершенно не испытывая к своей жертве той страсти, которая нередко приводит к подобным поступкам. Нет, живым страстям не было места в душе герцога. Вместо сердца в груди его находился кусок льда. Но бедная девушка причинила незначительный ущерб его непомерной гордыне. Никто из тех, кто имел несчастье задеть герцога, не уходил от него целым и невредимым. Но случай с девушкой был страшнее: она решилась полюбить его».

Себастьян вчитывался в текст. На лице его никак не отразилась та буря, что поднялась в его груди. Он научился контролировать внешние проявления чувств еще в юности. Для человека, занимающего значительное положение в обществе, умение не обнаруживать свои чувства было невероятно важным.

Но избавиться от воспоминаний, поднявшихся из глубин его памяти, которые он похоронил еще шесть лет назад, маркиз не мог.

– Я, к несчастью, вижу кое-какие совпадения, которые могли заставить Джорджианну увидеть во мне сходство с героем, но это всего лишь один из пугающих романов, предназначенных для развлечения глупых женщин, изредка посещающих библиотеки. Я прекрасно знаю, что именно в таких книжках описываются похождения великосветских негодяев.

– Среди любителей почитать пугающие истории эта книжонка наиболее популярна. Если верить тому, что говорит мне Джорджианна, «Герцог-негодяй» – сенсационное произведение. А уж мои сестры всегда в курсе модных книжных новинок, – добавил Трент Монтгомери.

– Очевидно, что на свете много женщин, не находящих занятий лучше, чем пустая трата времени на чтение подобной чепухи.

– Джорджианна сказала, почему эту книгу читают во всех лондонских домах. Читают даже те, кто редко заходит в библиотеки, – Монтгомери буквально выдернул книгу из рук Себастьяна.

От страха волосы на голове у Себастьяна зашевелились. Ему не понравилось то, как посмотрел на него друг. Такой взгляд предвещал беду.

– Позвольте мне прочесть вам описание герцога-негодяя: «Он не был красавцем: черты лица его были острыми, а выражение свирепым. Герцог был высок и хорошо сложен. Его глаза и волосы были черны. Он дрался на мечах из-за некоей богатой вдовы».

Себастьян провел пальцем по шраму над бровью. Неужели мисс Уэйкфилд составила свое суждение о нем, основываясь на этой проклятой книжонке?

– Признаюсь, история о том, откуда взялся этот шрам, не столь романтична, как в книге: я получил его в детстве, упав с дерева. Тем не менее поблагодарим Э.-У. Остин за то, что она сделала меня герцогом.

– Джорджианна говорила, что эта книга стала сенсацией? – спросил Журдан.

– Боюсь, что это так, – ответил ему Монтгомери, сидя на краю письменного стола рядом с Себастьяном. – Я заходил в два книжных магазина после того, как прочел этот роман. Видно, что у них недостаточно экземпляров для того, чтобы удовлетворить аппетиты охочей до сплетен публики.

Себастьян с трудом преодолел желание встать и начать ходить быстрыми шагами по комнате. Вместо этого он сидел неподвижно, борясь с бурей чувств, разыгравшейся в его душе. В груди его все сжалось, а сердце бешено колотилось при одной мысли о том, что теперь все, кто прочел книгу, будут искать сходства с ним.

– Публика охоча до сплетен.

– Похоже, тебе повезло, дорогой кузен.

– Повезло? – Себастьян взглянул на Журдана.

– Если ты станешь искать супругу среди читательниц романа, то точно попадешь в беду, – с улыбкой ответил ему кузен.

Лишь немногие осмеливались разговаривать с маркизом таким образом. В этот узкий круг людей, кого титул маркиза не заставлял держаться на расстоянии, входили Журдан и Монтгомери.

– А я думаю, что это блестящий план. С какой стати я должен попасть из-за него в беду? – спросил Себастьян.

Журдан удивленно взглянул на Себастьяна, тому стало не по себе. Его мимика говорила больше, чем любые слова. Маркизу даже показалось, что кузен читает его мысли. Казалось, Журдан обладает сверхъестественной способностью угадывать то, что хотят скрыть.

Несмотря на то что маркизу его план казался разумным, сама мысль о женитьбе на женщине из числа тех, кто прочел «Герцога-негодяя», вызывала в нем ощущение непонятного беспокойства. Такого, которое, казалось, не имело отношения к этой сумасшедшей даме, запершей его в подвале. И хотя Себастьян всеми силами пытался подавить в себе влечение к этой женщине, он не мог изгнать ее из своих мыслей. Эта сумасшедшая соблазняла его даже во сне. Этим утром маркиз проснулся весь в поту, как и в прошлую ночь.

– Не уверен, что у Себастьяна есть повод для беспокойства, – Монтгомери стучал пальцами по темно-синему переплету книги. – После того как дамы из его донжуанского списка прочтут «Герцога-негодяя», они к нему больше и близко не подойдут.

– Ты недооцениваешь великих английских охотниц. Их не отпугнет скандал, даже такой, как убийство невесты. Они не прекратят бороться за право стать маркизой Эндовер, – ответил ему Журдан.

– А почему же шесть лет назад, когда эти слухи стали распространяться, женщины меня не боялись? – спросил Себастьян, взяв в руки чашку кофе, стоявшую на столе. – Сомневаюсь, чтобы сплетни отпугнули от меня ту, кого бы я хотел выбрать в качестве будущей супруги. Дамы все расчетливы.