Текст книги "Не оглядывайся"

11

14:30

Брайтонская академия Седьмая авеню Бирмингем

Тори опустила голову вниз, словно читала, пока осматривала другие столы в библиотеке.

Они наблюдали за ней.

Все они.

– Я боюсь за тебя, – прошептала Элис.

Страх ледяной волной пробежал по телу Тори. Она слегка повернула голову – уловить взгляд подруги. Девочка увидела один ее глаз. Элис оказалась единственной, кто сел за стол Тори.

Больше никто с ней не разговаривал… они только наблюдали за ней. Все следили за Тори.

– Я не хочу об этом говорить.

Элис притворилась, будто читает книгу, но, как и Тори, она лишь делала вид. Достаточно. Тори не сделала ничего плохого. Она подняла глаза и осмотрела помещение. Лица мгновенно отвернулись, головы опустились вниз. Тори заскрежетала зубами. Она не только вместе ходила в школу с большинством этих детей, а даже знала их с детского сада. Как они могли поверить, что она могла сделать что-то настолько ужасное?

Девочка опустила глаза на страницы с отпечатанным текстом.

– Я ничего не делала.

Это было правдой. Она никогда даже рукой не прикасалась к Брендал. Да, Тори с ней спорила. Девчонка была подлой и зловредной. Ей нравилось издеваться над людьми. Мама Тори учила дочь заступаться за себя и друзей. Она не собиралась отходить в сторону и позволять какой-то задире говорить все, что той взбрело в голову, и молчать.

– Может, тебе просто нужно сказать правду.

Тори снова резко перевела взгляд на Элис. С первого дня появления Элис в Брайтонской академии Тори ею восхищалась. Она была такой красивой. Длинные темные волосы и яркие темные глаза казались экзотическими. Чтобы получить такие губы, знаменитости платили большие деньги, к ним добавлялись невероятно длинные густые ресницы. У Тори судорогой свело живот. Она плохо помнила бабушку. Та умерла лет семь назад. Однако Тори помнила фразу, которую так часто повторяла бабушка: «Не смотри на лицо – смотри на дела». Бабушка поясняла, что внешняя красота еще ничего не значит.

Элис оказалась совсем не такой красивой, как раньше думала Тори.

– Что ты имеешь в виду? – Тори произнесла эту фразу громче, чем собиралась, и стала говорить тише. – Я сказала правду.

– Да?

Взгляд темных глаз Элис напоминал лазерный луч, сфокусированный на Тори, словно она могла видеть все, что находится у нее в мозгу. Видеть ее мысли.

– Конечно, сказала. Зачем мне врать? Я не…

– Все знают, Тори.

Элис не отвернулась, не моргнула. У нее был гипнотический взгляд. Он притягивал Тори и одновременно ужасал.

– Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Элис опять даже не моргнула.

– Они знают, что Брендал догадалась о твоей тайне. Она собиралась рассказать об этом всей школе.

Это невозможно. Единственный человек, который об этом знал, мертв. Тори поделилась с двоюродной сестрой Амелией. Больше никто в этом мире не знал.

Если только…

Элис кивнула, словно читала ее мысли.

– Да. Сара знает. И знала всегда.

Тори сглотнула. Во рту внезапно появился мерзкий привкус.

– Сара – моя лучшая подруга. Она не скажет ничего, что может навредить мне.

– Ты уверена? – возразила Элис. – Она же ходит в эту церковь, где все очень строго. Знаешь ли, они не принимают всех желающих.

У Тори участилось сердцебиение, появилось ощущение сдавленности в горле. Она с трудом вдохнула воздух.

– Ты ошибаешься. – Девочка еще раз украдкой обвела взглядом помещение библиотеки. Некоторые ученики продолжали смотреть на нее и что-то шептали соседям за столами, прикрыв рты руками. Сердце Тори билось все чаще, чаще. – Никто не знает.

– Я знаю. Забыла?

Тори не могла дышать. Воздух словно застыл у нее в легких, когда она снова перевела взгляд на другую девочку.

– Я больше не хочу об этом говорить. Никто не знает. Даже Сара. – Небольшая вспышка злости придала ей смелости. – Ты врешь.

Тори видела, как Элис разговаривала с Брендал. Много раз. По крайней мере, на протяжении какого-то времени. Потом Брендал опять взялась за свое, и Элис осталась одна. Тори ее пожалела. Она снова пригласила Элис за их с Сарой обеденный стол – несмотря на то что Элис «кинула» девочек и переметнулась к Брендал. Сара этого не хотела. По крайней мере, вначале.

Но так было правильно. «Или нет?»

– Я знаю. Ты просто не помнишь, что случилось в ту ночь. – Элис улыбнулась. – Впрочем, не имеет значения. Зачем мне кому-то рассказывать? Я твоя подруга. Я тебя люблю. Но они это видят. Любой, кто приглядится повнимательнее, увидит. Это очевидно. Они просто думают, что вы с Сарой…

– Нет! – рявкнула Тори. – Мы с Сарой лучшие подруги. И все.

– Что-то типа падения Брендал раньше случалось с кем-то из ваших с Сарой знакомых?

Тори покачала головой.

– Подобные вещи не случаются в Брайтонской академии.

Несмотря на то что Тори очень старалась сосредоточиться на словах в книге, ее сознание отказывалось их воспринимать. Девочка словно смотрела в книгу на иностранном языке. Элис так и не сводила с нее взгляд. Тори чувствовала, как он прожигает ее щеку. Что-то произошло между ней и Элис в одну из тех ночей, когда Тори ночевала у подруги дома? Ей снились странные сны, когда она ночевала в доме Элис. Только это не должен был быть сон. Тори обуревало беспокойство. Она не осмеливалась спросить у Элис, что та имела в виду.

– Это разрушит твою жизнь, Тори. Твоя семья, все, кто находятся здесь, будут шокированы и поверят в самое худшее. Так обычно люди и делают. Кто-то должен взять на себя вину за случившееся.

Тори почувствовала ужас, который разливался по телу вместе с кровью. Опять появилось ощущение сдавленности в горле, причем такое сильное, что она не могла говорить.

– Я знаю, ты думала об этом раньше. Когда твой отец ушел из семьи. И когда убили твою двоюродную сестру.

Элис произносила эти слова шепотом, но в ушах Тори они звучали так, словно Элис их выкрикнула.

– Ты думаешь, что будет легче, если не придется с этим разбираться. Я понимаю. Я тоже была бы в ужасе. Будет унизительно, если они все узнают, какая ты.

– Ты этого не расскажешь, – предупредила Тори, которая опять набралась храбрости. – Что бы ты там ни думала, ты не посмеешь.

На губах Элис появилась грустная улыбка.

– Не беспокойся. Я никому не скажу. Можешь мне доверять. Я тебя не подведу. Независимо от того, что ты решишь, я никогда ничего не скажу. Всей правды никому знать не нужно. Если только…

Тори моргнула.

– Если только что?

Элис склонилась к ней поближе.

– Если только Сара уже не рассказала.

– Повторяю тебе: даже если она и знает, она этого не сделает, – возразила Тори. – Мы очень давно дружим.

– Мне она рассказала еще до той ночи.

Эти слова словно ударили ножом в грудь Тори. Невозможно. Она сомневалась, что Сара вообще знала. Они никогда об этом не говорили. Элис вполне могла врать… Она легко могла пытаться заставить Тори сказать что-то, чего та не хотела.

– Я тебе не верю.

– А как ты думаешь: откуда я узнала? В ту ночь, когда это случилось, ты не заметила, что я совсем не была шокирована?

Тори не помнила. «О чем она говорит?» Страх пульсировал у нее по венам.

– Тебе придется решать, Тори.

Элис бросила взгляд на дверь и резко вдохнула воздух.

Тори проследила за ее взглядом. Сара закрыла дверь библиотеки и направлялась к их столу. Казалось, судорожно бьющееся в груди Тори сердце стало подниматься вверх и комом застряло в горле.

– Тебе придется решать, Тори, – повторила Элис. – Или рассказать всю правду и смириться с последствиями, или…

Тори снова встретилась с ней взглядом.

– Или?

– Или избавить мир от своего присутствия. Это самое простое решение.

12

16:15

Управление полиции Бирмингема Первая авеню, Север

Совещание спецгруппы началось именно так, как предполагала Керри. Руководство взяли на себя Мейсон Кросс и его команда. Управление по борьбе с наркотиками давно занималось картелем Осорио – почти десять лет, с тех самых пор, как эта преступная организация начала набирать силу. В последнее время местные агенты пытались разобраться с недавно обнаруженной связью с Бирмингемом, про которую, похоже, случайно узнал и Эшер Уолш. В настоящее время было неизвестно, как Курц оказался связан с делом.

Новая связь может привести их к главной артерии, питающей наркотиками весь юго-восток. Чрезвычайно важно, чтобы никто не мешал этому расследованию.

Например, Управление полиции Бирмингема.

Керри и Фалько должны были продолжить поиск любой информации о Лео Курце и его связи с Уолшем. В настоящее время не имелось никаких доказательств связи двух мужчин, пусть они и умерли вместе. Агент Кросс зашел так далеко, что высказал предположение, будто казнь Курца – только показательная акция, чтобы сбить Управление по борьбе с наркотиками со следа. В любом случае Керри с Фалько приказывали: руки прочь от того, что касается Уолша, хотя и не произносили это вслух.

Керри посчитала подобное занятным. Если Управление по борьбе с наркотиками следило за действиями картеля, когда их позиции на юго-востоке укреплялись, почему они так мало знают о захвате территории в Бирмингеме? О переносе центра управления из Атланты в Бирмингем? Очевидно, что Уолш выяснил какие-то вещи за время недолгого пребывания в Бирмингеме. По мнению Керри, явно не сходились детали. Управление по борьбе с наркотиками в первую очередь всегда сосредотачивало внимание на наркотиках. Они не должны быть главными в расследовании угрожающего роста и распространения преступной организации Осорио по Бирмингему и его окрестностям.

Опять же, было возможно, что Управлению по борьбе с наркотиками известно гораздо больше, чем они желают сообщить остальным. На самом деле это было очень вероятно.

Кросс стоял перед собравшимися в конференц-зале. Его военная выправка сразу же бросалась в глаза. Он источал силу и уверенность. Мужчина говорил так, словно уже оценил всю ситуацию, подготовил план операции и даже запустил его.

Главный вопрос, которым задавалась Керри и который не давал ей покоя: Как высший эшелон Управления полиции Бирмингема мог не знать про любую операцию, которая проводилась на их территории?

Даже в случае тайной операции, когда проходит оперативное внедрение в преступную среду, о ней сообщают определенным влиятельным людям. Госпожу мэра могли поставить в известность, а могли и нет. Начальник полиции должен был про нее знать. Он мог не понимать все детали, грязь, но в целом, пусть и туманно, ему должны были описать ситуацию. Это единственный способ избежать столкновения отделов и агентств. Они же могут помешать друг другу!

Судя по тому, что их шеф пока так странно молчал, он точно так же понятия не имел о происходящем, как и все остальные. Керри никогда не видела его таким подавленным на важных совещаниях.

Фалько бросил на Керри Девлин взгляд, словно она произнесла эти слова вслух. Они с Фалько понимали, что в сложившейся ситуации что-то не так, и дело тут гораздо серьезнее, чем просто территориальные споры.

Керри осмотрела других присутствовавших на совещании. Если Сэди Кросс сказала правду и Эшер Уолш считал, что с картелем связан кто-то из занимающих высокий пост в Бирмингеме, то этот кто-то сейчас может прямо сейчас сидеть в зале. Старший спецагент Кросс, начальник Управления полиции и лейтенант. Брукс посмотрел через плечо на Керри, будто тоже точно знал, что она думает. Может, мысли Девлин так легко прочитать. Госпожа мэр сидела рядом с окружным прокурором Локеттом. За спиной шерифа округа Джефферсон устроились еще три агента из Управления по борьбе с наркотиками. Любой из этих людей мог носить маску, про которую говорила Сэди.

Керри опять переключила внимание на мэра. Эмме Уоррен было шестьдесят лет. Привлекательная внешне. Длинные темные волосы волнами рассыпаны по плечам. Замужем за одним из богатейших финансовых гениев юго-востока. Это позволяло ей носить элитную дизайнерскую одежду и жить в особняке стоимостью несколько миллионов долларов. Уоррен жертвовала зарплату мэра на поддержку совершенно нового дела: менторскую программу «Женщины будущего». В январе каждого года для участия в программе отбирали трех учениц из седьмого, восьмого и девятого классов. Мэр Уоррен сама «вела» одну из них, а двух других курировали женщины Бирмингема, занимающие престижные посты и обладающие властью.

Это была программа, достойная восхищения, и, если честно, у Керри не имелось оснований не любить Уоррен. Ей только не понравилось решение мэра назначить спецгруппу для расследования этого дела вместо того, чтобы дать Управлению полиции Бирмингема им заниматься без помощи других подразделений. Хотя Керри и предполагала, что ей следует быть благодарной, что расследование убийства высокопоставленного гражданина взвалено не только на ее плечи и плечи Фалько.

Только ее это не радовало.

Агент Кросс продолжал нудно рассказывать по ужасающую статистику по распространению наркотиков и торговле людьми и о том, что основной движущей силой этих гнусных преступлений являются картели. Керри пыталась сосредоточиться на том, что он говорил, но ее мысли возвращались к дочери и Брайтонской академии. Она послала СМС-сообщение Тори в обеденный перерыв и спросила, как проходит день. В ответ Тори прислала иконку «Большой палец вверх». Керри надеялась, дела обстоят именно так, но она прекрасно знала, что происходит в подобных случаях. Ходят слухи. На тебя показывают пальцем. Звучат обвинения.

Она прикрыла глаза и попыталась объективно взглянуть на ситуацию. Тори и ее подруги находились рядом с Майерс, когда та упала. Конечно, они стали центром внимания, о них сплетничают, звучат намеки. Керри заставила себя открыть глаза. Как что-то, казалось бы, совсем простое – какие-то разногласия между ученицами средней школы – могло перерасти в нечто настолько ужасное? Четыре девочки стояли на лестничной площадке. Судя по тому, что все-таки удалось заснять камере видеонаблюдения, туфли без каблуков с леопардовым принтом, которые были на Брендал Майерс, стояли пятками к камере. Это подтверждало, что она стояла спиной к идущим вниз ступеням. Три другие пары обуви, включая черные туфли Тори от «Конверс», были повернуты носками к Майерс и формировали подобие полукруга.

Единственный вывод, который напрашивался, – три девочки каким-то образом сплотились против Майерс. Даже будучи матерью Тори, Керри не могла отрицать, как это выглядело, хотя бы судя по положению обуви девочек.

Выглядело все плохо. Без вопросов.

С другой стороны, на записи с камеры видеонаблюдения было видно, как Майерс ведет правую ногу назад, словно собирается отступить. И она скорее оказалась в воздухе из-за этого, а не потеряла равновесие из-за толчка. Движения не были судорожными или не доведенными до конца. Правая нога двигается назад, затем она летит вниз. Три другие пары обуви на несколько бесконечных секунд остаются в том же положении, что и раньше. Затем все трое бросаются вниз по лестнице, Тори первая. Когда девочки попадают в поле охвата камеры видеонаблюдения, по лицу Тори видно, как она поражена. Лица Сары и Элис в большей степени были опущены вниз, поэтому расшифровать их выражения не представлялось возможным.

– Ты готова?

Керри заставила себя отделаться от беспокоивших ее мыслей. Совещание закончилось, люди выходили из конференц-зала. Над Девлин возвышался Фалько. На его лице отражалось беспокойство, которое она услышала и в голосе напарника. Фалько прекрасно понимал дилемму Девлин.

– Да. – Она встала. – Не возражаешь, если заедем к тебе и возьмем твой «Чарджер»? Мне нужно кое-что сделать, а потом я тебя догоню.

Они встречались с друзьями Курца по списку, который составил Джордж Колдуэлл. Судя по тому, что рассказали сотрудники, включая самого Колдуэлла, этот список, по всей вероятности, состоял из покупателей, с которыми Курц общался больше или дольше, чем с остальными. Похоже, что за пределами круга сотрудников, покупателей и деловых партнеров друзей у него не имелось.

– Нет проблем. – Фалько задумчиво посмотрел на нее. – Просто хочу знать, где тебя искать.

Они напарники. У них нет секретов друг от друга. Фалько и Керри так договорились после первого крупного дела, которое вместе расследовали. При этом сделали оговорку, что не станут обсуждать далекое прошлое. То есть те времена, когда Фалько работал под легендой, внедрялся в преступную среду. Да и Керри считала, что обсуждать это нет оснований. Она полностью доверяла ему, что бы Фалько ни сделал в прошлом – хорошее, плохое или нейтральное.

– Я пытаюсь узнать, как там Сара Тэлли, но ее мать не отвечает на мои звонки и не перезванивает. Я решила, что заеду к ним домой. Мне нужно посмотреть девочке в глаза и узнать, что она думает о случившемся.

– Ты знаешь, что это не понравится Сайксу и Петерсону.

– Речь идет о моей дочери. Мне плевать на их чувства.

Фалько кивнул.

– Понял, – сказал он. – Я начну работать по этому списку.

Судя по выражению его лица, ему не особо понравилось, что они едут в разных направлениях. И Фалько беспокоился. Черт побери, она тоже волновалась, и ей в этом деле вообще ничего не нравилось.

В коридоре перед конференц-залом начальник их Управления и госпожа мэр что-то обсуждали с Кроссом, мужчиной и женщиной с прикрепленными к груди бейджиками, которые выдают посетителям. Керри находилась слишком далеко, чтобы прочитать фамилии на бейджиках, но увидела боль на лице женщины и узнала ее.

Мать Эшера, Лана Уолш.

Вторым был отец, Лилэнд Уолш. Бросалось в глаза заметное сходство в профиль с убитым заместителем окружного прокурора. Острый нос, густые брови.

– Родители Уолша прилетели вчера вечером, – тихим голосом сообщил Брукс и встал плечом к плечу рядом с Керри. – Начальник Управления введет их в курс дела. Очевидно, и агент Кросс тоже.

Тон лейтенанта указывал, что он тоже не в восторге от участия Кросса в деле, но был слишком большим дипломатом, чтобы произнести это вслух.

– Все наблюдают за происходящим. – Брукс перевел взгляд с Керри на Фалько и обратно. – Не переходите границу в этом деле.

Керри кивнула. Фалько сделал то же самое.

И только после того, как они прошли мимо группы печальных людей в коридоре, Керри смогла вдохнуть.

Единственное дело, за которым люди наблюдали еще внимательнее, чем за ходом этого расследования, было случившееся в Брайтонской академии. Инцидент попал во все программы новостей, включая запись: Кэрри заталкивает Тори в «Вагонер» и уезжает на большой скорости.

Беспокойство не давало Керри Девлин покоя, и она его чувствовала даже в ребрах. Как, ради всего святого, ей с этим разобраться?

– Мне нужно в дамскую комнату, – объяснила Девлин напарнику. На самом деле ей требовалась минутка, чтобы прийти в себя.

Фалько кивнул.

– Я подожду тебя на улице.

Он направился к выходу у лестницы, а Керри пошла в нужную ей сторону. Дверь дамской комнаты на гидравлическом приводе с присвистом закрылась у нее за спиной. Керри зашла в первую кабинку, закрыла глаза и прижалась лбом к холодному металлу. Ей требовалась минута полной тишины, потому что у нее никак не получалось взять под контроль беспокойные мысли, кружившие по спирали в голове. Присвист, возникающий при закрытии входной двери, прозвучал снова, и за ним последовал стук каблуков по плиткам пола. Керри проигнорировала тот факт, что больше тут не одна, постаралась успокоиться и привести мысли в порядок. Тори никогда не причинит никому боль. Она хороший ребенок. Счастливый ребенок – по крайней мере, настолько радостный, насколько могут быть подростки. Ей нужно, чтобы ее мать была сильной. Находилась рядом и помогала ей.

Керри сделала глубокий вдох. Если Керри Девлин сломается, дочери она помочь не сможет.

Керри расправила плечи, протянула руку назад и нажала на слив, а затем вышла из кабинки. У ряда раковин, склонив голову, стояла женщина. Керри отвернулась, прошла прямо к первой фарфоровой раковине и стала мыть руки. Еще один глубокий вдох. Она заставила себя расслабить мышцы лица, чтобы с него ушло обеспокоенное выражение. Все будет хорошо. Сайкс с Петерсоном выяснят, как все происходило на самом деле, и она им в этом поможет. Тогда с Тори снимут все обвинения. Жизнь вернется в нормальное русло.

Керри не допустит никакого другого результата. «Все хорошо. Все нормально». Ей пора идти. Ее ждет Фалько.

– Вы работаете по делу моего сына.

Внимание Керри переместилось вправо. «Лана Уолш». Если бы Керри не была так взволнована, не находилась в таком смятении, она узнала бы элегантный костюм. «Проклятье».

– Да. – Керри оторвала бумажное полотенце и вытерла руки. – Детектив Керри Девлин.

Мать Уолша подошла поближе и посмотрела прямо в глаза Керри.

– Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали для меня, детектив Девлин.

Керри скомкала бумажное полотенце в правой руке.

– Я помогу, если смогу, мэм.

– Найдите, кто это сделал. Пусть вас не отвлекают и не вводят в заблуждение все эти театральные представления.

– Сделаю все, что смогу, – заверила ее Керри.

Вторая женщина, выглядевшая несчастной, кивнула.

– Спасибо.

Керри тоже кивнула и направилась к выходу.

Когда она добралась до машины, там ждал Фалько, опершись о переднее крыло автомобиля.

– У меня послание от Ланы Уолш, – объявила Керри. Ее напарник вопросительно приподнял брови. Девлин стала говорить дальше: – Мы столкнулись в дамской комнате. Она хочет, чтобы мы нашли того, кто это сделал, и чтобы нас при этом «не отвлекали и не вводили в заблуждение все эти театральные представления». Как ты думаешь, кого она имела в виду? Спецгруппу или, может, свою сестру Наоми Тейлор?

– Могла обеих, – хмыкнул Фалько.

– Возможно, – согласилась Керри.

Он отступил от крыла автомобиля и обошел машину вокруг капота.

– Кстати, я сделал бы то же самое, что ты планируешь, – заявил он и остановился перед тем, как залезть в салон. – Заставь Тэлли поговорить с тобой, Девлин. К черту Сайкса и Петерсона. Пусть думают что хотят. Пошло к черту это дело. Я сам сейчас им займусь.

Именно поэтому она была так благодарна судьбе за напарника.

* * *

Дом Тэлли Двадцатая улица, Юг Бирмингем, 17:30

Внедорожник Рене Тэлли стоял на подъездной дорожке.

Керри припарковалась у края тротуара и вышла из машины. Тори обычно отправлялась после школы прямо домой, но учитывая случившееся, она сегодня поехала к Диане. Керри заберет дочь после работы. Тори любила свою тетю Диану, но ей не нравилось менять привычный режим. Керри притворялась, будто все у них хорошо, но, по правде говоря, Девлин сейчас чувствовала себя совершенно некомпетентной матерью. Предполагалось, что мать должна защищать дочь от таких вещей. Всегда находиться рядом… но вместо этого она работала. По много часов. Каждый день. С другой стороны, Рене Тэлли раньше работала медсестрой и вышла замуж за хирурга. Пара решила, что Рене не будет работать до тех пор, пока Сара не отправится в колледж.

Даже если бы Керри предоставлялся такой выбор, она сомневалась, что согласилась бы сидеть дома вместо работы. Семья всегда ее очень поддерживала. Если Керри плотно работала по делу, ей никогда не требовалось беспокоиться за Тори.

Она закрыла дверцу «Вагонера». Впрочем, жизненная ситуация у Керри быстро менялась. Ее отец умер несколько лет назад, мать за много лет до этого. Диана пыталась вернуться к нормальной жизни после смерти дочери. Отец Тори находился в Нью-Йорке. Становилось труднее, и от этого сжимало грудь. Жизнь продолжалась. У нее не было выбора – только двигаться вместе с потоком и быть готовой к изменению обстоятельств.

Проще сказать, чем сделать.

Керри позвонила в звонок и ждала. Она впервые не получила ответа на отправленные Рене сообщения. С другой стороны, ставки впервые оказались так необычно высоки. Они с Рене, похоже, стоят по разные стороны баррикад.

Дверь открылась, и лицо Рене оказалось прямо напротив ее собственного. Рене не улыбалась, как обычно, хотя она и уложила волосы, как всегда, сделала макияж, как обычно, элегантно и изящно оделась. Ее длинная красивая шея и расправленные плечи говорили об уверенности в себе и долгих годах занятий балетом. В прошлом они с Дианой ходили в одну танцевальную школу. Рене была старше Керри и Дианы. Она давно была замужем, но первый и единственный ребенок родился только через несколько лет брака. В отличие от Керри, которая вышла замуж сразу же после окончания полицейской академии и вскоре после этого забеременела.

– Керри.

Манера поведения Рене резко отличалась от обычной. Она не демонстрировала никакой радости при виде матери лучшей подруги ее дочери. В глазах не загорелись огоньки, и это явно бросалось в глаза.

Никакой улыбки. Никакого намека на то, что она рада видеть Керри и что та заглянула к ним.

У Керри буквально все опустилось внутри.

– Рене. – Керри сделала вдох и напомнила себе о словах Фалько: «Заставь Тэлли поговорить с тобой». – Я пыталась до тебя дозвониться. Как Сара?

– Настолько хорошо, насколько можно ожидать в данной ситуации.

Рене еще больше напряглась. Губы вытянулись в тонкую линию, и она их поджала.

– Я хотела поговорить с тобой о случившемся в школе. Мы всегда обсуждали все происходившее в жизни наших дочерей.

Керри сожалела, что ее слова звучат отчасти безнадежно и очень неуверенно.

Похоже, до Рене дошло, как нетипично она реагирует на приезд Керри.

– Конечно. – Она отступила назад и пошире раскрыла дверь. – Заходи.

Сразу же после того, как она закрыла дверь за Керри, Рене добавила:

– Сара прилегла. Она вернулась домой очень уставшей. Я уверена, это депрессия. – Рене устало вздохнула. – У кого бы в такой ситуации не было депрессии?

– Да, ситуация ужасная, – согласилась Керри.

– Хочешь чаю?

Это была еще одна черта Рене. Она любила чай. Керри не помнила, чтобы когда-то видела ее с чашкой кофе. Сама Керри так и не научилась получать удовольствие от горячего чая. Это чем-то напоминало ситуацию с вином: любители чая кажутся более утонченными. А любители кофе и пива – более простыми.

– Нет, спасибо.

– Пойдем на кухню, – пригласила Рене. – Мне на самом деле нужно выпить чаю.

Керри последовала за ней через гостиную в кухню, оказавшись в которой, любой шеф-повар позавидовал бы хозяйке. К счастью для Керри, она не была шеф-поваром.

Рене зажгла газ под чайником, а Керри в это время устроилась на табурете у кухонного островка.

– Я уверена, Сара в таком же отчаянии от случившегося, как и Тори.

Рене прислонилась к кухонному столу рядом с плитой.

– Бесспорно. У тебя есть новости о состоянии Брендал?

– Никаких изменений. Надеюсь на улучшение в ближайшее время.

Рене взяла чашку и пакетик с чаем. Ее рука зависла в воздухе, когда она потянулась за ложкой. Женщина положила ее на кухонный стол и снова повернулась к Керри.

– Сара напугана. Ужасно, просто дико напугана.

– Тори тоже, – кивнула Керри. – Мы все только стали отходить от смерти Амелии, а тут это.

– Сара говорила, что Брендал издевалась над Тори и доставала ее случившимся с Амелией. Ты знала об этом?

Керри скрыла удивление, которое испытала.

– Тори об этом не упоминала.

Рене налила горячую воду в чашку и снова повернулась к Керри.

– Брендал любит задирать других. Даже в детстве, когда она только научилась ходить, она толкала других детей. Ты же знаешь, что мы ходим в одну церковь с Брендал и ее семьей.

Керри забыла об этом.

– Понятно.

Вторая женщина вроде бы пожалела о сказанном.

– Мне не хотелось говорить плохо о несчастной девочке. Все знают, что представляет собой Брендал.

Керри подняла руки вверх, чтобы успокоить Рене.

– Я все это знаю. Слышала от других людей.

На идеально гладком лбу женщины постарше появилась морщинка. Она нахмурилась.

– Да, она такая. Ты разговаривала с другими родителями?

– Нет, не разговаривала, – Керри уверенно покачала головой. – Я хотела сказать, что и раньше слышала это от других людей. До случившегося. – Она пожала плечами. – Например, на футбольном поле. Во время репетиции рождественского спектакля.

Рене кивнула, словно объяснение Керри прозвучало убедительно, и продолжила:

– Брендал всегда была избранной. В церкви и в школе.

На мгновение – всего одно мгновение – Рене позволила Керри увидеть и услышать намек на зависть. Затем зависть исчезла, и Рене улыбнулась.

– Наверное, если твоя дочь так же красива, как Брендал, да еще при этом так же умна, объяснимо, что она всегда оказывается первой. Определенно нельзя винить девочку за то, что она всегда на высоте и постоянно пытается показать, на что способна.

Адекватным ответом на это был один кивок. Керри такая реакция показалась достаточной.

– Тори рассказывала мне, как Брендал в последнее время доставала Сару. Я понимаю, что ей, наверное, было трудно. Сара такая милая, добрая девочка.

На лице Рене появилась неуверенность, словно проплыла тучка, но быстро исчезла.

– Ты же знаешь, какими девочки бывают в этом возрасте. Играют гормоны. – Она щелкнула языком. – Я не знаю, как мы сами все это пережили.

Керри изобразила грустную улыбку.

– Да, это на самом деле сложный этап.

Последовавшее молчание слишком затянулось.

– Я уверена: ты знаешь, что Сара никогда не причинит никому вред, даже человеку, который вел себя с нею не лучшим образом, – наконец произнесла Рене.

– Никогда, – согласилась Керри. – Они с Тори в этом очень похожи. Они слишком добрые и милые, чтобы причинять кому-то вред.

– Тори не упоминала о проблемах с Брендал в последнее время? – Рене снова потянулась к ложке и положила сахар в чашку. – Многие дети об этом говорят. Сара за нее очень беспокоилась.

– Мы много обсуждали задир, тех, кто издевается над другими, и как это может быть больно.

Этот ответ на самом деле был скорее попыткой уйти от вопроса, поскольку Тори никакие подобные проблемы не упоминала. На деле она сказала, что внимание Брендал как раз было обращено на Сару и доставалось именно ей.

Рене взяла чашку в руку.

– У девочек всегда есть секреты.

Керри удалось легко кивнуть.

– Тори в прошлом году выучила суровый урок. Поняла, что даже те вещи, которые кажутся безобидными, скрывать нельзя.

Рене только улыбнулась и отхлебнула чай.

Снова в голове у Керри прозвучали слова Фалько.

– Я рада, что девочки смогли дать внятные показания после всего случившегося.

В данном случае Керри просто забрасывала наживку и очень надеялась, что Рене ее заглотит.

Рене покачала головой с тем же усталым и грустным выражением лица, с которым открыла дверь Керри.

– Сара едва ли что-то помнит. Она сказала, что все произошло так быстро. Как в тумане. Конечно, такой травмы у нее не было никогда в жизни.

– Я пыталась донести до Тори важность деталей. Я ведь детектив. Нужно обращать на них внимание. Ты удивишься, узнав, сколько всего может произойти за долю секунды, и мы часто этого не замечаем.

Рене отодвинула чашку в сторону.

– Прости. Мне нужно проверить, как там Сара. Вскоре нам снова придется поговорить.