Текст книги "Тайный идеал тамплиеров"

Ковчег Завета

Иногда кажется, что первые десять лет, которые эти рыцари проводят на месте храма Соломона, посвящены не только раскапыванию нового пространства для более комфортного жилья. Кажется, будто они ищут что-то. От всех их поездок, встреч, указаний возникает ощущение, что они стремятся спасти нечто чрезвычайно ценное.

Некоторые авторы прямо заявляют: то, что тамплиеры стремятся спасти, то, что они так долго ищут и что, предположительно, находят в Иерусалиме, – это Ковчег Завета со Скрижалями Закона внутри.

Если мы хотя бы чуть-чуть отойдем от мертвой буквы, к которой привыкли, то сможем припомнить слова из книги Бытия: «И создатель сказал – я создал этот мир по числу, весу и мере». Возникает впечатление, что мир строится в соответствии с математическим Законом, который правит всей вселенной, что Великий Творец основывался на нескольких изначальных и неизменных архетипах.

Конечно, этот Закон находится на высоте того, кто способен его истолковать и исполнить. А мы же – мы просто люди, и со своей научной точки зрения мы способны лишь смутно разглядеть ограду Закона, стараясь доступными нам средствами постичь, каким же он может быть.

Время от времени «судьба» благоволит какому-то исследователю, и он «открывает» то, что искал на протяжении долгих лет. Что интересно, он находит это неожиданно, почти всегда случайно – и вот сделан еще один шаг в направлении Универсального Закона, к пониманию которого стремились прийти мудрецы всех времен. И если мы согласимся, что не все люди одинаковы и по своему уровню эволюции, и по своей способности понимать, и по своему развитию, причем не столько интеллектуальному, сколько внутреннему… Если мы примем это, то сможем допустить, что некоторые выдающиеся мудрецы могли подойти к этим законам ближе и передавали эти знания, как говорится, из уст в уста, строго следя, чтобы они не попали не в те руки. Ведь ужасно, когда знания подобной важности попадают к тем, кто не умеет правильно ими распорядиться. Это все равно что отдать мощное оружие в руки ребенка…

Итак, возможно, перед нами – ключ, который хранился в тайне на протяжении долгого, долгого времени и который вдруг появился в Иерусалиме. Быть может, его существование и составляло тайное знание тамплиеров. Подобные ключи почти всегда скрывают то, к чему имеют отношение.

Когда речь идет об универсальном Законе – том самом, что содержался в Скрижалях Закона, – в нем, с точки зрения алхимической, всегда говорится о золоте как о чем-то самом великом, самом благородном, самом совершенном, самом чистом…

Традиций, связанных с золотом, очень много. Например, Золотая пропорция, которая во времена Пифагора была известна лишь среди его избранных учеников.

Ковчег Завета

Фрагмент северного портала собора Нотр-Дам.

XIII в. Шартр, Франция

Что такое Золотая пропорция? Формула, которая позволила бы, говоря схематически, преобразовать законы геометрии – перейти от геометрии линейной к геометрии кривых. И отсюда – знаменитая проблема квадратуры круга, превращения квадрата в круг.

Но хотя о Золотой пропорции написано множество книг, хотя ее числовое значение сегодня всем известно, остается непонятно, что с ней делать. Для чего она служит? Где применяется? Как ее понимать?

Другое пифагорейское знание, из разряда все тех же геометрических законов, которые в ходу уже довольно давно, – это Золотой угол, дающий ключ к измерению вселенной и даже ее триангуляции, знание, которым в полной мере обладали египтяне, о чем свидетельствуют их постройки. Но нам это снова ничего не дает. Мы знаем, что это за угол, каково его числовое значение, но что нам с этим углом делать?

Другие традиции с точки зрения культуры к нам гораздо ближе, например знаменитые золотые яблоки из Сада Гесперид, которые дошли до нас еще из традиции атлантов. Можно вспомнить и о Золотом Руне, и о множестве других мифов о золотых предметах, совершенных и чистых, в которых всегда нуждались храбрые рыцари. Они отправлялись на их поиски, отваживались вступать в жестокую битву, чтобы завладеть сокровищем, что в символическом плане означает завладеть мудростью и добиться с ее помощью нового образа жизни, новой формы цивилизации.

Ковчег Завета, согласно традиции, был покрыт золотом, внутри находились знаменитые Скрижали Закона, или какие-то формулы, или что-то другое – и кто знает, что именно?

Сами евреи, которые долгое время владели Ковчегом, видимо, не могли ими воспользоваться, пока не появилась личность масштаба Соломона, который, как говорили, воспринял все знания древних египтян. Весьма вероятно, что Моисей, покидая Египет, забрал с собой многие из этих знаний, египетских знаний; и, если уж мы хотим проследить связи более точно, стоит вспомнить, что он провел двадцать лет своей жизни, обучаясь у египтян.

Создается впечатление, что где-то в тех местах хранилось некое сокровище. Сокровище, которое требовалось передать в особой форме – такой, чтобы его можно было понять.

Если те, кто владел этим сокровищем, этими законами, действительно могли построить Великую пирамиду как математическую модель порядка, правящего Вселенной, и если тамплиеры и вправду нашли эти законы и эти знания, то мы можем считать, что готическое искусство, возникшее как раз во времена основания ордена, также заключает в себе эти секреты, а все готические соборы содержат в себе часть тайны Великой пирамиды… Нечто, с помощью чего человек может соприкоснуться с великими тайнами как в себе самом как в человеческом существе, так и в природе.

Заключение

Тамплиеры появились в Средние века.

О Средневековье всегда говорят как о периоде темном и мрачном, вспоминают о повсеместном невежестве, о грубых и жестоких обычаях… Однако Средние века играют в истории очень важную роль. Необходим промежуточный этап, мост между классической цивилизацией, которая разрушается и восстановить которую уже невозможно (можно ли восстановить разбитую вазу, зависит от того, насколько мелкие остались осколки), между чем-то, что уже нельзя снова склеить, и миром, который должен прийти следом, но еще не возник. Необходим особый период, во время которого собираются, накапливаются знания. И в этот период монастыри и храмы будут выполнять жизненно важную задачу– сосредоточивать знания в руках тех людей, которые способны их собрать, чтобы хранить и передавать, но в рамках весьма ограниченного круга.

Миссия средневековья заключается в том, чтобы собирать. Есть ощущение, что те из мудрых людей, которые не погружены в сон, которые осознают, в какое время им довелось жить, – неистово собирают и накапливают. Все философы, все мыслители и даже художники, как правило, упрекают Средние века в недостатке творческого подхода. Но разве в момент катастрофы, в момент перелома возможно творить? Или все же лучше собирать лучшее, что еще осталось, пока оно не исчезло совсем?

Быть собирателями и хранителями, какими и были великие личности Средневековья, вовсе не означает быть бедными духом. Наоборот, это свидетельствует об их великой исторической прозорливости. Собирают они не ради собственного удовлетворения – ведь для этого они могли заняться и каким-то творчеством, но делают они это потому, что ощущают необходимость любой ценой передать, сохранить историческую преемственность.

Это как раз та работа, которую с самого начала, со времен святого Бенедикта, выполняли бенедектинцы: изучать, собирать все элементы классической традиции – памятники культуры, статуи, произведения искусства, все то, что не было разрушено, что не было рассеяно.

Когда бенедиктинцы приостанавливают эту работу, когда им на нее уже не хватает сил, появляется папа римский масштаба Григория /, который посвящает себя тому, чтобы собирать все ценное, что еще можно собрать, будь оно греко-римского, христианского или кельтского происхождения – из любой благородной, прекрасной, чистой традиции.

Затем мы встречаемся с Клюнийской реформой, когда бенедиктинцы совершают настоящий прорыв в целостном воспитании и образовании и создают что-то вроде университета гуманизма, собирающего и изучающего лучшее, что только можно представить себе в X веке. Мы видим Сито и начало готики, поначалу сдержанной. Видим Бернара Клервоского и его скромный монастырь, начавшийся с двенадцати монахов. Но нужно увидеть и то, что происходит после всего этого. В том числе и тамплиеров, девять бедных рыцарей, которые полностью изменят всю историю Запада как минимум на двести лет.

Существует определенная историческая непрерывность, и в периоде средних веков стоит видеть важный фактор, влияющий на жизнь человека.

Многие историки настаивают на том, что сегодня и мы сами находимся на пороге нового средневековья. Все более и более настойчиво начинают говорить о сломе так называемой западной цивилизации, о крушении ценностей, об утрате иллюзий, о нехватке идеалов, с которыми можно было бы устремиться вперед, и о том, что невозможно ясно увидеть завтрашний день. Средневековье подступает со всех сторон, и было бы интересно познакомиться с образом мыслей тех, кто оказывался в подобной ситуации до нас, представить, что мы сами сегодня могли бы предпринять – хранить, собирать, спасать, запоминать, передавать… Но именно это отчасти и делали тамплиеры, в большом масштабе и в качестве задела на будущее.

Итак, мы видим в их миссии две основные части.

Первая часть заключалась в том, чтобы подступиться к тайне, которую они обнаружили на Востоке, – назовем это Скрижалями Закона, Ковчегом Завета или как-то еще… Они соприкоснулись с чем-то, нашли нечто. Искусство готики, возникшее благодаря им, не имеет прецедентов, не имеет периода становления. Это искусство идеальное, безупречное, математически выверенное…

Вторая часть миссии – планирование и запуск. Таким образом они самыми разными способами показывают, что именно было найдено.

А нашли они, должно быть, секрет большой важности – на это указывает тот факт, что тамплиеры посвятят себя не какому-то одному из аспектов человеческого проявления, но всем аспектам. Тамплиеры не просто хотят построить храм. То, что они делают, – это цивилизационный импульс высокого уровня.

Они охватывают всё, начиная с сельского хозяйства, строительства соборов, искусства в целом, морали, обычаев, образа жизни, представления о государстве, о монархах, централизации стран, новых критериев того, каким может быть Запад, или Европа, если нам так угодно это называть.

Их задача невероятно широка, она имеет поистине цивилизационное действие.

Бенедиктинцы снова вернули предания легендарных времен, героические песни, что когда-то поднимали дух и возвращали человеку желание стать великим. Великим не значит высокопоставленным, это значит благородным, отважным, мужественным. Это и есть самый настоящий цивилизационный импульс, пусть даже он и не производит такого впечатления.

Есть множество мелких деталей, бросающихся в глаза. В хаосе Средневековья, когда все разобщены, разделены, где все против всех, тамплиеры попытаются совершить нечто небывалое. Они будут стремиться вернуть ощущение миссии, привнести порядок в общество, которое уже корчится в судорогах, пребывает в хаосе, и сделать это согласно канонам настолько древним, что можно вспомнить далекий Египет и существовавшую в нем пирамидальную систему. Имеется в виду общество прекрасно организованное, как пирамида, устойчивое, прочное, с надежным основанием и правильно расположенной остроконечной вершиной. Оно подобно человеческому телу, ноги которого стоят на земле, а голова устремлена вверх.

Главная, конечная мечта тамплиеров – построить ИДЕАЛЬНОЕ МИРОВОЕ ГОСУДАРСТВО.

Именно это когда-то хотел сделать Пифагор, создавая свою школу в Кротоне (судьба которой была печальна – ее сожгут, разрушат до основания) – свой идеальный город. Именно это когда-то мечтал воплотить Платон, когда писал свое «Государство» и пытался осуществить свою идею на Сицилии – тоже безуспешно, поскольку был продан в рабство. Именно об этом государстве когда-то думал Плотин, будучи последователем Платона.

И все эти мечты и устремления были подхвачены тамплиерами, они снова начинают мечтать об идеальном государстве, о законах всеобщего братства, о системе общественного порядка, при котором у каждого будут все возможности и средства, чтобы исполнить свое призвание. Чтобы человек мог осуществиться, выразить себя, проявить все свои лучшие потенциалы.

Очевидно, что тамплиеры, представляя собой монашеский орден, не ограничиваются монашеской задачей. Они имеют и светскую миссию и выходят в мир, максимально открываясь ему.

Если бы у них была такая возможность, их идеал, начиная со святого Бернара, состоял бы в том, чтобы организовывать этот мир, заботиться о нем, защищать, приводить его в полное соответствие с теми универсальными законами, о которых они мечтают. Вспоминая готику, не будем забывать, что для тамплиеров важны не только сами соборы, но и места, где их строить. Почти всегда они будут возводить их там, где когда-то было старое святилище, или древний храм, или особая точка Земли, где, как считается, встречаются разные энергии.

И в заключение задумаемся о понятии единства, которое тамплиерам удается привить Западу. Во времена средневекового феодализма термина «Запад» не существовало. И названия «Европа» – тем более. Ни самих слов, ни понятий таких не было. Но они принесут это новое понимание единства. И даже через само явление крестовых походов родится новый образ мыслей. Родится понимание, что если есть совместное дело, если есть общая цель, то есть и общий дух. И мы все еще являемся наследниками этого древнего сокровища.

Папа Гонорий II благословляет устав ордена Храма

Картина Франсуа Гране. Фрагмент. XIX в. Версаль, Франция.

Фото репродукции

III. Устав тамплиеров

Церковный собор в Труа. Устав

В 1128 году был созван собор в Труа, на котором и было принято решение создать орден Храма; тогда же Бернару Клервоскому было поручено подготовить для него устав – основные положения, которые определяли все его правила, регламент поведения и т. д.

Этот первый устав известен именно как Устав святого Бернара, хотя обычно о нем говорится как о Латинском уставе, определявшем нормы жизни тамплиеров. Была еще французская версия, более поздняя, возможно, с некоторыми небольшими добавлениями, но основной все же оставалась версия латинская, первая. Это не исключает того, что существовали и другие статуты и правила и что первоначальный устав постепенно расширялся и дополнялся.

Некоторые авторы считают, что организация тамплиеров формировалась уже по ходу дела, на основании опыта деятельности ордена. Мнение это обычно подается в критическом ключе, но совершенно не учитывает неизбежную реальность: если мы запускаем деятельность какой-то компании или предприятия, то логично, что мы делаем это на основании уже определенных положений и критериев. Критерии могут быть базовыми и даже предусматривать какие-то возможные коллизии. Но когда все начинает воплощаться на практике, когда день за днем возникает множество ситуаций, тоже совершенно логично, что появляются разные соображения, как их называли тамплиеры, появляются некоторые изменения и дополнения, которые нужно было учитывать.

Нет, ни одно из этих дополнений не меняет духа устава, но он применяется, используется, и тамплиеры растут и развиваются вместе с ним. Нет более печального зрелища, чем группа людей, отдающих себя идеалу, который с первых же дней стиснут рамками жестких правил, если к ним нельзя больше ничего добавить и если их нельзя изменить.

Вплоть до 1163 года, то есть еще почти 40 лет, организационная система тамплиеров остается несовершенной – ей нужно время, чтобы настроиться, устояться. Поначалу устав имеет характер монашеский. Ведь основывается орден религиозного типа, и хотя ориентируется он на монахов-воинов, это ни на минуту не ослабляет тот религиозный дух, который присущ его создателям.

Если мы вспомним, в частности, биографию Бернара Клервоского, то должны будем признать, что в первые годы влияние цистерцианского ордена на устав тамплиеров весьма велико, и так продолжается на протяжении всего периода развития ордена Храма.

Но были и некоторые различия. Устав тамплиеров был ближе к тем уставам, что использовались для новообращенных, чем к тем, что применялись для давших монашеский обет.

Орден тамплиеров почти с самого начала приобрел тот характер, который сегодня в нашем представлении имеет Иностранный легион. В легионе ни у кого не спрашивают, откуда он, кто он и что делал раньше, и даже не важно, как тебя зовут, потому что если ты желаешь взять новое имя, то с этого момента ты как будто рождаешься заново. Имеет значение лишь твое поведение именно с этого момента.

Вводная часть Латинского устава ордена тамплиеров

Публичная библиотека Брюгге, Бельгия

И в ордене с теми людьми, которые хотели поступить на службу, происходило примерно то же самое. Никто никого ни о чем не спрашивал. Более того, папа римский дал разрешение брать в орден отлученных от церкви, принимать тех, кто совершил проступок или преступление, но был помилован. Вплоть до того, что капелланы ордена получали право со временем «стирать» их вину, и таким образом люди, которые в противном случае оказались бы полностью отторгнуты обществом, получали в этом обществе место и роль.

В одной из своих работ Бернар пишет нечто очень любопытное. Он говорит, что, принимая отлученных от церкви, орден совершал дважды благое деяние:

– Западу было очень выгодно избавиться от таких людей, потому что некоторые из них были действительно опасны,

– Востоку было очень выгодно принять всех этих людей с их новым импульсом и желанием что-то сделать, что-то совершить.

Таким образом, выигрывали все – и сами эти люди, которые получали возможность искупления, и все остальные.

Поэтому, учитывая тот факт, что подобные обращенные существовали и что порой люди внешнего мира относились к ним с определенным подозрением, орден требовал от них трех основных обетов – послушания, целомудрия и бедности, но он не требовал от них постоянства и стабильности, как от обычных принявших обеты монахов.

Например, от тамплиеров требовалось, чтобы они носили бороду, а волосы стригли очень коротко, почти наголо. Борода была отличительным признаком, что они не только монахи, но и воины, в то время как всем другим бороды носить не позволялось.

Их религиозная практика тоже не была такой же, как в других орденах, потому что речь шла об иного типа людях и следовало эти практики адаптировать.

И, наконец, мы с самого начала обратили внимание на один существенный аспект: устав, который должен был быть чисто монашеским, открывается для некоторых особенностей рыцарства. Здесь появляются те факторы, которых нет в обычном уставе, но которые связаны с рыцарством. Создается впечатление, что для того, чтобы составить особые предписания для этих рыцарей, Бернар потрудился собрать древние традиции разных старинных воинских орденов, сведения обо всех испытаниях, которые должны были пройти рыцари, чтобы получить право называться рыцарями. Все это он и включил в первый устав.

С военной точки зрения, некоторые правила в ордене были по-настоящему суровыми. В своде подробнейших предписаний было учтено абсолютно всё, нарушениям не было прощения. Было прописано до мелочей, что должен делать каждый – от Великого магистра до солдат и прислуги. Дисциплина была тотальной, строгость была тотальной, и нужно было всему соответствовать, ведь вступавший клялся в этом.

Оригинал устава тамплиеров не сохранился. Да, существуют переводы и копии, но точность копии зависит от человека, а человеку свойственно ошибаться и что-то упускать.

Поскольку оригинала мы не имеем, возникает огромное количество противоречий. Можно предположить что-то одно, а можно предположить другое. Более того, есть люди, которые утверждают даже, что это был общеизвестный устав, а существовал еще другой, внутренний, тайный устав, но его никто не видел.

А когда возникают вопросы, почему этот тайный, или внутренний, устав ни разу не появился, почему он не был обнаружен ни при одном обыске и изъятии в рамках судебного процесса над тамплиерами, то обычно прибегают к такому доводу: потому что этот внутренний устав передавался изустно, и знали о нем лишь те, кто занимал в ордене достаточно высокое положение и был достоин этих секретов.

Но даже если и существовал этот внутренний устав, согласно которому орден не имел никаких прямых связей с церковными иерархами, а обладал гораздо большей свободой и был нацелен на работу, которая всегда была ему свойственна, – на деятельность светскую, деятельность в миру, то эта работа ни в коей мере не отрицала религиозных корней ордена, но при этом решала задачу принести цивилизацию Западу, о которой мы уже говорили.