Текст книги "Сокровенный смысл жизни. Том 2"

Новые времена

X. А. Ливрага
Новые времена
Лекция

С самого начала хочу сказать, что наши занятия – это не лекции в чистом виде, а, скорее, беседы, диалоги, которые позволяют поделиться тем, что есть в душе у вас и у меня. Поскольку сегодня выходной день, на улице хорошая погода, а вы все-таки предпочли прийти на лекцию «Новые времена», – значит, в вас уже есть это семя, зерно, необходимость в этих новых временах. И я хочу поговорить, установить связь именно с этим зерном, с этой необходимостью, для которой новые времена вновь становятся реальностью.

Что же это за новые времена? Мы недавно говорили с профессором Гусман и пришли к выводу, что сегодня у людей преобладает состояние грусти и удрученности. Действительно, очень грустно открывать по утрам газету и встречать упоминания о новых хулиганских выходках (вспомните забросанный камнями экспресс Мадрид-Барселона), о смертях, убийствах везде и всюду; грустно читать о том, что практически 40 % пищевых продуктов, производящихся в Европе, загрязнены и отравлены, грустно читать и о многом другом. Поэтому и возникает необходимость думать о том, что должны прийти новые времена. Однако здесь мы опять встречаемся с проблемой: то, что мы проживаем сегодня, здесь и сейчас, тоже когда-то было «новыми временами», о которых думали и мечтали те, кто жил много лет назад.

Совершенно не обязательно, что новые времена будут лучше, но так же не обязательно, что они будут хуже. Вообще, когда мы говорим о новых временах, то сразу представляем себе либо череду бедствий, великих космических катастроф, предсказанных в одной из книг Нострадамуса или кого-то еще, либо мир розовый и сверкающий, где торжествует любовь, где не надо работать, где хорошо питаются и хорошо живут, где всего в изобилии… Иными словами, мы всегда колеблемся между адом и раем. К тому же в аду живут черти, а в раю – ангелы небесные. Люди же живут не в аду и не в раю, а находятся здесь и сейчас, на Земле.

Люди разных эпох часто думали о новых временах; иногда эти мечты удавалось воплотить, иногда нет. Очевидно, существует некий закон Природы, который дает общий план судьбы и жизни человека (на Востоке его называют Дхарма), однако существует также и внутренняя сила, сумма его реакций и действий (на Востоке ее называют Карма), которая позволяет нам до определенной степени менять свою судьбу. Но первое, что нужно, чтобы изменять судьбу, – это обновление, омоложение. Омоложение не внешнее (это вопрос состояния клеток эпителия, более или менее седых и более или менее редких волос), а внутреннее. Речь идет о том, чтобы делать плодоносными свои мечты, чтобы вспахивать даже поле наших неудач и провалов, чтобы на них вырастали новые деревья, чтобы появлялись зеленые побеги надежды.

Но как изменяться изнутри, как войти в это новое измерение? Где тот неведомый доктор, где та машина времени, которая позволит нам войти постаревшими, уставшими, со всем нашим отвращением к жизни и рухнувшими надеждами или просто приспособившимися к миру, в котором живем, а выйти похожими на воина-викинга, несущего огненную секиру, на отважного покорителя горизонтов или на даму из песен и баллад в прекрасном платье со шлейфом, развеваемым нездешним ветром? Где эта машина времени? Как нам войти в нее одними, а выйти другими? Такая машина времени существует и существовала всегда, в любой момент времени она была в распоряжении человечества, в распоряжении тех, кто хотел увидеть ее и воспользоваться ею. Эта машина – не механизм, не чудо технологии, не миниатюрное изобретение японцев. Это нечто, что живет внутри нашего собственного сознания, нашей собственной силы, что просто должно найти новые формы для того, чтобы по-новому говорить, слышать и выражать себя.

Для грядущего мира, для новых времен необходимо многие вещи изменить глубоко и основательно, ибо то, что существует сегодня, приносит нам беды, страх, нищету, разочарование, ненависть, неуверенность, вражду. Возможно, от философа здесь ожидается позиция в высшей степени эклектичная, нерешительная и наблюдательная. Но нет, я оставляю это университетским кафедрам старого времени. А с кафедр нашего университета нового времени – с акропольских кафедр – этого не услышишь, здесь звучат голоса тех, кто глубоко любит человечество, глубоко верит в Бога и в вечные, трансцендентные ценности. Кто имеет полную и абсолютную убежденность в том, что посредством этих ценностей, посредством использования скрытых внутренних сил человека мы сможем достичь и своего собственного обновления, и обновления человечества.

Мы, философы «Нового Акрополя», в полной мере связаны определенными обязательствами с этой исторической необходимостью – соответствовать новым временам; в этом основа нашей человеческой деятельности. Когда мы идем обедать, садимся в метро или хотим предпринять что-то еще, разве мы уже не связаны какими-то обязательствами с тем, что собираемся делать? Предположим, например, что некто собирается войти в метро и, стоя у касс, размышляет: «Надо взять билет… Или не надо? Что же мне делать? Может быть, лучше поехать на такси или пойти пешком? К тому же в метро так часто грабят… Не знаю, думаю, что все же возьму такси… Но такси такое дорогое, а у меня с собой мало денег… Нет, лучше я пойду пешком… Да, но начался дождь, а я сегодня без плаща…» Этот человек тратит целый час на то, чтобы решить, поедет он на метро или нет, а рядом подходит другой, говорит просто: «Один билет на метро, пожалуйста», – и билет у него в руке. Этот человек уже связан со своей маленькой поездкой, со своим билетом. Мы связаны в жизни со множеством маленьких вещей, однако серьезная проблема состоит в том, что мы забываем связать себя с вещами большими, великими – с тем, что движет историю, развивает наши внутренние силы и позволяет нам становиться иными, чем мы сейчас.

Перейдем к практике. Что нужно для того, чтобы войти в новые времена? Как попасть в машину времени? Во-первых, для того чтобы попасть в какое-то место, надо покинуть то место, где ты находишься в данный момент. Например, сейчас я стою в этом конце сцены, и, чтобы перейти на другой, мне надо покинуть этот; я не могу находиться и здесь, и там одновременно. Стало быть, первое, что мы должны сделать, чтобы жить в новом времени, – решительно и окончательно перестать жить в старом. Это задача сознания: если мы решаемся, то прерываем старую и начинаем новую форму жизни. Но новая форма жизни не обязательно будет яркой и броской, чтобы вокруг говорили: «О, раньше ты носил очки на носу, а теперь носишь на затылке; а у него теперь галстук на спине». Нет, никоим образом; это нечто гораздо более глубокое и гораздо более важное. Историки и социологи полагают (и почти убеждены в этом), что Христа, как и Будду, народ не узнавал на улице, потому что над их головой не сиял нимб, а за спиной не летали ангелы, что они были людьми, такими же, как мы, но зато они несли послание, обладали духовной силой, предназначенной полностью изменить историю. Уже потом художники нарисовали над ними сияющие нимбы, а поэты воспели шум ангельских крыльев у них за спиной. Но они были людьми – в самом полном смысле этого слова, людьми в самом широком и самом глубоком смысле; людьми, которые были связаны некими обязательствами со своим делом и со своей мечтой. Отсюда понятно, что речь идет не о внешнем изменении, а о внутреннем, об изменении нашего сознания и нашего уклада, нашей формы жизни.

В эти будущие новые времена, несмотря ни на какие трудности, ни на какие страдания и муки, несмотря ни на что, для тех, кто действительно в своем сердце связан с этими новыми временами и уже проживает их, существует возможность изменения, изменения многих вещей, даже совсем простых и очевидных. К примеру, нам всем обязательно нужно быть информированными, но не для того, чтобы наслаждаться самой информацией, не для того, чтобы проводить время перед телевизором, который нас ничему не учит, не для того, чтобы часами листать газеты, любуясь лужами крови на фотографиях. Но для того, чтобы чувствовать, как живет наш мир. Для того, чтобы знать, что в странах третьего мира миллиарды людей страдают от голода и истощения, что существует ненависть, предательство, что оказываются обманутыми целые народы и что всегда есть те, кто, обладая видимой силой и властью (я говорю «видимой», потому что истинная сила – это сила души), подавляет остальных и превращает их в своих рабов.

Перед лицом всего этого нельзя не реагировать, нельзя не подняться над ситуацией, нельзя не искать новые идеи, и мы можем говорить о них, писать о них. Нужно осмелиться сделать это. Во всех популярных изданиях существует колонка редактора. Почему же в них не пишут более духовные люди о самых насущных проблемах человечества? Почему более духовные люди не используют широчайшие возможности радио и телевидения, чтобы донести свои идеи не до 200–300 человек, а до миллионов? Нам нужно иметь свои собственные издания – книги на волнующие нас темы или переиздания старых книг – Платона, Конфуция, Бхагавадгиты, нам нужно издавать свой журнал. И не надо прятать эти книги и журналы «под полой», не надо бояться и смущаться, как будто мы распространяем наркотики, а не несем философию. Конечно, мир сегодня настолько перевернут с ног на голову, настолько искажен, что когда человек спрашивает в киоске порнографический журнал, он делает это ничуть не смущаясь, в полный голос, а потом с гордостью демонстрирует его окружающим, а когда нам нужно купить книгу или журнал по философии, эзотерике[5]5
  Эзотерика от греч. эсотерикос – «внутренний, тайный, сокрытый». – Прим. ред.


[Закрыть] или какой-то другой теме, более закрытой, мы подходим к киоску и тихо говорим: «Простите, пожалуйста, есть ли у вас какая-нибудь книга по спиритуализму[6]6
  Спиритуализм в философии – состояние или положение ума, противоположное материализму. – Прим. ред.


[Закрыть]?», потом поспешно достаем кошелек и чуть ли не на бегу расплачиваемся. Этому нельзя поддаваться, потому что если мы не поддадимся сами, нас никто не сможет одолеть, а в противном случае наши враги возьмут над нами верх.

Более того, мы должны понимать, что являемся частью космоса, представляем собой микрокосм. Наш эгоизм не должен отделять нас от других. Мы должны ощущать, что включены в жизнь космоса, что мы не только братья друг другу, но и являемся старшими братьями для животных и младшими – для богов. Мы должны чувствовать, что все в космосе взаимосвязано. Нам нужно также добиваться изменений не только в том, что мы читаем, но и в том, что мы пишем. Мы должны прийти к другой форме медицины и здоровья, вернуться к тем древним канонам, которые предполагали знание не только физических органов, но и тех тонких частей организма, которые на Востоке называют чакрами (силы, контролирующие различные части человека), знание тонких тел человека. Нам нужно знать, как мы устроены, как реагируем на те или иные вещи, что и почему движет мною – мое физическое тело, мое эмоциональное тело или мое ментальное тело. Нужно вернуться к той естественной медицине, которая долгое время была под запретом, возможно потому, что она всегда была наиболее эффективной и самой дешевой; она способна активизировать в нас те элементы, которые позволяют нам жить единой жизнью с космосом. Это трудно, но этого возможно достичь. Когда мы видим большой кусок древесной коры и говорим: «О, да это кора!», мы не живем единой жизнью с космосом. Чтобы это происходило, нам надо по-новому увидеть эту ткань, сотканную невидимыми руками, будем ли мы называть их «природа», «необходимость», «гномы» или как-то еще; как бы то ни было, именно этот разум создает эту кору, дает ей цвет, плотность, фактуру… Открыв мудрый замысел Бога в растениях и животных, мы откроем также тайну самих себя.

Микеланджело Буонарроти. Сотворение Адама. 1508–1512 гг.

Фрагмент росписи свода Сикстинской капеллы.

Рим, Ватикан

Мы должны также прийти к новой концепции искусства, настоящего искусства, искусства глубокого, которое украшает нашу жизнь, которое позволяет нам, встав перед картиной с изображением реки, увидеть, как она бежит по камням, услышать пение птиц в кроне деревьев, вернуться к сути природы, которая обращается к самым глубоким чувствам человека и которую не способна уловить фотокамера. Мы должны вновь вернуться к музыке, которая нас поистине возвышает, которая вызывает в нас героические или духовные эмоции. Но эта музыка не просто заполняет наши минуты или часы, как бы служа фоном, она приводит нас к встрече с иными сферами, с иным миром, эта музыка возвращает нам что-то, что мы уже почти потеряли, но имеем право вернуть: достоинство. Мы привыкли склонять голову, как вьючные ослы, и когда вокруг кричат: «Это хорошо!», мы вместе со всеми тоже начинаем говорить: «Это хорошо! Это хорошо!» Но если завтра нам скажут, что это плохо, мы, не задумываясь, изменим свое мнение. Мы должны иметь собственные критерии, хорошо понимая, что является реальностью – реальностью в картине, реальностью в музыке, которую мы слышим, в растениях и минералах, которые лечат нас, реальностью во всем, что нас объединяет. Астрология говорит, что в действительности звезды – это не каменные глыбы, летящие по небу, а боги, воплотившиеся в камне, что они способны воздействовать на нас. Но хотя во всем этом сегодня много обмана и выдумки, много здесь также и реального, потому что если даже простой магнит способен производить небольшие феномены, то эти великие небесные магниты, вращающиеся в космосе, уж точно способны производить феномены гораздо более великие. Мы должны возродить в себе эту действенность и эту силу.

Я знаю, друзья мои, что в конце века столь кровавого и столь тяжелого это не произойдет просто по мановению руки, но все же абсолютно каждый может выразить себя. У меня есть разные университетские дипломы и титулы, но разве они понадобились мне для того, чтобы говорить сегодня с вами? Нет, дело в том, что все эти бумаги – из старого мира. Дело в том что, с титулом или без титула, но все в новом мире могут говорить и выражать себя, могут писать стихи не боясь насмешек, сочинять музыку не надеясь ее когда-либо сыграть, произносить слова, которые обычно говорят либо единственному человеку на свете где-то в укромном уголке, либо перед зеркалом. Мы можем вместе читать книги, которые привыкли читать при свете лампы у себя дома, когда заснут домашние. Этот новый мир и эти новые времена несут нам новую надежду: снова быть дамами и рыцарями, снова верить в Бога, в родину, в друзей. Я знаю, что кто-то может мне сказать: «Ага, профессор, похоже, вы не знакомы с картезианской теорией о пользе сомнений!» Безусловно, сомнения полезны, очень полезны – для того чтобы разрушить мир, загрязнить наши реки, утыкать атомными бомбами всю землю, превратить многих женщин в мужчин, а мужчин в женщин; чтобы бояться самого маленького насекомого, чтобы не иметь ни матери, ни отца, ни Бога, ни короля, ни папы, – никого. Для всего этого очень полезно сомнение – чтобы не иметь абсолютно ничего, чтобы не уметь выбирать, чтобы потерять способность видеть, где хорошее, а где плохое.

Значит, мы должны возродить в своем сердце эту естественную внутреннюю силу, невидимую, неразрушимую, которая может показать нам, что хорошо, а что плохо, и не просто показать это, но и помочь воплотить в наших действиях. И не тогда, когда наша жизнь подойдет к своему драматическому финалу, который неизвестно когда и где наступит, но делать это день за днем, час за часом, мгновение за мгновением, где бы мы ни были и куда бы ни направлялись. У нас есть отвага и достоинство, мы не слепые и не глупые. Вы понимаете меня? Я говорю не о тех, кто, к несчастью, имеет какие-то физические или умственные недостатки, но о тех, кто из страха говорить становится немым, из страха идти становится хромым, из страха спорить с кем-то становится трусом… Нет-нет, нам нужно научиться говорить вслух. И также нужно суметь выйти из машины времени. В ее окне мы увидим орла с распахнутыми крыльями, который вселяет в нас чувство полета, помогает нам понемногу подниматься над этой землей, воскреснуть, как Лазарю, ибо сегодня, вчера и всегда Христос, воскресивший его, находится внутри нас.

Мадрид, 1981 г.

X. А. Ливрага
Встреча прошлого и будущего
Лекция

Тема нашей сегодняшней беседы звучит достаточно просто. Но когда профессор Гусман представляла меня, я подумал, что помимо встречи прошлого и будущего в строго историческом смысле, то есть в контексте больших человеческих групп, было бы целесообразно поговорить о нас самих и о том, каким образом мы сами могли бы объединить прошлое с будущим, каким образом каждый из нас может проецироваться из прошлого в будущее.

Есть слова, которыми мы пользуемся ежедневно, но которые при этом имеют довольно странное значение. Мы много говорим о «прошлом», этим словом пользуется весь мир, но очень трудно определить, где кончается прошлое и начинается будущее, потому что даже в тот момент, когда я произношу слово «будущее», оно уже оказывается в прошлом. Другими словами, настоящее есть мгновенный и непрерывный опыт, который переходит из будущего в прошлое, и все, что мы делаем, все, что мы имеем, находится уже в прошлом – в этом странном месте, в этом фантастическом хрустальном музее, где вещи неподвижны и не подвержены распаду и разрушению. В прошлом мы снова видим себя молодыми, снова встречаем уже умерших любимых людей, наблюдаем жизнь ушедших цивилизаций; в прошлом находятся все наши мечты – те, которые мы осуществили, и те, которые не смогли осуществить. Но даже если мы не осуществили их, они не лишились реальности, но остались реальны внутри нас. Каждый из нас владеет огромным сокровищем прошлого и не является еще одним удостоверением личности, а является, давайте повторим это еще и еще раз, человеческим существом. Является человеком со всем своим прошлым, со всей своей энергией, которые, как пружина, толкают его вперед. Туда, где мы смутно различаем то, что называется будущим.

Прошлое и будущее не являются разными полюсами, они не противоположны друг другу, а представляют собой некую непрерывность. Но мы, мужчины и женщины, находимся между прошлым и будущим. Мы находимся между двумя великими загадками. Когда-то я написал книгу «Пес Моасси» – может быть, кто-то из вас ее читал; ее заглавный герой – собака, которая не умеет слишком много размышлять. Моасси нравятся деревья, как и всем собакам. Он лежит рядом с деревом и думает, что есть две бесконечности. Одна, направленная вниз, – это корни дерева, которых он не видит, но которые, тем не менее, существуют. Другая, направленная вверх, – ветви дерева, которые он только смутно различает в вышине и о которых может только мечтать; там живут странные существа – птицы, которые летают и щебечут; там распускаются странные объекты, которые распространяют аромат, ярко раскрашены и называются цветами. Моасси будто бы пойман в ловушку, он находится между прошлым и будущим, как и я сегодня, когда хожу между вами, между одними и другими. Он находится между неким прошлым и неким будущим, но знает лишь то, что находится прямо перед ним; он видит из прошлого только сухие корни, он видит из будущего только опадающие листья. Нам всем очень трудно иметь точное представление о том, что такое прошлое и что такое будущее. Человечество вообще имеет очень неполное представление о своем собственном прошлом. Я говорю о человечестве, а не о какой-то человеческой группе.

Янус – бог новых начал в древнеримском пантеоне. Рим, Капитолийский музей

Из нашей истории мы знаем только последний день, последнее мгновение.

Что мы знаем об Истории? То, что нам хотел сказать Геродот, который в своих девяти книгах говорит о разных народах, существовавших во времена классической Греции? Да, но когда началась классическая Греция, уже пала Троя, а когда началась Троя, уже пал Тартесс – та культура в Испании, недалеко от Кадиса, где, как говорят, корабли имели серебряные якоря. Другими словами, прошлое теряется в дали. Кто нарисовал бизонов и других животных в пещерах Альтамиры и всех Пиренеев, как французских, так и испанских? Были ли эти люди дикими, были ли они грубыми? А если они были и дикими, и грубыми, то как они открыли положение лап животных при беге намного раньше, чем это сделал кинематограф в XX веке? Какими силами, какими способностями к наблюдению они обладали или какие хранили традиции? Что это за удивительное искусство, позволяющее получать из простой выпуклости на потолке пещеры цветного и объемного бизона? Что это за психологическое знание, которое добавляет оленю множество ног, чтобы казалось, что он бежит, как в кино? Разве эти люди были грубыми? Как они умудрились рисовать в этих узких и темных пещерах (которые сегодня расширены и освещены специально для туристов), не оставив никаких следов копоти на потолке? Какие лампы или факелы использовали, если вообще использовали что-нибудь? Но ведь не в темноте же они рисовали? Вот так мы погружаемся в загадки прошлого.

А кто на самом деле построил великие египетские пирамиды? Знаете ли вы, что мы просто приняли, что Великая пирамида была построена Хеопсом в период, указанный Манефоном? Но мы приняли это просто потому, что в одной из полых камер над камерой царя был найден иероглиф или картуш, где написано «Кем», но не «Хеопс». Был сделан вывод, что это ошибочное написание и что, очевидно, там должно было быть написано «Хеопс». Однако «Кем», означающее «красный» или «сожженный», – это древнее название Египта. Древние египтяне говорили, что когда-то очень давно у лап Сфинкса плескалось море. Над этим смеялись на протяжении всего прошлого века и части нынешнего. А современные исследования доказывают, что Сахара является дном моря, исчезнувшего более 12 000 лет назад; кроме того, были обнаружены ракушки морского типа на всей поверхности пустыни, но только не между лап Сфинкса. Иными словами, Сфинкс находился на острове. С каких времен? Единственное, что мы знаем точно, – это сон одного древнего фараона, который вновь отрыл Сфинкса из песка, после того как тот явился ему во сне.

Иными словами, мы не знаем своего прошлого или знаем о нем очень мало. Поэтому иногда, глядя на предметы старины, мы задаемся вопросами: «Каков реальный возраст этих вещей? С каких времен человек живет на Земле? Каково происхождение человека? Откуда мы пришли? Куда идем?»

Я знаю, что в книгах по истории даются простые решения всем этим вопросам; есть даже люди, которые говорят: «Сегодня не существует никаких проблем и загадок, ведь мы живем в эпоху науки. В нашем распоряжении есть, например, радиоуглеродный метод, с помощью которого можно узнать точный возраст объектов». Они забывают только добавить: «органических объектов», то есть с помощью углерода-14 нельзя датировать камни пирамид, можно датировать только органические вещества, а они со временем разрушаются. Углерод-14 начинает давать огромные расхождения по прошествии нескольких тысяч лет даже на органическом материале. Более современным является метод измерения возраста объектов с помощью фтора. Он основан на изучении фтора воды, которая могла остаться в материи. Но здесь также забывают добавить: «органических объектов». Мы не можем точно знать возраст металлов, поскольку результаты стратиграфии зависят от того, с чем контактировали металлы – с углеродом, железом или медью. Поэтому мы не знаем, сколько времени охватывает прошлое человечества, не знаем, сколько мы существуем. Мы знаем только наш последний этап, знаем последние удары часов Истории. Перед нами проходят ассирийцы, вавилоняне, египтяне, греки, но мы не знаем, была ли в реальности Атлантида или Лемурия, существовал ли континент, покоящийся сейчас под арктическими льдами, сколько раз смещалась ось Земли, сколько ледниковых периодов пережило человечество. Все это остается загадкой для тех, кто рассматривает Историю с философской точки зрения.

Итак, сейчас мы, пришедшие из прошлого, находимся здесь. Оставим пока бизонов, нарисованных на потолке пещеры, оставим великое наследство Греции, витражи Александрии и подойдем ближе; пройдем мимо всех рыцарей в доспехах, которые защищали Бога, своего господина и свое знамя, минуем наших дедушек и родителей и остановимся в настоящем времени. Сейчас мы находимся в поворотной точке времен – в начале эры Водолея. Эра Рыб закончилась примерно в 1950 году, а сейчас начинается эра Водолея, которая в своем начале сурова и тверда, словно сделана из замершей воды, изо льда. Мы находимся на сложном этапе, в переходной точке. Есть целый ряд политических, социальных, экономических и психологических явлений, которые затрагивают всех нас и имеют ближайшие, непосредственные причины. Но мы как философы должны спрашивать себя, каковы подлинные, глубинные причины этих явлений.

Мы знаем, прежде всего, что История не линейна, как утверждали позитивисты в XVIII веке. В XVIII и XIX веках думали, что человек эволюционировал из совершенно полного первобытного состояния, то есть из австралопитека, Homo erectus и т. д., до цивилизованного человека – разумеется, белого, англичанина, лучше даже в котелке и с тростью. Более того, вспомним, что в эпоху Бенджамина Франклина, изобретателя громоотвода, в США закрывались бюро регистрации патентов, потому что, как утверждалось, больше изобретать уже нечего.

Но если бы все вышесказанное было верно, то при археологических раскопках мы должны были бы находить сверху самое совершенное, затем все менее и менее, пока не дошли бы до самого примитивного палеолитического этапа или даже до некоего «эолитического» этапа (от греческого «Эос», что, как вы знаете, означает «аврора, заря» или «начало»). Однако этого не происходит. Сегодня обнаруживается, что под слоями неолитических, мезолитических, халколитических этапов существуют высокоразвитые культуры, а еще ниже снова повторяются те же этапы. Есть, например, африканские и даже американские народы, чьи руины сейчас обнаруживают под сельвой, которые в древности знали металлургию, а сегодня, тем не менее, импортируют изделия из металла, потому что сами не могут делать из него абсолютно ничего.

Еще недавно мы считали, что придумали новый способ принятия пищи и что только французы эпохи Людовика XIV начали использовать вилки, а раньше люди ели руками; мы рассматривали средневековые изображения, на которых люди едят руками, вгрызаясь в бараньи окорока; но в Лионском музее, на открытии которого я имел честь присутствовать пару лет назад, выставлены римские вилки – точно такие же, как наши, но с тремя зубцами вместо четырех. То есть многие древние формы повторяются вновь и вновь.

Сегодня мы знаем, что китайцы уже до эпохи Хань, 3000 лет назад, имели компас; что Чингисхан столь уверенно двигался по огромным европейским равнинам, потому что у него был компас; что финикийцы могли плавать далеко от побережья, потому что и у них был компас (они называли его «баилак»), – унаследованный позже арабами. Он представлял собой емкость, заполненную маслом, в которой плавала металлическая рыбка, всегда указывавшая на север.

Стало быть, мы не можем говорить, что история линейна; она циклична. Но циклична она только в двух измерениях или же в трех? Другими словами, когда я на доске провожу эту маленькую волнистую линию, эту синусоиду, очевидно, что я делаю ее двухмерной, но если бы у меня была доска, похожая на дальнюю стену Зала Хаоса в пирамиде Хеопса, с выступами и впадинами, эта линия, следуя им, имела бы три измерения.

Предположим, что История циклична, и не только циклична, но имеет новые измерения, новые направления движения, новые поиски своего пути. Почему? Потому что она не абстрактна, потому что История создана такими же людьми, как и мы сами. Мы тоже ведем свои поиски, и мы не всегда движемся то вверх, то вниз, то вверх, то вниз; нет, так мы бы не дошли даже до ближайшего города. Иногда приходится поворачивать налево или направо, то есть во всем, что мы делаем, существуют три измерения. И так же как есть три измерения во всем, что мы делаем поодиночке, три измерения есть также и в том, что мы делаем коллективно.

Поэтому наша синусоида усложняется и превращается, скорее, в своего рода историческую спираль, которая, хоть и не проходит никогда через одну и ту же точку и поднимается все выше, тем не менее, проходит через очень близкие этапы, где события не повторяются в точности, но очень похожи. Или вы думаете, что первый поцелуй вашего дедушки не был похож на ваш первый поцелуй? Конечно, он не тот же – у каждого свой опыт, но так ли уж они непохожи? Нет. События каким-то образом повторяются, хотя и не копируются, не калькируются; они повторяются внутри некой всеобъемлющей гармонии, которая объединяет людей, и не только нас с вами: она также объединяет между собой целые поколения, молодых, пожилых, женщин, мужчин, рожденных в Китае и в Средиземноморье. Все мы каким-то образом нашими собственными поступками воспроизводим исторические действия.

Сейчас мы находимся на одном из витков истории, в настоящей поворотной точке истории, где заканчивается эра Рыб и уже началась эра Водолея, в микроцикле, соответствующем Льву. Другими словами, мы находимся на самом суровом, самом трудном участке. Давайте посмотрим, как это отражается на нас.

Человечество обладает определенной исторической инерцией. Как мы можем определить эту историческую инерцию? Очень просто. Еще недавно она имела одно направление, и достаточно посетить дом наших предков или музей, чтобы найти формы искусства, мышления, старые книги, старые верования и представления, которые сегодня уже не имеют силы. Иными словами, течение истории, течение связанных друг с другом людей шло тогда в одном направлении, но сейчас законы жизни, которые управляют всем, в том числе и земной орбитой, заставляют нас меняться и менять направление.

То же самое происходит с Землей. Вы знаете, что Солнце движется с некоторой скоростью внутри нашей Галактики, которую мы называем Млечным путем. Земля вращается вокруг Солнца, чередуя равноденствия с солнцестояниями, и движение ее неравномерно: когда Земля двигается в том же направлении, что и Солнце, ее относительная скорость больше, чем при обратном движении. Тот же механизм, который движет Землю по ее эллиптической орбите вокруг Солнца, движет и Солнце вокруг центра великой Галактики, сталкивая его то с более, то с менее плотными скоплениями космической пыли.

Мы находимся в поворотной точке Истории, значит, сейчас действует инерция, которая заставляет многих людей покидать прежнюю орбиту и выходить на орбиту внутри этой Истории. Так рождается одиночество – появляются тысячи и тысячи людей, которые чувствуют себя одинокими, но не умеют объяснить, почему они одиноки. Это не только индокитайцы, которые изнемогают от палящего солнца и соленой воды и про которых мы все говорим: «Бедные индокитайцы! Смотрите-ка, что у них там происходит!» – но совершенно ничего не делаем, и люди продолжают умирать. Нет, это не только они, это все мы. Каким-то образом внутри у всех нас родилось нечто вроде одиночества, разобщения, индивидуализма, отчужденности одного человека от другого на индивидуальном уровне, а также сепаратизма на политическом и национальном уровне. Муж есть муж, но сегодня это уже не такой муж, как раньше, а жена – уже не такая жена, и дети уже не те, и нелегко найти родителей, которые по-настоящему могли бы их обучать, а учителя… да, конечно, есть учителя, но quod Natura поп dat, Salamantica поп prestat[7]7
  Что Природа не дала, Саламанка не одолжит (лат.).


[Закрыть]. Время другое, время изменилось. Если мы этого не заметим, мы тоже будем выброшены течением, станем двигаться по орбите во времени, не имея ощущения возвращения. Но возвращения куда?.. Возвращения к нам самим.