Текст книги "Кровь и пламя"

– Корис…

– Отче?

– Помни про испепеляющий ад… и помни мои слова про Риза.

– Выжигающее пламя?

– Очищающее пламя, Корис, очищающее. Чистота души приходит через боль сожжения заживо. Это и есть настоящее очищение. Помни, что Риз уже не тот. Двести лет он провел, летя сквозь неистовое адское пламя,… возможно он растратил часть своей змеиной хитрости, что так часто ему приписывали. Возможно, утратил часть воспоминаний. Доказательством тому его безумный полет на спине летающей нежити, что недавно навестила поселение и была «гостеприимно» встречена моим огнем.

– Риз разведывал наши укрепления, оглядывал двор и прочее. Заодно пытался нагнать страха – заметил я – Не вижу странности. Все логично.

– Да что ты? – язвительно буркнул отец Флатис – Любишь ты странные словечки… вот только не разумней было бы со стороны Риза вовсе не показывать нам летающую тварь? Что это за полководец, что самолично раскрывает свои козыри? И что это за полководец, пускающийся в опасный полет над стеной усеянной стрелками из луков и арбалетов? Ведь Риз не мертв! Он вернулся из ада, заняв чужое тело. В его жилах течет кровь, он дышит, его сердце бьется. И он может вновь умереть от серьезного ранения, ожога или падения с высоты… он сейчас обычный человек! И если верить рукописным свидетельствам оставшихся в исторических манускриптах, то раньше Риз Мертвящий был совершенно иным. Куда более осторожным, изворотливым, не рискующим понапрасну, до последнего скрывающего свои реальные силы, предпочитавшего наносить удар внезапно, оттуда, откуда его никто не ждет… Он умел смертельно удивлять своего противника. И уже потом приступал к мерзкой жестокости. Вот таким был настоящий Риз, наводящий ужас на все не покорившиеся воле Тариса части Западных Провинций! А сейчас я видел не легендарного полководца, а рыжего лохматого безумца оскалившегося в сумасшедшей улыбке и оседлавшего крылатую тварь ради забавы! Если Тарис рассчитывал вытащить из ада своего былого полководца оставившего в исторической летописи глубокий кровавый след… думаю, он несколько просчитался. Что дает нам чуть больший шанс выжить.

– Возможно – согласился я – Возможно,… но обладая многократным численным перевесом и поддержкой некромантии не нужно особой хитрости. Достаточно лишь скомандовать сигнал к атаке. Я не стану скидывать Риза со счетов, только потому что он хорошенько прожарился в аду. Ведь если верить вашим словам, отче, я сам там побывал. И адское пламя терзало мою душу куда дольше. Но ведь я не чувствую своей ущербности ни в чем кроме потери воспоминаний.

– Что ж… с этим я поспорить не могу. Но моя душа возрадуется, если проклятый Риз потерял в аду хотя бы крохотную толику своих умений.

– И-и-и р-раз… – моя рука на несколько мгновений прижалась к выдававшему из стены куску камня и сразу же отдернулась, избегая ожога – Хм…

От сырого камня повалил пар. Мое лицо осветила довольная улыбка нашкодившего мальчишки.

– Укрепил… – вздохнул седой священник, взглянув на меня укоризненным взглядом – Укрепил камень! Торчащий из стены камень. И почто же сын мой потратил ты силушку свою магическую на сие действо?

– Вот почему – тихо шепнул я, кивая на спешащего нам навстречу коротышку гнома, явно только что закончившего какое-то дело наверху и торопящегося вниз.

– День-день! – жизнерадостно поприветствовал нас гном.

– День – согласился отец Флатис.

– День – закивал я, после чего ткнул пальцем в торчащий камень и добавил – Крепкий какой… такой зараз не отломать…

– Пф! – пренебрежительно отозвался гном, чье имя я знал, но сейчас вспомнить никак не мог из-за плавающего в голове пьяного тумана.

– Пф так пф… – пожал я плечами, продолжая шагать и увлекая за собой невольно заулыбавшегося священника.

Едва мы преодолели шагов пять, за нашими спинами послышался короткий звенящий звук удара. А вот треска отколовшегося камня я не расслышал. Зато мы отчетливо услышали крайне удивленный возглас на гномьем языке.

Вновь последовал звонкий и куда более сильный удар. А затем в коридоре пронеслось эхо от еще более изумленного выкрика:

– Вифу да нака?!

Бам!

– О-о-о… – по коридору зазвучал скорбный стон несчастного гнома не сумевшего отколоть обычный камень.

Мы продолжили идти, невольно втянув головы в плечи, ибо за нашими спинами раздавался дробный перестук нескончаемых ударов. Несчастный коротышка обрушил на непослушный камень все имеющиеся силы,… скоро магия рассеется,… а вот удивление гнома пройдет нескоро…

– Пакостник ты – вздохнул отец Флатис.

– Не все ж грустить и отчаиваться – усмехнулся я – Интересно придумано, да?

– Хе! Побывать бы тебе в Магической Академии… вот там юные адепты шутить умеют! Но все одно – пакостник ты, Корис! А вот брага у гномов хороша…

Отступление первое.

Старый величественный дворец представлял собой настоящий шедевр архитектурной мысли. Но насладиться сим шедевром могли лишь немногие. Сейчас же, почти бегущий по натертому до блеска мозаичному полу придворный служитель в пышных одеждах и вовсе не смотрел никуда, кроме как вперед. Его путь лежал через череду величественных залов разделенных высокими двустворчатыми дверьми, что распахивали перед служителем стоящие у дверей стражи. Залы пролетали один за другим, казалось вот-вот торопящийся мужчина достигнет своей цели, но у очередного прохода ему пришлось остановиться.

Здесь стражей был уже десяток, рядом стоял черноволосый мужчина в серебряных доспехах с золотым воротником, властным жестом остановившим служителя.

– Срочная весть! – выдохнул тот, утирая лицо покрытое обильными каплями пота.

– Изволит отдыхать – качнул головой начальник стражи – Нет.

– Это срочная весть, страж! – набычился служитель – Важная весть!

– Я же сказал – не велено! Приди позже.

– Вот… – выхватив из нашитого на широкий рукав небольшого кармана тонкий и небольшой лист бумаги, служитель при помощи выхваченного из-за ворота магического пера быстро начертал всего одну строчку состоящую из нескольких слов и тщательно сложив послание, передал его стражу – Передай немедленно! Ты знаешь меня – я не стану беспокоить ЕГО по пустякам!

Несколько мгновений суровый черноволосый страж вглядывался в бледное взопревшее лицо служителя, перевел взгляд на одну из его туфель потерявшую золотую пряжку, покосился на рваный край одеяния, явно зацепившийся где-то за одну из многосменных статуй и прочих украшений. Еще одно мгновение потребовалось ему, чтобы принять решение, после чего он кивнул, круто развернулся и бесшумно вошел в приоткрывшиеся двери.

Створки вновь сомкнулись, с тихим лязгом скрестились алебарды безмолвных стражей. Из-за толстых дверных створок едва слышно донесся недовольный высокий голос, затем снова воцарилась тишина, длившаяся недолго. Властный окрик, двери со стуком распахнулись, в проеме показалась невысокая дородная фигура полускрытая тенью. Унизанные перстнями толстые холеные пальцы нервно скомкали клочок бумаги, на котором можно было успеть прочесть несколько слов написанных спешным неровным почерком.

«Тарис Ван Санти вернулся».

– Ваше Императорское Величество – согнулся в глубочайшем поклоне придворный служитель, едва не коснувшись лбом холодного пола.

– Та глупая шутка, что здесь написана…

– Истина – не разгибаясь, ответил служитель.

– Откуда ведаешь?

– Церковь.

Недолгое напряженное молчание, нарушенное высоким голосом:

– Следуй за мной.

– Повинуюсь, Ваше Императорское Величество.

– Гарон!

Тонкий голос на этот раз окликнул человека сидящего на полуприкрытом портьерами кресле у стены. Высокая фигура молча поднялась и шагнула вперед, на ходу откидывая наброшенный на голову алый капюшон с золотым шитьем.

– Ваше Императорское Величество – тихий безразличный голос был наполнен ледяным спокойствием, некоторые слова вышли слегка невнятными, ибо произносились частично изуродованными губами. По левой щеке тянулся давний бугристый и длинный ожог затрагивающий часть губ. Глубокие морщины бороздят лицо, длинные седые волосы с редкими черными прядями ниспадают на плечи. Гарон был уже стар, но широкие плечи по-прежнему расправлены, подбородок высокомерно поднят.

Гарон прошел во внутренние покои следом за обладателем высокого голоса и высшей власти, не обращая ни малейшего внимания на стражей и служителя, что проворной мышкой проскользнул внутрь. На пол спланировала отброшенная королем скомканная бумажка, но не успел ни один из стражей поднять ее, как бумага полыхнула ярким огнем, в мгновение ока превратившись в пепел.

Двери с мягким стуком закрылись. Один из стражей тихо пробормотал:

– Что ж он не исцелит лицо?

– То давняя история – столь тихо ответил черноволосый в серебряных доспехах – Нас тогда и на свете не было. Если не хотите, чтобы вам выжгли болтливые языки вместе с гортанью – никогда больше не задавайте столь опасных вопросов.

Глава третья. Вежливый визит тьмы. Посланцы Тариса

Бездействие врага…

Вот что меня напрягало следующие два дня.

Я точно знал, я чувствовал всем своим нутром и развившимся чутьем, что страшный враг никуда не делся, никуда не ушел. Он совсем рядом с нашим домом, меньше чем в лиге от нас, среди песчаных холмов где мы некогда играли в догонялки с чудовищной воронкой засасывающей в себя все живое и мертвое.

Но противник ничего не предпринимал.

Не появлялись в эти два дня уродливые пародии на птиц. Ни шурды, ни мертвяки, ни пауки и прочие твари не приближались по ущелью к нашей защитной стене.

Враг будто снисходительно дарил нам дополнительное время, давая возможность подготовиться. Я сомневался что это на самом деле так, Тарис и его войска явно готовились, набирались сил, возможно, готовили особо пакостный сюрприз. Но это не мешало мне и моим людям и гнома пользоваться появившимся запасом времени. Весь фронт работ переместился под землю, под защиту прочных скальных стен. Все трудились день и ночь, готовя себе убежище, на тот случай если удача отвернется от нас окончательно и нам придется сдать поселение на поживу врага.

Отец Флатис не подвел и каждый день «вел переговоры» с двумя-тремя небольшими птицами. А я пристально наблюдал, внимательно «вглядываясь» и «вслушиваясь» в отлично ощущаемые мною тоненькие дрожащие струйки жизненной силы передающиеся от человека к птице. Впрочем, даже невооруженным взглядом было отлично видно, как после «разговора» с седым стариком пичужки наливались бодростью, начинали радостно чирикать, их прямо переполняли силы. После чего птахи вспархивали и винтом уносились в серое весеннее небо, отправляясь на поиски уцелевших поселений.

Как ни странно, но я понял принцип передачи жизненной энергии. Думаю, я сумею при нужде влить в живое существо толику своей собственной силы, возникни такая необходимость. Но и только… ведь старик не только придавал птицам больше сил, но и как-то договаривался с ними, давал им наказ, буквально нацеливал в нужную ему сторону. И вот эту науку простым наблюдением уже не постичь. Впрочем, я всегда старался оценивать ситуацию с разных сторон и быстро нашел применение своим новым знаниям. Пусть я не смогу «договориться» с птахой, но ведь я смогу дать ей сил, а старик пусть свои силы побережет и просто «побеседует» с крылатыми созданиями. Если получится задумка, то мы сможем отправлять в день не по две птицы, а по пять или может даже шесть. Завтра и попробую перелить кроху своей жизненной энергии одной из горлиц.

Благодаря нескольким горлицам разведчицам отец Флатис сумел получить сведения о вражеском лагере и пересказать их мне. По его словам, шурдов очень много и они продолжают медленно прибывать – кружащая в небе птица заметила приближающийся отряд растянувшийся по местности. Кроме шурдов птицы не увидели почти ничего.

Шатры. Обычные шатры из дерева и звериных шкур занимали большую часть лагеря.

Большинство шатров нормальных размеров – свободно поместятся до десяти человек. А вот три подобных сооружения очень большие, если не сказать огромные. И неизвестно что или кто находится в укрытии, кто скрывается от чужого взгляда и солнечного света.

Что удивительно – все посланные в разведку птахи благополучно вернулись обратно. И отца Флатиса это нисколько не обрадовало, хотя, конечно, он не желал смерти неповинным птицам. Но по его словам, не было ни малейшего шанса, чтобы столь искусный некромант как Тарис не ощутил в кружащей над головами крохотной птичке смешение двух чужеродных жизненных энергий. А стало быть, Тарис позволил птицам наблюдать и возвращаться к нам. Учитывая шатры, скрывающие самое интересное, его насмешливое попустительство можно было понять – восставший из мертвых древний принц попросту смеялся над нами. Давал нам увидеть только то, что сам желал показать – чертовку кучу проклятых темных гоблинов, редких пауков и нескольких киртрасс сидящих в глубоких ямах по краям лагеря. Будь оно все проклято…

А на третий день всполошившиеся стражи если и не стали бить тревогу, то до нее осталось всего немного, столь спешно меня позвали на стену. Но их зов запоздал – почувствовав неладное, я уже сам спешил по скрипящей лестнице наверх, ибо отчетливо ощутил что-то связанное с жизненной силой. А как поднялся, так и застыл…

Птицы…

Десятки самых разных птиц навестили нас.

Тетерева, глухари, горлицы, другие незнакомые мне птицы… все они сидели у самой нашей защитной стены, расположившись на скальных выступах, карнизах…

И все птицы сидели неестественно неподвижно, неотрывно глядя на верх стены. Я буквально кожей ощущал их скрещенные на мне взгляды. Взгляды живых существ, чьи тела сейчас напоминали мертвые чучела, рассаженные по скалам. Не приходилось задумываться, кто именно стоит за этим.

Тарис Некромант послал нам ответный подарок. Мы ему двух горлиц, а он нам целую стаю самых разных птиц.

И не только птиц… один из стражей указал вниз, где у подножия стены в такой же неподвижности застыло два взрослых оленя, один олененок и один волк. Все звери твердо стоят на всех четырех ногах, головы задраны вверх, на нас направлены их взгляды… один из оленей издал поразительно тонкий дрожащий звук напоминающий плач…

– Будь ты проклят, Тарис! – с ненавистью выдохнул стоящий рядом отец Флатис.

– Что это? – спросил я – Не разведка точно. Больше похоже на мастерскую чучельника.

– Она и есть! Только в чучелах еще теплится жизнь! Приветствие некроманта. В древние времена в города и селения прилетали такие вот птахи, приходили звери, иногда и люди. И замирали в неподвижности. Словно впадали в оцепенение. Раньше приспешники тьмы наводили так страх даже на самые защищенные города. Ведь безвинные существа теперь будут так сидеть и стоять до тех пор пока не умрут.

– Птиц и зверей жалко – пожал я плечами – Но не более того. Не могу сказать, что я особо впечатлен. Литас! Ну-ка…

– Понял, господин!

Со свистом вниз ушла выпущенная из лука стрела, попав точно в шею задравшего морду волка. На землю хлынула было кровь… и тут же ее ток прекратился, рана словно закрылась сама собой в мгновение ока. Волк продолжил стоять с торчащей из шеи стрелой… из полуоткрытых челюстей вырвалось пронзительное жалобное скуление… лесной хищник плакал не сводя с нас глаз.

По стене прокатились мужские ругательства, редкое бабье оханье.

– Теперь понял? – мрачно вопросил священник – Они переполнены влитой Тарисом жизненной силой. Раны быстро исцеляются, надобности в еде у них почти нет. Они просто стоят и смотрят. Только глаза и живые… долго ли сможешь ты смотреть в глаза безвинного существа обреченного на подобную участь? Ведь они ощущают сейчас дикий страх, Корис. Ужас, боль от затекших мышц, резь в пустом желудке, страх при виде людей, боль, когда ты наносишь им раны,… а эти раны вновь заживают…Ты бьешь – зверь плачет, раны заживают. Сейчас ты видишь перед собой застывшего волка, оленя, птиц,… а если бы там был человеческий ребенок? Что тогда? Нанес бы ему несколько десятков ударов? Отрезал бы ребенку голову, дабы не дать ему залечить раны? А голова ведь и не умрет! Так и будет смотреть на тебя живым взглядом – глаза-то шевелятся! А если голову не отрезать, то еще хуже – плакать будет нет-нет… а потом сипеть когда горло пересохнет… И так до тех пор, пока не иссякнет вся жизненная сила…

– Будь проклят Тарис… – глухо заворчал незнамо когда подоспевший Рикар, вставший за моей спиной – Ублюдок!

– Стрелять ли дальше, господин? – поинтересовался посмурневший Литас – Не люблю я зверя мучить,… но так ведь еще хуже. Стоят застывшие и словно бы в душу заглядывают…

– Погоди – велел я и повернулся к священнику – Сможете исцелить пташек и зверей?

– Только если прикоснуться к ним сумею – вздохнул священник – Темных ритуалов над ними не проводили. И не нежить это. Обычные звери накачанные чужой жизненной силой. Если коснусь и прочту молитву… все будет исправлено.

– Спускаться не дам! Кто знает, может это ловушка? Я нежить и чужую жизненную силу чую, но тут столько зверья собралось, что толком не поймешь ничего – отрезал я – Литас! Тащите веревку, вяжите на ней петлю и накидывайте на стоящих вниз зверей. Потом подсекайте и втаскивайте. Связывайте им лапы или копыта. Стягивайте волку пасть. После чего отец Флатис снимет проклятье. Вот тогда-то и добьете оленей. Волка от проклятья попытаюсь освободить я сам.

– Хорошо, господин Корис. А… а птицы? Вон как филин смотрит… от света дневного бедолага и прищуриться не может…

– Тарис нас сейчас видит? – вновь задал я вопрос священнику.

– Нет. Птицы или звери должны к нему вернуться.

– Тогда сожгите птиц, отче – попросил я – Даруйте им быструю смерть.

– Даруйте смерть… эх… – вздохнул старик – Да будет так,… но тогда и зверей могу так же…

– Нет. Там два оленя! Столько мяса,… а до птиц нам не дотянуться. Радуйся, Литас, раньше была у тебя охота, а теперь звериная рыбалка.

– Радовать тут нечему, господин…

– Но и горевать не над чем! Веревка где?

– Уже послал за ней.

В-в-вах!

Тот самый филин зыркающий огромными глазищами вмиг полыхнул огнем. Затрещали сгорающие перья, потянулся дым, послышался короткий птичий крик, и на камень упала дергающаяся обгорелая птичья тушка. М-мать,… обгоревший филин с пережженными лапами и крыльями все еще жил… новая огненная вспышка, из бьющей о камень птичьей головы рванулось пламя, и филин наконец-то затих,… Плотно сжав губы, отец Флатис протянул руку к следующей ни в чем неповинной птице. И снова полыхнуло пламя…

А если бы не было у нас волшебника с огненным даром?

Истыкать птиц стрелами? Руками ведь до них не дотянуться, высоко сидят. Не заставлять же людей или гномов карабкаться по отвесным мокрым стенам. Но и получить в итоге живую птицу превращенную в подушечку для иголок и продолжающую смотреть… страшно как-то… а еще эти редкие жалобные крики выворачивающие нутро наизнанку…

Проигнорировать птиц? Но их взгляды… к тому же чувствует мое сердце, что если в ближайшее время Тарис не пойдет на штурм, то подобные «гости» навестят нас еще не раз, дабы ввести наши души в смущение. И тогда вокруг поселения прибавится число подобных «живых» чучел неотрывно смотрящих на тебя слезящимися глазами и жалобно плачущих прося их отпустить или убить…

Будь же ты проклят, Тарис с черным сердцем! А если бы ты сам оказался на месте этих зверей?

Впрочем,… он ведь и оказался. Почти два века пролежал заживо погребенный, плача, стеная, проклиная… вот только полученный им самим урок не пошел впрок, раз уж он продолжает творить подобную гнусь…

– Когда я доберусь до глотки Тариса – спокойно вымолвил я, глядя как вспыхивает очередная птичка невеличка – Я подарю ему такой кошмар, что погребение заживо покажется ему раем!

– Его надо сжечь! А пепел развеять! – отрезал старик – Если уж добрался до гадины – дави быстро и беспощадно!

– О – заметил я – Пощады не будет точно! Уж мне вы можете поверить! Однажды я эту тварь спустил под лед!

– И возразить то нечего – вздохнул старик, вновь поднимая задымившуюся руку.

По ущелью поплыл сероватый дымок с запахом сгоревшей плоти. Я даже не поморщился – привычный для меня запах, особенно после зачисток шурдских гнездовищ.

Веревочная петля захлестнулась вокруг волчьей шеи, зверя рвануло вверх и вперед, ударив о твердый камень стены. Замершее животное даже и не пошевелилось, лапы остались выпрямленными. Лишь глаза жили, да из пасти сорвался тонкий испуганный визг.

– Пробуй – кивнул старик на неподвижного зверя перевалившегося через край – Но у тебя не получится.

– Почему?

– Наложенная темная волшба использует не только закачанную некромантом силу, но и жизненную энергию самого зверя. Потому и стоят зверушки жуткими живыми пугалами и чучелами до самой смерти. Но ты попробуй забрать чуждую волку силу. А остальное я сам сделаю.

– Хорошо – кивнул я, подступая к вытянувшемуся на вершине стены волку, выглядевшему как окоченевший труп – выпрямленные лапы торчат словно палки, хвост, неестественно изогнувшись, указывает в небо.

– Топором бы его по шее, чтобы не мучился – прогудел Рикар – А, господин?

– Тоже способ – согласился я – Но сначала снять бы долитую проклятым Тарисом силу.

– Коснись морды кончиком указательного пальца – прошелестел за моей спиной отец Флатис – Едва-едва. Всю ладонь не прикладывай. В волке столько силы, что она переполняет его, готова излиться… просто погладь животину невинную…

Промолчав, я вытянул руку, коснулся подушечкой указательного пальца мохнатого лба лесного хищника, не обращая внимания на уставившиеся на меня слезящиеся глаза зверя. Я прикоснулся… и резко отдернул руку, ибо ощутил, как сквозь пальцы и запястье в меня рванулся невидимый, но живительный, мощный и… вкусный поток энергии. Перед моими глазами вспышками промчалось несколько коротких и абсолютно незнакомых мне видений…

…смутные и непривычные высокие очертания оленя, будто я смотрю на него снизу-вверху. Перед глазами покачиваются голые ветви кустарника, мои бока колет мороз, лапы почти занемели от холода…

…а вот меня подтаскивают и бросают на землю. Все тело перепутано веревками. Не могу пошевелиться. Скалящиеся лица шурдов, глухое бормотание, крики, визги, на земле рядом бьются животные – волки, олени, птицы со связанными крыльями и лапами… меня обуревает дикий страх, мышцы трещат от неимоверного напряжения, но веревки слишком крепки. На меня падает тень, к моей морде наклоняется высокая фигура в белом, тянется рука и я скалю клыки в беспомощной попытке напугать врага…

…человеческие жуткие крики, полыхающие дома… женский горестный крик больше напоминающий вой… звуки рассыпающегося бревенчатого дома… утробный рев неведомого монстра,… проламывающийся забор и нечто огромное и округло надвигается из пролома, продолжая издавать утробное рокотание…

– Фуф! – рывком пришел я в себя – Какого черта!

Ответом было скуление, на камне бился волк, над которым склонился отец Флатис.

– Ты его едва не убил – заметил старик – Едва не выпил досуха.

– Я вообще не понял что случилось! – признался я, утирая взопревшее лицо – Проклятье! Но волк жив?

– Уже нет! – заметил присевший Рикар, с коротким хеканьем всаживая в грудь волка длинный нож.

Короткие судороги агонии и лесной хищник замер на всегда. А здоровяк уже зычно командовал:

– Ну что там с оленями?! Поднимайте уже!

– Отпустить бы зверя невинного – вздохнул отец Флатис.

– Это мясо и шкура – качнул я головой – Мы не в том положении, чтобы разбрасываться едой. К тому же, куда мы его отпустим? В ущелье? На другом конце ждут шурды… и через день волк снова вернется сюда, чтобы принять вид живой мученической статуи. Нет уж. Отец Флатис, только что я видел странные видения… вроде волчьи и чьи-то еще… это как понять?

– Так и понять – воспоминание то были, а не видения.

– Раньше я много раз убивал нежить, убивал зверей, убивал шурдов и простых гоблинов. Но я никогда не видел никаких видений.

– Убивая оружием такого не увидишь. Если только оружие не особое.

– Убивал и щупальцами. Руками.

– Тогда ты был вообще не пойми кем, Корис. То ли нежить, то ли ледышка. Да и убивал не ты, а щупальца,… но чтобы суметь увидеть обрывки воспоминаний, надобно этому учиться. Я обучался долго. А как у тебя получилось… и вовсе не ведаю – прищурился старик – Ох,… что ж с тобой сотворили-то? И волка едва не выпил за мгновение. Не отдерни ты руку вовремя.

– Да уж – вздохнул я, выпрямляясь и переводя взгляд на суетящихся мужиков, что наконец-то заарканили одного из оленей и затаскивали сейчас его наверх, с натугой тяня веревку – Я увидел его лицо…

– Его?

– Лицо Тариса… как я думаю. Увидел смутно, как и фигуру, но если что – узнать сумею ублюдка!

– Он не ублюдок – заметил священник – Из знатного рода правящего долгими веками. Чистая кровь. Хотя один ублюдок королевских кровей Санти все же был и даже пожил немного на свете, пока ты ему кинжал в спину не всадил по самую рукоять.

– Ха-ха-ха! – буркнул я – Очень смешно! Тарис последний из своего рода. Отче, а сейчас Тарис случаем не последний законный наследник престола?

Вот тут-то старого священника и проняло,… застыв на месте, он вытаращился на меня выкаченными глазами, пошамкал губами и еле слышно выдавил:

– Если он жив, а не мертв…

– У-у-у-у – протянул я – Первая хорошая новость за долгое время.

– Святая Церковь не дозволит сего!

– Да я не про трон! А про того кто сейчас на этом троне сидит СЕЙЧАС – усмехнулся – Думаю он не захочет увидеть входящего во дворец последнего из рода Ван Санти. Много ли дворян по-настоящему преданных роду Санти?

– Хватает.

– Ну вот… а Церковь… у нее сейчас других проблем хватает. Раскол в рядах, разрушенные храмы, сбежавший некромант…

– Церковь переживает худшие дни за многие века – подтвердил задумчиво отец Флатис.

– Впрочем, многие дворянские роды Санти ненавидели, как это всегда бывает,… а сейчас и вовсе каша по ту сторону Стены. Вот проклятье! И что Тарис к нам прилип? Пер бы сразу на Пограничную Стену, бился бы престол, призывал бы себе под руку союзников, расправлялся бы с недругами…

– Пер на Пограничную Стену?! – воскликнул отец Флатис – Там же невинные люди! Дети! Женщины! Хочешь чтобы мирные деревни захлестнули орды прорвавшейся нежити?!

– А у меня что? – взорвался я – Одни преступники поселение населяют?! Невинных нет?! Даже дети грешны, что ли?!

– Ну… – закашлялся седой старик, выразительно покосившись на помогающих вытягивать веревку бывших пиратов.

– Но не все же! – буркнул я.

– И давно! – добавил Рикар, хорошо помнящий, кто именно привел сюда пиратов.

– И невинные гномы! – добавил проходящий мимо коротышка, спустившийся на подъемнике с вершины Подковы.

– Да мне без разницы – повел я раздраженно плечами – Виновные мы или безвинные… Я в ответе за это поселение. И только за него! Что там станется с землями за Пограничной Стеной – мне без разницы! Там есть король, лорды, графы, армия, маги – пусть как хотят, так и справляются в случае чего. И если сегодня Тарис с шурдами двинется к Стене на штурм, я с радостью помашу ему платочком с вершины Подковы и пожелаю счастливо добраться!

– Грешно так мыслить!

– Зато практично! – огрызнулся я – Поднимайте оленя! И убивайте! Будет сегодня похлебка из свежатины! Н-на!

В ярости я шлепнул раскрытой ладонью по длинному луку одного из стрелков. Короткая вспышка боли от ожога. Я отдернул руку от лука и тряся ей, зашагал к подъемнику ведущему на вершину Подковы. Из-за моей спины возбужденно донеслось:

– Лук-то как нагрелся! И что теперь, дядька Рикар? А?

– А теперь натянуть попробуй – велел Рикар – Ежели не сможешь – отдашь лук тому, кто сдюжит.

– Да я сдюжу! – возмутился молодой ломающий голос – Не из худших ведь я стрелков! Ну-ка…

– Господин Корис! Вверх? – крикнул мне вслед Рикар, заметив мой уход.

– Да. Огляжусь в очередной раз… толку нет, но все же… заодно и метатель немного укреплю.

– Это дело хорошее! – довольно пророкотал здоровяк, догоняя меня.

Тут он меня не перехваливал. Каждый день я поднимался наверх и укреплял при помощи своего магического дара древний имперский метатель стоявший на скале над самым поселением. Укреплял частями. В первую очередь, обращая внимания на такие крепящие детали как железные скрепы, шипы, гвозди, просмоленную веревку и края деревянных частей. Если по ущелью пойдут темные гоблины и нежить – я хочу суметь выпустить по ним столько снарядов, сколько пожелаю, а не столько насколько хватит ресурса старой осадной машины. Видеть перед собой цель и не иметь возможности ее поразить – это ли не истинное горе?

А вот метательные снаряды я укреплять не стал – наоборот, потребовал у гнома дежурящего на вершине скалы, у осадной машины, сделать все возможное, чтобы при ударе камни сразу же разлетались на мелкие куски. Мне не требуется проламывать стены вражеских укреплений. Мне требуется поражать живые силы врага. Мне нужна шрапнель! – еще одно новое словечко пришедшее мне на ум. Жаль только что дальше этого дело не пошло, в памяти смутно крутилось лишь непонятное изображение черной круглой и дымящей дыры… печь? Зев? Не знаю. В голове вновь проснулась смутная головная боль столь долго не посещавшая меня, и я прекратил пытаться вспомнить.

При удачном попадании хватит и каменных осколков. Они повредят не только живым гоблинам, шурдам и людям, но и той нежити, что имеет в своем теле хотя бы пару костей. Если костяному пауку перебить лапы – далеко он не убежит. Если ему размозжить череп – тут твари и конец.

Так же я не переживал о том, что шурды не пойдут в ущелье. Некуда этим тварям деваться. Некуда!

Да, есть летающая нежить, поправшая все божеские законы и взмывшая в воздух. Но пусть таких птах будет даже с десяток, им не перенести всех воинов по воздуху. Шурдам и мертвякам придется топать по узкому ущелью, по единственной дороге ведущей к нам. Еще они могут вскарабкаться по стенам – особенно если одна их подобных монструозных пташек слепленных из гнилой плоти доберется до вершины гранитной скалы и сбросит вниз толстую веревку или даже лестницу. Я подумал и о таком развитии событий. Потому что сам поступил бы именно так – зная, что поселение мало, я бы начал атаку сразу с нескольких направлений, дабы раздробить силы осажденных, дабы заставить их метаться словно муравьев в подожженному со всех сторон муравейнике.

Платформа со скрипом и треском подняла нас наверх, я шагнул было в сторону стоящего под навесом метателя, когда пронзительный свист заставил меня вздрогнуть и обернуться. Еще до того как я сумел поймать взглядом человека поднявшего тревогу, громкие крики и жесты стоящих на стене людей указали направление.

Над ущельем летела уже знакомая уродливая тварь, громко хлопая крыльями. Летела вровень с верхним краем одной из стен ущелья и эта поганая тварь снова играла в охотника преследующего кроликов! Причем в качестве кроликов выступали двое из моих людей, несущих стражу на дальнем посту, на вершине скалы где-то в четверти лиги от поселения.