Текст книги "ПереКРЕСТок одиночества – 2"

– По рукам! Но пока что такие находки мне не попадались.

– Попадутся, и не раз, – помрачнела Милена. – Тем дольше ты снаружи – тем ты богаче. Это единственная причина, почему я злюсь на свою беспомощность, – она опять указала на ноги. – Умей я ходить… и каждый день выходила бы из Бункера. А так приходится надеяться на охотников. И впервые у нас появился такой, как ты.

– Молодой, сильный и даже не тупой? – хмыкнул я.

– Точно. Молодой, сильный и даже не тупой. Ты вот смеешься, а про тебя в Замке сейчас только и говорят. Красный Арни так соловьем заливается. Хвалит и хвалит, хвалит и хвалит.

– Ну… особо я ничего не сделал. Просто рвался на свободу и старался выполнить данное слово.

– Вот за это и хвалит. Ты мог их бросить. Но не бросил.

– Не будем меня захваливать, – фыркнул я. – А чего ты так помрачнела, когда сказала, что мне не раз попадутся находки.

– Трупы, – коротко сказала Милена. – И снова трупы. И полупереваренные рюкзаки, выплюнутые медведями. Или вышедшие иным путем предметы. Не все освобожденные узники добираются до нашего или других бункеров. Многие гибнут в пути. Много ли холода и расстояния надо старикам, чтобы сдаться и просто умереть? И сколько узников во время почти бесконечной отсидки стараются поддерживать себя в нормальной физической форме? Знаешь, что примечательно?

– М?

– Большая часть сюда пришедших стариков страдала одышкой, полнотой, отсутствием какого-либо мышечного тонуса. Они дергали все три рычага, не отказывались от даруемых вина и кексов, не забывая налегать на колбаску и рыбу. Превращались в покорных толстяков. И если после освобождения им удавалось добраться до Бункера и поселиться в Центре или Холле… вот тогда они начинали быстро худеть.

– Люди любят заедать и запивать проблемы, – пожал я плечами.

– Именно. Я тебе так скажу – те, кто занимался собой во время заключения, следил за весом и тонусом мышц, собирал припасы и золото… те сейчас живут в Центре или Замке. Остальные же собрались в Холле. Там они и останутся.

– Прямо статистический показатель. Но… Каждый сам выбирает свою судьбу, – снова дернул я плечом. – Это их дело. Давай поговорим о более интересном. Если не торопишься никуда.

– Например? У меня примерно час свободного времени. Я ведь как-никак работаю, – отстегнув клапан закрепленного сбоку коляски саквояжа, Милена выудила оттуда гаечный ключ и какой-то прибор с парой длинных проводов. Потрясла инструментами и убрала обратно. – Я техник. Слежу за системами, ремонтирую, если требуется. И занимаюсь еще кучей дел. Потому что молодая, сильная и даже не тупая.

– Я удивлен, – признал я.

– А ты думал я живущий на иждивении инвалид? – прищурилась Милена. – Нет уж! Да и ходить скоро начну – заканчиваю сборку протезов. Так о чем поговорим?

– Ты говори, – улыбнулся я. – Ведь что-то тебе от меня надо, верно?

– Угадал. Ты ведь с Данилычем уже общался?

– С двумя.

– Я про последнего. Михаила Даниловича.

– Было дело. Папку вот получил. Почти бесполезную, если начистоту.

– Листала ее, – кивнула девушка.

Опять я называю ее девушкой, хотя ей под сорок. Так молодо выглядит, что слово «женщина» попросту не подходит.

– Но угостили кофе и пообещали поддержку. Уже неплохо. Еще провели короткую политическую беседу о том, почему мясо надо тащить в Замок.

– Тут Данилыч не соврал. В Замке с мясом куда бережнее обращаются. Ресурс важный. Поэтому прислушайся к его просьбе. Опять же не бесплатно мясо берут.

– Но и полную цену не дают.

– А кто даст, Охотник? Здесь богатеев нет. Талоны, теплые качественные вещи, ножи, кованые наконечники для рогатины… чем Замок богат – тем и одаривает. Еще фрукты можешь попросить, если наглеть не станешь. Кое-какие овощи.

– Я не собираюсь наглеть, – поднял я ладонь. – Просто изучаю реалии нового мира. И пытаюсь понять свои выгоды.

– Выгоды? Тут все просто. С Замком дружить выгодно. А что ты получишь в Холле? Одобрительные улыбки? И завистливое шипение в спину? Заискивание перед охотником?

– Речь не о том. Так и так мясо я в Замок доставлять буду. Но ты ведь хотела поговорить о другом?

– Почти. В вылазках тебе будут попадаться различные вещи. Порой технического характера. Меня они жутко интересуют.

– Например?

– Да что угодно. Будь то разбитый будильник или компьютерная клавиатура.

– У вас есть электричество? Розетки? – зацепился я за ее слова.

– Фонарик или еще что подзарядить сумею.

– Работающий компьютер?

– Пока нет. На верстаке лежат четыре убитых ноутбука. Три планшета. И ни один рабочий пока не собрала. А что?

– Очень хочу иметь ноутбук. Я все же дитя прогрессивных технологий, хотя и не чураюсь бумаги и пера.

– Принесешь мне необходимое – соберу. Ноут не обещаю. А вот телефон с сенсорным экраном – вполне.

– Уже есть в наличии?

– У меня есть, – в ладони Милены появился большой телефон. Зажегся экран, она полистала менюшки. – Но мобильной связи нет, конечно. Хотя я работаю над этим. Да я над много чем работаю. Вот только запчастей не хватает. Поэтому и прошу тебя о помощи.

– Сделаю что смогу, – кивнул я. – Но не бесплатно.

– Телефон или ноут. Я тебя услышала.

– Огнестрельное оружие и патроны.

– С этим помочь не могу, – качнула она головой.

– Но ведь в Замке есть огнестрельное оружие. Уверен в этом.

– С чего бы?

– Логика. Сколько десятилетий тянутся сюда бывшие сидельцы со своим скарбом? Кто-то что-то да несет. Люди попадают сюда с рыбалки, с охоты.

– С этим помочь не могу, – повторила Милена. – Не в моей епархии. Я по технике. Огнестрельное… позже тебе стоит поговорить с Михаилом Даниловичем.

– Он главный в Замке?

– О нет, – улыбнулась девушка. – Далеко не главный. И далеко не самый старший. Но многие вопросы решает именно он. Так скажу, Охотник, – чем больше помогаешь Бункеру, тем больше у тебя шансов получить что-то действительно полезное. Я твои интересы услышала. Оружие, техника.

– Не только. Еще информация, – я похлопал ладонью по картонной папке. – Информация. Правдивая, проверенная.

– О чем?

– Обо всем. Я человек интересующийся. Любознательный. Но не любопытный. Чужие личные дела меня мало интересуют. А вот все, связанное с повышением шансов на выживание… очень даже интересует.

– О делах Замка ничего рассказать не могу. Тут уж извини. Центр… тут и рассказывать нечего. Милая сытая богадельня. Холл… то же самое, только чуть холоднее там. А кормят так же.

– Почти так же, – поправил я. – Порции в Холле меньше.

– Верно. Но кто им виноват, Охотник? Чем они помогли Бункеру? Ничем! Большая их часть не принесла с собой ничего, кроме нескольких грязных тряпок. Они ничем нам не помогли. Но при этом их не выгнали на холод. Каждый получил кровать и пропитание. Бункер заботится о них. А они вечно всем недовольны.

– А Центр?

– Они заплатили. И получили условия жизни куда лучше. И это тоже справедливо.

– Оплатили пребывание в доме для престарелых, – кивнул я.

– Все верно. Сытная полезная еда, тепло, уютные комнаты с удобными кроватями, настольные игры, чтение, общение. Безопасность и уверенность в завтрашнем дне. Что еще надо человеку на склоне лет?

– Они выглядят довольными, – ответил я и круто сменил тему. – Что насчет лекарств? Профессия у меня опасная. И если подранят, хотелось бы верить, что получу нормальную медицинскую помощь.

– Получишь, – уверенно ответила Милена. – Запас лекарств невелик, но он постоянно пополняется за счет новоприбывших. Если что – в Замке есть и хирург. Сможет зашить. И аппендицит вырежет.

– Даже так, – хмыкнул я. – Это отличные новости.

Сразу вспомнился несчастный Константин, загибавшийся от аппендикса и выбравший самоубийство, чтобы не продлевать агонию. Тут бы его спасли.

– Михаил Данилович человек сдержанный. Не особо многословный, – продолжила Милена. – Иногда скуп на обещания и добрые слова. Поэтому воспринимай меня как посла доброй воли с личной заинтересованностью. И я тебе обещаю. – Замок поддержит тебя во всем, Охотник. Если ты будешь поддерживать Замок. Наше выживание – дело общее. Поверь – будь у меня ноги, я бы сама выходила наружу как можно чаще. И оставалась бы там как можно дольше.

– Я тебя понял, посол, – кивнул я. – Хорошо. Жди добрых вестей. Но поначалу на многое не рассчитывай. Местность и реалии я знаю пока плохо. И лишний раз рисковать не стану. Опять же нет команды. На крупную добычу и пытаться нападать не стану. Далеко от Бункера отходить первое время не буду. По тем же причинам. Я очень не хочу умирать, посол Милена. Даже ради всеобщего блага.

– Здраво, – признала она. – Но мы тут особо никуда не торопимся.

– Может, и зря, – вздохнул я. – А может, и правильно.

– Подлить чайку?

– С удовольствием!

Наполнив мой бокал, Милена улыбнулась на прощание и укатила.

Оставшись в одиночестве, я пригубил вкусный напиток и задумчиво покачал головой.

Болото. Вот куда я угодил. В сраное болото с таинственным «островком» посреди. Островком, куда нет доступа никому, кроме избранных.

Замок с поднятым мостом и опущенной решеткой…

И улыбчивая принцесса Милена.

А ведь если есть принцесса, то должен быть и старый, мудрый, а порой и коварный король…

Что-то ворочалось в переполненном новыми впечатлениями и информацией мозгу. Ворочалось, но никак не могло оформиться в нечто осознанное. Что-то важное. Что-то удивительное и лежащее вроде как на самом виду. Но я никак не мог ухватить ниточку.

Вздохнув, хлебнул еще чаю и продолжил изучение папки. Хотя это еще громко сказано – про изучение. Осталось три листочка. Два с рисунками, изображающими охоту на медведей. На третьем перечислено то, что Антипий уже рассказал мне. Выбрав пару рисунков, беззастенчиво присвоил их и закрыл папку. Допив чай, отнес опустевший бокал и папку к охранникам и пошел в нашу общую с Шерифом комнату. Надо забрать некоторые вещи и перетащить их в подвешенную под потолком хижину.

Одно знаю точно – улыбчивая дивчина неопределенных лет солгала мне. Я не верю, что в Замке нет ни одного работающего ноутбука или планшета. Опять же – логика. Сколько лет прошло с тех пор, как люди начали таскать по улицам ноутбуки? Минимум четверть века? То-то и оно. Там, за толстыми стенами Замка, должно иметься как минимум несколько функциональных ноутов, планшетов и уже точно найдется пара десятков отлично работающих смартфонов. Да за прошедшие годы и настольный компьютер собрать можно было – мало ли сколько попаданцев угодили сюда при выходе с компьютерного магазина, неся во внутреннем кармашке платы оперативной памяти, новый хард. Или бережно держа в руках коробочку с очередной версией видеокарты, способной сделать любую игру еще более быстрой, красочной и почти реальной…

Милена солгала. И скоро она поймет, что ее ложь была слишком наивной. Быстрый ответ – отговорка, что может сработать для почти безразличных ко всему стариков, но не для пытливого непоседливого мужика средних лет. Надо оценить ее поведение при следующей встрече.

Хотя… может, ей просто велели так говорить.

Нету, и все.

Дальше понимай по мере своих способностей. Глупый примет за правду. Умный поймет – не дадут.

Компьютеры – нет.

Огнестрельное оружие – нет.

Но ты дружи с Замком и поддерживай его – и однажды…

Глава четвертая

– Что возьмешь? – поинтересовался охранник, глядя, как два старика сноровисто заносят в Замок упакованную в пленку тушку медвежонка.

– Ничего, – отмахнулся я и пошел прочь.

– Случилось что, Охотник? – крикнул вслед охранник. – Рука.

– Все нормально, – отозвался я. – Все нормально. Хотя… давайте лист талонов. Пригодится.

Получив желаемое, похромал дальше.

Нормально… все нормально…

Ничего не нормально. Раздражение душило. И прежде чем я перестану его сдерживать, мне надо срочно оказаться в одиночестве. Подходящим местом была душевая Центра. Скинув окровавленные куртку и штаны, отдал их заохавшей старушке. Вручил три талона и попросил постирать и заштопать. Получив заверения и соболезнования, коротко кивнул и ввалился в душевую, захлопнув за собой дверь. Скинув оставшуюся одежду, встал под струю теплой воды и привалился к стене.

Твою мать!

От души врезал кулаком по стене, разлетелись розовые брызги.

Твою мать!

Твою мать!

Рука запоздало отозвалась уколом боли. По левому предплечью тянулась длинная борозда, оставленная когтем зверя. Сегодняшняя охота едва не стала для меня последней. Приманив медвежонка и успешно прикончив его, получил удар сзади, поваливший меня в снег. Неслышно подползший и нанесший удар в спину второй медвежонок уже наваливался сверху. Я чудом ускользнул из-под когтистого пресса, и зверь взрыл снег. Дальше пришлось работать ножом. Сумел прикончить и второго, получив несколько скользящих ударов. Четыре из них приняла на себя одежда. Пятый и шестой пришлись по телу, поранив бедро и руку.

Оскаленная пасть, зловонный рев, поток слизи, едва не пришедший мне в лицо. Невероятная сила зверя, так легко перебарывающего меня. Впечатление будто пытаешься потягаться силой с внедорожником.

Твою мать!

Команда! Мне нужна команда. Или на худой конец один глазастый и не слишком трусливый помощник. Ведь я попросту не увидел второго зверя. Проглядел. И оказался на волоске, что лишь чудом не оборвался.

Чудом!

А я на чудо полагаться не привык. Я предпочитаю действовать наверняка.

Одну тушу оставил в Холле и ее уже разделывают. Вторая ушла в Замок. Для начинающего охотника добыча неплохая. Но не такой же ценой…

Стук в дверь душевой. Встревоженный голос Милены:

– Охотник! Как ты там?!

– Моюсь, – фыркнул я, чувствуя, как отпускает внутри туго сжатая пружина. – Страхи пережитые смываю.

– Ты в порядке? Кровь на полу. Одежда разорвана.

– Пара царапин.

– Доктор уже ждет. Выбирайся давай. Тебе помочь? Я мужской наготы не стесняюсь.

– Справлюсь. Спасибо. Сейчас выйду, – односложно ответил я, глядя, как моя кровь утекает в сток.

– Не тяни, герой!

– Там на полу мешок лежит.

– Вижу.

– Поройся. Нашел я тебе будильник, – хрипло рассмеялся я. – Прямо как заказывала. И еще пару разных штуковин.

Сегодняшняя добыча и впрямь неплоха. Я отыскал перемолотые человеческие кости, разбитые часы, отвертку без ручки, целую алюминиевую кастрюлю, собрал «дров». Убил двух медвежат.

– Спасибо! Уже роюсь, – оповестила Милена. – А ты выбирайся давай! Или я зайду!

– Выхожу, – вздохнул я, натягивая мокрые трусы, что тут же окрасились кровью, пока скользили по раненому бедру.

Выйдя, столкнулся со встревоженным взглядом Милены, успокаивающе махнул здоровой рукой:

– Сказал же – пара царапин.

– Шить придется, – уверенно сказала она, оценив мои повреждения. – Давай в медпункт. Учти, герой, обезболивающего не будет. А вот чаю налью.

– Чая хватит.

– Да ты крут. Не в спецслужбе раньше служил? Раз боли не боишься.

– Нет, – улыбнулся я. – Просто у меня была суровая и мудрая бабушка. Идем.

Доктор оказался сухопарым старичком, чей вид однозначно заявлял – это врач. Прямо врач, а не самоучка, дошедший до азов свои умом. Меня мигом разложили на широкой скамье, а еще через минуту я познал боль зашивания раны без обезболивающего. Жуя кусок медвежьей шкуры, стерпел. На бедре обошлось без швов. А вот на руку легло немало стежков. Забинтовав, врач сухо велел не напрягаться несколько дней, а в случае воспаления ран, немедленно позвать его. Кивнув, я поблагодарил. Порылся в уже осмотренном Миленой мешке и вручил доктору длиннющий пинцет. Нашел там же, среди костей. Хотел оставить себе, но раз уж такое дело. Не люблю оставаться в долгу. Доктор пинцет принял и удалился. Милена проводила пинцет завистливым взглядом, негодующе глянула на меня.

– Тебе-то пинцет зачем? – поинтересовался я.

– Шутишь? Классная же штука! Всегда пригодится! Кастрюлю можно себе заберу?

– Забирай. Не привезешь мне запасные штаны из комнаты? Хватит уже мне наготой людей смущать.

– А ты в форме, – цокнула языком Милена. – Качался в келье? Отжимания и все такое… Думаю, если ты вальяжно пройдешь по коридорам старушки будут совсем не против! Так что не страшно.

Невольно засмеявшись, я осторожно сел, затем встал. Нормально. Главное, первое время не делать излишне резких движений. Пройдя по коридору, заглянул в комнату и с облегчением увидел, что она пуста. Шериф отправился в гости к одной из здешних дам?

– Что случилось-то? – спросила прикатившаяся следом Милена, баюкающая на коленях кастрюлю, заполненную хламом и ломом.

Пока одевался, рассказал о произошедшем. И не забыл о коротком выводе – мне нужен в меру надежный помощник. Тот, что будет поглядывать по сторонам, когда я сам не в состоянии этого делать.

– Таких здесь мало, – поморщилась Милена. – Я бы с удовольствием. Но моя мобильность оставляет желать лучшего.

– Ты и до Холла спуститься не сможешь, – ответил я.

Жалеть инвалида не собирался – она четко осознавала свои возможности и не хотела жалости. Она хотела уважения и жаждала любимой работы. И то и другое у нее уже имелось. Не каждый здоровый человек имел это.

– Не смогу, – легко признала она. – Пандусов нет. Разве что ползком. Но пачкаться в сальной грязи…

– Лестница действительно жутко грязная, – согласился я. – Уже поговорил на эту тему с парой стариков из Холла. С теми, кто что-то решает.

– Думаешь, сделают? – недоверчиво глянула она на меня.

– Сделают, – уверенно заявил я. – Обязательно сделают. И начнут сегодня же. Иначе я перестану отдавать Холлу мясо. Общий уровень гигиены должен возрасти. И сделать это надо срочно – на кладбище кто-то повадился вскрывать могилки и мясцо срезать.

– Да ты шутишь!

– Какие шутки. Сам видел изрезанную ногу мертвеца.

– Вот черт! Нашли их? Людоедов.

– Нет. И вряд ли особо ищут, – раздраженно дернул я головой. – Замку плевать на вкусовые пристрастия Холла, Милена. Ты ведь сама в курсе. Всем плевать на окраинную нищую богадельню. Честно говоря – я сам не особо рвусь кого-то спасать. Но жить хочется в чистоте и без заразных болезней. Слушай, такой вопрос: а замковых на том же кладбище хоронят?

– Нет. Оно для Холла и Центра. В Замке свое небольшое кладбище. Могилки и все такое. Как положено. Надгробия, кресты.

– Вот поэтому им и плевать.

– Зря ты так. Замок заботится обо всех.

– Заботится, – признал я. – Так кормят старых и уже бесполезных собак. Слушай, Милен, я никого не осуждаю. Не борюсь за чужие права. Я сам по себе. И не считаю себя частью Холла. И забочусь я только о себе. Захотел ходить и жить в чистоте – поговорил со старшими Холла. Посмотрю, как они отреагируют. Пропустят мимо ушей – мяса я им больше ни кусочка не оставлю. И помощника я найду самостоятельно. Потому что я сам хочу охотиться, хочу становиться сильнее и умелее. Таковы мои жизненные правила – в первую очередь рассчитывать только на себя. И за каждую неудачу винить только одного человека – себя самого. Причем не в первую очередь, а всегда!

– Как ты зол…

– Я зол, – кивнул я, вставая. – Я очень зол. На себя. Должен был быть более терпеливым. Перед атакой выждать еще несколько секунд. Осмотреться еще раз. Я должен был заметить второго зверя – движутся они не так уж быстро. Но я поторопился. И вот результат. Я получил урок.

– Помощника где искать будешь?

– В Холле. И найду. Есть на примете пару крепких и достаточно смелых стариков. Я разберусь.

Дойдя до рюкзака, порылся во внешнем небольшом кармане и вытащил смешную чуть изогнутую пластину, обильно утыканную дырками. Советский велосипедный гаечный ключ. Или как там называлась эта штуковина, хранившаяся в черном кожаном бардачке, болтавшемся под рамой велосипеда «Урал» или «Украина». Да эта фиговина имелась в бардачке каждого советского велосипеда. До сих пор некоторые велосипедисты таскают такие штуки с собой.

– Тебе нужно? – помахал я еще мокрым ключом перед глазами Милены. – И если да – что я получу взамен?

– А что хочешь? Много он не стоит. Хочешь дам два талона? Или даже три.

– Талоны у меня есть, – рассмеялся я. – Нет. Лучше я тебе отдам это как аванс за твою работу.

– М?

– Мне нужен мощный арбалет, – пояснил я, усаживаясь на кровать и подаваясь вперед. – Реально мощный арбалет. С хорошим запасом стрел.

– Болтов.

– Чего?

– Арбалет стреляет не стрелами, а болтами, – пояснила Милена, протягивая руку.

Заполучив велосипедный ключ, задумчиво постучала им по подлокотнику инвалидной коляски, спустя пару мгновений решительно кивнула:

– Хорошо. В Замке есть несколько арбалетов. Собирал прежде один умелец. Ну как умелец… против медведей дело не пошло. Малая пробиваемость. И дело заглохло. Хотя стоило продолжить и доработать. Мы поступим так – ты тащишь мне все найденное, а я… а я попытаюсь сделать что-то рабочее и мощное.

– Попытаешься?

– Ты устройство арбалета себе представляешь? – спросила она в упор. – Ты спец в этом деле?

– Почти никак не представляю, – спокойно признался я. – Видел только в фильмах. Да и то не в исторических, а в сказках. Там все это выглядело и стреляло неплохо.

– Я чуть лучше – потому что держала в руках, – столь же спокойно кивнула Милена. – И вообще, здесь я поняла – в любом устройстве можно разобраться. Дай только время. Арбалет – не слишком сложное устройство. Но и не слишком простое. Ты вот можешь перечислить его составляющие?

– Разве что самые очевидные, – пожал я плечами. – Если сказать грубо – тугой короткий лук примотали к палке, сделали зацеп для отведенной тетивы, наложили болт. Ну и снабдили спуском тетивы. Как-то так.

– В приблизительных чертах – да. Ты описал детский арбалет. Такой можно натянуть одной рукой. И стреляет он шагов на пятнадцать. Мощности никакой. А тебе ведь мощный арбалет нужен?

– Мне нужен автомат Калашникова с запасом бронебойных и разрывных патронов, – буркнул я, поглаживая раненое бедро. – Со здешним-то зверьем…

– А почему именно арбалет? – с любопытством спросила Милена. – Почему не лук? Не говорю, что хороший лук сделать проще, но…

– Кое-что я про старинное стрелковое оружие все же знаю, – усмехнулся.

– Например? Из лука можно стрелять куда быстрее. Цепочка короче. Выхватил из колчана, наложил, натянул, выстрелил. При умении все занимает секунду.

– При умении, – поднял я палец, – то-то и оно. Искусству стрельбы из лука обучают годами.

– А стрельбе из арбалета учиться будто не надо?

– Ей научиться куда легче. И быстрее. Несколько дней практики – и вчерашнего крестьянина с арбалетом отправляли в передние ряды. Выставляли против летящей тяжелой рыцарской кавалерии. И крестьяне стреляли, перезаряжались, снова стреляли и валили элитных воинов в грязь вместе с конями. Крестьяне с арбалетами убивали бронированных рыцарей еще до того, как те успевали приблизиться на длину копья. Арбалеты идеально показали себя при обороне замков. Арбалетчик мог стрелять стоя, сидя, лежа.

– Ты историк?

– Я любознателен. Любая информация может однажды пригодиться. Главное, быть уверенным в ее правдивости. Знал бы что сюда попаду – поверь, прочитал бы куда больше книг об арктических походах и одиссеях. Перелопатил бы все ценное по выживанию на холоде. Но кто мог такое предугадать?

– Это уж точно, – вздохнула Милена. – Ладно! Я приложу все силы и сделаю тебе реально мощный арбалет. Но размеры у него будут не самые маленькие, предупреждаю сразу! А скорей всего, размеры будут большие. Как и болты.

– Это даже к лучшему. Подумай и насчет штыря. Чтобы втыкать его в снег, устанавливать сверху арбалет и спокойно целиться.

– А это мысль! Сегодня начну чертить. Отложу все дела.

– Но и от уже имеющихся арбалетов я не откажусь.

– Обещать не могу. Но спрошу. Все, я убежала, стуча фантомными пятками, – душа рвется к работе!

Развернув коляску, Милена шустро укатила. Я удивленно покачал головой – молниеносная скорость принятия решений.

Оставшись один, немного посидел, прислушиваясь к ощущениям. Проверил, не окрасились ли свежей кровью бинты. Убедившись, что боль не слишком сильна и раны не кровоточат, встал и осторожно пошел по коридору. Заглянул в комнату к старушке, разложившей на полу мою окровавленную одежду. Орудуя иглой, она раздраженно махнула рукой и, понятливо кивнув, я ретировался, оставив на столике у входа еще пару талонов.

Шагая к лестнице, ведущей в Холл, размышлял об экономической системе Бункера. Талоны. Бункер оплачивал любые услуги талонами и вещами. Причем упор делался на талоны – которые исправно отоварились едой или теми же вещами. Талоны ценились в каждой части Бункера. Преимущественно тратились на лакомства и на замену износившихся предметов одежды. Думаю, в искаженной версии странного государства это единственная рабочая модель, мотивирующая хоть на какие-то свершения. Иначе тут давно бы уже все погрязли в грязи. И снова социальная несправедливость. Каждый день один из замковых являлся в Центр и выдавал оплачиваемые рабочие наряды – подмести и вымыть полы, протереть столы, дернуть за два рычага, привести в порядок туалет и душевую. Но никто из замковых не появлялся в Холле с тем же предложением. Поэтому та же двойная лестница представляла собой жалкое зрелище, а про пол и говорить нечего. Уровень гигиены ужасающий. Вспыхни здесь заразная болезнь – она поразит всех без исключения.

Осторожно спустившись, успокаивающе кивнул глянувшему на меня сухонькому старику. Подойдя, тот осторожно потрепал меня за плечо и, ткнув пальцем в потолок, успокоил:

– К хижине никто не подходил. Мы следим.

– Спасибо.

– Суп горячий будешь?

– Нет, – отказался я, глянув на снова кипящий котел. – Только после генеральной его чистки.

– После сегодняшней варки приступим. Мы тебя услышали, Охотник. В Холле станет чище.

– Хорошо.

Прежде чем подняться, дошел до «монастыря». Настоятель меня уже ждал, сложив руки на животе.

– Что скажете? – с ходу перешел я к делу.

– Предложение твое заманчиво, сын мой, – вздохнул батюшка. – Хорошо.

– Прошу, – я передал целый лист талонов. Повернулся и пошел прочь.

Вчера, на пятый день пребывания в Бункере, я сделал настоятелю Тихону простое предложение – монахи должны взять на себя дерганье рычагов в Холле. И должны исправно дергать все три рычага, постепенно выводя иноземную технику на пик производительности. Слишком многого я не попросил – чем исправней дергаешь за рычаги, тем реже приходится это делать. Уж я-то знаю на своем опыте – как и все остальные жители.

За такую услугу я буду регулярно передавать монастырю талоны, все найденные предметы христианского религиозного культа и некоторую часть обнаруженной не слишком рваной одежды, кою, приведя в порядок, монахи используют для себя или раздадут особо нуждающимся.

Мне самому талоны экономить смысла не было. Потенциально я богатейший житель Бункера – до тех пор, пока продолжаю успешно охотиться на медведей и притаскивать мясо.

Поднявшись в хижину, поднял за веревку привязанное снаряжение. Преодолевая боль, аккуратно все развесил на свои места. Вооружившись найденным у порога веником, подмел пол. Уселся на веранде, облегченно вытянул ноги, допил из термоса остатки почти остывшего бульона. И погрузился в сон. Нужно восстановить силы. Как только проснусь – снова отправлюсь наружу. Если раненное тело не позволит охотиться – просто поброжу поблизости от Бункера.

* * *

Лежа на спине, я наблюдал за летящими по кругу крестами, вслушивался в звучащий в голове шепот и ощущал полное умиротворение. Странное ощущение. После совсем недавней схватки с медведями, злости, раздражения и боли, сейчас на меня снизошло чуть ли не вселенское умиротворение. Здесь, снаружи, я ощущал себя куда лучше, чем в Бункере с его отчетливым неистребимым запахом обреченности. Не самого Бункера, нет. А вот жители Холла и Центра буквально излучали открытую или хорошо замаскированную обреченность. Они прибыли на свою предпоследнюю остановку. Следующий и финальный пункт назначения – кладбище.

Здесь же… здесь всем правила борьба за выживание. Черви выискивали хоть что-то съедобное в снегу. Медведи охотились за червями. С небес порой падали или спускались кресты, с разной вероятностью даря червям еще горячую человечину в пищу. Вечный цикл, визуально хорошо дополняемый безостановочным кручением летающих келий.

Поправив прикрывающую меня меховую накидку, прихваченную из хижины, мысленно еще раз поблагодарил Антипия. Перед выходом навестил его могилу. Сказал с благодарностью несколько слов. За науку. За нежданное наследство. За пример стойкости и ума. Такой, как он, нашел бы общий язык с моей обычно неприветливой, строгой и крайне разборчивой бабушкой.

Падающий снег быстро превращал меня в сугроб. Я не переживал по этому поводу. Опыт уже есть. Подстилка, накидка, теплая одежда и термос с бульоном надежно защищали меня от холода. И я совсем не был против лишней маскировки. Мягко перевернувшись на живот, сумев не нарушить при этом лежащий на мне слой молодого пушистого снега, огляделся. Шагах в двухстах почти скрытый снегопадом вход в Бункер. А вокруг пустота. Даже кружащая небольшая стая червей куда-то скрылась, перестав оставлять вокруг меня извилистые борозды в снегу. Это меня и насторожило. Куда делись вездесущие и вечно голодные создания?

Пролежал неподвижно несколько минут. Хотел уже встать, когда увидел его.

По снегу брел покачивающийся нагой человек. Он медленно проходил шагах в двадцати от меня. Голова опущена на грудь. Стоящие дыбом волосы искрят. В просвечивающей насквозь груди видна решетка ребер и пульсирующее за ней яркой оранжевой искрой сердце. Под кожей бегут пылающие огнем вены, становящиеся тусклее в конечностях. Этими же венами лицо превращено в искаженную горящую маску. Неизвестное страшилище рывком дернуло головой. Повело лицом по сторонам. Это позволило мне увидеть его глаза, показавшиеся просто черными угольками или провалами на пылающем лице.

Я инстинктивно вжался в снег, замер, сохраняя полную неподвижность. Все мои инстинкты орали во всю глотку – беги! Я предпочел затаиться. И заставил себя чуть опустить глаза, чтобы смотреть на него не прямым, а чуть смазанным взглядом – вдруг почувствует взгляд в упор.

Меня не заметили. Неизвестный… неизвестное существо… обогнуло холм и медленно свернуло, уходя прочь от Бункера. Я продолжал следить, отмечая в памяти каждую мельчайшую деталь.

Это старик.

Субтильное телосложение. Таз шире плеч, тонкие руки с узловатыми суставами. Впалый живот.

Безвольно отвисшая челюсть.

Длинные седые волосы. Щетина на щеках и подбородке. Кожа белая. Голова и плечи заметно искрят, отбрасывая снежинки прочь. Пах и ягодицы покрыты откалывающимся льдом. На ногах заметны длинные глубокие царапины.

Если не брать в расчет загадочное свечение, то я видел сутулого голого старика шагающего в снегах.

Но свечение…

Мистика – ее надо отбросить в первую очередь. Должно быть иное объяснение. Более разумное. Опирающееся на факты. Но как-то не идут на ум подходящие случаю факты.

Что за безумие я только что увидел?