Текст книги "Инфер"

Глава четвертая

Безымянный город мы покинули без каких-либо проблем, если не считать за таковые пару сбитых диких свиней и одну жирную спятившую гоблиншу, попытавшуюся остановить двухтонный внедорожник с прицепом собственной тушей и безумной улыбкой. Туша с чавканьем лопнула, улыбка частично прилипла к капоту, так дальше и поехали. Сбивая вопящую что-то толстуху, Хорхе даже не вздрогнул, спокойно глядя на расчищенную от зарослей улицу сквозь живую помеху и продолжая спокойно, но не монотонно, рассказывать свою историю, благо вопросов от нас пока не поступало. Я и Каппа, убрав пару кресел из салона, уселись и слушали, не забывая поглядывать на медленно проплывающую по бокам дорогу, но не обращая внимания на далекие едва слышные выстрелы – в Небесной Башне началась беспорядочная пальба.

– Раньше я кем-то был. Кем-то… умелым. – говорил бывший советник, крутя баранку и сверяясь с лежащей на колене раскрытой записной книжкой, зафиксированной на ноге длинной резинкой, перехватившей бедро. – Я не говорю, что был важным, но я был умелым и знающим специалистом своего дела. В этом я уверен полностью. И, судя по всему, послужил я в прошлом на славу, раз меня возродили.

– Возродили?

– Те, кто пришел в очищенный от скверны мир – в прошлом неплохо служили, и отпущены им все грехи. А память стерта, дабы убрать не светлые, но темные воспоминания о жутком и мерзком прошлом. Так говорят здешние священники.

– Кто?

– Лесные друиды, что живут к северу, востоку и западу от Комерцио. Я в их слова особо не верю. Просто зафиксировал услышанное в памяти и записях. Предупреждаю – мои записи неплохо зашифрованы.

– И нахрен мне твое предупреждение?

– Ну… вдруг решишь, что тебе хватит моих записей за вычетом моей нудной болтовни. И выстрелишь мне в затылок.

– Какой дурак будет стрелять тебе в башку прямо в машине? Забрызгаешь здесь все…

– Понял. Бояться надо, когда выйду отлить? Ясно. Про друидов – врут они все. Раз ты славно в прошлом служил, раз был нормальным человеком, то какого черта в этом новом светлом мире полным-полно человеческого дерьма? Убийцы, насильники, грабители – не сосчитать! Что это за отпущение грехов такое? Нет. Тут какая-то другая система. Как бы то ни было – родился я в Комерцио. Нас было ровно тридцать человек. Двенадцать девушек, восемнадцать парней. Система посчитала так, чтобы было ровно пятнадцать пар.

– Не сходится. – заметил Каппа.

– Сходится. – не глядя на него, ответил Хорхе и чуть повернул руль, прижимаясь к фасаду массивного трехэтажного здания. – Восьмерым едва рожденным и ничего не помнящим о своей прошлой жизни парням Мать радостно объявила, что у них не все так просто, а остальное предоставила выяснять самим. Такое же объявление было сделано двум девушкам. Причем Мать объявила это при встречающих – а всех возрожденных и чистых встречают праздником. Вы не подумайте, мне плевать, кто и с кем спит. Но в тот момент я понял, что так дело не пойдет. Где выбор? Где право решать самостоятельно? Такое вообще бывает? Родилась девушка – а ей в лицо заявляют, что она лесби. Причем при всех. Как клеймо. Ни приватности, ни интимности, ни уважения. А седенький друид тут же добавляет, что здесь стыдиться, мол, нечего, внутренняя природа каждого светла и чиста. Ты это к чему, дедушка? Спятил? В общем, меня отправили в один из трактиров – для начала. Официальное трудоустройство всех возрожденных, дабы с первых дней они привыкали к повседневной радостной работе. И, моя грязные тарелки, посматривая вокруг, я уже через пару дней понял, кто из персонала хозяина обворовывает, кто с кем спит, кто кого ненавидит, а в лицо улыбается, какие блюда надо из меню нахрен выкидывать, потому что их тупо слишком долго готовить, а цена на них крохотная… в общем, я понял, что не дурак, и посудомойщиком мне вряд ли сама природа предназначила быть. А ведь мне не напрямую пусть, но так и объявили с прищуром – ты, мол парень простой да работящий, мыть тебе посуду до старости. – прервавшись на пару секунд, Хорхе направил машину в узкий проход между двумя обвалившимися домами, перевалил через тройку невероятно толстых узловатых корней и, выбравшись на ровное пространство, продолжил: – Я свалил с того трактира. Превратился в безработного. Но без денег не оставался никогда. Всегда песо в кармане звенели. Одному то подскажешь, другому это – и люди всегда отблагодарят за помощь. Еще через пару лет такой привольной жизни я понял, что хочу что-то создать. Прямо зуд во мне появился. Нестерпимый зуд. Желание создать новое племя, новый город, новую организацию, причем такую, где все работает как надо, где не держат никчемных дебилов из-за дружбы, родства или былых заслуг. Захотел я, да… но ничего не вышло. Почему? Потому что я не умею себя с людьми вести. Не умею себя поставить так, чтобы меня реально уважали. И ведь я вроде не дурак, а разобраться с этой проблемой так и не смог. Может, у меня на лице что-то? Или рост маловат? Вечно ко мне кто-то цепляется, вечно пытается вызвать конфликт, навязать перепалку или же сразу идет ва-банк и отказывается выполнять приказ. Так я разошелся со всеми, кто сначала заинтересовался моими идеями. Ну или с теми, кто соблазнился моими обещаниями. Вот ты… босс…

– Оди.

– Оди. Спасибо. Вот ты, Оди. Я на тебя глядеть боюсь. И не только я – слышал, что говорили те, кто на экранах видел твое вроде бы и нормальное лицо, когда ты попадал в обзор камер. Но твой взгляд, твоя осанка, поза, даже линия плеч… все это вместе и по отдельности напрямую заявляет – не вздумайте со мной спорить, бастардос, а то я вам глотки вырву! И ведь ты просто проходишь мимо… Отсюда мой простой вопрос, Оди – как? Как добиться такого же. Как сделать так, чтобы ни один из моих долбанных подчиненных не пытался меряться со мной членами или силами. Как?!

– Убей десятерых. – с зевком ответил я и покосился на замершую на кромке частично обвалившейся кирпичиной стены хищную кошку.

– Убить десятерых. – повторил задумчиво советник. – Так… ну общий посыл я уловил – чем больше крови прольешь… А если не поможет? Если во мне после этого ничего не изменится?

– Убей еще десятерых.

– Ага… интересная у тебя арифметика, сеньор Оди. Очень интересная. А нет… менее кровавых способов повысить свой авторитет и харизму лидера?

– Нет.

– Ну ясно. Я подумаю над этой практикой… Хотя всегда старался держаться в стороне от кровавых дел. Может, и зря старался…

– Все в дерьме – а ты чист как весенний цвет сакуры? – произнес Каппа. – Кто будет уважать такое хитрожопое дерьмо?

– Вот теперь я уяснил еще что-то мудрое… запишу на досуге. Так вот – я понял, что мне нужна ширма. Мне нужен кто-то на позицию лидера, на позицию короля. А я, стоя незримой мудрой тенью за его плечом, буду направлять его действия. Начну строить мощную организацию. Начну строить клан… а позднее, когда закончу почти все важное, смещу марионетку и займу ее место…

– На троне? – лениво предположил я.

– Скажем… место в директорском кресле. И продолжу вести организацию к возвышению.

– А зачем?

– Что зачем?

– Зачем строить. Зачем возвышать. Какова цель?

– Не знаю. – признался Хорхе. – Честно, не знаю. Но наверняка эта цель есть – просто я ее еще не осознал. В любом случае этот проект обернулся полным провалом. Первые дни будущий король Джакомо Буба целовал мои ноги и умолял только об одном – продолжай, продолжай, о да, продолжай делать меня богатым и сильным, просто продолжай, амиго Хорхе! Это я узнал, что Небесная Башня опустела, и ее можно занять. Я привел племя в город, пустил весть в округе, что мы набираем новых бойцов. Я сумел восстановить всю чертову инфраструктуру, наладить быт, заставить всех прекратить сраться по мелочам. Я наладил такой график, чтобы заклятые враги постоянно были разведены далеко в стороны и не пересекались. А затем, спустя несколько лет, появилась сисястая шлюха и начала ставить мне палки в колеса! Причем просто так! Эта тварь возомнила себя знающим управляющим! Решила, что легко сможет меня под себя подмять! Не выйдет!

– Вышло. – усмехнулся я. – У нее все получилось, гоблин Хорхе. Шлюха хотела тебя выжить – и выжила. Если бы ты не подосрал ей напоследок, сообщив о том, как она взахлеб кому-то сосала – кому-то, но не королю – все бы и вышло по ее плану. Тебя выжила из собственной… как ты там сказал? Организации? Тебя выжила из собственной организации обычная тупая сосалка. И только потому, что она не боялась тебя. А должна была! Должна была бояться до дикой усрачки! Хватит ныть о своей не удавшейся жизни, Хорхе. Расскажи-ка мне про здешние земли, про друидов, Комерцио, Чикурин и так далее.

– Как скажете, сеньор Оди. Я люблю рассказывать…

Крутя руль, привычно маневрируя между обрушенными зданиями, поваленными памятниками и поросшими зеленью земляными наносами, Хорхе делился знаниями, не забывая при этом через каждые три предложения повторять, что он выдает лишь только проверенные факты и без какого-либо личного оттенка, суждения или любых иных эмоций.

Слова-то какие…

Этот ушлепок, что привык добиваться своего не силой, а переговорами, появился в этом мире слишком рано. Прежний мир уже ушел, а новый – с привычными ему законами достижения цели – еще не наступил. Вот он и мотается из стороны в сторону как кусок зефира в засранном унитазе базарного сортира.

Но кое-что он знал – этого не отнять. И поэтому я внимательно слушал.

Мы находились на обширной территории, известной как Разрешенные Земли. В пределах этого солиднейшего куска разместилось несколько городков и селений, разделенных полным бездорожьем, если только не принимать за дороги протоптанные тропы и крайне редкие грунтовки, по которым кое-как пробирались запряженные лошадьми и мулами повозки, а также редкие здесь электромашины. Исключительно электромашины – двигатели внутреннего сгорания под полным запретом, тогда как полная зарядка батареи электрокара стоит всего пару песо. Опять же никто не мешает установить собственную солнечную панель и заряжать вообще бесплатно. Ее же можно приобрести в нескольких крупных лавках, где ассортимент поддерживается щедрой Матерью.

На этих землях преобладают леса – густые, первобытные. Вырубка под категорическим запретом, разрешение могут выдать лишь друиды, и лишь в их присутствии можно срубить указанное ими дерево. Нет, обреченное дерево не обязательно больное, но друиды руководствуются указаниями Матери и собственными соображениями, а еще им помогают дивинусы, что всегда знают, что можно в лесу трогать, а что нет. Леса требовалось много – в первую очередь для постройки и ремонта домов. Постройки же можно было возводить исключительно из природных материалов, причем имелся четкий список разрешенных способов, а все остальное – под строжайшим запретом и угрозой весомого наказания.

Какой по мнению Матери лучший способ возведения жилой постройки?

Ответ – иглу. Че это такое?

Это когда лепишь себе дом из снега. И да, по мнению системы – это лучший вариант сооружения зданий. Ну и что, что здесь снег выпадает раз в десять лет и ненадолго? Все равно способ лучший.

Чуть ниже в списке находятся вигвамы, шалаши, юрты, шатры – список длинный, и с ним всегда можно свериться на экране главного здания Комерцио – в мэрии. Главное условие – из чего бы не возводилась постройка, это должны быть природные материал, причем, чтобы они были не обработаны. И Матерь – опять всплыло это слово – крайне благосклонно относится к тем хозяевам, кто свои дома регулярно переносит, давая прежнему месту отдохнуть, порасти молодой травкой…

Можно ли складывать здания из бревен?

Можно. Но без гвоздей. Есть хорошие мастера, что возводят и трехэтажные здания из бревен, причем без единого гвоздя, а дома крепкие на славу. Щели заделывают мхом.

А можно ли дом из камня сложить? Ну конечно же можно, гаденыш ты мерзкий. Возводи. Но камни не отесывать, никакого цемента не использовать – глиняный раствор можно.

Такие капитальные строения уже не перенести, но в них обычно живет много народу, поэтому Мать смиряется с подобным стремлением людей к жилищу покрепче, чем хлипкий вигвам. Особенно это важно в те периоды, когда наступает смена годовых сезонов – когда лето переходит в осень, к примеру. Сейчас, кстати, как раз заканчивается первый месяц осенней поры. И вот-вот начнутся пусть не такие уж и частые, но все равно крайне опасные и кровавые происшествия – и все они связаны со сходящими с ума дивинусами. В города приходят звери-защитники. Приходят и начинают убивать. Причем не просто убивать – они рвут людей в мелкие клочки, затем катаются в кровавом месиве, вываливаясь полностью и затем начинают жрать мертвую плоть. И неважно, является дивинус хищником или травоядным – все равно жрет мясо и пропитанную кровью землю. Потом, отлежавшись, начинает искать новую жертву – пока не явятся друиды, что быстро усыпят спятившего зверя и унесут в лес.

Вот на случай визита дивинуса и нужны крепкие двери и засовы, каменные или на худой конец бревенчатые стены, прочные ставни в предельно узких окнах – очень помогают сохранить драгоценную жизнь!

Так что в хлипких шалашах ютятся только в спокойные периоды, а затем их обитатели готовы сделать что угодно, лишь бы их пустили в надежное убежище.

Ах да – Мать не любит, чтобы люди закапывались в землю, обустраивая там подвалы. Если кто донесет на хозяина, что под домом устроил себе погребок… здание снесут к херам, а самого владельца уже будут судить друиды. И это еще если повезет – жители Мать чтут, и наглого придурка-копателя могут и сами кончить, не дожидаясь суда. Или похоронят в его же погребе заживо – уже случалось такое. Фанатиков хватает.

Комерцио – городок торговый. Он начался от двух капитальных домов – Магазина и Мэрии. Но сейчас город все чаще стали называть по-другому – Понти. Мосты, если поточнее. Почему? Потому что рядом с Понти высится пять высоченных массивнейших мостов, что раньше являлись частью сходящихся здесь дорожных эстакад. Понти расположен как раз под ними. Прежде от мостов отходили частично уцелевшие дороги – обломки мрачного прошлого, что пока сумели устоять пред разрушительным временем. Поэтому город и был основан именно здесь – одной из главных, популярных и достаточно щедро оплачиваемых работ была профессия крашера. А это тот, кто, вооружившись молотом, киркой, зубилом, корзинами и прочими инструментами, в составе частных бригад получал от Матери ежедневные задания по уничтожению дорог и мостов. А они построены были очень прочно – странный бетон почти не поддавался молотам и зубилам. Но люди что термиты – сумеют сгрызть что угодно, дай только время. В общем, такие занятия как уничтожение мостов, дорог, обнаруженных в зарослях зданий, а затем транспортировка кусков отбитого бетона к Материнской Суровой Длани, она же дробилка, составляли главный источник дохода для местных жителей. Еще можно было чуток подработать на ношении мешков с дробленным бетоном к Грязной Яме, куда год за годом высыпали песок и выливали содержимое сточных ям.

Ах да – никаких очистительных сооружений. Все отходы по бамбуковым трубам, что покупались в Чикурин, сливались в специальные ямы не слишком большого объема, откуда золотари их вычерпывали и отвозили к Яме.

Что будет, когда уцелевшие мосты будут окончательно «съедены»? До этого еще далеко. А так – поговаривают, что тогда крашеры переберутся в Чикурин, где имеется парочка высоченных эстакад. Другие же говорят, что тогда бригады крашеров будут вахтовым методом отправлять в заброшенный город – там уж точно есть где разгуляться. Но верней всего – прежний Комерцио просто умрет, а новый тут же будет основан посреди заброшенного города. Вот поэтому то консильери Хорхе и хотел заранее прибрать к своим рукам Небесную Башню, что так удачно расположена в самом центре здания. Он лелеял безумную мечту – организовать собственную огромную бригаду крашеров, что начнут уничтожать дома на окраине города, особенно усердно работая, когда над ними пролетают беспилотники – Мать ведь зоркая, ничего мимо глаз не пропустит. Увидит, как день за днем усердно трудятся обитатели небоскреба – и простит их за то, что поселились в запретном месте. А может, даже начнет награждать их за труд… и сделает Хорхе главным управляющим по крашерам, что гарантирует солиднейший доход и уверенность в завтрашнем дне.

Но не выгорело – эти ленивые твари и думать не хотели о том, чтобы браться за инструмент и начинать крошить бетон. Их в последнее время было трудно заставить притащить даже пару тачек кирпича. А всему виной гребаный король Буба – все знают, что макака гниет с головы.

А ведь, прости их Мать, они бы стали безумно богаты! В город редко кто суется, там осталось множество запретных предметов, вроде всевозможных изделий из пластика – а Мать пластик ненавидит. Сколько не нагреби этого дерьма – она с радостью отправит дрон и заберет все подчистую. И, само собой, щедро заплатит за помощь в очистке мира от дерьма.

Вот что странно – в городе, в зданиях, есть все свидетельства того, что раньше весь не гниющий искусственный хлам усиленно собирали и вывозили. А потом почему-то прекратили это делать. И поэтому в некоторых зданиях не найдешь ничего, а в других полным-полно.

Стекло? С ним двойственно. Мать оценивает каждый такой предмет. И либо разрешает его свободно использовать, либо велит бросать в дробилку. Но в окнах стекла имеются.

Чикурин?

С ними назревают проблемы. В последнее время отношения между Чикурин и Комерцио начали стремительно портиться. Кто-то поговаривает о грядущей войне – и никому нихера не смешно. Огнестрела нет ни у кого, это запрещено. Холодное оружие – да хоть увешайся, но, если убьешь кого или ранишь – будет суд. Луки тоже разрешены. Арбалеты запрещены категорически.

И поэтому, парни… вам в город вот в таком виде – железных долдонов с пушками – лучше не показываться. Проблемы будут. Вы ведь не блаженные рыцари. Или вы все же они? Просто плащей нет, вот я и подумал…

Погоди. Кто-кто?

Рыцари блаженные.

Это еще кто?

Ну как… те, кто ради блага земного и мира во всем мире, отказался от всего. Те, кто бродят по землям, выискивают скверну и уничтожают ее. Вот их и называют Блаженными Рыцарями. Еще изредка их за глаза называют Инквизицией, но лучше так не делать – кто-нибудь донесет и возникнут проблемы. А с Рыцарями считаются даже друиды.

Ясно… что там было про Чикурин и почему никому не смешно?

А потому что придурки из этого долбанного Чикурин живут по какому-то сраному кодексу, называемому Бусидо. И живут по нему постоянно – как в быту, так и в бою.

– Помни о смерти. – нарушил молчание Каппа.

– А? – испуганно дернулся говорливый водитель.

– Продолжай. – нетерпеливо буркнул я, – И поэтому жители Понти боятся их?

– Ну… помимо своего кодекса, они еще нехило так умеют обращаться с копьями, луками, совсем уж непонятными хреновинами и, что самое главное – они обалденно владеют мечами! Один такой гость однажды, непонятно, на что разозлившись, за несколько секунд убил четверых, каждому нанеся несколько резаных ран мечом. Они шустрые. Злые. Непримиримые. И никогда не забывают обид – даже тех, которые они выдумали сами.

– И с чего началась проблема?

– Не знаю. Но с каждым днем, как я слышал, ситуация все серьезней.

– Вы же под приглядом системы.

– Расскажи это умершим крашерам, в которых угодили стрелы прямо на эстакаде! Или тем, кто отправился в лес за травами или плодами, но так никогда и не вернулся. Может, звери сожрали. А может, наткнулся на пару кодекснутых мечников. Только без обид, Каппа. Ты вроде не такой…

– Почему?

– Ну… тебя жопой прижали, считай, оскорбили смертельно – а ты меня еще не зарезал.

– Веди машину. – произнес мечник. – Просто веди машину…

– Конечно, сеньор, конечно. Не держите зла. Просто я… я против фанатизма и одержимости каким-либо кодексом и какой-либо идеей. Понимаете? – пригнувшись к рулю, торопливо заговорил Хорхе. – Тут ничего личного. Просто я всегда считал, что жесткие границы… они мешают. Сильно мешают.

– Жесткие границы? – без нужды переспросил я, в попытке унять странное беспокойство.

Это внезапно появившееся нервное напряжение… как удар слабой силы электрическим разрядом. И нет – оно не связано с нашим водителем или машиной. Мое беспокойство вызывает что-то вокруг нас… но я не могу понять, что.

– Да, сеньор Оди. Жесткие границы. Они всегда мешают.

– Чему?

– Да всему! Как договориться с упертыми фанатичными друидами? Как договориться с Матерью, что не позволяет никому жить в разрушенных городах? Этот фанатизм, эти табу, жесткие правила и навязанные условности… они мешают бизнесу!

– И защищают мир. – обронил я, приподнявшись в просторном салоне рамного внедорожника и оглядываясь.

Несущую нас машину я, кстати, опознал. Чиф дефендер. Могучая модель, что памятна мне по многим вылазкам. Ей далеко до военных электромашин, но ее с трудом можно было назвать гражданской. Мощная рама, огромный запас прочности, движок, что способен протащить через любое дерьмо и не захлебнуться, усиленный корпус, никакой лишней электроники, все, что возможно, сделано на старой доброй механики. Имелся и немалых размеров экран, способный заменить все «ламповые» приборы – им и пользовались богатенькие хозяева, не желающие чрезмерно погружаться в ретро. Хотя чаще всего они даже не касались руля – чиф дефендер, шестиметровый монстр, был снабжен отличной версией автопилота. А если хозяин обладал особым статусом, то в автопилоте уже были прошиты координаты ближайшего убежища, способного защитить от любого катаклизма подыхающего на глазах мира.

– Жесткие границы защищают мир? – с недоумением переспросил Хорхе, бросив на меня короткий взгляд.

Я окончательно убедился, что мое беспокойство вызывает не он. Нет. Это вообще не связано с бывшим советником.

– Когда гоблины боятся, когда гоблины знают, что, если срубил дерево – ему отрубят руку или голову, если убил ради забавы оленя – убьют и тебя, если гоблин знает, что ему не откупиться, ему не договориться… вот тогда и только тогда гоблин перестает рубить и убивать. Но дай ему лазейку, дай ему крохотную возможность договориться… и мир начинает погибать. А гоблины начинают себя чувствовать не гоблинами, а хозяевами мира…

– Я не понимаю.

– Ты не понимаешь. – согласился я. – Остановись.

Машина тут же сбросила скорость, но не остановилась, потащилась дальше, давя протекторами лианы и мелкий щебень.

– Я сказал что-то лишнее, сеньор? – спина Хорхе напряглась, он ждал пулю или удар ножом.

– Когда в следующий раз я скажу «остановись», а ты продолжишь давить на газ… я вышибу тебе мозги.

Дефендер резко остановился, Хорхе, услышавший «следующий раз», понял, что это не приговор и, не скрывая огромного облегчения, выдохнул, вытер мгновенно взмокший лоб и кивнул:

– Урок усвоен, сеньор Оди. Сперва выполнение приказа – затем вопросы. Что теперь?

– Сиди здесь и будь готов рвануть. – буркнул я, открывая дверь и осторожно покидая трехтонную машину.

– Лид?

– Сиди тут. – велел я, глянув на поймавшего очередной приступ мечника, пытающегося перебороть слабость. – Машину не покидать.

– Есть! Но что не так?

– Птицы. – ответил я и обвел рукой разрушенный город вокруг нас. – Они везде. Но не там. – моя рука указала в сторону перекрывающего обзор огромного завала, бывшего останками разрушившегося высотного здания. – Сидите здесь. Из машины не высовываться, ждать меня.

Не дожидаясь ответа, я проверил заряд экза – уже третий раз за последние пару минут – и, раздраженно цыкнув, зашагал вверх по склону, двигаясь в экономном режиме. Заряда хватает, но он все же не полный. В свое время мне пришлось долго давить на конструкторов одной летающей фабрики, что создавали прототип этого экза – давил в буквальном смысле, едва не выдавив кишки самому жирному. И вот чудо – проникшиеся инженеры забыли слово «невозможно» и сумели найти в мобильной броне место для батарей повышенной емкости. Поэтому я могу позволить себе куда больше, чем многие другие обладатели боевых экзоскелетов. Но даже мне не сравниться с…

– Вот дерьмо! – с чувством прошептал я, замерев у самого гребня обвала и глядя на приближенную картинку далекой улицы.

Спинами ко мне там перемещалась боевая слаженная четверка – это было понятно по тому, как они двигались, как держали дистанцию между собой. И плевать, что из этой четверки трое – звери. Дивинусы? Или как их там?

Это могут быть только они.

Три невероятно большие черные пантеры со столь мускулистым телосложением и странноватыми очертаниями, с будто ты бы подбитыми изнутри сталью шкурами, что и вариантов не остается – эти звери созданы для боя. Но они были ведомыми, покорно шагая треугольником вокруг лидера, без видимых усилий неся на себе сбрую с металлическими контейнерами, одновременно служа глазами, нюхом, слухом и чем там еще могут похвастать генетически модифицированные и напичканные электроникой звери. Единственное, чего пантеры точно не делали – они не защищали лидера. Этого просто не требовалось.

Малый шагоход.

– Вдовец. – прошептал я, вжавшись грудью в битый камень. – Твою же мать…

Высота три метра, не слишком массивный, при этом быстрый, хотя до настоящих скоростей ему далеко – это все же в первую очередь штурмовой танк, несущий на себе охрененное количество крупнокалиберного скорострельного оружия, плюс у него в спинном горбе малая ракетная установка, способная бить как по наземным, так и по воздушным целям. А еще огнемет.

Изначально они должны быть вдвоем – два работающих всегда парой боевых экза. Но что-то пошло с финансированием этой разработки не так, и в результате малый экз был убран, а крупный еще чуть подрос, перейдя в категорию пилотируемого шагохода. Так вот «овдовев» до «женитьбы», он и получил свое прозвище.

Вдовец.

Предназначение – действие в городских условиях. Поэтому и размеры постарались сделать такими, что этот ловкий механизм мог действовать даже в коридорах, служа прикрытием для пехотинцев и полицейских сил. Где Вдовец пройти не может – он пробивает себе путь. Или же заполняет недоступные уголки выдохом огнемета.

Память возвращается?

Вряд ли. Я по-прежнему ничего не помню. Или почти ничего. Что-то определенно ко мне вернулось. Может, я что-то и потерял. Только время покажет.

Да и не до этого сейчас.

Чем эта четверка распугивает животных вокруг себя? Ультразвуком? Инфра? Что-то другое? Но они точно отгоняют от себя все зверье – какая трогательная забота. Ведь по ним в любой момент могут шарахнуть чем-нибудь серьезным, и будет настоящая трагедия, если пострадает срущий на фиалки опоссум…

Вдовец замер.

Секунда…

И он резко развернулся ко мне. Снова замер. Повернулись и пантеры, чуть разошлись в стороны, припали к земле, разом скрывшись среди обломков.

– Вот дерьмо. – повторил я, оставаясь неподвижным куском металла на солнцепеке.

Еще секунда… еще десять секунд напряженного ожидания…

Между нами две тысячи триста метров пресеченного городского постапокалиптичного пейзажа, опутанного лианами. Но Вдовец неплохо прыгает и при нужде может все же развить спринтерскую скорость, не говоря уже о ракетной сучьей установке.

Щелкнув передатчиком, я тихо произнес:

– Каппа. Будьте готовы рвать с места.

– Принято. – ровно и безэмоционально отозвался пришедший в себя азиат.

– Проверь, что есть бронебойного. И держи наготове.

– Принято.

Внутри шлема тихо предупреждающе пискнуло – вражеский шагоход сканирует эфир, выискивая любую активность.

Еще секунда… и из-за бугра его кокпита беззвучно взмыл в воздух не дающий отблесков темный дрон. Набирая высоту, он направился точнехонько в мою сторону. Одновременно с этим пришли в движение две пантеры, застелившись по земле в моем направлении и через пару секунд скрывшись в низких густых зарослях. Как в воду нырнули.

– Вот оно мне надо было? – вздохнул я, упираясь рукой в массивный булыжник и, оттолкнувшись от него, заскользил вниз, срывая растительность и поднимая облака пыли.

Таиться смысла уже не было – дрон засечет. Тут главное – не попадать под прямую наводку с долбанного шагохода. Не хотелось бы мне сейчас уворачиваться от умных ракет. Оказавшись внизу, парой прыжков добрался до внедорожника, мне навстречу распахнулась дверь. Оставаясь снаружи, развернулся, поднял обе руки, зло покосившись на пустые крепления, где раньше был так долго и верно прослуживший мне игстрел. Гребаный гибрид Мурроса…

Темная точка продолжает буравить облака, вот только зря дрона послали вперед так быстро. Надо ему было подняться еще хотя бы метров на двести, прежде чем попадать в мой прицел.

Две короткие очереди… крутнувшийся беспилотник ухнул вниз, а я, оказавшись во внедорожники, рявкнул:

– Вперед!

– Есть! – уже наученный горьким опытом Хорхе сначала вжал педаль газа и только затем что-то вякнул: – Куда, сеньор?

– Тот же маршрут. Прочь из города. А ты счастливчик. – оскалился я, хватаясь за скобу люка на потолке. – Ты прямо охренеть какой счастливчик.

– Почему, сеньор?

– Ассасино. – выдохнул я, открывая люк. – Он явился по ваши души, ушлепки.

Та улица, на которой я заметил Вдовца со свитой – мы ее недавно миновали – вела аккурат к небоскребу, где сейчас увлеченно занимались междоусобицей тамошние ушлепки, что уже наверняка прикончили короля и теперь решали, кто же обладает настолько могучим членом, чтобы занять его место на троне.

– Матерь Святая! – закашлялся советник. – Матерь Святая! Спасибо вам! Спасибо! Держитесь!

Набравший скорость внедорожник круто повернул, четко воткнувшись меж сошедшихся стен переулка. Мы вылетели на улицу пошире и, замедлившись, запрыгали по булыжникам.

– Держи левый фланг. – выпрямившись, велел я, пропихиваясь в широкий люк. Слишком широкий для обычной гражданской модели. Если в военных, где откинутая крышка превращалась в броневую заслонку, а за ней в люке оказывался экз или пулеметчик в полной снаряге, то здесь все же постарались уменьшить габариты окна в небо. И зря.

С воем мнущегося металла я все же пролез, чуть дернулся, окончательно деформируя крышу, и… шарахнул очередью в выметнувшуюся из-за стены стремительную черную тень. Из пяти в пантеру угодили три пули. И все со звоном отлетели рикошетом, вспоров черную шкуру на плече и груди. В кровавых прорехах блеснула сталь.

– Прекрасный новый чудный мир. – зло улыбнулся я, стреляя уже с двух рук.

Картечь, пули – и все в морду. Вот только хищная гадина с легкостью увернулась, мои выстрели выбили облако пыли, и на этом все. Внизу загромыхало оружие Каппы, бьющего по завалившемуся набок зданию – по изломанной кромке вспученных рваных стен бежала вторая пантера. Но бежала недолго – скрылась на той стороне, исчезнув из вида. Моя же сместилась за прицеп… вот сука…