Текст книги "Инфер 5"

– Сектанты – торговцы! У них там свой черный мразотный рынок… они ни за что не пустят Зилру на мясо – ведь она…

– Корова, – понял я. – Она производит очень дорогое мраморное мясцо…

– Да, – кивнул Зилрой, и на его щетинистом лице ненадолго появилась надежда. – Да… Она мясной производитель… так что ее даже пытать не станут, чтобы мяско не стало жестким.

– Так на кой хер две девки поперлись в Дублин? Бонусы тратить?

– Ага. Но не на херню какую-нибудь! Ты ведь пойми – у нас тут дикость повсюду. Никаких высоких технологий. Зато в Дублине всего хватает.

– Медблоки?

– Конечно! А к медблокам в придачу идут аддосы. Они же ликвидосы. Но все называют их просто аддосами. Это умные автоматизированные операционные, что в обмен на песо впаяют в твое тело жбан для алокаля или камеру для выращивания элитного мяса. Да там много чего можно заказать из открытого всем списка – сеструха там член себе прирастила… добавила радости в нашу семью… Но мы не в ущерб сборщикам потратили бонусы на эту прелесть! Ты не подумай!

– К теме. Аддосы?

– Точно! Аддосы рулят! Я первым врастил себе камеру, как только нам посчастливилось с помощью мутантов отыскать на мелководье пару неплохих вещей, что ушли в Дублин задорого. А потом духовочка по выпеканию-выращиванию мраморной говядинки помогла нам подзаработать деньжат на жбаны по вызреванию алокаля и их вживление в тела добровольцев. А чего им не быть добровольцами? То ли по раскаленному песку и кнутами фуриров бегать, то ли в прохладе башни сидеть и жрать от пуза… Выбор очевиден! Любой планк согласится! Потом и Зилра под нож пошла с радостью. А в Дублин они с Зирвеллой рванули не только погулять и песо потратить, но и техосмотр пройти в аддосе. Ну и буклетов прикупить. Поговаривают, что появились какие-то новые продовольственные модификации. Не поверишь – можно вырастить в себе голову дельфина! Живую! Даже с мозгами! Ну и со всем остальным, конечно! Стоить такой деликатес будет очень немало у дублинских гурманов-богатеев… – мечтательно причмокнув, Зилрой продолжил делиться радостью. – Поговаривают, что и фуа-гра теперь можно выращивать, причем в дополнительной камере. Живот растягивают, внутрь ставят гибкий прочный каркас как для жбанов алокаля, но поменьше – можно даже ходить! – следом ставят ферментный модификатор и…

– А жопу фурира в себе вырастить никак? Так, чтобы вместе с дерьмом…

– Зачем? – изумленно выпучился на меня Зилрой.

– Продолжай по теме.

– Так все уже, – он развел руками и скорбно закачал головой.

– Этот экз? – я кивнул вниз, где замер в стойле полицейский экзоскелет.

– Никак не получится.

– Дай угадаю – намертво привязан к тебе?

– У сестры такой же. Мы шутим про наведение порядка среди фуриров… но на самом деле это для защиты от гигосов.

– А ты говоришь рассказать больше нечего… что за гигосы?

– Твари, – просто ответил Зилрой и зябко передернул плечами. – Огромные морские твари с мясной и электронной требухой вперемешку. Гигосы, что живут там, – он махнул рукой в противоположную от берега сторону, – на большой глубине. Они служат Владыке. Но говорят, иногда они сходят с ума… Зоны 38 и 39 уничтожены ими на корню. Хочешь взглянуть?

– Ага, – кивнул я. – Давай.

– Тогда нам выше. Ничего, что я полезу первым, а ты за мной?

– Ничего, если я выстрелю во все, что капнет?

– Лезь первым, – мудро рассудил Зилрой, дергая за цепь и с грохотом опуская с потолка стальную лестницу.

– Ты разговорчив…

– Я хочу жить… и хочу и дальше владеть башней… хочу и дальше спать в объятиях любимой сестры, ощущая жар ее тела… хочу ощущать себя внутри нее и ее внутри себя… хочу выполнять план, получать бонусы, развивать Зону 40 в надежде добиться статуса Основная. Я обычный планк, поднявшийся с самых низов хитростью, упорством, обманом и безмерным извращением… я жопу свою предлагал всем желающим перед выборами! И жопу своей сестры! Я знал – сегодня они трахают меня, но завтра…

– Но завтра ты будешь трахать их? – усмехнулся я, поднимаясь по звенящей лестнице и таща с собой весь новый скарб, включая кирасу, наплечники и шлем.

– Но завтра я буду править двузубой Вилкой и Зоной 40! Кто-то скажет – фу, дерьмо! А я скажу – я готов заплатить эту цену! И не всегда плата – это звонкие песо! Ха! Чаще всего плата – это теплая кровоточащая плоть. Твоя собственная плоть! Ты… ты, возможно, наше с сестрой спасение… я не хочу, но готов умереть ради своей идеи! Я готов на все, чтобы Зона 40 процветала и росла! Мы с сестрой даже сраный праздник Смакендритт придумали ради этого – чтобы все планки могли выпустить весь скопившийся в них зловонный злобный жопный пар! Рви! Убивай! Насилуй! Да, это неправильно! Да, мы люди, но мы мразота! Но как же приятно выпустить пар… чтобы завтра, чувствуя вину, получить свое наказание и работать дальше, втайне с нетерпением ожидая следующий праздник… Жалко насилуемых? Мне тоже! Но раньше их трахали и убивали каждый день! Тут полно жертв, что никогда не станут хищниками…

– Это что? – бесцеремонно перебил я, указывая на небольшой вертикальный металлический контейнер.

– Ща… – пройдя мимо, Зилрой ткнул пальцем в знакомый черный квадратный сенсор.

Крышка разошлась, следом открылась боковая панель, изнутри мягко вышла закрепленная на штативе камера. Последним поднялся тут же зажегшийся экран.

– Вот… – теперь палец Зилроя ткнул в застывшую посреди экрана четкую картинку. – Видишь это дерьмо? Что-то не верится мне, что пара сраных экзоскелетов сможет защитить вот от такого…

– Вижу, – кивнул я, подходя ближе. – Вот дерьмо… это сделал гигос?

– Это сделал гигос, – похоронным голосом отозвался хозяин башни. – Херов спятивший гигос… поэтому я и создаю арсенал. В надежде…

– Бред… такого картечью не остановить, – буркнул я, не отрывая взгляда от укрупняющейся картинки.

– Есть и чуток динамита. Пяток шашек.

– Динамит, – хмыкнул я. – Ну-ну…

Экран показывал то, что осталось от маяка-близнеца в соседней зоне – Зоне 39, отделенной от Зоны 40 невысоким сплошным скалистым хребтом, что сразу напомнил мне о поделенном на огромные сектора побережья мира Франциск II. Только тут масштабы куда поменьше.

От маяка, по сути, ни хрена не осталось. Разве что основание уцелело, что находилось точно по центру примерно восьмиметрового в поперечнике и частично затопленного желоба с вздыбленными над водой кромками. Судя по этой колее, нечто гигантское пришло с океана, попросту пройдя через башню, разрушив ее и круто свернув к берег, где остался такой же желоб.

– В один день погибли Зоны 38 и 39. Всех убили и пожрали. Это было до меня, я не видел, но уже помершие старики говорили о невероятном плавнике, что медленно проплыл над скалистой границей нашей зоны и ушел в океан… – вцепившись в штатив камеры, Зилрой вперился в меня пьяный взор и торопливо забормотал: – А четыре дня назад я видел! Видел там, – его рука ткнула во внешне безмятежный вечерний океан. – Я видел там этот плавник! Только плавник, что разрезал волны по направлению к берегу, но затем ушел в глубину… Почти черная живая стена с острыми шипами, на каждый из которых можно насадить по три гоблина от жопы до макушки! Рваная толстенная живая стена, что будто затмила само солнце… Тогда я и подумал – хреновое же это предзнаменование…

– Четыре дня назад? – задумчиво уточнил я.

– Почти четыре дня назад, – вздохнул Зилрой. – Часов за пять до прибытия свежих сборщиков. А что?

– Ничего, – качнул я головой, опять взглянув на разрушенный маяк. – Ничего… Было что-нибудь еще необычное?

– Например?

– Что угодно.

– Разве что летающий остров, что прошел далеко в стороне свободно, как на прогулке, – почесал щеку Зилрой. – Может, Владыка призвала кого в гости?

– Летающий остров? – я мягко сжал плечо хозяина башни, и Зилрой выгнулся от боли. – Уверен? Когда? Шел от океана к берегу?

– Дней шесть назад! Да! Из океана к берегу! Черт! Больно! Летающий остров! Я успел направить на него камеру и записать! Могу показать, только не дави так сильно!

– Покажи, – тихо улыбнулся я, сжимая пальцы сильнее. – Покажи…

Глава третья

После второй распитой нами бутылки не слишком крепкого импортированного бухла – пить из живых жбанов я не собирался – Зилрой перестал сонно бубнить, затем обмяк и окончательно отрубился, вытянувшись прямо у порога душевой кабины, где я смывал с себя кровь и грязь. Тормошить пьяного ушлепка я не стал – уже успел получить столько информации, что едва удерживал ее в гудящей башке, к тому же требовалось время на переваривание всей инфы и деление на полезное и дерьмовое.

Дерьмового, как всегда, было больше. Например, славные байки о далеком прошлом. Мусор… Но как говаривал давно уже погибший старик, что некогда жил под тентом на вершине Небесной Башни: даже учебник истории может однажды пригодиться, пацан, если достаточно тяжел, чтобы оглушить кого-то, или его страницы сделаны из мягкой и не слишком толстой бумаги, не рвущей подтираемую жопу.

Зилрой и Зилра – реальные брат и сестра. Кровные родственники. И что самое главное – они в каком-то там ломаном колене потомки тех бродячих океанских племен, что прибыли в эту точку океана задолго до того, как здесь начал строиться Формоз. Предки этой парочки были теми, кто по большей части дрейфуя и подрабатывая движками лишь в исключительных случаях, обитали на мелководных затопленных зонах, живя на плавающем утиле и добывая со дна ценные штуковины, чтобы потом выменять их на еду и запчасти. Изредка они швартовались к большим плавучим островам-фермам, где нанимались на сезон сбора урожая. Заработав, снова отправлялись в бесконечное путешествие. Само собой, трахались и плодились они не переставая, отчего их численность постоянно росла, а вместе с ней и количество плотов и кое-как залатанных катеров, баркасов и даже старых траулеров. Как рассказывал Зилрой, флагманом этого бродячего флота было старое небольшое круизное судно, что заодно выступало буксиром.

Океанское племя прибыло к Атоллу, откликнувшись на призыв поработать. Прибыли… да так там и остались – лишь четверть племени предпочла уйти, а остальные соблазнились регулярной жратвой, нормальной медициной и ежедневным доступом к хорошо опресненной воде. Они выполняли любую работу, не рвали глотки и жопы ради повышения зарплаты, довольствуясь малым. И в результате заработали настолько большую благодарность Первого, что тот даровал всем потомкам племени Паисундидо некоторые пожизненные права. Там был целый список мелких подачек, что в целом существенно облегчали жизнь каждому из потомков.

Знание о своих предках.

Знание о своей родне.

Право быть со своей родней.

Два литра пресной воды в день бесплатно.

Родовой потомственный подарок.

Пачка солевых таблеток в неделю.

Пачка сигарет в неделю (или две сигары).

Право уйти в холодный сон на пятьдесят лет – с амнезией…

Зилрой перечислял долго, нещадно при этом гундося и запинаясь… поэтому я запомнил от силы треть перечисленного. Но и этого хватило, чтобы понять – с такой базой при «рождении» вполне можно преуспеть, если не конченный кретин.

Зилрой с сестрой одновременно ушли в холодный сон в свое время. Почему? Этого они не помнят. Их лишь оповестили при очередном «рождении», что они являются потомками Паисундидо и пошли на добровольное пятидесятилетнее забвение со стиранием памяти. Им выдали все причитающееся – и, здравствуй, Зона 40.

Они сразу же попали в полный беспредел, и лишь врученный родовой подарок позволил им выжить – каждый получил от системы по мелкокалиберному полностью заряженному револьверу. Шесть выстрелов у каждого. Этого им хватило, чтобы пережить первый день и не стать жертвами насильников и убийц. Они убили только троих – и остальные отправились искать менее зубастые жертвы. В тот день Зилра поклялась, что однажды она отрастит себе хер и сама будет трахать всех долбанных насильников. И свое обещание сдержала – ее прооперировали в Дублине, после чего, дождавшись учрежденного праздника, она жестоко отымела сразу двух особо известных насильников, одного затрахав и забив до смерти.

Хозяин маяка хотел удариться в слезливые воспоминания, но я заставил его просто отвечать на мои вопросы.

Что за пушка на маяке?

А хрен его знает. Чем-то стреляет. Обслуживать не надо, система заряжает ее сама. Но есть проблема – сломан поворотный механизм. Купить новый поворотный модуль пока не удалось – дорого. Можно было, конечно, все же купить… но тогда бы Зилра осталась без члена. Так ведь дела не делаются – нельзя лишать сестричку заветной мечты. Ну да…

В результате стационарная пушка не может развернуться полностью, имея лишь небольшой сектор поворота, но этого хватает, чтобы держать под прицелом как сам лагерь, так и ближайшую к нему территорию. Хотя главную свою задачу пушка не выполняет – защита от гигоса, что может атаковать в любой момент.

Гигос – дивинус… Это одна и та же хрень, в чем я убедился, задав Зилрою десяток уточняющих вопросов. Животные-мутанты, напичканные электроникой. Почти бессмертные сторожа глобальных убежищ. Но изредка они сходят с ума и начинают крушить все вокруг… Здесь, в Формозе, у гигосов-дивинусов размеры куда больше – ведь они живут в морской стихии и им не приходится таскать по суше многотонные туши. Обычно пары выстрелов хватает, чтобы отбить у спятившего гигоса все желание атаковать. Но в этом случае пушка нацелена на гоблинов, а не на морскую пучину.

Зилрой попытался намекнуть, что поворотный модуль вполне можно добыть, если пройдешь в полуфинал неких Дублинских Игр, и что мне за это будут благодарны все жители Зоны 40. Но стоило ему поймать мой взгляд, как он признал, что это не лучшая идея.

Дублин…

То же самое, что Дренажтаун для Окраины Мира.

Даже больше.

Дублин-5 – удаленный от берега на двадцать километров населенный пункт, граничащий с себе подобными, но отделенный от них скалистыми хребтами, защищенными системными полусферами. Никто не смеет пересекать эти границы. Там, вокруг массивной крепости, в которую входят линии канатки, разбросаны здания поменьше. По большей части это бараки. Или скорее казармы – Дублин-5 является военным городом. И неудивительно – его население постоянно на военном положении. Битвы у внешней границы случаются ежедневно. Столь же часто из Дублина уходят посылаемые на системные задания отряды. Задания разные, но чаще всего их можно описать очень просто: найти и уничтожить.

Найти и уничтожить кого?

Как «кого»? Мутантов, конечно.

Каких еще, нахер, мутантов?

Обычных. Постъядерных. Порожденных глобальной ядерной войной, что накрыла планету… радиация ведь проникнет куда угодно. Вот и внутренним территориям не повезло. Так появились лежащие за Дублином Земли Мутантов.

Мне пришлось встряхнуть Зилроя, чтобы прервать несвязный бред. Но он уперся и, отпив еще пару глотков бормотухи, забубнил громче, рассказывая сказку про то, что планета почти мертва и лишь Формоз защищает выживших от радиации и монстров. Хотя кое-что, конечно, все же прорывается внутрь через дыры.

Дыры эти, кстати, я легко видел с помощью бинокля. Надо было лишь взглянуть в противоположную от берега сторону, чтобы увидеть ту самую стальную стену, выкрашенную в светло-серо-голубой. Там и обнаружились зияющие страшные дыры в стенах глобального убежища Формоз. Их было легко разглядеть, благодаря царящей внутри черноте. Что логично – стены Формоза и прочих убежищ представляют собой слоеный многометровый сэндвич. Но все же… повреждения страшны. И они никак не могли возникнуть из-за природных причин. Я вижу следы когтей, осколков… я вижу невероятного размера вмятины и разрезы в стальной коже Формоза. И я вижу частые красные бородавки системных полусфер, висящих на стене на разной высоте, хотя кое-где вместо стальных грибов видны лишь дыры или искореженные вздутия.

Так что там про мутантов?

А ничего. Эти безумные уроды живут в своих землях. И устраивают набеги за мясом на Дублин-5 и ему подобные зоны. Если бы не дублинцы… все побережье давно бы уже было уничтожено. Но пока мутантам не удается пробиться, и они гибнут у стен Дублина-5. А ведь тут велика заслуга и фуриров! Именно они следят за тем, чтобы сборщики регулярно собирали продовольствие, чтобы затем отправить его по канатке в Дублин! Пусть дублинцы сражаются, но на пустой желудок особо не повоюешь.

Как выглядят мутанты?

По-разному. Но красивых среди них нет. Это гниющие заживо создания, что порой выглядят как звери или насекомые, а иногда и вовсе представляют собой нечто неописуемое. Твари они.

Ладно…

Что там с Гнойным Каньоном?

А все неплохо с этой склизкой трещиной в жопе мира. Хотя, по сути, это никакой не каньон, а просто глубоченная канава, что предположительно опоясывает весь Формоз и, соответственно, закольцована. Известно, что там, где каньон пересекают делящие мир на сектора скалистые отроги, имеются забранные решетками тоннели. Обитаемые тоннели… никому точно неизвестно, что живет под скалами и насколько велики их территории, но разумных склизких тварей там хватает… Целиком их никогда никто не видел, но некоторые части мелькали довольно часто перед теми, кому посчастливилось уцелеть. Длинные и очень тонкие черные щупальца с чем-то вроде сопел или ртов на концах, что испускают контактный яд. Одно прикосновение – и ты парализован, превращаясь в мясной живой рулетик, что подтаскивают к решетке и втискивают в нее как в сетку мясорубки, рвя плоть и ломая кости. Череп вот не ломают, если верить жутким слухам или же ломают очень аккуратно, чтоб не расплескать нежное содержимое. Это как почти растаявшая мороженка в дробленом вафельном стаканчике, что еще сохранил форму и держится внутри размякшего бумажного пакетика… главное – успеть дотянуть до рта и жадно отхлебнуть… Ты хоть раз видел такое мороженое, Оди? В Дублине оно продается в специальных торговых автоматах… вкуснотища!

Но вернемся к Гнойному Каньону.

Его ширина разнится в зависимости от местности – опять же непроверенные слухи. Что-то вроде от пятидесяти метров до километра. Хотя целый километр… вряд ли такое может быть на самом деле… Что? В жопу географию? Ну да… Участок, где пролегает канатка от здешних зон к Дублину-5, шириной около двухсот метров. Внизу то, из-за чего каньон и прозвали гнойным. Там вода… вонючая зловонная жижа, куда все зоны класса Дублин сбрасывают свои сточные воды. Застойности почти нет – судя по редким бурунам, у дна установлены мощные насосы, что заставляют всю эту тягучую мерзость постоянно двигаться. Закольцованная и постоянно пополняемая река дерьма… со столь же мерзкой флорой и фауной на воде, у воды и под водой…

А еще там обитают те, кого система обрекла на рождение в Гнойном Каньоне.

Наказанные навечно. Они не могут покинуть пределов отведенной им территории, что, кстати, неплохо как для Зон, так и для Дублина. Ни к чему лишняя угроза, верно? Тем ушлепкам терять особо нечего – их жизнь полное дерьмо. Они обитают в стенах каньона, держась повыше, там, где есть кое-какой сквозняк, что отгоняет удушливую вонь, исходящую со дна этой мега-канавы. Но спускаться им приходится регулярно – их пропитание зависит только от них самих. Охота, рыбная ловля и собирательство. Хотя что это за жратва, если даже вываренный кусок мяса норовит прожечь тебе желудок? Когда попавший в глаза сок лопнувшей ягоды вызывает многодневную слепоту, а не лопать нельзя – под несъедобной кожурой и ядовитым соком скрывается крохотная сердцевина… С обитателями Каньона налажена кое-какая торговля – благодаря то ли какому-то дебильному сбою, то ли так задумано, но каждый раз кабинки канатки замирают над Каньоном на пять минут ровно. При желании можно разблокировать двери изнутри и поздороваться с упырками… Вот только кому это надо? Системные полусферы неподалеку и отслеживают ситуацию, но они не вмешаются, если пассажир сам открыл дверь, подставив жопу под отравленный дротик. Да… обитатели Каньона неподсудны. Почему? А хрен его знает. Скорей всего потому, что они уже отбывают одно из самых строгих наказаний…

Зилрой говорил еще долго. А я не мешал, слушая его до тех пор, пока он не отрубился.

Поднявшись на крышу, я переварил информацию, заодно дав аптечке впихнуть в меня столько лекарств, сколько ей вздумалось. Тело налилось ненормальной легкостью, спину щипало и жгло, в кишках кто-то бился, подыхая от лекарств – похоже, меня ждет пара сюрпризов, когда присяду посрать.

Ненадолго я замер, вглядываясь в высоченный изодранный плавник, что будто мясницкий тесак вскрыл неровную гладь закатного океана. Когда плавник ушел в пучину, я поднялся и потопал вниз. Время собираться… а как только закончу со сборами, сразу же разбужу плаксивого сученка и заставлю отправить меня по канатке, не забыв при этом выдать мне особые бонусные награды и заодно премиальные поощрения – и мне плевать, что я их не заслужил. Упомянувший о них Зилрой что-то бубнил про то, что сначала надо пролить ведро крови и цистерну пота, чтобы заслужить подобное… так я пролил. Разве что пропорции перепутал, но вряд ли дохлые фуриры в обиде…

* * *

– Охренеть, – буркнул я, когда забравшая меня подвесная кабинка со старыми треснутыми бронестеклами поплыла над палаточным городком Зоны 40.

Пол был прозрачным, да и четыре стекла в стенках позволяли все рассмотреть в подробностях, несмотря на трещины и грязь. Так что плотную группу на центральной площади я увидел мгновенно, как и стоящую на помосте одинокую высокую фигуру.

Гоффурир Замрод.

Он поднес правую ладонь ко рту и металлический ящичек рядом с дверью зашипел и родил его ровный спокойный голос:

– Я достану тебя, чужак. Не знаю, кто ты такой… но я достану тебя.

– Да ну? – зевнул я, распечатывая злаковый батончик.

Наткнулся я на заначку Зилроя в небольшом тайнике в полу… Порножурналы оставил, а винтовочные патроны, пару игстрельных модулей и все съедобное забрал без малейшей жалости, не обращая внимания на тоненько воющего хозяина, что страдал от дикого похмелья.

– Ты пролил мою кровь… я такое не прощаю.

Поморщившись, я глянул на Замрода сквозь стекло. Кабинка продолжала двигаться, и вскоре лагерная площадь осталась позади. Снова подо мной поплыли палатки и кособокие хижины. Высыпавшие наружу гоблины-сборщики все как один пялились на подошвы моих красных кроссовок со стальными носками, что стояли на стекле. Еще один трофей…

– Оно тебе надо? – поинтересовался я у Замрода. – Подумай трижды… ведь я ухожу…

– Ты пролил мою кровь.

– Да посрать, – пожал я плечами. – Забей, забудь, запей и живи себе дальше, фурир.

– Это война… слышишь меня, чужак Оди? Я объявляю тебе войну…

– Сам себя слышишь, ушлепок?

– Я знаю таких, как ты… ты лидер… таких, как ты, если они появляются здесь, в Зоне 40… надо давить сразу же… или подминать под себя и использовать. Но такого, как ты, не подомнешь… Я знаю, что если дать тебе день… у тебя появится как минимум один солдат. Дай тебе неделю – и под тобой будет минимум три бойца… Дай тебе месяц… и ты получишь слишком большое преимущество.

– Мы уже встречались?

– Нет… или да… но именно эта недавняя наша встреча решила твою судьбу. Ты умрешь. Это война.

– Слушай, ты, пафосный придурок со сгнившим эго и вялой мошонкой… знаешь в чем разница между войной и миром?

– Мир – это жизнь! А война – это смерть! Твоя смерть!

– Нет… разница в том, что войну ты можешь объявить единолично. В одностороннем, сука, порядке.

– И что?

– А вот чтобы заключить мир, понадобится согласие обеих воюющих сторон. Смекаешь?

– Ты умеешь угрожать.

– Подумай еще раз, гоффурир ушлепок Замрод, пошевели мозгами. Я – ухожу. И не хочу оглядываться. Не хочу возвращаться. Подумай… стоит ли тебе давать мне причину вернуться?

– Это война…

– Ну да…

– До скорой встречи, чужак Оди. До скорой встречи… – прохрипел Замрод, явно желая, чтобы последнее слово осталось за ним.

Я дал ему такую возможность, не став отвечать.

Этот ушлепок, несмотря на твердый голос и спокойствие, точно находится под ударной дозой какой-то наркоты. Иначе он бы не стал разговаривать как дрочливый прыщавый домашний подросток. Такому пафосу нет места на улицах. Там войн не объявляют и всегда бьют без предупреждения и в спину.

Оглядев оружие, прислоненное к набитому рюкзаку, я вытянул ноги, устроился поудобней и задремал, не обращая внимания на продолжающую тревожно попискивать аптечку, что все еще пыталась вытравить из меня остатки заразы. То, что вылезло из меня в сортире… еще не было последним приветом Зоны 40.

Лучше бы не дремать, а продолжать переваривать пласты набросанной мне в голову информации, но навеянная лекарствами сонливость брала свое, и я решил не сопротивляться – лучше поспать сейчас, чем отрубиться в момент, когда от меня требуется максимальная собранность.

* * *

– Они просто помогли, босс! – она почти визжала, понимая, что еще пара миллиметров – и острие дрожащего от бушующей во мне злости ножа погрузится в ее широко раскрытый слезящийся глаз.

– Я СКАЗАЛ! – рявкнул я с такой яростью, что вжимающийся в стену неподалеку безногий калека упал ничком и пополз, стремясь уйти от угрозы.

Его путь пролегал по кишащему насекомыми мусору, но его это не смущало.

– Они просто помогли!

– Дерьмо! – схватив дуру за глотку, я с силой вбил ее спиной и затылком в изъеденную кислотными дождями кирпичную стену. – Тупая сука! Сука!

– Ты ее убьешь, бвана! – чернокожий Берн вцепился мне в руку, дернул на себя, срывая мои пальцы с пережатой шеи уже обмякшей Вэлки.

Ударом плеча отшвырнув Берна, я, тяжело дыша, отступил, и Вэлка с плеском упала в обжигающую лужу.

Поправив капюшон дождевика, я спрятал уже зудящую и покрасневшую руку с ножом в просторный рукав, устало опустился на корточки и замер, глядя на поскуливающего ползущего калеку, бубнящего что-то в стиле «Сынки я ничего не видел, клянусь, я ничего не видел».

– Зачем ты цепляешься за жизнь? – спросил я, и обращенный ко мне жопой калека каким-то образом понял, что мой вопрос адресован ему. – Твоя жизнь дерьмо…

– Но это все же жизнь, – ответил безногий и уселся в своем наглухо зашитом снизу дождевике-мешке. – Это жизнь…

– Ты жрешь мусор… живешь в мусоре…

– Я живу…

– Живи, – кивнул я и швырнул ему небольшой тяжелый серый слиток. – Живи…

– Я ничего не видел!

– Да посрать, – отмахнулся я и поднялся, чтобы тут же снова нагнуться, подобрать стонущую Вэлку и закинуть ее на плечо. – Двинули, Берн. Вызванивай наших. Собирай всех в гараже Понча. Ему кинь сигнал вскрывать бетонный пол – сегодня нам понадобится весь арсенал.

– Зачем, босс?

– Мы пойдем убивать Желтых Драконов, – спокойно ответил я, шагая по темному переулку, что был зажат между брошенными кирпичными многоэтажками с залитыми доверху водой подвалами. Мы брели по щиколотку в мутной воде с радужной пленкой.

Вода…

Вода неуклонно прибывала…

И от этого еще сухая земля неуклонно дорожала в этом проклятом каменном муравейнике. Территории банд уменьшались, а затем исчезали, и тогда лишившиеся земли под жопой банды объединялись с другими или начинали резню… Властям – тем, кто остался – давно уже было плевать на все и вся. Мы сами решали свои дела… решали по-своему…

– Драконов? – надо отдать должное Берну – он сначала обдумал мои слова и только затем заговорил. – Босс… ты чего… они ведь нам…

– Помогли? – оскалился я и поправил сползающие на переносицу защитные очки.

Пора смазать лицо защитным кремом…

– Они помогли Вэлке! Она попросила лишь раз – и получила помощь. Драконы наши соседи, и дерьма от них мы не видели. Послушай… ты еще молод, босс. Сколько тебе? Твои восемнадцать ведь праздновали недавно?

– Ты о чем?

– Ты горяч… Вэлку чуть не удушил. Но ведь она выполнила задание. Сумка доставлена. Мы доставкой уже долго занимаемся… и пока репутацию держим неплохую. Но просри мы такой важный заказ сегодня… и хрен бы нам доверили еще одну такую доставку. Ведь так?

– Так.

– А может нас пришли бы убивать посланные недовольными заказчиками… так?

– Так.

– Вэлка не виновата, что на нее вышел тот долбанный робостраж. Это случайность. Так?

– Так.

– Ей пришлось позвать тусующих в заброшке драконидов. И в чем проблема? Они подтянулись, уронили плиту на стальную башку робостража. А затем через своего знакомого договорились, чтобы с местного полицейского сервера были чуток потерты записи… просто случайность – на патрульного упала плита с разваливающегося здания. Ведь так, босс?

– Так.

– Когда все уладили – они позвонили тебе. Это поступок друзей. А ты взбесился… едва не угробил Вэлку.

– Ты дебил, Берн, – шипяще выдохнул я и забросил Вэлку в отъехавшую боковую дверь нашего фургона с рекламным слоганом «Лучшая пицца Отсосо! Вкус как у настоящей!».

– Дебил в чем?

– На улицах никто и ничего не делает просто так. Какой еще, нахер, дружеский поступок? Да загреми Вэлка в тридцать седьмой полицейский участок – я бы вытащил эту дуру через полчаса вместе с грузом! Ей тупо надо было сдаться! Но она запаниковала! И заорала!

– Но драконы помогли!

– Да! Помогли! И теперь все будут знать, что мы слабее Желтых Драконов! Они – большой брат на этой территории. А мы… а мы жалкие отсосы, которым разрешают здесь жить из жалости.

– Но это не так!

– Все будут думать, что так! Новость разнесется уже сегодня по всему району, а завтра – по всему городу! Ни одна по-настоящему хорошая доставка нам в лапы больше не попадет! Уйдет к драконам! И почему? Потому что Вэлка выставила нас слабаками! Это долбанная уличная политика, Берн! Высокая, мать ее, крышная политика, где на роботов падают плиты, безногие ползут по дерьму переулков, с серверов стираются данные, а из-под ножей льется кровь!

– Но какая у нас причина нападать на них?! Нас не поймут!

– Они подставили Вэлку, – пожал я плечами. – Навели на нее робостража. Вот и причина.

– А это так?

– А тебе есть разница? – спросил я, разворачиваясь к Берну и вглядываясь в его лицо. – Или ты просто выполнишь мой долбанный приказ и пойдешь убивать Драконов?

– Я…

– Да?

– Я возьму томми. Можно?

– Правильный выбор, Берн. Правильный выбор…

* * *

Разлепив глаза после короткой сторожкой дремы, я выдернул из руки иглу капельницы, сменил картридж в аптечке и снова залез в кирасу. Неудобно… непродуманно… это сурверское снаряжение – полное дерьмо. Хотя другого и не стоило ожидать – что еще посильно для покупки нищебродной Зоне 40?

Взгляд по сторонам и вниз показал, что ничего нового за время неспешного пути не появилось. Мы по-прежнему тащились как трахнутые ленивцем черепахи. Судя по нерегулярной тяжелой дрожи и раскачиванию, вся здешняя транспортная система была предельно изношена. Однажды очередная кабинка не доберется до пункта назначения…

Редкие стальные опоры вздымались между камней как потемневшие металлические зубы. Повсюду мертвая иссушенная земля с редкими желтыми кустами колючки и еще более редкими деревцами с зыбкой тенью, где прятались от солнца полосатые ящерицы. Кое-где на потрескавшейся земле лежали пыльные кости и, судя по ним, тут обитали необычные твари – двойные позвоночники, множество лап, длинный раздвоенный на конце хвост и тяжелые клыкастые черепа…