Текст книги "Без пощады – 3"

17

Вертинский снова находился на грани жизни и смерти.

Трудно даже подсчитать, в какой уже раз его изуродованный организм изо всех сил цеплялся за право на существование. Но теперь у него было чуть больше шансов – благодаря не слишком умелому, но старательному медицинскому уходу.

Он лежал на положенных поверх теплых труб пластиковых матах у стены высокого и узкого технического коридора, выглядящего так же, как и сотни других отсеченных переборками и бетонными стенами аппендиксов гниющего Астероид-Сити. Но это пространство, будто венами и артериями, пронизанное стальными и пластиковыми трубами, отличалось от обычного застенного крысятника.

Никаких крыс и их дерьма, никаких протечек, что, в свою очередь, избавило от луж, влажности и вони. Не слишком ровный пол чисто выметен, на тянущихся вдоль стен и под потолком трубах стоят пластиковые контейнеры, рядом лежат туго перетянутые одеяла, подушки и самодельные гамаки с крюками: накинь такие на любые держатели, и постель готова. Монолитная стена с одной стороны, опущенная стальная переборка – с другой и запертая на засов железная небольшая дверь – с третьей обеспечивали приватность и защищенность этого уголка, а пара свисающих с потолка светильников, незаконно врезанных в электролинию, давала достаточное освещение. Пара проводов тянулась и к старому служебному монитору из тех, что многократно отработали свой ресурс, были не раз отремонтировали и наконец списаны. На экране беззвучно что-то бубнила улыбающаяся голова лживого местного диктора, как всегда, вещающего лишь о хорошем. Бесплатное вечное тепло исходило от труб, а его излишки утекали в узкую вентиляционную щель, забранную мелкой решеткой. Тут было душновато, но любой из обитающих во внешнем секторе нищих бедолаг продал бы душу за право жить здесь.

Нажав рычаг очистки, молодой парень в потрепанной униформе докового рабочего поднялся с ящика переносного туалета, натянул штаны, сделал пару шагов и уселся на трубу рядом с коротко стриженной светловолосой девушкой. Зеленые узоры татуировок покрывали все видимое пространство ее тела, уходя за красный воротник старого серого комбинезона и вновь выбегая из рукавов, чтобы испятнать кисти свисающих с коленей рук. Девушка неотрывно смотрела на замершего в медикаментозной коме Нортиса Вертинского. По ее левой щеке медленно сползала одинокая слеза. Сердито стерев ее, она зло фыркнула и потянулась поправить одну из двух уходящих в израненное тело допотопных капельниц и несколько идущих от стоящего на полу блока трубок.

Сползшее тонкое одеяло полностью открыло мертвенно-бледное тело Нортиса с залитыми медицинским клеем ранами от игл. По выступившим под кожей ребрам тянулась паутина кровеносных сосудов, выглядящих, как сжавшаяся вокруг жертвы темная паутина, вполне гармонирующая со шрамами, частыми пятнами кровоподтеков и буграми вспухших ссадин. Там, где живая плоть соединялась со сталью протезов, кожа почернела, а из проделанных тонких разрезов сочилась медленно стекающая на подложенные тампоны мутная гнойная жижа с красными вкраплениями. Из груди и живота выходили провода, тянущиеся к опутанному кабелями попискивающему блоку, что в свою очередь был соединен с выключенным сейчас планшетом. Еще по проводу было подсоединено к каждому из протезов Вертинского.

– Не тело, а сплошная рана, – тихо обронил парень, доставая из стоящего у ноги небольшого рюкзака старый помятый термос. – Его будто стальными прутьями хлестали…

– Рана? – девушка покачала головой. – По сравнению с тем, что творится там, внутри, это просто мелочи, – активировав планшет, она оценила постоянно обновляющуюся информацию и снова погасила экран. – Это кошмар. Честно говоря, я не понимаю, почему он еще жив. Сепсис, внутреннее кровотечение, разлив в брюшную полость из почечного импланта, распространяющаяся инфекционная гангрена…

– Вонь та еще, – согласился парень, разливая горячий напиток по пластиковым стаканчикам.

– И все это на фоне общего истощения организма и разлаженной работы отслуживших свое имплантатов.

– Этот парень набит одним ржавым мусором, – снова кивнул ее собеседник. – Мне пришлось нехило постараться, чтобы все это снова заработало и хоть немного в унисон, а не во вред друг другу. А до этого у него там, внутри, считай, шла война…

Девушка его словно не услышала, продолжая перечислять:

– Непроходимость кишечника в начальной стадии, убитый желудок, системный отказ внутренних органов, большая кровопотеря… и при всем этом бешеная сопротивляемость смерти.

– А есть такой медицинский термин?

– Нет, – она снова покачала головой. – Такого термина нет. Но Вертинский, похоже, его придумал… Он просто не хочет умирать. Более того! Он даже не хочет засыпать! Мне пришлось удвоить дозировку средств, чтобы удержать его в спящем состоянии. Если убавлю подачу лекарств – он мгновенно очнется и придет в движение.

– Или скорее включится, – хмыкнул парень. – Пытаюсь тут оценить процент его киборгизации, и он велик…

– Посмотри на его лицо, – попросила девушка. – Просто посмотри.

Привстав, он подался вперед и вгляделся. Где-то через минуту удивленно присвистнул и, усаживаясь обратно, спросил:

– И давно это началось?

– Двадцать две минуты назад. Я опять чуть усилила приток седативного. Он… он буквально рвется наружу.

Истощенное лицо Вертинского с торчащими окулярами глазных имплантов больше не было неподвижным. Оно нервно подергивалось и гримасничало, под кожей вздувались желваки, на висках пульсировали вены – киборг силился преодолеть химическое усыпление, пытался прорваться обратно в реальный мир. Протезы были обездвижены, но живая рука подрагивала, пальцы пытались то согнуться, то ухватиться за что-то.

– Невероятно, – подытожила девушка и несколько раз коснулась экрана планшета, отправляя в тело пациента еще одну порцию лекарств. – Мы чистим ему кровь, и чем меньше в ней токсинов, тем быстрее он приходит в себя. Приготовь еще один пакет внутривенного питания, Майк.

Кивнув, Майк встал и подошел к контейнеру на сто двадцать литров из толстого зеленого пластика – такие безликие ящики с плотно прилегающими крышками многими столетиями пользуются заслуженной любовью по всему обжитому космосу за свою прочность и вместительность. Пощелкав запорами, парень аккуратно достал нужный пакет, вернулся и прикрепил его на свободный пластиковый крючок. Дождавшись, когда предыдущая емкость опустеет, проделал нехитрую манипуляцию, и в вены киборга возобновился поток питательных веществ. Все эти заботы не мешали явно скучающему Майку размышлять вслух:

– Ты ведь понимаешь, Дана, что он не остановится. Мы сейчас его подлечим, починим, кое-что заменим, когда придет мистер Стэйлз, но что толку? Как только это чудище встанет на стальные ноги, то не начнет налаживать свою жизнь. Нет. Он снова начнет убивать. Мы ведь вместе смотрели все эти видео. До того, как я обездвижил его внешние импланты и отключил глаза, мне казалось, что я сижу рядом с готовой вот-вот рвануть бомбой. Так себе ощущение, знаешь ли. А ведь я не из трусливых – ты знаешь мою историю.

– Просто вы разные, – тихо сказала Дана. – Вы очень разные, Майк. Ты, как и я, просто человек с нелегкой судьбой. А он… он воин.

– А я нет? Я, знаешь ли, занимаюсь с тяжестями каждый день. Грушу бью!

– Ты – нет. Ты созидатель. Техник, электронщик. Мечтатель. Любящий меня мой ненаглядный смешливый парень, – девушка улыбнулась, и на ее щеках появились милые ямочки. – Ты хорош во многих вещах, Майк. А он… он фанатично следует лишь одной дорогой и не думает о цене. Он мститель на кровавом пути вендетты. Он воин.

– Он мститель, – Майк посерьезнел и передернул плечами. – Мрак тот еще приключился с его семьей. Мои-то предки померли от дешевого бухла, проевшего их кишки и мозги. Лупили меня жутко, воровать заставляли. Но я хотя бы рос на улице, а не в той крысоловке с названием детдом… К тому же нас с тобой нашли, дали шанс, показали иной путь. Нам дали светлую мечту, и мы к ней идем. Скоро уже день Х, и мы наконец покинем это проклятое место навсегда. «Антей» почти готов…

– Тише! – девушка сердито шикнула. – Об этом нельзя вслух!

– Ну да… но я все равно не понимаю, зачем нам велели привести его в порядок. Мы тратим драгоценные ресурсы на мясника.

– Нам их компенсируют.

– Может, у старших какие-то планы на Вертинского?

Дана покачала головой и уверенно ответила:

– Нет. Нам такой просто не нужен на борту.

– Он умеет сражаться.

– Не умеет. Джонас оценивал его боевые умения. И оценил их крайне низко. Хотя мы и сами это видели в том видео с последней его боевой стычкой с копами. Вертинский – мясник-самоучка. К тому же его невозможно контролировать. Нет… думаю, ты сам знаешь кто, просто воспользовался нашими возможностями, чтобы привести Вертинского в порядок и… оставить его здесь. Не зря же нам приказали убрать из этого убежища все лишнее, оставив лишь необходимое сроком на пару дней.

– А ведь он не копов атаковал, а лишь одного из них… самого знаменитого. Киборг атаковал старшего лейтенанта Линдреса…

– Тихо!

Поздно… едва с губ Майка сорвалось имя «Линдрес», тело киборга прошил нервный импульс, и он, несмотря на обездвиженные протезы, начал садиться, скребя парализованной рукой по пластику и слепо ворочая головой. Из порезов в культях хлынул гной вперемешку с кровью, игла капельницы выскочила, и… Вертинский медленно опустился и обмяк, снова затихнув на мокром склизком мате. С шумом выдохнувшая Дана убрала палец от подающей транквилизатор пиктограммы на экране планшета и укоризненно взглянула на парня. Тот, потрясенный, убирая руку от игольника на поясе, виновато пробубнил:

– Да кто ж знал… Дай, я снова вставлю иглу.

– Я сама, – ответила уже склонившаяся над окровавленным телом девушка. – Вот черт… во мне все обмерло. А ведь мы куда старше его, Майк. Тут в крови лежит подросток… его ровесники в более благополучных секторах только что закончили домашнее задание и весело гуляют по паркам или режутся в игры…

– А этот людей ржавым тесаком на куски режет, – хмыкнул успокоившийся Майк. – Фух… Но ты видела, как он отреагировал на имя…

– Эй!

– Да не собирался я его называть. Но ты видела его лицо в момент, когда он пытался встать?

– Видела, – глухо обронила девушка и нервно передернула плечами. – Маска смерти… Думаешь, тот полицейский причастен к случившемуся с его… ну, ты понимаешь, о чем я.

– Почти наверняка, – уверенно ответил Майк. – Как же все запутано… и интересно. Хотел бы я узнать подробности. Стой! А ведь он нападал не только на копов. Он еще прикончил того свяще…

– Не надо! – прервала его Дана и хотела добавить еще что-то, но ее в свою очередь прервал писк пришедшего на небольшой браском сообщения и последовавший за ним условный стук в небольшую железную дверь с засовом.

Майк снова уронил руку на рукоять игольника.

Прочтя сообщение, девушка успокаивающе кивнула, и парень шагнул к двери. Лязгнул засов, и железная створка бесшумно открылась. Внутрь вошли двое: средних лет чернокожий мужчина с копной курчавых волос и вооруженная игольной винтовкой женщина с суровым жестким лицом, в черном приталенном комбинезоне, серой бейсболке и того же цвета тяжелых рабочих ботинках. Следом за ними вкатился старый колесный АКДУ и, подчиняясь приказу с браскома мужчины, занял позицию неподалеку от переносного туалета.

– Как наши дела? – потирая ладони, поинтересовался широко улыбающийся мужчина, в то время как женщина заперла дверь на засов и заняла позицию рядом с ней, скрестив руки на груди. Трудно было не заметить, что ее левая рука искорежена мутацией и выглядит раздвоенной культей, обмотанной серым бинтом. – Пациент стабилен?

– Насколько это возможно в данных условиях, мистер Рэнд, – вежливо ответила Дана. – Но дела становятся все лучше. Если не случится рецидива, то…

– Понятно. Благодарю! Вы с Майком можете возвращаться.

– Идите третьим маршрутом, – обронила мрачна женщина.

– Да, мэм, – Майк тоже был сама вежливость.

– И следите за тем, чтобы все переборки закрывались полностью. Нам только очередного нашествия крыс не хватало.

– Да, мэм.

– Идите, – мужчина махнул рукой. – Сегодня у нас на ужин яблочный пирог! Проследите, чтобы и нам с Марго досталось по большому куску!

– Обязательно проследим, мистер Рэнд! – пообещала вставшая Дана.

Бросив последний долгий взгляд на неподвижно лежащего киборга, она поочередно кивнула старшим и первой вышла из убежища. За ней последовал Майк, доставший из кобуры игольник и включивший на нем подствольный фонарик.

Когда дверь снова лязгнула запертым засовом, Рэнд потер ладони и перевел взгляд на молчаливую Марго:

– Ну что-с? Давай устроим этому бедолаге приятный сюрприз?

– Глупому мстительному мальчишке просто надо дать умереть, – произнесла Марго, и ее раздвоенная культя нервно сжалась. – Я могу ему помочь.

– Нет уж, – не согласился с ее кровожадными планами Рэнд. – Нам велено совсем другое. И взамен обещаны щедрые дары… настолько щедрые, что мы сможем убраться отсюда на пару декад раньше. Как по мне – обмен очень неплохой. Приступаем, Марго. И для начала займемся внутренними имплантами.

– Если он вообще перенесет такое вмешательство.

Посмотрев на злое лицо киборга, мужчина задумчиво хмыкнул:

– Что-то мне подсказывает, что Вертинский справится и с этим…

Щелкнувшие крышки АКДУ разъехались, а из контейнера поднялся выходящий в рабочий режим портативный медицинский блок, уже начавший выводить из чрева тонкие манипуляторы…

18

Мятежный Двенадцатый сектор начал медленно «остывать».

С момента последней самой жесткой и массовой перестрелки между паствой Мика Дозы, карателями Нулей и явившимися всех их усмирять копами прошло больше суток. За это время случилось еще несколько вспышек массовой агрессии, и произошло не менее двадцати отдельных убийств, где сводились застарелые счеты. Помимо этого, было убито трое насильников – убито вернувшимися в родные кварталы ЖилМодов протрезвевшими и опомнившимися мужиками, вдруг увидевшими, как в их двери ломятся орущие чужаки, а кто-то уже тащит за волосы кричащую женщину. Это все то, что было зафиксировано уцелевшими камерами наблюдения и патрулирующими сектор пауками дознавателей. Информация была упорядочена, проанализирована и каталогизирована, после чего осела в базы данных. Результаты анализа дали небольшой и достаточно удивительный результат: во все еще очень опасном секторе почти полностью прекратилось насилие над женщинами, а судя по подслушанным разговорам приходящих в себя трудяг, это чудо напрямую связывалось с блуждающим по улицам сектора киборгом Нортисом Вертинским, который якобы уже многих насильников вживую нарезал на куски своим страшным тесаком. Киборг продолжает искать еще живых ублюдков-насильников, и вскоре их предсмертные вопли огласят эти коридоры…

Несмотря на все упомянутые рецидивы, сектор продолжал медленно «остывать».

Из стенных динамиков и с редких экранов полился лживый словесный мед полицейских, предлагающих всем бунтующим прекратить беспорядки и обещающих никого не наказывать. Еще обещали всех выслушать и обязательно исправить все упущения городской администрации. Следом состоялось выступление губернатора, который впервые обратил личный взор на внешний городской сектор. Сидя за своим полированным рабочим столом, лучезарно улыбаясь, он сообщил, что уже жестоко покарал многих виновных, а всех отвечавших за управление Двенадцатым сектором уже снял со своих должностей, назначив вместо них людей активных, деятельных и чутких. Они уже принялись за дело! А пока примите как должное увеличенный приток свежего воздуха! И действительно – по коридорам загулял прохладный ветерок, немного разогнавший дым и вонь.

Хотите бесплатной питьевой водой? Отлично! Подвоз бутилированной питьевой воды и мобильных душевых кабинок уже состоялся – всех желающих ждут рядом с внутренними шлюзами, каждый может забрать до десяти литров в одни руки. Абсолютно бесплатно!

Продовольствие? Оно там же! И тоже бесплатно!

Вооруженные полицейские отряды выведены из сектора, большая часть аварийных переборок снова поднята, и проходы разблокированы. Все пожары потушены, основные коридоры прямо сейчас освобождаются от баррикад и завалов там, где рабочие не встречают сопротивления местных жителей. Никто не действует силой! Об этом же просят и всех жителей Двенадцатого сектора!

После этого со своей речью поочередно выступили главы профсоюзов, радостно рассказавшие о грядущих повышениях зарплат, об увеличении числа рабочих мест и о планирующемся восстановлении гражданской доковой инфраструктуры, что увеличит число парковочных мест для малых кораблей, даст еще больше рабочих мест и оживит торговлю.

Но и это еще не все! Корпорация НЭПР крайне озабочена случившимся! Ее уполномоченный представитель уже в пути! Корпорация НЭПР заботится о всех жителях города Астероид-Сити и считает своей главной задачей обеспечить их гражданские правы. Сразу по прибытии представителя НЭПР ожидается большое общее собрание, где будут рассмотрены все давно назревшие проблемы.

Астероид-Сити на пороге больших перемен к лучшему!

Слушающие сахарную бурду люди, озлобленные невыносимой жизнью, понимающие, что их детям придется еще хуже, не торопились верить. Но и воевать они тоже уже не торопились. Не из-за нежелания. Нет. Просто исчезли способные быстро зажечь эту бурлящую массу катализаторы.

Мик Доза, он же отец Микаил, бесследно пропал после последней перестрелки, а вместе с ним и все его наиболее фанатичные приближенные. Они не выходили на связь и не показывались уже больше суток.

Банда Нулей, громогласно пообещавшая покарать всех мятежников, тоже будто испарилась. Ни следа этой нечисти на покрытых мусором улицах. А с исчезновением главного врага – с кем воевать?

Огромную порцию успокоения и стабильность в сектор привнесли национальные кластеры. Многие из этих монолитных общин охотно укрыли у себя спасающиеся от мятежа семьи, и они же своими решительными жесткими действиями дали четко понять всем сомневающимся, что к ним лучше не соваться. Этот кровавый посыл был понят правильно, что привело к мертвому спокойствию не только на территориях самих общин, но и на прилегающих к ним участках.

Те же, кто еще не утихомирился и жаждал буйства, находили себе подобных и небольшими группками выплескивались на узкие улицы-коридоры… Где на первом же большом перекрестке вдруг натыкались взглядами на висящую под потолком многоногую стальную тварь с нарочито зажженными глазами, внимательно наблюдающими за происходящими. На каждом из таких пауков имелась эмблема страшной Службы Федеральных Дознавателей, и всего этого хватало, чтобы бунтующие сначала замедлялись, затем останавливались и наконец разворачивались, уходя присмиревшими и впервые задумавшимися о последствиях.

Что-то действительно беспредельное, кровавое и жесткое продолжало случаться лишь на самых окраинах – рядом с внешней стеной городского купола. Там, где обитали калеки и мутанты, чья судьба была безразлична всем, кроме всегда голодных крыс.

Деловито гудящие грузовые платформы вывозили груды обугленного мусора из освободившихся от мятежников коридоров. Отдельная техника свозила к специальным местам мертвые тела, различное оружие и редких раненых – причем последним тут же на месте оказывалась срочная медицинская помощь, после чего они не увозились куда-то в неизвестность, а размещались здесь же – в специальных лагерях. Все могли видеть: никого не допрашивают и не избивают.

Час уходил за часом. Сектор продолжал медленно «остывать».

На интерактивной и расцвеченной разноцветными огнями карте внешнего сектора целые кварталы один за другим теряли красноту и окрашивались в желтый или даже в зеленый. «Обод» больше не был единым раскаленным кругом, и процесс урегулирования медленно продолжался.

Но все причастные понимали: до успокоения Двенадцатого сектора еще далеко.

Кровь еще прольется…

В этом почти никто не сомневался.

19

– Открывайте.

Властный, но какой-то безликий, словно винтик в могущественной государственной машине, дознаватель был спокоен, как глыба космического льда, и встретивший его у входа сонный старый патологоанатом сразу понял, что спорить бесполезно.

Для проформы уточнив, имеются ли соответствующие документы, и тут же получив возможность ознакомиться с оными на протянутом планшете, старик развернулся и, устало шаркая, придерживая рукой барахлящий спинной экзоскелет, позволяющий ему держаться хоть сколько-то прямо, направился к терминалу. Введя шестизначный код, он дождался открытия двери и пропустил группу дознавателей. Входить сам он не стал, оставшись на пороге – его об этом не просили, но благодаря своему огромному опыту, старик еще не умершим чутьем понял, что в ближайшее время он там не понадобится.

Дверь медленно закрылась, отсекая волну холода и характерный букет ароматов секционного помещения. Она же скрыла главное – десятки и десятки лежащих на полу тел в трупных мешках и тряпичных свертках. Сюда уже сутки поступают мертвецы, до этого заполнив другой, более вместительный и современный морг.

Обычно здесь имели дело лишь с мрачными результатами бытовых разборок, перепоев, передозов, мутаций или с найденными в помойках младенцами, если с их телами еще не успевали разобраться крысы. Если они все же успевали поживиться, то в этом случае оставалось лишь взять образец ДНК и отправить жалкие остатки на утилизацию – определить причину смерти обычно уже не удавалось.

Но в этот раз все было куда серьезней и страшнее. Такого количества смертей не было с прошлого мятежа, но в тот раз его быстро локализовали в одной области внешнего сектора, а немалое число тел погибших бесследно исчезло, не поступив ни в один из моргов. В этот же раз что-то скрыть было попросту невозможно, и прямо сейчас споро работающие дознаватели еще сильнее усугубляли проблему, умело фотографируя и сканируя каждое тело, фиксируя раны и отличительные признаки. Информация сразу уходила в базы данных, где личности погибших опознавались, пополняя собой список официальных жертв разрушительного мятежа Астероид-Сити. Счет уже перевалил за три сотни, а список продолжал расти. Что хуже всего – в списке полным-полно женщин и детей, а еще там завались сколько всяких уродов с врожденными мутациями.

Мутанты – проблема. Большая проблема.

Порой это хуже, чем погибшие дети, ведь если в их смерти можно обвинить мятежников, а самим покаяться в нерасторопности и пообещать исправиться, то мутанты – это прямой сигнал о непригодности как минимум нескольких областей купольного города для обитания людей. А прямой обязанностью даже не городского правления, а корпорации НЭПР является обеспечение достаточной защиты всех своих работников и их семей от радиационного излучения и всех прочих четко прописанных опасностей космоса. Есть какой-то минимально допустимый процент мутаций, и за эту границу заступать нельзя. Правительство Федерации за подобное наказывало очень жестко – вплоть до смертных казней кого-нибудь из высшего менеджмента корпорации.

Помимо мутантов, в морге могло отыскаться и несколько заочно приговоренных к казни смертников, что сбежали в окраинные сектора и сумели затаиться, оставшись незамеченными для здешней полиции. Ладно, один или пара смертников… а если их больше?

Все эти переполненные морги сейчас представляли собой самые настоящие бомбы, готовые взорваться в любой момент и нанести колоссальный вред Астероид-Сити и корпорации НЭПР. И с каждым новым снимком и образцом ДНК, с каждым новым именем в растущем списке угроза возрастала…

Старый работник морга не знал этого. Да и не думал об этом. Из его крови улетучивались остатки самогона, и ему стало настолько плохо, что он едва сумел отправить рапорт вышестоящему руководству и прислонился лбом к автомату с кофе, ожидая, когда нальется его суррогатный напиток. А дознаватели продолжали работать, осторожно разворачивая свертки, открывая трупные мешки, вытаскивая на свет все новые и новые мрачные тайны Астероид-Сити.