Текст книги "Тебе не спрятаться"

Глава 5

ДЭШ ЗАХЛОПНУЛ ЗА СОБОЙ ДВЕРЬ и изо всех сил потянул на себя ручку. Он чувствовал, как миссис Фокс дергает с другой стороны, вращает ее туда-сюда. Ручка начала выскальзывать из потных пальцев Дэша.

– Азуми! Помочь не хочешь?

Она протянула вперед руку, коснувшись его головы. Щелкнул шпингалет, и Дэш отпустил ручку.

– Теперь ей до нас не добраться, – сказала Азуми.

Они стояли наверху винтовой лестницы. Черные железные ступени спиралью уходили во мрак, а падавший сверху рассеянный дневной свет едва освещал узкий проход.

– Призраки, – Дэш весь дрожал. Перед глазами у него стояло лицо брата, точное отражение его собственного. – Они сказали, что ищут Сайруса Колдуэлла.

– Да, у них была «назначена встреча». Видимо, еще в те времена, когда приют работал, – Азуми содрогнулась. – Не думаю, что им удалось выйти отсюда.

– Какой ужас! – взвыл Дэш, закрыв лицо руками. – Я не должен был выпускать Дилана из виду.

Его голос эхом разнесся по пролету. Из виду… виду… Казалось, что это брат передразнивает его!

– А теперь мы все разделены! Как будто дом намеренно это делает – пытается разлучить нас.

– Мы не все разделены, – Азуми слабо улыбнулась. – Я с тобой. Надежда еще есть.

Дэш попытался улыбнуться в ответ, но губы не слушались.

– Спасибо, – сказал он. – Мне не стоит забывать об этом. – Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. – Итак. Как нам вернуться обратно к Маркусу и Поппи?

– Сейчас у нас, судя по всему, только один вариант, – сказала Азуми. Она кивнула на витую лестницу.

Трикстер прячется во тьме.

Он широко раскрывает глаза, чтобы зрители увидели его игру за маской грустного клоуна, которую вручил ему Дел Ларкспур.

Дэш и девочка спускаются по металлическим ступенькам. Гулкий звук их шагов разносится по лестнице.

Он знает, что камеры где-то здесь и направлены прямо на его лицо, на маску. Все ждут, когда Дэш и девочка дойдут до ступеньки над его головой. Тогда настанет время Трикстера блистать, произвести впечатление на режиссера, продюсера и других членов съемочной команды.

Согласно замыслу Дела Трикстер сам не знает, что сделает в следующий миг.

Трикстер прячет навернувшуюся ухмылку. Дел правильно поступил, когда дал им с Дэшем разные роли. Он никогда не думал, что будет так весело играть «злого» персонажа.

Трикстеру интересно, весело ли Дэшу.

Ток-ток-ток — стучат шаги.

Тьма сжимается. Трикстеру нужен воздух. Он тянется к маске клоуна. Кончики пальцев пощипывает, когда он срывает ее, кожа прилипла к пластику, как если бы маска изнутри была покрыта тонким слоем клея.

Странно.

Чудовищная боль пронзает его руку. В голове мелькают сбивающие с толку, но знакомые образы: его тело на металлическом столе в морге, его семья стоит над выкопанной могилой, кровать его брата в психиатрической клинике… Это не воспоминания, да? Трикстер роняет маску. Она со стуком падает на пол, и боль, видения – все исчезает.

Голос звучит у него в голове: «У нас только один дубль. Не испорти его. Ты же не хочешь расстроить Дела?»

Ток-ток-ток.

Шаги теперь звучат громче. Еще один или два поворота витой лестницы – и тогда…

Он нагибается за маской и вновь ее надевает. Теперь она сидит лучше, не так туго. Все хорошо. Он вздыхает.

– Ты слышала это? – доносится сверху голос Дэша.

Трикстер замирает на месте, он не хочет, чтобы внутренний голос опять проснулся и завопил, не хочет вновь ощутить пронизывающую боль, не хочет, чтобы поток воспоминаний…

– Я ничего не слышу, – говорит девочка. – Что это было?

– Похоже на вздох…

Он закрывает руками свои нарисованные насупленные брови. Он сейчас рассмеется и все испортит!

– Пойдем, мы не должны терять время, – говорит девочка. – Наверняка есть способ найти Маркуса и Поппи.

Ток-ток-ток.

Он весь дрожит от волнения. Витая лестница подрагивает под их ногами. Оба сейчас как раз над ним. Стоит только… стоит только… стоит только Трикстеру сейчас высунуть из-под лестницы руку и… и… и схватить…

Дэш не мог сдвинуть ногу с места.

Что-то схватило его за щиколотку и скрутило ее. Его тело полетело вперед. Дэш закричал, взмахнув руками, потянувшись к резным перилам, но его предплечья врезались в край ступеньки внизу, и мир перевернулся. Ноги пролетели у него над головой, и он рухнул спиной на плоскую холодную поверхность.

Сердце громко застучало в висках, зудя точно будильник, вопя «Проснись, проснись, проснись!».

Азуми сбежала вниз по ступенькам и склонилась над ним, и тут Дэш услышал тихий смех, донесшийся из-под лестницы. Он резко повернул голову, чтобы успеть увидеть того, кто там прячется, но звук резко прервался.

Смех показался ему знакомым? Не может быть. Или может?

«Дилан!» – пытался крикнуть Дэш, но язык не слушался.

– Дэш? Дэш! Ответь мне! – Азуми смотрела на него сверху вниз. – Ты можешь двигаться?

Дэш пошевелил пальцами. Слава богу! Он кивнул, и Азуми выдохнула:

– Что случилось?

– Кто-то…

Азуми удивленно тряхнула головой:

– Кто-то… что?

«Схватил меня за ногу», – мысленно закончил Дэш.

– Я-я споткнулся, – сказал он вслух, закрыл глаза, боясь еще раз оглянуться на тьму под лестницей.

Глава 6

МАРКУС И АЗУМИ ОКАЗАЛИСЬ в коридоре, залитом светом лучей полуденного солнца.

Солнце только начало садиться за далекими вершинами деревьев, возвышавшихся над поросшим травой лугом, и тень от старомодных окон с наличниками острым лезвием протянулась от пола к стене.

Маркус оторвался от этого зрелища и обернулся к Поппи. Она все еще стояла на коленях, сжимая подрагивающую дверную ручку.

– Поппи, мы закрыли дверь на шпингалет, – сказал он. – Вряд ли ему теперь удастся нас достать.

В глазах Поппи отразился страх:

– А вдруг он все-таки откроет дверь?

Маркус поморщился. Об этом он не подумал.

– Может, лучше отпустить ручку и посмотреть? – предложил он. – Если дверь начнет открываться, мы сможем держать ее до тех пор, пока мистер Фокс не выбьется из сил.

– А разве привидения могут выбиться из сил? – спросила Поппи.

Маркус покачал головой, стараясь не поддаваться охватившему его смятению.

– Чем дольше мы торчим здесь, тем сложнее будет найти остальных.

Поппи немного подумала.

– Да, насчет этого ты прав.

– Ух ты, спасибо, – с ноткой сарказма ответил Маркус.

Она медленно отняла руку от двери, не отрывая глаз от ручки. Дверь не открывалась. Поппи еще немного подождала, прежде чем шагнуть назад.

– Это было… Я поверить не могу… – она вздохнула. – Как нам теперь найти Азуми и Дэша? Так глупо получилось – надо было условиться с ними о месте, где бы мы все встретились!

– Может, так даже лучше, – сказал Маркус. – Если бы ты назвала конкретное место, вроде игровой комнаты, Сайрус мог бы сделать его недосягаемым. Понимаешь? Ну, он мог бы каким-то образом заблокировать путь.

Поппи вздохнула:

– И что нам делать?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Конечно!

– Мы пойдем вперед, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно: его удивило, что Поппи решила посоветоваться с ним. – Помнишь, как я играл на рояле и музыка привела вас с Дэшем в актовый зал, когда вы потерялись?

Поппи непонимающе моргнула:

– Да.

– И тут то же самое. Мы будем звать их, а они, наверное, будут звать нас. Мы найдем друг друга.

– В этом есть смысл, – сказала Поппи, кивнув сама себе. Ее глаза стали тусклыми, словно она уже устала от его общества. – Только будь начеку на случай, если наткнемся на Фоксов или еще на кого-нибудь.

Они направились вперед по залитому светом коридору, удаляясь от спальни. «Дэш! Азуми! Дилан!» – кричали они.

За их спинами призрачные кулаки мистера Фокса тарабанили по двери. Слева было несколько дверей, за которыми открывались сумрачные комнаты, – от них они держались подальше.

Из глубины коридора подул теплый ветерок. Он принес с собой такую невыносимую вонь, что Маркус и Поппи остановились и зажали носы.

– Что это? – спросил Маркус.

Поппи покачала головой, сдерживая тошноту.

– Как-то раз, еще в городе, на улице прямо под окном спальни сдохла крыса, – она ткнула туда, откуда донеслось дуновение. – Это гораздо хуже.

– По-моему, меня сейчас стошнит, – просипел Маркус.

– Дыши ртом, – Поппи снова мотнула головой в сторону. – Как думаешь, откуда это?

– Разрытая могила? Канализация? Или кто-то с очень несвежим дыханием?

По мере того как они шли вперед, ветер усиливался. Свирепые порывы трепали их одежду. И вонь становилась только хуже.

В нескольких футах впереди коридор поворачивал и переходил в новый извилистый проход, уходящий обратно в глубь дома.

Несколько тусклых свечей в канделябрах освещали знакомые синие готические обои. Маркус подумал, стучит ли по-прежнему пульс в темных лозах – как те музыкальные ритмы, которые раньше звучали у него в голове. От тишины, окружавшей его теперь, ему было тошно.

– Дэш! Азуми! Дилан! – позвал он.

Маркус остановился, когда особенно сильный порыв ветра ударил его в грудь.

– Я не могу выносить этот запах. Нужно вернуться назад, – сказал он.

– Постой, – сказала Поппи, остановившись на повороте. – У меня идея.

– И мне эта идея не понравится, так?

– Законы обычного мира в Ларкспуре не действуют, правильно?

– Если ты так считаешь…

– Я имею в виду, что все, с чем мы сталкивались здесь, в каком-то смысле направляло нас, – продолжала Поппи. – Что-то не захотело, чтобы я смотрела документы в том кабинете, когда мы только пришли сюда, и начался пожар. Мы нашли дверь с гвоздями в ней и не успели понять, к чему это все, появился мальчик в маске и напал на нас. Особые будут преследовать нас, мы не подберемся к ним поближе и не сорвем с них маски.

Поппи нахмурилась:

– Если дом и все, что в нем, – это головоломки, которые создает Сайрус, тогда, возможно, решения находятся как раз там, куда труднее всего добраться.

– То есть ты думаешь, что это Сайрус не хочет, чтобы мы шли по этому коридору, – сказал Маркус. – Туда, откуда дует ветер.

– Там может быть что-то, что он хочет от нас спрятать. Возможно, даже выход.

– Но если он может двигать стены, почему он тогда просто не заблокирует проход? Может, это просто такой психологический прием? Вроде: «Не ходи туда! – Маркус прикрыл рот рукой и прошептал: – Но вообще-то… иди!».

Поппи посмотрела на него:

– Я не знаю, Маркус.

– И что, если там выход? Мы просто бросим остальных?

– Будет очень жаль, если нам придется так поступить, – Поппи снова повернулась лицом к ветру. – Скоро мы все выясним.

Ветер откинул ее волосы назад, оголив лоб. Маркус поразился, как она похожа на девочку с портрета, который они рассматривали перед тем, как Дилан сбежал. Консолида Колдуэлл – девочка из зеркала, спутница Поппи. Призрачный друг, который следовал за Поппи всю ее жизнь.

Маркус постарался подавить вдруг вспыхнувшую зависть. У него тоже был собственный тайный друг, Музыкант, который посылал ему созвучия нот, отрывки песни, которая играла у него в голове и струилась по пальцам. Все говорили, что у Маркуса талант, но он думал только о музыке, которая окружала его дни и ночи напролет. Это было до тех пор, пока он не приехал в Ларкспур и не узнал, кто такой Музыкант: его дядя Шейн, который пропал еще мальчиком и которого сочли погибшим. Песни были защитой Маркуса, но дом заставил их умолкнуть. И теперь тишина стала такой давящей, что Маркус был уверен: скоро она поглотит его.

– Ладно, – сказал он, борясь с недовольством по поводу того, что Поппи, судя по всему, опять оказалась права. Он крепко зажал нос и пошел за ней навстречу смрадному ветру.

Глава 7

– ОЙ-ОЙ-ОЙ! – Дэш вздрогнул от боли, когда, опираясь на плечо Азуми, попытался встать на ноги. Винтовая лестница осталась позади.

– Тебе так больно?

Дэш недовольно посмотрел на нее:

– Представь себе, я не притворяюсь!

– Просто старайся лучше, – сказала Азуми таким тоном, как будто нет ничего проще, чем не обращать внимания на покалеченную ногу.

От злости Дэш сделал еще один шаг:

– Теперь, видимо, я буду прыгать по Ларкспуру. Очень весело!

Дэш застонал, громко и протяжно, словно вместе со стоном могла утихнуть и боль в вывихнутой лодыжке.

– Ладно тебе, – сказала Азуми. – Давай отойдем куда-нибудь, где ты сможешь прийти в себя.

Дэш оглянулся на лестницу:

– Перед тем как мы уйдем, можешь заглянуть туда, под лестницу?

Азуми побледнела:

– Зачем?

– Хорошо, если еще проверишь все углы. Договорились?

Она скептически посмотрела на него, затем прислонилась к дверному косяку и шагнула назад к винтовой лестнице:

– Ты уверен, что не видел ничего…

– Нет!

– Дэш, не надо на меня бросаться.

Наверху лестницы снова послышались удары – это миссис Фокс билась в дверь.

– Извини, – сказал он, неуклюже подвинувшись. – Когда я понял, что Дилан… В общем, у меня такое чувство, что мой мозг – мой злейший враг.

Азуми пристально посмотрела на него и шагнула в темноту под лестницей. Дэш вздрогнул, представив, как из тьмы появляются две руки и тянутся к горлу Азуми.

– Всего лишь хлопья пыли, – сказала Азуми, выйдя из мрака.

– Хорошо, – сказал Дэш, хотя неприятное чувство в груди никуда не ушло. – Ладно. Спасибо.

Они завернули за угол и медленно пошли дальше по коридору. Теперь Дилана звала Азуми.

«Это все ненастоящее, – думал Дэш. – Это все сон. Дилан жив. Я, должно быть, уснул где-то, в какой-то иной реальности».

Ступив на больную ногу, Дэш заскрипел зубами, чтобы не закричать.

Когда не знаешь, спишь ты или нет, боль – лучшее доказательство реальности происходящего.

– Дилан! – закричал Дэш.

– Смотри, скамейка! – Азуми указала на открытую дверь, за которой располагался зал, залитый янтарным светом, проходившим сквозь стеклянные стены. В окружении пышной растительности, разросшейся на удобренной земле, стояла причудливая железная скамеечка. Дэш и Азуми вышли к теплице.

– Пойдем. Там ты сможешь отдохнуть.

Они зашли в стеклянный зал. Дэш сел и застонал, Азуми шагнула в сторону.

– Ты куда? – спросил он.

– Хочу осмотреться. Если мне удастся найти остальных, я приведу их сюда.

– Ни за что! – Дэш покачал головой и попытался встать, но пошатнулся от боли.

– Будет быстрее, если я пойду одна, – Азуми наклонилась, и их глаза оказались на одном уровне. – Не волнуйся. Никто не уйдет из этого дома без тебя. Я обещаю.

Она быстро развернулась и направилась к двери, прежде чем Дэш успел ее остановить.

– Постой! – крикнул он, но дверь, щелкнув, уже закрылась за ее спиной. – Хотя бы дверь открытой оставь!

Улыбнувшись ему в окошко, Азуми быстро помахала и скрылась из виду.

– Азуми!

Но она не услышала его.

Дэш с трудом встал и захромал к двери. Ручка не поддалась. Он вытер о шорты мокрую от пота руку и снова попытался открыть дверь, но либо ее заклинило, либо она была заперта.

– Нет, – прошептал он.

Он медленно развернулся и снова огляделся. Наверху, за стеклом, высоко в небе парили сотни пушистых перистых облаков. Солнце уже скрылось за вершинами деревьев. Лодыжка Дэша дрожала, а ободранные руки горели от жгучей боли. Он снова один. В ловушке.

Дэш отвел в сторону несколько больших листьев и приблизил лицо к стеклу. Волны бежали по густой блестящей траве – это длинные стебли гнулись под порывами ветра. Свобода, казалось, была так близка.

Можно ли верить Азуми, что она вернется сюда и выпустит его?

Какой-то белый предмет трепыхался на лугу, переворачиваясь с одной стороны на другую, потом ветер подхватил его и понес прямо к окну.

Шлеп!

Дэш вздрогнул, когда газета с размаху прилипла к стеклу прямо напротив него. На первой полосе была напечатана сводка новостей.

Верхний заголовок привлек внимание Дэша, и он наклонил голову, чтобы прочитать: «Продолжаются поиски юного актера». И ниже – фотография, на которой они с Диланом стоят рядом на старой съемочной площадке. Его сердце забилось сильнее, пока он быстро просматривал страницу. Сбежал из больницы… Брат-близнец погиб… Объявлен в розыск… Но когда Дэш прочитал последний абзац, ему показалось, будто кусок льда скользнул ему в живот. С подозреваемым следует обращаться осторожно… Дэш Райт может быть опасен…

Новый порыв ветра унес газету прочь.

Дэш рухнул на железную скамейку. В горле стоял комок, и Дэш хватал воздух ртом. «Нет, – думал он. – Это шутка. Вроде тех, что устраивал Дилан». Дэш заставил себя рассмеяться и громко крикнул:

– Ты больше меня не обманешь!

Он сам не знал, с кем разговаривает. От панического страха на коже выступил пот.

Он нагнулся – осторожно, чтобы не нагружать больную лодыжку, – обхватил пальцами лежащий рядом камень и поднял его; на земле осталась темная вмятина. Прислонившись к стеклянной стене для устойчивости, он встал и со всей силы метнул камень.

Бум!

Камень отскочил от стекла и упал к его ногам.

– Дэшшш…

Кто-то зовет его? Он готов был поклясться, что чей-то голос прошептал его имя, но теперь в теплице стояла зловещая тишина.

Он снова потянулся за камнем и с силой запустил им в дверь. Бам! Камень упал рядом со скамейкой.

Дэшшш!

Теперь голос был более хриплым, более резким.

– Дилан? – прошептал он.

Он посмотрел на растения, которые высились вдалеке, образуя тоннель. Ему кажется, или деревья стали выше, а тени темнее? Изнутри теплица теперь напоминала настоящий лес. Дэш сглотнул. Его мозг снова чудит? Он прижал руки к груди, желая стать меньше, стать невидимым.

Позади него что-то скрипнуло, как натянутые веревки, которые удерживали лодку его родителей в гавани Марина-Дель-Рей. Он обернулся и схватился за спинку железной скамьи.

– Есть здесь кто-нибудь?

Скрип. Скрип. Скрип.

– Дилан? Это ты со мной играешь? – Он подумал о тени под винтовой лестницей. – Хорошо, если это ты. Я это заслужил. Я просто хочу… знать.

Большой лист неподалеку пошевелился.

– Это не смешно!

Дэш обогнул скамейку и ступил на каменную дорожку. Но отведя заросли в сторону, он понял свою ошибку.

В небольшой рощице покачивался труп – секундой раньше этого места здесь просто не было. Ярко-розовая веревка была привязана к ветке наверху и петлей захлестывалась на его шее. Это был труп мужчины средних лет, спереди на воротнике его рубашки запеклась кровь. Редкие темные волосы на серо-зеленом скальпе. А лицо… лицо… Там, где должно было быть лицо, был лишь сгусток почерневшей осклизлой мясистой массы. То, что осталось от кожи, натянулось, словно челюсть давно отвалилась и утянула за собой все лицо. Темные провалы глазниц, вместо носа только вытянутая овальная дыра, а рот замер в беззвучном крике.

Тело в петле снова медленно закачалось. Скрииип.

Дэш попятился, крик замер у него в горле. «Это все игра воображения», – твердил он себе, будто стоит ему моргнуть – и труп исчезнет.

Вместо этого разлагающееся тело задрожало и дернулось.

К ужасу Дэша, оно подняло руку и схватилось за нейлоновую веревку, охватывающую его шею. Шнур натянулся и оборвался, труп упал на землю. Он вытянул шею и повернул голову к Дэшу, как будто мог видеть его своими пустыми глазницами. Мммммм. Дребезжащее мычание исходило из его разодранного горла.

На плечо Дэша опустилась чья-то рука.

Он взвизгнул и обернулся – перед ним в нескольких дюймах возникло знакомое лицо.

– Азуми!

– Дэш! – прошипела она. – Тихо!

От страха ее темные глаза стали еще больше. Она вся была в грязи и земле, как будто пробиралась к нему по сточной канаве. Она схватила его за запястье и потащила прочь.

Но костлявые пальцы впились в спину Дэша, острые ногти глубоко вонзились в кожу. Он не мог удержаться – собственный крик оглушил его.

Глава 8

К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КОГДА ПОППИ И МАРКУС добрались до широкой двери в конце коридора, ветер разбушевался, стал горячим и еще более едким, он с силой толкал их назад. Пахло и гнилью, и желчью, и отбросами, и смертью, от этого запаха ребят мутило, глаза слезились. Ни Поппи, ни Маркус не понимали, откуда он исходит.

– Сюда? – просипел Маркус, берясь за дверную ручку. Поппи, щурясь, кивнула.

Дверь распахнулась внутрь, и как только они переступили порог, ветер стих, будто его никогда и не было. Поппи глубоко вдохнула чистый, свежий воздух, Маркус последовал ее примеру.

Они оказались в огромном зале. Каменные стены с резным орнаментом напомнили ей о замках, о которых она читала в фэнтезийных романах «Хроники Прайдена» и «Меч в камне». Из четырех высоких окон открывался вид на луг и лес, окружавшие Ларкспур. Узкая лестница в дальнем углу вела наверх, на балкон.

– Я не вижу выхода отсюда, – сказал Маркус, его голос звучал почти обвиняюще. – И откуда дул тот ветер?

Тут Поппи обратила внимание на стоящие в зале столы. Один из них был завален альбомными листами. Поппи видела, что на них нарисованы большие черные собаки, открывшие в оскале острые зубы. На другом рисунке было изображено нечто, напоминающее ярмарку прежних лет, с каруселью, чертовым колесом, бумажными гирляндами и красными шарами, парящими в небе. На самом краю стола лежал листок, на котором цветными карандашами были нарисованы шесть фигур: пятеро детей в знакомой серой форме сиротского приюта, а справа от них – высокий силуэт в черном костюме. Над головой каждого было написано имя: Гейдж, Сибилла, Элиза, Джеймс, Орион. Над высокой фигурой стояло «Сайрус», а в углу чернела дата – 1935.

Поппи стало плохо от нахлынувшей тошноты и отвращения. Неужели Сайрус мучил и этих детей, так же, как Особых?! Так же, как ее саму? Чувствуя, что нашла важную зацепку, она взяла рисунок и прижала к груди, но аккуратно, чтобы не помять.

На другом столе валялись кучи порванных бумаг, а в углу примостилось металлическое ведро, наполненное чем-то белым и липким.

– Папье-маше, – услышала Поппи собственный шепот.

В центре комнаты стояли пять столов, заваленных бумагами и покрытых толстым слоем пыли. Лежащая на одном из них пластмассовая маска кошки уставилась на них, и Поппи содрогнулась. Впереди стояла деревянная доска, белым мелом на ней была выведена надпись, на которой уже тоже осела пыль.

Посередине стояли слова «Надежда» и «Страх», каждое сопровождалось цитатой.

– К чему это все? – спросил Маркус, подойдя поближе и встав рядом с Поппи.

– Похоже на материал для урока. Наверное, это классная комната.

Позади них дверь со стуком захлопнулась. Оба обернулись, но в комнате никого не было. Поппи бросилась к двери и схватилась за ручку.

– Не открывай! – крикнул Маркус.

Но она медленно, осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никакого мерзкого запаха. Никакого загадочного ветра.

– Просто хотела удостовериться, что она не заперта. Она, наверное, сама захлопнулась.

– Это было глупо, – отрывисто сказал Маркус. – Сколько еще всякой жути должно случиться, чтобы ты начала думать, перед тем как что-то сделать?

– Я подумала, перед тем как это сделать, – огрызнулась Поппи. – Просто мне, в отличие от тебя, для этого не требуется столько времени.

Повисло неловкое молчание. Глаза Маркуса увлажнились, казалось, он вот-вот заплачет… или накричит на нее. Поппи уже готова была извиниться, когда ее взгляд упал на доску за его спиной – теперь она была чистой. Поппи ахнула.

Маркус бросился к ней, словно искал у нее защиты:

– Что? Что это? Здесь кто-то есть?

Поппи покачала головой и указала на доску.

– Ой! – сказал он. – Ну, я ее не трогал. Честное слово.

Кто-то в спешке стер надписи. Теперь можно было разобрать только слова «Надежда» и «Страх».

– Я и не говорила, что это ты, – Поппи снова подошла к столам, на этот раз с опаской. Маркус держался рядом.

– Есть здесь кто-нибудь? – спросила она. – Конни, это ты? – Потом попыталась снова: – Матильда?

Маркус недоверчиво посмотрел на нее:

– Так звали одну из Особых, да? Девочка в маске кошки? Та, которая говорила с нами в музыкальной комнате…

Поппи шикнула на него. С другой стороны доски послышался звук, какое-то тихое царапанье.

– Слушай, – прошептала она. – Здесь кто-то есть.

Поппи шагнула к доске; царапанье прекратилось. Она схватилась за деревянное основание и потянула его к себе. Доска перевернулась и упала на пол.

С другой стороны для них было новое послание. Поппи зачитала вслух, по коже у нее побежали мурашки. «Не Особые». Оглядевшись вокруг, как будто кто-то мог ее слышать, она вновь заговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Вы хотите навредить нам?

С другой стороны доски снова послышалось царапанье.

Скрип-скрип-скрип.

Когда звук прекратился, Поппи осторожно нагнулась и перевернула доску.

Появилась новая надпись.

Мы первые сироты.

– Первые сироты? – переспросил Маркус. – Хочешь сказать… – Его широко раскрытые глаза остановились на Поппи. – …были другие?

Поппи взглянула на рисунок, который она взяла со стола.

– Гейдж, Сибилла, Элиза, Джеймс и Орион, – тихо прочитала она.

Маркус подошел к ней и заглянул через плечо, чтобы рассмотреть рисунок.

– Вы… хорошие? – спросила Поппи.

– Так они тебе и сказали, если нет! – прошептал Маркус.

Царапанье возобновилось. На этот раз, к их удивлению, доска перевернулась сама, открыв новую надпись.

Здесь небезопасно.

Не такой ответ Поппи хотела увидеть, но это было лучше, чем «НЕТ».

– Почему здесь небезопасно? – громко спросила она.

– Мы пытаемся найти выход, – сказал Маркус. – Вы можете помочь?

Доска перевернулась. Теперь вместо слов на ней появился рисунок мелом. Угрюмый молодой человек. Штриховка придавала изображению объем, и в какой-то момент показалось, будто нарисованный мужчина вот-вот сойдет с плоской поверхности. У него было вытянутое лицо, острый подбородок и кустистые брови. Щеки ввалились, длинный нос выдавался вперед, а рот казался узкой щелью – так плотно были сжаты губы. Густые волосы стояли торчком, как если бы их забыли расчесать.

– Кто это? – спросил Маркус. – Видок у него еще тот.

Глаза на рисунке гневно сверкнули – как Маркус посмел такое сказать?! Поппи схватила его за запястье.

На лбу у человека медленно стали проявляться меловые штрихи. Сайрус Колдуэлл.

Буквы продолжали появляться. Твой родственник, Поппи.

– Нет, – хрипло прошептала Поппи. – Я не хочу…

Маркус застонал и вырвал руку. Поппи увидела у него на коже тонкие розовые вмятины и вдруг поняла, что это след ее ногтей.

Свет в комнате изменился, стал ярче и светлее, как будто за окном было раннее утро, а не вечер. Нарисованный на доске человек, казалось, заскользил вперед, его кожа, волосы и одежда наливались цветом, и вот он здесь, вместе с ними, в классной комнате, стоит перед партами, за которыми сидят пятеро детей. Это и есть первые сироты?

– Поппи, что происходит?

Поппи заставила себя взглянуть в лицо юноше.

– Я думаю, это просто видение, как в тот раз, когда твой дядя Шейн появился в музыкальной комнате, чтобы помочь тебе. Сироты хотят нам что-то показать.

– Но что, если это не их рук дело? – спросил Маркус. – Вдруг за этим стоит кое-кто похуже?