Текст книги "Прекрасная воровка"

Глава 3

Рауль никогда не был в квартире Сирены. Как только он переступил порог, ему показалось, что он пришел домой – так уютно и знакомо все выглядело. И это место напоминало о ней.

Сирена была сдержанным человеком, но ее вкус и чувственность пробивались сквозь текстуру и цвета. В крошечной, открытой планировки кухне все стояло на своих местах, растения пышно цвели, и чувствовалось, что за ними любовно ухаживают. На полках стояли фотографии ее семьи. Пока Сирена была в туалете, у Рауля было время осмотреть и небольшую, но аккуратную спальню с односпальной кроватью.

Сирена вышла из туалета, сняла жакет и повесила его на спинку стула. Ее пышная фигура округлилась еще больше, и это заставило Рауля сглотнуть.

Она носит ребенка.

Ее бледная тонкая рука легла на живот. Бросив взгляд на лицо женщины, он заметил на нем настороженное выражение, сквозь которое проглядывала уязвимость. Рауль тут же почувствовал себя защитником, но отмахнулся от этой мысли. Кто-кто, а Сирена не нуждается в защите.

К счастью, она отвела взгляд в сторону, ее густые волосы упали на лицо, скрывая его. Рауль пытался справиться со своими эмоциями, но он не мог отвести взгляд от живота Сирены. Два года он тщетно боролся с желанием прикоснуться к этой женщине, однажды поддался слабости, и сейчас ему понадобилась вся сила воли, чтобы не прикоснуться к ней снова. Его пальцы зудели от желания начать с округлого живота, а затем исследовать каждый дюйм ее кожи. Чтобы удержаться, Рауль засунул руки в карманы пиджака.

– Я хочу воды со льдом и апельсин. Будешь кофе? – спросила Сирена.

– Ничего не надо, – отрывисто бросил он.

Никакой еды. Рауль до сих пор пребывал в растерянности от ее замечания насчет установления отцовства. Сомнение в очередной раз закралось в его душу. Он не мог понять, как ему действовать, если он не является отцом.

Неизвестность его нервировала. Почему Сирена мучает его? Да, его состояние улучшится, если она признает, что отец – он, но ведь и ее ситуация улучшится тоже. Он сделает все ради своего ребенка. Взгляд на живот, в котором зародилась новая жизнь, не должен был повлиять на него так сильно, но Рауль был способен думать только о том, что его жизнь изменится. Все его решения теперь будут зависеть от благополучия еще нерожденного существа.

Сирена взяла бокал и тарелку с дольками апельсина, присела у стола, открыла папку. Рауль не пошевелился, когда она садилась, – они не на свидании, так что не стоит проявлять галантность и отодвигать для нее стул. Сирена бросила на него взгляд, приглашая сесть напротив.

Он сжал губы, чтобы удержаться от вопросов. Все-таки почему? Если ей нужны деньги, почему она открыто не попросила его об этом? Он щедро ей платил, был готов повысить ее в должности, а следовательно, увеличить зарплату, если ей это было необходимо. «Неужели таков был ее план? – мелькнуло у него в голове. Забеременеть, помучить его – почему? за что? – и затем получить щедрое содержание?»

Сирена достала из папки документы, и Рауль обнаружил на них пометки.

– Значит, ты все-таки прочитала, – скрипнул он зубами.

Сирена пожала плечами и отпила глоток воды. Ее прекрасная, чистая, как у ребенка, кожа была бледна. Разве беременным женщинам не положено светиться от счастья? Сирена не производила впечатления больной, но под ее глазами залегли тени. Молодая женщина потерла лоб, и Рауль вспомнил, что она несколько раз говорила о мучивших ее головных болях. Он видел, что ее пульс бешено бьется. Значит, она не так спокойна, как хочет показаться?

Рауль почувствовал себя так, словно получил удар в солнечное сплетение. Он хотел быть беспощадным по отношению к этой женщине, но что, если она носит его ребенка? Ставки слишком высоки, чтобы идти на риск.

– Мне нужны результаты обследований, – услышал он свой голос.

Сирена вздрогнула и переплела пальцы.

– Я перешлю тебе их, как только мы достигнем согласия. – Она быстро посмотрела на него и отвела взгляд.

– Кто ты? – вырвалось у Рауля. – Ты не та Сирена, которую я знал. – Его личная ассистентка была жизнерадостной оптимисткой с великолепным чувством юмора. Женщина, сидящая напротив него, была сдержанной и строгой, скрывающей свои тайны.

– Почему ты считаешь, что изучил меня, Рауль? – Изящные арки бровей изогнулись, полные губы искривила усмешка. – Ты когда-нибудь интересовался моей жизнью? Спрашивал о моих планах? Что я люблю и чего не люблю? Что ты обо мне знаешь, Рауль? Все всегда кружилось вокруг твоих нужд. Твое желание работать допоздна. Твое плохое настроение, потому что ты не поел. Однажды ты щелкнул пальцами перед моим носом, потому что тебе нужно было имя женщины, с которой ты ужинал и, возможно, спал. Ты заставил меня послать ей цветы. Твоя новая личная ассистентка не прислала мне даже лилии.

Рауля обуревали противоречивые эмоции. С одной стороны, он почувствовал, как в нем вспыхнул гнев, с другой… Ведь он и правда не удосужился узнать о Сирене ничего. Но у него была на это причина. Он не хотел с ней сближаться, поэтому держал ее на расстоянии.

Объяснять это Рауль, конечно, не собирался.

– Вода со льдом, похоже, проникла прямиком тебе в кровь, – заметил он.

– Напротив, я киплю так, что готова зашипеть, – возразила Сирена. – Вот, почитай мои замечания, чтобы мы могли двигаться дальше.

Голос ее звучал холодно, и держалась она отстраненно. Странно, но то, как Сирена охарактеризовала его поведение, встревожило Рауля. А ведь раньше его совсем не волновало, что бывшие любовницы думают о нем. Впрочем, она не должна была стать его любовницей. Просто так получилось. Но если Рауль Зесигер укладывал женщину в постель, он не ожидал получить ничего, кроме сексуального удовлетворения.

Притянув к себе документы, он стал изучать пометки, сделанные Сиреной. Первое, что бросилось ему в глаза, – уточнение, подчеркивающее, что контракт вступает в силу только в том случае, если он является отцом ее ребенка, а это должно выясниться после рождения малыша. Дальнейшее изучение документа выявило еще одну особенность.

– Почему все должно уйти в траст для ребенка?

– Мне не нужны твои деньги, – ровно проговорила Сирена.

Рауль не поверил ей. Конечно, ей нужны его деньги, иначе она не стала бы красть их, но он не стал говорить об этом. Сейчас же имело значение только то, что тест должен доказать его отцовство, и тогда он сможет принимать участие в жизни своего ребенка.

Рауль снова принялся изучать лежащие перед ним страницы, пытаясь понять, какие изменения она еще внесла. Все касалось финансовой обеспеченности ребенка в будущем. Сирена ничего не требовала для себя. Рауль бросил на нее подозрительный взгляд. Что она задумала? Спустя некоторое время все прояснилось.

– Нет, – отрезал он.

– Подумай хорошенько, – мягко посоветовала Сирена. – Ты не можешь кормить ребенка грудью. Я хочу полное опекунство.

– В течение пяти лет? Как бы не так. Пять дней – и то сомнительно.

Глаза женщины сверкнули. Рауль никогда еще не видел ее в таком гневе. От Сирены буквально исходили волны ненависти.

Или это был страх? Рот ее задрожал, а затем превратился в тонкую линию.

– Если ты не согласен – уходи! Ты в любом случае не отец.

Сирена встала. Рауль поднялся вслед за ней, ухватив ее за руки, когда она попыталась пройти мимо него. Округлость ее живота коснулась его, такая незнакомая и пугающая, заставляя мужчину сильнее сжать ее запястье, чтобы удержать около себя.

– Не трогай меня! – воскликнула Сирена, пытаясь высвободиться.

– Ты уверена, что не хочешь добиться более выгодного предложения для себя? – вкрадчиво поинтересовался Рауль, понимая, что его по-прежнему влечет к Сирене. Если она предложит себя ему сейчас, он согласится. Это кое-что может изменить.

– Я не подавала на тебя в суд за сексуальные домогательства, но могу сделать это завтра! – гневно выпалила она.

Руки Рауля разжались.

– Ты хотела меня так же сильно, как я хотел тебя, – стиснув зубы, процедил он.

Он помнил, как все начиналось. Чем все закончилось. Как она дрожала и стонала в его объятиях, когда он доводил ее до черты, после которой не было возврата.

– Тебе было скучно, ты просто развлекался, – резко ответила Сирена, голос ее прозвучал надрывно.

Это не должно было заставлять его испытывать чувство вины, однако Рауль ее испытывал. Зря он так сказал. Во всем виновато виски, которое он выпил перед приходом к Сирене.

– Уходи, Рауль, – устало попросила она. – Я очень жалею, что повстречала тебя.

«Взаимно», – хотелось ответить ему. Резкий ответ вертелся на кончике языка, но Рауль стиснул зубы.

Ущипнув себя за переносицу, он напомнил себе, что женщины, которую, по его мнению, он хорошо знал, никогда не существовало. Он снова сел на стул.

– Мы наймем экспертов, чтобы они разработали расписание первых пяти лет жизни ребенка. В четыре года мы начнем обсуждать его образование.

– Экспертов? – эхом откликнулась Сирена. – Хорошо, пусть так. Твои возможности это позволяют.

– Если тебя волнуют деньги, почему ты отказываешься от содержания?

– Потому что мне деньги не нужны, – спокойно сказала Сирена. – Мне нужен мой ребенок. – Она подошла к окну, покрытому каплями дождя. Рука ее легла на живот.

Рауль отвел взгляд. На него произвела впечатление ее искренность. Он был готов подбодрить Сирену, но удержался. Однако по какой-то причине ему захотелось сжать ее в объятиях. Это желание было настолько сильным, что он ощутил боль.

Это было совсем на него не похоже. Он мог быть мягким, если дело касалось его матери или сводной сестры. Рауль любил их, он чувствовал ответственность за них, хотя теперь они не были такими беспомощными, как раньше. Его до сих пор мучило чувство вины за первый год, проведенный в колледже, когда он жил, учась, пьянствуя и бегая за девушками, совершенно безучастный к тому, что происходило дома. Смерть отчима, который безбожно играл, потрясла сердца двух людей, которых Рауль глубоко любил. Перед ними замаячила бедность. Честно говоря, он не испытывал к покойному ничего, кроме неприязни, но его мать и Миранда страдали. Рауль видел их боль. Это была такая же боль, какую ощущал он после того, как его отец свел счеты с жизнью.

Однако, как ни пытался он поддерживать их, взяв контроль над финансами семьи в свои руки, Рауль никогда не обнимал ни мать, ни сестру и не старался облегчить их боль. Поэтому неожиданное желание утешить Сирену оказалось для него полной неожиданностью. И неразгаданной тайной.

Заставляя себя быть сдержанным, Рауль снова пробежался взглядом по соглашению с пометками Сирены. Ему пришло в голову, что он уже изменяет свою жизнь. Что же будет, когда родится ребенок?

– Ты думала об аборте? – вдруг спросил Рауль.

– Да.

Ответ был неожиданный, сердце его замерло. Затем он вздохнул от облегчения. Разумеется, она родит этого ребенка, иначе они здесь не сидели бы.

– Срок был небольшой, когда я обнаружила. На таком сроке можно принять таблетку. Не надо обращаться в больницу, осложнений никаких. У меня было много причин прервать беременность. – Сирена коснулась жилки, бьющейся на горле.

Рауль понял, о каких причинах идет речь. Например, угроза тюремного заключения или требования мужчины, которого она хотела вычеркнуть из своей жизни. Кровь его заледенела при мысли о том, как близок он был к тому, чтобы никогда не узнать о ребенке.

– Просто я не смогла это сделать, – продолжала Сирена. – Я хочу этого ребенка, Рауль. – Ее рука снова легла на живот, в глазах засверкала решимость. – Конечно, глупо позволять тебе видеть, как сильно я хочу малыша. Ты найдешь способ использовать это против меня. Но мне нужно, чтобы ты поверил. Я никогда никому не позволю отобрать у меня моего ребенка.

Рауля охватили гордость и благоговение. Сирена демонстрировала материнский инстинкт такой силы, которая приветствовалась бы в первобытном обществе. Мужчина в нем радовался такой матери своего ребенка.

– Ты хочешь сказать, что мне не удастся тебя купить? – подытожил он.

– Именно. Единственная причина, по которой я общаюсь с тобой, заключается в том, что моему ребенку, если ты, конечно, его отец, нужны оба родителя и что он должен быть финансово независим и любим. Это относится ко всем моим детям. Подумай об этом и еще раз прочитай контракт. – Кивнув на бумаги, Сирена снова скрылась в туалете.

Ко всем детям? Рауль удержался от того, чтобы бросить ей вслед, что ему достаточно и одного незапланированного ребенка.

Три месяца спустя Рауль проверял, готов ли он к рождению ребенка, внося коррективы в свое расписание на ближайшие шесть недель. Он редко отдыхал, поэтому даже в Рождество, которое провел со своей матерью, думал о том, как бы поскорее вернуться к работе. Но этого отдыха он ждал. Неужели потому, что мечтал увидеться с Сиреной?

Рауль отбросил эту мысль. Его исключительным интересом был ребенок. Он хотел узнать его пол, убедиться, что ребенок здоров, и получить окончательное подтверждение того, что отцом является он.

Вообще-то сомнений Рауль уже почти не испытывал. Верная их соглашению, Сирена знакомила его с отчетами о протекании беременности. О себе она ничего не сообщала, но Рауль решил, что, если бы что-то пошло не так, она его проинформировала бы. Второе ультразвуковое исследование не показало, что это мальчик, поэтому Рауль представлял себе темноволосую девочку с колдовскими зелеными глазами.

Что касается отцовства, Рауль решил: раз Сирена подписала с ним соглашение, значит, ребенок его. Окончательный тест после рождения ребенка он считал формальностью.

Однако до этого события было еще полтора месяца, и сейчас ему стоило заняться делами своей корпорации. Сотрудники и так судачили о том, что он уходит в отпуск, и гадали, с чем это связано. Только нескольким самым доверенным лицам была известна причина, но даже они не знали, кто мать его ребенка. Скандальные разоблачения неверности отца и его самоубийство сделали Рауля подозрительным человеком. О его связи с Сиреной, о том, что она была уволена в связи с растратой средств компании, а тем более о ее беременности в средства массовой информации не просочилось ничего. Когда сотрудники интересовались, куда подевалась Сирена, Рауль коротко отвечал, что она больше у него не работает.

Потеря Сирены действительно оказалась потерей, так как остальные ассистентки ей и в подметки не годились.

Рекомендованная ему мисс Пул вошла в кабинет и нахмурила подведенные брови.

– Я же сказал, что решаю вопрос чрезвычайной важности, мисс Пул, и просил меня не беспокоить, – призывая себя к терпению, напомнил Рауль.

– Она очень настойчива, – пробормотала ассистентка, передавая ему мобильный телефон.

– Кто? – Он с трудом удержался от того, чтобы спросить: «Сирена?»

– Молли. Речь идет о вашем соглашении с мисс Эбботт.

Рауль не знал никакую Молли, но не было причин предполагать, что новости плохие. Сирена не говорила с ним лично с того дня, когда между ними было заключено соглашение.

– Да? – спросил он, беря телефон и чувствуя, как холодеют его руки.

Он встал и отошел от стола, ощущая на себе любопытный взгляд мисс Пул. Одновременно, несмотря на все, что произошло между ним и Сиреной, Рауль ощутил возбуждение. Перед его мысленным взором возникла она – в юбке и свитере, которые обычно носила.

– Мистер Зесигер? Я акушерка Сирены Эбботт. Она просила передать вам, что роды начались.

– Ведь еще рано, – вырвалось у Рауля.

– Да, но они вынуждены… – Акушерка оборвала себя. Он услышал в трубке приглушенный разговор и задержал дыхание. – Мне только что сообщили, что будет проведено кесарево сечение, – добавила Молли.

– Где она? – воскликнул Рауль, чувствуя, как его сердце ухнуло куда-то вниз.

– Мне сказали, что я должна сообщить вам о родах и о тесте на отцовство. О том, что вы будете при них присутствовать, не было речи, – запротестовала она.

– Адрес! – процедил Рауль сквозь зубы.

Последовала пауза, после чего акушерка неохотно сообщила адрес клиники.

– Но результаты теста будут известны только через несколько дней, – предупредила она.

– Передайте ей, что я еду! – крикнул он, но Молли уже отключилась.

Глава 4

В клинике его встретила женщина в очках.

– Рауль? Я Молли. – Она протянула ему руку и сдержанно улыбнулась. – Сирена говорила, что я сразу узнаю вас, когда увижу. Родилась девочка. Образцы для теста на отцовство взяты, но результаты, как я вам уже сказала, будут известны только через два-три дня.

Рауль до сих пор не мог поверить, что, пока он добирался сюда по пробкам, ребенок уже родился. Ему не терпелось увидеть девочку и убедиться, что она – его ребенок.

Девочка… Он не осознавал, как сильно хотел девочку. И кажется, малышка здорова, поскольку ничего плохого по поводу ее состояния ему не сообщили.

– Хорошо, – услышал Рауль свой голос, чувствуя, что снова может дышать. – Я рад, что все позади. – Он взмахом руки попросил Молли показать ему дорогу в палату, где находятся мать и дитя.

Акушерка не пошевелилась.

– Недоношенные дети всегда требуют особой заботы. Педиатр уверен, что с девочкой будет все в порядке. – Она раздумывала, что еще можно добавить.

– А как Сирена? – спросил Рауль. Его охватил неожиданный страх.

Молли вздохнула:

– Врачи делают все, что в их силах.

Рауль задержал дыхание. Перед глазами все поплыло. Он был вынужден ухватиться за стену, чтобы устоять на ногах.

– Что случилось?

– А вы не знали? – Молли покачала головой. – Я так и думала, что она не рассказывала вам о своем состоянии. – Она придвинулась ближе и ухватила его за руку. Рука женщины оказалась на удивление сильной, что было как нельзя кстати для Рауля. – Это была рискованная беременность с самого начала. Высокое артериальное давление, затем – преэклампсия. Сирена пребывала в этом состоянии последние несколько недель, пытаясь доносить малышку. Сегодня было принято решение не ждать, чтобы не рисковать жизнями матери и дочери. Поэтому было сделано кесарево сечение. После того как ребенка извлекли, мать перевели в хирургию. Она потеряла много крови. Извините, что сообщаю вам такие безрадостные новости.

Рауль стиснул зубы, борясь с подступающим страхом. Почему Сирена ничего ему не говорила? Да она с таким же успехом… могла бы выпить флакон таблеток, чтобы он обнаружил ее, когда вернулся домой после школы. Раулю снова было девять лет. Он не понимал, что происходит, и не мог добиться ответа от тяжелого тела, которое тряс изо всех сил.

– Почему она ничего не сказала? – вырвалось у Рауля. Вместе со страхом за жизнь Сирены его обуял гнев.

Акушерка покачала головой:

– Сирена редко говорила о вашем соглашении, но мне кажется, что дело именно в нем.

Поэтому она скрывала, что ее жизнь в опасности?!

– Я не хочу, чтобы она умирала. – Рауль сглотнул. В его голосе звучала страсть. Он бросил взгляд на Молли, но та отвела глаза.

– Никто не говорит, что она умрет, – попыталась она успокоить Рауля.

– Отведите меня к ней! – приказал он.

Неведомый дотоле страх охватил мужчину. Он был готов бежать и звать Сирену. Все это происходит не на самом деле. Этого не может быть!

– Я не могу. Но… – Молли вздохнула. – Может, вам позволят взглянуть на ребенка.

Рауль заставил себя передвигать ноги, которые словно увязли в желатине. Есть ли его вина в том, что Молли замалчивала свое состояние? Он страстно хотел ребенка, но мысль о том, что жизнь одного существа может стоить жизни другому, приводила Рауля в ужас.

Он остановился возле крошечного, почти голенького существа в инкубаторе. От хрупкого тельца тянулись провода. Крошечный ротик сложился бантиком.

Рауль не видел в малышке ничего от себя, но его охватило желание встать между этим существом и всем миром. Прижав ледяные пальцы к теплому стеклу, он молча взмолился, чтобы девочка жила. Если это все, что останется от Сирены…

Рауль заставил себя не думать об этом. Он сосредоточился на том, чтобы поддержать мать своего ребенка.

«Держись, Сирена, держись!»

Так плохо Сирене еще никогда не было. Все тело болело, во рту пересохло, к горлу подступала тошнота. Находясь в полубессознательном состоянии, она положила руку на живот. Он стал плоским и был обмотан бинтами. Из горла женщины вырвался стон.

– С Люси все в порядке, Сирена, – раздался мужской голос, который она не ожидала услышать.

– Люси? – удалось прошептать ей.

Потолок над ней был девственно-белым, яркий солнечный свет резал глаза. Сфокусировав взгляд, она увидела серые глаза Рауля.

– Разве не об этом ты сказала Молли? Что ты хотела бы назвать дочь в честь твоей матери, Люсиль?

«Ты не возражаешь?» – чуть не спросила Сирена, но она сомневалась, что Рауль приехал в клинику из-за нее.

Сирена решила, что единственное, что заставило Рауля удержаться и не забрать Люси из клиники до того, как она придет в себя, было отсутствие результата тестов.

Увидев Рауля, молодая женщина ощутила несказанное облегчение, от которого слезы подступили к глазам. Она внимательно посмотрела на него и поняла – по щетине и синякам под глазами, – что с ним произошло, однако отказывалась поверить в это. Рауль был машиной, если дело касалось работы. Вполне возможно, он забежал сюда по дороге домой.

Однако, увидев его щетину, Сирена ощутила, как оживают ее чувства. Она наблюдала Рауля в таком виде много раз, и всегда ее влекла к себе его мужественность. Женщину снова охватило старое желание провести ладонью по его колючей щеке.

– Почему ты не сказала мне, что у тебя проблемы со здоровьем? – услышала она прямой вопрос.

Обвиняющие нотки в его голосе звучали настолько отчетливо, что Сирена вздрогнула. Она вспомнила, как врач сказал ей, что ребенка надо доставать сейчас не столько ради него, сколько ради нее. Сирену охватил такой ужас, что она была готова просить Рауля приехать в клинику. Рауля, которого она видела в своем воображении, а не того робота, каким он был на самом деле. Но ведь он ненавидит ее. Ему будет все равно. Как всегда, Сирене приходилось полагаться только на себя.

– Почему я должна была докладывать тебе об этом? Может быть, ты рассчитывал, что я умру? – с трудом выговорила она. – Подай мне, пожалуйста, воды, я хочу пить.

– Я не знаю, можно ли тебе что-нибудь, – заколебался Рауль, но это длилось всего мгновение. Затем он неожиданно наклонился и поцеловал ее. – Пойду скажу медсестре, что ты пришла в себя.

С этими словами он вышел. Сирена лежала и дрожала от ощущения, что она вернулась к жизни. Неужели Рауль ее поцеловал? «Не придавай этому большого значения», – строго сказала себе Сирена, закрывая глаза. Однако воспоминания о прикосновении его губ к ее губам продолжали доставлять ей наслаждение.

Сирена старалась не расплакаться при виде крошечного существа, которому она подарила жизнь. Затем она услышала рассказы о том, как Рауль учился менять памперсы и кормить малышку. Рауль, который даже не был уверен, что он – отец ее ребенка! Сирене также сказали, что после рождения дочери она пролежала без сознания семьдесят два часа, так что медики начали опасаться, не впадет ли она в кому. И все это время Рауль продолжал с ней разговаривать. Он только что уехал домой, чтобы принять душ и поспать.

Сирена твердо решила не считать это знаком проявления любви. Рауль поступал так только потому, что сама она была не в состоянии ухаживать за своей дочерью. Сирена держала малышку на руках, но для всего остального она была слишком слаба. Из-за лекарств она не могла кормить Люси грудью и делать все, что следует делать матери.

Сирена переживала по этому поводу. На следующий день, почистив зубы, она ощутила такую усталость, что снова отправилась в постель.

Когда вошел Рауль, ноги ее были обнажены. Сирена попыталась придать себе более приличный вид.

Несмотря на легкие тени под глазами, Рауль выглядел фантастически в брюках и рубашке в полоску. Вместе с ним в палату ворвался знакомый запах. На секунду она оказалась в прошлом, в офисе, приветствуя свежевыбритого босса. Они выпили бы кофе, обсуждая, какие дела их ждут сегодня.

Рауль осторожно покосился на Сирену, так как она бросила на него свирепый взгляд. Ей не позволялось пить кофе почти с первого дня беременности, а он пил кофе из кружки с логотипом своей компании. Он являл собой все, что она иметь не могла.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Сирена, стараясь лечь поудобнее.

Рауль отставил кофе.

– Мне не нужна твоя помощь. – Она напряглась, но Рауль, словно ничего не слыша, приподнял ее.

Сирена оказалась прижатой к нему, чувствуя исходящее от его тела тепло. Он положил женщину, касаясь ее обнаженной ноги, и накрыл простыней. Держал он ее так, словно она весила не больше котенка.

По телу Сирены пробежала дрожь. Подтянув простыню к шее, она снова сердито посмотрела на него.

Рауль взял кофе, отпил глоток и взглянул на нее. На лице его появилось выражение, свойственное игрокам в покер.

– Твой врач сказал мне, что результаты теста на отцовство стали известны сегодня утром, когда он делал обход.

Сердце Сирены замерло.

Она была не готова к этому. Прошлой ночью ей приснился кошмар: Рауль исчезает с их дочерью. Снова исчезает из ее жизни…

Почему для нее так важно, чтобы он оставался рядом? Ведь она не испытывает к нему ничего, кроме ненависти и недоверия. Но, не видя Рауля в течение нескольких месяцев, Сирена чувствовала себя гораздо хуже, чем в то время, когда ее семья уехала в Австралию.

Логика подсказывала, что Рауль не заслуживает теплых чувств, которые она, к сожалению, все еще испытывала к нему, но, когда он объявился, ее окатила волна радости. Когда он находился в ее палате, тоска по нему чуть-чуть отпускала, а тени отступали.

Но молодая женщина не могла забыть, что в битве за дочь Рауль является ее врагом.

Должно быть, он заметил ее настороженность, так как протянул:

– Ты напугана? Почему? Не оттого ли, что я могу быть отцом Люси? Или ты знаешь, что отец – я?

Сирена заметила, что ее руки теребят простыню. Она спрятала их.

– Ты попытаешься забрать у меня дочь, если ты ее отец? – слабым голосом спросила Сирена.

Если?! «Ты, дрянь, – подумал в ярости Рауль, – за что ты мучаешь меня?» За те три дня, что он провел с малюткой, он все больше и больше привязывался к ней, невзирая на свое решение быть осторожным. Люси могла оказаться не его дочерью.

Это означало бы, что Сирена принадлежала другому мужчине. По какой-то причине эта мысль привела Рауля в ярость.

– Я мог бы давно забрать ее, – процедил он сквозь зубы. – Мне следовало так поступить.

Это была неправда. В клинике ему позволили видеться с девочкой, но, в основном, только благодаря его упорству. Никто не позволил бы Раулю покинуть клинику вместе с ней.

Но если Сирена будет думать, что он мог забрать их ребенка и исчезнуть – тем лучше. Она заслуживает наказания за то, что отказывается быть искренней с ним.

Рауль бросил на нее взгляд, подмечая тонкие бледные руки, белое лицо. Неужели она снова собирается лишиться сознания? Он вытянул руку и заставил Сирену опустить голову на подушку.

Сирена попыталась избежать его прикосновения. На лице ее отразилась борьба эмоций – досады на свою слабость, боли и страха. Страх плескался и в ее колдовских зеленых глазах.

Она отвернула голову, сглотнула. Рауль почувствовал себя виноватым. Он не хотел пугать ее. Все часы, что он провел здесь, он говорил Сирене, как несправедливо для ребенка потерять мать. Вопросы, которые возникнут у Люси, когда она повзрослеет, пустота в жизни сильно повлияют на девочку.

Кровные узы в этот момент значения не имели. Главное – чтобы Сирена поправилась, чтобы у малютки была мать. Поэтому Рауль мысленно молил женщину жить ради дочери. Одновременно он собирал информацию о Сирене. Ее было немного, но он не забыл ее усталое: «Что ты обо мне знаешь, Рауль?»

Сердце у него упало. Сирена хотела ребенка. Это он знал. Пока он собирал все данные о беременности, которая чуть не убила ее, он размышлял, какие чувства испытывает она к отцу ребенка. Знал ли этот счастливчик, как решительно Сирена настроена родить?

А если этот мужчина – он сам?.. В животе у Рауля все перевернулось, потому что – хотя Сирена не знает об этом и никогда не узнает – в таком случае он ее должник.

Зашел врач. Он, без сомнения, почувствовал напряженную атмосферу в палате, потому что сразу после приветствия сказал:

– Знаю, что вы ждете ответа, Рауль. Позвольте вас поздравить. Вы биологический отец Люси.

На Рауля нахлынуло такое облегчение, что он едва устоял на ногах. Вслед за облегчением пришла гордость за свою дочь, так отчаянно стремившуюся жить.

От Сирены не последовало никакой реакции. Она лежала, отвернув голову, словно в палате, кроме нее, никого не было.

– У меня нет планов отобрать ее у тебя, – вырвалось у Рауля.

Сирена недоверчиво взглянула на него, но врач уже начал задавать ей вопросы. Рауль остался лицом к лицу с правдой: он не сможет разлучить мать с дочерью.

Когда она вчера очнулась и обвинила его в том, что он желал бы ее смерти, Раулю чуть не стало плохо. У него не было сил возразить ей. Отец покинул его и мать по собственной воле, но даже спустя много лет Рауль чувствовал боль. Как же не права была Сирена, обвинив его в этом!

– Когда я могу забрать ее домой? – услышал он вопрос Сирены.

Перед мысленным взором Рауля встала картина: она теряет сознание, как тогда, в зале суда, но поблизости никого нет, и помощи ждать неоткуда.

– Ты не повезешь ее в свою квартиру, – твердо произнес он.

– Ты только что сказал… – Сирена сглотнула, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Я сказал, что не отберу у тебя ребенка. Ведь это ты хочешь держать ребенка подальше от меня, разве не так? – Рауль бросил на нее проницательный взгляд. – Ты снова воруешь, – негромко добавил он.

Ее лицо окрасилось румянцем.

– Давайте сначала мы поставим вас на ноги, а уж потом вы будете решать, куда везти ребенка, – с улыбкой вмешался врач, попытавшись смягчить сложную ситуацию.

Врач вышел спустя несколько секунд. Сирена оказалась перед выбором. Что хуже: позволить Раулю находиться в палате или приказать ему убираться?

– Контракт вступил в силу, – делая над собой усилие, заметила она. – Я буду придерживаться его.

– В самом деле? – прищурился Рауль. – Что-то я сомневаюсь, принимая во внимание то, как ты упорствовала, не желая признаться, что я отец этого ребенка. – Его гнев прорвался наружу. – Как ты могла так поступить, Сирена? Я потерял своего отца. Я знаю, каково расти без него.

– А я потеряла мать, – отрывисто бросила молодая женщина и скривилась, когда живот пронзила боль. – Почему, думаешь, я бросила тебе вызов? – Она закрыла глаза, словно собираясь с силами. – Ты знаешь, как устроить женщине ад, Рауль. Я даже не могу дойти до малышки, а ты играешь в свои игры, заявляя, что не заберешь ее. Но как я могу тебе верить, если ты самый бессердечный человек на свете?