Книга: Свидетельства обитания - Денис Безносов

Блиц-аннотация: Полифония монологов и диалогов, которые рассказывают о жизни в тоталитарном государстве в 2020-2023 годах.

Хочется взять и сказать, что книга была отличная, но, к сожалению, так сделать не могу. Во-первых, выбранный стиль повествования несколько набил оскомину за последнее время - потоки сознаний в одночасье до одурения хлынули ото всюду. Во-вторых, бесконечная русская хтонь, возведенная в степень бесконечности, заставляет читателя лезть на стену.

Кстати о стене. Безносову удивительно точно удалось передать пребывание в закрытом пространстве, где людей не осталось, но под ногами и перед глазами у вас лишь их свидетельства обитания - сломанная жизнь мебель и отсыревшие обои. Для человека далекого от понятия воображение, такую рухлядь можно будет признать лишь на слом. Для человека с излишнем воображением, обилие стольких артефактов, может привести к безудержному скопидомству. Остальные найдут здесь пустоту, и страх, и, конечно, безнадегу.

Роман сильно напомнил мой любимый "Сингэ сабур: Камень терпения", благодаря чему читалось с увлечением. Однако, сотканный из страхов последних четырех лет (буквально с 2020 по нынешнее время), роман потерял в многоголосии человечность, выписав героев серыми тенями страшной катастрофы (о ней мы только догадываемся, но контекст предельно прозрачен). Это и плюс, и большой минус книги одновременно. Читатель блуждая в коридорах, наполненных болью, теряет терпение, получая взамен клаустрофобию в подарок. А также возможность провести еще один вечер в размышлениях о том, что будет еще хуже, и надеяться вообще не стоит.

Сложно сказать, можно ли однозначно рекомендовать книгу к прочтению. Несмотря на невысокий балл за стиль, и такой же за сюжет, в целом автору удается кончиком своего пера и жестокой прозой, засандалить занозу мимопроходящему, поэтому скорее такой роман заслуживает интерес со стороны читающей публики. Главное в итоге не получить анафилактический шок от всего происходящего в книге, после которого можно и умереть, а труп ваш завернут в одеяло и вынесут ваши близкие, чтобы не попасться в лапы монстров, бродящих снаружи.

Затем наступила эпоха «дописывания», когда позднесоветская литература стремилась наверстать и переварить то, что еще недавно было запрещено. По большому счету, эпоха эта длилась вплоть до конца десятых годов XXI века — не только потому, что писательский костяк «новой России» составили люди преимущественно советской выучки, но и потому, что их интересовало прежде всего «проговаривание» прошлого. Отсюда: торжество реализма, исторических романов, биографической прозы.

И лишь недавно, когда пугающее настоящее наконец-то [sic!] подзаслонило кошмарное прошлое, русская литература вспомнила, что писательская свобода заключается не только в выборе жанра и темы, но и в работе с формой и языком. Происходит своеобразное «возвращение к корням» — не соцреалистическим, но более ранним, модернистским, пропущенным через оптику еще более сложной и разнообразной западной литературы конца XX – начала XXI веков.

Роман Дениса Безносова «Свидетельства обитания» — один из первых сигнальных огней флагманского разворота от реализма к (мета/нео)модернизму; разворота, все большее число свидетельств коего мы наверняка будем наблюдать в густоватой мгле the present tense.

Текст Безносова кочует «вдоль темы»: он о Катастрофе, но последняя остается за кадром; о побеге, но его герои недвижным, будто в стазисе; о знакомом и узнаваемом, но все здешние явления остаются подчеркнуто безличными и безымянными:

«Одни решают, другие сидят и ждут, потом слушаются. Не потому, что послушные, а потому, что такими предполагаются. Функция у них примерно такая, быть. Основная масса стремится быть. До тех пор, пока можно, потом при необходимости готово частично не быть. Такой вот баланс».

В послесловии роман утверждает приверженность музыке и абстрактному кино: от Годара до Сокурова; касательно литературного пейзажа, «Свидетельства» более всего походят на «Ноль К» Дона Делилло — та же меланхоличная отстраненность в письме и коллажность в организации текста. Но если Делилло творил свою (анти)утопию о проблеме бессмертия в обессмысленном мире как бы из собственного праха, на излете долгой обессмертивающей карьеры, то Безносов считает возможным работать в той же манере, будучи дебютантом, — спорно-смелый подход, обрекающий роман на маргинальность и малотиражность.

Не скажу, что текст меня впечатлил: технически оригинальный, он страдает избытком формы при дефиците плоти (да, бывает и такое); в нем есть мастеровитость, но почти нет живых эмоций (да и просто — живых); он лаконичен и все же грешит самоповторами. Закончив чтение, трудно отделаться от мысли, что перед тобой упражнение в стиле, зарисовка, этюд. Роману не хватает именно что романа, как стакану — воды.

И все же — это движение в верном направлении. Осторожное, на ощупь, но «туда»: к новым языку/форме/поэтике. Эпоха дописывания закончилась, настает другая, покамест неведомая, чьи литературные свидетельства, однако, уже перед нами [за что стоит отдельно поблагодарить «Издательство Ивана Лимбаха», торящее дорожку к зарницам (переиз)обретенного авангарда].

Audentes fortuna juvat.