Текст книги "Принуждение к контакту"

После очередного прыжка он по колено провалился в застоявшуюся грязь, наполнявшую небольшую канавку. Чуть было не рухнул лицом вперед, ухватился за ветки и устоял. Выкарабкался на другую сторону облепленный травой и листьями. Промокший и ошалелый.

Лес вокруг сходил с ума. Он скрипел и стонал, где-то падали деревья. На Руслана то и дело накатывали волны страха, тогда он либо вжимался в землю, либо бежал, пока не падал.

Громов видел между деревьев какое-то движение, быстрое и неразличимое. Он видел, как от расколотого пополам дерева падала одна длинная тень, извиваясь словно живая. Слышал, как кто-то огромный и невидимый дубасит в землю, отчего подкашивались ноги, и мир качался палубой попавшего в шторм парусника.

Голова давно уже отказалась соображать. В моменты, когда безудержный страх ослаблял свою хватку, пилот пытался понять, где он и куда нужно идти. Руслан уже не знал насколько реальны были те вещи, которые он видел, он не был уверен, что они – не морок, наведенный неведомой ловушкой. В голове то и дело всплывала фраза, услышанная в «Радианте»: «Плохая земля, порченая». И губы сами собой повторяли:

– Плохая… Порченая… Плохая…

Его несколько раз тошнило, выворачивая до крика желчью. Руслан пытался отлежаться, уткнувшись лбом в прохладную землю, но стоило ему закрыть глаза, как со всех сторон налетала какофония звуков, сердце грозило разбиться о грудную клетку, а страх вновь гнал его перед собой.

После очередного приступа страха Громов вывалился в редкий подлесок. Над головой висели поломанные вершины деревьев – над этими место падал вертолет. А на кусте малины, съехав к самому корню, лежала прямоугольная картонка с блестящим ободком. Руслан вытащил картонку и перевернул.

У него в руках была штурманская карта западной части Зоны с пометками воздушных ловушек и участков турбулентности.

Маршрутная карта Рязанцева.

Громов осмотрелся в поисках еще чего-нибудь. Но взгляд плохо фокусировался, голова напоминала чугунный шар, наполненный белым шумом. Лес наполнился серой дымкой от наступающих сумерек, стирал формы и цвета. Скоро, очень скоро пилот останется здесь в полной темноте.

Руслан прижал планшет к груди, побрел вперед от дерева к дереву.

Ночь опускалась неожиданно быстро. Громов еле различал дорогу, пытаясь продраться сквозь пелену, застилающую глаза. Поэтому не сразу понял где он, когда наступил на разорванный целлофановый пакет, в который упаковывали шоколад для сухого пайка. Впереди виднелась небольшая опушка с уклоном вниз, а по другую сторону темнел зубцами на фоне неба другой лес. В нем, бордовым светлячком, горел огонь.

Громов тупо уставился на пакет. Перевел взгляд на чернеющий впереди провал канавы, в которой угадывались очертания чего-то, лежащего на дне. Вновь посмотрел на костер вдалеке.

Упал на колени и захохотал, подвывая и всхлипывая.

Потом успокоился. Пришел в себя. Вытер выступившие слезы.

В траве, под кустом, на котором висел пакет, что-то блестело. Громов протянул руку и осторожно поднял маленький жесткий брусочек, завернутый в толстую фольгу.

Шоколадная плитка. Одна из двадцати, входящих в стандартную упаковку.

Руслан тяжело, словно старик, поднялся на ноги и двинулся в обход канавы.

* * *

Толстая полешка мерцала багровыми кубиками углей. Рядом с кострищем лежали приготовленные ветки и куски коры. Неверный свет еле горящего костра освещал лохматые стенки построенного Громовым шалаша, черный зев входа.

– Илья, – тихо позвал Руслан, приближаясь к вышке. – Ты спишь?

Ткачев не ответил. Громов положил планшет на землю, вытащил из костра тонкую ветку с тлеющим концом. Держа ветку перед собой полез в шалаш.

– Илья…

Из темноты что-то метнулось навстречу, Громов еле успел убрать голову в сторону. Палка с заостренным концом прошла в сантиметре от левого глаза, содрала кожу на скуле и царапнула ухо.

– Предатель! – раздался полный ярости крик, в котором отползающий от шалаша Руслан с трудом узнал голос друга. – Предатель!

– Да что с тобой? – Руслан вскочил, зажимая ссадину. – Что случилось?

– Это ты специально… ушел! – Кричащему из темноты Ткачеву не хватало воздуха. Выдавливая из себя короткие фразы, он судорожно вздыхал, задыхаясь: – Ты… За Полинкой! Ты и она… Давно хотел…

– Что ты мелешь? – не выдержав, заорал в ответ Громов. – Я за ней десять лет назад ухаживал, еще до того, как вы познакомились! А потом она тебя выбрала! Понимаешь? Тебя. Любит она тебя!

– А ты!.. А ты!

– Да ничего я! Мы друзья, и все. Она – твоя жена. А у меня Ирка есть. Сдалась мне твоя Полина.

Шалаш затрясся – Илья изнутри тыкал в стены палкой, рвал колючие лапы руками.

– А-а! – заголосил вдруг испуганно и жалобно.

Руслан упал на колени и на карачках пополз в темноту. На ощупь схватил бьющую по столбам палку, без труда вырвал из слабых пальцев. Придавил бьющегося в судорогах Ткачева к полу.

Да он весь горячий! Одеяло мокрое от пота, жар чувствуется даже на расстоянии.

Пилот ухватил друга за плечи, вытащил на свет, к костру. Ткачев как-то разом обмяк, голова с закатившимися глазами безвольно болталась из стороны в сторону.

Громов вытащил платок, смочил его водой из фляги, положил на горячий лоб Илье. Приподнял голову́, чувствуя под ладонью липкие, свалявшиеся волосы, приставил горлышко фляги к губам. Некоторое время струйка воды просто стекала по щекам, но потом Илья зашевелился, сделал глоток, другой. Жадно припал, стуча зубами об алюминий.

– Все-все, хватит. – Руслан с трудом убрал флягу, перевернул платок.

Илья выглядел хуже некуда. Про таких говорят «с креста сняли». Осунувшийся, изможденный, с впалыми щеками. Его сильно лихорадило, мышцы то и дело сводило.

Господи, всего несколько дней прошло, а он словно неделю болен!

Илья с трудом открыл глаза, нашел взглядом Руслана. Улыбнулся.

– Рус? Уже вернулся?

– Вернулся, – не стал ничего объяснять Громов. – Ты как себя чувствуешь?

И подумал: «Какой глупый вопрос. И так видно, что хреново».

– Терпимо, – Илья говорил почти не разжимая губ, приходилось напрягать слух, чтобы расслышать слова. – Сон плохой приснился.

– Ты давай еще поспи, – пилот подложил под голову друга свое одеяло. – Ни о чем не думай, просто поспи. Я, если что, здесь. Рядом.

Ученый не ответил, смежил веки и засопел, ровно и спокойно.

Руслан тяжело вздохнул, пересел на другую сторону костра. Стащил ботинки, прислонился спиной к дереву и с удовольствием вытянул гудящие ноги по прохладной земле. Подкинул дров в костер. Потом потянулся и взял планшет.

На карте размещалась лишь юго-западная часть Зоны, рабочее поле поиска пропавшей «калоши». Остальная часть карты, такие же картонки, должно быть, превратились в коричневый мох, оставшись в вертолете.

Громов без труда нашел «тропу номер пять», пометку о возможной турбулентности, которую они пролетали мимо. Судя по всему, вот здесь они упали. Да, вот и заболоченный район. А вот дом, одиноко стоящий на опушке. Помечен как «не жилой, не представляющий интереса».

Стало быть, лагерь где-то здесь. И, помятуя о пережитом кошмаре, ни к вешкам, ни в сторону Искитима пробраться не выйдет. По крайней мере Руслан был не готов повторить события уходящего дня. Он совсем не был уверен, что еще раз сможет выбраться живым.

Значит, дорога одна. Там могут быть и лекарства, и запасы продуктов. Туда чаще отправляют рабочие группы, чаще летают вертолеты. И идти не очень далеко.

Однако и место более опасное, тем более сейчас, после Расширения. Там уже так называемая «территория прямого Посещения».

Громов с сомнением покачал головой, но ничего лучше придумать не смог. Посмотрел на спящего друга и ногтем подчеркнул на карте надпись: «поселок Маяк».

12
Василий Гуреев, боец отряда особого назначения

Г. Искитим, Новосибирская область

14 июля 2016 года

Ватсон остановил машину в паре кварталов от ресторана «Супчик». Владельцем ресторана был некий Сулов Александр, предприниматель средней руки, имеющий строительный бизнес в Новосибирске. Гуреев видел его пару раз – эдакий старый питбуль, ушедший на покой. Что неудивительно – в криминальной среде Сулова больше знали как Саню Бригадира, одного из легендарных авторитетов 90-х. В свое время он знатно покуражился, подминая под себя торговлю внеземными объектами. Поговаривали, даже пытался наложить лапу на активы МИВК, но ему четко дали понять, что там балом правят чекисты, которые могут эту лапу оторвать по самую глотку. Потом со стороны Новосибирска подул ветер перемен в лице молодых, набирающих криминальный вес ленинских и первомайских преступных группировок, и Саня Бригадир вовремя смекнул, что пора уходить в ил. Сулов лично съездил в Новосиб, поручкался с тамошней братвой и сдал им все свои дела, получив в обмен статус «почетного авторитета» – эдакого беззубого волка, которого больше уважают, чем боятся. Тем самым Бригадир спас свою шкуру и без особых потерь дожил до нынешних дней, превратившись в респектабельного бизнесмена. Однако от старых корешей полностью откреститься не удалось, да и строительный бизнес требовал хорошо защищенных тылов, поэтому Сулов всячески привечал криминалитет высокого полета, поддерживая со всеми хорошие отношения. Он имел сеть ресторанов по всей области, которые считались «бандитскими» – в них проводились сходки, стрелки, поминки и дни рождения. Стены того же «Супчика» хорошо помнили заказные убийства, поджоги и мордобои. И, хотя со времен криминальных войн прошло уже много лет, заведения Бригадира до сих пор пользовались у людей «в теме» определенной славой.

– Во дворы сверни, – скомандовал Сан Саныч, и Ватсон направил машину в арку, миновал задний фасад продуктового магазина и заехал за ржавый гараж с огромным навесным замком на воротах. Здесь было сыро и грязно, на земле густо валялись мятые пивные банки, использованные презервативы и шприцы. От посторонних глаз машину с одной стороны скрывал заросший бурьяном забор детского сада, с другой – гараж и покосившийся деревянный информационный щит с шелестящими на ветру объявлениями.

– Аскет, посади нашего пассажира в салон. Василий, помоги ему, хорошо? – Командир первым вылез из машины, размял шею.

Открылась крышка багажника, и на бойцов воззрились покрасневшие, испуганные глаза Фомы. Над ним навис Аскет, своим громовым голосом поинтересовался:

– Могилу умеешь копать?

Барыга сдержанно всхлипнул, отчаянно замотал головой.

– Вот, если не хочешь учиться, веди себя тихо и спокойно, – сказал Аскет. – Вылезай.

Фома завозился, заерзал, пытаясь вылезти из багажника. Перекинул голые ноги через край багажника, цепляясь пальцами за прорезиненный кант крышки. Пальцы срывались и не могли вытянуть грузное тело наружу. Гуреев не выдержал, шагнул к машине и помог Фоме вылезти.

– Спасибо, – тихо сказал мужик.

Василий ничего не ответил, отошел в сторону.

– Садись в салон, – скомандовал Аскет, указывая на открытую Сан Санычем дверь, которую тот придерживал, криво ухмыляясь.

Торговец подчинился, осторожно ступая по грязной земле. Кряхтя, залез на заднее сиденье.

– В центр двигайся, там теплее, – посоветовал ему командир.

Аскет и Василий сели по разные стороны Фомы, поджав его широкими плечами, с трудом захлопнули двери. Сан Саныч хлопнул Ватсона по плечу, сказал:

– Давай-ка, рыжий, покатаемся, дорогу поспрашиваем.

– Поиграем в красных комиссаров? – улыбнулся Ватсон.

– Да, в красных комиссаров, – ответил с улыбкой командир.

– Так давайте я подскажу, – подался вперед Гуреев.

– Тут, Василий, дело не в результате, – поднял палец вверх Сан Саныч. – Тут дело в процессе.

Ооновец хмыкнул, но промолчал, откинувшись на сиденье.

Ватсон завел машину и вывел ее из двора, по которому неторопливо прогуливалась молодая мама с коляской, без интереса проводившая их взглядом. Проехали арку и выехали на проезжую часть. Повернули на светофоре и неторопливо поехали в крайнем правом ряду.

Ехали недолго.

– Вон туда, – Сан Саныч указал на группу парней, стоявших кучкой возле припаркованных в небольшом «кармане» машин. Из открытых окон заделанных «под спорт» автомобилей гремели басы, заглушая шум уличного движения. Парни стояли свободно, громко смеялись и нисколько не смущались прохожих, вынужденных огибать компанию под окнами дома.

Ватсон сбросил скорость и подкатился прямо к парням, заехав на бордюр. Сан Саныч опустил стекло и махнул рукой, подзывая к себе. Парни переглянулись, обменялись восклицаниями, потом один засунул руки в карманы спортивных штанов и неторопливо, с чувством собственного достоинства пошел к улыбающемуся командиру.

– Фома, – бросил через плечо Сан Саныч. – Хоть слово скажешь, Аскет тебе палец сломает. Аскет?

– Всегда готов.

– Отлично, – и командир тут же обратился к подошедшему парню: – Здравствуй, гражданин.

В его руке невесть откуда появилась раскрытая «корочка» с красной обложкой и золотым тисненым гербом, Сан Саныч помахал удостоверением перед глазами подошедшего, слишком быстро, чтобы можно было что-либо прочитать, и тут же убрал «ксиву» обратно.

– Товарищ, – проникновенно произнес командир. – Родина в опасности! Подскажи мне, где можно найти ресторан «Супчик»? У нас там сегодня специальная операция – басмачей будем брать. Как их там звать?

Сан Саныч повернулся к бледному Фоме, словно пытаясь что-то вспомнить, радостно вскинул брови, повернулся к парню:

– А! Гачика, Волчка, Сыча. Знаешь таких?

– Чего? – возмущенно протянул парень.

– Ну неважно. Наш друг, – Сан Саныч ткнул себе за спину, и парень инстинктивно посмотрел на заднее сиденье, где увидел Фому. – Адрес запамятовал. Подскажешь, товарищ?

– Да иди ты! – сплюнул парень, корча гримасу презрения. – Я с «красными» дел не веду.

– Очень жаль, товарищ. Родина вас не забудет! – Сан Саныч сокрушенно вздохнул, потом сказал Ватсону: – Езжайте, товарищ Фрунзе.

– Конечно, товарищ Дзержинский.

Рыжий боец снял ногу с тормоза, и машина, скатившись обратно на проезжую часть, поехала дальше. Ошалевший Гуреев обернулся, краем глаза успел увидеть подошедшего к своим парня. Тот набирал номер телефона, возбужденно общаясь со своими товарищами.

За час они еще четыре раза останавливались, и Сан Саныч неизменно нес ахинею про специальную операцию, не забывая указывать на покрывшегося холодным потом Фому. Каждый раз его либо посылали, либо указывали направление в другую сторону – командир каким-то чутьем выбирал именно тех, кому было не все равно, что непонятные люди из органов замышляют что-то против местных авторитетных людей.

После одной из «встреч с гражданами» Фома прошептал дрожащим голосом:

– Меня же убьют…

– Не убьют, – отмахнулся Сан Саныч. – Напоешь, что мы тебя страшно пытали, что предлагали коробку печенья и банку варенья, но ты был стоек и ничего не сказал.

– Но я же вам все рассказал! Всю правду!

– Тогда вообще не страшно, Фома. Страшно за ложь погибнуть. А за правду – за правду не страшно, а даже почетно. К тому же по главному вопросу ты нас так и не просветил, понимаешь? А главный вопрос, он потому и главный, что самый важный. И без ответа на него нам никак нельзя. А если тебя вдруг действительно после нашего турне как свинку ошкурят, так, значит, не особенно ты был и нужен своим корешам-подельникам.

Сан Саныч повернулся к торговцу, положив локоть на спинку сиденья и с нехорошей ухмылкой продолжил:

– Или ты как думал, Фома? Ты людей на смерть посылаешь, когда они тебе хабар таскают. Только не говори, что они сами, а ты лишь жертва обстоятельств. Платишь ты несчастным сталкерам за их плоть и кровь, оставленную за периметром, сущие гроши, а сам втридорога на сторону толкаешь, навариваясь и жирея. С волками жить – по-волчьи выть.

Он пару секунд суровым взглядом смотрел на притихшего Фому, потом расхохотался и воскликнул:

– Ты чего, поверил, что ли? Действительно подумал, что я такого здорового пузатого дядьку совестить буду? Да насрать мне как ты тут живешь и с кем дела крутишь, вот абсолютно все равно. Хоть рабов себе заводи, как эти, наркоторговцы ваши. Меня твоя дальнейшая судьба не интересует. К тому же, по-моему, мы добились желаемого результата. А ну-ка, рыжий, перестройся.

Ватсон бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, принял влево. Сзади тут же громко крякнул клаксон, требовательно и властно. Огромный черный джип, чуть не боднув иномарку команды, начал обгонять их справа, прижимая к обочине. Сквозь тонированные стекла невозможно было увидеть сколько людей в салоне.

– Прижимайся где народу поменьше, – сказал Сан Саныч Ватсону, сам наклонился вперед и жизнерадостно помахал джипу.

Увидев номера, Гуреев сразу понял, что за люди сидят за темными стеклами. Вслед за органами государственной власти бандиты тоже пожелали выделяться в потоке машин, и потому вот уже многие годы не проходила мода на «красивые» автомобильные номера. В Искитиме самыми «блатными» считались номера с буквенными индексами «ВОР», «ХАМ», «КОТ» или «ЕКХ». Простым «смертным» с такими ездить не полагалось, могли остановить и спросить «по понятиям». Конечно же, в ходу были и номера с тремя одинаковыми буквами или цифрами, но тут уже были возможны варианты для всех желающих.

Черный внедорожник с номерным знаком «В 777 ОР» принадлежал лично Гачику, одному из местных авторитетов, имеющему определенную долю со сталкерского бизнеса Искитима.

Водительское стекло джипа опустилось, и здоровый бугай в стильных зеркальных очках лениво указал Ватсону остановиться. Рыжий подмигнул бандиту, послушно свернул на парковку возле кинотеатра.

– Узнаешь бодибилдера? – спросил у Василия Сан Саныч.

– Нет, – признался Гуреев. – Но машина Артура Гачикяна, Гачика. Должно быть, это его поверенный.

– Гачик, это который тот самый? – Командир перевел взгляд на Фому.

Тот лишь обреченно кивнул.

– Вот и славно, – потер руки Сан Саныч. – Мужчины, готовьтесь. А ты, Василий, в машине посиди.

– За этим приглядеть? – мрачно кивнул на Фому обиженный Василий.

– Да нет, он больше не нужен. Сейчас остановимся, и пускай идет куда хочет.

– Но как же… – не понял Гуреев. – Я думал, мы его задержали.

– Эх, Вася-Вася, – усмехнулся Сан Саныч. – Некуда нам его задерживать. Мы тут по другому вопросу. По криминалу пусть ваши орлы работают.

– Тогда я с вами пойду, – решил Василий, готовясь к очередному «пропесочиванию» и цитированию «правил Сан Саныча». Но командир лишь почесал макушку, окинул его взглядом и спросил с сомнением:

– Не боишься, что засветишься перед местными бандюками?

– Не боюсь, – уверил командира Гуреев. – Здесь и так знают кто я такое.

– Хорошо, – согласился Сан Саныч. – Как у тебя обстоят дела с нанесением телесных повреждений?

– Мастер спорта по боксу, – Гуреев не сразу сообразил, что именно имел в виду Сан Саныч. – Да и рукопашке в отряде натаскали.

– Славно, – одобрил командир. – В задержаниях участвовал?

– Конечно! – возмутился Гуреев. Черт возьми, они его что, за конторскую крысу держат?

– Тогда делай как я, а там разберемся… А ты, барыга, уши тут не грей, когда мужчины разговаривают! – Сан Саныч хлопнул Фому по лбу, отчего тот часто-часто заморгал. – Ты жену свою хочешь увидеть?

– Да-да, очень! – сглотнул торговец, почуяв скорое освобождение.

– Любишь ее?

– Люблю!

– Тогда сейчас, как только мы остановимся, со всех ног беги к ней, ясно? И люби ее до полного изнеможения. Приду – проверю!

Фома жалко улыбнулся, хотя по нему было видно, что он верил в возможность прихода Сан Саныча с проверкой и совсем не желал его разочаровывать.

Машина, шурша шинами, подкатилась к самой стенке старого кинотеатра, щелкнул ручник.

– К машине, мужчины, – скомандовал Сан Саныч, и бойцы спешно полезли в вечернюю прохладу. Вслед за ними, сопя и бормоча неразборчивое, на асфальт выкатился Фома, испуганно зыркнул на возвышающегося Василия, вскочил и припустил по темнеющей аллее, сверкая босыми пятками. Прохожие шарахались от бегущего мужика, провожали недоуменными взглядами, подвыпившая молодежь задорно засвистела вслед.

Джип подкатил величественно и важно, как черная волна. Сквозь лобовое стекло с нарочитой ленцой и равнодушием смотрели упитанные физиономии в солнцезащитных очках.

– Аскет – водитель, Ватсон – задний справа. Василий – со мной, – не поворачивая головы, сказал Сан Саныч, приветливо улыбнулся подъехавшим бандитам и засунул руки в карманы.

Бойцы за его спиной чуть сдвинулись в стороны, готовясь выполнить задуманное. Лишь Гуреев занервничал, ощущая привычный приток адреналина, от которого чуть подрагивали пальцы рук. Он, естественно, участвовал во многих задержаниях, даже счет потерял, но то было в кругу своих товарищей, они были вооружены, они были хищниками, застающими своих жертв врасплох. А вот так, лицом к лицу, с голыми руками… Это больше напоминало потасовку, драку, чем задержание. Однако все свои предположения Гуреев придержал в себе, положившись на опыт этой явно сработанной группы. Даже как-то спокойнее стало.

Люди из джипа вышли солидные, серьезные. Это были уже не те «дворовые шавки», напавшие на Василия у парикмахерской, тут полет явно повыше. Их было пятеро, и они знали себе цену, держали марку – дорогая одежда «на заказ», подтянутые в спортзалах фигуры, наполненные осознанием собственного превосходства движения. Ни толстенных золотых цепей на шеях, сумок-борсеток или четок – весь подобный антураж давно не в ходу, остался уделом шпаны и урок «старой формации». Эти бандиты из «новых» – спортивные, подтянутые, без глупых принципов и условностей. Потому опасные и успешные.

Против группы Сан Саныча они смотрелись внушительно – даже крупный Аскет как-то терялся на их фоне. Да еще и одежда дешевенькая, машина старенькая…

– Здорово буде, бояре! – в свойственной ему манере поприветствовал их Сан Саныч, разведя в стороны руки и склонив голову.

– Ты откуда такой взялся, клоун? – Ближайший бандит снял очки и с недобрым прищуром осмотрел стоявших перед ним людей. – Удостоверение покажи, которым народу светил.

– А ты кто такой, чтобы я тебе удостоверение показывал? – спросил Сан Саныч с неподдельным интересом.

– Вы понимаете, что вы не в ту воду влезли, ребятишки? – Бандит сделал шаг к командиру и ткнул его пальцем в грудь. За ним двинулись остальные. – Разъезжаете тут, охреневшие такие, за языком не следите. Бога за яйца держите, а? Или бессмертные? Так у вас большие неприятности, я гарантирую. Вы же залетные, я по рожам вижу. Мусора с Новосиба? Охреневшие вояки? Или просто попутали по жизни? А?!

Последнее он выкрикнул Сан Санычу в лицо, прожигая уничижительным взглядом.

– Ага. А ты, значит, точно старший, – спокойно заметил командир. Тяжело вздохнул, словно извиняясь, и кинул своим бойцам: – Ребята, работаем.

Гуреев участвовал во многих задержаниях. На своем веку он переловил множество наркоманов, наркодельцов, наркокурьеров, сталкеров и просто бандитов, пытающихся незаконно проворачивать свои делишки в зоне ответственности спецконтингента. Он уничтожил, должно быть, гектары полей мака и марихуаны, перехватил тонны наркотиков, изъял килограммы внеземных артефактов и отнял десятки единиц оружия. Василий потерял счет выбитым дверям, вынесенным окнам, поломанным носам и простреленным конечностям. Можно сказать, Василий считал себя специалистом в задержании, изъятии и вышибании. И когда Сан Саныч сказал, что будет нечто похожее, он был готов.

Но оказалось, что так ему только казалось. На самом деле Гуреев оказался совсем не готов к тому, что произошло.

Сан Саныч молча срубил бандита коротким ударом головы в переносицу. Аскет и Ватсон выхватили из-за пояса пистолеты с глушителями и застрелили на месте остальных.

Все произошло в считаные мгновения, из ступора Гуреева вывела фраза Сан Саныча:

– Как-то совсем не до долгих разговоров, боярин, – и командир воткнул в плечо мычащего в окровавленные ладони бандита короткий нож.